Глава 2
Давно это было. Очень давно. Все описания того времени превратились в прах. Что сгорело, что сопрело, что разбито, что зарыто. Но не надо отчаиваться. Все может быть. Будет какой-нибудь любитель сельской жизни обустраивать свое жилье-былье, начнет копать, чтоб деревце посадить, баньку сладить… и, бах – его заступ наткнется на что-то твердое. Кто-то, выругавшись, бросит копать, уйдет на другое место, а кто-то захочет продолжать копать и дальше. И отроет он каменную плиту. Позовет соседа. Вместе они ее достанут. Увидят, что это не просто плита, а могильная и с какими-то знаками. Под ней скелет сохранился. Почешут затылок: что делать? Могут решить и так: они не убивали, никого не хоронили. А банька нужна. Извлекут кости и выбросят где-нибудь в лесу. А плиту разобьют, чтоб никто не узнал о находке и не мешал докапывать траншею под фундамент.
А может быть и другое. Позовут ученых, те и прочитают, что здесь покоится прах древнего короля пруссов Вейдевута. «Кто такой?» – заинтересуется копатель. А если будет упрям, узнает он следующее. Да, был когда-то и правил в этих местах прусский король Прутено. Тогда короли были не такие, как сейчас. Им самим подчас приходилось о себе заботиться.
Снарядился король на охоту. Долго бродил он по лесам. Но куда подевалась вся живность, одному Тору известно. Уж решил он возвращаться. Вышел из лесу на полянку. Глянул, а там такой красавец-тур спокойно пощипывает травку, что аж пот пробил короля. Копье на изготовье. Заходит слева, чтоб наверняка поразить в сердце.
Все вроде получилось. Ан нет! Взревел бычина, бросился на короля с такой яростью, что еще мгновение – и висеть его королевскому высочеству на рогах животного. Но король был ловок. Успел увернуться. Тур не стал больше покушаться на человека, а решил подальше от него уйти. Но человек был упрям. Да и добычу терять не хотелось. Пошел за зверем. И так увлекся, что не заметил опасного болотца. Да и трудно было его заметить. Сверху травяной плывун прикрыл водную гладь. Тут-то и провалился в него Прутено по самую шею. Первое мгновение король не почувствовал никакой опасности. Оперся на траву. Но она вдруг ушла под воду. Тогда решил добраться до земли. Но увязли ноги, не мог их вытащить, как ни бился. А между тем он погружался все глубже и глубже. «Что делать?» – сердце его забилось в тревоге. Король вдруг ощутил всю меру опасности. Осмотревшись, заметил, что над ним склоняются зеленые ветлы. Попытался дотянуться до них рукой. Ему даже удалось это сделать. Но, наверное, от радости он сильно дернул ветку, и ее тонкие нити оборвались. Как он ни старался, но достать ветви не мог. Между тем продолжал медленно погружаться в трясину. И тут он почувствовал, что его смерть неизбежна. О, как жаль уходить в таком возрасте! Да и что будет с его королевством? Ему с таким трудом удалось объединить пруссов. Теперь не они были добычей их врагов, а те сами стали опасаться набравших силу, объединенных соседей. Неужели все уйдет прахом? И как хочется жить! Жить!
– Господи, – взмолился он, – услышь меня! Помоги! Если свершишь чудо, буду твоим рабом!
И… чудо свершилось. Оно пришло в виде огромного мошника, пожелавшего опуститься на эту ветвь. Под его тяжестью она согнулась. И, уже захлебываясь, Прутено схватился за спасительную ветвь.
Вернулся, и, собрав вождей племен, отметил свое спасение широким застольем, которое растянулось на несколько дней. За ним-то его вожди, под действием хмельного, возгорелись желанием «навестить» соседей-литовцев. Против был только его брат Вейдевут. Он был женат на литовке и у него с соседями сложились дружеские отношения. Но его голос потонул в могучем воинственном вое вождей. Это подогрело короля, и он, махнув рукой, дал «добро».
Большой отряд пруссов двинулся на Литву. Внезапность нападения сулила им хорошую добычу. Но как они просчитались! Литовцы встретили их! Неужели кто-то предал? Но поздно думать об этом. Надо сражаться. Сеча была ужасной. Несмотря на храбрость и отвагу пруссов, сдвинуть с места литовцев не удавалось. Так их застигла ночь. Битва отложена до следующего дня. А среди ночи вдруг поднялся такой ураган, что даже взрослому стало страшно. Ветер вырывал с корнем деревья, валил с ног людей. Напуганные кони разбегались. Рядом с головой короля, едва не задев его, упало дерево. Он чудом остался жив. И вдруг он понял, это Всевышний напоминает ему о так быстро забытых обещаниях. Поутру, собрав людей, он приказал им возвращаться назад. После такой кошмарной ночи никто не пытался оспорить его решение.
Вернувшись к себе, король не поехал в свое дворище, а направил коня в глубь леса, где было их капище. Там он встретился с верховным жрецом, посредником между богом и людьми. Это был старец весьма преклонных лет. Он возлежал на лежанке, устланной мягкими шкурами. Оконце, выходившее в лес, света почти не давало. Поэтому на стене висел светильник, который сносно освещал жилье.
При виде вошедшего короля жрец сделал попытку подняться. Но от бессилия упал на лежак. Вскочил рядом сидевший жрец-лигушон, помог старцу подняться и одеться в традиционную для такого случая одежду: в длинную серую тунику, обшитую белой тесьмой, застегнутую белым шнурком, внизу украшенную кистями из бычьих хвостов. Подошедший король опустился перед ним на колени.
– Тебе надо выполнить свой обет, – еле слышно проскрипел старец, – я скоро уйду к богам, – он повернулся в сторону.
Тут только король заметил, что там стоял Тор с золотой головкой и золотыми пальцами.
– Он меня позвал. А ты, – он ткнул сухим, как зимняя ветка, пальцем в его грудь, – ступай прочь и… приходи. Он, – жрец кивнул на божка, – хочет видеть тебя на моем месте.
Король не сказал ни слова, поднялся и вышел. Вернувшись к себе, король вновь разослал гонцов, чтобы позвать всех вождей. На этот раз для объявления важного решения.
Ворота королевского двора открыты. Он забит до отказа. В первых рядах – вожди. Суровые обветренные лица, как маски, безлики. Кажется, их нисколько не тревожит, зачем собрали. Они знали одно: чтобы ни произошло, главная их опора – меч. И они стоят, широко расставив ноги, в тяжелых сапогах, положив обветренные руки на рукоять своего оружия.
Король не заставил себя ждать. Когда он появился, его не сразу узнали. Белый клобук на голове, на плечах белый до земли плащ. На груди, на золотой цепи, огромный кабаний клык. Такой вид Прутено заставил вождей заговорить меж собой. Да и толпа загудела, почувствовав неладное. Король приходился им по душе. Он защитил их от набегов, а его походы почти всегда приносили удачу. Гул усиливался, и король поднял обе руки. Вскоре воцарилась тишина. И послышался твердый, властный голос короля, который столько раз призывал их на борьбу.
– Братья мои! – многим показалось, что его голос даже слегка дрогнул. – Великий Тор призывает к себе нашего великого жреца. И он, как велит небо, возлагает на меня свои тяжкие обязанности. Бог спас мне жизнь, и я дал ему обет быть его рабом. Да воздадим ему должное! – он поднял руки и задрал голову, словно там, в голубом и прозрачном небе, хотел увидеть того, кто один властен распоряжаться его судьбой.
Тоже сделала и толпа. К ней присоединились все вожди: «Криве! Криве!». Их голоса слились воедино и громом, пугая ворон, разнеслись по округе.
Выбор богов был одобрен и людьми. И настала пора узнать, кто же будет служить им.
– Король! Король! Кто будет королем? – загудела толпа.
Верховный жрец, а все уже стали считать его таким, поднял руки.
– Я видел сегодня сон, как старец с золотой головой, – все поняли, о ком идет речь, – подвел ко мне… – жрец замолчал.
Замолчала и толпа. Потом с задних рядов раздался чей-то нерешительный голос:
– Вейдевут!
– Вейдевут! – подхватило несколько голосов. И вдруг раздался чей-то громовой голос, который перекрыл толпу:
– Нет!
Вперед вышел рослый плечистый вождь Почево.
– Нет! – повторил он и топнул ногой.
– Почево! Говори! – заорала толпа.
– Он женат на литовке!
Из толпы вышел прусс. Если протестующий вождь был высоким и здоровым, то этот на голову выше, а в плечах в два раза шире. С таким особо не поспоришь, глядя на его, с детскую голову, кулачищи.
– Ха! Женат на литовке. Ну и что? У меня жена – тоже литовка. Ну и что? Да таких здесь… а ну, откликнитесь! – пробасил он так, что вороны вновь от испуга слетели с деревьев.
В ответ раздался веселый гул.
– Слышал? – он повернулся к Почево, а потом обратился к толпе, – я за Вейдевута. Он умен! И храбр. Лично знаю. Придет к нам беда, мы с литовцами вместе будем ее отражать.
– А если к ним? – рассмеялся кто-то.
– Тоже!
– А дань будем собирать? – последнее слово из-за поднявшегося смеха еле расслышали.
Когда смех улегся сам собой, прусс повернулся к верховному жрецу:
– Прутено! Ты стал нашим духовным властелином, так скажи, кого к тебе подвел старец?
Толпа замерла в тревожном ожидании. И все услышали имя того, кто с этого мгновения станет их государем.
– Он подвел Вейдевута.
Воздух огласился радостными криками. Вейдевут стал королем. Как было услышано имя нового короля, Почево, разрезая толпу, словно нож масло, поспешил к воротам. Но ни одна голова не повернулась ему вслед.
В годы своего правления Вейдевут надежды брата, как и народа, оправдал. Он оказался человеком предусмотрительным, дальновидным, а поэтому его никто не мог застать врасплох. Тонко разбираясь в политике соседей, используя их слабости, прочно держал всех в повиновении. Но и он совершил роковую ошибку. У него было двенадцать сыновей. Чувствуя приближение своей кончины, король никак не мог решить, что сделать с королевством: оставить кого-то из сыновей на месте короля, но тут же перед ним вставали лица других его детей. Что они скажут об отце, не будут ли слать ему проклятия? И выбор был сделан.
Пруссия была разделена на двенадцать частей. Не все они меж собой жили дружно. Только один из них, Недрон, получивший самоштские земли, старался как-то всех объединить. Тем более что внезапно под их боком возникла нежданная опасность. Появился немецкий орден меченосцев. За ним другой – орден тамплиеров. Это были воинственные и дерзкие люди. Пока они действовали разрозненно, пруссам как-то удавалось сдерживать их натиск. Хотя отступать приходилось. Порой, услышав разумный голос Недрона, временно объединившись, братьям удавалось потеснить завоевателей.
Но у врага появился умный магистр Волковин, который через Папу Григория IX стал добиваться объединения с Тевтонским орденом. Тевтонцы, чувствуя свое превосходство, этого не хотели. Но куда деться, если состоялось решение папы. Правда, к этому времени магистр меченосцев Волковин погиб, и общим магистром стал Герман Балк. Умный и хитрый правитель вмиг оценил прусскую слабость. Он умело стал разжигать вражду между многочисленными прусскими правителями.
Дела у пруссов покатились под гору. И только Недрон какое-то время, миря прусских вождей и опираясь на помощь литовцев, держался. Тогда рыцари придумали одну хитрость, чтобы устранить препятствие на пути окончательного покорения Пруссии. Они решили изнутри напасть на литовцев, чтобы подорвать их мощь, после чего они уже не смогут прийти на помощь пруссам. Для этого они построили на Немане огромную барку. Она представляла собой что-то в виде плавучего островка.
Узнав об этом, к Балку явился Дивон, сын Недрона, и предложил себя в качестве речного проводника. Рыцари, не имевшие никогда дела с речным плаванием, весьма обрадовались такой помощи, пообещав ему хорошо заплатить. Все же, не очень доверяя, они установили за ним наблюдение.
Прошло несколько дней. Его поведение рассеяло все сомнения немцев. И они сняли наблюдение. А на следующую ночь сильный удар повалил безмятежно спавших рыцарей на пол. Ничего не понимая, они повыскакивали на палубу. Каково же было их удивление, когда они заметили, что барка стоит на мели. Разъяренные, они кинулись искать проводника, но того нигде не было. А с рассветом на них напали литовцы и пруссы. Так печально окончился этот поход. Немцы, ближайшие соседи, решили помочь рыцарям, ибо их намерения отвечали интересам Римской империи.
И вот в ливонский замок прибыли маркграф Бранденбургский, граф Геннебергский и граф Намурский, приведя с собой многочисленное войско. Они решили проучить литовцев, воспользовавшись тем, что великий Литовский князь Гедимин увел войска на юг. Своей целью они выбрали небольшой городок Пунэ, которым правил князь Маргер. Он был опытным военачальником и понимал ту возросшую опасность, которая появилась с уходом Гедимина. Поэтому пригласил к себе наиболее доверенных людей и поделился с ними своими опасениями. Он предложил позвать на помощь пруссов. Доверенные поддержали его. Маргер оказался прав. Его посланцы вовремя заметили опасность. На помощь от пруссов отозвался один Дивон.
Рыцари, чтобы скрытно подойти к цели, разбились на три колонны. Но все было бесполезно. Вовремя оповещенные, все окрестные жители, а их было более четырех тысяч, с женами и детьми, к огромному удивлению магистра, успели укрыться в крепости.
– Как прознали язычники о нашем появлении? – бесило его.
Не знал он того, что на помощь пришли пруссы, к сожалению, незначительная их часть. Но зато какая! Дивон прислал двух своих сыновей: Руссингена и Гланда Камбила. Правда, людишек с ними было маловато. Едва две сотни наберется. Но Маргер и этому был несказанно рад. Да и у его людей появление этих смельчаков вызвал подъем настроения: «Ни одни!»
Тишина. Даже птицы в лесу перестали щебетать. Все литовское воинство на крепостной стене. Все с напряжением всматриваются вдаль. У многих еще теплится надежда: а вдруг не к нам, пройдут мимо. Похоже, их надежда оправдывается. О, нет! Доносится глас трубы, и на дороге появляется рыцарское воинство. Выстроено по всем правилам воинского искусства. Впереди – лучники в легких панцирах. В руках огромные луки. К поясу подвешены несколько колчанов со стрелами. За ними стенобитные машины. А уж дальше – само рыцарское воинство.
Маргер – воин, выше среднего роста, плечистый. На щеках – шрамы, говорящие о его боевой деятельности. Шлем надвинут до самых глаз. Взгляд спокойный. Не впервой вот так ему встречать врага. И только чуть дрожащая рука, поглаживающая светлорыжую бороду, говорит о том, что и железный предводитель слегка волнуется. Он поворачивается к рядом стоявшему Гланду Камбиле:
– Ишь, как на глядинах, – с ехидством проговорил он.
Потом спросил:
– Не страшно?
Камбила неопределенно пожал плечами и, показывая рукой на стенобитные машины, сказал:
– А что это за чудо такое?
– Это стенобойки.
– Стены, что ли, будут бить? – не без удивления переспросил Камбила.
Князь усмехнулся, в голове промелькнуло: «Молод еще!..» Потом кивнул.
– Только мы попробуем им помешать. Норил, – обратился он к рядом стоящему воину, – прикажи готовить смолу.
Сбоку и сзади враз раздались голоса:
– Тевтонцы!
То выступали из лесу две, чуть приотставшие колонны.
На удивление осажденных, враг стал сходу готовиться к штурму. Стрелки, вытянувшись в цепь, начали обстрел. Появились первые жертвы. Лицо Гланда побелело, когда он увидел, как рядом стоящему литовцу стрела попала между кольчугой и подбородком. Кровь брызнула во все стороны. Воин упал, страшно захрапел, судорожно хватаясь руками за горло. Потом затих.
– Сбросьте его вниз! – жестко приказал князь.
Боевая обстановка входила в жизнь. Гланд как бы очнулся и стал, как другие, прятаться за стену.
– Тащат, тащат, – раздались крики.
– Эй, лучники, чего спите? – заорал князь. – Лук! – приказал он.
– Князю лук! – понеслось по рядам.
Вскоре ему подали лук и колчан со стрелами. Приготовив оружие, князь приподнялся над стеной и спустил тетиву. Какой-то тевтонец, возившийся у стенобойки, упал на землю.
– Вот это князь! – не удержался кто-то от восхищения.
Примером послужил выстрел Маргера. Литовцы осыпали орденцев стрелами. Те побросали машины и убежали к лесу.
У Камбилы мелькнула мысль.
– Князь! – заорал он, – дай людей.
Князь понял намерение прусса.
– Норил! – Маргер увидел вернувшегося воина. – Давай с пруссом.
Гланд кубарем скатился со стены, за ним несколько десятков литовцев.
– Открывай! – заорал он, подбежав к воротам.
Воины не поняли и стали смотреть вверх, где находился Маргер.
– Князь! – на весь Пунэ раздался голос Камбилы.
Тот понял, ударил себя по голове и перевесился через перила, приказал открыть ворота.
– И следите, когда те будут возвращаться.
Эта выходка имела успех. Часть машин была испорчена, прежде чем опомнившиеся тевтонцы бросили для спасения отряд рыцарей. Камбила, а он взял на себя командование, хотя это получилось как-то произвольно, отбил рыцарей и приказал отступить в крепость. Пруссы себя здорово показали. Маргер подошел к Камбиле и обнял его.
– Будь мне братом! – сказал он.
Да, в такое время такие слова многого стоят. Магистр, яростно ругаясь, приказал рыцарям готовиться к штурму.
Несколько дней тевтонцы пытались взять штурмом крепость. Но безуспешно. Лицо магистра позеленело: «Что делать?». Это понял граф Намурский.
– Раз так, – сказал он, – их надо сжечь!
Как просто и как здорово… Что тут хитрого: вся крепость, от стены до последней избенки, была деревянной. Магистра нельзя было узнать. Лицо его посерело. Как же он сам не додумался до такого?
– Готовьте паклю, горючий состав и стрелы! – отдал он приказ.
Когда Маргер увидел, как первая стрела, оставляя тонкий, дымный след, пронеслась над его головой, он понял – это конец!
Вскоре небо было испещрено огненным сиянием. Как ни старались литовцы, но справиться с огнем они не могли. Не сговариваясь, все сошлись на площади.
– Князь! Князь! – потребовали литовцы своего вожака.
Он шел с грозно сдвинутыми бровями, что делало его лицо решительным и властным.
Когда дошел до середины, остановился, посмотрел кругом.
– Вы хотите мне сказать, – голос его звучал глухо, – что враг угодил в наше сердце, и вы готовы все умереть, но не сдаться врагу?
– Да! – в один голос ответила площадь.
– Я с вами! – произнес князь.
– Костер! Костер! – раздался глас.
И на площади запылал огромный кострище. В него люди бросали свое имущество, драгоценности. Пусть ничего не достанется их злейшему врагу. Очередь дошла до детей. Ни у кого не поднималась рука. Но тут появилась старая жрица. Она вела за собой маленькую правнучку. Старуха поставила ее в центре площади. С оцепенением смотрят литовцы на жрицу.
– Перунес! Ты слышишь меня? Возьми мою жертву, чтобы они не осквернили ее, – и вонзила нож в сердце малютке.
Толпа охнула. Треск ломающихся стен как бы подхлестнул людей к жестокой расправе. С детьми покончено. Мужья убивают своих жен. Затем, разбившись на пары, убивают друг друга. Тех, у кого не хватило сил добить себя, добивает жрица.
В город врываются рыцари. Князь с группой литовцев, с ними и Камбила. Где Руссинген, никто не знает. Быстро тает отряд смельчаков. Остались Маргер и Камбила. Князь весь изранен. Кровища так и льет с него.
– За мной! – командует он пруссу.
Они спускаются в подземелье. Там спрятана княгиня. Она уже по одному виду мужа поняла о своей участи. Но лицо ее спокойно. Она достойно примет смерть. Но прежде чем это совершить, он берет за руку Камбилу и отводит его в глухой угол. Там князь открывает потайную дверцу.
– Брат! – заговорил он, – я знаю, что и ты готов принять смерть. Но мы умираем на своей земле. Иди к себе, там расскажешь о нашей смерти, и пусть ваши люди отомстят за нас! – сказав, он обнял Камбилу.
За спиной раздался шум.
– Иди! – с каким-то нажимом приказал он. – Иди, – и подтолкнул его к проходу. Князь мог опоздать. Но невесть откуда появилась жрица и с ножом в руках бросилась на врагов. Те подняли ее на копьях. Этого мгновения хватило князю, чтобы он вонзил меч в свое сердце.