Дарк Лэйн. Том 1. Часть первая. Малена в стране чудес (Ло Илиес)

День в Чикаго выдался необыкновенно солнечным и теплым – прекрасная погода, чтобы увидеть город впервые. Легкий сентябрьский ветер покачивал редкие деревья и, проникая сквозь приоткрытое окно автомобиля, теплым воздухом приятно ласкал лицо. Отражаясь в бесчисленных стеклах небоскребов, солнце придавало городу сказочный вид.

Супруги Беннингтоны уже не в первый раз приезжали в Чикаго, поэтому ничего не замечали. Но Малена – любимая дочь Говарда и Эмили – пребывала в восторге. Путешествие вызвало в ней бурю эмоций, и неудивительно, ведь это первый раз, когда мистер Беннингтон решил взять в деловую поездку всю семью. До этого Малене приходилось бывать только на бесконечных курортах, опять же вместе со своими родителями, и ничего нового от очередного путешествия она не ожидала. Но все оказалось иначе: большой незнакомый город, занятой отец и совершеннолетие…

Мистер Беннингтон посчитал неплохой идеей отметить день рожденья Малены в Чикаго. Это было гораздо удобней, чем прерывать дела и сломя голову лететь в родной Лондон, чтобы поздравить единственную и любимую дочь. К тому же число гостей сокращалось раз в десять, а это не могло не радовать. Не то, чтобы Говард был скуп, но если бы не умел экономить, ему бы никогда не удалось сохранить и приумножить свое приличных размеров состояние. Он мог сорить деньгами, но на самом деле всегда знал меру, и его расточительность была по большей части видимостью, умело созданным имиджем. Вот, например, лимузин, который встретил их в аэропорту, а теперь доставлял до гостиницы, был необходимой роскошью. Он сразу решит множество мелких вопросов. Говарду не придется давать неприлично большие чаевые и каждый день водить перед носом у портье новыми «ролексами», чтобы персонал отеля понял, какой статус занимает гость, и что за обслуживание ему требуется. Чтобы создать к себе должное отношение, достаточно будет подъехать к отелю, и выйти навстречу швейцару так просто, будто бы ты приехал на метро или обычном такси. Мистер Беннингтон прекрасно знал, что нарочито небрежное отношение к своему материальному благополучию впечатляет сильнее, нежели его демонстрация.

Лимузин бороздил улицы с удивительной для такой машины ловкостью, не умоляя при этом своего достоинства. Ведомый умелой рукой водителя, он петлял и выруливал на самые контрастные виды: то по обеим сторонам дороги толкались небоскребы, и ни единому цветочку не было места в серьезном мире великанов, но вдруг появлялся парк с заманчивой тенью деревьев, наверняка удобными лавочками и детскими площадками. Парков было неожиданно много, Малена даже высказала свое удивление вслух.

– Да, мисс, мы с вами не увидим и половины, – довольно ответил ей шофер. – Я проработал в Чикаго больше двух лет, но без навигатора не всегда понимаю, какой именно парк проезжаю.

Их личный шофер, Тэд, сидевший рядом с водителем лимузина, удивленно посмотрел на коллегу и презрительно скривил рот. Малена же подумала, что это очень интересно не знать чего-то о месте, в котором живешь. Будет замечательно осмотреть город тщательно и не спеша. Чем больше она здесь находилась, тем больше он ей нравился. В Чикаго все казалось другим: улицы, люди, транспорт – все носило неуловимый оттенок стремительности, и Малене самой захотелось влиться в общий поток, стать такой же быстрой и энергичной. Да, она определенно влюбилась в Чикаго с первого взгляда, и, возможно, именно потому, что он так не походил на ее дом и ее саму.

Отец не любил американские города, ровно как и их жителей. С ними он имел исключительно деловые отношения, обсуждая в своем элитном клубе в Лондоне чудовищный слэнг и вольное отношение американцев к этикету. Малена вдруг представила, каким, должно быть, занудой казался ее отец своим чикагским партнерам. Говард Беннигтон был из тех джентльменов, кто презирает гибкость в характере и не способен менять себя по требованию ситуации.

Малена отвернулась от окна и посмотрела на родителей, сидящих в конце длинного кожаного салона. Говард изучал содержимое черной папки – ни на секунду не мог оставить работу. Вот посмотришь на него и сразу поймешь, чем живет этот мужчина. Его аккуратно подстриженные темные волосы с проседью, ухоженные руки, одежда и обувь – всегда в идеальном порядке. Если бы Малена лично не видела отца в пижаме и тапочках, она бы никогда не поверила, что этот мужчина снимает смокинг, перед тем как лечь спать или принять душ. Даже фигура полностью подчинялась его твердой воле, поэтому в свои сорок восемь лет Говард не обзавелся брюшком или двойным подбородком, как многие его сверстники. Крупный, подтянутый мужчина, довольно красивый, но резкость характера отражалась и в чертах лица. Особенно тяжелым был взгляд темных, почти черных, глаз под густыми изогнутыми бровями. Не каждый мог выдержать такой взгляд, чаще люди предпочитали смотреть на туфли мистера Беннингтона.

Мать девушки – Эмили – была полной противоположностью мужа. Миниатюрная, стройная женщина, с крашеными светло-каштановыми волосами и неизменными серьгами-жемчужинами в аккуратных, почти детских, ушах. Голубые глаза всегда смотрели с нежностью и кротостью. За свои двадцать лет Малена никогда не слышала, чтобы мать кричала, да и вообще повышала голос. Эмили в принципе не была склонна к проявлению эмоций – истинная леди, до кончиков ногтей. Для Малены мама всегда была одной большой тайной, даже об отце она бы смогла рассказать больше. Но, несомненно, она любила своих родителей и восхищалась ими с детства, даже в период подростковых бурь их авторитет для нее оставался непререкаемым.

Сейчас миссис Беннингтон бесстрастно глядела в тонированное окно, прикрыв веки и изредка осматривая Малену с головы до ног, чтобы прогнать накатывающую сонливость. Это была еще одна черта ее матери – уставать от малейших физических нагрузок. Шесть дней из семи у миссис Беннингтон болела голова, а в седьмой – она любила отдохнуть от головной боли. И, тем не менее, эта женщина, с удивительно флегматичным характером, умудрилась заполучить в мужья одного из самых влиятельных людей Лондона. Собственно говоря, история любви родителей Малены была до невозможности проста, от ее матери не требовалось никаких усилий. Семьи Говарда Беннингтона и Эмили Уильямс были давними друзьями, и когда Эмили достигла совершеннолетия, вопрос о поиске мужа не то, чтобы отпал, он решился, даже не будучи поставленным. Едва старший Беннингтон завел разговор о возможном союзе с дочерью Уильямсов, Говард сразу же согласился. Эмили была не дурна собой, покорна и никогда не лезла в мужские дела – именно эти качества он ценил в женщинах. Эмили же видела в лице молодого Беннингтона обеспеченную и спокойную жизнь до самой старости, поэтому приняла предложение и с тех пор ни разу не пожалела об этом. Хотя Малена иногда жалела мать вместо нее. Вспыльчивый отец был настоящим кошмаром для женской психики, но, судя по прожитым в браке годам и сохранившейся безмятежности, нервная система Эмили была сделана из высокопрочных материалов. К сожалению, Малена унаследовала от мамы лишь ее миниатюрность и красоту, но никак не спокойный характер. Она все принимала близко к сердцу: и хорошее, и плохое; подолгу не могла забыть разочарований и часто не умела сдерживать своих эмоций. Слава богу, в ее жизни было мало ситуаций, из-за которых стоило бы переживать.

В данный момент Малена даже радовалась своей чувствительности. Как бы еще она смогла сохранять хорошее расположение духа, зная, что ей предстоит отметить совершеннолетие вдали от друзей? Ее не ожидает безбашенная молодежная вечеринка, наподобие тех, что она посетила в этом году у сокурсников. Никакого «отрыва», рек алкоголя и забавных сюрпризов. Чем не повод для расстройства? Но Малену это совершенно не беспокоило, ноздри ее трепетали, впитывая незнакомый и дерзкий запах города. Она легко могла представить себе самые невероятные приключения, ожидающие ее за каждым новым поворотом дороги.

Наконец, лимузин плавно затормозил, доставив пассажиров к месту. Услужливый швейцар поспешил открыть дверь и, улыбаясь симпатичной гостье, подал руку. Взору девушки открылся вид на умопомрачительную башню «Лэнгхэм Чикаго» – одного из самых роскошных и дорогих отелей в городе. Малена знала об этом, даже не заглядывая в путеводитель и не изучая рейтингов отелей Чикаго. Отец всегда выбирал «самое-самое», и сегодня был тот случай, когда она обожала это его навязчивое стремление.

Прямоугольный столб отеля, будто вытесанный из гранита, но испещренный окнами сверху донизу, может, и не был самым высоким сооружением в городе, однако впечатление производил грандиозное. Гигантская мозаика из темного стекла. Наверно, именно за счет окон здание смотрелось воздушным и совсем легким, несмотря на свои внушительные размеры. Когда Малена запрокинула голову, стараясь ухватить взглядом верхушку башни, шея ее больно заныла, в глазах потемнело, и на миг ей почудилось, что сейчас этот стеклянный столб, подпирающий небо, рухнет прямо на нее. Конечно, она и раньше видела небоскребы, но здесь все было абсолютно особенным, и впечатление производило совершенно несравнимое.

– Малена, идем! – поторопил мистер Беннингтон замечтавшуюся дочь. Человек деловой и организованный, он вообще не выносил медлительности, поэтому и в своих домочадцах Говард усиленно пытался воспитать те же качества, впрочем, иногда ему казалось – совершенно напрасно.

Малена не заставила отца ждать и поспешила за родителями.

Холл отеля встретил самым современным интерьером и тем же ощущением воздушности, которое производил фасад здания. Здесь все было прозрачным, легким и насквозь пронизанным светом, словно дизайнерам удалось невозможное – поймать солнце и заключить его внутри стеклянных стен. Обилие зеркальных поверхностей уводило тебя из реальности в какое-то совершенно другое, новое измерение, и вести себя здесь хотелось иначе, легко и неслышно ступать по блестящему полу.

Администратор – мужчина средних лет с приятной улыбкой – внимательно выслушивал пожелания мистера Беннингтона, изредка кивая головой и что-то записывая. Водителя, и по совместительству телохранителя Малены, поселили в простом номере (если словосочетание «простой номер» применимо к «Лэнгхэм Чикаго») в нижней части здания. Для себя и своей семьи Говард взял заранее забронированный номер, и в том, что он был лучшим из представленных в отеле вариантов, можно было не сомневаться. В ожидании, Малена с матерью расположились на удобных диванах, чуть поодаль от стойки администратора, наблюдая, как шесть огромных чемоданов направлялись к лифту на блестящих бесшумных тележках. Пять из них, с узнаваемым вьютоновским орнаментом, содержали вещи женской половины семьи. Малена даже посочувствовала молодым портье, но призналась себе, что взять меньше нарядов просто не могла.

Все здесь ей было по душе, и воспринималось с радостью и волнением. Тщетно Малена пыталась скрыть свое впечатление. Пока семью Беннингтонов заселяли в номер, девушка не раз была удостоена укоризненных взглядов отца: людям с их статусом непозволительно с таким неприкрытым любопытством рассматривать окружающую обстановку. Предполагалось, они видели слишком многое, чтобы чему-то удивляться и восторгаться.

Вскоре Беннингтоны отправились в «поднебесье» вслед за чемоданами. Просторный номер с двумя спальнями, небольшой гостиной и обеденной зоной вполне удовлетворял требовательному вкусу Говарда, был достаточно роскошным и комфортным для Эмили, и вызвал скуку у Малены. Здесь было хорошо, но все эти огромные диваны и кровати как бы настоятельно призывали вас к отдыху, безмятежному существованию в окружении чистоты и комфорта класса «люкс». Малене же не хотелось отдыхать, она совсем не устала. Тело ее настойчиво требовало движения. Еще сидя в автомобиле, девушке ужасно захотелось пройтись, а может даже пробежаться по шумным улицам. В номере же все было статичным, хоть и воздушным. На миг Малена даже испугалась, что успела пресытиться городом и ощущение полета к ней больше не вернется. Но едва она подошла к окну в своей спальне (оно, как и во всех других комнатах занимало всю стену) и окинула взором ближайшие окрестности, как сердце ее забилось быстрее. Вид на реку, прятавшуюся в тени разномастных башен, вовсе не успокаивал, а, наоборот, будоражил. Нет, там за окном, город продолжал жить, и энергия его била ключом, ему нипочем сонливость, привезенная в чемоданах респектабельных граждан Британии.

С трудом оторвавшись от впечатляющего вида, Малена приняла душ и переоделась в удобное и простое платье. Мистер Беннингтон распорядился подать обед в номер, и девушка была этому рада. Конечно, ей очень хотелось увидеть ресторан, но живот уже сводило от голода. Завтрак в самолете, казалось, был не меньше, чем полгода назад.

За обедом, состоящим из рыбы с овощами, и пирога с вишней и мороженым на десерт, Говард по привычке завел разговор о делах. На этот раз речь пошла о том, из-за чего он собственно прилетел в Чикаго.

– Это беспроигрышное дело, – говорил он эмоционально и убедительно, будто бы за одним с ним столом сидели не члены семьи, а деловые партнеры. – Только представьте, как много места занимают полуразрушенные, нежилые здания. Архитекторы разработали потрясающий проект, и скоро город начнет оживать прямо на наших глазах! Конечно, придется сделать немало вложений, завтра я буду вести переговоры лично, но, мне кажется, риск оправдан. Я чувствую, что это золотая жила.

– Твое чутье тебя еще не подводило. Но неужели там никто не живет? – недоверчиво спросила Эмили.

– Разве что отбросы общества, но, как ты понимаешь, у них нет прав на город.

Малена слушала без особого интереса – разговоры о бизнесе постоянно сопровождали их семейные обеды в Лондоне. О проекте по реконструкции какого-то заброшенного города она уже слышала, и не раз, но детали ее не интересовали. В Чикаго она видела в первую очередь возможность отдохнуть и получить новые эмоции, о финансовых вопросах думать хотелось в последнюю очередь.

– А название вы оставите прежнее? – скорее из вежливости, нежели из истинного любопытства спросила Эмили. Услышав слово «отбросы», она сразу потеряла всякий интерес к делу супруга. Эта элегантная женщина, никогда не знавшая в чем-либо нужды, совершенно искренне полагала, что нищие, бродяги и просто небогатые люди должны переселиться в отдельное от нормальных граждан место, и не оскорблять своим видом ее эстетический вкус.

– Естественно, нет, – ответил Говард. – С названием «Дарк-Лэйн» у людей не самые лучшие ассоциации. Малена, а ты что думаешь? – мистер Беннингтон обратился к дочери, вовсе не потому, что ему было интересно ее мнение, а потому, что он заметил ее отсутствующий взгляд.

– А? – очнулась Малена. Она попыталась сообразить, что от нее хочет отец, но ничего не вышло. Он поймал ее.

– Малена, ты не слушала меня, – Говард еще не повысил голос, но делал акцент на каждом слове – первый признак возрастающего раздражения.

– Я слушала, просто не поняла вопрос, – возразила Малена.

– Я спросил, что ты думаешь по этому поводу? – медленно повторил Говард.

– Ты про Дарк-Лэйн?

Малена отчаянно искала помощи у матери, бросая на нее выразительные взгляды, но та лишь рассеянно пожала плечами. Эмили никогда не шла против воли своего мужа – слишком хорошо знала его суровый и импульсивный характер.

Тогда девушка неуверенно произнесла, надеясь попасть пальцем в небо:

– Я давно говорила, что хотела бы посмотреть на этот город до того, как его начнут переделывать.

– Мы обсуждали его название, – вкрадчиво проговорил отец.

– А что с ним не так?

– Теперь ты видишь? – мистер Беннингтон обратился к жене, полный негодования. – Она даже не слушала меня.

Эмили выдавила жалобную улыбку:

– Дорогой, дай ей отдохнуть. У нее скоро день рожденья, оставь ненадолго разговоры о работе.

– Умственные процессы не мешают отдыху, – гнул свое Говард, сжимая в руке блестящую вилку, и Малена показалось, что еще чуть-чуть и одним столовым прибором у отеля станет меньше. – Если она будет витать в облаках из нее не выйдет толку.

– Говард, вспомни хоть на секунду, что у тебя дочь, а не сын! – пролепетала Эмили.

– Я это помню, – невозмутимо ответил мистер Беннингтон, – но она моя дочь.

Это было сказано спокойно, но в словах отца Малена услышала свой приговор. Быть дочерью Говарда Беннингтона – означало иметь много привилегий, не доступных другим людям. Каждая девушка мечтала бы оказаться на ее месте, но не каждая смогла бы ответить непомерно высоким требованиям такого отца. Будучи послушной и способной, Малена безропотно соблюдала его волю и брала одну планку за другой. Говард гордился ею, но не давал расслабиться даже после больших достижений, требующих огромного количества сил. Малена, как и всякий ребенок, любила радовать своих родителей и старалась выполнять все задачи, которые они ставили перед ней.

Она училась в одном из самых престижных университетов, осваивая менеджмент в Лондонской школе экономики и политических наук, и уже год работала в компании Беннингтонов. И хоть роль у нее там была незначительная, Говард все время пророчил дочери большую карьеру. Что говорить, пророчества были вполне обоснованными, Малена родилась под счастливой звездой и имела все необходимое для исполнения планов мистера Беннингтона. Образ жизни, выбранный родителями, был ей по душе. Да она и не знала, что может быть по-другому, поэтому принимала жизнь как данное. Она привыкла быть идеальной дочерью и слабо представляла себя в роли особы, увлекающейся сомнительными занятиями, неугодными ее отцу. Но сейчас что-то неприятно поразило ее в этих трех словах: «она моя дочь», и смутная тревога поселилась в отдаленном уголке души. Из уст готов был вырваться протест, но Малена еще не понимала, в чем именно он состоит, и боялась озвучить его даже в мыслях.

Окончание ужина прошло в напряженной тишине. Девушка знала, что отец обиделся на нее, но не спешила извиняться. Ей предстояло обдумать свои непонятные чувства, прежде чем она снова с ним заговорит.

Мягкая кровать, с одеялом-облаком, обняла Малену теплом и покоем. Девушку начало клонить в послеобеденный сон, и она не нашла в себе сил сопротивляться. Правда, долго спать все равно не пришлось: оставленное не зашторенным окно, впустило в комнату ослепляющий закат. Он купал в огне чикагские небоскребы, меняя их цвет до неузнаваемости.

Двадцатью минутами позже девушка разминала ноги, вышагивая по улице в направлении реки. Конечно, она была не одна, ее сопровождал Тэд, который, судя по мутному взгляду и несколько помятому виду, тоже успел задремать и был разбужен звонком мистера Беннингтона. Отец ни за что не хотел отпускать Малену одну, куда бы то ни было, в каком бы городе они не находились. Ему везде мерещились маньяки-убийцы и всемирные заговоры, он был спокоен только, когда за ней по пятам следовал двухметровый темнокожий водитель, чьи мышцы говорили сами за себя, и во внутреннем кармане которого был припрятан не только носовой платок, но и кое-что менее безобидное.

Вообще, когда дело касалось самостоятельных прогулок, Говард имел обыкновение видеть свою дочь лет на десять младше ее настоящего возраста и считал, что она непременно заблудится, если будет гулять одна. Девушка лишь пару раз говорила с отцом на эту тему, пытаясь убедить его в ненужности телохранителя: у нее на лбу не было написано, что она дочь миллиардера Беннингтона, никто не станет преследовать ее средь белого дня. Но получив оба раза решительный отказ, Малена оставила попытки и, как всегда, смирилась с существующим положением дел. Вот только здесь, в Чикаго, все было по-другому…

Подойдя к берегу, Малена резко остановилась – этот «хвост» раздражал ее, как никогда. Девушке хотелось остаться наедине с городом, а так она чувствовала себя домашним животным, которое вывели на прогулку.

– Послушай, Тэд, – обратилась она к шоферу, – почему бы тебе не посидеть где-нибудь минут десять? Я пока ничего здесь не знаю, но уверена, ты найдешь, где попить кофе.

– А вы что будете делать?

– Я постою здесь, – она указала на мост. – Мне хочется побыть одной. Обещаю никуда не убегать, я прекрасно знаю, чем мне это грозит от отца.

Шофер смущенно посмотрел по сторонам.

– Мисс, у меня есть определенный приказ на счет вас…

– А у меня вот это, – Малена достала из сумочки крупную купюру и протянула ее Тэду. – Хотя бы десять минут, мне уже тошно от постоянного надзора. Пойди, отдохни.

С минуту Тэд колебался.

– Ваш отец мне платит достаточно, – сказал он, отмахнувшись рукой от денег. – Но я думаю, что и правда нет ничего опасного, если вы постоите здесь десять минут. Это центр города, самый богатый район. Не думаю, что здесь станут разгуливать всякие банды. Но если что, сами объясняйтесь с мистером Беннингтоном.

Малена заверила его, что «в случае чего», так оно и будет, и вздохнула с облегчением, когда увидела удаляющуюся спину надсмотрщика. Улыбнувшись сама себе, девушка направилась к мосту, погруженная в грезы наяву.

– Осторожней, а то упадешь.

Чей-то голос вырвал ее из задумчивости. Девушка оглянулась и увидела недалеко от себя улыбающегося незнакомца.

– Простите?

– Я говорю, аккуратней, – парень подошел ближе. – Ты так перевалилась туда, что могла нырнуть прямо в реку. Недавно девушка, примерно твоих лет, так и поступила… Не уверен, что тебе нужно повторять за ней.

Пока незнакомец говорил, Малена получила возможность рассмотреть его. На вид молодому человеку нельзя было дать больше двадцати восьми лет. Высокий, со смуглой кожей и светлыми, коротко стрижеными волосами, он был одет в легкую темно-синюю куртку, джинсы и черные ботинки на толстой подошве. После стильных, вылизанных парней, в ультрамодной дорогой одежде, которых она привыкла встречать в своем Лондонском кругу, наряд незнакомца показался Малене полнейшей безвкусицей. Хотя ему эта одежда даже шла, подчеркивала его немного грубую красоту. Да, он красив – это Малена признала тут же, но нахальная улыбка и хищное выражение синих глаз не понравились ей, поэтому в следующую секунду она уже считала его уродом.

– Все нормально, – ответила девушка холодно. – Я не склонна терять равновесие.

– Хорошо, – губы парня снова растянулись в улыбке, и Малена поняла, что ледяного тона было явно недостаточно, чтобы избавится от него.

Несмотря на логическую завершенность разговора, незнакомец не распрощался с ней, а по-прежнему стоял напротив и откровенно ее рассматривал. Малена сконфузилась. Ее опыт общения с противоположным полом ограничивался парой близких друзей, с которыми о флирте и речи не шло. Малена стеснялась парней, а парни предпочитали держаться от нее подальше. Куда бы она ни пошла в Лондоне, за ее спиной хоть и не следовал Тэд, но зато всегда маячил облик отца. С дочерью Беннингтона нельзя позволить себе шалостей. Если уж ты решил приударить за ней, ты должен понимать, что будущая свадьба – дело решенное.

Но стоящий перед ней молодой человек не знал, с кем разговаривает, и что будет, если это увидит Тэд. Он нахально пялился на Малену, улыбка играла на его губах. Девушке еще не приходилось сталкиваться с такой навязчивостью со стороны совершенно постороннего человека.

– Что-то еще? – не выдержав, обратилась она к незнакомцу.

– Нет, – ответил он. – Ничего.

Малена смерила его холодным взглядом и отвернулась, отчаянно пытаясь дать понять, что ей не по душе его общество. И самое ужасное – парень, кажется, это понимал, но не собирался двигаться с места. Малена не выдержала:

– Вы решили остаться здесь?

– Как тебя зовут? – словно не слыша ее вопроса, поинтересовался молодой человек.

Девушка в изумлении открыла рот, но тут же взяла себя в руки.

– Не самое лучшее время для знакомства, – отрезала Малена.

– Почему? Ты торопишься? – продолжал он невозмутимо.

Она хотела ответить, что и в самом деле уже уходит, но тут ее охватило возмущение: почему это она должна уходить? Ей удалось вырвать долгожданные минуты свободы, она так хотела посмотреть реку с моста, и не может позволить какому-то нахалу испортить ей удовольствие от прогулки. Нет уж, пусть лучше уходит он!

– Я никуда не тороплюсь, – сказала Малена, едва сдерживая раздражение. – Но хотела бы побыть одна, если вы позволите.

– Не могу, – парень развел руки.

– Что, простите?

– Не могу позволить такой красивой девушке оставаться в одиночестве. Сейчас опасное время, преступники разгуливают средь бела дня.

Да что он несет? Он разыгрывает ее? Малена старательно пыталась сохранить невозмутимость, но лицо предательски залилось краской. Нет, конечно, отец всегда говорил, что она самая красивая на свете, но в отношении своих детей все родители думают подобным образом.

И, тем не менее, парень искренне наслаждался, рассматривая внешность Малены. Стройность и хрупкость ее фигуры подчеркивал белый приталенный плащ, темный шейный платок оттенял светлую, слегка золотистую кожу. Длинные прямые волосы редкого пепельного цвета доходили до пояса. Черты лица – мягкие и приятные. Точеный подбородок, маленький прямой нос и чуть припухлые губы. Но самым красивым в Малене были, пожалуй, ее необыкновенные глаза – огромные и черные, с длинными густыми ресницами. Именно они зацепили молодого человека. Ведь если облик девушки говорил о нежности и хрупкости, то в глазах – светилась внутренняя сила, которая ощущалась даже сквозь ее смущение.

– И вы предлагаете мне свою защиту? – спросила Малена насмешливо.

– По крайней мере, компанию, – ответил парень.

– Я же сказала, мне она ни к чему. Я хочу побыть одна.

– Нормальное желание. Но, черт возьми, не в такой прекрасный день!

– Да, вы наглец! – не выдержала Малена.

– Возможно, – парень снова улыбнулся. Слова, оскорбительные для любого вменяемого человека, зажгли в его глазах озорной огонек.

Малена открыла рот и снова закрыла. Она исчерпала все аргументы, но так и не избавилась от навязчивого незнакомца. Руки ее задрожали. Не то чтобы он пугал ее, нет, просто с ним не работали привычные способы общения, он реагировал совсем не так, как она ожидала, и эта непредсказуемость тревожила. Малена лихорадочно оглядела улицу за спиной молодого человека, в надежде увидеть могучий силуэт своего темнокожего охранника, но никто не хотел прийти ей на помощь. Что ж, надо признать вечер испорченным и вытерпеть присутствие нахала, пока не истечет время, выпрошенное у Тэда. О том, чтобы уйти первой Малена даже не думала.

Пара минут прошло в молчании. Девушка снова отвернулась от незваного собеседника и упорно рассматривала оранжевые круги перед глазами. В висках стучало, руки сделались абсолютно мокрыми и холодными. И с чего она так разволновалась? Пусть стоит рядом, если ему так хочется. Но он не хотел оставлять ее в покое.

– Здесь не самый хороший обзор, многих зданий не видно, – снова заговорил парень. Малена впилась пальцами в железное ограждение, так что костяшки побелели. Да что ему от нее нужно?!

– Я знаю место, где обзор лучше, – поспешил продолжить он, не давая ей высказать возмущение. – Там и озеро видно.

– Я не могу уйти отсюда, – сказала Малена и сразу же пожалела об этом. Ну, и как ей теперь объяснить эту фразу, не рассказывая про систему надсмотра за собой? Но парень истолковал ее слова по- своему.

– Ну, конечно… – он демонстративно ударил себя ладонью по лбу. – Мог бы сразу догадаться. У тебя свидание, ты кого-то ждешь.

– Я не… – начала девушка, но тут же ухватилась за идею: – Да, именно. Жду.

– И как зовут этого счастливчика? Держу пари, какой-нибудь Роберт или Эдвард, а может быть даже, Бенджамин.

– Ээ… Почему это?

– Ну, там, где ты росла, вряд ли встретишь старину Барни или простака Сэма. И как тебе не в стенах замка?

Малена опешила.

– Откуда ты знаешь, где я росла? Может быть, ты и имя мое знаешь? – в ней проснулась подозрительность, которая еще сильнее подогрела тревогу.

Незнакомец рассмеялся.

– Спокойно, – сказал он, делая примирительный жест руками. – Не надо так напрягаться, тебе это не идет.

Малена непонимающе смотрела на него.

– Я не тайный агент и, по-прежнему, не знаю твоего имени. Но не трудно догадаться, что ты из высшего света Британии, и, наверняка, общаешься в основном с манерными снобами. Ни одна нормальная девчонка не станет устраивать трагедию из-за того, что к ней подкатил симпатичный парень. И тем более, так разговаривать с ним.

Девушка вскинула брови.

– Я даже не акцент имею в виду, – быстро добавил он.

Малена не выдержала и заулыбалась, испытывая ужасное облегчение. Ну, конечно, могла бы сама догадаться… Ее манера разговаривать и держать себя бросились бы в глаза любому жителю мегаполиса. Неужели, все настолько просто? Или это парень вовсе не так прост, как хотел казаться? Он был определенно умен, и Малена с неохотой призналась себе, что он вызывает в ней все больший интерес. Ей вдруг захотелось узнать: а где же он родился и вырос, что стал таким? С какими людьми он общается и чем занимается?

– А ты, что же, с детства в Чикаго? – спросила она нарочито небрежно.

– Нет, – улыбка незнакомца сделалась скромнее. – Я здесь не живу, бываю по делам. Но довольно часто… Я Ник, кстати.

Парень протянул руку для знакомства, и Малена, поколебавшись несколько секунд, ответила на его жест.

– Малена, – сказала она, сдаваясь.

Ник довольно улыбнулся, и почему то девушке показалось, что температура на улице повысилась на несколько градусов.

– Так что, будешь стоять здесь, или позволишь провести маленькую экскурсию? Обещаю, мы быстро. Альберт не узнает, что ты не дождалась его.

Щеки Малены слегка покраснели.

– Ну, если только так…

Ник кивнул и взял ее за руку, по коже Малены забегали мурашки. Эта неожиданная близость, вызвала в ней еще большее волнение, нежели ее проступок. Ведь она понимала: когда Тэд не обнаружит ее на месте, будет настоящий скандал. Но Малена так же чувствовала, что если не пойдет сейчас за парнем, будет об этом жалеть. Впервые ее желание перевесило волю отца. Это было странно и очень необычно, но она не решилась высвободиться и покорно последовала за Ником.

Они шли вдоль реки. Малена то и дело оглядывалась по сторонам, пытаясь запомнить каждый фонарь, каждое здание, каждого человека, идущего им навстречу. По сияющей поверхности воды, рассекая ровную гладь, скользило водное такси. Девушка подумала, что в ближайшие дни обязательно должна опробовать этот вид транспорта.

Когда пешеходная часть закончилась, молодые люди спустились на берег и теперь шли возле самой воды. Берег с обеих сторон был усажан деревьями, их, еще совсем зеленые, листья вводили в заблуждение, что лето вовсе не кончилось, и осень придет не скоро. Громадные прямоугольники небоскребов смотрели издалека и уже не подавляли своим величием. Малена приметила впереди широкий каменный мост и начала догадываться, что Ник ведет ее именно туда.

– Я не вижу, чтобы там ходили люди, – сказала она, с сомнением глядя на лестницу, к которой они подошли.

– Ну да, это не аллея, – кивнул Ник и начал взбираться по ступеням. – Но не бойся, я был там много раз и, как видишь, до сих пор жив.

Они поднялись на самый верх и оказались на мосту. Малена вжалась в каменное ограждение, с ужасом глядя на проносящиеся в нескольких сантиметрах от нее машины.

– Не собьют, не бойся, – сказал Ник, увидев, как побелело ее лицо. – Только не отходи от меня.

Он снова взял Малену за руку, пальцы ее дрожали.

– Да расслабься ты.

– Ты издеваешься? – Малена не могла оторвать взгляда от несущихся машин, она каждую секунду ждала, что одна из них непременно ее заденет. – Это дурацкая затея, я, пожалуй, спущусь.

– Ты не туда смотришь, – смеясь, сказал Ник, и, обняв ее за талию, резко развернул…

Глаза Малены расширились, дыхание перехватило. Вид отсюда, как и обещал Ник, открывался просто потрясающий. Небоскребы обрамляли реку с двух сторон и сходились конусом, создавая впечатление тупика. На самом конце конуса возвышалось стройное белоснежное здание, дальше которого ничего не было видно. Вся эта картина напоминала Малене гигантский теплоход, где высокие прямоугольные дома могли бы играть роль труб, а блестящая поверхность реки – стеклянной палубы.

Машины, снующие в опасной близости за спиной, больше не заботили Малену. Она совсем про них забыла. Ник молча стоял рядом, и, время от времени, ее взгляд отрывался от завораживающего пейзажа и обращался к его четко очерченному профилю. Только сейчас она заметила маленькую блестящую серьгу в его ухе, и усмехнулась, представляя себе выражение лица матери, если бы та увидела подобный срам. Но Малене эта мелочь показалось милой, и образ парня стал еще более привлекательным. Ей хотелось узнать все об этом человеке, но смелости хватило только на самые банальные вопросы.

– Значит, ты живешь где-то поблизости, если часто здесь бываешь? – спросила она, едва узнав свой голос.

– Можно сказать и так.

– И многих ты сюда приводил?

Ник улыбнулся одним уголком рта:

– Хм… не припомню, чтобы был здесь с кем-то.

– Любишь гулять один? – насмешливо спросила Малена, не поверив его ответу.

– Знаешь, не обязательно о чем-то меня спрашивать, чтобы поддержать беседу. Иногда хорошо просто молчать.

Малена вытаращила глаза, но ничего не сказала, лишь нахмурилась и отвернулась. Вопреки желанию, слова, сказанные Ником, задели ее. Ведь этот человек сам нашел ее, разве она навязывала ему свое общество?

Словно читая ее мысли, Ник рассмеялся и легко похлопал девушку по плечу:

– Только не дуйся, тебе это не к лицу. Я не имел в виду, что мне не интересно с тобой говорить. Видишь ли, слишком мало вопросов, на которые я смог бы ответить честно, а врать не хочется.

– Я поняла, – пробормотала Малена, машинально отстраняясь от молодого человека.

Но Ник не мог позволить ей так легко отдалиться.

– Пойдем, – шепнул он, беря ее за руку.

Малена нехотя обернулась, собираясь отказаться дальше следовать за ним, но он уже с силой потащил ее прямо в поток машин.

– Ты с ума сошел? Хочешь, меня убить?!

Малена отчаянно отбивалась, но Ник крепко держал ее – никаких шансов на спасение. Она зажмурила глаза, когда он ринулся на автостраду, волоча ее рядом. Возмущенные сигналы разрезали воздух. Шаг и остановка, шаг и резкий рывок. Кожей ощущалась бешеная скорость проносившихся рядом автомобилей, дикий страх парализовал ее сознанье, не давая разомкнуть веки. Малена не успела подумать о смерти, когда вдруг все прекратилось. Ник остановился и выпустил ее из объятий.

Открыв глаза, Малена обнаружила, что они стоят на другой стороне моста и, что самое удивительное – абсолютно целые и невредимые. Ник задорно глядел на нее, он был явно доволен своей выходкой.

Едва переведя дыхание, Малена кинулась на него с кулаками.

– Идиот! Мой отец убьет тебя за такое! – глаза ее сверкали гневом, и она бы расцарапала ему лицо, если бы он снова не захватил ее руки.

– Ну, все-все, успокойся. Извини, это было глупо, – Ник прошептал эти слова ей прямо в ухо, и его горячее дыхание коснулось обнаженной шеи – шелковый платок слетел во время сумасшедшей пробежки. Новая волна дрожи прокатилась по телу Малены. Не в силах совладать с только что пережитым волнением и этими новыми странными ощущениями в теле, она обмякла в сильных руках.

Словно куклу, Ник снова развернул ее к перилам, Малена зажмурилась от яркого солнца.

– Видишь? Сейчас, наверно, нет… может, когда-нибудь потом… Мы не любим день, он слишком другой. Ночь такая же, как наша жизнь. И лишь закат идеален. В этот момент обостряются все чувства, страданье свято, любовь безмерна, потому что становится виден эфир, и мы можем поймать хоть частичку его… У нас есть способы, чтобы сделать это…

Смысл его слов не сразу доходил до сознания Малены, но красивый голос ласкал слух, и она захлопала глазами, пытаясь высмотреть «нечто» в багряных лучах слепящего солнца. Ник говорил, делая длинные паузы, выжидая. Иногда его голос срывался на хрипоту, но даже в ней Малена слышала неповторимую мелодию.

– Когда мы умрем, то тоже станем частью эфира и будем всегда вместе, без горя, боли и страданий, парить в невесомости и наслаждаться теплом и светом… Все туда хотят… нет ничего прекрасней. Поведавший раз, уже не сможет без того, чтобы не стремиться воссоединиться с ним…

Малена не смела нарушить то печальное очарование, которое он так умело, словно волшебник, создал бархатным голосом и витиеватыми фразами. Она не могла осознать всей глубины сказанного, но испытывала ощущение, что Ник приоткрыл ей дверцу в свою жизнь, в свою душу. Это было так трогательно и необычно – смотреть с незнакомцем на закат, ощущать его руки на своей талии и быть близкой с ним. Она оказалась по другую сторону зеркала, где все было наоборот, не так как в привычной жизни. Сейчас даже солнце светило иным светом и окрашивало сказочной золотой пылью этот серый мир, делая его похожим на миры из сновидений. Позади них здания, нарисованные вольной кистью безумного художника, обернули к ним свои ожившие лица, глядят выпуклыми глазами окон, качаются в такт воздушным струям; люди – безликие, но светящиеся теплом; вода – дышащая и неотделимая от неба. А в воздухе – Малена могла поклясться в этом – разлита музыка. Музыка без нот, без голоса, но всепроникающая. Она пьянит, она заглушает шум большого города.

Разгоряченная, Малена захотела увидеть синие глаза, окунуться в их прохладу. Она повернулась… но золото не пощадило даже их – они потеряли свой истинный цвет, как кожа и волосы Ника. На миг, Малене показалось, что его нет, что это лишь иллюзия, эфир, но ее воображение никогда не нарисовало бы подобного человека. Она просто не могла знать, что такие люди существуют. В мире, откуда она пришла, чопорность и условность приказывали сдерживать свои чувства, скрывать их, а лучше искоренять вовсе. Лесть и демонстративность украшали людей вкупе с бриллиантами, а деньги раскрывали твою сущность и небрежными мазками очерчивали контуры на карте судьбы. И никакой близости, лишь видимость, даже с родителями…

Они просто смотрели друг на друга, не произнося ни слова, не шевелясь, но в этом было больше общения, чем можно представить. Теперь Малена понимала, как это чудно – молчать вместе. В глазах друг друга они были людьми без прошлого, людьми – минутами, в молчании они были равны. И Малена пыталась запомнить каждую деталь этих волшебных мгновений, потому что в глубине души знала – они не повторяться никогда.

В следующую секунду все было кончено. Внимание Ника привлекло что-то за ее спиной, его брови сошлись к переносице, у губ появилась недовольная складка. Сильные руки внезапно ослабли и отпустили ее, забирая с собой сладостное тепло и чуть ли не саму жизнь. По спине Малены пополз неприятный холодок, она не хотела оборачиваться, не хотела знать, что происходит. И все же подспудно ожидала этих слов:

– По-моему, это за тобой.

Малена зажмурила глаза и сжала ладони в кулаки. Она пыталась спрятаться от неизбежного, словно маленький ребенок цеплялась за робкую надежду быть невидимой, в обход законов физики и согласно одному лишь желанию.

– Мисс Беннингтон! – кричал Тэд, с трудом передвигаясь по краю моста. Его глаза были полны страха, Малена могла бы понять его, ведь она и сама совсем недавно пережила то же самое. Но она не видела лица телохранителя, стояла и не двигалась, спиной к настигнувшей ее реальности. Малена не удивилась тому, что он так быстро нашел ее, ведь они с Ником были одни на мосту и обращали на себя внимание всех проезжающих мимо. «Двое сумасшедших влюбленных», – наверняка думали про них, не зная о существовании других причин подобной близости.

– Мисс Беннингтон, не бойтесь, я уже иду! – кричал Тэд, приближаясь.

– Мисс Беннингтон, – повторил ироничный голос совсем рядом.

И «близость» рассыпалась, бесцветной пылью упала к их ногам.

Малена открыла глаза, но не осмелилась взглянуть на парня. Он снова был чужим, незнакомцем.

Запыхавшийся телохранитель показался за спиной Ника.

– Вы же обещали никуда не убегать! Кто этот человек? Он не обидел вас?

– Все в порядке, – крикнула она, вдруг осознав, что рядом очень шумно. – Подожди, я сейчас.

– Не думайте, что я еще хоть раз оставлю вас одну. Ваш отец убьет меня, если узнает о вашей проделке, – слова Тэда вбивали последние гвозди в гроб «близости», и причиняли Малене почти физическую боль.

Она все же решилась поднять глаза на молодого человека, чтобы попрощаться, и приняла со смирением усмешку, красовавшуюся у него на лице.

– Прощай, – сказала она шепотом.

Ник лишь кивнул в ответ и проводил ее все тем же немного насмешливым взглядом, который был куда хуже, чем откровенный смех. Малена ушла в полной уверенности, что эта была первая и последняя встреча с этим человеком. Весь его облик кричал о независимости и свободе, с такими людьми ей было не по пути…

В этот вечер Беннингтоны были чрезвычайно удивлены поведением дочери. Вернувшись с прогулки, она едва взглянула на родителей, устроивших чаепитие в гостиной номера, еле слышно поприветствовала их и пронеслась к себе в комнату. Малене удалось уговорить Тэда ничего не рассказывать о ее маленьком приключении и о том человеке, которого он с ней видел, но до спокойствия все еще было далеко.

Когда мама постучалась к ней и позвала ужинать в ресторан, Малена ответила, что очень устала и уже легла спать. Чувствовала она себя и правда отвратительно. Никакая, даже самая безобидная, беседа ей сейчас не по силам, а уж о еде она и вовсе не могла думать без тошноты. Малена чувствовала, будто ее вывернули наизнанку и вытерли об нее ноги.

Она зашторила окно, чтобы ненавистные огни ночного города не дразнили ее и без того чересчур возбужденную нервную систему. Завернулась в одеяло и отвернулась к окну спиной. Здесь она была в безопасности, теперь ее никто не тронет и не вторгнется без приглашения в личное пространство.

Заснуть, конечно же, не получилось. Малена ворочалась всю ночь, превратив постель в воронку из простыней и одеял. Вот уж горничные завтра удивятся, обнаружив постельное белье неприлично измятым. Но плевать, пусть думают, что хотят. Пусть даже шутят между собой, ей то какое до этого дело? Она гость в самом дорогом отеле Чикаго, и она самый дорогой его гость. И неужели это она же, Малена Беннингтон, позволила себе расстраиваться из-за какого-то напыщенного болвана?

Малена придумывала эти обидные прозвища, одно хуже другого, пытаясь обрести прежнее спокойствие и уверенность. Только не был Ник ни напыщенным, ни болваном. И, на самом деле, он не сделал ничего плохого, не сказал ни одного обидного слова, а Малена продолжала ощущать внутри себя пустоту и растерянность. Ей еще не приходилось стыдиться своего высокого положения в обществе. Опека отца хоть временами и надоедала, но не вызывала столько раздражения и обиды, сколько теперь. Малена не узнавала себя, не понимала, что с ней происходит. И откуда он только взялся, этот Ник? Зачем, ну зачем он к ней подошел?! А теперь его голос, его улыбка не выходили из головы. Особенно нехорошо становилось, когда она вспоминала его последний взгляд. В нем было все: понимание ситуации во всех нюансах и его отношение к таким как она, к ее миру в целом.

Но разве можно быть нелепой и смешной, будучи дочерью миллиардера? Сегодня Малена на своем примере показала, что можно. Она чувствовала себя именно такой, потому что Ник видел ее насквозь, она для него не была загадкой. Ему понадобились несколько минут, чтобы определить, кем она является, и чем живет. Малена никогда не задумывалась, что она настолько проста и предсказуема. Совсем не то, что он… этот человек. Он был живой иллюстрацией совершенно незнакомого и закрытого для нее мира. И ей нет туда дороги, у нее совсем иная судьба. Нужно поскорее забыть эту странную встречу и, особенно, эти синие глаза.

День рожденья – счастливый день. Малена ждала его с радостью и предвкушением, свойственным юности, когда еще искренне не понимаешь, почему для некоторых взрослых этот день всегда окрашен грустью. В девушке еще теплилась надежда, что теперь отец предоставит ей немного больше свободы, которая с недавних пор стала такой желанной. Но уже с утра она поняла, что за это еще надо будет побороться. Началось все с того, что Говард сам выбрал место проведения ее дня рождения, спланировав и организовав все заранее, без ведома дочери.

– Малена, это замечательный ресторан, не понимаю, чем тебя не устраивает? – искренне удивлялся он, глядя на нахмуренные брови Малены.

– Тем, что я уже совершеннолетняя, и тебе не обязательно все решать за меня! – возмутилась девушка.

– Но, дочка, я хотел сделать тебе сюрприз! – это было сказано без тени тепла, которое обычно вкладывают в такие слова. Скорее он испытывал недовольное удивление. Ее отец не привык что-либо объяснять, его решения в семье никогда не оспаривались.

– Тогда бы и делал его, а не сообщал мне прямо с утра, чтобы испортить настроение на весь день! – сидевшая в кровати, Малена откинулась назад, не желая даже делать вид, что сказанное отцом ее не раздражает.

– Мне не нравится, как ты ведешь себя с самого первого дня приезда. Что с тобой случилось?

Поведение дочери начинало не только тревожить мистера Беннингтона, но и порядком злить. В честь праздника он заставлял себя проявлять больше терпения, быть поласковее. И это отлично удавалось ему, когда Малена была послушна и скромна, но сегодня Говард ее не узнавал!

– Ничего не случилось, – проворчала Малена, не глядя отцу в глаза. – Я просто думала, что раз это мой день рожденья, я имею право выбрать место.

– Мне кажется, ты теряешь благоразумие, – заключил Говард. – Неужели ты думаешь, я мог выбрать плохой ресторан?

– Дело не в том, что он плохой, а в том, что его выбрал ты…

Малена удивилась, что смогла произнести это вслух. Брови Говарда поползли вверх, сердце девушки застучало быстрее. Сейчас он скажет, что она принимает наркотики и все в таком духе, но ей все равно… Она уже и праздника никакого не хотела.

Говард, сделав глубокий вдох, сказал:

– Мне жаль, что я расстроил тебя, – в голосе по-прежнему ни капли сочувствия, – но уже ничего нельзя изменить. Ресторан заказан и оплачен, и главное, я уже пригласил своих новых партнеров. Ты должна понимать – слишком поздно отказываться.

– Естественно, я понимаю, – сказала Малена, раздраженно дернув плечами. – Поэтому оставь меня, пожалуйста. Мне надо как следует подготовиться к «веселью».

Она отвернулась к окну, показывая, что разговор закончен. Говард еще несколько секунд вглядывался в ее упрямый профиль. На его лице сейчас читалось не только недовольство, но и растерянность – необычное для Беннингтона чувство. Растерянность человека, который еще минуту назад не знал, что его дочь способна на сарказм. Говард не стал озвучивать свои мысли, кто знает, что еще он может услышать в ответ. Не стоит провоцировать ее, пусть буря утихнет. Он ограничился сухим «хорошо» и вышел, строго хлопнув дверью.

Малена с отчаянием продолжала смотреть в окно, пытаясь успокоить себя разумными внушениями, но лишь еще сильнее распалялась. Она злобно покосилась на край кровати, где осталась лежать открытой черная бархатная коробочка. На таком фоне бриллианты великолепного широкого браслета сверкали особенно заманчиво. Это был подарок отца – как всегда дорогой и красивый. Девушка схватила его и с раздражением швырнула в ящик прикроватной тумбочки, который тут же с грохотом захлопнула.

Она не наденет браслет сегодня вечером! Сегодня ей не хотелось радовать отца.

Итальянский ресторан оказался шикарным и скучным в своей традиционной обстановке: прямоугольные столы, покрытые белыми кружевными скатертями, букеты цветов, торшеры и золоченые подсвечники. Здесь было много коричневого и желтого цвета, дерева и текстиля – интерьер призванный погружать жителей мегаполиса в абсолютное спокойствие и уют, который ассоциируется с загородным отдыхом. Наверняка, многие гости оценили эти деревянные лестницы с широкими глянцевыми перилами, деревянные панели на стенах и натертый паркет, а также целую галерею картин в массивных дубовых рамах. Малена же словно оказалась в старом добром Лондоне, и совсем не верилось, что за стенами ресторана все еще находится современный Чикаго.

Она понимала, почему отец настоял именно на этом месте. Он всегда любил Италию, восхищался языком, кухней, музыкой и кинематографом, даже имя для дочери выбрал соответствующее. Малена знала, что мать была не в восторге от такого выбора, но она также знала, что Эмили не могла возразить мужу.

Малена, как оказалось, была способна возражать, пусть пока ее протестующий голос был тих и робок. Она специально выбрала однотонное, черное платье и надела минимум украшений. Малена знала, что отец заметит ее траурный вид и будет недоволен. И ей делалось радостно от такой мысли, хоть радость эта и горчила.

– Не следует так хмуриться, у тебя появятся морщинки, – сделала Эмили замечание дочери, видя ее кислую мину. – Здесь очень даже мило, и подарки принесли довольно дорогие. Нужно помочь отцу, здесь его новые партнеры – прояви немного дружелюбия. Ты же умеешь быть очаровательной, когда захочешь.

Эмили поправила волосы дочери и поспешила к Говарду, таща ее за собой. Отец встречал очередных гостей. Малена искренне надеялась, что последних. Она изо всех сил улыбнулась, и супружеская пара, не известная ей до этого момента, нашла дочь Беннингтона очень милой.

Окруженная взрослыми степенными людьми, чьи размеренные речи навевали сон, девушка вынуждена была вести себя под стать им и, в конце концов, начала ощущать себя намного старше реального возраста. Задувая свечи на огромном кружевном торте, в середине которого красовалась цифра «двадцать один», Малена с легкостью могла представить свой пятидесятилетний юбилей – все было бы точно так же, как и сейчас. Стандартные пожелания, рисованные эмоции на пластмассовых лицах и ощущение грусти и тоски, сжимающее внутренности.

Малена едва притронулась к еде, зато выпила целых три бокала красного вина. К сожалению, даже алкоголь не улучшил ее настроения. Она чувствовала слабость в ногах и головокружение, но ни грамма веселья. В какой-то миг, Малена перестала понимать, о чем говорят все эти голоса вокруг, и поймала себя на мысли, что не может вспомнить имени ни одного гостя.

От духоты и бесконечного потока парфюмов, который источали все присутствующие дамы и джентльмены, Малене стало дурно. Выйдя на открытую террасу, она вдохнула свежий воздух полной грудью. Только сейчас, позволив своему лицу принять расслабленное выражение, она ощутила боль в уголках рта, заработанную от постоянно натянутой улыбки. Малена осознала, что ни под каким предлогом не хочет возвращаться обратно, к этой толпе незнакомых лиц, приглашенных папой. Все только и делали, что говорили о делах, о новом проекте, а в перерывах машинально восхищались семьей Беннингтона, не замечая, как начинают повторяться. Малену тошнило от этого даже больше, чем от смеси дорогих духов.

Как это всегда бывает, если плохая идея закралась в голову, ее слишком трудно оттуда вышибить. Соблазн уйти с террасы совершенно незамеченной был настолько велик, что девушка не стала сопротивляться своему желанию. Если она не уйдет сейчас, то к концу «праздника» просто сойдет с ума.

Малена решительно направилась к выходу, оставляя позади себя приглушенные звуки музыки и голосов. Отворив железные ворота и оказавшись на тротуаре, она в последний раз окинула взором красивое здание ресторана и загадочно улыбнулась – было необычайно забавно удирать с собственного дня рождения, зная заранее, каким будет лицо отца, когда он обнаружит ее исчезновение. Впервые за вечер настроение Малены действительно улучшилось.

Прокладывая путь вдоль дороги, девушка даже не смотрела на вывески с названиями улиц. Она пару раз сворачивала, чтобы ее не обнаружили сразу же после побега, но не пыталась запомнить свой маршрут. Ни денег, ни телефона, одна в незнакомом городе. При других обстоятельствах Малена бы запаниковала, но спиртное приятно будоражило кровь и делало ее легкомысленной и беспечной. И потом она сбежала. Сбежала! Мысль о том, что у нее хватило смелости на такой опрометчивый поступок, пьянила еще больше, чем выпитое вино.

Ночной Чикаго не менее прекрасен, чем Чикаго в лучах солнца. Светящиеся вывески ресторанов, баров, кафетериев, витрины дорогих магазинов окружали ее со всех сторон. Людей было непривычно много для темного времени суток, и Малена чувствовала себя в безопасности, находясь в центре ночной жизни города. Она больше не была одинока, здесь ей было гораздо лучше, чем в дорогом ресторане, в компании почетных гостей.

Ее прогулка могла продолжаться бесконечно. Малена совсем не ощущала холода, не смотря на то, что на ней было только легкое кружевное платье и открытые замшевые туфли. Ночью было еще по-летнему тепло, а плотно стоящие здания не давали ветру разгуляться. Кроме того, улицы наводняли машины, от которых веяло жаром. Усталости девушка тоже не замечала, пока не вышла к зеленой парковой зоне возле реки. Она не видела, но легко могла догадаться, что там должны быть скамейки. И тут же ее ноги заныли, будто только что поняли, какое количество пути им пришлось одолеть, да еще на шпильках.

Задержавшись ненадолго возле необычного памятника, напоминающего кольцо, где вместо драгоценного камня, были насажены куски архитектурных сооружений, Малена начала спускаться к реке. Выложенная белыми плитками, дорожка привела ее к детской площадке, пустующей в этот час. Девушка решила остаться именно здесь, а не идти на набережную, как она сначала планировала. На набережной было слишком много прохожих, любовные парочки занимали ближайшие скамейки, а у Малены не было сил идти искать дальше. На площадке же было тихо и безлюдно. Малена выбрала скамью рядом с искусственным зеленым холмом и с удовольствием опустилась на нее, попутно сбрасывая с себя туфли. Можно спокойно растянуться на прохладных деревянных дощечках во весь рост, холмик удачно загораживал скамью со стороны дороги. Здесь Малену никто не увидит, а, значит, и не потревожит.

Девушка рассматривала звезды, отключившись от окружающего мира. Небо сегодня безоблачное, и звезд было очень много. Их количество всегда поражало Малену, трудно представить себе, насколько она маленькая по сравнению с ними. Ей никогда не осознать до конца, как огромна их Вселенная, ведь ей и Чикаго казался целым неизученным миром, где дважды выйти на одну и ту же улицу или встретить одного и того же человека казалось чем-то нереальным.

Из своеобразного транса Малену вырвал шум голосов, доносящийся с близкого расстояния. Она услышала смех и неразборчивые обрывки фраз. Большая компания молодых людей шла по тротуару, совсем рядом с ней. Девушка подумала, что люди наверняка пьяны, раз так громко разговаривают и смеются. Еще не хватало, чтобы ее увидели и начали приставать. Такая перспектива ее пугала. Она перевернулась на живот и пригнула голову, надеясь, что молодые люди не решат последовать ее примеру и не свернут на площадку, чтобы передохнуть.

Сердце Малены билось так громко, что она удивилась, когда смогла расслышать несколько фраз:

– Вы ведь еще не уезжаете, нет? – спросил приятный женский голос. – С вами так весело.

– Так поехали, – ответил мужчина. – Сейчас у нас неспокойно, но все равно лучше, чем здесь. Скоро выясним, кого надо пристукнуть, и никаких проблем.

– Прекрати вводить девушек в заблуждение, а то они тебе поверят. В нашем городе не каждый сможет жить.

Слова последнего человека Малена уже едва разобрала, компания отдалилась на приличное расстояние. Но не смысл слов так поразил девушку, было вообще не важно, что он сказал, ведь она узнала его голос…

Сердце Малены забилось еще быстрее, тяжелыми ударами отдаваясь в висках. Она приподнялась на руках и смогла увидеть молодых людей. Девушка всматривалась в их удаляющиеся силуэты, ее взгляд перемещался с одного на другого, пока, наконец, не остановился на высокой стройной фигуре в куртке и джинсах. Ей понадобилось меньше секунды, чтобы узнать в этом человеке своего недавнего знакомого. И еще секунда, чтобы заметить, как за его руку цепляется какая-то девица.

Малену бросило в жар, ладони моментально вспотели. Она лихорадочно размышляла, что же предпринять дальше. Девушка была настолько уверена, что больше никогда не увидит Ника, поэтому совершенно не понимала, что ей теперь делать. Пойти за ним? Окликнуть? Но он был не один, ему явно было весело. Захочет ли он разговаривать с ней? Если, конечно, вообще узнает… Это для Малены, скромной и правильной девочки, их встреча была особенным событием, но судя по тому, что она сейчас видела, для Ника флирт был обычным делом. Еще бы, он так красив и уверен в себе, и волен поступать, как ему вздумается. Ее полная противоположность…

И все же, слишком необычно встретить его снова. Малена всего лишь второй раз сбежала из-под присмотра родителей, и второй раз случай сводит ее с этим парнем. Может быть, судьба посылала ей какой-то знак? Может быть, их встреча не такая уж случайность? И эта девушка… интересно посмотреть на нее, неужели Ник влюблен в нее?

Но она никогда не узнает об этом, если не пошевелится! Молодые люди уже были так далеко, что Малена едва могла видеть их со своего места.

Девушка резко села и нашарила рукой туфли. От долгой ходьбы ноги отекли, но Малена безжалостно запихивала их в узкие колодки. Слава богу, молодые люди не торопились, и у нее оставался шанс успеть за ними. Любопытство активно вытесняло усталость, и она, словно перышко, «полетела» вслед за Ником. Она обязана выяснить, кто этот человек, и куда он направляется!

***

Малена шла на расстоянии, позволяющем избежать обнаружения. Все ее внимание было сосредоточенно на девяти фигурах. Видя только их спины, девушка все же смогла определить, что пятеро из них являлись представителями мужского пола. Молодые люди шли довольно быстро, и явно нетрезвые девушки едва успевали переставлять ноги. Они миновали мост, пересекли железнодорожные пути и вышли на Запад-Гранд-Авеню. На этот раз Малена обратила внимание на вывеску, но не понимала, что ей даст название улицы в том случае, если она потеряет компанию из виду и заблудится. Они сильно удалились от центра города, и улицы, хоть и освещенные фонарями, выглядели темнее. Здесь уже не было небоскребов, с их круглосуточными заведениями и неоновыми вывесками. Невысокие дома, совершенно одинаковые на ее взгляд, встречали Малену погасшими окнами. Движение совсем небольшое, и людей почти нет. Наверно, уже очень поздно, у нее ведь даже не было часов, чтобы узнать время.

Девушке пришлось снять туфли – стук каблуков мог предательски выдать ее в нарастающей тишине. Она не видела куда наступает, от этого ноги уже не раз были ранены, но компания продолжала шествие, сворачивая то в одну, то в другую сторону, и Малена следовала за ней. Девушка уже горько пожалела о своей затее, но теперь поздно останавливаться. Ей ни за что ни найти обратную дорогу, и чем дальше она забредала, тем меньше понимала, что будет делать. Она же ни за что не решится подойти к парню, что она скажет ему? Признается в том, что преследовала? А если Ник сейчас зайдет в один из этих домов и больше не выйдет? Ей ведь придется проводить остаток ночи на улице…

– Вот же дура, – обругала себя девушка, с каждой минутой приходя во все большее отчаяние.

Пройдя очередной поворот, Малена поняла, что потеряла их из виду. Оглядываясь вокруг, она видела только неприглядные мрачные здания. Неизменно черно-серые стены, прилипшие к их основанию тени, редкие, едва уловимые звуки. Опьянение стремительно проходило, и смелость уступала место страху. Случись с ней что – никто не придет на помощь, никто даже не знает, где ее искать. Паника завладела Маленой. И какая муха ее укусила? Отец был прав, когда боялся отпускать ее гулять в одиночестве. Она ведь и в самом деле, как маленький ребенок, совсем не думает о том, что делает.

По-прежнему босая, Малена зашагала назад. Вязкая тишина окутала этот район. Казалось, все здесь затаилось, словно хищник, ожидающий жертву. Даже собственное дыхание пугало ее, производило слишком много шума. В какой-то момент тьма начала оживать: в каждой неровной тени, Малена видела угрозу. Первобытный страх перед неизвестностью гипнотизировал разум и гнал ее в неверном направлении. Улицы, на которые она выходила, были незнакомыми и абсолютно одинаковыми.

– Молодец, Малена, ты заблудилась, – сказала она сама себе, когда завернула за очередной угол и оказалась в неосвещенном проулке.

– Значит, нас зовут Малена. Что за чертово имя?!! – из темноты отделилась фигура человека. Девушка вскрикнула от испуга, но тут же ее рот зажала грубая рука, а к горлу приставили нож. Холодный пот заструился по спине, руки и ноги парализовало.

– Так, пташечка, и что же мы здесь делаем? Только не говори, что пришла повидать меня, – мучитель засмеялся, а Малене показалось, что она теряет сознание. Было невыносимо думать, что первая же попытка ослушаться отца закончится настолько плачевно. Умереть таким глупым образом, в лапах грязного бандита!

Его руки без стеснений ощупывали стройное тело девушки, от отвращения Малена стонала.

– Не реви! Где твои денежки? Неужели ничего не прихватила для меня?

Мужчина сорвал с нее серьги и драгоценное колье, поднес к глазам, будто мог что-то разглядеть в густой темноте.

– Хм… это настоящие или стекляшки?

Малена попыталась ответить, но волосатая лапа все еще крепко сжимала рот, закрывая доступ к воздуху. Впрочем, грабитель и не нуждался в ее помощи, он, похоже, знал толк в таких вещах. Обезумевшая от страха, полупридушенная, девушка даже не пыталась вырваться из цепких рук и ждала своего конца.

– Ладно, киска, мне пора, – внезапно сказал он. – Я бы, конечно, не против отведать тебя, но если кто-нибудь услышит твои страстные стоны, мне придется делиться своим богатством, чего мне совсем не хочется.

Грабитель развернул Малену к себе лицом и впился в ее губы. От него несло перегаром и дешевым куревом. Девушка стойко выдержала эту пытку. Но когда он резко отпустил ее и растворился в темноте, она не устояла на ногах и упала, разодрав коленки и ладони. Захотелось расплакаться, но Малена не могла позволить себе такую роскошь. Она была рада тому, что невинности лишили только ее губы, однако, расслабляться рано. Из слов грабителя было ясно – он здесь не единственный любитель поживиться за счет непутевых прохожих, и Малене повезет, если она выберется отсюда живой.

Наверно, ее мысли имели привычку мгновенно материализоваться, потому что в этот момент в двухэтажном здании на другой стороне узкой улицы открылась дверь, и оттуда повалил народ. Это конец, подумала Малена и зажмурила глаза. У нее не было сил, чтобы бежать, даже просто встать казалось невыполнимой задачей, и она решила смиренно принять свою участь.

– Ты?? – удивленный возглас заставил Малену открыть глаза. Распахнутая настежь дверь пропускала достаточно света, чтобы вырвать девушку из темноты, и ее хрупкая фигура оказалась в центре внимания.

Прямо перед ней стоял Ник, в окружении молодых людей. Все они столпились и удивленно смотрели: то на нее, то на застывшего в нерешительности Ника. Малена онемела. В беспорядочных поисках выхода, она случайно набрела на изначальную цель своего опрометчивого путешествия, но теперь она вовсе не была уверена, что рада узнать среди этих людей Ника. Конечно, опасность ей больше не угрожала – Малена чувствовала, что молодой человек не причинит ей вреда, – но то нелепое положение, в котором он ее застал, привело ее в отчаяние.

Ник, тем временем, уже приблизился и внимательно осмотрел плачевное состояние ее платья. Девушка подобрала под себя разодранные голые ноги и прикрыла их порванным подолом.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Ник. Малену неприятно кольнул его не слишком сочувственный тон.

– Я… На меня напали, – промямлила девушка, продолжая глупо сидеть на асфальте. Ее глаза лихорадочно обводили темные фигуры за его спиной, и она физически ощущала, как несколько пар глаз буравят ее. – Он сорвал с меня драгоценности. У него был нож…

Ник поднял бровь. Малена тщетно пыталась разглядеть в нем хоть намек на испуг, или хотя бы волнение. Он глядел так спокойно, словно сидящие на тротуарах девушки в вечерних платьях были привычным атрибутом ночного Чикаго.

– Не поможешь мне встать? – спросила она, в ее голосе слишком явно звучала досада.

Он молча подал ей руку, и, поморщившись от боли, Малена поднялась на дрожащие ноги. Ник оглядел ее снова и усмехнулся.

– Туфли ему не понравились?

Малена не сразу поняла вопрос, но, оглядевшись, увидела свою разбросанную обувь. Это обстоятельство было непросто объяснить, ее лицо залилось краской.

– Он не мог поверить, что я не ношу с собой денег, – пробормотала Малена первое, что пришло в голову, и закусила губу.

– Обыскал туфли?

Лучше бы грабитель меня убил, пронеслось в ее голове.

– Я тоже решила, что он ненормальный, – сказала Малена вслух и попыталась улыбнуться, но вышло настолько жалко, что Ник поморщился.

– Боюсь, нам только предстоит разобраться, кто из вас двоих ненормальный.

– Он напал на меня! – запротестовала девушка.

– Малена, ты на окраине города, в неосвещенном переулке, я бы удивился, если бы этого не произошло! Итак, мы возвращаемся к первому вопросу, как ты здесь оказалась?

– Я? – тупо переспросила Малена, пытаясь придумать убедительную ложь. Кто-то из друзей Ника издал короткий смешок, и это ее разозлило.

– Я тут гуляла, – с вызовом бросила она.

Ник не смог сдержать улыбки.

– Не знал, что богатые девицы теперь любят гулять в таких местах. Твой отец отпустил тебя без охранника? Он знает, где гуляет его дочь?

Ледяная игла пронзила сердце Малены. Он насмехался над ней, насмехался в присутствии своих друзей.

– Отец ничего не знает, – холодно ответила она.

– Тогда что ты здесь делаешь?

– Я что не могу быть там, где мне нравиться?!

Голос Малены звенел от гнева. Она даже забыла про недавно пережитый страх, жгучее желание расцарапать ему лицо овладело ей.

– Значит, тебе здесь нравиться? – спросил Ник.

– Да, – с нажимом подтвердила она.

– Ну, хорошо, не будем мешать, – он развернулся, чтобы уйти и поманил за собой друзей.

Глаза жгло, слезы уже готовы были брызнуть. Малене так хотелось, чтобы весь этот абсурд оказался сном. Но нет, она встретила того, кого уже не надеялась увидеть, и он ее покидал. Бессердечный, надменный мерзавец! Ему плевать, что с ней будет. И тогда на мосту тоже было плевать, просто он выдумал оригинальный способ познакомиться. А она, глупая дура, еще жалела о тех сладких мгновеньях, вспоминала о нем снова и снова.

– Катись к черту! – крикнула она и скорее упала, чем села на тротуар. Слезы горячими ручьями заструились по щекам, и она больше не пыталась их сдержать. Обхватив колени руками, Малена сотрясалась в бесшумных рыданиях. Все стало безразлично, она не хотела знать, ушел он или стоит вместе со всеми, наблюдает за ее истерикой. Ей даже было все равно, если она привлечет к себе внимание новых преступников.

– Неразумно плакать здесь.

Малена вздрогнула, услышав его голос совсем рядом.

– Какое тебе до этого дело? – злобно бросила она, отворачивая заплаканное лицо.

Ник стоял напротив и недовольно смотрел на нее.

– Не хочу чувствовать себя виноватым, – признался он и со вздохом опустился рядом. Его острые коленки доходили ему почти до самой макушки – бордюр оказался слишком низким для его роста.

– Довольно неудобно, – пожаловался Ник.

– Мне нравится.

– Удивительно – тебе все нравится, но ты плачешь.

Малена передернула плечами и отодвинулась от него.

– Честное слово, ты сейчас просто прелестна!

Метнув на него злой взгляд, девушка увидела белоснежные зубы, обнаженные в улыбке.

– Опять смеешься?

– Даже не думал, – неожиданно серьезно сказал Ник. – В прошлый раз ты была так зажата, напустила на себя столько важности. Приятно видеть, что внутри ты не пластиковая.

– Да, что ты знаешь обо мне? – гнев мгновенно остановил слезы, и она решилась посмотреть ему в глаза.

– Достаточно, – ответил он, не поворачивая головы. Невольно, девушка залюбовалась знакомым профилем, поддаваясь странному очарованию, что обволакивало сознание густым туманом и гасило любые вспышки ярости. В воспоминаниях, Малена много раз пыталась воспроизвести черты его лица, однако память лишала их опасности: сглаживала жесткие складки в уголках губ, выравнивала резкие линии бровей, тушила стальной блеск глаз. В общем, превращала неповторимое лицо в блеклые контуры, которые время способно стереть без особого труда.

– Людям нравится что-то постоянно корчить из себя, – озвучил Ник свои мысли, – сглатывать эмоции словно слюну; сплевывать их, пока никто не видит. Как преображает человека страх, близость к смерти! Это пробуждает остатки живого, остатки того, что сидит в самой глубине и ждет своего часа. Впрочем, иногда напрасно…

Малена не знала, что сказать. Молодой человек повернулся, суровый взгляд встретился с ее растерянными глазами.

– Ты удивляешься, почему я не жалею тебя? – спросил он. – Почему не кинулся к тебе, как только увидел, в каком ты виде?

Она отрицательно помотала головой, мысленно удивляясь его прозорливости.

– Не знаю, как ты оказалась здесь и зачем, но ты попыталась освободиться – это достойно уважения. О чем ты думала, когда он приставил нож к твоему горлу?

– Я не помню… Наверно, о том, что это слишком нелепая смерть.

– А еще? – он безжалостно пронзал ее взглядом. Малену затрясло, она захотела отвернуться, но он схватил ее за локти и притянул к себе. – Скажи мне, что еще?

Побледневшая, девушка нехотя вспоминала тот короткий, страшный момент.

– Я подумала, что обидно умереть, только начав жить… – совершенно неожиданно выдавала она и испуганно уставилась на Ника. Ее огромные глаза снова наполнились слезами. Потрясенная собственным признанием, Малена начала задыхаться и вырываться из его рук. Ник, довольный результатом, сам разжал стальную хватку и, на этот раз, привлек ее к себе с особой осторожностью, бережно, словно боялся ее сломать. Одна рука обвила Малену за талию, другая нежно гладила волосы. Ник прекрасно понимал, что под «началом жизни» она имела в виду вовсе не свой молодой возраст, и он был рад пробудить еще одну душу ото сна.

Они так и сидели, обнявшись. Иногда тишину нарушали тихие всхлипы. Малена не заметила, когда ушли его друзья, она вообще забыла про них. Погруженная в свои мысли, она едва ощущала даже присутствие Ника. И больше не казалось странным, что ее утешает, по сути, совершенно незнакомый человек.

– И все же, здесь не очень удобно, – осторожно произнес Ник, заметив, что всхлипы прекратились.

Малена подняла к нему просветлевшие глаза и улыбнулась одним уголком рта.

– Хватит на сегодня испытаний, – заключил молодой человек. Его тронуло усталое выражение лица девушки.

Малена покорно дала надеть на себя туфли, после чего Ник помог ей подняться. Только сейчас она заметила, что на улице сильно похолодало. Ее трясло, зубы отбивали мелкую дробь. Ник быстро оценил ситуацию, снял куртку и накинул ей на плечи. На миг Малена прикрыла глаза, наслаждаясь его запахом и теплом. Неожиданная забота приободрила ее, и она была готова идти хоть до самого отеля, однако, с первых шагов стало ясно, что путь будет не из легких – на высоченных шпильках Малена едва могла передвигаться.

– Выйдем к Уэстерн авеню, поймаю тебе такси, – решил Ник, увидев, как сильно она хромает.

Плечи девушки опустились, мысленно, она проклинала себя. Как же хотелось продлить эту встречу! Машина вмиг доставит ее до отеля, не давая возможности познакомиться с парнем поближе, и Малена не могла этому воспрепятствовать – слишком болезненно давался каждый шаг.

– Куда делись твои спутники? – спросила она, пытаясь отвлечься от грустных мыслей.

– Они будут ждать меня в другом месте, – ответил Ник настолько сухо, что второй вопрос про ту девушку, которую Малена видела рядом с ним, так и замер на языке.

Оставшийся отрезок пути они проделали в абсолютном молчании, но это больше не тяготило. Ник уверенно вел к намеченной цели – судя по всему, он отлично знал город. Обретя утраченное здравомыслие, Малена поразилась, какой огромный путь одолела, ведомая безрассудными идеями.

Теперь дорога отлично освещалась, район казался более живым, хотя людей по-прежнему не было видно. Им так и не встретилось ни одного такси, поэтому Ник остановил попутную машину и был вынужден сопровождать девушку до отеля. Это обстоятельство не могло не обрадовать Малену, в присутствии молодого человека она чувствовала себя уверенно и спокойно. Совсем скоро, ей предстоит снова стать дочерью Говарда Беннингтона и выдержать неподражаемый приступ гнева. Совсем скоро ей будет казаться, что Ника никогда не существовало, а это приключение – оскароносная игра опьяневшего разума. Бессмысленны попытки унести с собой живой образ, впитать волшебную атмосферу вечера, запомнить каждую деталь – в мире Беннингтонов чары развеивались под натиском здравого смысла.

Малена мгновенно напряглась, едва завидела силуэт «Лэнгхэм Чикаго». Она не хотела дальнейших, абсолютно очевидных событий, лучше лишиться сознания! Почему никто не может выпасть из реальности на то время, когда тебя ожидает нечто неприятное? Почему обязательно переживать секунду за секундой, слышать каждое слово? Может быть, она так страдает, потому что до отвращения труслива? Весь день она вела себя сумасбродно, знала, на что идет, но, тем не менее, отважилась рискнуть. Куда исчезла смелость? И было ли это адреналиновое чувство смелостью? Храбрым назовут человека, который, зная о последствиях, все равно поступит, как задумал; человека же, который надеялся на отсутствие последствий, скорее назовут безумцем. И Малена не могла отнести себя к первому типу людей. Она твердила себе, что не боится реакции Говарда, но это было бахвальством, она просто старалась не думать о том моменте, когда увидит разгневанное лицо отца, заплаканные глаза матери. В этот вечер она думала лишь о себе, оттого было просто чувствовать себя свободной и действовать без оглядки. Как только в разум вторгаются мысли о других, дорогих тебе людях, ты перестаешь быть свободным, сколько бы ни твердил себе об этом.

Они попрощались просто, без лишних слов. Малена неловко поблагодарила молодого человека за спасение, он лишь отмахнулся и попросил ее впредь быть осторожнее. Видя душевное смятение девушки, Ник воздержался от привычных ироничных фраз, и ободряюще потрепал ее за плечо. Без труда угадав вопрос, обжигающий губы Малены, он поспешно ретировался, оберегая себя от ненужных обещаний. Она позволила себе грустную улыбку, но не стала удерживать парня. Ворота захлопнулись, Малена снова дома…

Особняк Беннингтонов, выросший на тихих зеленых улицах Орпингтона тридцать лет назад, являлся своеобразной местной достопримечательностью. Если бы только в округе были люди, способные оценить его по достоинству. Малена никогда не понимала, почему их семейное гнездо находилось так далеко от центра Лондона, если средства позволяли купить любой дом в Белгравии или Ноттинг Хилле, подобно семьям ее однокурсников. Каждый день приходилось тратить на путь до университета не меньше сорока минут. Хотя дорога была поистине живописной, Малена еще не умела использовать это время на отдых и медитацию. Она ожидала, что после визита в Чикаго станет еще сильнее раздражаться по поводу удаленности их жилья от центра города, но едва автомобиль свернул на Орпингтон-роуд, девушка поняла, что заблуждалась. Вся семья Беннингтонов испытала чувство облегчения и успокоения, когда параллельные стены деревьев, тянувшиеся вдоль дороги, отгородили их от остального мира.

Появились первые дома, с коваными решетками забора и зелеными ограждениями, Малена знала эти пейзажи наизусть. Сердце девушки улыбалось, предчувствуя скорую встречу с домом. Ей казалось, что она уехала отсюда не меньше, чем вечность назад. И теперь, оказавшись в родных местах, она почувствовала, что жизнь ее семьи наладиться, войдет в прежнее размеренное и счастливое русло, и ее душа найдет успокоение среди родных стен, гораздо быстрее, чем казалось до этого.

Огромный, трехэтажный дом из светло-серого камня с белоснежной окантовкой окон и дверей находился в центре поместья и носил соответствующее, лишенное оригинальности название Грэй Хаус. Подъездная дорога не была привычно прямой, а петляла между пышными деревьями и аккуратно остриженными кустарниками, пряча главное здание от взоров любопытных зевак. Хотя туристов или праздно шатающихся граждан в этом пригороде Бромли Малена не видела ни разу. У Беннингтонов не было близких соседей, так как территория поместья занимала около пятидесяти акров земли и была обнесена двухметровым забором. Недалеко от них, на Лисонс Хилл, располагался дом одного лондонского банкира, с которым Говард водил давнюю дружбу и иногда приглашал его семью на ужин. Об остальных людях, населявших Орпингтон, Малена ничего не знала. Семья Беннингтонов жила в роскоши и уединении, которое раньше довольно часто тяготило девушку.

Роскошь и богатство читались в каждой детали дома. Просторный холл плавно переходил в гостиную с окнами высотой в два этажа, обрамленными портьерами с золотой вышивкой ручной работы. В главном помещении дома доминировали: нежно-голубой цвет, присутствующий на обоях, персидском ковре и подушечках, которыми был усыпан вальяжно стоящий у камина диван на изогнутых ножках; а также темный лакированный орех, из которого были сделаны квадратные панели на нижней части стен, резные перила лестницы и колонны камина. Паркет и ступени лестницы из афромосии, всегда натерты до блеска. Сияли они и сегодня, при свете еще теплого, но уже нежаркого сентябрьского солнца.

Несмотря на то, что Беннингтоны вернулись раньше намеченного срока, все в доме было готово к их приезду. Прислугу никогда не распускали на время отъезда хозяев. Персонал был подобран только из тех людей, которые понимали высокие требования главы семьи и ни за что не стали бы отлынивать от работы даже в его отсутствие.

Едва переступив порог, Малена учуяла изумительные ароматы, их даже не смогли сдержать массивные двери столовой. Очень кстати! На родной земле к девушке наконец-то вернулся аппетит, и теперь она с трудом удержала себя, чтобы пройти дальше, к лестнице, ведущей к спальням, а не ринуться сию же минуту на кухню с требованием еды.

Малена слегка удивилась, обнаружив в спальне помимо своих чемоданов, груду свертков и коробок, пестривших самыми разнообразными цветами. Лишь подойдя ближе и присмотревшись, она заметила беленькие карточки с подписями, – ну конечно, подарки! Малена быстро пробежала глазами, выискивая знакомые фамилии. Кроме друзей и родственников, поздравить единственную дочь Говарда Беннингтона как всегда спешили вездесущие партнеры. А ведь из Чикаго она уже привезла чемодан подарков от незнакомых людей, которые вряд ли когда-нибудь станет даже распаковывать. Пусть этим займется мама, как и горой, возвышающейся в углу спальни. Эмили безумно любила производить оценку полученных в дар вещей, вынося вердикты о скупости или отсутствии вкуса дарителей. Сама она считала себя верхом утонченности и изысканности, с безупречным чувством меры и глубокими познаниями по части ценности подарков. Конечно, небезосновательно. Малена переняла от матери все, что касается вкуса, но не могла похвастаться любовью к предметам роскоши. Ей доставляло удовольствие находиться в богатых интерьерах, носить платья от известных дизайнеров, ездить на дорогих автомобилях, но все это не составляло смысл ее жизни, в отличие от матери, находившей в общении с вещами и самую большую радость, и основное занятие для будней, не отягощенных каким-либо трудом.

Естественно, не только слуги удивились столь быстрому возвращению Беннингтонов. Несмотря на то, что Говард отдал распоряжение своим домочадцам не появляться в свете еще хотя бы неделю, чтобы не вызывать лишних вопросов, нашлись люди, прознавшие о приезде семьи. В первую очередь, родители Эмили. Бабушка и дедушка Малены уже разменяли седьмой десяток, и хотя выглядели они вполне прилично, для внучки они казались всегда одинаково старыми. Малена никогда не любила гостить у них дома, но это не мешало родителям ежегодно отправлять ее на каникулы в эту обитель сна и скуки. Бесконечно долгие дни тянулись в стенах старого английского дома в Шеффилде. Аккуратные и живописные улицы, утопающие в зелени деревьев, и почти одинаковые дома, так же очень быстро набили оскомину. Родители объясняли столь частые «ссылки» тем, что растущему организму, равно как и стареющему, чрезвычайно полезно как можно больше находиться в окружении девственной природы.

Учитывая, что Орпингтон и родовое поместье Эмили отделяло не менее двухсот миль, могло показаться зстранным, что первый звонок поступил именно из дома Уильямсов. Только Малена совсем не удивилась. В шеффилдском особняке все еще жила младшая сестра Эмили, очень активная и часто навязчивая, Клэр. Малена знала тетю как безумную зануду с вездесущим носом. Она была бездетна и в разводе, отчего собственная жизнь не могла удовлетворить ее неуемную жажду общения. Клэр жила сплетнями, которые добывала с тем же упорством и трудом, с каким старатели пару веков назад искали золото в Калифорнии.

Как выяснилось позже, тетя звонила в особняк Беннигтонов каждый день, справляясь о том, не вернулись ли хозяева. Она уверяла, что делала это исключительно по просьбе родителей, беспокоящихся о делах своей второй дочери и внучки. Клэр всегда упускала из виду Говарда, как бы случайно забывая о нем. Малена полагала, что данный феномен избирательной забывчивости объясняется завистью. Клэр не могла смириться с тем, что для старшей сестры отец подобрал более выгодную и надежную партию. Ее собственный муж начал изменять ей чуть ли не после первой брачной ночи. Но все обвинения Клэр относительно своих родителей были более чем несправедливы, ведь она сама по уши влюбилась в красавца Броуди и ничего не хотела слышать о его репутации. Свадьбу сыграли так скоро, как только могли, и Уильямсы, отчаявшись переубедить дочь, сделали церемонию не менее пышной и публичной, чем у Говарда и Эмили. На развод Клэр решилась только спустя семь лет несчастного брака. Она вернулась домой обиженная, постаревшая и еще более капризная, чем раньше. Малена сочувствовала тете, но не могла простить ей ежедневных допросов, которые та устраивала всякий раз, когда девушка гостила в Шеффилде. Клэр всегда искала, за что бы покритиковать Говарда, и если она прознает об истории с похищением, можно не сомневаться – скоро эта скандальная новость облетит всю Англию.

– Малена, детка, ты получила мой подарок? Я велела доставить его ровно в твой день рождения, хотя знала, что вы вернетесь не раньше, чем через три недели, – восторженно вещала в телефонную трубку Клэр.

– Да, спасибо, тетя Клэр. Очень хороший подарок. Я была приятно удивлена.

Малене стало стыдно. Прошли уже сутки с тех пор, как они приехали домой, но девушка еще не приближалась к куче свертков, и, конечно, понятия не имела, что ей подарила предупредительная тетя.

– Удивлена? – тетя наигранно рассмеялась. – Наверняка, в Чикаго тебе дарили что-нибудь более оригинальное. Вы же отмечали день рождение? Расскажи, как все прошло.

– Все было замечательно, – ответила Малена в замешательстве, невольно вспоминая свои «приключения».

– Ах, ты никогда не была разговорчивой, – тетя Клэр все еще пыталась скрыть свое нетерпение под маской невинной веселости. – Но я не ожидала, что вы вернетесь так рано. Разве что-нибудь пошло не так?

Вот оно! Клэр сразу сообразила, что ни из матери, ни из отца ей не вытащить подробностей, она решила, что Малена по своей наивности сболтнет что-нибудь интересное.

– Папа сказал, что просто решил отказаться от проекта. Он показался ему не выгодным.

– Но как же так… Я помню, только и разговоров было, что он скоро нас всех удивит своими грандиозными достижениями.

– Я не знаю, тетя Клэр, – как можно беззаботнее отвечала Малена. – Я не очень хорошо разбираюсь в делах отца за пределами фирмы в Лондоне. Он считает, что мне еще рано знать все.

– Ну да, конечно… – разочарованно сказала тетя.

За получасовой разговор, Клэр еще несколько раз пыталась выведать у племянницы хоть что-нибудь новое, но потерпев неудачу, распрощалась, пообещав в скором времени наведаться с визитом и лично поздравить Малену с наступившим совершеннолетием. Все это время, Говард и Эмили, расположившиеся на диване напротив дочери, внимательно слушали каждую фразу. Когда Малена повесила трубку, Говард удовлетворенно кивнул.

– Продолжай в том же духе, кто бы тебя ни спросил, – сказал он. – Будем надеяться, вскоре все забудется.

– Скорее бы и нам самим обо всем забыть, – сказала Эмили, глядя на дочь с тревогой.

– Да перестань, это всего лишь недоразумение, -отец раздраженно дернул плечами.

– Ничего себе недоразумение! Нашу дочь чуть не убили!

Говард зашикал на жену:

– Осторожнее со словами. В нашем доме слишком много ушей, о чем ты думаешь!

Эмили потупила взор, но тревога ее ничуть не уменьшилась.

– Папа, но ведь это и правда очень странное недоразумение, – вмешалась Малена. – Разве ты мог не знать, что в том городе живут люди, которые не согласны выселяться… Разве те, кто предложил тебе этот проект, не провели исследовательскую работу?

Этот вопрос давно мучил Малену, но только сейчас она осмелилась его задать, сама не понимая, что ее к этому подтолкнуло. Возможно, страх в глазах матери? Или боязнь отца, что о проекте «Дарк-Лэйн» проведает хоть одна живая душа?

– Это слишком сложно для твоего понимания, Малена, – ответил Говард, справившись с удивлением. – Ты совершенно правильно ответила Клэр, а я немного перефразирую: есть дела, в которые я тебя посвящаю, но это вовсе значит, что ты способна разбираться во всем. Ты еще только учишься, отложим этот разговор на несколько лет.

На этом обсуждение запретной темы прекратилось навсегда. Отчего сомнений в душе Малены только прибавилось.

Через неделю девушка смогла вернуться к учебе. Малена находилась на последнем году обучения, и вскоре в стенах полюбившегося университета она будет лишь гостьей. Первым делом друзья-однокурсники стали интересоваться, когда же она собирается устроить безумную молодежную вечеринку у бассейна. Не многим удалось побывать в особняке Беннингтонов, поэтому ажиотаж был страшный. Никто не сомневался, что ради совершеннолетия дочери Беннингтон приоткроет ворота своей «королевской резиденции».

Несмотря на дикое нежелание Малены, все же пришлось отмечать день рождение еще раз. Эмили оценила подарки как достаточно приличные, так что показалось невежливым оставить без благодарности многочисленных дарителей. Малену все эти приготовления ужасно утомляли. Она была готова вернуть и диадему от Тиффани, и подвески от Картье, и симпатичные сумочки от Диор и Валентино, лишь бы ее не заставляли демонстрировать возбуждение и радость, когда она сама отчаянно нуждалась в покое и лишенных событий буднях. Ей хотелось остаться наедине с собой, пожить серой и скучной жизнью, чтобы привести в порядок чувства и мысли. В ней даже зародилась чудовищная идея сбежать в тот самый ненавистный Шеффилд. Но это было невозможно, скоро сам Шеффилд заявился в Грэй Хаус полным составом.

Праздничным банкетом занялась Эмили. Отец сутками торчал в своем офисе в Лондоне, пытаясь замять несостоявшуюся сделку. Именно его фирма подбила на участие в проекте «Дарк-Лэйн» еще несколько крупных компаний Британии, и теперь, после долгих месяцев переговоров и многочисленных заверений в успехе сделки, Говард должен был убедить своих партнеров отказаться от вложений вслед за ним. В другое время Малена сочувствовала бы отцу, но сейчас она просто не могла заставить себя жалеть его. Равнодушие стало ее новым жизненным стилем. Или болезнью? Возможно ли, что она до конца жизни будет такой странно безразличной ко всему, что ее прежде живо волновало?

Малена не привередничала и позволила маме и тете Клэр выбрать для себя самый жизнеутверждающий наряд. Список гостей был также составлен родителями, Малена внесла лишь пять дополнительных имен: закадычную подругу Маргарет Джонс, дочь известного нейрохирурга; Элис Кроуфорд, дочь государственного сановника; Адама Стивенсона и Джима Хатчесона однокурсников из хороших, но не известных семей; а также Кристиану Лемман, дочь немецкого профессора филологии, с которой Малена познакомилась всего год назад. С каждым из них девушка имела теплые приятельские отношения, но никому, даже Маргарет, она не смогла бы рассказать о том, что произошло в Чикаго.

В назначенный день двери Грэй Хауса открылись для пятидесяти восьми гостей, некоторые из которых с тайной гордостью считали себя «избранными». Дом встретил их изысканным и традиционным убранством, во время ужина играла живая классическая музыка. Друзья Малены не смогли скрыть своего разочарования.

– Когда твои гости выпьют все шампанское, мы выкрадем тебя и увезем в клуб, – шепнул Адам Стивенсон, когда пригласил ее на танец.

Малена вяло улыбнулась.

– Даже не думай, я под домашним арестом.

– Ты? Не верю. Безупречная пай-девочка смогла прогневить душку Говарда?! Что же ты натворила?

– Сбежала с приема, устроенного отцом, – сказала Малена и загадочно улыбнулась.

Адам открыл рот и остановился как вкопанный. Малена без лишних церемоний толкнула его в бок:

– Не смей так делать, а то мой отец подумает, что мы что-то замышляем.

Адам возобновил танец, но его движения стали совсем неловкими – редкий мужчина способен совмещать два дела одновременно, а голова парня уже работала на полную катушку, переваривая услышанное.

– Все понял, ты меня разыгрываешь, – выдал он, наконец, и облегченно вдохнул. Именно на это Малена и рассчитывала: в такую правду действительно никто не поверит, а врать друзьям о том, почему отец еще, как минимум, полгода не отпустит ее на клубные вечеринки, совсем не хотелось.

Она ничего не ответила, а Адам весь оставшийся танец наступал ей на ноги.

– Еще немного и ты превратишь ее симпатичные туфли в ласты! – услышала Малена чей-то голос за спиной. Она обернулась и увидела перед собой невысокого молодого человека в жемчужно сером костюме. Он улыбался, и было видно, что улыбка репетировалась возле зеркала часами. Парень был уверен, что при виде его крупных белоснежных зубов и слегка длинноватых клыков все девушки должны терять голову. Наверняка, он осознавал, как похож на одного из тех вампиров, что заполонили телеэкраны и девичьи сердца пару лет назад.

– Эрик Митчелл, – представился парень, наклоняясь к руке Малены и сияя своими специально взлохмаченными темно-русыми волосами. – Ты меня не помнишь, принцесса?

Адам закатил глаза за огромными черными дугами своих очков. Малена пожалела, что не имела недостатков зрения и не могла сделать то же самое.

– Ээ.. а мы разве встречались? – девушка действительно не могла припомнить его, хотя была уверена, что уж такой манерный субъект непременно бы застрял у нее в памяти.

– Как то мы отдыхали вместе с родителями на Барбадосе.

Малена напрягла мозг и, кажется, начала вспоминать… Они действительно были на Барбадосе два года назад, но с этим молодым человеком и его отцом виделись всего то пару раз – явно недостаточно для того, чтобы он называл ее принцессой.

– Кажется, ваш отец политический деятель… – припомнила девушка.

– Министр внутренних дел, если точнее, – раздался голос позади.

Малена не заметила, как к ним приблизился ее отец в сопровождении лысоватого мужчины, который сдержанно улыбался.

– Извините, мы не успели к началу праздника, а теперь еще прервали ваш танец – сказал мужчина, быстрым оценивающим взглядом пробегая по долговязой фигуре Адама.

– Ерунда! – заверил Говард.

– Луис Митчелл, – напомнил свое имя министр, обменявшись с девушкой элегантным рукопожатием. – Позвольте вас поздравить с прошедшим днем рождения. Поистине знаменательное событие, учитывая все то, что рассказывал о вас Говард, и то, что я вижу сейчас. Вы стали еще красивее с нашей последней встречи.

– Спасибо, – ответила Малена, внезапно оробев. Ей хватило пары секунд, чтобы понять: ни старший, ни младший Митчелл ей не по душе, придется немало потрудиться, чтобы ее последующие улыбки в адрес этих джентльменов не были чересчур натянуты. Девушка бросила взгляд туда, где еще секунду назад стоял Адам, собираясь представить и его почетным гостям, но молодой человек словно испарился. Вот ужас! Кто же теперь спасет ее от этой неприятной компании?

– Ты знаешь, Эрик унаследовал таланты отца, и не остается сомнений, что вскоре он тоже займет должность в парламенте, – сказал Говард. – Мы подумали, что неплохо бы организовать совместные рождественские каникулы. Эрику так понравилось в Грэй Хаусе, что я решил пригласить их погостить на время праздников.

Видимо, Малена не сумела скрыть удивления, потому что министр поспешно добавил:

– Не волнуйтесь, долго вас обременять все равно не получится. Мой род деятельности не предполагает длительного отпуска.

– Нет, все в порядке, – затараторила Малена, ловя на себе суровый взгляд отца. – Мы всегда рады гостям. Конечно, приезжайте. И миссис Митчелл, вы представите меня ей?

Мужчины одновременно закашлялись.

– Моя мать умерла, когда мне было десять, – сказал Эрик спокойно.

– О… прошу извинить, я не знала…

– Ничего страшного, – заверил мистер Митчелл. – Мы вас оставим, Говард обещал мне показать свою коллекцию картин и угостить сигарой. Приятного вечера.

Мужчины раскланялись, оставив Малену наедине с карликовым «вампиром». На самом деле, Эрик был не намного ниже ее. Возможно, если бы на девушке не было каблуков, они бы сравнялись в росте, но почему то Малена твердо решила думать о парне, как о гноме.

– Значит, ты учишься в «ЛШЭ»? – спросил Эрик, видимо, не найдя лучшей темы для разговора.

– Именно, – подтвердила Малена.

– А я закончил «Империал» два года назад. Был лидером университетской футбольной команды, у нас три золотых кубка. А ты какой спорт предпочитаешь?

– Ээ… обычно мы с отцом играем в теннис и поло.

– Я так и знал! Надо будет устроить семейное соревнование. Двое на двое, а?

– Блестящая идея, – ответила девушка без намека на энтузиазм.

– Я думаю, что не стоит ждать до Рождества, чтобы снова встретиться – слишком долго, – сказал Эрик и снова улыбнулся, да так, будто его улыбку поставили на паузу. -Попрошу моего отца пригласить вас в гости в ближайший уикенд.

Вот еще новости!

– Не думаю, что получится, – ответила Малена. – Я пропустила две недели занятий из-за поездки в… Чикаго (название города все еще откликалось волнением в ее сердце), придется наверстывать все выходные.

Эрик уже открыл рот, явно намериваясь перенести свое предложение на следующую неделю, но тут (хвала небесам!) девушка увидела, как к ним приближается ее подруга Маргарет.

– Малена, фотограф хочет сделать общую фотографию, идем скорее! Все тебя ждут! – говоря это, Маргарет ухватила двукратную именинницу за руку и потащила за собой. Малена едва успела послать Эрику извиняющуюся улыбку на прощанье.

– Ты меня спасла, я твоя должница, – шепнула девушка подруге, пока они шли на террасу.

– А то я не знаю, – сказала Маргарет. – Ты бы видела свое лицо! Я думала, тебя вытошнит прямо на него.

– Неужели так заметно? – ужаснулась Малена.

– Не волнуйся, Митчелл настолько погружен в самолюбование, что вряд ли замечает еще кого-то вокруг. Я думаю, даже если бы тебя действительно стошнило, он бы подумал, что это его красота тебя так взволновала.

– И не говори, жуткий зануда. Но ты уже знаешь его имя, откуда? Даже я не сразу вспомнила.

– Это все Адам, он так веселился, глядя на тебя.

– Я ему этого не прощу! – воскликнула Малена. – Я привела его в «элитный клуб Говарда Беннингтона», а он так себя ведет!

Подруги весело рассмеялись.

– Ладно, только скажи: он тебе правда не понравился? – спросила Маргарет, посерьезнев. – Я, конечно, понимаю, сын министра и все такое…

– Да ты шутишь? Он просто напыщенный пустозвон, – Малена вынесла этот вердикт, не задумываясь, и тут же устыдилась сама себя. Парень и правда пытался произвести на нее впечатление, кто в таких случаях не ведет себя как дурак? Может быть, он вовсе и не плохой человек. Разве был он виноват в том, что всех мужчин она невольно стала оценивать по единственному критерию: «хуже Ника» и «намного хуже Ника».

Беннингтоны и их гости выстроились напротив фасада дома, улыбаясь и вздымая подбородки вверх. Разноцветная палитра нарядов и драгоценных украшений переливалась в лучах вечернего солнца, смотрясь особенно ярко на фоне сдержанного серого камня. Малена стояла в самом центре, и если где-то внутри нее и сидела грусть, внешне она была совсем не заметна. Эта девушка – молода и счастлива, подумал бы любой, кто взглянул на это фото. И был бы прав, в тот красивый погожий вечер она была счастливой, ее окружала семья и любящие друзья. Кто бы мог подумать, что после этого события свои счастливые дни Малена сможет пересчитать по пальцам…

Все начиналось довольно безобидно. Младший Митчелл не отказался от своей затеи и действительно уговорил отца пригласить к себе семью Беннингтонов на уикенд. Конечно, больше всех был доволен Говард. За ужином после дня рождения он признался, что желал бы увидеть, как их хорошее, но поверхностное знакомство с Митчеллами перерастает в теплые приятельские отношения. Говард когда-то тоже пытался строить политическую карьеру, но нашел свое призвание на другом поприще. Юношеские грезы о том, чтобы взять в руки бразды правления, остались в прошлом, теперь Беннингтон видел в политике лишь ту выгоду, которую она способна дать его компании. Малена была уверена, что и министр руководствовался не только желанием угодить сыну, он наверняка представлял, чем может быть полезно близкое общение двух семей. Как хорошо, думала девушка, что Адама и Маргарет интересовала вовсе не ее фамилия, и в их дружеских чувствах можно было не сомневаться. Но будет ли у нее хотя бы еще один друг, ищущий близкого общения с ней только потому, что она действительно ему интересна? В мире, в котором выросла Малена, было само собой разумеющимся тратить множество усилий, чтобы заводить полезные связи. Но насколько эти люди, именовавшие себя «друзьями», действительно любят друг друга? И не перестанет ли однажды в жизни Малены существовать, как это уже произошло с ее родителями, дружба в ее истинном значении?

Хорошо, что мать с отцом не догадывались, какие глупые мысли сидят в очаровательной головке их дочери. Иначе не миновать похода к психотерапевту, ведь все странные поступки Малены они неизменно свяжут с происшествиями в Чикаго. Психологическая травма, скажут они, если она начнет расспрашивать, были ли у родителей когда-нибудь, хотя бы в детстве, настоящие друзья.

Малена вела себя безупречно, казалось, никто не заметил ее душевного смятения. В дом к Митчеллам она ехала даже с некоторой надеждой: возможно, при более длительном общении, Эрик раскроется с другой стороны и перестанет вызывать у нее раздражение. Она очень хотела не только внешне, но и в душе по-другому относится к министру и его сыну, иначе встречи с ними, – а судя по всему, их будет не мало – станут слишком тяжелыми. На протяжении двух дней Малена все ждала, когда же Эрику надоест играть на публику, и он покажет свое истинное лицо. Но даже на всех последующих встречах единственным, что менялось в парне была его одежда. Малену смущало то, как часто его зубы оголяются в улыбках. Это простительно только по-настоящему веселым людям, но в младшем Митчелле не было ничего веселого. Нет, он любил шутить, и делал это не так уж дурно. Достаточно неглупый и эрудированный парень, мог поддержать любую беседу, чаще всего он и начинал разговор. Но было в нем что-то отталкивающее, и девушка, несмотря на старания, никак не могла побороть в себе это чувство. Он был ей просто чужд, во всем: начиная от манеры себя вести, заканчивая взглядами на мир. Да нет… дело вовсе не в этом. Ведь тот же Адам, совсем не похож на нее, Малену. У молодого человека был особенный взгляд на все, и его поведение ничем не напоминало ее собственное, тем не менее, с ним девушка чувствовала себя очень уютно. Она испытывала радость от одного его присутствия, даже когда он молчал. И был еще один человек в ее жизни, с которым Малена была еще менее схожа, чем с Адамом. Она почти ничего не знала о его взглядах на мир, никогда не могла понять ход его мыслей, и все же Ник был ей приятен и близок.

О последнем из молодых людей Малена запрещала себе думать. Лишь изредка она позволяла памяти воспроизводить некоторые, особенно волнительные моменты. И всякий раз настроение ее портилось, а из рук все валилось. Поэтому она показывала воспоминаниям зеленый свет только в тех случаях, когда уже находилась в печали, по тем или иным причинам. Нетрудно догадаться, что вскоре плохое расположение духа стало преобладающим состоянием Малены. Она нуждалась в этих воспоминаниях, болью отдававшихся в груди. Они были остры, как клинок, и в то же время необходимы как глоток свежего воздуха. Малена ждала, когда уже забудет о Нике, и в то же время боялась, что и в самом деле начала забывать его лицо, звук его голоса.

Чтобы спастись от отравленных мыслей, девушка старалась полностью погрузиться в повседневные дела. Она рьяно взялась за учебу, и всякий раз, когда ее приглашали на ту или иную вечеринку – соглашалась, не раздумывая. К работе в компании Малена вернулась лишь в декабре, когда Говард уже устал слышать постоянные просьбы дочери. К сожалению, на самом деле ей руководил не голый энтузиазм, и даже не желание занять свою голову чем-нибудь безопасным. Малена рассчитывала побольше выведать о проекте «Дарк-Лэйн». К рождеству ее поиски все еще были безрезультатны, Говард держал всю информацию в строгой секретности, если вообще не уничтожил ее. Малена очень расстроилась, но, в конце концов, решила, что так будет лучше. Если она продолжит копаться в этом деле, кто знает, что она там найдет, и принесут ли новые подробности желанное успокоение.

Скоро мысли о Дарк-Лэйне и обаятельном похитителе были сметены новыми проблемами, так же как и опавшие желтые листья декабрьским ветром. Первый тревожный звоночек Малена получила на Рождество. По договоренности, Беннингтоны были приглашены на званый ужин в особняк министра Митчелла. Здесь собрались не просто «сливки» общества, а одни из самых влиятельных людей в Лондоне. Малена была уверена, что и так принадлежит к высшему слою населения и не испытает никакого дискомфорта в окружении политиков и магнатов, прибывших на праздник со своими семьями. Она ошибалась. Оказывается, в Англии существовали круги, где Говард был не такой уж и большой звездой. И по его горящим вожделением глазам было видно, насколько ему хочется стать здесь своим. Тогда он будет не просто успешным предпринимателем, но и человеком, способным влиять на жизнь его любимой Англии.

В этом стремлении отца Малена не находила ничего плохого. До тех пор, пока не осознала, что именно в ней Говард видит тот самый счастливый билет в желаемое будущее.

В ту рождественскую ночь Эрик не отходил от нее ни на шаг, Малена видела в этом лишь дружеское одолжение. Он не давал ей чувствовать себя лишней в компании незнакомых и очень «больших» людей, за что девушка была ему благодарна. Но чересчур довольное лицо Говарда, наблюдавшего за ними, навело Малену на определенные мысли, не дававшие ей покоя весь вечер. Не ровен час, отцу взбредет в голову, будто между ней и Эриком закрутился роман.

Опасения подтвердились, когда на следующие утро, мать пришла в комнату к Малене поинтересоваться, как она хочет провести оставшиеся выходные дни. Расчесывая красивые волосы дочери, Эмили начала ни к чему не обязывающий разговор:

– В Шеффилде ждут нашего визита. Мы не были у них с тех пор, как отпраздновали день рождения дедушки в июне. Бабушка говорит, что очень соскучилась по тебе.

– Хорошо, мы можем поехать к ним прямо завтра, – обрадовано заявила Малена, вставая с кровати. Она открыла шкаф, где висела одежда для дома, остальные наряды занимали отдельную гардеробную комнату.

– С каких это пор тебя радуют поездки туда? – Эмили настороженно посмотрела на дочь. – Вообще – то, я хотела сказать, что тебе не обязательно ехать с нами. Говард переживает, что когда ты окажешься в полном распоряжении моей сестры, то невольно, расскажешь ей много такого, о чем ей знать не следует.

Малена закатила глаза, так чтобы это увидела лишь дверца шкафа:

– Мама, не думаю, что Клэр еще интересует наша поездка в Чикаго. Прошло уже столько времени, она поняла, что я не смогу порадовать ее чем-нибудь интересным.

– Но ведь я не об этом! – мать Малены всплеснула руками. – Ведь если Клэр прознает, что министр в последнее время так благосклонен к нашей семье, она с ума сойдет от зависти.

Девушка уже облачилась в легкий пуловер и штроксы, закрыв шкаф и повернувшись к матери, она пожала плечами:

– Мне кажется, тетя Клэр просто переедет к нам, чтобы благосклонность министра распространилась и на нее.

– И тот и другой вариант ужасен, – вздохнула Эмили. – Я боюсь острого языка Клэр, лучше тебе держаться от нее подальше. Все-таки вчерашний вечер был на высоте, и отец хочет верить, что это не последнее торжество, на которое приглашают нашу семью. Министр и его сын – просто очаровательные люди, не так ли?

– Да, – сказала Малена, в миг напрягшись.

– Говард очень хорошего мнения о младшем Митчелле. Надо же, в его возрасте иметь такую целеустремленность и трудолюбие! Большинство молодых людей просто транжирят деньги своих родителей, слава богу, что вы с Эриком совсем не такие.

Малена вяло улыбнулась.

– Я ужасно хочу есть, – сказала она и направилась к двери, – пора спускаться к завтраку.

– Пойдем, отец уже наверно поел без нас. Он даже в выходной встает чуть ли не раньше прислуги.

Эмили не понравилось, что дочь ушла от темы, но настаивать она не собиралась. В конце концов, Говард просил ее прозондировать почву и навести Малену на мысль, что Эрик – самая подходящая для нее партия, но ни о какой настойчивости речь не шла. Во всяком случае, так думала мать.

Говард же был другого мнения, хотя жене о нем не сообщал. Его планы по поводу Малены были обширны и вполне конкретны. Ему очень хотелось, чтобы дочь сама осознала открывающиеся перед ней перспективы и избавила его от необходимости задействовать свой отцовский авторитет. Но вскоре выяснилось, что без его вмешательства не обойтись. Эмили была слишком мягка, и все намеки на то, что неплохо было бы пригласить сына министра в гости, Малена виртуозно игнорировала. Она делала вид, что совсем не понимает, чего от нее добиваются родители, и наивно хлопала глазами, когда Говард интересовался, как протекает общение между молодыми людьми.

– Мы и не общаемся, – отвечала она.

– Но ведь он звонит тебе чуть ли не каждый день, – недоумевал отец.

– Да, он спрашивает, как дела, я благодарю и интересуюсь, все ли у него в порядке. Но на этом все, нам абсолютно не о чем разговаривать.

– У вас бы появились общие темы для разговора – раз уж это так важно для тебя, – если бы вы виделись чаще.

– О, папа, Митчелл ужасно занят, – невозмутимо отвечала Малена. – Он ведь сосредоточен на своей будущей карьере, у него нет времени на всякие глупости.

И так происходило каждый раз, когда Говард затрагивал эту щекотливую тему. Он очень сердился на дочь, но все еще не хотел чрезмерно давить на нее. Можно пойти и другим путем: если младший Митчелл и правда заинтересовался его дочерью, нужно убедить его, что Малена ответит ему взаимностью, и тогда он будет вести себя смелее в общении с ней.

Так и случилось. Обнадеженный Беннингтоном, Эрик перешел в активное наступление. Он стал приглашать Малену, уже одну, без родителей, в театр, на элитные вечеринки и в приватные спортклубы, и в самом деле не получил ни одного отказа. Девушка была вынуждена соглашаться, ведь Говард знал о каждом из приглашений, и она не желала слушать его лекции на сей счет. План Малены был прост, и некоторое время казалось, что все будет так, как она задумала. Девушка не отказывала Эрику во встречах, но в то же время каждый раз она старательно корчила из себя личность, которая, по ее мнению, оттолкнет любого нормально парня. Малена была то чересчур капризна, то непроходимо глупа, она строила из себя зануду и надеялась прикончить Митчелла скукой, которую он был просто обязан испытывать, общаясь с ней. Ее увертки, помогли ей не ступить на скользкую тропу флирта, куда постоянно пытался свернуть молодой человек, и Малена, затаив дыхание, верила, что рано или поздно до него дойдет, что он лишь зря теряет время, пытаясь сблизиться с ней. Наверняка, в его окружении есть множество не менее богатых и красивых девушек, желающих попасть в плен Рекламной Улыбки.

На Пасху в резиденции Беннингтонов устраивался пикник, с жареным барашком и крокетом. На официальную часть, были приглашены только особенно важные гости. Для них сервировали стол, увенчанный традиционной пасхальной корзиной с белыми лилиями и искусно разукрашенными яйцами. Конечно, Митчеллы были первыми в этом списке, но появиться смог лишь Эрик. Он извинился за своего отца, которого даже в праздник ждали срочные дела, но Малена видела, что Говард не так уж расстроен.

– Действительно жаль, – сказал он. – Но в любом случае, мы всегда рады тебе, Эрик.

– Я тоже рад быть здесь, – искренне ответил молодой человек, пытаясь поймать взгляд Малены. Ей удалось сохранить вежливое спокойствие, но она чувствовала, что надолго ее не хватит, поэтому стремительно удалилась из гостиной, сделав вид, будто вспомнила об одном очень важном деле. Отношения ее отца и Митчелла стали носить уж очень сладкий и приглаженный характер, Малена не могла припомнить, чтобы Говард был с кем-нибудь настолько же обходителен и мил. Ей совсем не нравился этот новый отец, в отличие от мамы он всегда соблюдал меру необходимой вежливости и дружелюбия, чтобы его не приняли за черствого сухаря и в то же время не сочли сентиментальным. Но, кажется, с Эриком привычные правила намеренно забывались, и это просто не могло быть добрым знаком.

Девушка избегала общения с Митчеллом вплоть до того момента, когда все гости уселись за стол, и она была вынуждена присоединиться к общей трапезе. Малену усадили напротив Эрика, и уже когда подали салат, девушка удивленно спросила себя, зачем этот парень отправляет в рот еду, вилку за вилкой, ведь он так неприкрыто пожирал ее взглядом, что мог бы уже насытиться и без еды. Девушка перешептывалась с Маргарет, сидящей по левую руку от нее, и была благодарна небу за такую чудесную возможность не держать в себе все ироничные высказывания, приходящие ей на ум при виде слащавой физиономии Митчелла.

Когда слуги стройной вереницей белых передников появились в столовой, чтобы произвести смену блюд, мистер Беннингтон воспользовался перерывом и начал обсуждать с Эриком традиции празднования Пасхи в их семье. Молодой человек живо участвовал в разговоре, а под конец сделал неожиданное заявление:

– Если честно, – сказал он без всякой преамбулы, – иметь отца-министра не так уж легко. Мне не хватает всех этих уютных семейных праздников. Разумеется, если бы была жива мама, все было бы по-другому. Наверно, поэтому я так привязался к вашей семье.

Слова молодого человека произвели потрясающее впечатление: Мистер Беннингтон просиял улыбкой, Эмили вышла из своего флегматичного состояния, и обратила к Митчеллу полный нежности взгляд, а Малена едва удержалась от того, чтобы скорчить пренебрежительную гримасу.

– Можешь считать этот дом своим, – сказал Говард почти торжественно.

От такого поворота событий Малена впала в ступор. Хорошо, что подруга была рядом и отчаянно пихала ее ногой под столом. Когда до Малены дошло, что все повернулись к ней и ждут ее реакции, пауза уже длилась неприлично долго.

– Да, это замечательно, – исторгла она из себя, удивившись звуку собственного голоса.

Едва начатый фаршированный ягненок внезапно утратил всю аппетитность, и серебряная вилка так и осталась лежать на краю тарелки. Малена не смогла проглотить ни кусочка всех последующих блюд, и Митчелл это заметил. Он смотрел на нее со странной полуулыбкой, будто наслаждаясь ее замешательством. Девушка подумала, что недооценила парня, и это было неприятным открытием.

Позже, когда в Грэй Хаус прибыли остальные гости, хозяин пригласил всех выйти во внутренний двор, где их уже ждали столы с закусками и шампанским. Говард дал музыкантам, расположившимся в тени деревьев, команду играть, и звуки знаменитого «Менуэта» сеньора Боккерини заполнили все доступные уголки поместья, погружая присутствующих в атмосферу легкости и непринужденности, каким и должен быть погожий апрельский день. Слуги вынесли молотки и шары для желающих сыграть в крокет, а специально приглашенный бармен уже выслушивал первые заказы от мужчин, предпочитающих напитки крепче шампанского. Так началась неофициальная часть приема, устроенного в честь Пасхи, на которой количество обязательных церемоний значительно уменьшалось. Малена не преминула этим воспользоваться. Быстро отделившись от компании родителей, она подозвала Маргарет и утащила ее вглубь сада, где их никто не мог увидеть и подслушать.

– Нет, ты видела, что он устроил! – в нетерпении воскликнула Малена, когда подруги оказались на достаточно большом расстоянии от лужайки, где развернулось празднование.

– Тише! – зашикала Маргарет. – Откуда тебе знать, что он не пошел за нами?

Малена обернулась и обвела сердитым взглядом деревья позади себя. Ветви, уже вовсю усеянные нежной зеленью, мирно покачивались в такт доносящейся со двора музыки, но больше никакого движения девушка не заметила.

– Если только он решил шпионить, тогда нам все равно не обнаружить его, – заключила Малена, усаживаясь на массивную скамью, где уже сидела ее подруга. В отличие от юной мисс Беннингтон, Маргарет ситуация казалась комичной, поэтому ее приятное, доброе лицо улыбалось.

– Мне кажется, ты предаешь его словам чересчур большое значение, – сказала она в надежде успокоить подругу. – Держу пари, он сделал это специально, чтобы позлить тебя.

– Конечно, специально! – Малена снова вскочила на ноги. – И я готова разорвать его на части!

– Этого уж точно не стоит делать. Не позволяй ему портить тебе настроение. Делай вид, что тебе все равно, тогда будет злиться он, а не ты.

– Я бы так не злилась, – не успокаивалась Малена, – если бы знала, что он лишь хочет вывести меня из равновесия. Но, боюсь, его цель – это не просто безобидная провокация.

– Что ты имеешь в виду?

Малена обессилено опустилась на скамью и шумно вздохнула:

– Мне кажется, Пэг, что я оказалась внутри какого-то гигантского капкана, и с каждым днем он все ближе к тому, чтобы захлопнуться.

Маргарет в ожидании молчала, веселость в ее лице уступила место озабоченности.

– Мама и папа будто сговорились, – продолжала Малена. – Не проходит и дня, чтобы я не слышала о «славном юном Митчелле». Они от него в диком восторге, и постоянно пытаются навязать этот восторг мне.

– От него или от его отца?

– Это одно и то же. Честное слово, никогда я еще не была так зла на своих родителей. Такое ощущение, что я бедная аристократка-бесприданница, которую во что бы то ни стало нужно выдать за богатого светского льва.

– О… настолько серьезно, – ахнула Маргарет.

– Я боюсь, что да… Мама с нового года не перестает, как бы вскользь, упоминать, что вышла за моего отца сразу после того, как закончила университет. И что это идеальное время для замужества любой девушки, ведь красота женщины не вечна.

– В чем-то она, конечно, права, – заметила Маргарет. Неизвестно почему, но она никогда не считала себя красавицей, хотя Малена не сомневалась, что ее подруга без труда найдет себе хорошего мужа. Во всяком случае, она желала ей счастья от всей души, ведь среди ее знакомых не было человека с таким же добрым сердцем и приятным характером.

– Да она просто боится, что я в какой-то момент разонравлюсь Мичтеллу, и папа упустит свой шанс занять еще более престижное положение в обществе, – возразила Малена.

– Я думала, твой план по устранению этого красавца находится на стадии завершения. Ты говорила, что еще немного – и он захочет сбежать от тебя в ирландскую деревню.

– Я так думала… – в Малене снова поднималась волна возмущения. – Но складывается ощущение, что моя семья с ним в тайном сговоре.

– Но ты не пыталась намекнуть родителям, что он тебе не нравится? – осторожно спросила Маргарет.

– Он мне не нравился в самом начале общения, теперь меня от него тошнит! Я стараюсь реагировать на все дифирамбы в честь Митчелла равнодушно, надеюсь, родители видят, что он совсем не интересует меня.

– Судя по всему, не видят…

– Или не хотят видеть, – возразила Малена. – Что мне делать? Еще день-два и мой отец решит усыновить его.

– Не глупи, это произойдет, только если вы поженитесь. Но ты ведь не собираешься этого делать?

– Конечно, нет!

– Насколько я знаю, – заметила Маргарет, – у нас уже давно не выдают замуж насильно, так что выдохни и успокойся. Твой отец просто привык, что ты делаешь только то, что он одобряет. Он наверняка принимает твою политику игнорирования за стеснительность и кокетство, но рано или поздно он поймет, что Митчелл тебе не пара.

– Ты тоже так считаешь? – в голосе Малены появилось беспокойство совсем иного характера, нежели пару секунд назад.

– Что Эрик Митчелл тебе не пара?

– Что я слишком послушная дочь? Что я не достаточно проявляла свою волю?

Не ожидая подобного вопроса, несколько секунд Маргарет обдумывала слова подруги, но затем уверенно заявила:

– Я ничего такого не сказала. Я считаю, что твоим родителям повезло с тобой – это да. И, возможно, они до сих пор не осознали, насколько. Не припомню, чтобы ты засветила их имя хотя бы в одной скандальной истории.

В другое время на Малену обрушились бы угрызения совести, ведь Маргарет до сих пор не знала, на какие поступки способна ее «святая» подруга. Но сейчас девушка даже порадовалась, что в ее биографии есть хотя бы одна история, выбивающаяся из имиджа безропотной дочки Беннингтона. Малена испытала чувство затаенной, постыдной радости, и именно в этот момент, где-то внутри нее поселилась уверенность, что даже если створки ловушки начнут сжиматься, она найдет способ выскочить из нее.

– В общем, я вовсе не считаю тебя безвольным существом, – подытожила Маргарет. – Не придумывай себе лишний повод для беспокойства.

– Я постараюсь.

Девушки еще некоторое время провели в саду, вдали от всеобщего веселья. Малена с облегчением обнаружила, что ни одна из них не захватила сотовый телефон, ведь Говард уже должно быть обыскался ее, видя, как юный Митчелл скучает в одиночестве. К дому направились только тогда, когда солнце начало опускаться за горизонт, и заметно посвежевший воздух холодной сырой шалью обнял оголенные девичьи плечи.

Теперь музыка звучала только внутри дома. Музыканты, блестяще отыграв трехчасовую программу, уже зачехляли свои инструменты. Гостей почти не убавилось. Дамы, накинув на плечи жакеты и манто, наблюдали за ходом последней партии игры в крокет. Мужчины продолжали тестировать высокопрофессиональные навыки бармена и совсем не ощущали холода.

Малена не увидела во дворе фигуры отца, Митчелла также не было видно. Может быть, ей повезло, и злополучный гость уже покинул Грэй Хаус?

– Уильям, ты не знаешь, где мои родители? – спросила Малена, подойдя к дворецкому.

– Мистер Беннингтон спустился вниз, миссис Беннингтон в кабинете, разговаривает со своей сестрой. Они вас искали…

Конец ознакомительного фрагмента.