Доброе утро!
«Доброе утро, дорогие радиослушатели! В городе семь часов утра. Говорит радиостанция…» О, Господи! Забыл выключить вчера будильник, а ведь сегодня выходной. Надо открыть глаза. А надо? Нет. Главное найти пульт управления от музыкального центра. Черт, ландшафт одеяла такой неровный, рука натыкается все время на холмы и кратеры. Плоский и прямоугольный мир. Его жители вполне справедливо полагают, что есть край света. Наконец, рука достигает его и обрушивается на пол. Ага! Вот тапочек, а в него я вчера сунул пульт управления. А какой это тапочек? Неужели правый? Нет, только не это. Пульт я пристроил в левом! Почему я всегда раскидываю тапочки с разных сторон кровати? Ничего, у меня есть еще одна рука в запасе. Все начинается сначала. Осторожно левая рука двигается по одеялу, опять я беспокою жителей этого мира. Наркотик сна действует все сильнее, я должен успеть выключить радио, должен. Эта мысль отвлекает меня от управления рукой, и она вырывается на свободу. Сравняв с поверхностью одеяла пару гор, она вползает в небольшой городок. Первой ее жертвой стали городские ворота, которые исчезли в облаке пыли и щебня. Большой палец зацепил ратушу, и она превратилась в Пизанскую башню. Тут мне удалось совладать с рукой, я поднял ее, и огромным усилием перенес на край кровати. Что же они так кричат, эти маленькие человечки? Ну, починю я им ворота и поправлю башню. В конце концов, это мое одеяло. Ладно, с ними разберусь потом, когда буду застилать кровать. Сейчас главное найти пульт. Звучит почти как «бульк». Бульк, бульк, бульк.… Эй, не спать! Вот уже тапочек. Чего же он такой глубокий? Есть! Тяжелый, длинный пульт у меня в руке, вот она большая, самая главная кнопка. Все последние силы уходят на то, чтобы надавить эту округлую, шершавую мякоть. Теперь уже нельзя остановить процесс. Радио обречено. Заскулила сирена двадцатисекундной готовности, открылись подземные шахты, и тяжелые межконтинентальные ракеты проросли на поверхности. Торжественно преодолели силу притяжения и устремились в сторону музыкального центра. Они летят, летят…
«Доброе утро, уважаемые пассажиры! Наш поезд отправится по десятому маршруту в семь часов пятьдесят минут. Желаем приятной поездки!» Опять радио? Нет, его руины еще дымятся. Это же в моей голове! Не открывая глаз, я вижу большую железнодорожную станцию. Буду диспетчером. Хоть увижу, что в голове творится. Голова начинает болеть. Пассажирский экспресс медленно трогается с места и, противно гудя, исчезает в дали. Рельсы в собственной голове. По поверхности мозга проложены железнодорожные пути, стрелки, станции, столбы, семафоры. Я машинист поезда, идущего вдоль какой-то извилины. Приятный розоватый пейзаж окружает наш экспресс. В одном месте пути проложены совсем близко к маленькому сосуду. Если не дергать гудок паровоза, то можно услышать, как журчит в нем кровь, журчит и несет кислород к каждой клеточке. Вот и они, вспыхивают на горизонте. Электрические импульсы. Именно из-за них здесь нельзя пустить электропоезда. Однажды я попробовал. По началу все шло хорошо, но на одной из стрелок какой-то импульс решил перескочить от одного нейрона к другому поверх железной дороги, и сразу же произошло замыкание на линии, поезд сломался. Тогда ужасно болела голова. Поэтому я и оставил здесь старые проверенные паровозы. Импульсы еще видны синеватыми всполохами на темно-красном горизонте, когда состав медленно поворачивает. Начинается крутой спуск. Поезд входит в ущелье глубокой извилины, застопоренные колеса ужасно скрипят. Начинается головная боль. Вообще, почему я опять не сплю? Или сплю? Нет, это не сон, но и не явь. Надо попробовать уснуть, сегодня же выходной. Что за шум в диспетчерской башне? Не правильно перевели стрелки, этого следовало ожидать. Я уже вижу товарный состав, который идет почти перпендикулярно моей ветке, чуть под уклон. Только крушения мне не хватало. Тормоза уже не спасают. Остается только одно. Я перебираюсь в первый вагон своего пассажирского экспресса, отцепляю паровоз и бегу по вагонам, срывая стоп-краны. Уже в хвостовом вагоне я слышу скрежет и шум столкновения моего паровоза с товарным составом. Еще и голова ужасно болит. Если бы в моем экспрессе были пассажиры, то получилось бы, что я их спас, но пассажиров здесь нет и никогда не было. Просто мне было жаль такие красивые пластмассовые вагончики. Как же болит голова! Вот, наконец, прибыла пожарная команда и начала поливать все прохладной пеной. Боль утихает, утихает, утихает…
«Доброе утро, милый!» Любимая, сегодня же выходной, я… Стоп! Ты же ушла. Вернулась? А зачем? Да нет, я рад, только спать очень хочется. Хорошо, давай поболтаем. Только я не буду открывать глаз, а то ты исчезнешь. Почему ты ушла от меня? Нет, я не псих вовсе. Да, мне нравится летать, и я стараюсь научиться. Я уже на секунду могу оторваться от поверхности. Уверен, если еще сильнее махать, то у меня обязательно получится. Конечно, я любил тебя. Теперь? Люблю, но стараюсь забыть. Ты же ушла от меня. Говоришь, лучше жить с нормальным. Может быть, может быть, но ведь нормальные не летают. Ладно, ладно давай не будем про полеты. Ты сейчас счастлива? Это хорошо. Иногда тебе меня не хватает? Мне тебя тоже. Помнишь, как мы устроили пикник под луной и случайно нашли заброшенный остров? Я назвал его тогда твоим именем. Ты права, именно там я познакомился с птицами. Опять мы вернулись к полетам. Знаешь, иногда я думаю, что мог бы стать каким захочешь, если ты вернешься. Что? Тебе уже пора? Давай обнимемся на прощанье, мы же тогда так и не попрощались…
Я проснулся и открыл глаза. Было обычное утро выходного дня. Умылся и вышел на крышу своего дома. На домах клоками лежали тучи, а поверх них сияло солнце. Я заметил стройный птичий клин, летящий к солнцу. Именно тогда я понял одну простую и важную вещь. Всех нас здесь держит сила притяжения нашей планеты, неважно, земляне мы, марсиане или просто жители Сатурна. Для того, чтобы летать, нам надо просто отдать себя во власть другой звезды. И все.
Мои ноги медленно оторвались от крыши, и я полетел.