Глава 3. Узница рая
Вода приятно холодила ноги. Я заходила в воду все дальше. Слезы перестали течь, одежда вымокла, но мне было все равно. Мало того, я начала получать удовольствие от купания. Эх, надо было раздеться, чтобы вкусить нежные соленые прикосновения океана. Я уже решила нырнуть, как почувствовала чьи-то руки, жестко схватившие меня сзади за плечи. Кто-то настойчиво вытаскивал меня прочь из воды. Я начала отбиваться и услышала мужскую ругань:
– Ты что, дура, утопиться решила?
– Отпусти-и-и! – орала я, тщетно пытаясь вырваться из цепких объятий.
Уже на берегу мужчина бросил меня на песок. Наконец-то я смогла быстро развернуться, чтобы увидеть непрошеного спасителя.
– Да кто ты такой?!
– Твой охранник, – бодро сказал белобрысый, хорошо развитый парень, улыбаясь во все свои тридцать два белых зуба.
– Фомальгаутец?
– Да.
– Давно служишь?
– Месяц, – довольно произнес он. Есть чем гордиться. Как же…
– Как тебя зовут?
– Толиман, – Парень вздрогнул, видимо вспомнив об обязанностях, поправился. – Толиман фаль Ан. А ты – Евгения.
– Спасибо, что напомнил, – буркнула я, вставая с песка. Вся одежда представляла собой мокрую песчаную кашу. Надо же было так испачкаться!
– Так зачем ты хотела утопиться?
– С чего ты взял? – проворчала, тщательно отряхиваясь.
– Ты залезла в одежде в воду. Шла, не обращая внимания на крики. Потом побежала. Я преследовал тебя прямо от виллы.
– Ты и в туалет будешь меня провожать?
– Если прикажут, то буду.
Н-да… Идея поиздеваться над спасителем пришла неожиданно. Он так смущался передо мной, этот преследователь, что я не удержалась. Просто начала медленно расстегивать ширинку брюк.
– Т-ты чего? – произнес парень, зардевшись от растерянности. Он старался не смотреть на «стриптиз», но не мог справиться с собой, возвращаясь взглядом обратно.
– Сейчас, Толиман фаль Ан, я разденусь догола и буду полоскать одежду от песка. Ты меня выпачкал, и обратно в таком виде идти я не могу. Будешь смотреть?
– Не-ет, – выдохнул он. – Да! – тут же исправился. – Я обязан следить, – застонал.
А-а-а! Фомальгаутец с чувствами… Интересно, сколько лет должно пройти, чтобы он научился их скрывать? Ну ладно, тем веселее. Я продолжила раздеваться. Толиман смотрел, покрываясь пунцовыми пятнами. Его глаза расширялись, затем сужались и снова округлялись от замешательства. Ноздри трепетали, словно у раненого бизона. Это не помешало упасть моим брюкам на песок, обнажая стройные длинные ножки.
– Не стыдно пялиться? – спросила у него я, и мальчик зажмурился, а потом сглотнул.
– Прекрати!
– Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Финальный тест недавно прошел?
– Месяц назад.
– Понятно…
Зеленый еще, подумала я, такой же, как и Эмиль. И улыбалась, стягивая с себя топ.
– Все-е, не смотрю! – простонал Толиман и сдался. – Только прошу тебя, не ныряй в воду, ладно?
– А то что?
– Жаль будет заканчивать карьеру, не успев ее начать.
– Почему ты проходишь службу здесь? Что, на Фомальгауте мест нет?
– Это честь для любого – начинать службу в элитных войсках Императора.
– Это честь начинать службу в элитных войсках… – передразнила его я, полоща вещи в соленой воде.
Эх… Все равно придется теперь их стирать в пресной.
– Ты скоро? – Мальчик очень беспокоился, топчась на месте от желания развернуться.
– Уже утонула, – скорее себе под нос ответила я, выбираясь на берег.
Фомальгаутец повернулся и, увидев меня в мокрых белых лифчике и трусиках, вновь раскраснелся и зажмурился. Меня разобрал смех. Я хохотала, сбрасывая с себя все накопившиеся эмоции, пока натягивала на себя мокрые вещи. Одеваться было тяжело, но одно дело развлекаться над мальчишкой и совсем другое шествовать в одном нижнем белье перед другими охранниками, коих было еще как минимум двое.
– Пошли, рыцарь! Проводишь до комнаты.
– Зачем? – Толиман снова испугался. Вот уж сама невинность!
– Будешь меня в спальне охранять, – снова засмеялась я, умиляясь его реакции.
– Мне придется написать докладную записку на тебя, – поделился со мной вояка будущими планами.
– А пиши! Не забудь только про спальню указать.
– Почему спальню?
– Обязательно распиши, какой я тебе там сделаю массаж после ужина.
Фомальгаутец, двигаясь сзади, скорей всего, уже проклинал день, когда получил приказ о наблюдении за мной. Всю дорогу хранил молчание, бесстыдно пялясь на мою круглую попу, просвечивающуюся сквозь мокрую и прилипшую ткань. Хотя… Надо отдать должное, в этой маленькой прогулке бесстыдницей была я.
Удивление оказалось безмерным по возвращении в комнату: вся кровать была завалена коробками с кучей новых вещей. Ну хоть какая-то компенсация за лишение свободы. Теплый душ смыл с кожи соль. Чуть позже надела короткие фиолетовые шорты и белую рубашку, завязав ее на животе узлом, просушила волосы феном и попробовала еще раз включить орейле. В ухе трещало… Увы, но прибор здесь бесполезен. Вздохнув, сняла его, бросила на тумбочку и залезла на кровать, скинув коробки на пол.
Итак. Узница рая. По-другому и не скажешь. Посмотрим, что будет завтра. Но сейчас, когда в моем распоряжении оказались такие богатства, как вилла, море, солнце, повар, горничная и застенчивый конвоир, надо получать удовольствие от того, что имеешь. Пусть они все и работники имперской спецслужбы. А дальше будь что будет.
Ужин прошел на кухне в теплой дружеской обстановке. Лайн Шах приготовил мясовики с красной плесенью. Звучит так себе, а пальцы облизали все. Тонкие пластинки мяса, обжаренные до хрустящей корочки, посыпанные красной специей, придающей пикантный островатый вкус, и припущенные в оливковом масле овощи были очень вкусны.
– Какое мягкое мясо, – нахваливала я еду.
– Это не мясо, – прыснула от смеха Ди-ди.
Вот черт, а что же это такое? Только, пожалуйста, взмолилась я про себя, только не белые черви. Червивая диета не для меня.
– Это шахриварские грибы, – пояснила Ди-ди.
– Фух, – выдохнула я с облегчением. Непредсказуемая кухня на этом острове. Очень непредсказуемая. Того и гляди ерундой накормят.
– За этими грибами приходится очень быстро бегать, – довольно добавил Лайн Шах.
– Что делать? – Вилка застыла на полдороге к моему рту.
– Эти грибы растут на болотах Шахривара. Когда они поспевают, то вылезают из земли и дрейфуют до тех пор, пока не перезреют. Потом рассыпаются на мелкие части и засевают новые места.
– А на вкус как мясо…
– Конечно, важно уметь правильно их готовить. – Повар сидел довольный, откинувшись на спинку стула, и круговыми движениями нежно поглаживал живот.
Толиман расположился напротив за столом и радостно хихикал, наслаждаясь моим любопытством. Он переоделся, сменив серый служебный мундир на легкие шорты и футболку. Если бы не слишком правильные черты лица и белые волосы, мальчишка ничем бы не отличался от землянина.
После ужина я откланялась, сославшись на усталость.
– Погоди, сейчас мы будем играть в лото, – стала останавливать меня Ди-ди. Какая милая и приветливая разведчица!
– Нет, благодарю, – улыбнулась краешками губ. – Сегодня был слишком тяжелый день.
– Я провожу тебя? – вскочил с кресла Толиман. И этот тоже. Ми-и-илый такой…
– Хочешь погладить мне спинку и рассказать сказку на ночь? – томно произнесла я, глядя прямо в его глаза и еле сдерживая улыбку.
Фомальгаутец тут же покраснел и тихо буркнул:
– Не хочу.
– Как ты сказал? Ты придешь позже? – Я издевалась над мальчишкой, и мне это нравилось.
– Я сказал – не хочу, – чуть громче повторил он, стараясь не смотреть на лица сослуживцев. – Иди. Только с балкона не прыгни, – глухо добавил он, пытаясь сохранить лицо.
Оби-иделся. Вот и замечательно! Мне сейчас никто из них был не нужен.
– О! Спасибо тебе за новый вариант самоубийства. Обязательно попробую разбить голову прямо сейчас! – окончательно добив фомальгаутца своим заявлением, я ушла в спальню.
Поднимаясь по лестнице, слышала, как подтрунивают над Толиманом Лайн Шах и Алейна, и ухмылялась: ну хоть как-то спустила пар за неблаговолящие мне обстоятельства.
Вышла на балкон. Небо, усыпанное звездами, освещало террасу. Легкий ветерок создавал романтичные условия моего пребывания здесь. Только что кавалера не было. Эх, где же ты… Эмиль. Ищешь, наверно, меня. Переживаешь. Но ничего. Один день ерунда. Обещаю тебе, мой жених, я вернусь. Вот придумаю только, как отсюда побыстрее сбежать, и обязательно вернусь.
Мне стало себя очень жалко – неопределенное будущее уже трогало меня за плечи, приглашая в компаньоны. Я всхлипнула и подтерла слезу.
– Евгения, с тобой все в порядке? – На площадке перед домом стоял Толиман и смотрел на меня внимательным взглядом.
– Да иди ты!
Реально следит за мной и шагу не дает ступить! Я вошла в комнату, стянула одежду, заменив ее на легкий пеньюар, и легла в кровать. Свежий воздух, морской бриз, шум волн сделали свое дело – уже через десять минут в кровати под балдахином спал младенец. Но в середине ночи пришло понимание, сгоняя сон, – на меня смотрят. Как это произошло, я не поняла ни в ту ночь, ни утром, ни в течение дня, когда размышляла над происшествием. Помню, как открыла глаза.
С дальней стороны кровати стояла худая фигура в серой рясе с капюшоном. Я резко села и этим привлекла внимание гостя.
– Она нас видит? – раздался голос скорее в моей голове, чем в комнате.
Я упала на подушки и не успела моргнуть, как рядом со мной оказалась точно такая же вторая фигура. Она не шла, а плыла по комнате. Светлое гуманоидное лицо, иссушенное, выглядывало из-под капюшона. Мужчина смотрел на меня, а я видела лишь сапфировые глаза. Глаза Бессмертного. Он протянул ко мне сухую руку, а я накинула покрывало на голову. Как тот страус. Если не видишь – опасности нет. Сердце колотилось от страха. Когда дышать стало тяжело, медленно стянула угол покрывала и выглянула наружу – в комнате никого не было.
Что это было? Остаток ночи я долго сидела, завернувшись в плед и прислушиваясь к шуму воды, пока меня не сморил предутренний сон.
Чириканье птиц ворвалось в комнату внезапно, вместе с шумом морских волн и шелестом пальмовых ветвей. Я лежала с закрытыми глазами и слушала звуки природы. Когда успела загрузить такую мелодию в будильник?
Разум прояснился, и я вскочила, пристально глядя на запястье. Ох! Не приснилось!
Холодная вода из крана окончательно меня разбудила. Новый день. Какие сюрпризы ты мне готовишь? Несмотря на обилие новых вещей, натянула вчерашний наряд. Расчесалась. Удлиненное каре скоро придет в негодность – волосы-то растут! И где я здесь найду парикмахера? Или начну прятать волосы в хвосты, зачесывать челку? И от этих мыслей стало тоскливо. Хорошо перед церемонией привела себя в порядок. На месяц точно хватит.
На балконе вдохнула полной грудью. Красота, омраченная насилием. Наверно, никогда не смирюсь со своим положением. Казалось, да радуйся ты! Но осознание, что весь мир отрезан от тебя, портило счастье.
– Евгения, как спалось? – Внизу мне махал рукой довольный Толиман. Вот уж тень моя горемычная…
– Опять ты, – скуксилась я. – Настучал, поди уже?
Парень смутился, улыбка сошла с его лица:
– Спускайся завтракать!
Ну а что? Удачная мысль. Надеюсь, у них йогурты есть… Я спускалась по лестнице и размышляла. Что произошло ночью? Сон или явь? Прежде, еще дома, никто ко мне не приходил и спать не мешал. Предположить, что это были Бессмертные? Глаза – да, но внешний вид у них был как у размотанных мумий. Совсем не люди. И спросить не у кого. Здесь всё и вся – имперская безопасность и контроль. Попробовать окольными путями?
– Девочка, ты пришла на завтрак? – Лайн Шах улыбался.
Тонкие губы повара обнажили ряд белых зубов. Ох и видок… «Человек» со звериными глазами и без ушей. Как землянки могут с такими встречаться? Лягуды и есть, точнее не придумаешь.
– А что сегодня на завтрак?
– Овсяная каша. Любишь?
– Не очень. Йогурт есть?
– Есть, но с Бетельгейзе.
– Надеюсь, он сделан не из молока червей? – Отчего-то вспомнились дифдские коровы.
– Какие там могут быть черви? Молоко, между прочим, везут туда с Солнца.
– Не легче приготовить и упаковать продукт здесь?
– А ты попробуй…
На самом деле странно, что молоко везут на Бетельгейзе. Земля давно стала природным продовольственным придатком. Лучшие продукты питания производились здесь. Гринпис, экологи завопили от счастья, когда узнали, какая роль уготована измерению Солнца. Оказалось, наше измерение девственно чистое по сравнению с остальными. Цивилизация молодая – еще дети… вот и решили – огромная ферма, чистые производства, элитные курортные зоны – пусть будет измерением сельских работников и офисных служащих.
Я аккуратно надорвала фольгу с упаковки и зачерпнула ложечку. Ну, вкусно. Что в нем такого? Маленькая коробочка – меньше нашей раза в два. Даже не наешься. Йогурт кончился быстро, так же как и наступила сытость. Я озиралась, стояла на кухне и понимала – все.
– Что происходит?
– Что? – Лайн Шах тщательно просеивал муку на стол.
– Пять чайных ложек, и я сыта.
– Хм… А что ты удивляешься?
– Ну, обычно мне надо еды больше.
– Ах, вот ты о чем. – Шахриварец стряхнул муку с рук. – Ты девочка, можешь сразу на ужин приходить. Еда сегодня тебе долго не понадобится.
– Как?
– Полный комплекс питательных веществ, витаминов, минералов и микроэлементов – новая военная разработка, обеспечивающая сытость в течение дня. Быстро, полезно и легко.
– Вот это да… А почему такого йогурта в торговле нет?
– Почему нет? Есть. Для категорий А.
– Вот как. Еще скажите, что здесь у всех группы А.
– Нет, Евгения. У нас категории А, а группы ниже.
– Можно посмотреть?
Лайн Шах протянул мне руку, и я увидела на его запястье АД346Ш. Что ж, вот мне и повар высшего сословия. Никогда бы не подумала, что люди его уровня будут заниматься такой работой.
– А кулинария – это специальный выбор для лучшей разведки? – расспрашивать, так до конца.
– Это хобби, девочка. Странно, что ты не поняла. – И, глядя на мое лицо, продолжил: – Мы все агенты здесь.
– Даже Ди-ди?
– Ди-ди – дочь своей матери. Она тоже на службе.
Вот я попала! Разведгнездо какое-то. Повезло так повезло.
– Лайн Шах, я хочу позвонить родителям.
Взгляд лягуда стал тут же холодным, зрачок сузился, превратившись в тонкую полоску:
– Не велено. Иди лучше погуляй по территории, ознакомься с островом. Это только тебе не нужен сегодня обед.
Последовав рекомендации шахриварца, я отправилась гулять по острову, предварительно захватив полотенце, купальник и солнечные очки. Хоть искупаться да позагорать в райском месте. Следом за мной увязался Толиман. Он шел в десяти шагах от меня, стараясь не попадаться мне на глаза. Шпион называется. Минут через десять я остановилась и закричала:
– Толиман фаль Ан! Или ты выйдешь, или я снова утоплюсь!
Из-за кустов вышел мой охранник, или конвоир, улыбаясь виноватой улыбкой.
– Не хотел тебе мешать.
– Если бы не ходил за мной по пятам, не мешал бы.
– Не могу. У меня приказ.
– А подглядывать, как я буду переодеваться, можешь?
Мы шли, препираясь, через пальмовый лес на пляж. В ветвях деревьев мелькало разноцветное оперение попугаев. Из кустов слышалось щебетание невидимых птиц. Остров занимал площадь примерно двадцать-тридцать гектаров нетронутой природы. Его можно было обойти по побережью в течение нескольких часов, что я и сделала, неспешно исследуя окрестности. Выбрав неплохое местечко с тихой бухтой, я улеглась на песок под старой пальмой, которую выбрала вместо зонтика. Так и лежала до тех пор, пока не наступил полдень. Когда пришло время обеда, Толиман начал вертеться, словно ему шило вставили в мягкое место. Чего это он занервничал? Наконец парень не выдержал:
– Нам пора.
– Почему? – Я потянулась лениво, как кошка, лежа на полотенце. Уходить не хотелось. Солнышко, вода и синее небо над головой с приятным морским бризом… Да я здесь могу и до старости пожить! Было бы свободы побольше…
– Мы пропустим обед.
– Так иди.
– Без тебя нельзя.
– А я не хочу есть…
Я злорадствовала. Так ему и надо. Чудо-йогурт делал свое дело, я делала свое, а Толиман остался голодным. Жестоко, но на войне как на войне. Парень удрученно вздохнул и сник.
– Я пить хочу.
– Иди, – махнула рукой в сторону дома.
– Только если вместе, – парировал он.
– Пойду искупаюсь. – Я отправилась в воду с надеждой подогреть жажду несчастного фомальгаутца.
Толиман смотрел на меня, и на его лице проносилась буря эмоций. Он сидел на песке, расстегнув мундир от жары, мрачный, смущенный, несчастный. Горе-вояка, получивший очень вредное и своевольное «задание». Освежившись, я завернулась в полотенце и подошла к нему. Смерила снисходительным взглядом:
– Маленький мальчик хочет пить, кушать и к маме?
– У меня нет матери, – еще больше помрачнел Толиман.
– Почему?
– Она погибла.
– Извини. – Укол вины заставил сменить тон. – А что случилось?
– Авария на портале.
– Рассказать не хочешь?
– Расскажу, если ты пойдешь со мной на обед.
Уговорил. Уговорил, чертяка! Воспользовался женским любопытством. Я быстро переоделась, навострив уши, и мы отправились на виллу.
– Моя мама служила в научном центре, – начал повествование Толиман. – Центр занимался исследованиями – изучением новых порталов.
– Да, нас учили, что порталов не меньше семнадцати.
– Примерно так. В день, когда она погибла, мне исполнилось десять лет. В этот день был открыт Хамаль.
– Одно из запечатанных измерений… Я изучала.
– Именно. В портал на станцию проникла раса хамальцев и вырезала всех, кто оказался в зале. Первобытное общество дикарей.
– Но как могли Бессмертные допустить происходящее?
– Не допустили бы, я думаю. Группа ученых открыла измерение самовольно, понадеявшись на лучший результат.
– И что потом?
– А потом Бессмертные запечатали портал и вырезали попавших на Фомальгаут хамальцев.
– Прям поубивали?
– Говорят, кровью был залит весь зал. Кровью хамальских жертв… моей матери… – Мальчик думал о чем-то своем.
– Мне… Мне жаль твою маму…
Разговор закончился, а внутри меня шевельнулось сочувствие и тут же спряталось под нажимом инстинкта самосохранения. Толиман – шпион. Приставлен за мной следить и докладывать о каждом шаге. Он – враг и стукач и помилованию не подлежит. Точка.
На кухне царило веселье. Ну а что? Не служба – курорт! Честное слово, такое ощущение, что ну просто счастливая семья.
– Ребята, где вы ходите? Заходите! – Алейна обрадовалась нашему появлению, всплеснув руками, едва не уронив стакан.
Ди-ди вскочила, тут же поставив на стол два чистых прибора:
– Евгения, сегодня суп из ваших морепродуктов с клецками. Вку-у-у-усный.
– А что, в ваших измерениях нет морепродуктов?
– Не-а. На Дифде природа вымерла, – с грустью произнесла Ди-ди.
– А на Шахриваре сплошные болота, – присоединился к разговору Лайн Шах.
– А что на Фомальгауте? – Я, выжидая, уставилась на Толимана.
Он сел рядом с парой «антуанов», которые наконец оставили свои посты.
– В наших морях уже давно никто не живет. Холодно.
– Вот это новость. А как же солнце?
– Наше светило уже давно стало красным карликом.
– И что?
– А то! Половина Фомальгаута навсегда обращена к Солнцу, и на ней очень жарко, а вторая половина погрузилась в вечную тьму – и там очень холодно.
– Теперь я понимаю ваше стремление к технологиям…
– Мы научились использовать энергию водорода, выстроили мощные биосферы, которые скрупулезно собирают энергию нашего солнца. И вашего тоже, – оживленно рассказывал Толиман.
– У вас солнце – молодое, – вдруг поддержал разговор один из «антуанов». – Мы пользуемся его энергией.
– Жаль здесь нет никого с Бетельгейзе. Очень интересно было бы узнать, есть ли у них моря…
– У них есть. Много, – мило улыбнулся служивый. – А еще они нам здорово помогли с аккумуляторами, в сотни раз усилив их мощность.
Общаясь с местными, уже к вечеру я поняла, что они считают Солнце источником еды, отдыха и энергии в наших мирах. Некой курортной зоной. Считается очень престижным заполучить путевку сюда.
Из школьных знаний и от родителей я знала, что Бетельгейзе – поставщик прогрессивных инженерных технологий. Фомальгаут – это военные, правительство, в общем, администрация измерений. Дифда – мир, который одевал, обслуживал остальных. Некое огромное производство предметов быта.
– А где живут Бессмертные? – спросила я, и несколько пар глаз молча уставились на меня. Зависла пауза. – А что я такого спросила?
– Никто не знает, откуда приходят Бессмертные. Они появляются тогда, когда что-то нужно решить или сделать. Им не нужны порталы. Они умеют перемещаться сквозь пространство и время, – начала объяснять Алейна. – Странно, что ты этого не знаешь.
– В вашей школе об этом не рассказывали? – спросил Толиман, удивленно вытаращив глаза. Потом почесал в ухе. – Мы слушали курс о слиянии миров перед церемонией.
Вот опять! Вместо того чтобы слушать Ван Шаха, я думала о чем угодно – о тестах, об Эмиле, о Мари… И пожалуйста, сейчас, когда знания так нужны, – у меня абсолютный пробел. Так мне и надо за беспечность.
– Но чаще Бессмертные появляются на Бетельгейзе и Фомальгауте, – продолжил с интонацией всезнайки Лайн Шах.
– Военные и технологии, да?
– Верно, – улыбнулся лягуд и глубоко вздохнул. – Быстро схватываешь.
– Бессмертных много?
– Знаю точно – это семья. Каус Фациес – глава клана. У него есть сестра. Раса Бессмертных не так многочисленна, но у них такие возможности, которыми не владеют все наши миры вместе взятые.
– Прям настоящие боги, – ухмыльнулась я.
– А ты не смейся. В древности именно их рисовали на стенах ваших и наших пирамид. Думаешь, кто их построил?
– Кхм… Ну если так…
Обед закончился. Ди-ди занялась уборкой со стола, Алейна ушла по своим делам – видимо, наводить порядок, а Толиман вместе с «антуанами» отправился на улицу. Пока я нахожусь в обществе кого-либо из островитян, мой охранник мог отдыхать. В отличие от меня, которая практически полностью потеряла самостоятельность.
– Пойду наверх в комнату, отдохну, – сказала я Лайн Шаху и ушла.
Взлетев по лестнице, я увидела, как в моих апартаментах уже навели порядок. Вещи оказались в гардеробной, постельное белье и полотенца свежими, постель заправлена – идеальная чистота. Впрочем, здесь не так плохо. По крайней мере пока.
Приняв душ, я улеглась на кровати и закрыла глаза, думая о Мари. Интересно, что ей сказали? А что сейчас делает Эмиль? Наверно, ищет меня, переживает. А что сказали родителям?
Мои родители два года назад уехали работать на Дифду. Назначение получил отец. Повышение. Стал руководителем огромной швейной фабрики. После этого мы виделись только дистанционно. Макронет позволял нам общаться.
Но, к сожалению, такие интересные вещи, как тонкости прохождения через порталы, подробности проживания внутри чужих рас, лишний раз не разглашались. Законом запрещалось до церемонии определения группы крови раскрывать сведения, связанные с переходами в другие миры. Каждый ребенок обязан был взрослеть в обществе своего вида. Ненавязчивое взращивание расизма в интегрированном обществе.
Да люди сами не забивали головы ненужной информацией. А зачем? Если ты проживешь всю жизнь на одном месте внутри своего профессионального класса. Уж если повезет и ты отличишься – тебе доведется попасть на работу в другой мир, опять же если захочешь и не обрастешь к тому времени детьми и семьей. Там и познакомишься с тонкостями чужих либо узнаешь необходимое на подготовительной базе перед отправкой в иное измерение.
В школах изучали миры поверхностно, представителей других рас вживую видели не часто. Оттого ученики волынили, не насиловали мозги бесполезной тратой сил на зубрежку и лишний раз не интересовались, что там и как.
Мы жили по-прежнему закрыто, так же как и раньше. Узнали, что мы не единственные как вид. У нас улучшились технологии, искоренили преступность, подняв планку морали, и навели порядок в экологии. Идеальное общество, что тут сказать…
Хотя время от времени и в нашем мире вспыхивали скандалы, как раз связанные с межрасовыми браками и случайными беременностями от чужаков. Почему это так каралось и каковы причины запретов – не разглашалось. Нарушители выдворялись, многие отправлялись в Растабан, суровое измерение-тюрьму.
Правила оставались правилами. Их приходилось соблюдать. Конечно, у нас из-за недостатка знаний ходили слухи, превращаясь в ложные представления. И как оказалось, одно из них я благополучно развеяла, когда прокатилась на реаплане, отчего-то решив, что попала в другое измерение.
Видимо, я задремала, потому что сквозь сон послышался голос:
– Пи-и-ить… Хо-о-очу пи-и-и-ить… Пить!
Требовательный тонкий голосок ребенка просил воды. Откуда здесь дети? На вилле есть дети? Я открыла глаза и прислушалась.
– Пи-и-ить…
Да нет, мне не может казаться. Слишком четко, слишком явственно шел звук. Я встала и, недолго думая, направилась по лестнице вниз.
– Пи-и-и-ить…
Да, маленький, сейчас я тебя найду. Сейчас, погоди. Тетя Женя придет на помощь. Около двери, ведущей в подвал, звук стал громче. Туда я еще не спускалась. Я открыла дверь и переступила порог. Сразу включился свет. Уже хорошо. Голова останется целой. Узкие крутые ступеньки уходили вниз.
– Пи-и-ить… – и легкое хныканье.
Да что такое! Надо спешить. Подвальное помещение было таким же огромным, как и вилла. Оно располагалось, судя по всему, по всей площади строения. Я медленно шла по коридору на звук. Вот она, дверь, за которой прячут малыша. Нажала на ручку, петли слегка скрипнули, дверь приоткрылась.
– Алейна?
В комнате на диване сидела дифдианка, держа на руках маленькую девочку с зелеными волосами. Женщина быстро повернула дитя к себе лицом. Я нахмурилась.
– Евгения, тебе здесь нечего делать.
– Но я слышала как плачет малышка.
– Ты не могла слышать ее.
– Но она просила воды…
– Ребенок не мог просить воды.
– Алейна, – мой голос стал вкрадчивым, – что происходит?
Встревоженное лицо женщины, частое дыхание и то, как крепко она прижимала дитя к себе, показывали – дифдианка сильно напугана.
– Это твоя дочь?
В ответ на это Алейна кивнула головой.
– Покажи мне ее.
– Уходи отсюда, пожалуйста. Как будто ты ничего не видела.
– Я знаю правила. Нельзя детям чужих рас находиться в иных измерениях.
– Евгения, пощади.
– Алейна, я не собираюсь никому ничего рассказывать. Покажи ребенка.
Дифдианка вздохнула и отпустила девочку. Дитя резво спрыгнуло с коленей и повернулось. Зеленые волосы, небольшие набухшие выпуклости на голове – будущие рожки, лягудские глаза, круглое лицо и маленький нос. Она быстро подбежала ко мне и обхватила мои ноги своими маленькими ручками, навсегда покоряя мое сердце. Маленькая моя.
– Это ребенок лягуда?
Алейна схватилась рукой за грудь. Ее рот раскрывался в еле слышимой просьбе:
– Пощади…
– Кто отец? Лайн Шах?
– Да. Мы нарушили и второй закон… – По щекам Алейны потекли слезы.
– Я не собираюсь ничего никому говорить. Сказала же. Но зачем мне врать?
– О чем врать? – Женщина приходила в себя.
– Что я не слышала зов ребенка. Это опасно. В другой раз его может услышать кто-то другой.
– Не сможет. – Алейна с волнением смотрела на меня.
– Но почему?
– Девочка немая.