Посвящается Петру Александровичу Родину
© Морохин Н.В., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Вече», 2015
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015
Сайт издательства www.veche.ru
Благодарю за помощь в осуществлении издания Андрея Панкратова.
За содействие в подготовке рукописи спасибо кандидату исторических наук Дмитрию Павлову.
Выражаю свою признательность за предоставленные редкие фотографии директору природного парка «Воскресенское Поветлужье» Алексею Грозе, доктору биологических наук Николаю Баянову, а также историко-художественному музею «Китеж» (село Владимирское Нижегородской области).
1
Телефонный звонок.
Почти раздражаюсь оттого, что звуки идут из недр кармана моей куртки, а его перехватил в машине ремень безопасности. Подлезаю под него рукой, нащупываю сотовый и пытаюсь его вытянуть так, чтобы не нажать на какие-нибудь не те кнопки… Ну, кто там еще?
Нет… И не буду сегодня… Да, уехал… В «Китеж» уехал…
А ведь на самом деле в Китеж.
Месяц назад нижегородский издатель Олег Алексеевич Рябов, которого я почитаю как человека выдающегося, как поэта и организатора выхода, наверное, самых содержательных книг о прошлом города, предложил мне задачу:
– Я хочу сделать путеводитель о граде Китеже. И я думаю, ты его напишешь. Тут все просто: книга такая, что мы приезжаем с ней на озеро Светлояр, а ты в ней рассказываешь все, что знаешь… Ты же ведь о нем все знаешь?.. И рассказывай просто и интересно. И так, чтобы все поняли – и академик, и пятиклассник.
Для начала я отказался от этой идеи. Не потому, что кота надо просить три раза… А что там, собственно, рассказывать? Все уже вроде сказано. В 80-х годах прошлого уже века над книгой «Град Китеж» работал мой отец, он ездил в этот край в экспедиции, собирал легенды, изучал старые публикации – и сборник получился. Есть старая, написанная еще в 30-х годах прошлого века книга Комаровича о Китежской легенде – сложная, понятная лишь человеку, который «в теме». Но нет четкого, конкретного ответа на самый главный вопрос: так где же этот самый ваш град Китеж? – нет.
Времени, в сущности, для нормальной, серьезной работы над новой книгой у меня не предвиделось. Что еще?
– Ну, вот и собери все, что есть. И легенды чтобы были. И посмотри, что поэты писали. Ну, не знаю – тебе виднее.
Археолог большую часть своей жизни проводит в библиотеке. Это – засевшая в голове фраза из американского фильма-фэнтези про ученого.
На что же я надеюсь, поехав из Нижнего Новгорода за Волгу, на Светлояр, сегодня, в этот апрельский день?
Да на очень простую вещь. На то, что будет солнечно и можно попробовать в совершенно для этого нетрадиционное время поснимать озеро, с которым связаны эта чудесная легенда. Чтобы где-то еще лежал снег. А он на краю леса белый даже в апреле. Чтобы пробивалась юная травка.
Вообще, апрель – самое лучшее время для фотосъемок. Это почему-то плохо понимается многими. То, что можно вот так, с размаху назвать красотой, обаянием природы, – это совсем даже не комфортное для человека ее состояние. Летнее тепло, листва, прохладная вода – это для отдыха. Но за листвой мы очень мало всего увидим. А наше восприятие красоты природы, если прислушаться к себе, требует и какого-то разнообразия пейзажа (в голову не придет такое – любоваться спокойным морем без берегов и облаков над ним, или бескрайней пустыней, или лесом – из его чащи, откуда ничего, кроме деревьев, не видно!). Еще требует приоткрытого пространства. Именно приоткрытого, чтобы мы чувствовали какой-то рубеж, ступень, а за ней – стремительный разлет. Обилие зелени некрасиво и мешает воспринимать пейзаж.
Светлояр надо снимать сейчас – и все тут.
Озеро Светлояр. Апрель
Несколько вечеров – после работы – было проведено за книгами. Главной книгой для меня был отцовский сборник «Град Китеж», составленный четверть века назад. Маленький изящный томик со стильными картинками нижегородского художника Галия Надеждина в духе старинных икон или иллюстраций к летописным сводам.
Мой отец, долгие годы изучавший русский фольклор, не проводил большую часть своей жизни в библиотеке. Каждое лето он обязательно ездил со студентами в экспедицию. А я рос и мечтал о том, что он и меня возьмет с собой.
Летом, с самого начала июля, я жил у бабушки во Владимирской области и ждал, когда же он приедет. Наконец, я начинал приходить на остановку, надеясь, то именно в этот день он выберется из автобуса с рюкзаком… Такой день наступал – отец приезжал и очень радовался, что я его встречаю, обнимал меня. И уже после обеда мы шли на реку, садились в лодку, и я слушал, где он был, что ему рассказывали, на чем он ехал.
И было лето 1975 года. Уже в мае отец определенно сказал: поедем вместе. Но я должен хорошо понимать: придется ходить, может быть, по два десятка километров в день, придется есть в столовых, где готовят очень плохо, ехать в переполненных автобусах… Но мы отправимся на Светлояр, к граду Китежу. Потому что отец хочет собирать материал именно о нем.
Спустя годы я нашел объяснение этому его интересу.
Отец рос в небольшом поселке при затоне на берегу Оки. Было очевидно, что на роду ему начертано быть речником, и после школы он поступил в Институт инженеров водного транспорта, даже успел до войны поучиться на двух курсах. Но у него не выходило из головы то, что он услышал в старших классах на уроке литературы: учитель рассказывал о граде Китеже, об озере, расположенном всего в нескольких сотнях километров от этого поселка, о том, что люди бьются над его тайной.
Придя с войны, отец не вернулся в институт, а поступил на отделение филологии университета. Его интересовали фольклор, древние легенды. И все вело его навстречу граду Китежу.
Владимир Николаевич Морохин
Тогда, тем далеким летом, я первый раз в жизни собирал рюкзак и уже представил себе, как мы будем долго идти к озеру через лесную чащу, разговаривать с загадочными людьми – староверами, потому что они знают о граде Китеже больше всех. И я, конечно, буду прислушиваться – не зазвонит ли подземной колокол?..
В рюкзак были уложены какие-то консервы, палка колбасного сыра, две буханки хлеба. Отец объяснил: в селе всего этого можно и не купить. Тогда что есть будем?
Студенты уже выехали за пару дней до нас с руководителем группы в Воскресенский район. И мы отправлялись туда на автобусе. Он уходил утром, один раз в день. Ехать надо было долго.
Это сейчас мы катимся по Кировской трассе на нашей «девятке» и ворчим по поводу заполонивших дорогу фур. Или молчим, и тогда я прокручиваю в памяти давнюю дорогу сюда.
А тогда транспорта было мало. Первая половина дороги – около 70 километров до Семенова – была ничего так. По Семенову автобус шел, переваливаясь из одной ямы в другую. А дальше, за рекой Керженец, дорога местами была вообще без асфальта. Где-то около Овсянки, на четвертом часу пути, помнится, автобус покинул насыпь и принялся пылить по окраине поля. Дождя давно не было, и там колея оказалась в тот день явно ровнее разбитого шоссе.
Село Владимирское, где мы с отцом вышли из автобуса, выглядело просто огромным. А его главная улица бесконечно и медленно спускалась куда то к полям, к лесу. И мы шли, шли по ней.
Я хорошо знал, что с каждым встречным полагается здороваться, и люди мне отвечали.
После деревянного хлипкого моста через Люнду можно было разуться. Дорога делилась на три части – как в сказке. И идти надо по средней. Она была прямой и чуть-чуть поднималась посреди ярко-голубого льняного поля. Ноги ощущали удивительно мягкую и теплую пыль.
Да-да, сегодня предстоит пройти по этой же дороге, но через много лет. И она уже совершенно неузнаваема. Это березовая аллея. Деревьям, вероятно, полвека. Тогда они уже росли, но были прутиками, которые просто невозможно заметить, если не знать, что они есть. И поля никакого больше нет: оно зарастает постепенно молодым березняком, его не обрабатывают. И совсем даже не по той причине, что рухнуло сельское хозяйство. Вокруг Светлояра был сделан землеотвод памятника природы. И обработка поля попала в запрещенные виды деятельности. Ведь с поля во время ливней в озеро текла мутная вода со смытыми удобрениями.
Светлояр, оказывается, не в лесной чаще. А где?.. Когда он будет виден?
…Он даже не открылся – он распахнулся после какого-то шага при подъеме на самую высокую точку пологого бугра среди поля.
Таким Светлояр был летом 1975 года
Ну, где он, град Китеж?
Где он тут вообще мог быть?.. Он был такой небольшой?
На отмели стояла деревянная вышка для прыжков воду. В полугоре справа от тропы были палатки – пионерский лагерь. Школьников в нем не было: наверное, какой-то пересменок.
Я, конечно, в этот жаркий день полез в воду…
А дальше сидел на берегу и слушал тишину.
Она состояла из шума ветра, из шуршания трав, из неопределенных дальних звуков села. И думалось о прошлом: представлялись грозные Батыевы всадники, старцы…
Вот обязательно приду сегодня на этот мысок и посмотрю, какой он стал. Посмотрю, какой он в апреле. И наверное, тоже буду думать о прошлом. Только уже о своем. Это же ведь треть века прошла. И отца уже сколько лет нет. А я все ощущаю в своей жизни это зияние, это его отсутствие. Когда-то я иной раз старался увернуться от его внимания. А сейчас бывают минуты – и, кажется, все был бы готов отдать за его доброе слово или совет.
Вообще, как книгу-то писать?.. Вот у него этот томик «Град Китеж» – самая первая книга легенд и писательских записок об этих местах – вероятно, легко сложился в голове. И дальше он уже собирал бумаги, компоновал записи, переписывал библиотечные тексты. А мне что сегодня делать?..
Вспомнил очень точные слова, которые пару недель назад услышал в Ижевске от замечательного этнографа Владимира Емельяновича Владыкина: взрослое сиротство.
…Для начала я буду делать вид, что хорошо понимаю, с чего надо начинать работу.
Будем сегодня фотографировать. Книга должна быть цветной, с красивыми пейзажами. Так Рябов объяснял.
Рабочее название – «Светлояр – око земли». Пафосно?
Рассматривал у издателя снимок, сделанный с самолета: озеро и вправду похоже на глаз какого-то огромного существа. Не знаю, чья это фотография, но, вероятно, она попадет на обложку.
На том месте, где сейчас Светлояр, город стоял, Китежем назывался. Очень уж богомольны были жители Китежа. Десятки церквей стояли в небольшом сравнительно городе. Звон колоколов сзывал людей в церкви.
И вот однажды пришли на Русь татары. Один из отрядов хана Батыя подошел совсем близко к городу. Они хотели завоевать град Китеж и покорить его жителей. Но не таковы были жители, чтобы покориться татарам. На борьбу с татарами вышли все мужчины города. Прощальный звон колоколов провожал их. Остались в городе только старики немощные, женщины да дети малые.
Храбро сражались мужчины города, да слишком неравны были силы. Погибли мужчины на поле боя. Опять рвутся татары к городу. Тогда решили выйти на бой с татарами женщины. Уходя, долго слышали они печальный звон всех колоколов. Ушли женщины и все пали на поле боя. Ни одна не захотела пойти в рабство к татарам.
Обрадовались татары, бросились к Китежу. «Некому теперь защищать город», – думали они, предчувствуя победу. Но ни старики, ни дети не захотели стать рабами татар. Возвели они руки к небу и обратились к Богу с просьбой не отдавать их в рабство к татарам.
И тогда случилось чудо. В тот момент, когда татары подошли к стенам града, вдруг зазвонили все колокола города.
Татары уж подумали, что колокольным звоном встречают их оставшиеся жители города. Но они просчитались. На их глазах под колокольный звон город стал опускаться под землю. Он опускался все ниже и ниже. Удивленные татары стояли перед ямой как громом пораженные.
Опустился город, и всю огромную яму заполнила вода. Она совсем скрыла город от татар.
В ужасе бросились татары от города, проклиная непокорный дух русских людей и все чудеса, которые происходят на их земле.
До сих пор на рассвете можно услышать колокольный звон, который раздается со дна озера. Он напоминает людям о непокоренных жителях града Китежа.