Вячеслав Штыров
Арктика – опора России
Государственная программа развития Арктики, принятая Российской Федерацией на период до 2020 года, базируется на четырех целевых приоритетах:
• использование Арктической зоны РФ в качестве стратегической ресурсной базы;
• использование Северного морского пути в качестве национальной единой транспортной коммуникации;
• сбережение уникальной экологической системы в Арктике;
• сохранение Арктики в качестве зоны мира и сотрудничества.
Указом Президента РФ от 2 мая 2014 г. № 296 «О сухопутных территориях Арктической зоны Российской Федерации» границы и состав этой зоны были определены таким образом, чтобы создать целостный объект управления для достижения этих целевых приоритетов. И для Арктической зоны, или Арктического макрорегиона в настоящее время существует полный набор документов на уровне правительства, министерств, ведомств, субъектов Федерации. Ни для одного федерального округа, ни для одного макрорегиона России такого полного набора федеральных документов нет. И это обстоятельство еще раз подчеркивает, насколько важным считают в руководстве страны арктический вектор развития.
Выстроена и система управления текущей работой. Создана Государственная комиссия по вопросам развития Арктики, которая имеет сложную структуру. В ней есть специальные советы или подгруппы рабочие, которые возглавляют министры. Эту комиссию возглавляет вице-премьер Дмитрий Рогозин, а в качестве руководителей рабочих групп задействованы министры РФ согласно их компетенции. Если хотите, это арктическое правительство России. В Совете Федерации также создан специальный Совет по Арктике и Антарктике, результатом которого является законодательное обеспечение всех действий в Арктике, и два этих органа власти активно взаимодействуют между собой на постоянной основе в рамках избранной РФ стратегии действий.
Что означает использование Арктической зоны РФ в качестве стратегической ресурсной базы? Здесь уже сегодня добывается 80 % российского природного газа, расположены мощные предприятия горнодобывающей промышленности – это и никель, и фосфор, и олово, и сурьма, и золото, и многие другие полезные ископаемые, также на долю арктических территорий приходится более трети российского улова рыбы. Здесь проживает чуть более 2 миллионов человек, или около 1,5 % населения страны, которые, тем не менее, обеспечивают 12–15 % российского ВВП и около 25 % российского экспорта. То есть, с экономической точки зрения, это чрезвычайно эффективная территория, по разным показателям в 5–10 раз превосходящая средний по России уровень. Чтобы такое стало возможным, необходимо было создать в Арктике, которая в нашем традиционном понимании является экстремальной для человеческой деятельности территорией, достаточно развитую инфраструктуру. И такая инфраструктура была создана, она успешно функционирует. Это города, автомобильные и железные дороги, промышленные и оборонные объекты, морские и аэропорты, тепловые, атомные и гидроэлектростанции, линии электропередач, трубопроводы и так далее.
При этом потенциал Арктической зоны РФ, согласно экспертным оценкам, используется сегодня максимум на 5-10 %. Так, например, на долю российской Арктической зоны приходятся 25 крупных разведанных нефтегазовых месторождений, причем все они расположены в Баренцевом и Карском морях (включая Обскую и Тазовскую губы) и имеют извлекаемые запасы промышленных категорий более 430 млн. тонн нефти и 8,5 трлн. кубометров газа. На них уже выданы лицензии, причем на долю «Роснефти» приходится 75,5 % лицензированных площадей, на долю «Газпрома» – 19 %, еще 2,8 % намерен использовать ЛУКОЙЛ, а остальные 2,7 % приходятся на долю других инвесторов. В целом же здесь можно добыть до 12 млрд. тонн нефти и 11 трлн. кубометров газа, то есть примерно четверть перспективной российской нефтегазодобычи. Но, чтобы освоить эти и другие богатства нашего Севера, существующей инфраструктуры и технологий явно недостаточно, их нужно вывести на качественно новый уровень. «Первой ласточкой» такого нового технологического уклада в российской Арктике можно считать шельфовую платформу «Приразломная», построенную в 2013 году и давшую уже более 10 миллионов баррелей нефти. Но она пока остаётся единственной в своём роде, доказывая, что сделать прорыв в рамках действующего механизма финансирования, когда оно осуществляется через механизмы других государственных и корпоративных программ, в какой-то своей части имеющих отношение к Арктике, не представляется возможным.
С этой целью в Арктической зоне РФ (АЗРФ) предлагается за счёт средств федерального бюджета до 2020 года профинансировать шесть взаимосвязанных подпрограмм на общую сумму 260,7 млрд. рублей.
Военные базы МО РФ в Арктике
Важнейшие промышленно-транспортные узлы в Арктической зоне Российской Федерации
Потенциал добычи нефти и газа в Арктике
Лицензионные участки на шельфе России и диаграмма долевого распределения их суммарной площади по недропользователям (В. И. Богоявленский, 2015)
Ключевой в этом отношении является подпрограмма «Развитие производства современных технических средств и технологий для Арктической зоны РФ», на которую должно быть выделено 187,8 млрд. рублей, 72 % от общей суммы финансирования. На обеспечение реализации Госпрограммы, включая нормативно-правовое регулирование и создание механизмов стимулирования хозяйственной деятельности в АЗРФ, предполагается затратить 46,8 млрд. рублей, на обеспечение экологической безопасности и мониторинг состояния окружающей среды АЗРФ – 14 млрд. рублей, на обеспечение устойчивого развития коренных малочисленных народов АЗРФ – 6,2 млрд. рублей, на реализацию информационной политики в целях обеспечения национальных интересов и социально-экономического развития АЗРФ – 4 млрд. рублей. Самая малозатратная, всего 1,9 млрд. рублей, но, возможно, самая перспективная подпрограмма – это развитие опорных зон АЗРФ. Таких зон в российской Арктике, от Кольского до Чукотского полуострова, предполагается создать восемь, по числу субъектов Федерации, которые относятся к соответствующей зоне. С запада на восток, это Кольская, Архангельская, Ненецкая, Воркутинская, Ямало-Ненецкая, Таймыро-Туруханская, Северо-Якутская и Чукотская опорные зоны. В качестве пилотных будут развиваться Кольская и Воркутинская опорные зоны.
Что такое опорная зона?
Опорная зона развития в Арктике – комплексный проект планирования и обеспечения социально-экономического развития Арктической зоны, направленный на достижение стратегических интересов и обеспечение национальной безопасности в Арктике, предусматривающий синхронное взаимоувязанное применение всего комплекса действующих инструментов территориального развития и механизмов реализации инвестиционных проектов, в том числе на принципах государственно-частного партнерства.
Есть ли различия между «опорной зоной» и территориями опережающего развития (ТОР), особыми экономическими зонами (ОЭЗ) и иными государственно-правовыми инструментами?
Да, и эти различия принципиальны. Опорная зона развития в Арктике, в отличие от ТОР и ОЭЗ, не является еще одним видом режима «упрощенного» ведения хозяйственной деятельности, а представляет собой федеральный инструмент планирования территориального развития. То есть государство не выводит эти территории из общего правового регулирования, не представляет иностранным и частным инвесторам особые права, льготы и привилегии. В каждой опорной зоне выбирается какой-то пункт, который, как правило, имеет двойное назначение – для оборонных и для гражданских целей. Очевидно, что это пункты инфраструктурные. И вокруг них начинает строиться совокупность разных предприятий, которые оправдали бы существование таких пунктов с финансово-экономической точки зрения.
Какие проекты будут реализовываться в опорной зоне?
Минэкономразвития России был сформирован перечень приоритетных проектов, которые уже являются или в перспективе могут стать якорными для развития российской Арктики и дать толчок к реализации локальных проектов, а также оказать положительное влияние на Арктический макрорегион и на прилежащие, неарктические территории.
Для каждой опорной зоны предусмотрена своя специализация.
Так, например, Кольская опорная зона – это горнодобывающая, судостроительная и рыбная промышленность, а также главный логистический хаб для снабжения всей западной части АЗРФ.
Воркутинская и Ямало-Ненецкая опорная зоны – это уголь, газ и нефть, это строительство «Северного широтного хода», железной дороги протяженностью 707 километров по маршруту Обская – Салехард— Надым – Новый Уренгой – Коротчаево, которая должна связать между собой западную и восточную части Ямало-Ненецкого автономного округа, Северную железную дорогу со Свердловской.
Архангельская опорная зона – промышленный кластер с обеспечением добычи серебра, свинца и цинка на архипелаге Новая Земля.
Ненецкая опорная зона – самый перспективный район нефтяных, газовых и газоконденсатных месторождений.
Таймыро-Туруханская опорная зона – это, прежде всего, программа развития горнодобывающей промышленности с опорой на Норильский ГМК, Ванорское нефтяное месторождение, создание базовой инфраструктуры Северного морского пути в порту Диксон.
Северо-Якутская опорная зона – добыча угля, золота и олова, базовая инфраструктура Северного морского пути в порту Тикси.
Наконец, Чукотская опорная зона – это добыча широкого комплекса цветных и драгоценных металлов (медь, никель, висмут, ртуть, олово, свинец, уран, золото, платина, серебро), развитие портов Анадырь и Певек.
Опорные зоны АЗРФ
Кольская опорная зона
Воркутинская и Ямало-Ненецкая опорная зоны
Архангельская опорная зона
Ненецкая опорная зона
Таймыро-Туруханская опорная зона
Северо-Якутская опорная зона
Чукотская опорная зона
Успешная реализация проекта опорных зон, несомненно, придаст дополнительный импульс развитию Северного морского пути как единого общероссийского национального проекта.
Сегодня он существует в двух ипостасях. Первая из них— это наш старый добрый Севморпуть, по которому плавал еще Папанин. Его базовые порты, логистические хабы – это Мурманск и Владивосток, где собираются необходимые грузы и откуда они развозятся по пунктам назначения в рамках «северного завоза». По сути дела, это каботажное и малотоннажное плавание в мелководных внутренних морях. Оно было, есть и будет, но с развитием инфраструктуры АЗРФ, с прокладкой железных дорог, утратит свою ключевую для снабжения российского Севера роль. Тем не менее, сейчас этот маршрут оживился, грузопоток на нем почти достиг показателей советского времени (максимум был в 1985 году – 6,455 млн. тонн, минимум – в 1998 году, 1,46 млн. тонн, результат 2015 года – 5,39 млн. тонн, в текущем году он будет еще выше).
Вторая же и главная на перспективу ипостась Севморпути – это транзитный маршрут между Европой и Азией. Но для того, чтобы он заработал в круглогодичном режиме, этот путь надо создать, чтобы он постоянно существовал и готов был принять в любую минуту любой корабль, как Суэцкий или Панамский каналы. Проблема в том, что «папанинский» вариант Севморпути – длинный и мелководный, а экономически выгодный маршрут, существование которого заставит отправителя в Нагасаки или в Шанхае отправить свой груз в Европу через Берингов пролив, а не через Суэцкий канал, лежит на 300–400 км севернее российских берегов. А это – не только сплошные льды, но и, с юридической точки зрения, после того, как Россия подписала Международную конвенцию по морскому праву 1982 года, – уже не стопроцентно наши территориальные воды. Вот в этих водах, а вернее – в этих льдах, чтобы заработал мировой Севморпуть, нам нужно не только прорубить ледоколами, но и постоянно поддерживать в рабочем состоянии Полярный канал шириной минимум 34 метра и более чем в 1000 км длиной. Это сложнейшая технологическая задача, решение которой потребует увеличения российского ледокольного флота примерно в 3 раза. В нынешних условиях глобального кризиса и сокращения мировой торговли рассчитывать на транзитные грузы нет смысла: проводка любого корабля, любого танкера по Севморпути оказывается в 1,5–2 раза дороже, чем через Суэцкий канал.
Ситуация может измениться в результате климатических изменений вследствие глобального потепления или закрытия Суэцкого канала, но ждать у Ледовитого океана погоды или делать ставку на геополитические катаклизмы в ближневосточном регионе, пиратов Красного моря или Молуккского пролива, мы, разумеется, не можем: это многомиллиардные инвестиции, и они должны гарантированно окупиться.
Экспорт углеводородной продукции на рынки Азии и Европы (сравнение показателей экспорта углеводородов полуострова Ямал и Персидского залива)
Рост грузопотока по СМП с развитием арктических углеводородных проектов
К счастью, у нас есть свой грузопоток, который должен быть увеличен до 60 млн. тонн грузов в год, то есть примерно в 10 раз по сравнению с нынешними показателями. Он рождается и будет рождаться здесь, в российской Арктике, в её опорных зонах. В одну только Обскую губу ежедневно будет заходить корабль дедвейтом более 60 тысяч тонн. Это непрерывное движение, как электрички. И под этот грузопоток, который будет идти как на Запад, так и на Восток, строится целая серия атомных ледоколов «Арктика», в дополнение к уже имеющейся восьмерке российских ледоколов. Ледокольного флота сегодня не имеет ни одна арктическая держава, кроме России. То есть и ледоколы на Севморпути должны быть и будут наши, и грузы должны быть и будут в основном наши.
Сбережение уникальной экологической системы Арктики является не только национальным, но и общемировым приоритетом. Следует заметить, что нынешние экосистемы Арктической зоны, согласно данным современной науки, сформировались постепенно за последние 13–15 миллионов лет вследствие опускания суши и затопления водой обширных массивов материковой коры, включая нынешний шельф Баренцева и других арктических морей, а также Берингов перешеек, затопление которого произошло всего лишь около 10 тысяч лет назад. Образованный в результате затопления Берингов пролив прервал ранее имевшуюся возможность сухопутного сообщения между Евразией и Северной Америкой, разделив эти два материка, на которых обитает множество одинаковых или близкородственных видов животных (например, медведи гризли способны давать плодовитое потомство с кадьяками) и растений, образующих, по сути, общую экологическую систему. По данным Всемирного фонда природы (WWF), 7 из 238 главных экологических регионов мира находятся в Арктике.
Отличительными чертами этой экосистемы является, прежде всего, её приспособленность к экстремальным природным условиям Арктики, ограниченное биоразнообразие с низким уровнем биопродуктивности и биорезистентности, что обусловливает её повышенную уязвимость перед лицом климатических и антропогенных изменений. Конечно, отдельные арктические регионы – например, прилегающие к Атлантике акватории Северо-Европейского бассейна, Белого и Баренцевого морей в этом отношении являются исключениями из общего правила: здесь достаточно фито- и зоо-планктона, рыбы и морских животных, это важный район морского промысла. Но в целом антропогенное воздействие в Арктической зоне требует достаточно жёстких экологических ограничений, особенно – в случае качественного её расширения и усиления. Тем более, что сложившиеся здесь биоценозы являются основой для существования и традиционного хозяйства коренных малочисленных народностей Арктической зоны. То есть экологическая проблематика тесно пересекается с экономической, демографической и политической.
Сегодня в российской Арктике действуют следующие особо охраняемые природные территории (без учёта природных заказников): Большой Арктический, Путоранский и Таймырский заповедники (Красноярский край), Верхне-Тазовский и Гыданский заповедники (ЯНАО), Корякский и Кроноцкий заповедники (Камчатский край), Лапландский заповедник (Мурманская область), заповедник Малая Сосьва (ХМАО), Ненецкий заповедник (НАО), заповедник остров Врангеля и национальный парк «Берингия» (Чукотский автономный округ), Песоро-Илычский заповедник (Республика Коми), Пинежский заповедник, национальные парки «Русская Арктика» на архипелаге Новая Земля и «Онежское Поморье» (Архангельская область), Усть-Ленский заповедник (Республика Саха-Якутия), а также международный заповедник Пасвик (Мурманская область РФ и Норвегия).
В 2013 году, выступая на заседании Третьего международного арктического форума «Арктика – территория диалога» в Салехарде, президент РФ Владимир Путин заявил: «Ключевым принципом развития Арктики должно быть и должно стать природосбережение, обеспечение баланса между хозяйственной деятельностью, присутствием человека и сохранением окружающей среды… Россия, почти треть территории которой приходится на районы Крайнего Севера, осознаёт свою ответственность за сохранение экологической стабильности в Арктической зоне… Россия, крупнейшая арктическая держава, готова к самому тесному партнёрству в рамках Арктического совета, Глобального экологического фонда и Программы ООН по окружающей среде, в первую очередь в разработке современных технологий и формировании единых экологических стандартов… Основы нашей государственной политики в Арктике предусматривают и установление особых режимов природопользования. В частности, право добывать нефть в ледовых условиях будут получать и получают лишь такие компании, которые обладают самыми современными технологиями… Конечно же, мы продолжим наш масштабный проект по так называемой «генеральной уборке» Арктики. Уже полностью очищена Земля Александры… начались работы на острове Грэм-Белл, на очереди – острова Гоффмана, Хейса, Рудольфа и Гукера… Из федерального бюджета в 2011–2013 годах на очистку Арктики было выделено 1,42 млрд. рублей… Сегодня заповедники занимают около 6 % российской Арктики, это почти 322 000 кв. км. В планах – увеличить их площадь в разы».
Градостроительное освоение Арктической зоны Российской Федерации
Понятно, что природоохранная деятельность в Арктической зоне РФ должна быть согласована с национальной программой развития данного региона, которую необходимо принять в ближайшее время. Отдельной проблемой является взаимодействие в данной сфере с международными и российскими неправительственными организациями – такими, как WWF, Greenpeace, Bellona и другие. Инциденты, подобные атаке активистов Greenpeace на нефтедобывающую платформу «Приразломная» в Баренцевом море 24 августа 2012 года, нежелательны и недопустимы.
Видимо, самым сложным в реализации из приоритетов российской политики в Арктике будет сохранение арктического региона как зоны мира и сотрудничества. Прежде всего – потому, что противоречия между арктическими государствами достаточно велики с тенденцией к их дальнейшему усилению, а «арктические» страны НАТО во главе с США намерены решать их за счёт России и российских интересов в северном Приполярье, активно используют сложившуюся систему международных органов и структур, связанных с арктической проблематикой, для продвижения своих и ущемления российских интересов.
Это сложнейший комплекс вопросов, которые касаются и обороны нашей страны, и разграничения водных и сухопутных пространств за Северным Полярным кругом, и сохранения экологических систем, в том числе – как основ традиционного хозяйства и жизнедеятельности коренных и малых народов Севера, и правовых режимов деятельности в Арктической зоне РФ.
С точки зрения обороноспособности и безопасности нашей страны Арктика – один из ключевых регионов. Через Северный полюс лежит самый короткий маршрут подлёта стратегических ракет нашего вероятного противника к целям на территории нашей страны. То же самое касается и акватории Северного Ледовитого океана. У НАТО, у США и их союзников в лице Норвегии, Канады и Дании, выстроена целая система, которая в случае конфликта, должна обеспечить им военное преимущество в Арктике. Эта система состоит из многих элементов, включая военно-морские базы, склады, станции слежения и так далее, вплоть до «исследовательского» комплекса HAARP на Аляске. Это передовые рубежи противоракетной обороны, которую они хотят создать, которая будет иметь и сухопутное базирование в Норвегии, на Аляске, и морское базирование. Это постоянное присутствие в Арктической зоне военно-морских сил США с целью контроля наших баз и кораблей нашего военно-морского флота. К сожалению, выстроенная в Советском Союзе система морской, противоракетной и противовоздушной обороны, после 1991 года была фактически разрушена и частично воссоздана только за последние годы. Эту работу необходимо не только продолжать, но и вывести на качественно новый уровень, поскольку если наш военно-стратегический потенциал в Арктике будет низок, никто с нами о мире и сотрудничестве в этом регионе говорить не будет Поэтому стоит задача – и она решается в ходе реализации предложенной нами программы – восстановить все опорные российские пункты в Арктике: и Диксон, и Хатангу, и Амдерма, и Певек, и Тикси, – как пункты двойного, то есть и оборонного, и гражданского назначения. Кроме того, необходимо создание передового рубежа нашей обороны на арктических островах.
Исключительная экономическая зона (ИЭЗ)
Конечно, вряд ли возможно теперь вернуться к той правовой ситуации, которая была в Арктике до 1997 года, когда Российская Федерация ратифицировала Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года, согласно которой мы отказались от суверенитета над огромной акваторией Северного Ледовитого океана. Кто-то заставлял нас пойти на такой шаг? Нет, никто не заставлял, а США, кстати, до сих пор эту Конвенцию не ратифицировали и суверенитет над своим сектором как осуществляли, так и осуществляют.
А мы, ратифицировав этот документ, от применения секторального принципа отказались и теперь вправе претендовать только на 200-мильную зону от опорно-береговой линии, а весь остальной отечественный сектор теперь считается зоной международных вод, и мы вынуждены обращаться в ООН, чтобы там признали часть нашего бывшего достояния: хребты Ломоносова, Менделеева, Гаккеля и т. д., – продолжением геологических формаций, расположенных на российской территории. С соответствующим возвратом российского суверенитета более чем над 1,2 млн. кв. км арктической акватории. Для этого в 2007 году батискаф опускался на дно Северного Ледовитого океана в районе Северного полюса, для этого ведутся полярные научные экспедиции, для этого приходится форсированными темпами наращивать наше присутствие в Арктике. Но ООН с решением не торопится – тем более, что Дания, например, имеет научные исследования, которые доказывают, что хребет Ломоносова начинается от Гренландии, а не от России, а потому не только претендует на прилегающий к Гренландии кусочек подводного шельфа, но и заходит в зону наших традиционных полярных владений – чуть ли не до берегов Сибири. Аналогичные претензии высказывают США и Канада, то есть ни одна арктическая страна, за исключением России, против своих национальных интересов не идёт.
Карту российско-норвежской делимитации границ в Баренцевом море 2010 года
С российской же стороны одна уступка следует за другой. Так, в 2010 году мы, чтобы урегулировать территориальные споры в Баренцевом море с Норвегией, на которые ООН указала как на препятствие для удовлетворение указанной выше российской заявки, не только признали норвежские претензии на суверенитет над 200-мильной зоной вокруг архипелага Шпицберген, что противоречило положениям Парижского договора 1920 года (Советский Союз присоединился к нему в 1935 году), но и согласились на такую разграничительную линию, которая лишила нашу страну прав на 510 тыс. кв. км акватории, принадлежавшей России как государству-правопродолжателю СССР по секторальному принципу.
Более того, о своих интересах в Арктике заявляют и некоторые другие государства мира, которые разворачивают активную деятельность в полярных широтах.
Прежде всего, это касается Китайской Народной Республики. С 2003 года в посёлке Нью-Олесунн на острове Шпицберген (Норвегия) работает китайская научно-исследовательская станция Huаnghе Zhаn («Хуанхэ», «Жёлтая река»). Там же, на Шпицбергене, КНР участвует в международном проекте EISCAT – радара для исследования верхних слоёв атмосферы. Китайская компания Huawei обеспечивает интернет-связь Шпицбергена.
Китайские энергетические компании стремятся расширить своё участие в арктических проектах нефте- и газодобычи: не только финансовое, но и технологическое («Ямал-СПГ» с первой очередью морского порта Сабетта, покупка норвежской компании Nexen), а в Гренландии (автономная территория Дании) КНР уже является лидером по инвестициям в горнодобывающую отрасль (проект железнорудной шахты Isucasia стоимостью 2,3 млрд. долл. и мощностью 15 млн. тонн концентрата ежегодно). В 2011 году корпорация China National Bluestar за 2 млрд. долл. приобрела крупнейшую в мире компанию по производству ферросплавов, норвежскую Elkem. В 2008 году банки КНР приняли активное участие в спасении Исландии от дефолта, после чего между Пекином и Рейкъявиком установились «особые отношения».
В 2012 году в арктических водах начал активно работать Xue Long («Сюэлун», «Снежный дракон»), первый и пока единственный китайский ледокол, купленный в 1994 году на Украине (дизель-электроход проекта 10621 типа «Витус Беринг», класса Arc6, способный преодолевать льды толщиной до 1,2 метра), до того проходивший постепенную «обкатку» в Антарктике и известный участием в спасении российского «круизного ледокола» «Академик Шокальский» (декабрь 2013 года). В 2012 году у финской компании Aker Arctic заказан второй, более мощный, класса Arc7, ледокол. Изучается вопрос о создании арктического флота с ядерными силовыми установками.
В 2013 году при активном содействии России, а также скандинавских государств (Норвегии и Дании) была удовлетворена заявка Китая на статус государства-постоянного наблюдателя в Арктическом совете. В китайских масс-медиа роль КНР определяется терминами «участник освоения Арктики» и «приарктическое государство».
Всё это указывает на пристальное внимание Пекина к использованию арктических широт в своих интересах – прежде всего как одного из трёх основных направлений создания «Экономической зоны Великого Шёлкового Пути». С этой целью в Шанхае был создан Национальный центр развития арктических транспортных маршрутов. А в апреле 2016 года Администрация морской безопасности КНР опубликовала официальный 356-страничный навигационный атлас на китайском языке, включающий морские навигационные карты, глубины, навигационные маяки и описание детальных ледовых условий для Северо-Западного прохода – пути из Тихого океана в Атлантику вокруг островов Канадского арктического архипелага, что необходимо для международного страхования китайских грузов и судов, которые будут следовать этим маршрутом, то есть открывает возможность полноценного коммерческого судоходства по нему.
Иными словами, КНР ведёт в Арктике абсолютно самостоятельную политику, рассматривая различные варианты дальнейшего развития событий.
Вот такой рациональной линии поведения нужно придерживаться и Российской Федерации, не рассчитывая на какие-то проявления доброй воли со стороны наших западных и прочих партнёров. Теперь перед Россией в Арктике стоит дилемма: какой линии придерживаться в дальнейшем? Будем ли мы оставаться в рамках 200-мильной зоны и будем терять территорию или попытаемся договориться с другими арктическими государствами о том, что Северный Ледовитый океан из-за его уникальных природно-климатических условий находится вне зоны норм международного морского права и его статус должен регулироваться на основе двухсторонних и многосторонних договоров? Это сложнейший вопрос, над которым сейчас работают учёные, политики, военные и другие специалисты.
Но в любом случае российское присутствие в Арктике должно быть максимально возможным, а сделать это позволит.
Конечно, для того, чтобы всё это сделать, необходимо принимать закон о развитии Арктической зоны РФ как единого макрорегиона страны. Проект этого закона разработан, и Совет Федерации надеется, что он, в конце концов, будет принят и станет пилотным проектом для принципиально нового подхода к стратегическому развитию нашей страны.
Об авторе
Вячеслав ШТЫРОВ – член Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности, председатель Совета по Арктике и Антарктиде при Совете Федерации Федерального Собрания РФ, президент Республики Саха-Якутия в 2002–2010 гг.