Грибоедов за 30 минут. «Молодые супруги» (И. В. Мельников)

Сегодня завернул некстати я домой:

Придется утро всё беседовать с женой.

Какие странности! люблю ее по чести,

Меж тем приятнее, когда мы с ней не вместе.

Однако впервые не мною найдено,

Что вскоре надоест одно и всё одно.

А! здравствуй, милый мой, здоров ли?

Понемногу.

А ты здорова ли, мой друг?

Я слава богу.

Веселый разговор.

Скажи, ужли опять

Ты не намерена сегодня выезжать?

Как взаперти пробыть весь день – не понимаю.

Свой дом всем прочим я домам предпочитаю.

Но прежде отчего езжала всюду ты?

И ныне способы к тому не отняты.

Веселость светская меня к себе манила,

Когда я дней моих тебе не посвятила;

Большой же ныне свет мне стал казаться мал.

Но отчего же я от света не отстал,

А дорожу тобой всё более и боле?

Пожалуй, выезжать я буду поневоле.

Притом и не видать в тебе талантов тех,

Которыми сперва обворожала всех.

Поверь, со стороны об этом думать можно,

Что светских девушек образованье ложно,

Невинный вымысел, уловка матерей,

Чтобы избавиться от зрелых дочерей;

Без мыслей матушка проронит два, три слова,

Что дочка будто ей дарит рисунок новый;

Едва льзя выпросить на диво посмотреть.

Выносят наконец ландшафт или портрет,

С восторгом все кричат: возможно ль, как вы скро́мны! –

А, чай, работали художники наемны.

Потом красавица захочет слух прельщать, –

За фортопьяны; тут не смеют и дышать,

Дивятся, ахают руке столь беглой, гибкой,

Меж тем учитель ей подлаживает скрыпкой;

Потом влюбленного как в сети завлекли,

В загоне живопись, а инструмент в пыли.

Всё это сказано меж нами не для ссоры.

Заслуживаю ль я подобные укоры?

Я думала, к пенью́ прошла моя пора;

В угодность же тебе я буду петь с утра,

На бале проведу всю ночь.

Забудем это,

Помыслим о другом. – Уже подходит лето,

Какие меры брать располагаешь ты?

Какие могут быть тобою приняты.

Оставим городской шум вечный, пыль и сплетни,

На даче проведем мы ясные дни летни.

Пожалуй.

Но, боюсь, нескромен сей приют:

Непрошеные нас близь города найдут;

При том соседство там ужасно как наскучит.

Куда ж поедем мы?

Меня страх это мучит.

В скитаньях провести нам лето как-нибудь.

На всё согласна я.

Куда ж направим путь,

В Крым или на Кавказ?

Куда тебе угодно.

Куда угодно мне – вот это бесподобно!

Я мнение твое желаю знать давно,

Чего б хотела ты?

Мне, право, всё равно.

Так, видно, далее не ехать нам заставы.

Везде, где вместе мы, мне радость и забавы!

Я, право, завсегда стараюсь угадать

Всё то, что мысленно ты можешь пожелать.

И я признателен.

Нет! я так замечала,

Что скучно всё тебе.

Мне скучно?

Да.

Нимало.

По крайней мере, мне казалось иногда,

Что, сидя ты со мной, не в духе…

Никогда.

О, если б ложные мне виделись приметы!

Я рад с тобою быть… однако где газеты?

Над ними всё-таки пристойнее зевать.

Он занят чтением, – мне тоже книгу взять.

За чтеньем муж с женой, – вид важный и

степенный!

Примерная чета! божусь, неоцененно.

Ах! как ты мил, Сафир, что вспомнил обо мне:

Мы утро целое с женой наедине.

Не позволительно и утренней порою

Скучать, любезный мой, с супругой молодою.

Мой муж ведомостьми был занят, а не мной.

Что рано с балу так уехал ты домой?

Досадно, по тебе мы поздно спохватились.

Я крепко задремал.

А мы так всё резвились.

В Аглаю, знаешь, как Сердаликов влюблен?

Я настоял на том, чтобы взбесился он:

С Аглаей всё шептал и танцовал нарочно;

А он краснел, бледнел, дрожал, ворчал, ну точно

Не раз обманутый ревнивый на часах.

С Аглаей всякому легко быть в дураках.

Везде, где только бал, она необходима.

А я здесь лишняя.

Теперь об этом мимо;

В присутствии жены поосторожней будь.

Ба! да она ушла.

Бог с ней, счастливый путь.

Не совестно ль тебе с женою столько нежной

Вести себя, как ты, так сухо, так небрежно?

Да, очень совестно, пожалуй, побрани.

В уединении она проводит дни,

До утра́ твоего ждет с бала возвращенья.

А мне что за нужда? Какие утешенья!

Что с ней я, что один, не всё ли мне равно?

Хожу по комнате, глазею с час в окно;

Скажу ей что-нибудь, – она мне потакает,

И речь в устах моих, не кончась, замирает.

У нас с Эльмирою эмблемой приняты

Не розовы, мой друг, а маковы цветы.

И тягостно тебе согласие домашне?

Да, сударь, тягостно согласие всегдашне.

Зачем она молчит и убегает свет?

Причиной спесь иль лень; ума в ней, что ли, нет?

О! пропасть в ней ума; но кто про это знает?

И дарований тьма, – она их все скрывает;

Прекрасная собой, – одета не к лицу!..

Я впрямь был вне себя, когда мы шли к венцу,

Как в первый раз меня Эльмира обнимала!..

Немые ласки те божественны сначала,

А в продолжении весьма надоедят.

Иной подумает, что ты давно женат.

По справедливости, три месяца – три века!..

С Эльмирой можно близь тенистого просека,

Под свесом липовым, на бархатном лужку

Любиться, нежиться, как надо пастушку,

И таять весь свой век в безмолвьи неразлучно.

Всё это весело в стихах, а в прочем скучно.

Ты прав, на что она скромна, тиха, мила;

Нет, лучше, чтоб она кокеткою была.

Кокетка, знаешь ли, ужасно только слово.

Кроме значения, нет ничего худого.

Пусть ищет нравиться моя Эльмира всем,

Но любит лишь меня, и я доволен тем.

Ах! убегая раз она домашней сени,

Тобою занята гораздо будет меней;

Потом, как врозь она привыкнет быть с тобой,

Не мудрено, что ей понравится другой.

Потом – как раза два она тебя обманет,

Глядь, в очередь свою виновной охать станет.

Мой будущий удел я знаю наперед;

В наш век степенница по свадьбе через год

Берет любовника; – единобразье скушно,

И муж на то глядеть обязан равнодушно.

Всё это сбыточно, всё это быть должно

Конец ознакомительного фрагмента.