Парадокс искусства в современной поэзии
Сегодня в искусстве вообще, а в поэтическом особенно, произошли изменения значительно большего порядка, чем это принято признавать. К ним относятся не только самоутверждающая манифестация субъективности, спонтанное рождение нового экспрессионизма, пренебрежение массовой культурой, принявшей новые формы дезинтеграции, например, по географическому признаку, но и увлеченность различного рода конкурсами, призванными установить хотя бы локальные правила игры.
Растерянность первых лет третьего тысячелетия, вызванная сменой поколений, была очень похожа на кризис, но в то же самое время была генератором идей и временем рождения ряда новых ярких имен.
Трудности правильной оценки ситуации усугубляются еще и тем, что сегодня отдельная личность в поэзии важнее школы, более того, школы выродились, а вектор творчества всё в меньшей степени стремится убеждать, а всё в большей удивлять.
Доступная свобода привела не только к окончательной потере уже потерянной идеологии, но и к непосредственно последовавшему за этим исчерпанию возможности отдельной личности, творца в искусстве, поэта в поэзии. Поэтому часто поэтов стало невозможно отличить.
С другой стороны, возникло стремление обойти всеобщие привычки и навыки или просто бежать от них, что переносит поэзию в разряд экспериментальной. Например, появляются стихи с зачеркнутыми строками, потому что зачеркнутое важнее всего, даже курсива. Даже болда.
Наконец, если неудачное суждение, вызванное каким-либо конкретным недостатком в аргументах, и остается артефактом проблемы, то только в эстетике. Сегодня она разрешает очень многое, поэтому так важно найти соответствующий взгляд для описания. На фоне таких представлений возникает вопрос: готовые произведения (любые) имеют эстетический интерес, потому что они действительно произведения искусства или они «цепляют» зрителей или читателей, потому что «им скучно»?
Однажды я, встретившись с Алексеем Леонидовым, бывшим соведущим Севооборота, владельцем и продюссером британской фирмы Leo Records, выпускающей джазовую музыку, спросил у него: «Алексей, в двух словах, что происходит с современной музыкой»? Он ответил: «Если в двух словах, то не знаю. А если серьезно, то современная музыка развилась до той стадии, когда импровизация сливается с композицией». В качестве примера привел Энтони Брэкстона. Он попросил у меня адрес, и вот месяца не прошло, как концертный альбом этого музыканта уже был в моем компе, и я слушал и убеждался именно в том, о чем говорил Алексей.
В не так давно (в 2014-м) вышедшей книге «До востребования» Дмитрий Бавильский писал: «Так вышло, что именно сейчас музыка стала передовым краем культуры и искусства, где разрабатываются передовые технологии и формулируется то, что еще до конца не оформлено. Музыка чувствует новизну и передает ее лучше, чем театр или кино. И, к сожалению, лучше, чем литература».
Конец ознакомительного фрагмента.