Глава 16
Ваагн, бог огня и молнии, рожденный с особой миссией сражаться с драконами, или, как его называли армяне, жнец драконов, был любимцем Тиграна, и царь часто приносил ему жертвы в храме. Арамазд, Анаит и Ваагн – триада главных богов Великой Армении, еще пять богов не были столь популярны у армян, но они были покровителями в других делах – знание, умение, плодородие, очаг, жизнь, любовь, смерть.
Огромная процессия двигалась по улицам столицы верхом на лошадях, направляясь в храм бога Ваагна. Тигран кивал и улыбался, а толпа народа приветствовала своего любимца. Люди стояли по обе стороны дороги, выкрикивая одобрительные возгласы, любуясь яркими одеждами сопровождавшей государя знати и доспехами воинов, которые сверкали на солнце золотом.
Верховный жрец Спандуни, едущий подле царя, говорил:
– Великий канон! Твои подданные существуют для тебя и твоей державы, а ты для них. Посмотри, как радуются люди.
Это он убедил принести жертвы богу Ваагну, который управлял громом, молниями и огнем, так как стихийные бедствия захлестнули гавары9, расположенные вблизи горы Арарат.
– Твоя обязанность, Тигран, – говорил Спандуни, – обеспечить процветание народа, ты должен совершить ритуал в храме Ваагна, и все наладится!
Блестящая процессия, сопровождаемая охраной и состоявшая из самых заметных фигур царства, пышная и торжественная, продолжала свое движение. Обычно Тигран взывал к Ваагну как к богу отваги и войны, но сегодня он думал о происках драконов-вишапов, победить которых, согласно легендам, можно было только огнем или молнией.
Справа от царя и верховного жреца шествовал Меружан, а слева его помощник, начальник охраны дворца Нубар, оба мужественные полководцы и самые приближенные к царю люди, исполняющие в мирное время функции охраны государя.
– Нубар, – сказал Меружан, – смотри внимательно в сторону площади: там собралось слишком много народу.
Процессия вошла на главную площадь Тигранакерта. Вдруг лицо Тиграна помрачнело. Он смотрел на человека в толпе. Меружан повернул голову и увидел, как сверкнувший на солнце предмет полетел в их сторону. Воин успел лишь закрыть собой царя – в спину Меружана вонзился нож. Почувствовав невыносимую боль, он начал опускаться на шею лошади, его взгляд устремился на Нубара, взывая позаботиться о царе. Нубар выхватил из‑за спины лук, натянул тетиву и выпустил стрелу как раз в тот момент, когда злоумышленник приготовился метнуть второй нож. Стрела вонзилась ему в плечо, бросок не удался, нож выпал из руки убийцы. Выдернув стрелу из плеча и закрывая ладонью рану, он пытался бежать, но дворцовая стража настигла прежде, чем успел скрыться в узких улочках города.
На площади началась паника, поднялись невообразимые шум и переполох. Охрана окружила царя, процессия остановилась, стройная колонна царедворцев разрушилась, все смешалось. Подоспевший лекарь приказал нож из спины Меружана не вытаскивать и немедленно доставить его в ятрейю – хорошо оснащенную клинику при дворце. О дальнейшем шествии в храм не было и речи.
Операция прошла успешно, нож из тела Меружана извлекли, рану прижгли и зашили, наложили повязку. Армянскому врачу Егии ассистировал греческий врач Архагат. Меружан лежал на кушетке на спине, перевязанный полотняными бинтами, и спал.
Егия смеялся:
– Дорогой Архагат, у нас не применяют метод «общего обезболивания», который ты предложил – нанести больному тяжелым предметом удар по голове. Мы давно используем для усыпления больного болеутоляющие растительные средства. Меружан заснул, но скоро придет в себя.
– Мне известно, дорогой Егия, что искусство врачевания в Армении на очень высоком уровне.
В Греции медицина и врачевание – древнейшие занятие. Асклепий, бог врачевания, был рожден смертным, но за высочайшее врачебное искусство получил от богов бессмертие. В Армении свободному развитию анатомии и хирургии способствовало отсутствие запретов со стороны царя и жречества на анатомические исследования. Егия, например, успешно лечил открытые и закрытые переломы. Кровотечение он останавливал, прикладывая к ране прополис. Лечебное применение меда и рецепты с продуктами пчеловодства использовались давно. А вот, накладывая повязку на рану, Егия обмазал ее «армянской глиной», которую доставляли с озера Ван. Она резко ускоряла заживление ран.
– Я слышал, что лекарственные растения Армении отличаются особыми свойствами, – поинтересовался Архагат.
– Это так. Целебные армянские травы знают во всем мире. Я, например, получил свое образование под руководством опытных врачей – армян, ассирийцев, персов и сирийцев, и все они применяли ценные растения с гор Армении.
– Гуляя по саду, что у дворца, обратил внимание, что ты выращиваешь лекарственные растения…
Но тут разговор двух эскулапов прервал царь, который в сопровождении Кухбаци и Нубара пришел в покои лекаря проведать Меружана:
– Ну как он?
– Сильный человек! Даже на более серьезные раны может не обратить внимания, – отвечал врач. – Он вне опасности. Края раны ровные, потеря крови небольшая. Сейчас спит, думаю, выздоровление пойдет быстро.
– Ты искусный врачеватель, Егия. – Царь с благодарностью посмотрел на врача, потом стал серьезным и спросил: – Что, если нож был отравлен?
– Я подумал об этом и использовал сок растения сильфий на тот случай, если в рану попал яд.
– Меружан спас мне жизнь, – сказал Тигран, благодарно посмотрев на раненого воина.
– Государь, я закончил исследование кольца с камнем. – Егия взял со стола кольцо с тайником и откинул камень. – Под камнем был яд аконитин. В наше время его изготавливают только в Сирии.
– Вот как! – Царь задумался и, ничего не сказав, вышел из покоев со своими сопровождающими.
Решительным шагом он шел по коридорам дворца, за ним Кухбаци и Нубар.
– Кто преступник? – спросил царь.
– Он сириец, – ответил Кухбаци, – прибыл в город на днях, метатель ножей высокого класса.
– При нем было десять ножей, – сказал Нубар, – все особой конструкции. Такие делают в Сирии.
Царь внезапно остановился и посмотрел на Нубара:
– Все последние покушения связаны с Сирией. Кто-то направляет руку убийцы. – Затем повернулся к Кухбаци: – Узнай, откуда исходит угроза.
И они снова пошли по длинному коридору в покои царя.
В доме азарапета Гнуни, главного финансиста царя, развернулась дискуссия между друзьями. Аравелян, старейшина рода и крупный землевладелец, пытался донести до царского чиновника озабоченность части аристократии, которая была настроена проримски.
– Нам больше не нужны новые рабы, да и те, что есть, зачастую приносят лишь небольшой доход. Есть другие способы обогащения.
– Конечно, вы разбогатели настолько, что решительно выступаете против сильной центральной власти, – сказал Гнуни.
– Мы хотим больше самостоятельности, хотим, чтобы наследником царя был Тигран‑младший, который будет проводить политику, понятную большинству богатых людей, – жестко сказал Аравелян.
– Понимай так: политику, которая угодна вам. А идеальным, с вашей точки зрения, было бы следующее: царь, умиротворив и подчинив для армянской знати половину Азии, разрешил бы ей хищно выкачивать из провинций огромные средства. Ожесточенное сопротивление твоих сторонников курсу царя хорошо видно из дворца.
– Мы хотим, чтобы царь проводил политику, понятную аристократам.
– Нет, вы хотите грабить народ, наживаясь на ростовщичестве и спекуляции, но царь заставил вас подчиниться своей воле и думать о развитии государства, – с пылом сказал Гнуни.
– Рим движется в этом направлении, аристократия там процветает.
– У Рима другие приоритеты и единственная цель – завоевания для грабежа, – парировал Гнуни.
– Мы готовы считаться с римскими интересами, а они с нашими, – сказал Аравелян.
– Вы разрушите державу и сами сгорите в огне своих идей!
Оба понимали: Митридат, главный союзник Тиграна, потерпел поражение, и теперь Великая Армения осталась в одиночестве между могущественным Римом и усилившейся Парфией, давление на Армению с запада и востока будет только нарастать, а римляне мечтают вмешаться в дела державы, поддерживая некоторые слои армянской знати и настраивая ее против царя.
– Что ж, римляне умеют защищать свои интересы, поощряя нужных людей, – сказал Аравелян. Чтобы закончить разговор на дружеской ноте, он примирительно добавил: – Нашей дружбе, Гнуни, ничего не угрожает, в конце концов, мы армяне, мы патриоты, в нашей религии и культуре в сочетании с древними традициями много хорошего, но мы не хотим останавливаться в своем развитии.
Гнуни с теплом в голосе произнес:
– Ты, мой друг, не искушен в делах царства, но, быть может, здравый смысл и глубокий ум помогут тебе понять мою правоту.
В царских покоях Тигран вел неторопливую беседу с мудрецами. В креслах напротив него сидели старый Евсевий и молодой Айказ. Солнце уже зашло, и темная южная ночь опустилась на город. В окно заглядывала ярко светящаяся луна, окруженная мириадами мерцающих звезд. Огоньки пламени в чашах светильников, установленных в зале, весело прыгали и высвечивали одухотворенные лица говорящих.
Тигран произнес:
– Я прочитал манускрипт «Экономика» знаменитого афинянина Ксенофонта, который хранится в моей библиотеке.
– Ксенофонт написал также «Анабасис», и эта книга тоже есть у нас, – сказал Евсевий.
Ксенофонт бывал в Армении и встречался с царем Ервандом I, и поделился мыслью об управлении царством. Его идея о большом предприятии по переработке меди при ее внедрении могла обогатить Великую Армению. В произведении «Экономика», которое еще называют «Домострой», Ксенофонт пишет о рациональном ведении хозяйства: как платить за труд и как извлекать выгоду. Царь хотел, чтобы под его защитой процветали все армянские области, для этого создал такую структуру власти, которая давала армянской аристократии возможность не только приумножать свои богатства, но и делиться с государством и заботиться о народе.
Евсевий напомнил:
– Не вся армянская знать поддерживает тебя. Ей не дает покоя пример непомерного обогащения римской аристократии.
Тигран кивнул:
– Мне нужны хорошие отношения с Римом.
– Твой союзник Митридат повержен, у Рима теперь может появиться желание напасть на тебя.
Тигран об этом думал и готовил страну. В стратегических точках поставил крепости с гарнизонами, наладил почту и костровую связь.
Долго молчали, потом Тигран сказал:
– В наших вечерних беседах мы часто поднимаем вечные темы: жизнь, смысл жизни, смерть, отношения с богами.
– А еще загадывали, оставишь ли ты след в истории? – вспомнил Евсевий.
– Люди всегда мечтали овладеть высшей мудростью и разгадать тайну вечной жизни, – сказал Айказ.
– Бессмертие могут подарить только боги, – улыбнулся Тигран.
– А знаешь, государь, – проронил Евсевий, – царь Ерванд, возможно, произошел от дракона, ведь его имя означает «дракон».
Тигран стал серьезным. Тема драконов все чаще стала занимать умы как его подданных, так и его самого.
Айказ произнес:
– Я читал ряд сочинений, где говорится, что Александр Великий тоже произошел от дракона.
– Вблизи Арарата стали встречать странных людей, которые называют себя колдунами. Уж не порожденье ли это драконов? – осторожно сказал Евсевий.
Тигран задумался: «Землетрясения, черный дым, гром, языки пламени, молния, град, туман – вот о чем постоянно доносят из уездов, примыкающих к горе Арарат».
– Многое говорит о том, что ужасный монстр проснулся! – с испуганным лицом воскликнул Евсевий.
Конец ознакомительного фрагмента.