2. УЧАСТНИКИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ
Участниками гражданско-правовой защиты являются лица, имеющие отношение к деятельности по реализации охранительного права или охранительного правомочия в составе нарушенного (оспоренного) регулятивного права. Соответственно степени причастности к указанной деятельности можно выделить следующие группы лиц: 1) лица, осуществляющие гражданско-правовую защиту, – управомоченные (заинтересованные) лица, которым принадлежит реализуемое охранительное правомочие или охранительное право (субъекты гражданско-правовой защиты); 2) обязанные лица, в отношении которых осуществляется гражданско-правовая защита; 3) лица, одновременно являющиеся участниками публично-правовой защиты, за исключением сторон спорного гражданско-правового отношения[52] (государственные и уполномоченные государством органы, предоставляющие публично-правовую защиту; так называемые процессуальные истцы – прокурор, иные государственные органы, органы местного самоуправления, организации и граждане, обращающиеся в предусмотренных законом случаях в суд за защитой прав и законных интересов других лиц; представители, в том числе законные; свидетели, эксперты, специалисты, переводчики).
2.1. Субъектная композиция гражданско-правовой защиты
Субъекты гражданско-правовой защиты и обязанные лица являются сторонами нарушенного или оспариваемого материально-правового отношения – регулятивного, если речь идет о реализации охранительного правомочия, либо охранительного, в рамках которого реализуется охранительное право. При этом в случаях принудительной реализации охранительного правомочия (охранительного права) субъект гражданско-правовой защиты и обязанное лицо одновременно вступают в публично-правовые (гражданские или арбитражные процессуальные, административные) правоотношения с государством в лице его компетентного органа. В частности, между субъектом гражданско-правовой защиты и государственным (уполномоченным государством) органом возникает правоотношение, в котором первый имеет право требовать с подчинением установленному порядку предоставления публично-правовой (государственной) защиты, а второй обязан предоставить такую защиту (правоотношение процессуального истца с государственным (уполномоченным государством) органом также направлено на предоставление защиты субъекту гражданско-правовой защиты). А вот в рамках правоотношения между государственным (уполномоченным государством) органом и обязанным лицом осуществляется принуждение. Следовательно, здесь государственный (уполномоченный государством) орган выступает носителем права принуждения, а обязанное лицо – обязанности подчиниться принуждению как властной деятельности государства. Как видно, право требовать предоставления государственной защиты с корреспондирующей ему обязанностью предоставить такую защиту, равно как и право принуждения с корреспондирующей ему обязанностью подчиниться принуждению, обладают ярко выраженным публично-правовым характером. Изложенное доказывает, что стороны спорного правоотношения (в том числе гражданского) не состоят между собой в процессуальных отношениях[53].
Таким образом, учитывая структуру складывающихся в области гражданско-правовой защиты юридических отношений, можно выделить следующие типы субъектной композиции данной защиты.
Во-первых, участником гражданско-правовой защиты является только ее субъект. В данной ситуации, складывающейся при самозащите или оперативном воздействии, защитительные действия совершаются самим управомоченным лицом, применяющим к обязанному лицу односторонние меры соответственно фактического или юридического порядка. Никакого содействия при этом ни от обязанного лица, ни от государства не требуется. Более того, такое содействие исключается в принципе в силу существа данной защити – тельной деятельности, выражающего в самостоятельности реализации управомоченным лицом охранительного правомочия.
Во-вторых, в гражданско-правовой защите участвуют субъект гражданско-правовой защиты и обязанное лицо как стороны нарушенного юридического отношения. Указанная ситуация складывается в случаях добровольного исполнения обязанности – нарушенной регулятивной либо охранительной, возникшей вследствие нарушения права. Без содействия обязанного лица цель восстановления нарушенного права здесь недостижима.
Третий тип характерен для случаев, когда реализация охранительного правомочия в составе регулятивного права требует принятия правоприменительного акта, вносящего определенность в содержание спорного гражданско-правового отношения (например, при признании оспариваемого права) либо играющего роль элемента юридического состава, влекущего необходимые для защиты правовые последствия (например, при признании оспоримой сделки недействительной). Участниками гражданско-правовой защиты являются здесь все вышеназванные лица: субъект гражданско-правовой защиты, обязанное лицо, участники публично-правовой защиты. При этом возможное, но отнюдь не обязательное содействие обязанного лица имеет исключительно процессуальное значение. Так, признание иска служит достаточным основанием для удовлетворения заявленного требования, если только подобное содействие ответчика истцу не будет отклонено судом по мотиву противоречия закону или нарушения прав и законных интересов других лиц (ч. 3 ст. 173 ГПК РФ, ч. 4 ст. 170 АПК РФ).
Наконец, в случаях принудительного исполнения обязанным лицом нарушенной регулятивной или возникшей вследствие нарушения охранительной обязанности в гражданско-правовой защите также принимают участие субъект гражданско-правовой защиты, обязанное лицо и участники публично-правовой защиты. Однако в данной ситуации реализация субъектом гражданско-правовой защиты охранительного правомочия или охранительного права связывается с содействием не только государства в лице уполномоченного органа, но и обязанного лица, принудительно исполняющего добровольно неисполненную нарушенную регулятивную или возникшую вследствие нарушения охранительную обязанность.
2.2. Правосубъектность участников гражданско-правовой защиты
Для участия в спорном правоотношении, а следовательно, в гражданско-правовой защите, ее субъект и обязанное лицо должны обладать гражданской правосубъектностью, ясного понимания которой в науке до настоящего времени не выработано. В частности, правосубъектность приравнивается к правоспособности[54] или рассматривается как система, представленная единством правоспособности и дееспособности («праводееспособностью»)[55]. При этом зачастую правосубъектность, равно как и признаваемые ее элементами правоспособность и дееспособность, относят к субъективным правам[56].
Попытки отождествления правосубъектности с правоспособностью (праводееспособностью), а также с субъективным правом с методологической точки зрения представляются неверными. Ведь из самого термина «правосубъектность» явствует, что речь идет о свойстве лица быть субъектом права[57]. Поэтому гражданскую правосубъектность следует связывать с социально-правовой способностью (возможностью) лица быть участником гражданско-правовых отношений[58]. А при таком подходе правосубъектностью должны охватываться не только правовые, но и социально-волевые качества человеческой или производной личности.
На самом деле в своей сущности субъекты права – это обладающие сознанием и волей и включенные в систему общественных отношений индивиды или их коллективные образования. Поэтому-то внутренняя (содержательная) сторона правосубъектности скрывается в сознательно-волевой способности лица, которой, в свою очередь, обусловливается его способность участвовать в правовых отношениях (самостоятельно или при содействии иных субъектов[59]). Соответственно, внешняя (формальная) сторона правосубъектности представлена юридической способностью лица (сочетанием правоспособности и дееспособности определенного объема[60] либо только правоспособностью)[61].
Таким образом, явление гражданской правосубъектности представляет собой единство сознательно-волевой способности как социального содержания и сочетания гражданской правоспособности и гражданской дееспособности (гражданской правоспособности без сочетания с гражданской дееспособностью) как юридической формы. Как видно, сочетание правоспособности и дееспособности (только правоспособность) – это конкретные юридические формы, в которые облечена сознательно-волевая способность данного лица в данный момент времени[62]. По логике вещей, лица, находящиеся в одинаковых условиях, должны обладать равной правосубъектностью.
Следовательно, правоспособность и дееспособность не могут рассматриваться в качестве образующих систему элементов[63]; на самом деле – это самостоятельные юридические проявления сознательно-волевой способности лица, связанные между собой функционально: ими определяется объем правосубъектности, причем правоспособность предполагает одновременное с ней или последующее появление дееспособности; в свою очередь, наличие у лица дееспособности означает, что оно правоспособно.
Сказанное свидетельствует о существовании самостоятельных типов гражданской правосубъектности, различающихся в зависимости от того, в какую конкретную юридическую форму облекается волевая способность лица: 1) полноценные типы гражданской правосубъектности (право-, дееспособность полные) – гражданская правосубъектность совершеннолетних, лиц, вступивших в законный брак до достижения возраста совершеннолетия, эмансипированных несовершеннолетних, юридических лиц, обладающих общей (универсальной) правоспособностью; 2) неполноценные типы гражданской правосубъектности (неполная правоспособность, только правоспособность, полная правоспособность и неполная дееспособность) – гражданская правосубъектность физических лиц с ограниченной правоспособностью, частичной, ограниченной дееспособностью, признанных судом недееспособными, юридических лиц, обладающих специальной (целевой) правоспособностью.
Итак, гражданская правосубъектность есть результат признания правопорядком обладающего социально-волевыми качествами лица способным к участию в гражданских правоотношениях. «Это, – подчеркивает С.И. Архипов, – состояние принадлежности к правовой системе, присутствия в ней в качестве полноправного участника, возможности пользоваться ресурсами данной системы, получать от нее защиту»[64]. Правосубъектность не является правовой связью лица с государством, так как социально-правовое свойство недопустимо отождествлять с конкретным общественным отношением. При таком подходе отпадают основания и для признания гражданской правосубъектности, а также право-, дееспособности субъективными правами, которым в рамках юридических связей корреспондируют какие-либо обязанности[65]. Сделанный вывод подкрепляется следующими дополнительными аргументами.
Во-первых, субъективное право по определению выступает гарантированной законом мерой возможного поведения управомоченного лица, т. е. «возможный» в данном случае понимается как «допустимый, дозволительный»[66]. Под термином же «способный» в одном из его значений разумеется «могущий что-нибудь сделать; обладающий каким-нибудь свойством»[67]. Нетрудно заметить, что правосубъектность как социально-правовое свойство выражает волевые возможности лица участвовать в правоотношении, а не дозволенность поведения в рамках строго определенного правоотношения.
Во-вторых, содержание гражданской право-, дееспособности связывается не только с субъективными правами, но и с юридическими обязанностями[68]. Однако фразу «право на обязанность» вряд ли можно признать не только логически безупречной, но и вообще соответствующей здравому смыслу.
Участие в гражданских правоотношениях физических лиц с неполноценными типами гражданской правосубъектности требует непременного содействия со стороны физических лиц с ее полноценным типом, а именно законных представителей: родителей, усыновителей, опекунов или попечителей. Однако субъектом гражданско-правовой защиты и обязанным лицом всегда являются стороны материально-правового отношения – нарушенного (оспоренного) регулятивного либо охранительного. Отсутствие же процессуальной дееспособности восполняется действиями законных представителей, которые в связи с этим выполняют функции сторон судопроизводства[69]. Кроме того, в предусмотренных законом случаях требовать предоставления потерпевшему защиты вправе процессуальные истцы – прокурор, иные государственные органы, органы местного самоуправления, организации и граждане[70]. В данных случаях субъектом гражданско-правовой защиты остается носитель нарушенного (оспоренного) права, принимающий участие в возникшем процессе в качестве собственно истца (см. ч. 2 ст. 38 ГПК РФ, ч. 4 ст. 52 АПК РФ). Иными словами, средство гражданско-правовой защиты – иск – хотя и может использоваться законными представителями и процессуальными истцами, однако исключительно в материально-правовых интересах ее субъекта.