«Корни». Гуманистический психоанализ Эриха Фромма
Эриха Фромма, можно рассматривать и как продолжателя психоанализа (в сторону социологии, философии), и как одного из инициаторов гуманистической психологии.
Говоря о каждом направлении с позиции триады (корни, цайтгайст – дух времени и личность), мы можем к корням учения Эриха Фромма уверено отнести: психоанализ, марксизм и талмудизм, хотя были и другие влияния.
Правда марксизм уже «залезает» в цайтгайст, а талмудизм в личностно-биографическкий фактор.
Можно сказать, что Эрих Фромм занимался переводом психоанализа от биологизаторских подходов к социальным. Началось это движение с Адлера, который обвинил Фрейда в том, что он не учитывает социального влияния. Зигмунд Фрейд считал, что социальные механизмы сформировались в человеческом обществе из биологических инстинктов, так же как у животных, вынужденных взаимодействовать друг с другом ради выживания.
Если Адлер довольно агрессивно противостоял Фрейду и показывал, что социальные аспекты намного важнее, то Фромм представляет свою концепцию как взаимодействие биологических инстинктов с социальными условиями, в которых развивается тот или иной индивидуум.
Он проводит исторический психоанализ и показывает, что на протяжении нескольких веков
Кратко о биографии Фромма можно сказать следующее: родился он в 1900 году, близ Гамбурга, в семье среднего достатка (не богатая и не бедная), что позволило ему занять объективную позицию, без преувеличения важности материального достатка, но и без пренебрежения им. Интересно, что его дедушка по матери был раввином, причем старой школы, и Эриху было очень интересно изучать Талмуд.
Как известно, Талмуд это толкование ветхозаветного Священного Писания. Мы знаем, как много перешло из иудаизма в христианство. Одним из общих моментов ортодоксального иудаизма и христианства является презрение к накопительству.
В ортодоксальном иудаизме отстаивалось, что частная собственность была придумана Богом не для накопительства, а как освобождение от материальных проблем для развития своих духовных потребностей.
В этом отношении очень интересный пример представляет собой отец Эриха Фромма, который вынужден был заниматься коммерцией (он держал винную лавку), но в душе был талмудистом. Он с раздражением смотрел на людей, которые приходили что-то покупать и отвлекали его от чтения. Естественно, при таком подходе он быстро разорился.
Именно с этой позиции Эрих Фромм начинает интересоваться историей развития капитализма, видя в чрезмерном стремлении к накопительству нечто иррациональное. «Чрезмерное накопительство – это ограбление себя», – считает Фромм. Человек, заразившийся духом накопительства, теряет свободу, становится рабом вещей и денег, он обкрадывает свою жизнь. Это кажется очевидным, и, тем не менее, люди не могут отказаться от этого.
На Фромма производит огромное впечатление начало Первой Мировой Войны. Ему было совершенно очевидно, что эта война является ярчайшим проявлением иррационального стремления к накопительству, граничащим с саморазрушением человечества.
Александр Сергеевич Пушкин говорил, что не может быть, чтобы человечество никогда не поняло жестокость и бессмысленность войн, когда люди начинают уничтожать друг друга, ничего личного друг против друга не имея. Человек идет убивать людей, у которых такие же семьи и которые не виноваты в том, что из-за политических козней они оказались по разные стороны баррикады. При некоторых обстоятельствах можно сесть в тюрьму за удар человека по лицу, а тут тысячи убивают тысячи, причем не понятно, на чьей стороне правда.
Он обратился к работам Фрейда, так как именно в них выражалась идея, что агрессивный инстинкт (наряду с половым) относится к врожденно-биологическим инстинктам человека и, несмотря на его иррациональность, он, неистребим. И поэтому социальные условия здесь не причем, войны будут всегда. А Маркс считал причиной империалистических войн – экономические интересы, которые при слишком высоких процентах прибыли, сметают все границы морали. Фромм решил, что надо учитывать и то и то, поэтому, пытался соединить Фрейда с Марксом.
Фромм не отказывался от классического психоанализа, но считал, что его необходимо расширить, добавив туда политологию, экономику, социологию, философию и пр. Он, как и все основные неофрейдисты (Карен Хорни, Гарри Стэк Салливан и др.) безусловно, много взял из «социологизированного психоанализа» Альфреда Адлера, но редко ссылался на него из-за его агрессивного отношения Адлера к Фрейду. Неофрейдисты справедливо считали, что Фрейд есть Фрейд, его можно критиковать и дополнять, но если бы не было этого величайшего психоаналитика, то не было бы того пласта, на котором мы сейчас ведем свои дальнейшие разработки.
Эрих Фромм ищет формы сочетания своих психологических и социально-экономических изысканий и идет изучать право, считая, что , то есть – продолжение морали, ее законодательная поддержка: при правильных и «работающих» законах моральное, общественно полезное поведение получает государственную поддержку, и тем самым поощряется и закрепляется, а поведение, вредящее обществу, аморальное, наказывается и тем самым сдерживается.
Не правда ли, очень близко к бихевиоризму Уотсона- Скиннера (исходившим из условно-рефлекторной теории Павлова), по которым «положительное подкрепление» правильного поведения и «отрицательное подкрепление» неправильного является универсальной схемой управления лабораторной крысой, отдельным человеком и обществом в целом. Не удивляйтесь,
Фромм принимает участие в различных симпозиумах, в общественной деятельности по программам нравственного улучшения общества, сдерживанию противоречий, порождаемых социальным неравенством и психологией накопительства. Однако, это не просто общественная, а серьезная научная деятельность. Фромм старается привлечь к решению задач социальной справедливости весь имевшийся в его распоряжении научный арсенал и, в первую очередь – психоанализ (так как вопрос идет о понимании и преодолении иррациональных общечеловеческих инстинктов).
При этом, несмотря на свои социально-философские акценты, он профессионально осваивает клинический психоанализ.
Надо сказать, что в отличие от Хорни, с которой у него был серьезный роман (распавшийся из-за научных разногласий), он приходит в психоанализ не для того, чтобы найти путь к избавлению от собственных депрессивных состояний. Конечно, как и у любого человека, у него случались перепады настроения, но критических моментов (как у Юнга или Хорни) ни он, ни его биографы не упоминают. Фромм приходит в психоанализ более с научно-профессиональным, чем лично-эмоциональным интересом и поэтому может оценить его более объективно. Он занимается этим в Берлинском институте психоанализа. Надо сказать, что этот институт – „второй дом“ классического психоанализа после Вены. Там обучались и работали почти все крупные фрейдисты первой волны: Карен Хорни, Вильгельм Райх, Гарри Стэк Салливан, Франц Александер другие.
Эрих Фромм оканчивает этот институт, будучи по первому образованию юристом, и становится первым крупным психоаналитиком без медицинского образования. Это в настоящее время в цивилизованных странах психоанализ, как и вообще психотерапия, четко разделена на медицинскую и немедицинскую (философскую, психологическую). Психоаналитиков медицинского и немедицинского направления готовят в разных учебных заведениях, они принадлежат к разным профсоюзам (медицинских, педагогических или социальных работников).
В те времена такого деления не было, но сам Фрейд не считал медицинское образование обязательным для психоаналитика (просто так случилось, что большинство первых психоаналитиков, как и он сам, были врачи). Более того, он неоднократно подчеркивал, что многим врачам, очень трудно преодолевать «профессиональную деформацию» и искать не органические, а психологические причины нервно-психических и психосоматических нарушений и заболеваний.
Вот как пишет об этом выдающийся психоаналитик-экзистенциалист Ролло Мэй: «Фрейд подчеркивал, для психоаналитика главным является не медицинское образование, а прирожденная способность проникать в душу человека, и в первую очередь, в подсознательные уровни собственной души, – и учиться на практике». Эрих Фромм, безусловно, соответствовал этим требованиям и стал первым, четко отделенным психоаналитиком не медицинского, а философского (в нашем понимании – психологического) направления. Фромм создал собственное направление психоанализа – гуманистический психоанализ.
В дальнейшем многое из этого направления стали брать на вооружение и медицинские психоаналитики. Еще
Эти мысли мы потом увидим у представителей гуманистического и экзистенциального направления, поэтому Эриха Фромма вполне полномочно рассматривать и как одного из родоначальников этих направлений (хотя официально ими являются Карл Роджерс и Абрахам Маслоу).
Фромм одним из первых уезжает из Германии в Америку в самом начале установления диктатуры фашизма. В Америке он пишет свою знаменитую книгу „Бегство от свободы“, в которой разоблачает механизм тоталитарных государств. Он показывает, что к тоталитарному режиму приходит сам народ, у людей есть две потребности, которые все время борются друг с другом. Одна потребность – свобода, другая – безопасность. Они далеко не всегда совместимы.
В свое время Бенджамин Франклин (один из авторов американской конституции) сказал: «народ, который готов поступиться толикой свободы ради безопасности, не достоин ни свободы, ни безопасности». Но подчас человек проявляет слабость, говорит, что вся свобода— это болтовня, дайте мне спокойно жить, чтобы у меня была пусть маленькая, но гарантированная зарплата, гарантированный отпуск, а главное – снимите с меня чувство ответственности за мою собственную судьбу.
И таких людей не мало. Легче всего объявлять их невротиками, жертвами неправильного воспитания, когда родители все делали за них, а теперь они не способны к самостоятельности, предприимчивости и хотели бы переложить ответственность с себя на государство даже ценой ограничения свободы, с которой они не знают что делать. Но это не решит проблему.
Конец ознакомительного фрагмента.