Коллегам по творчеству
Кто вы, гении или творцы во имя
Сейчас модно величать себя поэтом. Но не многие задумываются над тем, а созрел ли ты до того, чтобы с всевозможных высоких трибун сеять в людях то, что зародилось в твоем индивидуальном духовном мирку-инкубаторе и считать себя, как минимум пока еще глашатаем. Это, хоть и почетно, но он еще безлик, представляет интересы своего Эго.
Он может кричать призывно, но народ его не услышит, он может шептать пересохшими губами и народ разнесет сказанное им повсюду. И, получив одобрение в сердцах тех, кто его услышал, отраженной волной и силой духовного всплеска поднимет его на пьедестал, которого он заслуживает, исцелив его неуверенность в себе, смочив губы поцелуем признания, и неся на устах его творчество, как молитву. Другому уготовлена другая участь – кричать и вешать на свою грудь регалии, так и оставшимся при этом глашатаем, а не поэтом, как первый. Автор.
Сейчас модно величать себя поэтом. Но не многие задумываются над тем, а созрел ли ты до того, чтобы с всевозможных высоких трибун сеять в людях то, что зародилось в твоем индивидуальном духовном мирку-инкубаторе и считать себя, как минимум пока еще глашатаем. Это, хоть и почетно, но он еще безлик, представляет интересы своего Эго.
Он может кричать призывно, но народ его не услышит, он может шептать пересохшими губами и народ разнесет сказанное им повсюду. И, получив одобрение в сердцах тех, кто его услышал, отраженной волной и силой духовного всплеска поднимет его на пьедестал, которого он заслуживает, исцелив его неуверенность в себе, смочив губы поцелуем признания, и неся на устах его творчество, как молитву. Другому уготовлена другая участь – кричать и вешать на свою грудь регалии, так и оставшимся при этом глашатаем, а не поэтом, как первый. Автор.
Сейчас модно величать себя поэтом. Но не многие задумываются над тем, а созрел ли ты до того, чтобы с всевозможных высоких трибун сеять в людях то, что зародилось в твоем индивидуальном духовном мирку-инкубаторе и считать себя, как минимум пока еще глашатаем. Это, хоть и почетно, но он еще безлик, представляет интересы своего Эго.
Он может кричать призывно, но народ его не услышит, он может шептать пересохшими губами и народ разнесет сказанное им повсюду. И, получив одобрение в сердцах тех, кто его услышал, отраженной волной и силой духовного всплеска поднимет его на пьедестал, которого он заслуживает, исцелив его неуверенность в себе, смочив губы поцелуем признания, и неся на устах его творчество, как молитву. Другому уготовлена другая участь – кричать и вешать на свою грудь регалии, так и оставшимся при этом глашатаем, а не поэтом, как первый. Автор.
О поэтах и поэзии
Сейчас модно величать себя поэтом. Но не многие задумываются над тем, а созрел ли ты до того, чтобы с всевозможных высоких трибун сеять в людях то, что зародилось в твоем индивидуальном духовном мирку-инкубаторе и считать себя, как минимум пока еще глашатаем. Это, хоть и почетно, но он еще безлик, представляет интересы своего Эго.
Он может кричать призывно, но народ его не услышит, он может шептать пересохшими губами и народ разнесет сказанное им повсюду. И, получив одобрение в сердцах тех, кто его услышал, отраженной волной и силой духовного всплеска поднимет его на пьедестал, которого он заслуживает, исцелив его неуверенность в себе, смочив губы поцелуем признания, и неся на устах его творчество, как молитву. Другому уготовлена другая участь – кричать и вешать на свою грудь регалии, так и оставшимся при этом глашатаем, а не поэтом, как первый. Автор.
Поэтам
Душевных струн настройщики благие,
Вы в постоянном творческом полёте,
И в хмурый день, поддавшись ностальгии,
Порыв души своей набатом шлете.
Вы к каждому событию причастны,
К ним ваши отзывы, что к луку тетива.
Труды щедры и вовсе не напрасны,
Их даже упрочнят старений времена.
Оставил след поэт – хвала тебе и слава,
Своим талантом, в меру, но гордись.
Поддержкою читатели дают такое право —
К признанию спеши, ты, на Пегасе ввысь.
Душа не продается
Душа не продается оптом – «зуб отдать»,
Лишь буйства чувств, стихами на листе,
Ты можешь сборником стихи продать,
Верстая грифелем весь текст на бересте.
Стихи мои и есть всё то богатство,
Какое к пенсии я много лет копил.
На то и существует у поэтов братство,
Чтоб от безысходности товарищ не запил.
Кому нужны стихосложений перлы,
На стихах сэкономив, куплю колбасы —
Считают так сверстники наши, и нервы
С зубами на полке, видать для красы.
А, молодежь, ведь им и карты в руки…
Конечно, карты, игры, ставки – это хобби,
В попытке куш сорвать занятием от скуки,
От гаджетов на час отвлечься чтобы.
– А, как же в школе? – спросит мой читатель,
Ведь там приходится с поэзией дружить…
И даже недоросль, наивнейший мечтатель,
Желает в виртуальном мире с шиком жить.
Так, что же нам делать с творчеством своим?
Всё прятать под сукно до радужных времен?!
Что после Вознесенского пик Лир не покорим,
В честь нашу не развеются шелка знамен.
Душа поэта, что янтарь, слеза, лучиста
И в светлых помыслах ей претендентов нет,
Летуча в звуках слога, иногда ершиста…
Ей на продажу Господом навечно дан запрет.
Народовольцы и гениями обзывающие себя
Народовольцам к гениям тянутся не пристало,
Они к народу тянутся и сами есть народ,
И их стихи от сердца и с честь – герб устава,
На кой наложит «вето», кто мнит свой выше род.
Сюжеты их просты, фантазии вполне понятны,
Душевность в них живёт, сердечность и тепло.
А, гениев, признаюсь вам, заумностью занятны,
Но, что-то не лежит душа, бездушные, не то.
На гении хомут из лавр, он от того говеет:
Народовольцу ж к рангам нет в помине дела.
Наш гений врать мастак, при этом не робеет —
Народный глас же не юлит и высмеет умело.
Всем гениям непризнанным, лишь пожелать хочу,
Спуститься к нам с небес к подмосткам пьедестала.
Кто гений, а кто бездарь, я лучше промолчу —
Читатель всех рассудит нас, достойно, беспрестанно.
Смогу ли лицемерить?
Смогу ли лицемерить? Разве йоту,
Когда беру для рифмы радужную ноту,
А в целом сей порок так ненавижу,
Тошнит меня, когда в других я это вижу.
Любитель правды, много я страдал,
По мне так лучше закатить скандал,
Чем возвышать на лавры лицемерно —
«Лизунчики» ж работают примерно…
В душе навечно поселился модератор,
Он не пропустит «спам», воистину оратор,
Мне нелегко живется, правда, с ним —
Поток эмоций он во мне – Гольфстрим.
Смогу ли лицемерить? Нет ни капли!
Господь дай мне сил, чтоб они не иссякли…
Поможет детектор для клейма во лжи,
Прикажет тем – язык на узел завяжи!
Стихоплётный балабол
Сестра таланта, с тобой я не дружен —
Меня несет не ветер – рифм упряжка.
Кто скажет «П-р-р-р! Стоять!»? Мне кучер нужен
Или отцовская да с бляхой пряжка.
– А, что поможет?! – Нет, конечно, поздно!
Хочу я выкашлять из груди тот ком,
Что без наркоза из стихов невозможно —
Рифмами всех размеров стихов собран том.
– Стихоплет! – ты мне скажешь, читатель, —
Кому нужен глупых вирш беспредел?
Балабол я по жизни и в душах копатель,
И не «цепом машу», хобби это и я у дел.
Души открывайте настежь дверцу
Коли речь вот зашла об успехах,
То не бью кулаком себя в грудь.
Грудь, поди, у тебя не в доспехах —
Сам мишенью в разборках не будь.
Не люблю, отродясь, богохульства,
Самохвальств и хулы не люблю,
Коль в душе закипят всё же буйства —
Их в стихах в тот же час изолью.
Есть заслуги, бесспорно, награды,
Благодарности, грамоты есть —
То, что видеть друзья ещё рады —
Вам от сердца хвала, с душой честь.
Я не буду тщеславно хвалиться,
Пусть воздастся нам всем по труду.
Раньше повод был в стельку напиться,
А сейчас к вам, счастливый иду.
К вам спешу с поэзией в сердце,
Всех порадовать рифмой спешу.
Души открывайте настежь дверцу —
Вам с любовью в дар то, что пишу.
Насильно мил не будешь это факт
Насильно мил не будешь – это факт,
А если с совестью ты заключил контракт,
Чтоб лицемерие затмило честность
И, истина в вине – старо, как вечность.
Насильно не хочу я милым быть,
Как многие, с попутным ветром плыть.
Намного интересней честный спор,
Очистить коим можно с души сор.
Когда же уважение заслужишь ты,
Из угловатых форм прекрасные черты
Откроются в тебе с зачатком интеллекта,
Тем, завершив сбор качеств до комплекта.
К общению я доступен просто тем,
Что бумерангом получу и драйв затем,
А ваши отзывы – подобие есть града,
Их нет прекрасней – высшая награда!
Вот и встретились три одиночества
Вот и встретились три одиночества,
И не двое, как в песне, как есть наяву,
Чтобы тем подчеркнуть да для творчества,
Чтобы песню сложить, как бывало, в строю.
Поделиться душевной своей теплотой,
Без пилюли болезни отступят, и всё же —
Как прекрасно встречаете нас с теплотой,
Я судьбе благодарен, храни же Вас, Боже!
Нам не нужен вовек, ни жеманства фасон,
Ни костюм от Версаче, с намеком на гений;
Щедрость – друг доброты, радость встречи – не сон
И других среди нас не находится мнений.
От души разговор на радушной волне,
От которого жизнь станет легче,
В благодарность – улыбка устроит вполне,
Наш союз позитивный всё крепче.