Глава 2
Напарник
Марковцев познакомился с одним из людей Сеченова на следующий день. Он тоже знал его адрес, но Марк не планировал превратить свою квартиру в блатхату или штаб-квартиру, хоть и проживал он в Филях. «Он – это она?» – припомнилась ему полунемая сцена из «Пятого элемента». Марк скрыл легкую оторопь за чуть грубоватой фразой:
– Мой лечащий врач снова прислал мне санитарку.
– Вы Марковцев?
– Ага. А ты?..
– Называйте меня Катериной.
Он не преминул отметить:
– Екатерина без «Е», как Сергей без «С».
– Так записано в моих метриках, – ответила девушка, и по ее глазам, пронизывающим его насквозь, Марк понял ее желание пройти в квартиру, оттеснив его своим хрупким плечом. «Настырная девица».
– Катерина – это, наверное, модно, – предположил он. – А тебе, наверное, оно позволяет полностью войти в образ.
– Это чуть покороче, чем Екатерина, – она сблизила пальцы и через образовавшийся просвет, как тараканиха из щели, посмотрела на Марка. – Только и всего.
– Да мне по барабану, – пожал плечами Марковцев, продолжая держать гостью на пороге квартиры, испытывая ее терпение. – Может быть, у тебя фамилия покороче?
– Май-ор-ни-ко-ва, – по слогам произнесла она и, сопровождаемая насмешливым свистом Марка, прошла в прихожую. Пока хозяин закрывал дверь, гостья устроилась на софе, которая раскладывалась в длину, а в сложенном положении просилась называться двухместным креслом. Справа от себя она положила стильную кожаную сумочку, замок которой был открыт.
– Что ты прячешь в сумке? – спросил наблюдательный Марк. – Пистолет?
– Перцовый аэрозоль.
Марк цокнул языком:
– Ты что-то пропустила, изучая мое досье.
Катя достала сигареты и зажигалку и прикурила, попросила пепельницу жестом – ища глазами, куда бы стряхнуть пепел.
– Мы твой случай в академии изучали.
– Какой именно? Со мной много чего случалось.
– Имеется в виду твоя монашеская жизнь и работа на члена Совбеза Бараева. Ты брал заложников и держал их в монастыре до тех пор, пока за ними не приедет Бараев или его люди.
– Да, Свято-Петров монастырь был хорошей крышей, работа – дерьмовой. Временами казалось, что монашество мне на роду написано. Работаешь на «Фирму», – спросил Сергей, меняя тему разговора, – или рядом ошиваешься?
– Работаю.
– В одной упряжке с Виктором?
– Вообще-то мне…
– Отвечай, – с нажимом сказал Марковцев.
– Да.
– Знаешь причины, по которым Сеченов отказался от планирования операции и контактов со мной?
– У него нет времени на это, – ответила она.
– Можешь не продолжать. Сеченов на этом строит себе алиби: его распорядок дня не поменяется, не прибавится незапланированных встреч, и вообще ничего, что бы вызвало подозрения в его окружении. Когда все всплеснут руками – батюшки, деньги пропали! – он разведет руками: и минуты свободной не было. И ему поверят. Он сказал тебе, чтобы ты не относилась ко мне, как к наемнику?
– Это на мое усмотрение.
– Ты думаешь, что любого человека можно купить?
– Да, я так считаю.
– Иначе не работала бы на «Фирму», – вставил Марк. – Отлично – вы меня купили. Теперь я работаю на вас. Сколько человек в доле?
– Пока точно не определились. Думаю, до шести человек. Вместе с тобой.
– Значит, в доле шесть человек. Назови мне свою долю, и я назову долю твоего начальника, – чуть тише сказал Сергей.
– Что?
– Мысли вслух. Кто будет пробивать этих людей на благонадежность? Какие посты и должности они занимают? Меня интересуют их возможности и то, что называется «через их возможности». Погоди, не отвечай. Мы знаем точную дату вылета самолета с грузом. Кстати, я забыл уточнить марку самолета.
– «Ан-12».
Марковцев коротко рассмеялся. Постучав концом сигареты по краешку стола, будто папиросой, он прикурил.
Катерина была вынуждена внести существенные поправки:
– У нас есть наработанные связи в Домодедово. Порядка десяти человек, которых мы можем взять в долю. Запугивание и прочие варианты не работают.
– Расскажешь о них чуть позже. Я хочу узнать побольше о «Фирме», чем, кроме инкассации, она занята.
– В двух словах не получится.
– Я и не прошу в двух словах.
Катерина с минуту настраивалась.
– Если ты работаешь в сфере бизнес-разведки, то для тебя не существует запрещенных приемов, – начала она. – Существуют несколько способов добывать информацию. Первое – СМИ. Сбор, изучение информации из журналов, газет, справочников, сайтов, посвященных производству продукта, который тебя интересует. Например, это воздушные шары. Можно купить стратегические данные по объемам производства, импорта и экспорта воздушных шаров. На втором месте – потребители. Нужно поинтересоваться у потребителей о качестве воздушных шаров. Попросить оценить «соответствие цены качеству». При этом неважно, о каких потребителях идет речь. Даже домохозяйки готовы поделиться опытом использования продукта.
Третье – торговые посредники. Какая-то часть воздушных шаров наверняка будет продаваться через оптовых или розничных посредников – обладателей той или иной информации о своих поставщиках. Дальше – персонал компаний-конкурентов. Можно совершить в этих компаниях покупку или провести интервью с соответствующей легендой. Тот источник информации будет совершенно легален, поскольку в ходе исследования будут получены только добровольно раскрываемые данные. Еще один способ – добровольный обмен информацией между конкурирующими компаниями.
– Попахивает утопией, – заметил Марк.
Катерина не согласилась с ним, покачав головой:
– Это не утопия. Рост конкуренции на рынке ведет к постепенной консолидации: компании укрепляются, поглощают мелких игроков, и в конце концов количество участников рынка сокращается до трех-пяти концернов, контролирующих основную долю в общих продажах.
– Я так понял, что ты «сидишь» на добыче.
– Да, я занимаюсь «покупкой инсайдерской информации».
– Что это значит, объясни.
– В конкурирующей организации всегда найдется работник, готовый сливать информацию за деньги. Альтернативным методом является внедрение сотрудника в компанию, и он, заручившись доверием руководства, получает доступ к нужной информации. До «Фирмы» я работала в управлении контрразведки и знаю эту систему наизусть. У Короткова я стала курировать внедренных в различные компании сотрудников. Поверь мне, с помощью промышленного шпионажа добывается подробная финансовая информация, данные о стратегических и тактических планах компаний, описание технологий и эксклюзивных методик, информация о новых разработках, базы данных клиентов и поставщиков, сведения о готовящихся заказах и условиях перспективных контрактов. Информация позволяет завладеть определенными уникальными технологиями, информационными ресурсами. Информация – это борьба, это деньги.
– Из твоего рассказа следует, что штат в «Фирме» готов лопнуть.
– Я бы так не сказала. Много внештатных сотрудников, которые выполняли схожие задания, есть такие, которых можно отнести к категории разовых.
– С Коротковым ты лично знакома?
– Нет, – покачала она головой. – Несколько раз видела. Он в моем понятии небожитель. На чем мы остановились?
– Ты хотела рассказать о наработанных связях в Домодедово.
– Да, остановлюсь на двух кандидатах. Игорь Вдовин, – начала перечислять Катерина, прикуривая от зажигалки Марковцева, и поблагодарила его кивком головы. – Тридцать два года. Работает на компанию «Омикрон» – лидер на рынке транспортно-экспедиционных услуг. Заведует складом. Попал под наш контроль, будучи замешанным в махинациях с запчастями, предназначенными для авиасалона. Николай Любищев. Собственно, партнер Вдовина. Его специальность – экспедитор. Сопровождает грузы, которые требуют этого.
– Сильно сказано. Эта пара на крючке у вас?
– Да, и мы не торопимся ее подсекать. Подсечем, когда появится конкретный интерес к авиасалону или авиакомпании.
Марковцев некоторое время молчал, теребя короткую бородку.
– Уточни у Сеченова один момент. Самолет, на котором планируется перевозка денег, зафрахтован полностью…
– Я проясню этот момент, не вставая с места, – перебила Катерина. – На борту «Ан-12» будет еще одна партия груза. Точно знаю, что запланирован возврат документации в архив Петропавловска-Камчатского.
– Много мест?
Она пожала плечами:
– Несколько контейнеров. Семнадцать или девятнадцать, нужно уточнить.
– Кто будет сопровождать этот груз?
– Насколько я знаю, сопровождающих не будет. Транспортные накладные и прочие бумаги примет бортоператор экипажа.
– Кто может настоять на том, чтобы архив сопровождал хотя бы один человек?
– Принимающая сторона – городской архив Петропавловска.
– Это было бы здорово… и слишком просто, – покачал головой Марк, видя себя сопровождающим. – Вот что, Катя, переговори с кладовщиком и экспедитором. Если не уверена, переговори сначала с Сеченовым. Потом настанет моя очередь. А теперь давай разрешим еще один момент: на Камчатку везут крупную сумму наличных долларов – зачем?
Катерина выставила вперед ладонь, как если бы отгораживалась от назойливого соседа по купе, и расслабила пальцы; фактически она повторила свой недавний жест, когда Марковцев держал ее на пороге квартиры.
– На Камчатке развита рыбная промышленность, это несколько ведущих компаний. – Она начала загибать пальцы, перечисляя их: – «Управление тралового и рефрижераторного флота», «Океанрыбфлот», «Акрос» и другие. Речь идет о покупке одной из компаний. Условия сделки – часть оплаты наличными. Собственно, то, о чем я только что сказала: поглощение мелких игроков, сокращение числа участников рынка, которые и установят окончательный контроль в общих продажах. В числе прочих в этой процедуре участвует и банк «Русский дом», и наша фирма. Хочешь поговорить на эту тему?
– Ты прямо как психиатр.
– Как психиатр, – повторила Катя. Она чуть было не полезла за блокнотом, в который выписала ряд вопросов, требующих ответов. Просто необходимо, чтобы Марковцев ответил на них. И она задала первый:
– Что такое новый проект?
Марк не стал отвечать. По интонации гостьи понял, что она все разъяснит сама.
– Это море работы. Это смута. В случае успеха – лавровый венок. В случае неудачи – венок хвойный. Как бы ни готовился проект, риск все равно останется. Я говорю о человеческом факторе. – И она перешла к этому вопросу: – Из кого будет состоять команда? Почему именно эти люди вошли в нее, смогут ли они согласованно работать? Кто принимает окончательные решения для осуществления проекта? Кто будет работать руками, а кто головой?
– Я буду работать головой, – внес ясность Марковцев. – Остальные будут работать руками. А я прослежу за тем, чтобы никто не слонялся без дела.
– А если я…
Марк перебил ее:
– Если ты сама себе начнешь нарезать объем работы, то в конце концов начнешь давать оценку другим. Грызня начинается там, где сотрудники начинают давать свою личную оценку, кто больше сделал, кто круче. Я буду создавать правила игры и контролировать их. Ты права: наш проект требует специфических навыков. Но характер у него скоротечный – сделали дело и разбежались. Поэтому до обид дело не дойдет – времени не хватит.
Наступила пауза, нарушить которую Марк предоставил гостье. Катерина несколько секунд смотрела на Марковцева в упор, не мигая.
– Скажи, Марковцев, только честно.
– Обещаю.
– Вот ты был настоятелем монастыря, пусть даже это была личина, не важно. Но ведь ты молился богу, так?
– Конечно, – утвердительно кивнул Марк.
– Какие молитвы ты адресовал богу? Что просил у него? Надеялся ли на то, что твои молитвы будут услышаны? Были ли у тебя любимые молитвы?
– Выходит, экзамен по моей теме ты не сдала, – с деланным разочарованием вздохнул Марк.
– Пожалуйста, – настояла на ответе Катерина, однако взгляд ее голубых глаз потеплел.
– Любимые молитвы, говоришь? – усмехнулся Марковцев. – Помню одну, которую слал в небесную канцелярию ежечасно. – Он сложил ладони вместе, прикоснулся губами к пальцам и прикрыл глаза. Его голос прозвучал на удивление мягко: – Господи, сделай так, чтобы мои монахи снова любили друг друга. И чтобы делали это поразнообразней, а то от скуки сдохнуть можно.
«Если бы на дворе стояли 60-е, если бы я училась в школе и если бы у меня был пышный бант на голове, я бы врезала ему по голове учебником».
– Знаешь, – после непродолжительной паузы сказала Катя, – я отметила вот что: ты не играешь роль. Мне ты кажешься таким, какой есть на самом деле. Ты можешь сказать: «А ну-ка, подруга, давай ближе к делу». Но и мне интересно ближе узнать человека, с которым придется работать. Изучить тебя – еще до того, как ты выложишь на стол готовый план.
– План по ограблению банка, – уточнил Марк. – Называй вещи своими именами. Вместе с вами я планирую ограбление банка – ни больше ни меньше. И неважно, где пропадут деньги – в самом банке, на подходе или на подлете. Не забывай добавлять это, когда будешь говорить «план», «операция», «инструкция». Или проект, – акцентировал он. – На все про все у нас две недели, да?
– Точно, четырнадцать дней. Тринадцать уже.
– Не выйдет у меня, не выйдет и у вас.
– Что тебе нужно для работы? По ограблению банка, – добавила Катя.
Сергей рассмеялся:
– Консультации высококлассного летчика. Но не военного, а пилота гражданской авиации. Мне лишние детали, которые может выложить военный ас, не нужны.
– У нас в доле нет летчика.
– Повторяю: мне нужны консультации. Летчик, который ответит на несколько вопросов и уточнит кое-какие детали, не услышав ни слова об ограблении.
– Хорошо.
– Хорошо что? Что коровы не летают? Как бы я с ней уточнял детали?
– Будет тебе специалист по гражданской авиации. Что еще?
– Я рассчитываю получить напарника, который наравне со мной готов рискнуть головой. На его надежность я не рассчитываю – только на равноправность, – слегка акцентировал Марк, и Катя сразу вникла в суть этого слова, в логику Марка, показавшуюся ей непогрешимой, и подумала: «А ведь он прав». Она решила объяснить ему некоторые вещи прежде, чем ответит на его вопрос:
– Наши компаньоны не занимают высокие посты. Все они – ниже среднего звена. Если кладовщик, то кладовщик, а не заведующий складской организацией. Если экспедитор, значит, так оно и есть, а не командующий экспедиционным корпусом.
– Мне будет приятно иметь дело с такими людьми. Особенно меня польстит откровение, если ты скажешь, что не пахала на ФСБ, а сейчас не работаешь на фирму генерала от контрразведки. Ты просто с кинжалом и плащом вышла погулять. Не валяйте дурака, – Марковцев чуть повысил голос. – Не стройте организацию – все такие начинания обречены на провал. Я предлагаю иную структуру – группа людей, которые забудут друг о друге сразу после того, как получат свою долю.
– А как же…
– Никаких клятв, – предвосхитил Марк вопрос Катерины. – Когда человек дает клятву, он подсознательно идет по пути ее нарушения.
– Точнее, думает о последствиях, – покивала Катя.
– Это одно и то же. Если пригрозить смертью, человек предаст, плюс варианты. Не надо забивать людям голову. Чем больше пустоты в ней, тем лучше. Каждый мысленно распишется на чистом листе бумаги. Это мои условия.
Марк прикурил сигарету и продолжил:
– Почему я заговорил о напарнике. Мне нужен человек, с которым общаться буду чаще, чем с другими. Я рассчитываю на помощь. Чтобы я вытянул руку и тотчас почувствовал руку товарища. Чтобы в меня не тыкались десятки рук, не было споров о том, чья очередь подавать руку Сергею Марковцеву.
– Ты высокого мнения о себе.
– И я хочу, чтобы вы это поняли. Я никогда не был в роли человека, которого подняли с горшка: «Ступай-ка, засранец, рискни башкой».
– Что скажешь насчет меня? Я тебе подхожу?
Она была убедительна. И Сергей рискнул предположить, что она участвует в самодеятельности. Она едва пересиливает желание встать и пройти по комнате, покачивая бедрами, показывая себя. Потом он отчего-то представил ее в бассейне. Она доплывает до одного борта, переворачивается в воде, отталкивается от него ногами и плывет к другому. На ней не откровенный, а «нормальный» закрытый купальник.
Он тряхнул головой, словно сам сию минуту вылез из бассейна.
– Считаешь себя моим куратором? – спросил он Катю.
– В какой-то степени.
– Времена меняются?
– Я так не думаю. У тебя же была куратор женщина. Не подумывал вернуться к ней?
– Хм… – Сергей покачал головой. – Вы и это знаете. Я дважды возвращался. Я просто хочу пожалеть ее. – Прикурив и выпустив дым через нос, Сергей сказал: – Нужно сделать вот что. Во-первых, купить в специализированном магазине или на рынке… – Он выдержал паузу, за время которой убедился, что Катерина не полезла за записной книжкой и авторучкой, и мысленно похвалил ее: «Молодец. Отныне ничего записывать не надо». – Имеешь представление о генераторе шума? – спросил он.
– Глушитель. Он же блокиратор радиоволн, – кивком головы подтвердила Катя.
– Наплевать, как он называется. Главное, принцип работы, основанный на постановке помех. Мне понадобится довольно мощный генератор. Говоря техническим языком, для работы в пределах выделенных помещений. Наше летающее помещение в длину составляет тридцать три метра, в высоту – одиннадцать с половиной. Размах крыльев, – Сергей раскинул руки, – тридцать восемь.
«Взлетная масса – шестьдесят четыре, посадочная – шестьдесят одна тонна, крейсерская скорость – пятьсот семьдесят километров в час».
Он походя припомнил параметры самолета, на борту которого ему придется работать, и вдруг подумал, что невидимый закройщик снимет с него мерки…
«Ан-12». Сергей хорошо был знаком с этой маркой самолетов, принятой на вооружение за год до его рождения – ровно пятьдесят лет тому назад. Они использовались в качестве летающих лабораторий для испытаний системы приземления спускаемых аппаратов космических кораблей, исследования средств обнаружения пусков ракет, лазерного облучения и оперативной радиотехнической разведки, испытания новых средств поиска подводных лодок. Большой грузовой люк обеспечивал лучшие условия воздушного сброса груза и военной техники на парашютах. Марковцев подошел к этому моменту не спеша, словно смакуя детали. Бывший десантник знал парашютное дело назубок. Он не раз совершал прыжки с самолета, готовил технику к выброске. «Ан-12» он мог считать своим… «табельным» самолетом – подобрал он определение.
Он легко вернулся к теме разговора, напомнив Кате принцип подавления радиочастот, основанный на постановке помех приемному каналу радиостанции и сотовому телефону. В первом случае это радиочастоты: амплитудная – АМ, частотная – FM, однополосная – SSB. Что касается сотового телефона, то принцип подавления его канала был основан на постановке узкополосной помехи.
– Сегодняшняя программа исчерпана, – сказал он, вставая со стула. – Советую тебе повесить на стену календарь и вычеркивать дни. Встретимся завтра в Домодедово. Значит, среди дольщиков есть служащие аэропорта? – переспросил он.
– Да, я уже говорила. Два человека, – подтвердила Катя.
– Завтра познакомишь меня с ними.
Он часто говорил: «Бог не обещал нам завтрашнего дня», тем не менее жил днем завтрашним, потому что, во-первых, день текущий он посчитал выжатым, как лимон, а во-вторых, ему не терпелось вобрать в себя подзабытую атмосферу аэропорта. Он знал цену таким моментам, которые становятся истоками боевых операций. Может быть, он подразумевал вдохновение…