Укрощение интернета
Несмотря на свою многолетнюю компьютерно-программистскую деятельность в прошлом, многие достижения информационных технологий долго вызывали у меня некоторое отчуждение. Интернет представлялся мне скорее развлекательной средой – за исключением электронной почты, которой я активно пользовался с самых начальных стадий её возникновения.
Скептически относился я и к социальным сетям. Но мои сыновья стали их успешно осваивать, и постепенно мне стало интересно последовать их примеру. Настороженность сохранялась, и я с самого начала задался целью: выжать для себя в использовании той или иной социальной сети максимальное тормошение к творчеству.
Разнообразная жизнь Живого журнала
Больше всего экспериментов с различными возможностями использования досталось Живому журналу, который представлялся мне то полуписательским почтовым ящиком, то полуобщественной личной трибуной. Завёл я его за три месяца до инсульта, но основные испытания начались после, когда Ирина Михайловна согласилась, что компьютер мне вреда не принесёт. Сначала мои записи здесь носили дневниково-созерцательный характер.
Пробовал я и писать и специальную книЖЖку, с продолжением от одного поста к другому – про фантастические приключения в виртуальном мире. Но особого интереса она не вызвала, а там и у меня интерес к ней прошёл. Публиковал свои старые стихи и новые сказки. Выставлял фотоотчёты о разных мероприятиях, в которых участвовал. Пробовал и многое другое.
Но самой удачной находкой оказалась литературная интернет-студия, о которой напишу отдельно. Любопытно, что для того, чтобы проверить, как воспринимаются занятия этой студии, я завёл второй аккаунт с именем «ppprostak» и взял этого Простака в свою студию. Кроме меня, никто об этом не знал. Так что на несколько месяцев одновременно с ролью ведущего я взял на себя и роль одного из участников студии. Это мне очень помогло в уточнении формата и стиля занятий, но постепенно затея себя исчерпала, и Простак перестал заниматься.
Фейсбук: клуб на весь мир
Это виртуальное столпотворение виртуальных друзей поначалу служило мне лишь как инструмент поиска нужных персоналий, не улавливаемых поисковиками. И для общения с некоторыми из найденных, а также с теми, которых я и так знал. Но общение было не очень-то фейсбучным, так как просмотром ленты друзей я не занимался, так что обычно не следил за их публикациями.
Ситуация изменилась, когда я стал направлять публикации своего Живого журнала, а потом и Твиттера в свою фейсбучную хронику. Именно в Фейсбуке живожурнальные посты и афористичные фрагменты Думательных листочков, размещаемые в Твиттере, стали вызывать не просто лайки, а думательные комментарии. Стали завязываться интересные обсуждения, помогающие и других понять, и высказанное прояснить – даже самому себе. Это оказалось для меня самым главным в Фейсбуке. Немало диалогов я даже собрал в особый файл, который может войти в какую-нибудь из будущих книг или даже обрести самостоятельное существование. В любом случае, работе мышления эти диалоги уже поспособствовали.
Фейсбук, если обратиться к исходному англоязычному значению слова, действительно, стал для меня книгой лиц, отражающей и моё собственное лицо. Хотя из тысячи с лишним френдов я по-настоящему общаюсь с несколькими десятками, но даже редкие дискуссии всегда были мне полезны и плодотворны, а иногда наталкивали на новые мысли.
Многоречивый Твиттер
и его лаконичность
В Твиттере я оказался – опять же, по следам сыновей (которых он, в итоге, не особо заинтересовал) – в сентябре 2010 года. Долго не мог понять, что в нём делать и как искать читателей (по-твиттерянски – фолловеров).
Одной из первых полезных находок (в основном аккаунте: krotovv) стала подборка новостных каналов, которые давали мне сводный комплект разноречивого освещения текущих событий. Российские, европейские, украинские и американские источники позволили видеть происходящее с разных сторон, а стилистика Твиттера позволяла не углубляться в чтение того, что меня не очень интересовало.
Но куда важнее для меня оказалась сама лаконичность записей. Одно время я в своих Думательных листочках придумывал специальные записи для Твиттера, пока не поймал себя на том, что начал незаметно приспосабливаться к общей стилистике твитов, которая меня не слишком устраивала – какой-то она была облегчённой… И тогда я перешёл на противоположный подход. Из тех записей в листочках, которые относились к самым напряжённым темам, я выбирал фразы, отвечающие лаконичному формату Твиттера. (Тогда ограничение на длину сообщения составляло 140 знаков; лишь совсем недавно максимально разрешённая длина удвоилась.) Или доводил фразу до нужной длины, придавая ей более афористичный вид. Таких фраз с избытком хватало на два аккаунта, и те неожиданные комментарии, которые иногда я получал в ответ, были мне очень дороги. Они показывали, что многие люди реагируют на достаточно сложные размышления и открыты новым ракурсам взгляда на вроде бы привычные явления. Об этом сигналили даже самые обычные лайки, если их набиралось несколько на то или иное высказывание. Так непонятный поначалу ресурс стал для меня рабочим инструментом в той области, которая была мне наиболее важна.
А те афоризмы, которые когда-то формулировались специально для Твиттера, я собрал в отдельную книжку, которую так и назвал: «Твиттер-афоризмы».
Позже, весной 2011 года, когда мне захотелось поэкспериментировать со способами определения круга фолловеров, я создал второй аккаунт: vytvorec. Эксперименты привели к тому, что у Вытворца набралось почти двадцать тысяч читателей, тогда как основной аккаунт удовлетворился одной тысячей.
Два аккаунта к тому же позволяют, с одно стороны, рассредоточить публикацию афористичных тезисов, которых образуется довольно много, а с другой – повторять публикации каждого из аккаунтов в другом.
Ещё один неожиданный вызов был получен от Твиттера, когда кем-то был объявлен конкурс на сказки, вмещающиеся в 140 знаков. Поскольку сказки-крошки, состоящие не более чем из ста слов, уже много лет как стали одним из моих любимых жанров, невозможно было отказаться от мысли поработать со сказкой и на таком экстремальном уровне.
Конкурс оказался липовый: других авторов практически не было, итоги никто не подводил. Но и вызов Твиттера, и результат ответа на него оказались совершенно реальными. И два десятка твиттер-сказок по праву вошли в книгу «Вырастающие сказки».