Глава 2
Черное и белое
1
Дэниэл Джошуа Майдугури полагал, что за три года, проведенные в Курганске, он узнал о России все или почти все. Русские ленивы, тупы и необязательны. Мужчины редко меняют носки и склонны к беспробудному пьянству. Женщины любопытны, глупы и доверчивы, как зеленые мартышки с берегов реки Нгуру, хотя внешне, конечно, куда более привлекательны. Великий русский поэт Пушкин был на самом деле «африканос» и употреблял матерные слова. Не менее великий писатель Достоевский зарубил топором собственную бабушку, после чего проиграл ее состояние в русскую рулетку… Не спеши пересекать проезжую часть на зеленый свет – собьют… Не одалживай никому денег – скорее удавятся, чем вернут… К сьожаленью дьень рьожденья тьолько рьаз вь гьоду… Вьодки ньикогда нье бьывает мьало…
Когда знаешь это и многое другое, то о какой загадочной русской душе может идти речь, скажите на милость? Нет никакой загадки. Да и сама русская душа, она – тьфу, пустой звук.
Выходец из отдаленной нигерийской провинции Нгуру, где его предки веками занимались разведением коз и выращиванием маниоки, Дэниэл по непонятной причине чувствовал себя в России кем-то вроде истинного джентльмена, волею судьбы очутившегося среди дикарей. Скорее всего, причиной тому была генетическая память о временах британского владычества, когда славный род Майдугури мог беспрепятственно изучать и перенимать напыщенные манеры своих господ.
Может быть, Дэниэлу слегка не хватало настоящего лоска, зато его английский был для России безупречен. Местный язык он тоже знал неплохо. Вполне достаточно, чтобы договариваться с преподавателями о зачетах и заниматься бизнесом. Последнее увлекало его гораздо сильнее всех университетских дисциплин, вместе взятых.
Знающие люди говорили, что раньше у иностранных студентов имелось два основных вида доходов: заграничные шмотки и валюта. Теперь тряпок хватало и без контрабанды, а обменники торчали почти на каждом углу. В связи с этим приоритетные направления негритянского бизнеса изменились. Валютой у входа в общежитие приторговывали лишь ранним утром да поздним вечером, когда близлежащие обменные пункты были закрыты. А основной доход приносили героин, морфий и марихуана. Дэн знал это наверняка, поскольку лично приобщал русских дикарей к западной цивилизации.
Он входил в состав тройки, территория которой размещалась в чахлом скверике перед общежитием. Конголезец Леон прохаживался у входа, отлавливая потенциальных клиентов, и препровождал их к гражданину Эфиопии Канатэ. Здесь принимались конкретные заказы и деньги. Задача Дэна состояла в том, чтобы, получив условный знак от напарника, достать из тайника требуемый товар, незаметно передать его по назначению и вернуться на свой пост.
Наркотики хранились под бордюром – несмотря на покровительство местной милиции, держать их при себе было небезопасно. Курсируя между тайником и заказчиками, Дэн старался перемещаться спортивным шагом, что в какой-то мере заменяло ему зарядку. Вдобавок он зимой и летом дышал свежим воздухом, что тоже шло на пользу здоровью. А наркотиков Дэн никогда не употреблял, даже безобидный «кэннэбис». Это был лишний повод смотреть на русских свысока. Наркоманов среди них становилось с каждым днем все больше. Невоздержанный, слабовольный народ. Половина молодежи была обречена на вымирание от водки, героина и СПИДа – так полагали в общине иностранных студентов. И Дэн, через коричневые руки которого проходили все увеличивающиеся партии наркотиков, разделял это мнение целиком и полностью.
Главная проблема русских мужчин, по его мнению, состояла в отсутствии у них чувства меры. «Без тормозов» – так называли они свое бесшабашное поведение, даже вроде бы гордясь этим. А еще русские не умели обращаться со своими женщинами. Дэн, сменивший за годы учебы не один десяток белых подруг, слышал от всех них всегда одну и ту же историю, рассказанную разными словами.
Она ему поверила и дала. Опять поверила, сделала аборт. Поверила в последний раз, подцепила дурную болезнь, вылечилась и захотела замуж.
Очередняя герлфренд Дэна не являлась исключением, поэтому он не слишком вникал в ее россказни о разбитых мечтах. Гораздо больше ему нравилось слушать ее бурные стенания в постели. А когда Рая, отдышавшись, принималась разглагольствовать про их будущую совместную жизнь, Дэн попросту дремал, набираясь сил перед очередным заходом, которых делалось не менее трех за свидание. Он не хотел упускать своего. Учеба в России подходила к концу, а где еще поимеешь белых девушек в таких количествах и совершенно бесплатно?
Предвкушая вечерние забавы, Дэн даже немного согрелся под моросящим дождем. На днях Рая сняла квартиру, где заниматься сексом стало значительно гигиеничнее и удобнее, чем в общаговской конуре, разделенной портьерой на две равные половины. Теперь Рае можно было не закрывать рот во время ее частых оргазмов и принимать душ, когда заблагорассудится, не отходя от кассы, как говорят русские. Дэн и не отходил. Вчера он поимел Раю прямо на кухне, жуя между делом приготовленные ею домашние пирожки с капустой. Вот что такое настоящая экзотика! Ради таких моментов стоило терпеть лишения, выпавшие на долю Дэна в этой варварской стране.
Увлеченный своими мыслями, он не сразу обратил внимание на мужчину, появившегося в сквере. Пока тот стоял спиной, его можно было принять за молодого парня, одетого в стандартную кожанку и джинсы. Но когда мужчина повернулся и неспешно зашагал Дэну навстречу, стали очевидными две вещи. Первое: этому белому с юношеской фигурой было как минимум лет сорок. Второе: он явился сюда не за дозой, а по душу Дэниэла Джошуа Майдугури, и потому не сводил с него своих стальных глаз.
Милицейская облава? Бандитский наезд? Больше Дэну не успело прийти в голову ничего путного, поскольку в следующую секунду ему стало не до отвлеченных размышлений. Заговорщицки подмигнув ему, мужчина наклонился и без видимых усилий приподнял тот самый блок бордюра, под которым хранились запасы наркотиков. Камень специально высвободили из асфальта, чтобы выкопать под ним небольшое углубление. Правда, обычно было достаточно запустить в щель руку, чтобы дотянуться до нужного пакетика. Но сегодня ситуация складывалась явно нестандартная. Экстремальная, как догадался Дэн, бросаясь к мужчине.
– Твое богатство? – спросил незнакомец, кивнув на открывшуюся яму, напичканную расфасованными порциями порошка и травки.
– Не твое дело! – прошипел Дэн, стремительно протянув руку к потайной нише.
Это был импульсивный, но, как тотчас выяснилось, ошибочный жест. Потому что мужчина внезапно уронил приподнятый блок, весивший никак не меньше шестидесяти фунтов. Сколько это будет в килограммах, Дэн, естественно, вычислять не стал. Он просто упал на колени и взвизгнул, как бабуин, угодивший лапой в капкан. Строго говоря, это произошло даже дважды, потому что мужчина повторил операцию еще раз. После чего развернулся к набегающему на него Канатэ.
Эфиоп, торчавший по обыкновению на углу здания общежития, оказался единственным собратом Дэна, который заметил неладное и поспешил ему на подмогу. Он мчался на мужчину размашистыми скачками, слегка забирая в сторону, чтобы подготовиться к мощному хуку справа. Застывший на карачках Дэн зачарованно смотрел, как замирают редкие прохожие на тротуарах, как взмывают с мокрого асфальта испуганные воробьи, как дробятся отражения в лужах, по которым ступают приближающиеся кроссовки Канатэ.
Чвак-чвак-чвак! Потом звуки шагов резко оборвались, потому что эфиоп, сделав очередной прыжок, не приземлился, а полетел дальше, перебирая ногами в воздухе.
Виной тому был мужчина, перехвативший его выброшенный вперед кулак. Рванув нападающего на себя, он ловко поддел его плечом, развернув почти параллельно асфальту. Протестующе крича что-то на своем наречии, Канатэ перемахнул через спинку влажной скамьи и врезался в самую гущу декоративных голубых елочек. Мужчина, недолго думая, последовал за ним.
Возня среди шуршащих еловых лап прекратилась после второго по счету звука удара, донесшегося до ушей Дэна. Он только-только высвободил из ловушки свою руку с посиневшими ногтями, когда белый человек вернулся, чтобы взяться за него.
Дэн смутно помнил, что в тот момент, когда ему в лицо понеслась рифленая подошва с налипшим кленовым листом, он стоял на коленях. И по прошествии неопределенного времени никак не мог взять в толк: почему бредет куда-то на заплетающихся ногах, придерживаемый незнакомцем за запястье поврежденной руки?
– Отпусти! – потребовал Дэн, с ненавистью косясь на зевак, выстроившихся вдоль сквера.
Мужчина ничего на это не ответил, лишь слегка вывернул ему руку под неудобным углом. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Дэн не только прекратил сопротивление, но даже ускорил шаги. Оглянувшись через плечо, он увидел небольшую группку своих растерянных товарищей, сгрудившихся возле входа в общежитие. Это напоминало финальную сцену из какого-то грустного фильма, главному герою которого было не суждено вернуться назад. Обреченным персонажем являлся, конечно же, Дэн. Осознав это, он сделал еще одну слабую попытку освободиться.
– Не дергайся, – посоветовал мужчина, продолжая увлекать негра за собой. – Если тебе не жалко собственной руки, то подумай хотя бы о товаре. Он ведь немалых денег стоит, а?
– Товар? – Лишь теперь Дэн заметил, что его спутник несет в свободной руке пакет с конфискованными наркотиками. Их было там на сумму около пяти тысяч долларов.
– Не знаю никакого товара, – злобно прохрипел Дэн. – Это не мое! Произвол! Я буду жаловаться!
– Ты отлично говоришь по-русски, молодец. Но я не из милиции, а ты не апостол Петр, так что не торопись отрекаться.
– Что тебе от меня нужно, мэн?
– Сейчас ты сядешь в машину, и мы с тобой побеседуем на эту тему, – пообещал мужчина, подталкивая Дэна к дверце светлых «Жигулей». – После этого получишь пакет обратно и отправишься восвояси. Устраивает тебя такой расклад?
– Нет, не устраивает!
– Неважно. Назвался груздем, полезай в кузов!
– Gruzdiem?
Озадаченный Дэн застыл перед распахнутой дверцей, прикидывая, стоит ли ему забираться внутрь. Мужчина разрешил эти сомнения просто: схватил его за серьгу, продетую в ухо, заставил пригнуться и буквально затолкнул в автомобильный салон.
Обойдя вокруг машины, он устроился на водительском сиденье. Дэн разглядывал свои пальцы, которые после прикосновения к уху сделались липкими и красными. С одной стороны, его подмывало выскочить из «Жигулей» и броситься наутек, пока к полученным травмам не добавились новые. С другой стороны, Дэну вовсе не хотелось расплачиваться за утерянный товар из собственного кармана. Рачительность одержала верх. Уставившись исподлобья на незнакомца, выруливающего на проезжую часть, он угрюмо поинтересовался:
– Ты кто? Бандит?
– Не бандит, не сотрудник правоохранительных органов и даже не расист, – успокоил его мужчина. – Можешь называть меня Громовым, парень. Но после нашей беседы ты забудешь и мою фамилию, и номер моей машины. Договорились?
– Ха! – воскликнул Дэн.
– Тебе был задан вопрос. – Громов смотрел прямо перед собой, на дорогу, но его глаза нехорошо сверкнули.
– О’кей, договорились, – буркнул Дэн. – Куда мы едем?
– Уже приехали.
«Жигули» свернули в маленький дворик и остановились на залитом грязной водой пятачке. Раскисшие листья в лужах, деревца, похожие на поставленные стоймя мётлы. Вокруг только поржавевшие гаражи да полуразрушенная трансформаторная будка с изображением черепа на двери. Дэн прикинул: скоро ли подоспеет помощь, вздумай он кричать в этом пустынном уголке? Вывод получился настолько безрадостным, что он поежился, словно находился не в машине, а под моросящим снаружи дождем. Бр-р!
– Ты знаком с Раей Светлицкой, верно? – спросил Громов. Интонация его голоса была скорее утвердительной.
– Допустим, – откликнулся Дэн, разглядывая свою покалеченную руку. Два пальца на ней разбухли до толщины темно-коричневых кубинских сигар и были такими же несгибающимися.
– Вы с ней собирались в Сочи?
– Sochi? Где это?
– Неважно, – ответил Громов, окинув соседа внимательным взглядом. – Если ты не знаешь, где находится город Сочи, то, может быть, тебе известно местонахождение Раи?
– А что? – недружелюбно осведомился Дэн. За годы, проведенные в Курганске, он овладел не только русским языком, но и здешней манерой отвечать вопросом на вопрос.
– Пакет, – напомнил Громов, пошуршав полиэтиленом. – Желаешь заполучить его обратно?
Дэн представил себе Раю, хлопочущую в маленькой кухоньке. Руки перепачканы мукой, под халатиком ничего, тело так и пышет жаром, как включенная духовка. Очень возбуждающая картинка. Однако если вообразить на месте Раи новую подружку, например рыженькую, то получается даже соблазнительнее. Русских девушек вокруг навалом, а пирожки с капустой – не единственное блюдо, которое хочется попробовать в молодости.
Правда, Рая просила никому не говорить, что она сменила место жительства, и Дэн дал слово. Но, с другой стороны, если выполнять все обещания, данные курганским подружкам, то придется завести себе дома целый гарем, а он ведь не какой-то безбожный мусульманин. И пальцев на обеих руках у Дэна только десять, причем два из них уже сломаны. Такая вот арифметика безрадостная.
– Улица Терешковой, 97, – проворчал он, пытаясь оттянуть момент предательства. – Сорок третья квартира. Телефон…
– Только не надо заливать мне про улицу «Тьерьешковой», – нахмурился Громов. – Мне нужна Рая, а не адрес, по которому она прописана.
– Ну, она на днях сняла себе другую квартиру, по проспекту этого… – Дэн наморщил лоб. – Ваш знаменитый писатель. Лео… Лев…
– Можешь не утруждать себя, я понял, о ком идет речь. Дом? Квартира?
– Номер дома не знаю, но он там самый высокий, а на первом этаже мебельный салон.
– Так, понял. Дальше.
– Третий подъезд, четвертый этаж, сто первая квартира.
Громов прищурился:
– И чем занимается Рая в «стьо пьервой квартирье»? Кто скрашивает там ее одиночество?
– Я, – скромно признался Дэн.
– Любишь белых девушек?
– Люблю. Разве это запрещено?
– Нет. Но с какой стати ты интересуешься чужими банковскими переводами?
Рука Громова внезапно вцепилась в левую ключицу Дэна, и крепкий, атлетически сложенный парень почувствовал себя цыпленком, угодившим в когти ястреба. А еще ему вспомнилось, как легко ломаются суставы хорошо прожаренных окорочков.
– Отпусти! – взмолился он. – Я не понимаю, о чем ты говоришь, мэн! Какие банковские переводы?
Притянув к себе Дэна, Громов заглянул в его выпученные до размера перепелиных яиц глаза и оттолкнул обратно.
– Предположим, я тебе поверил, – сказал он. – Тогда с кем еще якшалась Рая в последнее время?
– Ни с кем. У меня вообще сложилось такое, э, impression… Ну, впечатление, что она от кого-то скрывается.
– Почему?
Громов опять глядел прямо перед собой, словно его не слишком интересовал ответ. Но Дэн, справедливо рассудивший, что с двумя ключицами человеку живется значительно комфортнее, чем с одной, откликнулся без промедления:
– Она никуда не звонит, не выходит из квартиры. И все время чего-то ждет, так мне кажется.
– Ключи.
В поле зрения Дэна появилась требовательно раскрытая ладонь.
– Какие ключи? – фальшиво удивился он.
– От Раиной квартиры, которыми она тебя должна была снабдить, чтобы не отзываться на звонки в дверь.
Рука Громова маячила так близко от носа Дэна, что ее изображение двоилось в его глазах. В таких ситуациях не до щепетильности. Порывшись в карманах, Дэн сунул белому связку ключей и незаметно перевел дух, когда пальцы, готовые сомкнуться на его физиономии, исчезли из виду.
– Молодец, ты хороший парень, – сказал Громов. – Расторопный и сообразительный. Спасибо. – Его улыбка была неожиданной и короткой, как фотовспышка.
– Пожалуйста, – проворчал Дэн, осторожно ощупывая порванную мочку уха. – Только зачем было руки распускать? Разве нельзя было договориться по-хорошему?
– Нет. Ты ведь не пряниками в сквере торговал, верно? Стал бы ты со мной откровенничать в присутствии своих дружков?
Поразмыслив, Дэн решил не кривить душой, а просто напомнил:
– Теперь верни то, что взял, о’кей?
– А! – Громов закивал. – Конечно. Только давай выйдем из машины.
– Зачем?
– Послушай, парень, ты задаешь мне вопросов больше, чем я тебе. Постыдился бы.
Возмущенно хрюкнув, Дэн вылез из «Жигулей» и, прыгая с кочки на кочку, выбрался из лужи, разлившейся по площадке. Она была пепельно-бурой, как его поврежденная рука, которую приходилось придерживать на весу, оберегая от сотрясений.
Последовавший за ним Громов так и остался стоять по щиколотки в воде, задумчиво вертя перед собой пакет с наркотиками.
– Насколько мне известно, – произнес он, – у тебя на родине говорят по-английски. Как будет по-вашему «что упало, то пропало»?
– ?
– Ну, тогда «что было, то сплыло»…
Дэн еще не понимал, к чему клонит Громов, но такое отступление от темы ему не понравилось.
– Верни пакет, – потребовал он.
– Пожалуйста.
Пожав плечами, Громов высыпал содержимое пакета прямо в лужу, после чего протянул его, совершенно пустой, оторопевшему Дэну.
– Ты крэйзи! – взвыл нигериец, бросаясь спасать намокающий товар.
Присев на корточки, он успел выудить из грязной воды пару упаковок белого порошка, когда бампер «Жигулей» несильно боднул его в бедро и опрокинул в лужу.
– С дороги! – посоветовал Громов, махнув рукой из окна машины.
– Ты обещал! – заорал промокший Дэн, чувствуя себя последним идиотом.
– Я обещал вернуть пакет и сдержал слово. Теперь уноси ноги!
Взревел двигатель, «Жигули» ринулись вперед. Облитый с ног до головы потоками воды, взметнувшимися из-под колес, Дэн едва успел отпрянуть в сторону.
Вытирая рукавом забрызганные щеки и лоб, он стоял и тупо смотрел, как автомобиль, давая то передний, то задний ход, снова и снова утюжит упаковки с наркотиками. На его глазах товар на сумму пять тысяч долларов превращался в грязь, а он не мог даже сжать правую руку в кулак, чтобы погрозить им белому безумцу. И мокрое лицо Дэниэла Джошуа Майдугури казалось заплаканным.
2
Пискнув по-птичьи, пейджер высветил на экране послание, которого все эти дни с нетерпением ожидала Рая Светлицкая.
«МОЖЕШЬ ПРИХОДИТЬ».
– Йес! – Она чуть не выпрыгнула из трусиков, не в силах сдержать охватившее ее возбуждение.
Дело сделано. Сто пятьдесят тысяч баксов почти у нее в кармане. Хотя, конечно, такую кучу денег вряд ли унесешь без сумочки.
Хотелось петь, кричать, кататься по полу. Сорвать с себя ночную рубашку и исполнить какой-нибудь дикий танец, врубив музыку на всю катушку. Но Рая сумела взять себя в руки. Вместо того чтобы скакать козой по комнате, нужно было успокоиться и еще раз продумать свои дальнейшие действия. Малейший промах грозил крупными неприятностями. Человек, с которыми связалась Рая, был не лыком шит, но вполне могло случиться так, что его сцапала милиция, и тогда приглашение явиться за своей долей означало примитивную западню.
Одеваясь, Рая сосредоточенно морщила лоб, но не нашла в своем плане ни одного изъяна. Не зря она так долго ломала голову, прежде чем назвать способ передачи ей денег. Готовясь к этому ответственному моменту, Рая действовала с поистине крысиной осторожностью, хотя ей вряд ли понравилось бы это сравнение.
Решение сорвать свой куш пришло к ней внезапно, ненастным осенним днем, когда впридачу к дождю за окнами протекала помаленьку и сама Рая. Кап-кап-кап. Раздраженная, ненавидящая весь белый свет, она привычно заполняла платежные поручения, и внезапно ее взгляд привлекла ошеломляющая цифра – что-то около 450 миллионов рублей. Ух ты!
Сумму следовало зачислить на счет некой фирмы «Эверест», баланс которой обычно выглядел как пародия на финансовую деятельность: пару тысчонок туда, пяток тысчонок оттуда – вот и все денежные потоки. Девятизначное число, возникшее перед Раиными глазами, означало, что опять кто-то поймал свою удачу за хвост, в то время как она горбится за компьютером, пересчитывая чужие денежки.
Борьба в Раиной душе продолжалась до вечера. Придя из банка домой, она не сразу бросилась звонить по телефону своему бывшему однокласснику, а еще некоторое время пыталась одержать нравственную победу над собой. Пожалуй, она сумела бы перебороть этот приступ алчности. Если бы братец хоть на часок выключил свой музыкальный центр, который – бум-бум-бум – не позволял Рае расслышать голос совести. Если бы не вялая родительская перебранка, такая же нудная, как диалоги из их любимого сериала. Не дыра в последних новых колготках. Наконец, если бы не месячные. Тысяча и одно «если бы», которое определяет человеческую судьбу. Сегодня ты мог бы остановиться или повернуть направо или налево. А ты двинулся прямо, и с этого момента твоя жизнь вошла в совершенно новое русло. Когда древние говорили о том, что в реку нельзя войти дважды, они имели в виду именно это необратимое течение событий.
Одним словом, уединившись ночью в кухне, Рая все-таки набрала номер Лехи Бреславцева. После окончания десятого класса он пошел в бандиты, что не являлось секретом для окружающих. Во время последней встречи Раи с Лехой друг детства уже разъезжал на собственной «Вольво», смотрел на мир, как на принадлежащую ему собственность, и вел разговоры, почти не размыкая пренебрежительно выпяченных губ. Впрочем, узнав, что Рая трудится в «Интервест-банке», Леха потеплел, приобнял бывшую соученицу за плечи и предложил ей сообщать ему информацию о крупных суммах, перечисляемых на счета обслуживаемых ею клиентов.
Тут главное – оперативность, пояснял он, дыша на Раю прохладой ментоловой жвачки. Башли долго на одном месте не залеживаются, переваливаются туда-сюда. Но если, скажем, вовремя отследить богатенького Буратино, то можно запросто сорвать с него столько капусты, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Переместив ладонь с плеч Раи на ее сжавшиеся ягодицы, Леха пообещал за наводку десять процентов и побожился, что клиент расстанется с деньгами безболезненно и добровольно.
Той ночью, когда Рая набрала номер Лехиного мобильника, она старалась не думать, насколько правдоподобно его последнее утверждение. Ее мысли были заняты совершенно иными проблемами. Как забрать свою долю, не пересекаясь при этом ни с Лехой, ни с его командой? Где спрятаться, когда бандиты начнут наезжать на фирму «Эверест»? Каким образом замести следы на тот случай, если делом займутся правоохранительные органы и выйдут на операционный отдел банка? Впрочем, если бы Рая не решила в уме все эти и многие другие задачки, она ни за что не стала бы связываться с Лехой. Но она полагала, что придуманная ею схема столь же безупречна, сколь и безопасна.
Испариться из банка и из родного дома, сочинив какое-нибудь правдоподобное объяснение, чтобы ее не хватились раньше времени, – раз. Получить деньги – два. Отсидеться на съемной квартире – три. Наконец, выйти замуж за Дэна и, сменив фамилию, укатить с ним в Нигерию, где можно открыть личный банковский счет и получить иностранное гражданство. Дальше будет видно. Негры – превосходные любовники, но совсем не обязательно связывать с ними всю свою жизнь. Секс сексом, а кекс кексом, как говаривал начальник операционного отдела «Интервест-банка», когда переспавшие с ним сотрудницы заводили разговор о повышении зарплаты.
Когда-то и Рая занималась подобными глупостями и даже случайно сделала минет рядовому сотруднику, который ну никак не мог повлиять на ее карьеру. Ошибки молодости. Повзрослев, порядочная девушка не станет расстегивать штаны кому попало.
Теперь этот и другие неприятные эпизоды остались позади, в безвозвратном прошлом, как полагала Рая. Ведь она провернула свое первое серьезное дело, и сделала это должным образом, судя по тому, что Леха вознамерился произвести расчет. Надо полагать, он понятия не имел о том, что Рая не собиралась возвращаться в банк, чтобы продолжать там свою опасную игру. Отлично! Именно на этом и строился ее замысел. Однажды рискнуть, а потом отойти в сторонку. Это как в игре с коварными шулерами, которые дают тебе поначалу сорвать банк. Хватай свое и беги без оглядки. Второго раза не будет.
Устроившись с зеркальцем у окна, Рая занялась своим лицом, которое, если бы не скошенный подбородок, можно было даже назвать очень миловидным. Она как раз закончила колдовать над правым глазом, увеличив его в сравнении с левым ровно в полтора раза, когда из прихожей донесся звук открываемой двери.
Сегодня Дэн явился некстати, подумала Рая с раздражением. И потом, что за дурацкая манера трахаться, стоя возле кухонного стола? В такой позе чувствуешь себя не полновластной хозяйкой своей судьбы, а безропотной сотрудницей банка, которую всякий хам волен вызвать в свой кабинет для так называемого собеседования. Нет уж, хватит! Рая была сыта по горло этими бесконечными собеседованиями.
– Привет! – крикнула она, не оборачиваясь. – Тебе придется поскучать в одиночестве. Я ухожу по делам.
– Не раньше, чем мы кое-что обсудим.
– Ай! – Зеркальце, высветившее отражение незнакомого мужчины, возникшего за Раиной спиной, выпало из ее ослабевших пальцев на пол.
– Не разбилось? – участливо осведомился незнакомец, уверенно войдя в комнату. – Я слыхал, это плохая примета.
Рая обернулась к нему так резко, что едва не свалилась со стула. Ее глаза расширились настолько, что разница между накрашенным и ненакрашенным сделалась абсолютно незаметной.
– Кто вы? – спросила она, ужасаясь тому, как хрипло и неприятно звучит ее собственный голос. Настоящее воронье карканье.
– Я сотрудник фирмы «Эверест», – вежливо представился мужчина, приблизившись к ней вплотную.
Его черная кожанка блестела от капель дождя. Левую бровь пересекала упавшая прядь мокрых волос, а правую – едва заметный рубец. Когда он склонился над Раей, ей показалось, что от мужчины веет не просто осенней прохладой, а ледяной стужей.
– Что?.. – Слова с трудом вырывались из ее сузившегося горла. – Что вам нужно?.. Я буду кричать! – Рая пыталась изображать решимость, которую вовсе не испытывала. – Я вызову милицию!
Мужчина поднял с пола зеркальце, сунул его Рае и предложил:
– Полюбуйся на себя и представь, как ты будешь выглядеть, если действительно решишься на подобную глупость. Дело даже не в том, что я могу не сдержаться и ударить тебя. – Он сделал значительную паузу. – Просто тюрьма не красит человека. Не дай бог тебе узнать, девочка, что такое «кобёл» или «ковырялка» и чем они отличаются друг от друга на практике.
– Какая такая «ковырялка»? – пискнула Рая, отодвигаясь вместе со стулом подальше.
– Это тебе объяснят в женской камере следственного изолятора, если ты все же вздумаешь звать на помощь, – сказал незнакомец.
В его голосе не было никаких чувств, совсем. От этого Рае казалось, что она беседует не с человеком, а с бездушным роботом. Особенно после того, как отважилась заглянуть в глаза незваного гостя. Его зрачки походили на два стальных кружочка, в которых не отражалось ни одной из известных ей эмоций.
– Ну что? – бесстрастно осведомился он. – Будешь кричать или просто поговорим?
– Поговорим. – Раины губы успешно справились с задачей, произнеся это слово. А вот с голосовыми связками дело обстояло значительно хуже – они перестали ей повиноваться, сводя ее речь к сдавленному сипению.
Если бы добрый волшебник предложил Рае назвать одно-единственное заветное желание, она тотчас перенеслась бы во времени обратно – прямиком в тот самый роковой день, когда был сделан шаг, который ни в коем случае нельзя было делать. Но вместо волшебника рядом с Раей находился незнакомый мужчина, который даже не притворялся, что желает ей добра. Без видимых усилий он поднял ее вместе со стулом, перенес на середину комнаты, а сам уселся в кресло, стоящее напротив. Теперь, когда между ними образовалась полутораметровая дистанция, девушка почувствовала, что ее сердце вышло из ступора и заколотилось так отчаянно, словно намеревалось вырваться из слишком тесной грудной клетки.
– Ты сделала три ошибки, Раиса Светлицкая, – произнес мужчина, закуривая сигарету. – Во-первых, тебе не следовало уничтожать из компьютера файл фирмы «Эверест». Как-то очень по-детски, не находишь?
Рая машинально кивнула. Она действительно ощущала себя нашкодившей девчонкой. Только времена, когда можно было отстояться в углу, давно прошли.
– Второе. – Мужчина выпустил струю дыма, которая, постепенно рассеиваясь, превратилась в сизое облачко. – Ты уж или гриппуй, или отдыхай на курорте. Иначе какая-то ерунда получается, согласна?
Рая снова кивнула, хотя это определение звучало слишком слабо, чтобы охарактеризовать сложившуюся ситуацию. Не ерунда, а полнейшая катастрофа. И все переворачивалось у нее внутри, будто комната, в которой она находилась, летела в бездонную пропасть. Прямиком в тартарары. Все быстрее и быстрее.
– Теперь о твоей главной ошибке, – продолжал мужчина, сунув руку в карман.
– Нет! – слабо воскликнула Рая. Она решила, что сейчас увидит перед собой пистолет. Или нож. Или опасную бритву.
Вместо этого перед ее глазами возник развернутый бумажник, в целлулоидном окошке которого был помещен снимок смеющейся девочки лет четырех. Прикоснувшись к нему пальцем, мужчина произнес:
– Это Анечка, дочь учредительницы фирмы «Эверест». По странной прихоти родителей, ее фамилия Лепетуха, хотя на самом деле она Громова, и я тоже Громов. Анечку, – палец постучал по целлулоиду, – дороже которой для меня нет никого на свете, похитили и требуют за нее выкуп. Вот твоя главная ошибка. За эту девочку я могу оторвать голову и тебе, и тем, кто стоит за тобой. – Мужчина, назвавшийся Громовым, помолчал, а потом добавил: – Без преувеличения. В самом буквальном смысле этого слова.
– Я не знала! – Рае вдруг стало так жалко незнакомую Анечку и саму себя, что на глаза навернулись слезы. – Я не подумала!..
– Теперь знаешь, – жестко сказал Громов. – И теперь у тебя есть время подумать. Ровно минута, не больше.
До Раиных ушей донеслось отчетливое тиканье стареньких настенных ходиков. Странное дело, раньше она никогда не осознавала, как громко они идут.
– Наверное, надо заплатить, – пролепетала Рая, не в силах выносить воцарившуюся тишину.
– Полтора миллиона? – Лицо Громова помрачнело.
– Но ведь деньги есть… Я сама зачисляла их на счет фирмы.
– А потом?
– Потом? – Рая похолодела, начиная догадываться о том, что произошло непоправимое. – Потом меня направили на аудиторскую проверку, и меня подменял кто-то из девчат. Через два дня я заскочила на работу, чтобы забрать кое-какие личные вещи, и…
Громов прищурился:
– Что же ты замолчала? Рассказывай, не стесняйся.
– Мне больше нечего рассказывать. На следующее утро я позвонила на работу, наврала, что болею. А дальше, – Рая развела руками, – дальше вы и так все знаете.
– Не все, – отрезал Громов. – Зачем ты уничтожила данные по фирме «Эверест»?
– Сама не знаю. – Девушка потупилась. – Я думала, что так будет надежнее. Ну, на случай следствия.
Сдерживая сильнейшее желание отвесить этой идиотке оплеуху, Громов спросил:
– Кому ты проболталась про эти чертовы миллионы? Это были чужие деньги, понимаешь? Деньги как пришли на счет моей дочери, так и ушли. – Он взмахнул рукой. – Но соответствующий файл удален. И твои знакомые пребывают в уверенности, что нашли дойную корову. Как их теперь переубеждать, а?
– Я встречусь с Лехой и скажу, что все напутала, – поспешно заговорила Рая, боясь, что ее не захотят выслушать до конца.
– И ты полагаешь, что после этого твой Леха отдаст нам Анечку целой и невредимой? – Вскочивший на ноги Громов схватил девушку за плечи и встряхнул так яростно, что у нее клацнули зубы. – Похитители почти никогда не возвращают свои жертвы, запомни! Независимо от того, получили они выкуп или нет!.. У, дура безмозглая!
Не сдержавшись, он оттолкнул Раю от себя. Пару секунд стул, поднявшийся на задние ножки, балансировал в неустойчивом равновесии, а потом шумно опрокинулся на пол. Единственное, что успела сделать Рая, это свести ноги вместе, чтобы не слишком растопырить их при кувырке через голову.
Падение все равно получилось ужасно неуклюжим, от удара затылком из глаз посыпались искры. Но зато в голове неожиданно прояснилось. Распластавшись на спине, Рая лежала и отстраненно думала, что ее шансы на спасение мизерны. Либо ее прикончит этот Громов с белыми от ярости глазами, либо Леха, который, оказывается, вызвал ее вовсе не для того, чтобы заплатить за услугу. Никаких денег с учредительницы «Эвереста» он не получил и получить не мог. Значит, в условном месте Раю ожидала засада.
– Если вы меня отпустите, я могу вывести вас на Леху или на его людей, – решительно сказала она. – Сегодня. – Поднеся к глазам запястье с браслетом часов, Рая добавила: – Через полтора часа.
Громов протянул ей руку, рывком поставил на ноги и проворчал, глядя в пространство за ее спиной:
– Тогда иди умойся. Насколько мне известно, у женщин это занимает значительно меньше времени, чем макияж.