XIII. Сестра милосердия
– Вы сейчас должны ехать по срочному делу, милая барышня, – сказал Эмме Сергич, придя к ней однажды рано утром, когда та только что проснулась. – Апостол никому, кроме вас, не может доверить такого важного дела. Вы поедете в качестве сестры милосердия нашего братства в имение пожилой бездетной вдовы, госпожи Замаки. У нее горячка... Вы не боитесь заразы?
– Я ничего не боюсь, – отвечала девушка, – на все воля Божия.
– В таком случае, не угодно ли вам пожаловать ко мне?
– Позвольте мне только одеться.
Несколько минут спустя Эмма уже была в доме Сергича. В костюме сестры милосердия она стала похожа на кроткую мадонну. Купец вручил ей запечатанный конверт, прося вскрыть его только после приезда на место назначения. Экипаж и лошади были уже готовы: на козлах сидел знакомый нам крестьянин Долива, один из многочисленных клевретов апостола.
Было уже за полдень, когда мнимая сестра милосердия приехала в имение вдовы. Прочитав данную ей инструкцию и удостоверившись, что последний клочок бумаги сгорел в камине, она осторожно вошла в спальню больной.
Это была довольно большая, слабо освещенная комната, вся пропитанная тяжелым, удушливым запахом. Эмма отдернула портьеры и открыла окно.
– Доктор давно уже приказал это сделать, да мы не посмели, – тихонько проговорила сидевшая у кровати старушка.
Больная открыла глаза и приподняла голову с подушки. Это была женщина лет около сорока, худая, бледная, с впалыми щеками, рыжими волосами и большими, умными, серыми глазами.
– Кто вы такая? – спросила она, не без удивления взглянув на незнакомую ей женщину.
– Я сестра милосердия из Киева.
– Хорошо... Я очень рада... Как вас зовут?
– Сестрой Варварой.
– Ах, как мне жарко!
– Я открыла окно, теперь вам будет прохладнее.
– Благодарю вас... Я лежу здесь, словно в могиле... Не похоронят же меня заживо... Неужели болезнь моя смертельна?
– Нет!.. Я надеюсь, что с помощью Божьей вы вскоре поправитесь.
– Бог прислал мне ангела-утешителя... – и больная, поцеловав руку Эммы, повернулась лицом к стене.
Сестра милосердия выслала старушку вон из комнаты и заняла ее место у кровати больной. С этой минуты она ни днем, ни ночью не отходила от своей пациентки, в точности исполняя все предписания местного доктора и делая это спокойно, терпеливо, с улыбкой сострадания на губах.
На третью ночь больная очнулась после тяжелого продолжительного бреда, взяла Эмму за руку и проговорила слабым голосом:
– Плохо мне... очень плохо... Скажите мне правду... болезнь моя опасна?
– Доктор совершенно доволен ходом вашей болезни.
– Да... но не худо было бы послать за священником.
– Если вам угодно...
– У меня еще не написано духовное завещание... Никто из нас не знает, когда Господу будет угодно призвать его к себе... Надо приготовиться.
– Позвольте, я напишу под вашу диктовку.
– Это еще успеется... Мне еще не хочется умирать...
Эмма улыбнулась.
– Чему вы смеетесь? – спросила госпожа Замаки.
– Я не понимаю, как можно бояться смерти или любить жизнь так, как ее любят некоторые люди. Я с радостью пожертвовала бы своей жизнью, если бы это могло возвратить вам здоровье.
– Вы – ангел!
– О, нет!.. Этой временной жизни я предпочитаю жизнь вечную. Во время нашего земного странствования нас осаждают искушения, и мы грешим на каждом шагу.
– Правда... правда... Но скажите, почему так желаете умереть вы, такая молодая и красивая?
– Да, я жажду смерти, но не случайной, а добровольной, той, которой умирали святые мученицы.
– И вы надеетесь этим способом спасти вашу душу?
– Такая жертва угодна Богу, и Он дарует нам за нее отпущение грехов.
– Быть может, вы и правы.
Светало. Больная задремала не на долго, но вскоре очнулась, приняла лекарство и прошептала:
– Пошлите за священником... сейчас же.
Желание умирающей было немедленно исполнено. Она исповедалась, приобщилась святых тайн и почувствовала значительное облегчение и в нравственном, и в физическом отношении. По уходе священника она долго разговаривала с сестрой милосердия и, между прочим, спросила:
– Кого бы мне назначить моим наследником? Посоветуйте, моя милая...
У меня есть дальние родственники, но я, кроме неприятностей, ничего от них не видела. Не благоразумнее ли будет, если я оставлю мое состояние на богоугодные заведения?
– Эту мысль внушил вам Отец небесный! – воскликнула Эмма. – Напишите духовное завещание в пользу нашего благочестивого братства, которое питает голодающих, одевает нагих и лечит страждущих. Таким способом вы окажете благодеяние многим тысячам несчастных.
Конец ознакомительного фрагмента.