О самоуверенном львёнке
Собрались однажды звери на Совет, чтобы сообща придумать способ избегать людских капканов и силков. Каждый мог внести свое предложение. Старейшинам же полагалось выбрать способ, подходящий для всех.
Дошла очередь и до шакала. Он сказал: «В нашем положении, что может быть разумнее, чем устроить школу для обучения молодежи? Лучшие из нас смогут передать молодняку свой опыт, накопленный за годы противоборства человеку».
Звери одобрительно закивали и зашептались. В словах шакала все обнаружили рациональное зерно. Было решено устроить школу. Осталось только выбрать достойного наставника для молодежи.
Престижность должности предполагала уважение. Каждый зверь хотел ее занять. Поэтому, при выборе наставника возникла интрига. Все как у людей! Выдвигая свою кандидатуру, каждый, не только завышал самооценку, но и принижал достоинства других. Гиена нагло заявила, что мол, вообще, лучше неё, наставника и быть не может!
Лев положил конец всем словопрениям. Он рявкнул: «Надобно решать не по словам!.. Пусть каждый свой опишет способ, ловушек человека избегать, и, если он другим подходит, то автора наставником избрать».
Первой взяла слово выскочка-гиена. Она сказала: «Моя тактика проста! Когда до человека далеко – поджимай покрепче хвост и, мчись как ветер! Беги, и не смотри по сторонам… Когда загнали в угол, и некуда деваться – оскалься, и без колебаний бросайся на врага!»
В разговор вмешался заяц. Он выразил сомнение, что он, и уж тем более сурок или, тем более, суслик отважатся напасть на человека! Взяв слово у председателя Совета – льва, заяц заявил: «Аллах да ниспошлет Тебе удачу в твоих делах! Выход виден мне такой: каждый должен вырыть нору в земле, с множеством ходов и выходами, дальше друг от друга. Представьте! Вот, к примеру, человек тебя увидел здесь, ты в нору прыг, и выскакиваешь там. Он – там, а ты – тут. Он – туда, а ты – сюда…»
Буйвол усмехнулся и сказал: «Ни дать, ни взять, дитя! Норок, говорит, себе нарыть! Какой должна быть норка, к примеру, для меня? Не говоря уже о норке для слона или жирафа!»
Шакал заметил строго: «Это верно! Нору для буйвола или слона представить трудно! Зато у них есть способ похитрей. От всех своих врагов они сумели бы оборониться, собравшись в стадо! В стадной жизни каждый всегда будет на виду, а значит, под охраной своих сородичей. Вашей силой и мощью, объединенной в дружный коллектив, вряд ли кто захочет пренебречь! Напасть на стадо силачей сродни самоубийству! Вместе вы будете в безопасности, как в Дар-эс-Саламе4. Рискует лишь отбившийся от стада!»
И снова в спор вмешался заяц: «Конечно, кто рискнет напасть на силачей! А если нам пастись, собравшись „в стадо“, собакам будет проще взять наш след. Мы все погибнем!.. Из наших шкур наделают ковриков, а мясо пойдёт в пищу!»
Речь зайца возмутила силачей, которым по душе пришлась идея: объединяться в стада. Слон хоботом схватил его за уши, вскинул вверх и протрубил: «Ничтожество! Тебе только и прятаться в норе! А ты о нас подумал? Собаки? Что они мне могут сделать?! Среди моих врагов собачек в списке нет! Хотя, конечно, жаль, что наш собрат, ради спокойной жизни, вступил в союз с врагом и поступил на службу к человеку. Даже позволяет, я слышал, порой себя побить… куда тебе, зайчишке, твоим умишком это все понять! Разве ты не слышал, что стадо – это тактика для нас, для силачей!»
Спор разгорался. Каждому хотелось предстать перед другими докой. Свой способ расписать, как панацею от всех звериных бед, в связи с лихим коварством человека. Но при детальном рассмотрении выяснялось, что способ-то годится лишь тому, кто рассказал о нем. Никак не получалось избрать из претендентов достойного наставника малюткам.
Опять перед Советом предстал шакал. Он заявил: «Да пусть убережёт Аллах Вас от напастей! Выслушайте звери! И Вы, наверняка, поймете, что никого, достойнее меня, на эту должность нет, и быть не может! Ибо нет людской хитрости, которую бы я не знал, и не нашел бы способа избежать напасти!»
«Довольно бахвалиться, – молвила гиена, – чем прославляться, лучше бы поведал, как жив-то до сих пор… Как избегаешь встречи с этим „двуногим“. Глядишь, поверим, что ты чего-то стоишь».
Не обращая внимания на гиену, шакал склонился перед львом в почтительном поклоне, и молвил: «Благослови Аллах! Чаще всего мы обнаруживаем себя непроизвольным рыком, который мы неосмотрительно издаем, порой, не ко времени и не к месту, по поводу, а иногда и без него. Взвесив это, я сообразил, что нет нужды ждать подтверждения тому, что ты замечен! Раз уж получилось: рявкнул на востоке – беги на запад; прорычал на севере – беги на юг. Словом, принцип мой такой: не следует задерживаться там, где тебя могли услышать, тем более во время охоты!»
Лев покачал косматой гривой: «Конечно, есть в твоих словах какой-то смысл, но, как же спать? Или предлагаешь бегать всю жизнь без отдыха и сна? Таких бегов не выдержать и дня, не то, что месяц! Да, к тому же дети…»
«Хвала Тебе, Творец! За то, что ниспослал Ты мудрости старейшим! – продолжил вкрадчиво шакал, – я, конечно, сплю, но только в поле, где звуки разносятся легко во всю его ширь. Там слышен всякий шорох. Услыхав шаги, я просыпаюсь. Но, не бросаюсь сразу наутек, а выжидаю. Враг стоит – я стою, притаившись. Даже мое сердце замирает, дабы своим стуком меня не выдать. Если враг идет – то я бегу, но не напролом, а скольжу тенью, чтобы ни единым звуком не обнаружить своего присутствия».
Вновь льву понравилась тактика шакала. Гиену же все было не унять: «Кстати, уважаемый, сказать: а как насчет питья? Коварные людишки подкарауливают нас на водопое! Им неведом наш закон о водном перемирии! Чего твой стоит способ, когда пьешь воду?»
Шакал продолжил: «И на водопое меня, в отличие от всех, врасплох застать сложнее! Поскольку воду я пью не так, как остальные. Вы наклоняетесь к воде и предаетесь утолению жажды вожделенно, до самозабвения! Я же вхожу в воду по колено, обмакиваю хвост, затем его сосу. При этом я не опускаю головы, и озираясь беспрестанно, прислушиваясь и принюхиваясь. Так я повторяю до тех пор, пока ни утолю жажды.
Ваш способ не может обеспечить возможности вести контроль подходов со спины. Если во время водопоя к вам подкрасться сзади, то не миновать беды!»
В разговор вмешался леопард. Он рявкнул: «В чем люди превосходят нас по всем статьям, так это в умении устраивать силки, ловушки, западни! Их уже никто не может избежать!»
Шакал и тут нашёлся, чем возразить: «Я всегда настороже! Если дерево согнуто, нет признаков корней у основания, нет веток или сухие листья – следует менять маршрут. Ни для кого не тайна, что деревья не растут без листьев и корней. Это означает, что одной из причин, заставивших дерево засохнуть, может быть, ловушка, устроенная здесь человеком. Не стоит проверять: так это или нет. Лучше обойти другой дорогой!
Еще я не набрасываюсь на еду, которая, «случайно» оказалась на дороге. «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!» Уверен, это происки врага! Он использует приманку, чтобы заманить незадачливого зверя в свою ловушку! Предпочитаю обойти такую легкую добычу десятой дорогой и забыть о ней. Куда надежнее, попотев на охоте, затем насытиться без страха и сомнений!»
Лев и остальные звери, пришли в восторг от мудрости такой. Единодушно они решили избрать шакала наставником своих детей. Так в зарослях открылась звериная школа.
С этих пор, день за днем, с терпеньем мудрой няньки, собрав вокруг себя всех малышей, шакал учил их звериной мудрости. Без устали он вдалбливал в учеников разнообразные приметы, с помощью которых они могли бы распознать ловушки.
Все шло гладко. Только вдруг в одном ученике проснулась гордость! Царем зверей почувствовал себя молодой львёнок. Заявив, что ему претит наставничество шакала, львенок вознамерился покинуть школу. И как только шакал ни убеждал! Пытался удержать его угрозой, пожаловаться отцу. То, ощетинившись, рычал. То, проливая слёзы, уговаривал остаться – всё было тщетно! Львёнок заявил: «Я царь? Или не царь? Мне некого бояться в этом мире! Наступит день, и, встретив эту тварь, которая зовётся человеком, я вытащу все жилы из него! Пусть только попадётся! Я разорву его и обглодаю кости! До капли выпью кровь! Клянусь могуществом царя зверей, всё сделаю спокойно!»
Много ли, мало времени прошло с тех пор, но вот, однажды, прогуливаясь в зарослях с жирафёнком, львёнок встретил незнакомое существо.
Похожий на облезлую бесхвостую обезьяну зверь, шёл на двух ногах, неся на плече какие-то палки да веревки. Он приближался. Один! «Должно быть, отбился от стада», – решил «смышлёный» львенок.
Выйдя на поляну, незнакомец начал что-то мастерить из палок, что принёс с собой, связывая их веревкой. Он, то напевал себе под нос, то орал, как сумасшедший, во все горло. Занятый своим делом, он ничего вокруг не замечал.
Увидев за спиной у незнакомца шакала, знаками призывавшего спрятаться, жирафёнок быстро скрылся в чаще. Львенок проигнорировал предостережения учителя. Он продолжал стоять на месте, уставившись на незнакомца, как заворожённый. Наконец, любопытство взяло верх. Улучшив момент, львенок окликнул незнакомца: «Эй! Ты кто такой? В каком родстве ты с нами? С рождения не доводилось мне встречать таких, как ты. И, кстати, по какому праву ты вторгся в мои владения без приглашения?!»
Трепеща от неожиданного рыка, незнакомец выронил свои вещи, и рухнул перед львенком на колени. Голос его дрожал, когда в ответ он стал произносить: «Я, это… Я – „Строитель“. А в том, что ты меня не видел, нет моей вины! Меня все знают: четвероногие и двуногие, крылатые и хвостатые. Те, у кого есть шерсть, и те, у кого ее нет, как у меня!»
«А какая от тебя польза? На что тебе нужны все эти странные предметы, которые ты притащил с собой?» – строго спросил львенок.
Вопрос львенка явно придал мужества «Строителю». Голос его окреп. «Гиена попросила меня построить для неё надежный дом, чтоб защититься от человека: она боится его до смерти», – ответил он львенку.
«Скажи, ради Аллаха, где встретить „человека“? Поди, такого зверя в наших краях днем с огнем не сыщешь!» – деловито продолжил беседу львенок.
На это незнакомец ответил: «Придет и твой черёд! Наверняка, ты его встретишь! Хотя, он трус! И подобных встреч боится. Ладно, не мешай! Пора работу делать, а то мне в срок не выполнить заказ! Тут не до болтовни… Гляди-ка, солнце начинает припекать. В это время ничто тебя надёжней не укроет от солнца и не защитит от зноя, как крепкий и надежный дом!..»
«Постой, – сказал, поразмыслив, львенок, – пожалуй, сделай-ка дом мне! А уж потом построишь для гиены».
«Ну, что ты, – возразил „Строитель“, – так дела не делают! С гиеной я имею договор. А тебя впервые вижу! Нет, чтобы мне „лицо не потерять“, необходимо в срок выполнить заказ клиента. И, если хочешь, я построю тебе дом потом».
Львенок возмутился: «Ты не понял! Чтобы сохранить свое лицо, тебе придется дом построить мне, а не гиене! Ей места будет мало, когда я разозлюсь. И тебе не поздоровится! Мне дела нет до твоих обещаний! Вначале строишь мне! И точка!» Прорычав это, молодой лев для большей убедительности выпустил свои крепкие, острые когти и полоснул «Строителя» по набедренной повязке. Та разлетелась в клочья.
Это заставило «Строителя» уступить настойчивому львенку. «Ладно, ладно, – торопливо прокричал он, успокаивая льва, – если уж представитель знатного рода так настаивает, я подчиняюсь. Сделаю дом вначале тебе».
«Давно бы так, – подытожил гордо львенок, – пока не приструнишь холопа, он будет щеголять своей гордыней как мехом после линьки!»
Присев на корточки, «Строитель» смастерил из жердей прочный остов большого шалаша среди деревьев. Затем он крепко-накрепко привязал его основание к корням. После чего, натаскав травы и прутьев, стал аккуратно укладывать их сверху.
Когда всё было готово, остался узкий вход, сквозь который даже львенок еле мог протиснуться. Закончив наведение порядка, «Строитель» с поклоном предложил хозяину осмотреть новое жильё. Только львенок влез вовнутрь, «Строитель» проворно перекрыл ход жердью, которую держал наготове. Затем спокойно высек огонь и подпалил шалаш со всех сторон. Повалил густой дым. Львенок задыхался. Он метался в западне, но всё было напрасно: выхода не было. Осознав опасность, львенок пошел на хитрость. Он вкрадчиво сказал: «Взгляни, „Строитель“! по-моему, дом, что ты построил мне, недостаточно просторен! В нем мало воздуха! Выпусти-ка меня отсюда и расширь его!»
«Как сладки твои речи! – ответил тот, – продолжай, пожалуйста, приятно слушать твой прощальный вой! Только вот, по-моему, со строительством жилья ты поспешил, а с выходом из дома – опоздал! Я и есть тот самый „человек“, которого ты грозился сожрать при встрече. Прежде чем бахвалиться, тебе бы следовало поинтересоваться у старших, как я расправляюсь с вашим братом!»
Чувствуя, что вскоре изжарится совсем, львенок взмолился: «Клянусь, я буду впредь к тебе учтиво относиться! Я никогда не буду пренебрегать советами старших! Прости меня и выпусти отсюда!»
Увы, человек был непреклонен. Он сказал: «Об этом надо было раньше думать! А, снявши голову, по волосам не плачут!»
Вскоре львенка поглотил огонь. А человек пошёл своей дорогой.
Не можешь слушать – будешь знания своим опытом приобретать! А опыт не всегда бывает легким! Порой, за знания приходится страдать!
В этот миг Муса встрепенулся: «Что я слышу? Муэдзин5? Уж не призыв ли это к утренней молитве?»
Аку сделал вид, что прислушивается. «А ведь и вправду, – подтвердил он, – это утренний призыв к молитве! По-моему, муэдзин немного поспешил: не может быть, чтобы так скоро наступил рассвет!»
Муса понял: возможность сбежать из дворца этой ночью, упущена. Дворецкий и стража уже на ногах.
Весь день Муса сожалел о неудаче. Что называется, «локти кусал». Он молил Аллаха, чтобы вечер наступил быстрее. А слуги уснули, как можно раньше, тем самым, предоставив ему новый шанс сбежать из дома. Наконец он услышал долгожданный, ласкающий его слух, храп стражников. Они уснули! Муса вновь направился к Аку за напутствием в дальнюю дорогу.
«Твоя настойчивость достойна похвалы, – заметил Аку, – сил всех правоверных мусульман не хватит, чтобы сбить тебя с пути к заветной цели! И уж куда там мне, с моими жалкими лапками да крылышками пытаться препятствовать тебе! Знаешь, если поторопишься сегодня, то к утру будешь уже далеко от дворца». Муса уже направился к двери, когда услышал совет Аку: «Возьми, на всякий случай, лампу. Прошлой ночью, я слышал, двое воров орудовали в доме одного почтенного вельможи. Так, городской страже теперь приказано задерживать любого, кого заметят ночью в городе без лампы».
Муса остановился в нерешительности у двери. «Откуда тебе знать, что случилось вне дворца прошедшей ночью, тем более, когда я точно знаю, что ты был в этой комнате, поскольку сам был в ней с тобой! Я, лично, ничего не слышал. И об аресте воров никто не сообщал»…
«Ну, знаешь, – возмутился попугай, – если ты мне не веришь, то совсем не дружишь с головой! Вспомни-ка ущелье Кимба! Да, если хочешь знать, какой-то вор пробрался ночью через окно в кладовую вельможи! Разостлал ковер, чтоб складывать в него краденые вещи, и только приступил обшаривать кругом, как, вдруг, второй воришка проник туда в дверь. Не ведая о том, что там сидит другой. Лишь только второй вор двинулся вовнутрь, как тот, что был внутри, услышал звук шагов. Решив, что за ним крадутся сторожа, он опрометью бросился к окну. Почувствовав движение, второй решил, что тут засада и бросился бежать в дверь, не солоно хлебавши. Так и получилось, что воры друг другу помешали воровать. Как говорится: «Вор у вора дубинку спёр!»
Муса слушал попугая, раскрыв рот. Когда рассказ о ворах был окончен, заметил: «Смотри, как воры разгулялись, стоило шаху покинуть столицу!»
«Да нет, причина тут иная…» – заметил Аку, и, как бы продолжая рассуждать, начал новый рассказ.