Государственно-общественное управление педагогическим образованием в России в XVIII – начале XX века. Глава II. Становление профессионально-педагогического образования в России в XVIII – начале XX века (М. А. Гончаров, 2013)

2.1. Подготовка к учительской службе в России в XVIII веке

Появление целенаправленного и систематического обучения на территории нашего государства было связано с появлением и распространением христианства. Это повлияло и на характер учительской деятельности, на которую смотрели двояко: на учительство в деле распространения христианства и на учительство как средство распространение грамотности. Именно этим, прежде всего, и объясняется то, что в качестве учителей на протяжении XI–XVI веков выступало лишь духовенство.

Центральное место в древней Руси занимал термин «образование». В соответствии с христианским учением человек создан по Образу и Подобию Бога, поэтому задача каждого человека – приближение к Образу, формирование в себе стремления к постоянному движению в этом направлении. Отсюда и термин «образование». Поскольку образование как процесс имеет характер учения, в источниках эти понятия нередко ставились рядом или отождествлялись: «О доблих велелепных муж умных сказанием и временописанием и з образием и учительством душеполезным»[136].

Первые организованные училища в Русских княжествах появляются с учреждением в 992 г. епископий. В особых митрополичьих «Посланиях» архиепископам и епископам давались указания об открытии училищ, содействии их деятельности и об особом внимании к отбору священнослужителей-учителей. Кроме того, в них приводился перечень требований к священнику-учителю и делался акцент на важность проповедования необходимости обучения и отдачи детей в училища, причем как мальчиков, так и девочек. Подобные требования не всегда выполнялись, поэтому наиболее известные своим благочестием и образованностью монахи и архиереи направлялись для проверки создававшихся училищ. Так, например, в 1097 г. прп. иеродиакон Нестор (Летописец, ок. 1050 – ок. 1114) по указанию митрополита Ефрема ездил во Владимир на Волыни для проверки состояния училищ и наставления их учителей[137]. В это же время начала складываться практика призыва священников-учителей к митрополиту, где они получали специальные наставления о том, как им надлежит обучать детей. Сложившиеся требования к священнослужителям-учителям и обучению в целом получили общегосударственное закрепление в решениях Поместного церковного собора 1551 г., известного как Стоглавый.

Для оплаты труда священников-учителей с середины XI века из Великокняжеской казны начинает выделяться особый оклад[138]. Эта практика продолжала сохраняться до середины XIII века, а в отдельных княжествах – до образования единого государства в середине XVI века. В период монгольского нашествия (сер. XIII–XV век) происходило разорение храмов и, как следствие, сокращение числа училищ, поэтому приходскому духовенству разрешалось учить грамоте, письму и счету уже в своих домах или домах прихожан. И плата за их труд осуществлялась уже не из княжеской казны, а самими обучающимися «по их силам», то есть платили, кто сколько мог. Такие священники и дьяконы в период монгольского ига стали называться «мастерами грамоты», которых иногда ошибочно характеризуют как светских лиц, занимающихся частным промыслом.

Есть основания считать, что те результаты в области учительского ремесла, которые были достигнуты в Киевской Руси, известные нам из летописей, литературных памятников, археологических и этнографических источников, стали условием сохранения национальной культуры и образования в период татаро-монгольского нашествия.

В первой половине XIV века обнаруживается тенденция к политическому объединению русских земель вокруг Москвы, к формированию централизованного Русского государства. Этой тенденцией были опосредованы такие важные для развития учительского ремесла процессы, как:

• укрепление государственной власти, нуждавшейся в грамотных специалистах, из которых можно создать новый управленческий аппарат;

• развитие городов как центров развития производств и торговли, нуждавшихся в людях, обладающих знаниями и умениями обучать;

• развитие национальных культурно-духовных традиций, языка и письменности.

Вхождение с XV века в состав Русских княжеств ряда новых народностей привело к некоторым изменениям в деятельности священников-учителей. У всех обращенных в христианство народов церковная служба и обучение грамоте должны были происходить на родном языке, поэтому священнослужитель-учитель обязан был знать язык своих учеников. Эти учебные пособия переводились со славянского или писались на родном для учеников языке священниками, направленными к ним в качестве учителей. Об этом говорят сохранившиеся рукописи учебной литературы на языках народов, входивших в состав Русских княжеств, и подписи к ним: «перевел священник церкви…» или «составил священник церкви…». Много примеров составления такого рода литературы и архиереями.

После заключения в 1439 г. Унии Византии и Рима и захвата Византийского государства турками в Русское государство переехало значительное число ученых-монахов, перевезших целые библиотеки и ставших учителями в училищах повышенного типа и наставниками в Великокняжеских семьях. В этих семьях практиковалось домашнее обучение, где в качестве наставников и учителей выступали «духовники княжеских семей, а в случае надобности наиболее благонравные и образованные монахи или настоятели кремлевских монастырей»[139].

Большую роль в сохранении образовательного пространства страны сыграла Русская православная церковь. Благодаря Московскому митрополиту Алексию, в середине XVI столетия в монастырских обителях был введен «общежительный устав», который предписывал монахам создавать «вместилища книг для сохранения богатства русского народа и школ для памяти родной глаголи»[140]. Отметим одну странную особенность просветительной политики русских митрополитов. В своем элементарном ученичестве будущие служители клира выучивали наизусть необходимые для отправления служб и обрядов тексты, что избавляло их от необходимости использования (а значит, комментирования и разъяснения) богослужебных книг. Следовательно, в большинстве своем священнослужители не нуждались в получении сколько-нибудь основательного богословского образования, а значит, и не имели серьезных стимулов к самообразованию. Уровень грамотности духовенства был весьма низок, поэтому он никогда не провоцировал возникновения между священниками и мирянами неразрешимых противоречий. И все же, несмотря на низкую грамотность основной части духовенства, оно сыграло в целом положительную роль в сохранении духовности и культуры народа, в распространении «книжного учения».

Таковы в общих чертах особенности организации подготовки учителей и становления учительской службы XV–XVI столетиях. К этому периоду сформировалось централизованное Московское государство, появились первые духовно-учебные заведения и первые светские труды, носившие выраженный «рекомендательно-наставительный» характер.

Важные изменения в характере деятельности учителей произошли в середине XVII века в результате присоединения к России юго-западных земель и распространения западноевропейских традиций обучения и воспитания. Большую роль в определении задач и способов деятельности учителя в XVII веке сыграли идеи выдающегося общественного и церковного деятеля Симеона Полоцкого. Он был одним из первых отечественных просветителей, впервые сформулировавших требования к человеку, занимающемуся профессиональной педагогической деятельностью:

К числу новых тенденций в организации деятельности учителей, прежде всего, можно отнести: появление значительного числа учителей не духовного звания; появление учебных заведений среднего и высшего уровней; развитие частного обучения и рост числа лиц, для которого обучение – это профессия, а не служба.

Наиболее значительными политическими и социально-культурными событиями XVI–XVII вв., предопределившими, по нашему мнению, в этот период развитие учительского дела в России, были: усиление просветительской деятельности русской православной церкви, направленной на создания сети училищ, школ, семинарий, академий; открытие учебных заведений повышенного типа, готовивших «ремеслу учительства» в Москве[142] (школа Федора Ртищева при Андреевском монастыре, Патриаршая школа в Кремле, «Школа грамматического обучения» Симеона Полоцкого, высшее учебное заведение – Славяно-греко-латинская академия); формирование учительства как особой социально-профессиональной группы (к XVII веку обучение грамоте стало видом ремесла); введение книгопечатания и появление первых печатных учебных книг в России (буквари и азбуки Ивана Федорова); создание первых учебных пособий в виде рекомендательно-наставительных сочинений, которые можно рассматривать как становление отечественной педагогической науки.

Чрезвычайно важным периодом, насыщенным изменениями всех сторон жизни Российского государства, в том числе и образования, стал XVIII век. Создание Российской империи – государства, построенного на новых принципах управления, утверждение абсолютной монархии, формирование мощного чиновничьего и бюрократического аппарата, создание армии и флота, стремление Российского государства присоединиться к семье европейских народов – все это вызвало потребность в способных, инициативных и грамотных людях, способных осуществлять поставленные цели и задачи. В этих условиях очевидна была необходимость проведения образовательных реформ, создания сети образовательных учреждений разного уровня и разных типов.

С возвращением в середине XVII века в состав России юго-западных русских земель центром образования на юго-западе Российского государства стал Киевский коллегиум (с 1701 г. – Киевская академия). Киевский коллегиум с высшим курсом наук стал своего рода образцом для организации ряда учебных заведений подобного уровня. В первую очередь, речь идет о Спасских школах (с 1775 г. – Славяно-греко-латинской академии) в Москве. Киевская и Московская академии были первыми в России высшими общеобразовательными учебными заведениями, готовившими к учительской службе по аналогии с учебными курсами коллегиумов Западной Европы. В обеих академиях существовало по 8 классов, носивших следующие называния: младшие – аналогии, или фары, где преподавались чтение и письмо на трех языках, инфимы, грамматики, синтаксисимы; средние – пиитики, риторики; старшие – философии и богословия. Существовало и своего рода «приготовительное» отделение – Славяно-российская школа.

Управление каждой из академий было сосредоточено в руках ректора, который обычно был преподавателем богословия, ипрефекта, ведшего курс философии. В его обязанности входило наблюдение за занятиями и поведением студентов и забота об их питании и содержании. За жизнью и поведением студентов в бурсе (общежитии) и на снимавшихся квартирах наблюдал суперинтендант. Преподаватели младших и средних классов назывались учителями, или дидаскалами, старших – профессорами. Учащиеся старших классов именовались студентами, средних и младших – спудеями, или школьниками.

Выпускники академий поступали как на церковную, так и на гражданскую службу в разных концах страны. В начале XVIII века многие из числа учащихся академий направлялись в медико-хирургические школы для подготовки врачей. Окончившие Киевскую или Московскую академии становились преподавателями и ректорами открывавшихся в первой половине XVIII века семинарий и архиерейских школ.

Статус высшего общеобразовательного учебного заведения на протяжении почти ста лет (1727–1817) имел Харьковский коллегиум. Он был основан в 1721 г. в Белгороде как Славяно-греко-латинская школа епископом Белгородским и Обоянским Епифанием (Тихорским). В 1726 г. школа была переведена в Харьков, в Покровский монастырь. Новое учебное заведение было утверждено императрицей Анной Иоанновной и получило статус коллегиума. После открытия в 1805 г. в Харькове университета коллегиум был реорганизован в духовное учебное заведение.

Учебный курс коллегиума повторял курс Киевской академии с незначительными отличиями. Уже к 1765 г. кроме традиционных для Киевской и Московской академий восьми предметных классов в коллегиуме были представлены классы рисования, архитектуры, живописи, музыки, дидактики, инженерства, артиллерии, геодезии, математики и геометрии, истории, географии, французского, немецкого, итальянского языков.

Необходимо отметить, что в задачи учебных заведений была включена и подготовка учителей. В первой четверти XVIII века были организованы учебные заведения, в задачу которых легла подготовка служителей клира, получившие впоследствии название архиерейских школ. Ярким примером среди таких архиерейских школ выступала Новгородская школа, ставшая своеобразным центром подготовки учителей.

Мы не ставим перед собой задачу подробной характеристики просветительских реформ Петра Великого, так как этому посвящены многочисленные исследования и научно-публицистические изыскания. Отметим лишь, что эти реформы были не продуманы, хаотичны и в тех условиях реально не осуществимы. При анализе петровской образовательной политики обращает на себя внимание, прежде всего, следующее:

• Петр I и его окружение не имели практического опыта организации светских учебных заведений и управления образовательной сферой; они полагали, что для распространения по всей стране просвещения достаточно проявления власти и управленческий инициативы;

• правительством предпринимались попытки принудительного осуществления социально-образовательных проектов в самое короткое время; в регламентах и инструкциях обязанности местных органов управления определялись без конкретизации задач и пояснений по поводу того, как эти задачи выполнять;

• c времен Петра Великого в развитии правительственного аппарата прослеживаются две противоположные тенденции: систематизация управленческих функций путем создания системы специализированных учреждений и стремление самодержца повысить собственную эффективность как политического института, что выражалось в постоянном вмешательстве царя или «доверенных лиц» в сферу компетенции отдельных ведомств;

• распространению просвещения препятствовало отсутствие положительной мотивации учения, так как, во-первых, родители и учащиеся не понимали значения учения, его возможностей в достижении карьерного успеха, во-вторых, не принимали жестоких принудительных мер, применяемых как при «рекрутировании» учащихся, так и в процессе обучения;

• правительство Петра I, достаточно четко определив цель своей образовательной политики (подготовка «хорошего гражданина, толкового служилого человека, профессионала»), не сумело избежать ошибок, связанных с отбором содержания образования;

• не были подготовлены компетентные управленцы, а также учительский корпус, способные организовывать учебные заведения, управлять ими и успешно работать в них. Подготовке учительских кадров мало уделялось внимания.

В первой четверти XVIII века в России не было образовательных учреждений для подготовки педагогических кадров. Эту функцию продолжали в основном выполнять сами профессиональные школы и частично Коллегиумы. Впоследствии, благодаря созданию Академии наук (1724) и ее деятельности, произошла определенная централизация подготовки педагогических кадров, а также повысился ее уровень. Стало быть, подготовка учителей к педагогической деятельности по-прежнему исчерпывалась самообразованием человека, приобретением будущим учителем необходимых умений в процессе непосредственной практической деятельности и воспроизведением своего собственного ученического опыта.

Основными источниками педагогического самообразования учителей в XVIII веке были указы и распоряжения царя, Правительствующего Сената, Св. Синода, а также проекты организации народного образования. Огромную роль в формировании педагогической подготовки учителей играли нормативно-инструктивные произведения. Примером может служить работа епископа Псковского и Нарвского, вице-президента Святейшего Правительствующего Синода Феофана Прокоповича «Духовный регламент», в которой просвещение рассматривается как основное условие процветания государства и благосостояния граждан, ибо «учение доброе и основательное есть всякой пользы, как отечества, так и церкви, аки корень и семя и основание»[143]. Труд Феофана Прокоповича стал своеобразным практическим «мерилом» для создающейся прослойки отечественных управленцев, администраторов и учителей.

Важным этапом становления педагогического образования стало появление во второй половине XVIII века Московского университета. При нем была создана общеобразовательная светская школа – гимназия с двумя отделениями, одно из которых было предназначено для дворян, другое – для разночинцев[144]. Надо отметить, что учителями в гимназии в первые годы ее существования работали преимущественно студенты и выпускники университета (Д. С. Аничков, X. А. Чеботарев)[145]. Университетская гимназия просуществовала до 1812 г. и имела в своем составе свыше 3000 (!) учеников[146]. В 1766–1768 гг. была создана небольшая группа «гимназических информаторов», которые, по-видимому, приготовлялись к учительской работе. Кроме того, в университетских гимназиях имелись «старшие учащиеся», которые также готовились к педагогической деятельности[147].

Научно-организационную структуру, учебные планы и программы Московского университета разработал М. В. Ломоносов, уделивший внимание проблеме подготовки учителей как фактора развития народного просвещения. Модель педагогического образования, функционировавшая во второй половине XVIII–XIX веке, осуществлялась путем рекрутирования учительского и преподавательского корпуса из «казеннокоштных» университетских студентов.

Альтернативную концепцию подготовки учителей при университете в «бакалаврском институте» – в виде учительской семинарии – разработал и реализовал И. Г. Шварц (см. Приложение 1). Ее целью стала научная подготовка «при посредстве университетских сил образованных учителей, способных сочетать преподавание с просветительской деятельностью» (1779)[148]. В соответствии с представленным И. Г. Шварцем проектом изменений требовалось значительное увеличение числа учителей для гимназии при Московском университете, которых готовил «бакалаврский институт». Должность инспектора семинарии была поручена И. Г. Шварцу, а преподавателями семинарии стали профессора и старшие учителя гимназии. Первыми студентами Учительской семинарии Московского университета являлись семинаристы духовных учебных заведений. После окончания семинарии они направлялись на работу в гимназии, пансионы и другие учебно-воспитательные учреждения. Педагогическую подготовку в семинарии получили такие видные деятели просвещения России, как В. К. Аршеневский, М. Г. Гаврилов, А. А. Прокопович-Антонский[149].

При университете в 1781/82 г. по частной инициативе профессоров И. Г. Шварца и Н. И. Новикова были созданы научные общества «Дружеское ученое общество» и «Собрание университетских питомцев», в плане работы которых было заявлено: «делать общеизвестными правила хорошего воспитания, издавать полезные книги, выписывать из-за границы способных учителей или создавать своих русских преподавателей»[150]. За счет средств этих обществ в учительской семинарии содержались несколько молодых людей, в том числе братья М. и А. Антонские, М. Десницкий, Д. Дмитриевский, П. Сохацкий, которые впоследствии внесли неоценимый вклад в российскую науку.

Отличительное свойство начального этапа развития педагогического образования заключалось в том, что учителями средней школы становились «казеннокоштные» выпускники университетов, в которых не велась ни специальная, ни профессиональная педагогическая подготовка. Дальнейшая реализация замысла педагогической подготовки тормозилась не сформулированной государственной политикой в сфере образования и нехваткой финансовых средств.

Для подготовки учителей при Главном народном училище в Санкт-Петербурге в 1783 г. была открыта учительская семинария во главе с Ф. И. Янковичем. Она подчинялась непосредственно Комиссии об учреждении народных училищ. Это было закрытое педагогическое заведение, в котором уделялось большое внимание религиозно-нравственному воспитанию. В штат были определены 100 воспитанников, находящихся на пансионе, и 4 профессоров. До открытия учительской семинарии в 1782 г. в качестве кандидатов были запрошены 20 человек из Александро-Невской семинарии, ставших после небольшой переподготовки учителями в малых народных училищах. А в 1783 г. поступили еще 20 человек из Московской семинарии и по 10 человек из Казанской, Смоленской и Тверской семинарий. Поскольку не все кандидаты подходили для учительской деятельности и часть из них из семинарии исключалась, в том же году по указу императрицы было запрошено еще 100 воспитанников семинарий[151]. Сверх этого числа для подготовки учителей были запрошены в качестве кандидатов выпускники Московского университета, Академической гимназии, Харьковского коллегиума, однако все учебные заведения прислали лишь по несколько человек. Помимо предметов 4-го класса главных народных училищ, воспитанники учительской семинарии слушали лекции в Императорской Академии наук.

Учительская семинария с 1786 г. стала функционировать самостоятельно. Руководство семинарии осуществлял надворный советник А. Кох. Курс обучения включал два разряда – математических и исторических наук. Каждый слушатель изучал науки обоих курсов, но с более серьезным подходом к одному выбранному направлению. По окончании учебного курса все выпускники давали пробные уроки, на основании которых и выдавались аттестаты. Комиссия регулировала количество слушателей семинарии в зависимости от потребности главных народных училищ России в конкретном числе учителей. За период 1783–1786 гг. при семинарии Санкт-Петербургского главного народного училища было подготовлено 150 учителей. В течение 15 лет своего самостоятельного существования (1786–1801) учительская семинария произвела еще 4 выпуска и подготовила 275 учителей. Таким образом, за 18 лет своего существования учительская семинария подготовила 425 учителей для 52 главных народных училищ. Учительские семинарии с 1783 г. стали открываться практически при всех главных народных училищах Российской империи, что было закреплено Уставом 1786 г.

Согласно решению «Комиссии об учреждении училищ….» в Москве Главному народному училищу (1786) и Приказу общественного призрения во главе с губернатором предстояло в течение года открыть 17 малых народных училищ и 14 в уездных городах губернии с общим количеством учеников свыше 16 000 человек разных сословий.

Приведем сводную таблицу грамотности населения Российской империи перед принятием Устава (1786) (табл. 2) и перечень народных училищ, открытых в России в соответствии с Уставом 1786 г. (табл. 3).

Таблица 2

Состояние грамотности населения России перед принятием Устава 1786 года[152]

Таблица 3

Перечень народных училищ, открытых в России в соответствии с Уставом 1786 г.[153]

Анализируя представленные в таблице цифры, становится очевидным, что в связи с появлением большого количества учебных заведений, а стало быть, и потребности в учителях, светские структуры с задачей подготовки учительства не справлялись, и поэтому было решено задействовать духовные учебные заведения[154].

Кандидаты на звание учителей, принятые из учебных заведений Св. Синода, знакомились с новым высочайше утвержденным способом преподавания в 1-м и 2-м классах народных училищ; присутствовали на уроках, проводившихся по этому способу; во внеурочное время знакомились с «Руководством учителям…», правилами ведения документации училища, учебной деятельности учащихся. Заканчивалось подобное знакомство экзаменом. Сроки освоения программы зависели от уровня предыдущего образования и личных способностей слушателя и колебались от одного месяца до двух лет. Значительные сроки обучения, как правило, были у семинаристов, которые имели слабые знания в области математики, геометрии и механики, преподававшихся в главных народных училищах. Окончившим знакомство с «учебным способом» выдавались аттестаты на звание учителя. Однако лишь небольшая часть была подготовлена к учительской должности, остальные за неспособностью были отчислены. Повторная присылка 20 учеников из семинарий состоялась в 1788 г. После первого же собеседования с ними в училище были возвращены 11 из 20 человек как «недопустимые к учительской должности». Появление желающих со стороны и двойственная позиция некоторых архиереев вынудили Комиссию народных училищ, как главного органа управления сферой образования, отказаться от приглашения учительских кандидатов из семинарий. В 1788 г. в Москву с инспекцией был направлен советник при директоре императорской академии наук О. П. Козодавлев, который в своем докладе отметил, что из 17 народных училищ Москвы было открыто 3, а из 14 уездных Московской губернии – 6. После доклада императрице последовал высочайший выговор командующему Еропкину. Однако лишь к 1793 г. (вместо 1788) было выполнено указание императрицы. В ряде же других наместничеств, например в Новгородском, все указания были выполнены в срок[155].

Кроме подготовки учителей для малых народных училищ, в Московском главном народном училище проводилась подготовка учителей для частных, преимущественно иностранных пансионов и школ Москвы. В 1786–1804 гг. в Московской губернии было открыто 45 училищ: 29 малых народных и 16 частных с общим количеством учащихся 2165 человек. Подготовка учителей в Московском главном народном училище проходила до его преобразования 2 января 1804 г. в губернскую гимназию.

Согласно вышеназванному рескрипту Екатерины II, учительские семинарии с 1783 г. стали открываться практически при всех главных народных училищах Российской империи, что было впоследствии закреплено «Уставом народных училищ Российской империи» (1786). В приведенных ниже таблицах 4–6 даются сведения о подготовке, местах обучения и путях поступления слушателей на учительскую службу в Москве. Таблицы наглядно показывают, что средний возраст слушателей семинарии составлял 20 лет, обучением занимались не только образовательные учреждения Св. Синода, но и светские высшие и средние учебные заведения. И в связи с изменением материального и социального положении учителей большая часть изъявила желание продолжить образование самостоятельно.

Таблица 4

Возраст и число слушателей в учительской семинарии Московского главного народного училища[156] (1786–1802)

Таблица 5

Место обучения и число слушателей в учительской семинарии Московского главного народного училища[157] (1786–1802)

Таблица 6

Пути поступления в семинарию и число учителей, вступивших в должность после подготовки в учительской семинарии Московского главного народного училища[158] (1786–1802)

К числу учебных заведений, осуществлявших подготовку учителей для архиерейских школ и семинарий, относились Киевская академия, Троицкая и Новгородская семинарии, а с 1780-х гг. – Александро-Невская семинария. В 1788 г. последняя была переименована в Главную семинарию (1788–1797), куда каждые два года вызывались лучшие учащиеся из других семинарий для приготовления к преподавательской деятельности[159]. В Главной семинарии в дополнение к традиционному учебному курсу семинарий были введены церковная история, механика, естественная история, математика и опытная физика. Лучшие из учащихся двух последних ступеней – философии и богословия – назначались преподавателями в низшие классы. Выпускниками старших классов практиковалось посещение частных занятий членов Императорской Академии наук. Петербургская Александро-Невская духовная семинария имела целью подготовку педагогических кадров для главных и малых народных училищ[160]. Первыми преподавателями здесь были М. Е. Головин, В. Ф. Зуев, Н. Я. Озерцковский и др.

Восемнадцатое столетие являлось поворотной эпохой в истории развития российского учительского дела и педагогического образования. Трудно перечислить все, что было сделано за этот период: сложилась система светской школы, включавшая в себя все три ступени – начальную, среднюю, высшую; выработана первая научная терминология на русском языке; появились разнообразные возможности для разностороннего обучения – к концу века в России уже существовало около 300 только светских учебных заведений, при этом не учтены многие духовные и частные заведения и тем более домашние учителя; напечатаны первые российские учебники на русском языке, разработаны методики обучения; создана профессиональная база для подготовки учителей – Московский университет, Педагогическая семинария, Учительский институтом, заложены принципы учительской подготовки в них и другие; наконец, «привычка учиться» стала важной частью дворянского сословия, а идея о необходимости образования широко проникла в общественное сознание. Образование стало достоянием широких слоев населения и заняло главенствующее место в системе национально-общественных ценностей. Можно утверждать, что менее чем за сто лет в системе российского образования произошел настоящий переворот. Новая система, органически связанная с предшествующей традицией, отражала глубокие изменения, произошедшие в XVIII веке. Она же в значительной степени и формировала их[161].

2.2. Состояние педагогического образования и его место в образовательной политике России в XIX веке

Первую половину XIX века называют эпохой реформ. Это время в истории Российского государства отличается многочисленными и существенными преобразованиями. В России, как и в других европейских странах, век начался с роста кризисных явлений. В Европе их отчетливым выражением стали военные кампании Наполеона, удар которых в наибольшей степени приняла на себя Россия, и именно они послужили своего рода катализатором для существенных изменений. Главным препятствием для прогрессивных преобразований в России было крепостное право, борьба с которым определила содержание всего столетия. Естественно, указанные явления нашли прямое отражение и в сфере педагогического образования. Хотя к началу XIX века уже сложилась система государственного образования, однако в ней неизбежно сохранялись сословные ограничения.

Образовательная политика России строилась в одном направлении – создание качественного элитарного образования. Благодаря университетскому образованию сформировалась интеллектуальная элита, внесшая заметный вклад в мировую культуру. Наряду с этим, однако, основная масса населения оставалась неохваченной образованием. В результате в сфере образования шла борьба официальной, авторитарной политики с либеральным налетом, с одной стороны, и общественными инициативами в русле действительно демократических тенденций – с другой.

Преобразования 80-х гг. XVIII века, заметно продвинувшие вперед народное просвещение в России, были продолжены в начале следующего столетия правительством Александра I. Продолжение реформ, расширение их масштабов было обусловлено пониманием их необходимости на трех уровнях:

• на государственном уровне потребностью формированию органов государственного и местного соуправления;

• на уровне общественных отношений осознанием все большим числом людей решающей роли образования, стремлением распространить просвещение не для «единого блеску, а к истинной пользе» российского народа, желанием видеть Россию в числе цивилизованных стран;

• на семейном уровне признанием того, что качество образования может быть важным критериям оценки потенциала личности, определять жизненные перспективы, способствовать росту его социально-профессионального положения. Предпринятые правительством Александра I реформы в деле образования начались с создания министерства, отвечающего за просвещение всех слоев населения. В ходе подготовки решения, по словам В. Я. Стоюнина, «возник вопрос, как назвать это министерство: общественного образования или общественного воспитания. После долгих споров нашли, наконец, третье слово – просвещение, на котором и остановились. Решили: быть Министерству народного просвещения»[162]. Основными нормативными документами, регламентировавшими профессионально-педагогическую деятельность учителей в начале XIX века, являлись: указ «Об устройстве народных училищ», вводивший в действие «Предварительные правила народного просвещения», а также «Устав университетов Российской империи» и «Устав учебных заведений, подведомых университетам», развивавшие и детализировавшие основные положения «Предварительных правил»[163]. Эти документы определили принципы функционирования системы образования: светскость, бесплатность, бессословность; установили порядок и преемственность управления учебными заведениями и др.

Важным шагом государственной политики в сфере образования стало создание иерархической системы педагогического образования. Основным звеном этой системы в каждом учебном округе стал педагогический институт, учреждавшийся при каждом университете по Уставу 1804 г.[164] Образование слушателей продолжалось в течении трех лет и заключалось в предметной педагогической подготовке. Задачей института стала подготовка учителей для гимназий своего округа. Кроме этого, педагогический институт занимался подготовкой профессорско-преподавательского состава университета, при котором он находился. Согласно уставу, выпускник института обязан был отслужить в учительском звании не менее шести лет, компенсируя тем самым образом затраты, потраченные на его подготовку.

Вторым звеном после педагогического института в процессе подготовки учителей являлись гимназии. Согласно Уставу 1804 г., в них помимо «обыкновенного преподавания наук приготовляются к учительской должности желающие быть учителями в уездных, приходских и других училищах»[165]. По окончании подготовки выпускники получали аттестат, без которого невозможно было заниматься учительской деятельностью при уездных училищах. В подготовке педагогических кадров традиционно участвовали духовные учебные заведения, которым предписывалось «откомандировывать семинаристов для замещения учительских должностей уездных училищ и гимназий»[166].

В системе подготовки учителей этого времени прослеживался серьезный изъян: если на основной ступени в педагогическом институте готовились, прежде всего, учителя гимназий, и здесь складывалось все более-менее нормально, то на второй ступени происходила совместная подготовка в гимназии учителей и для уездных, и для приходских училищ, что приводило к сбою. В соответствии с государственной политикой, служба в уездных училищах давала дворянское звание, в отличии от службы в приходских училищах, которые к тому же еще и плохо финансировались. Такое положение приводило к нехватке учителей в приходских училищах и вынуждало правительство привлекать к педагогической деятельности священнослужителей. Важным стимулом в выборе учительской карьеры для недворянских слоев населения явилось введение учительского звания в «Табель о рангах», что впоследствии способствовало значительному расширению учительского корпуса.

Другой формой организации подготовки учительских кадров стал Второй разряд Главного педагогического института в Санкт-Петербурге (1817), созданный по инициативе будущего министра народного просвещения С. С. Уварова (в то время был попечителем Санкт-Петербургского учебного округа). Через два года институт потерял свою самостоятельность, был преобразован в Санкт-Петербургский университет и при нем организован Педагогический институт.

Большую роль в развитии педагогического образования в России сыграли лицеи – сословные привилегированные учебные заведения для детей дворян, готовившие государственных чиновников. По своему правовому статусу и по правам выпускников лицеи занимали промежуточное положение между гимназией и высшим учебным заведением. В целях «образования юношества, предназначенного к важным частям службы государственной», был создан и знаменитый Царскосельский лицей, приравненный по правам к университету. В первой четверти XIX столетия были созданы частно-государственные образовательные учреждения – Демидовское училище высших наук в Ярославле, получившее впоследствии статус лицея; Ришельевский лицей в Одессе, реорганизованный позже в Новороссийский университет; Гимназия высших наук князя Безбородко в Нежине, преобразованная в 1832 г. в Историко-филологический лицей князя Безбородко; Высшая Волынская гимназия, преобразованная в Кременецкий лицей[167]. Выпускники данных учебных заведений также могли заниматься преподавательской деятельностью.

Помимо образовательных учреждений, создание которых было предусмотрено «Предварительными правилами» и Уставом 1804 г., в стране появляется ряд учебных заведений, порожденных частной и общественной инициативой граждан. Открывают школы для детей в своих усадьбах и на свои средства князья С. Г. Волконский, В. В. Измайлов, А. А. Ширинский-Шихматов, граф М. Н. Муравьев.

Важнейшими событиями и фактами, характеризующими ход развития педагогического образования и учительского дела в России первой четверти XIX века, были следующие:

• организация учительского института при Дерптском (1804), Харьковском (1811) и Казанском (1812) университетах;

• создание иерархической системы педагогического образования;

• создание в 1818 г. нового органа управления – Ученого комитета, которому было поручено направить «народное воспитание… к водворению в составе общества в России постоянного и спасительного согласия между верою, ведением и властию, между христианским благочестием, просвещением умов и существованием гражданским»[168];

• пересмотр правил приема в гимназии (еще в 1813 г. было разъяснено, что дети несвободных (податных) состояний могут поступать в гимназию лишь с особого разрешения министра, а в 1820 г. «прямо объявляется принцип сословной школы»);

• введение платы за обучение в гимназиях, уездных и приходских училищах (1819);

• введение должности «учитель» в Табель о рангах.

В течение последующих двадцати лет Министерство народного просвещения кардинальных изменений в деле организации и управления педагогическим образованием не проводило. «Устав гимназий и училищ уездных и приходских….» (1828) лишь уточнил организацию педагогической подготовки при гимназиях. Подготовка в ней стала обязательным условием для занятия должности учителя уездного училища. А вот «Общий устав императорский университетов..» (1835) внес значительные изменения в организацию подготовки учителей при педагогических институтах, которые отныне стали специализированными центрами по подготовке учителей для гимназий и уездных училищ. Обучение в институтах теперь проходили не слушатели университета, а выпускники гимназий, решившие посвятить свою карьеру учительскому делу.

Несмотря на реформы образовательной системы 20—60-х гг. XIX века, в стране происходят следующие положительные изменения в сфере педагогического образования.

1. В связи с расширением сети учебных заведений всех уровней подчинения (городские, сельские, волостные училища, начальные школы, гимназии, лицеи, дворянские институты и др.) проявляется острая нехватка педагогических кадров. Государство разрешает принимать в учительские институты выпускников гимназий, не получивших свидетельства об окончании гимназии. Кроме того, Министерство народного просвещения предлагает духовно-учебным заведениям Священного Синода, начать подготовку учителей Закона Божьего, латинских и греческих языков;

2. Продолжается унификация нормативно-правовых документов: «Устав гимназий и училищ, состоящих в ведении университетов» (1828), «Положение о домашних наставниках и учителях» (1831), «Положение об учебных округах» (1835), «Устав императорских российских университетов» (1835), «Положения об испытаниях кандидатов на учительские места» (1846), регламентирующих организацию и управление педагогического образования.

3. Правительством осознается практическое значение и место педагогики в содержании профессиональной подготовки учителя. В письме (1840) к Николаю I министр народного просвещения С. С. Уваров писал, что хотя и «назначен годичный курс для практического обучения студентов правилам и способам науки преподавания, но этот кратковременный курс не удовлетворяет потребности. Для образования педагогов, которые не только могли бы заниматься преподаванием какой-либо отдельной науки, но и с успехом заведовать целым учебным заведением, я признаю необходимым учредить особую кафедру педагогии, дабы предмет сей был преподаваем наравне с прочими в течение общего курса»[169]. Недооценка значения педагогической подготовки была осознана во многом благодаря идеям, высказанным немецким дидактом Ф. Паульсеном: «Педагогика и дидактика будущему преподавателю и воспитателю не могут дать того, что дают будущему врачу клинические медицинские дисциплины. Нужно же сознаться, что можно быть, по крайней мере, хорошим преподавателем какого-нибудь учебного предмета без того, чтобы предварительно много заниматься по теориям дидактики и педагогики; и даже выдающиеся педагоги становились таковыми без изучения науки о воспитании»[170].

Государственная политика периода царствования Александра I и Николая I была направлена на реализацию ведущей охранительно-просветительной идеи, которая предусматривала: централизацию управления всех сфер образования, жесткое сословное разграничение различных видов образования и типов учебных заведений, ограничение университетской автономии, увеличение подготовки педагогических кадров при тотальном контроле учительского корпуса, подчинение частных учебных заведений правительственному контролю. Как справедливо утверждал известный филолог и литературовед М. И. Сухомлинов, «…существенное отличие и превосходство новых мер (учебной реформы 1828–1835 гг. – М. Г.), в сравнении с предыдущими, заключается именно в том, что особенное внимание обращено было на рассадники преподавателей, без которых невозможны никакие училища»[171].

С введением нового «Устава университетам…» (1863) кафедры педагогики прекращали свою деятельность. В пояснительной записке к Уставу писалось: «педагогии, как науки самостоятельной, имеющей право на особую кафедру в университетах, не существует, а педагогия входит в состав предметов, принадлежащих к области наук философских, а именно психологии»[172]. Сформировавшееся система подготовки учителей просуществовала до второй половины XIX века, когда был закрыт Главный педагогический институт, а несколько позже и пединституты при университетах. Замедленное развитие педагогической науки во многом объяснялось бытовавшей тогда точкой зрения на учительскую профессию как на искусство, которое просто зависит от прирожденных навыков и способностей и которым можно овладеть в процессе непосредственной профессиональной деятельности или в результате усвоения свода педагогических норм и правил.

Недостаток в специальных систематизированных педагогических знаниях, который испытывали учителя во второй трети XIX столетия, восполнялся в процессе самообразования через книги, журналы и другие периодические издания, содержащие необходимую и полезную для преподавателей и учителей информацию.

Основу профессиональной самоподготовки учителей составляли нормативно-правовые документы, имевшие выраженный инструктивно-методический характер, а также педагогические сочинения отечественных и зарубежных педагогов, материалы педагогической журналистики.

С середины XIX века в России проблемы образования уже рассматривались с точки зрения его значимости для развития демократического, правового гражданского общества и государства, социально-экономического развития страны, будущего России.

Впервые в истории российского педагогического образования не только государство в лице Министерства народного просвещения, общественные объединения (Педагогическое общество, журнал «Учитель», «Журнал для воспитания», «Русский педагогический вестник»), но и отдельные педагоги выступили инициаторами преобразования существующей системы образования и организаторами открытия новых учебных педагогических заведений. Таким примером может служить представление председателя Ученого комитета Главного правления училищ П. И. Гаевского товарищу министра народного просвещения П. А. Вяземскому о необходимости открытия учительских семинарий по проекту Н. А. Вышнеградского (1856) (см. Приложение 2).

При оценке социально-экономических реформ середины XIX века следует выделить слабые стороны в сложившейся системе образования: разветвленность, многообразие, отсутствие взаимосвязанности и вариативности. Это не могло не отразиться на педагогической деятельности учителей того времени. Большая дифференциация системы народного образования в стране, включавшей десятки типов начальных и средних школ, мешала эффективному взаимодействию отдельных ее звеньев, создавая между ними непреодолимые барьеры. Речь идет об отсутствии в течение всего XIX века взаимосвязи этапов обучения в системе педагогического образования. Тем не менее, в результате социальных реформ 60-х гг. XIX века для развития педагогического образования было сделано много прогрессивного. В частности, был ликвидирован «казарменный режим высшей школы»[173], повышен авторитет и статус учителя, большое значение приобрело педагогическое образование. Со второй половины XIX века начали появляться учебные заведения, готовившие учителей для гимназий. В 1867 г. в Петербурге открывается Историко-филологический институт и позже в 1875 г. – Нежинский историко-филологический институт князя Безбородко. По своему характеру это были специализированные светские (общественно-государственные) учебные заведения, находящиеся в подчинении Министерства народного просвещения.

Социокультурная ситуация в стране начала резко изменяться к началу 60-х гг. XIX века. Если до 1861 г. государство почти полностью контролировало все сферы образования, то под влиянием общественно-педагогического движения стал складываться тип «общественной школы с общечеловеческим направлением»[174], отвергавший узкий сословно-прикладной характер школы. По единому учебному плану, согласно «Положению о начальных народных училищах» 1864 г., работали приходские и начальные училища, церковно-приходские училища, воскресные школы. Общественные учебные заведения – воскресные школы – были рассчитаны на всех желающих учиться.

Наиболее распространенным типом начальной школы в пореформенной России стали земские школы, обязанные своим появлением частной и общественной инициативам. Крестьянских детей обучали лица, часто не имевшие никакого отношения к педагогической деятельности и обладавшие лишь элементарными познаниями в области образования. Великий российский педагог К. Д. Ушинский отмечал: «Учитель народной школы является одним из позднейших плодов цивилизации. Не только у нас, но и везде появляются сначала профессора, ученые, наставники в высших училищах, образцовые писатели, художники и потом уже только народные учителя»[175]. О подготовке народных учителей в России писал В. И. Водовозов: «Дело пошло бы лучше всего, если б удалось образовать учителя из народа. Эти учителя должны быть воспитаны не в столице, а по возможности близко к той местности, где им придётся действовать»[176]. Высказывания ученых-педагогов подтверждают мысль о том, что на протяжении многих веков образовательная система в России выстраивалась сверху, без учета потребностей самого народа, что негативно сказалось на состоянии педагогического образования.

Поэтому земские органы местного самоуправления с момента своего возникновения большое внимание стали уделять подготовке учителей для начальной школы. Многие губернские земства начинали свою деятельность в условиях острой нехватки учительских кадров. Были случаи закрытия школ по причине отсутствия учителей. Для ликвидации этого недостатка земства принимают решение о подготовке учителей для сельских начальных школ в уездных училищах. В 1870-е гг. в России появились передвижные земские школы: лучшие учителя выезжали в уезды, где не было школ, и в течение четырех недель обучали детей. В результате в течение последующих двадцати лет к 1890 г. земство контролировало организацию подготовки учителей в центральных областях Российской империи. За государством закреплялось выдача дипломов государственного образца и отчасти инспекция учительских семинарий и школ.

В момент проведения реформы начального образования правительство вопросу подготовки учителей для народной школы никакого значения не придавало. Не отпускалось каких-либо средств на организацию учебных заведений, не предпринималось никаких шагов к организации низшего звена системы педагогического образования[177]. Частно-общественная деятельность по подготовке народных учителей развернулась в середине 1860-х гг. и развивалась в русле просветительского движения тех лет, преимущественно в земствах. Тремя основными ее направлениями были следующие: создание стационарных учебных заведений для подготовки учителей, организация временных курсов и проведение учительских съездов.

Уже в середине 60-х гг. XIX века земская общественность взяла в свои руки инициативу по созданию учительских семинарий. Так, например, П. П. Максимович на свои средства организовал женскую учительскую школу в Твери и пришел к выводу, что наиболее целесообразным путем подготовки учительских кадров для народных школ надо считать «обучение грамоте крестьянских девушек с дальнейшим приобщением их к учительской деятельности»[178]. Речь идет о народных учителях, подготовка которых осуществлялась в учительских семинариях и институтах, отличавшихся общедоступностью и бессословностью. В 1860 г. открылась учительская семинария в Москве при Воспитательном доме, в 1861 г. – в Дерпте, в 186 г. – в Киеве, в 1864 г. – в Павловске, в 1869 г. – в Молодечно. Особого внимания заслуживает трехгодичная учительская семинария Военного ведомства, открытая в Москве в 1863 г. и готовившая учителей и воспитателей прогимназий. Она подготовила 482 учителя для неполных средних и начальных учебных заведений. По словам Н. В. Чехова[179], она представляла собой первое в России учебное педагогическое заведение, построенное на новых началах.

Открытие учительских семинарий в стране сопровождалось спорами и дискуссиями уже на политическом уровне. Например, министр народного просвещения Д. А. Толстой, заступая на свой пост в 1866 г., писал «возражаю против создания учительских семинарий, они являются излишней роскошью, обременяющей министерский бюджет», то в начале 1870-х гг. он был на этот счет уже совершенно иного мнения: «предоставленные возможности готовить учителей земствам нужно прекратить и передать права подготовки учителей для начальных училищ ведомству просвещения»[180]. Всецело разделяя мнение своего министра, Александр II утвердил решение о создании в 1871 г. пяти правительственных учительских семинарий. В 1872 г. Министерство народного просвещения спешно открыло еще шесть таких семинарий, а в 1873–1875 гг. – еще одиннадцать. Причем открывает преимущественно в селах и небольших городах, «стремясь превратить их в опору правительственного воздействия на крестьянские массы»[181]. Таким образом, открытие учительских семинарий в России в большей степени было обусловлено не сколько социальным заказом, но прежде всего интересами государственной власти и идеологическими соображениями.

Помимо министерских учительских семинарий открывались учебные заведения и других ведомств. Так, в Ведомстве императрицы Марии существовала Мариинская учительская семинария им. принца А. П. Ольденбургского, готовившая учителей для начальных школ из учащихся Санкт-Петербургского Воспитательного дома. При семинарии имелось образцовое сельское двухклассное училище, где воспитанники могли пройти педагогическую практику.

Необходимо выделить важную тенденцию в развитии педагогического образования второй половины XIX века, а именно – его интернационализацию. В России появляются средние педагогические учебные заведения для инородцев (2-го разряд учительских семинарий), целью которых являлось приготовление учительских кадров для инородческих начальных училищ. Примерами могут служить семинарии Лесной Карамыш в Саратовской губернии и Екатериноштадт в Самарской губернии. Анализируя деятельность 2-го разряда учительских семинарий для инородцев, необходимо отметить три основных момента политики в сфере образования: установка на жесткую русификацию, смещение вектора с мужской средней и высшей школы на женскую школу, особенно на начальные народные училища, и устранение западного духа окраинной образовательной политики, придание ей всеобъемлющего характера за счет решительного освоения южных и восточных национальных районов. В основе образовательной политики инородцев лежали «Правила о мерах к образованию населяющих Россию инородцев», в которых было прописано: «Конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть их обрусение и слияние с русским народом»[182].

Учительские семинарии и школы, как наиболее распространенная и более массовая форма подготовки учителей начальных училищ, просуществовали свыше 50 лет. При всех недостатках работы семинарий, которые подвергались справедливой критике со стороны русских и советских историков образования XX века, они проделали большую работу по подготовке учительских кадров, по разработке методики начального обучения и распространению просвещения в России. Их вклад в это дело (особенно земских учительских школ) был использован органами народного образования в первые годы Советской власти. На базе учительских семинарий и школ сначала возникли педагогические курсы, а затем педагогические техникумы и училища, сыгравшие огромную роль в формировании советского учительства.

Можно с полным основанием утверждать, что в начале XIX – второй половине XIX века была создана многоступенчатая система подготовки педагогических кадров для гимназий и училищ. При этом, степень развития звеньев этой системы была неравномерна. Если рассматривать Педагогический институт при Московском университете, то он начал свою деятельность по подготовке учителей для гимназий в первые годы реформы, а в 30-40-х гг. XIX века преобразовался в специальные педагогические центры уже при гимназиях. Слабым звеном этой системы стали педагогические центры при уездных училищах, так как их было немного, и на них чаще всего не хватало финансирования. Основной проблемой, возникшей в ходе подготовки педагогов, явилась нехватка кандидатов к учительской службе, что было обусловлено низким социальным статусом учителей в обществе.

В итоге можно выделить четыре тенденции развития педагогического образования в России в начале XIX – второй половине XIX века.

Во-первых, на протяжении всего XIX века наблюдается централизация в управлении, руководстве и контроле за педагогическим образованием в России со стороны государственной власти. Такая тенденция была характерна не только для светских государственных и общественных (земских) учебных заведений, готовивших учителей, но и для духовных, в результате чего реализовывался принцип подчинения низших учебных заведений высшим.

Во-вторых, вследствие политических и социокультурных изменений, произошедших в стране в 60-е гг. XIX века, отмечается демократизация в педагогическом образовании, которая проявилась в реализации принципов общедоступности, бессословности в подготовке учителей, в расширении сети учебных заведений для женщин, в появлении частных семинарий, занимавшихся подготовкой преподавательских кадров.

В-третьих, в связи с дефицитом учительского корпуса появляется необходимость в организации педагогических учебных заведений. Следует выделить тенденцию дифференциации в структуре педагогического образования и интенсивный рост числа педагогических учебных заведений по стране.

В-четвертых, в 60-70-х гг. XIX века во многих российских губерниях наблюдается тенденция интернационализации в педагогическом образовании. Казахские, татарские, чувашские, немецкие школы нуждались в педагогических кадрах. С этой целью Министерство народного просвещения организовывало специальные учительские школы и семинарии, готовившие преподавателей для национальных начальных училищ.

Профессионально-педагогическое образование в этот период развивалось под влиянием многочисленных политических и социально-экономических факторов. Реформаторская политика конца 60-х гг. XIX века обусловила быстрые темпы буржуазно-рыночного развития России. За несколько десятилетий экономика страны претерпела изменения, на которые страны Западной Европы потратили века. Важным фактором реформирования системы образования в России стало общественно-педагогическое движение, объединившее в себе монархические, буржуазные и демократические силы общества и признавшее, что оно не может более «оставаться равнодушным и холодным к педагогическим вопросам, предоставляя их всецело ведению правительства»[183]. В этих условиях правительство вынуждено было «стать во главе сего движения и обратить на пользу бессознательное увлечение праздных и бродящих умов, дабы правильным, зрело обдуманным руководством предупредить всякую возможность уклонения к вредным началам»[184].

Во второй половине XIX века правительство решило получить общественную оценку «Проекта устава низших и средних училищ» (1860), который был опубликован в «Журнале Министерства народного просвещения» и на который поступило множество замечаний и отзывов: «никогда, ни до, ни после того, в России не проводилось так увлеченно, широко и основательно обсуждение образовательных документов. В результате состоялось утверждение ряда нормативных актов, на базе которых были заложены основы начальной и средней общеобразовательной и профессиональной школы, женского и внешкольного образования, системы подготовки учительских кадров; созданы предпосылки для общественной и частной педагогической инициативы, для развития учительского творчества»[185].

В сущности, постоянная смена направлений в политике народного просвещения является отличительной чертой развития российской системы педагогического образования на протяжении всего ее существования: либеральные реформы, порожденные общественно-педагогическими инициативами 60-х гг. XIX века, уступают место правительственным контрреформам 1870-1890-х гг.; подъем демократического движения в конце XIX – начале XX века побуждает правительство перейти к «охранительно-просветительским» мерам, борьбе с демократией, либеральностью, вольнодумием, а значит, и с народным просвещением.

В проправительственной программе контрреформ в сфере образования на первый план выдвигались следующие задачи:

• централизация государственного управления образованием, через восстановление системы ограничений и усложнение порядка прохождения образовательных проектов;

• ужесточение цензуры и прямого полицейского нажима на деятельность образовательных учреждений;

• нейтрализация общественно-педагогического движения, лишение его возможности разрабатывать и реализовывать образовательные инициативы;

• противодействие открытию земских учительских семинарий, насаждение вместо них церковно-учительских школ, призванных в первую очередь формировать религиозное сознание, а лишь затем осуществлять педагогическую подготовку;

• регламентация всех сторон деятельности университетского образования;

• охранительно-прагматичный подход к отбору содержания профессиональной подготовки учителей и к организации учебно-воспитательной деятельности учреждений педагогического образования.

Политика контрреформ в области просвещения была направлена на все звенья российской системы образования, но она встречала активное сопротивление со стороны передовых слоев русского общества и либерального чиновничества.

Придавая среднему образованию исключительно важное политическое значение, правительство вплоть до 1917 г. предпринимало неоднократные попытки его реформирования путем введения «Устава гимназий и прогимназий» (1871), в соответствии с которым реальные гимназии реорганизовывались в классические, унифицировались учебные планы образовательных учреждений; ликвидации всесословности или ее ограничения (доклад И. Д. Делянова «О сокращении гимназического образования»); усиления регламентации школьной жизни, которая требовала от учителей скрупулезного исполнения учебных программ, ведомственных инструкций, циркуляров, правил внутреннего распорядка; введения должностей классных наставников и надзирателей, наделенных, в частности, фискально-полицейскими функциями.

В целях развития профессионального образования были утверждены «Основные положения о промышленных училищах» (1888), которые установили следующие типы учебных заведений для мужского населения страны: средние технические училища, низшие технические училища, ремесленные училища и дополнительные школы для обучения рабочих в свободное от работы время. Помимо промышленных училищ, в России с XVIII века действовали военно-учебные заведения, горные училища и школы. В конце XIX века появляются коммерческие, транспортные, медицинские, художественно-промышленные, сельскохозяйственные школы и училища, женские профессиональные школы и др.

Устойчиво негативным было отношение государства к высшим учебным заведениям. Настоящим бедствием для них были нормы университетского Устава 1884 г., предусматривавшие ограничение автономии вузов, некомпетентное вмешательство чиновничества в учебно-научный процесс и руководство учебным заведением. Этот устав действовал до 1905 г., когда были изданы «Временные правила высших учебных заведений», восстановившие некоторые академические права и свободы. Вопреки последовательной правительственной политике высшее образование в стране развивалось. К 1917 г. в России насчитывалось 124 вуза (в том числе 9 педагогических институтов), в которых обучалось свыше 123 тысяч студентов[186].

2.3. Подготовка российского учителя в конце XIX – начале XX века

Конец XIX – начало XX века характеризуются активизацией деятельности всех заинтересованных сторон – правительства, земских учреждений, частно-общественных объединений по созданию структуры подготовки учителей. При этом следует отметить, что активность правительства была обусловлена не только дефицитом педагогических кадров, но, в первую очередь, стремлением взять под контроль подготовку учителя, его религиозные и гражданские убеждения. Так, согласно Инструкции от 1875 г. для учительских семинарий подчеркивалось необходимость пронизать все учебные заведения духом «преданности церкви, царю и отечеству»[187].

В 80-90-х гг. XIX века начали происходить изменения в социальном составе и образовательном уровне будущих учителей. В отношении них Министерство народного просвещения проводило сословную политику, направленную на увеличение среди них выходцев из сельских слоев населения. В приведенных ниже таблицах 7—11 отчетливо прослеживается сословный и социальный состав, образовательный уровень учителей, характеризующий сословную политику государства конца XIX – начала XX века.

Таблица 7

Сословный состав учащихся учительских институтов и семинарий, кол-во чел.[188]

Таблица 8

Сословный состав учительства по переписи от 18 января 1911 г. с учетом гендерного фактора, кол-во чел.

Таблица 9

Социальный состав учительства в начале XX века с учетом гендерного фактора[189], %

Таблица 10

Образовательный уровень российского учительства[190], кол-во чел.

Таблица 11

Образовательный уровень учителей по различным типам школ[191], %

Анализируя приведенную выше информацию, отметим, что преимущественное осуществление педагогической деятельности в сельских начальных школах объясняется практическим отсутствием среди участников революционного движения выходцев из крестьян[192]. Кроме того, с введением устаревших норм Устава 1828 г. приходские училища предназначались исключительно для крестьян, мещан и ремесленников, уездные училища – для купечества и мелкопоместных дворян, городские гимназии – преимущественно для дворян, что закономерно привело к сословному характеру низшей, средней и высшей школы в конце XIX – начале XX века.

На рубеже веков в России сложилась разноуровневая система подготовки учителей. К учительской профессии в общей сложности готовили 78 учебных заведений, занимавшихся подготовкой учителей для начальной школы, в том числе 53 учительские семинарии, 12 учительских школ, 3 постоянных учительских курса и 10 учительских институтов. В последующие годы, особенно под воздействием революционных событий 1905 г., возросло количество педагогических курсов (хотя и малочисленных по составу) для выпускников университетов, учительских институтов, учительских семинарий и школ. К 1916 г. в России насчитывалось 189 учительских семинарий и школ, 29 учительских институтов и 149 различных педагогических курсов и других педагогических заведений[193].

Наиболее распространенными педагогическими заведениями в России являлись учительские семинарии и школы, которые делились на три разряда: 1) правительственные; 2) земские; 3) «инородческие», содержавшиеся за счет государства и частной инициативы. Недостаток финансов и политической воли затруднял открытие учительских семинарий в достаточном количестве. Семинарии отсутствовали в Нижегородской, Костромской, Самарской, Вятской и других областях.

Управление подготовкой педагогических кадров находилось в ведении Министерства народного просвещения, Министерства внутренних дел, Военного ведомства, Духовного ведомства, Ведомства учреждений императрицы Марии.

Большой заслугой в развитии педагогического образования в России стало введение нового социального института – земства и утверждение «Положения о земских и городских учреждениях» (1864). С момента своего возникновения земские органы стали уделять большое внимание подготовке учителей для начальной школы. Ряд земств открыли учительские семинарии. За организационную основу был взят проект К. Д. Ушинского «Об учительских семинариях» (1871)[194]. Пионером в движении по организации педагогической подготовки учителей стала Московская губернская земская управы, которая открыла в селе Поливаново Подольского уезда учительскую семинарию[195]. Пример привлек внимание Курской,

Смоленской, Ярославской и других земских управ к открытию учительских семинарий у себя в районах[196].

Инициатива земств в деле подготовки учителей для начальных школ вызывала тревогу, и правительство решило перехватить инициативу на себя. В 1872 г. было издано «Положение об учительских семинариях Министерства народного просвещения», по которому «Учительские семинарии имеют целью доставить педагогическое образование молодым людям всех сословий православного вероисповедания, желающим посвятить себя учительской деятельности в начальных училищах в ведомстве Министерства народного просвещения»[197]. В течение последующего года открываются еще 10 учительских семинарий. Однако из-за финансовых проблем темпы развития государственного педагогического образования были недостаточными. Поэтому император Александр II в своем письме к министру народного просвещения Д. А. Толстому призывал общественность в лице предводителей дворянства оказывать материальную помощь в развитии учительских семинарий, способствовать «ближним своим участием к обеспечению нравственного направления этих семинарий, а также к их благоустройству и размножению»[198]. Примером такого участия может служить организация государственной учительской семинарии в селе

Новом Мологского уезда Ярославской губернии (1874)[199] при финансовой поддержке губернского дворянства. Кроме того, была учреждена стипендия имени М. М. Сперанского (выплачивалась из средств дворянского собрания), а уже в имеющихся учительских семинариях определены стипендии в память «статс-секретаря Н. А. Милютина»[200].

Количество семинарий Министерства народного просвещения увеличивалось незначительно, в то же время росло число семинарий, открытых земскими управами и частными лицами. В представленных таблицах 12–13 показано количество учительских семинарий и их социальный состав, организованных после введения «Положения о земских и городских учреждениях» (1864).

Таблица 12

Число учительских семинарий и школ[201], кол-во

Таблица 13

Социальный состав слушателей учительских семинарий[202], %

Отметим, что земские учительские семинарии создавались как внесословные учебные заведения. Количество государственных и земских семинарий неуклонно росло, а основной социальной группой замещавшей собой учительские должности являлись выходцы из мещанского сословия.

Учительские семинарии могли открывать не только органы земского и городского самоуправления, но и частные лица. Историк земства Е. А. Звягинцев выделил три основных типа земских школ по подготовке учителей:

• школа, дававшая только общеобразовательную подготовку учителей (Петербургская, Тверская им. П. И. Максимовича, Новоторжская и др.);

• школа с уклоном в сторону научно-технической и практической подготовки (Вятская);

• школа с религиозно-нравственным направлением в воспитании (Казанская, Курская и др.)[203].

К началу XX века в центральной части России имелось свыше 10 земских учительских семинарий и школ. Сроки обучения в них были более длительные (от 4 до 6 лет), чем в учительских семинариях Министерства народного просвещения. Земские учительские школы содержались на средства губернского земства и подчинялись распоряжениям Министерства народного просвещения как частные учебные заведения, согласно существовавшим в то время законоположениям. Отметим, что земские учительские школы являлись прогрессивными учебными заведениями в организации учебного процесса, максимально приближенными к требованиям времени.

Частные педагогические заведения, появившиеся в конце XIX века, существовали за счет благотворительности или государственных ссуд и были относительно независимы от государственных структур. В правилах «О частных учебных заведениях, классах и курсах МНП» (1915) указывалось на то, что учащиеся частных учебных заведений при поступлении в правительственные учебные заведения «подвергаются испытаниям или в подлежащих правительственных учебных заведениях, либо в особых испытательных комитетах, особо образуемых МНП»[204]. Подавляющая часть этих учебных заведений была открыта в столицах губерний или в промышленно развитых районах.

Кроме учительских семинарий и школ, задачу организации педагогического образования были призваны решать учительские институты с трехгодичным сроком обучения, учрежденные в 1872 г. с целью подготовки учителей широкого профиля для городских и уездных училищ. А с принятием «Положения о реорганизации городских училищ» в 1912 г. учительские институты стали готовить учителей и для высших начальных училищ. Так как выпускники институтов часто приглашались работать в другие учебные заведения – женские гимназии и прогимназии, было принято решение об открытие женских учительских институтов. Так, в 1915 г. в Рязани был открыт первый в России женский учительский институт[205].

Надо отметить, что недостатка в желающих обучаться в учительских институтах не было. Только по данным 1908–1912 гг. число подвергнувшихся приемным испытаниям для поступления в эти учебные заведения составило 7483 человека, тогда как было принято только 2416. Ограниченное число вакансий в институтах вынуждало отказывать в приеме даже тем из державших приемные экзамены, кто показал вполне достаточную подготовку и знания для поступления в институты. Отсев из учительских институтов был невелик, и почти все поступившие своевременно оканчивали учебные заведения. Наиболее многочисленную группу учащихся учительских институтов представляли дети крестьян – 80,2 %, процент учащихся, принадлежавших к сословию дворян и чиновников, составлял 11,8 % (что было почти в два раза больше, чем в учительских семинариях), духовенства – 2,02 %, прочих сословий – 5,9 %[206].

Для того чтобы поступить в учительский институт и получить впоследствии звание учителя городского училища, учащиеся должны были пройти обучение в начальной школе (6 лет) и в семинарии (3 года). Причем дальнейшее обучение в учительском институте в течении трех лет не давало права возможности продолжить образование в высшем учебном заведении.

Съезды учителей, проходившие в 90-х годах XIX века, предложили Министерству народного просвещения проект реформы педагогического образования и учительского дела в целом. Для улучшения педагогического образования и учительской службы педагогическая общественность предлагала ликвидировать тупиковость этой формы образования и открыть будущим учителям доступ в университеты, осуществить связь начального образования с высшим по схеме: низшая начальная школа – высшее начальное училище – учительская семинария – выслуга (5 лет) в должности учителя – учительский институт, дающий педагогическое образование (тип высшего учебного заведения, 4 года) – учительский университет. К сожалению, данный проект реформы не мог быть осуществлен по причинам недостатка в профессорах для открытия такого большого числа высших учебных заведений и сильных финансовых затруднений. И лишь в феврале 1917 г. выпускникам учительских институтов было разрешено поступать в университеты. Перед революцией 1917 г. в России было уже 58 учительских институтов. Выпуск учительских семинарий и институтов лишь на четверть удовлетворял потребности России в учительских кадрах.

С издания «Положения о женских гимназиях» (1870) начинается становление женского педагогического образования. Согласно «Положению____», женские гимназии стали подразделяться на гимназии Ведомства учреждений императрицы Марии Федоровны и гимназии, находящиеся в подчинении Министерства народного просвещения. Для подготовки учительниц и наставниц в женских гимназиях Министерства народного просвещения был введен дополнительный восьмой педагогический класс[207]. А в апреле 1876 г. Министерство признало право учителей-женщин на педагогическую деятельность[208]. Они получали образование в педагогических классах гимназий и учительских институтах. Выпускницы 8-го гимназического класса получали право преподавать в четырех низших классах гимназий и прогимназий и выполнять роль наставницы в начальном училище. Согласно «Положению о земских городских и уездных учреждениях», впервые в 1879 г. в качестве эксперимента было разрешено выпускницам частной Московской женской гимназии С. Н. Фишер преподавать в низших классах мужских гимназий.

В 1880 г. в Московском учебном округе (МУО) действовали 9 женских гимназий, в 1890 г. – 29, в 1903 – 36[209]. Причина роста числа этих учебных заведений объяснялась просто: с одной стороны, потребностью населения в отечественном среднем женском образовании, с другой стороны – возможностью правительства получать из женских гимназий и педагогических классов необходимые кадры для народных школ. К тому же женские гимназии в финансовой части не требовали от государства вообще никаких расходов, так как эта форма обучения была платной и большая часть расходов покрывались средствами от сбора за обучение (65 %), земскими средствами (25 %), городскими суммами (10 %)[210]. Несмотря на то, что количество учениц педагогических классов было различным на протяжении всего существования восьмых классов гимназий, для женских гимназий была характерна тенденция повышения общего числа учащихся по той причине, что «при сложившемся убеждении о том, что занятия в педагогическом классе очень легки, в него поступали все ученицы, закончившие 7-й класс, вследствие этого в 8-м классе появились девушки, не любившие ни детей, ни педагогических занятий и лишь чисто формально исполнявшие свои обязанности»[211]. Исходя из этого, в мае 1901 г. было принято решение – в 8-й педагогический класс принимать не более 40 учениц и при приеме руководствоваться критериями: учебными успехами, прилежанием и поведением, здоровьем, желанием заниматься педагогической деятельностью. Статистика показывала, что из окончивших женские гимназии только 25 % шли в учительницы и то нередко по нужде, не чувствуя никакого призвания к педагогическому труду. Как правило, выпускницам гимназий был закрыт доступ в высшие учебные заведения и, следовательно, к овладению рядом профессий[212]. В 1915 г. в педагогических классах обучалось свыше 20 тысяч воспитанниц, что в 4,5 раза больше, чем учащихся в выпускных классах учительских семинарий.

Педагогические классы встречались и в высших мужских начальных училищах. Сюда принимались молодые люди старше 16 лет, окончившие городское или уездное училище. Процесс обучения осуществлялся в течение одного года, по окончании которого выпускники сдавали экзамен и получали свидетельство на звание учителя начального училища. Эти учебные заведения были предназначены в основном для городского населения, и их выпускники не имели права поступать в университеты.

Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУИМ) в течение всей своей деятельности выполняло функции органа управления системой учебно-воспитательных и благотворительных учреждений, находившихся под покровительством женской части правящей династии Романовых. Под патронажем Ведомства находилось более 10 учебных заведений, осуществлявших педагогическую деятельность и подготовку домашних наставниц. К концу XIX века домашних наставниц и учительниц готовили около 30 разнопрофильных учреждений Ведомства императрицы Марии. Например, только в Санкт-Петербурге функционировали Мариинский, Николаевский сиротский, Павловский и Патриотический институты, Императорское Воспитательное общество благородных девиц, училище Св. Екатерины, Александровское и Елизаветинское училища и др.[213]

Кроме Министерства народного просвещения и Ведомства учреждений императрицы Марии организацией педагогической подготовки занимался Священный Синод. Под его покровительством находились церковно-учительские школы, второклассные мужские и женские учительские школы и епархиальные училища, педагогические курсы, которые осуществляли подготовку учителей для церковно-приходских училищ и других начальных и средних светских образовательных учреждений. В качестве примера можно привести Свято-Владимирскую церковно-учительскую женскую школу с образцовой при ней церковно-приходской школой при Воскресенском монастыре. Школа содержалась на средства Священного Синода. Обучение было бесплатным. Шестилетний курс делился на 3 класса, по 2 года в каждом. Для воспитанниц, отлично окончивших курс школы, предусматривался 4-й специальный учительский класс[214].

Духовное ведомство в лице Священного синода наряду с церковно-учительскими школами организовало второклассные мужские и женские учительские школы (1895). Открывались они преимущественно на окраинах Российской империи. Цель этих школ заключалась в подготовке учителей, которые могли бы дать основы знаний в церковно-приходской школе. К началу XX века существовало 426 второклассных учительских школ, в которых обучалась 21 тыс. человек, или примерно 50 учащихся на одну школу. Около 100 второклассных школ были женскими[215].

В конце XIX века на базе епархиальных училищ в виде эксперимента были созданы педагогические классы. Однако ни законодательно, ни финансово эта форма педагогической подготовки подтверждена не была. В 1907 г. было введено «Положение о дополнительном педагогическом классе при епархиальных училищах», согласно которому из педагогических классов предполагалось выпускать учительниц для младших классов епархиальных женских училищ и церковно-учительских школ, а также училищных воспитательниц. Примером может служить «Устав Полоцкого женского училища Духовного ведомства», согласно которому в педагогический класс должны были быть принимаемы лучшие воспитанницы данного училища, а также из других училищ Духовного ведомства и Ведомства императрицы Марии. Предполагалось по 10 воспитанниц в каждом из двух педагогических классов. Все они должны были жить в училищах, приходящие не допускались. Преподаватели приглашались с высшим образованием[216]. В 1916 г. было 74 училища, в 49-ти из которых создавался дополнительный класс с одногодичным курсом обучения и в 22-х – с двухгодичным.

Духовное ведомство решило не отставать от общественных инициатив земств и тоже стало устраивать педагогические курсы. В 1897 г. были организованы двухклассные учительские курсы как элемент повышения квалификации, на которые принимались ученики второклассных школ. Курсы были трех видов: окружные, епархиальные, местные.

По инициативе земств и общественных объединений учителей одновременно с учительскими съездами, как правило, в каникулярный период, стали проводиться краткосрочные курсы, имевшие целью инструктирование учителей, повышение их образовательного уровня и методической квалификации, изучение и распространение передового педагогического опыта. Вместе с тем открываются и педагогические курсы при средних учебных заведениях, предназначенные для подготовки учителей начальных классов. К концу первого пятилетия земской деятельности в России было открыто более 20 (правда, довольно примитивных) педагогических курсов, главным образом при уездных училищах»[217].

Министерство народного просвещения, обеспокоенное усилением общественного влияния в деле организации образования, постепенно ставит деятельность по организации учительских курсов под свой контроль. В августе 1875 г. утверждаются «Правила о временных педагогических курсах», в соответствии с которыми цель курсов составляет «ознакомление малоподготовленных учителей и учительниц начальных народных училищ с лучшими способами обучения, а также обновление и пополнение их сведений в преподаваемых ими предметах»[218].

При Обществе вспомоществования гувернанткам и учительницам в Москве создаются одногодичные педагогические курсы для приготовления учительниц и домашних наставниц; одногодичный педагогический класс по подготовке учительниц для начальной школы появляется в Херсоне; двухгодичные женские педагогические курсы – при мужской Кубанской учительской семинарии. Поощрялось открытие одногодичных учительских курсов, подготовка на которых носила в основном практический характер. Слушатели наблюдали за работой учебных заведений, анализировали посещенные учебные занятия и проводили собственные открытые уроки. С началом дебатов о введении всеобщего обучения в начале XX века были разработаны «Правила о двухгодичных и трехгодичных курсах» (1907), на которых изучались общеобразовательные предметы, педагогика, училищеведение, гигиена, методика начального обучения, пение, музыка, а также «соответственно местным потребностям» огородничество, рукоделие, ручной труд и т. д. Педагогическая практика проводилась на базе начальных училищ.

Педагогические курсы являлись важным средством общения учителей, распространения педагогической теории и передового педагогического опыта. Большую роль в организации и руководстве курсами сыграли талантливые русские педагоги Н. Ф. Бунаков, В. П. Вахтеров, В. И. Водовозов, Д. И. Тихомиров и др.

В рассматриваемый нами период существовала специфическая форма педагогической подготовки – педагогический экстернат. Согласно правилам, утвержденным в 1894–1895 гг., учащийся гимназии, успешно сдавший специальные экзамены, становился учителем низших и средних общеобразовательных школ. Кроме того, существовала такая форма обучения, как съезды. В течение работы съезда проводились курсы для работающих учителей. Организаторами курсов чаще являлись учительские общества, видные русские педагоги (см. Приложение 3).

В конце XIX века в организации подготовки учителей средних школ принимали участие не только вышеперечисленные ведомства, но и некоторые другие, которые мы не рассматриваем более подробно в нашем исследовании. Например, учителей древних языков для средних школ выпускали Учительский институт славянских стипендиатов и Филологическая семинария, созданная в 1873 г. при Лейпцигском университете и преобразованная позже в Русский филологический институт. Собственные высшие и средние педагогические учебные заведения имело Военное ведомство. Так, Петербургская военная гимназия в 1865–1882 гг. выпустила 100 педагогов с высшим образованием и 273 педагога подготовила к сдаче квалификационных испытаний[219].

Рассматривая проблемы организации и содержания педагогического образования в начале XX века, важно определить их особенности в контексте деятельности конкретных учебных заведений. Так, в 1908 г. в Петербурге были открыты Высшие педагогические курсы Лиги просвещения – учебное заведение, ставившее своей первоочередной задачей повышение квалификации не только педагогических работников, но и управленцев от образования. Учебный курс включал педагогику, психологию, методику преподавания учебных предметов, анатомию и физиологию человека и др. Выпускники высших курсов были ориентированы на самостоятельное проектирование профессиональной подготовки учителей.

Педагогический институт им. П. Г. Шелапутина, открытый в 1911 г. и предоставлявший второе высшее педагогическое образование, включал в свои учебные планы многообразные педагогические дисциплины, а также специальные дисциплины в соответствии с учебными предметами, которые изучались в средней школе; обучение носило практико-ориентированный характер. Институт имел хорошо оборудованные учебные кабинеты и даже педагогический музей. Выпускникам института присваивали звание учителя средних учебных заведений. Это был один из трех государственных институтов России, предназначенных для подготовки учителей средних учебных заведений[220]. Поскольку в институт принимались только лица с высшим образованием, на его базе организовывались конференции, форумы, методические семинары и педагогические съезды.

В начале 1900-х гг. учителей гимназий, реальных училищ и других средних учебных заведений готовили Санкт-Петербургский и Нежинский историко-филологические институты. Императорский (чаще его называли Петербургским) историко-филологический институт – закрытое учебное заведение с 4-годичным сроком обучения, готовившее учителей истории и географии, русского языка и словесности, древних языков. Правила приема сообщали, что в институт «принимаются молодые люди, достигшие 17-летнего возраста», окончившие гимназию или духовную семинарию. Педагогические дисциплины (история педагогики, общая педагогика и дидактика) преподавались в институте только в первые годы его существования. За время своей работы институт выпустил более 500 педагогов, большинство из которых работали преподавателями древних языков.

Нежинский историко-филологический институт князя И. А. Безбородко имел «целью приготовление учителей древних языков, русского языка и словесности и истории для средних учебных заведений»[221]. В период с 1875 по 1900 г. Нежинский институт выпустил 321 учителя, качество педагогической подготовки которых оставляло желать лучшего. Преподавание курса педагогики началось здесь только в 1878 г., но и тогда ему не уделялось должного внимания. Ученый комитет Министерства вынужден был констатировать, что в Нежинском институте педагогика «преподается как второстепенный предмет», а «педагогическая подготовка не имеет надлежащего значения в глазах не только молодых людей, но, по-видимому, и самих наставников и начальников»[222].

Одним из первых инновационных учебных заведений, провозгласивших интегративный подход к развитию содержания педагогического образования, стал Психоневрологический институт, открытый В. М. Бехтеревым. В структуре института был впервые создан педагогический факультет имевший два отделения: словесно-историческое и естественно-историческое.

Другим высшим учебным заведением, осуществлявшим подготовку будущих учителей, являлся Вольный университет им. А. Л. Шанявского, открытый в 1908 г. Университет назывался «вольным», так как поступающим не надо было предоставлять дипломы, справки о благонадежности и сдавать экзамены. Обучение в нем строилось по принципу свободного самоопределения учащихся, которым предоставлялась возможность составлять индивидуальные учебные планы. Упор делался на самостоятельную подготовку студентов, формирование у них умений научно-исследовательской деятельности.

Большую роль в повышении квалификации учителей сыграл кружок Московских городских учительниц (1916), имевший черты профессионального союза и учебно-методического и информационного центра. Основа деятельности этой организации концентрировалась на проблемах формирования базовых принципов образования и новых учебных дисциплин, в основу изучения которых был положен личностно-комплексный подход к преподаванию в начальной школе.

Многообразие частных и общественных инициатив, развернутых работниками прогрессивных педагогических государственных и негосударственных учреждений в начале XX века, можно считать прообразом «инновационных педагогических технологий», нашедших свое развитие во второй половине XX века и набирающих обороты в наши дни. К подобным инициативам, считавшимся на тот момент «инновационными», можно отнести:

1) разнообразные виды культурно-досуговой деятельности, осуществлявшейся в помощь будущим учителям по овладению специальными знаниями и навыками в различных гуманитарных сферах;

2) организацию педагогических кружков, направленную на налаживание взаимодействий с ученической средой;

3) учительские съезды, конференции и собрания (Всероссийский съезд, Киевская учительская конференция, Учительское Нижегородское собрание и др.). Участие педагогических учебных заведений в учительских съездах и конференциях проходило совместно с земствами, при их поддержке и в соответствии с запросами местных сообществ[223].

Проведенное исследование значительного исторического периода убедительно доказывает важную роль общественности в развитии, повышении эффективности и оптимизации педагогического образования. Ярким примером могут служить периоды конца ХУШ и конца XIX веков, когда совместная деятельность государства и общества по организации и управлению педагогическим образованием привела не только к количественным, но и к качественным изменениям. Этому способствовало широкое участие общественности в управлении педагогическим образованием, в обсуждении и принятии решений, в поощрении частной инициативы. Однако недостаточные ресурсы и возможности финансирования педагогического образования и управления им значительно ослабевало роль общественности в этом процессе.

Выводы по главе II

Анализ историко-педагогических материалов, характеризующих становление учительского дела и профессиональной подготовки учителей в Российском государстве в XVIII – начале XX века, позволяет сделать следующие выводы:

• предпосылками становления учительского дела в Российском государстве в XI–XV веках стали: принятие христианства; образование государства; введение алфавита (кириллицы) и распространение грамотности; формирование первого компонента образования – «учения книжного»; появление ученичества как элемента зарождающейся социальной группы – учителей.

• наиболее значительными политическими и социально-культурными событиями XVI–XVII веков, повлиявшими на развитие учительского дела, были: активизация просветительской деятельности русской православной церкви, направленной на создания сети училищ, школ, семинарий и иных форм обучения грамотности; открытие учебных заведений повышенного типа, готовивших «ремеслу учительства» в Москве; формирование учительства как особой социально-профессиональной группы; создание первых учебных пособий в виде рекомендательно-наставительных сочинений.

• поворотной эпохой в истории развития российского учительского дела и педагогического образования стало XVIII столетие: сложилась система светской школы; была выработана первая научная терминология на русском языке; появились разнообразные возможности для разностороннего обучения; была создана профессиональная база для подготовки учителей – Московский университет, Педагогическая семинария, Учительский институтом; были заложены принципы учительской подготовки; и, наконец, была выработана «привычка учиться», что стало важной частью жизни дворянского сословия, а образование стало достоянием широких слоев населения;

• важнейшими фактами развития педагогического образования и учительского дела в России в начале XIX – середине XIX века явились: организация учительского института при Дерптском, Харьковском и Казанском университетах; создание иерархической системы педагогического образования; появление в 1818 г. нового органа управления – Ученого комитета; введение должности «учитель» в Табель о рангах;

• существовало четыре тенденции развития педагогического образования в России в начале XIX – второй половине XIX века: 1) на протяжении всего XIX века наблюдается тенденция к централизации управления педагогическим образованием в России со стороны государственной власти; 2) вследствие политических и социокультурных изменений в стране в 60-х гг. XIX века отмечается демократизация в педагогическом образовании, которая проявилась в реализации принципов общедоступности, бессословности в подготовке учителей, в расширении сети учебных заведений для женщин, в появлении частных семинарий, занимавшихся подготовкой преподавательских кадров; 3) в связи с дефицитом в XIX веке учительского корпуса появилась необходимость в организации педагогических учебных заведений, активно формируется тенденция дифференциации в педагогическом образовании и интенсивный рост числа педагогических учебных заведений по стране; 4) в 60—70-х гг. XIX века во многих российских губерниях наблюдается тенденция к интернационализации в педагогическом образовании. Казахские, татарские, чувашские, немецкие школы нуждались в педагогических кадрах, поэтому были организованы специальные учительские школы и семинарии, готовившие преподавателей для национальных начальных училищ;

• наиболее распространенными профессионально-педагогическими заведениями в России в последней трети XIX – начале XX века являлись учительские семинарии и школы, которые разделялись на три разряда: 1) правительственные, содержавшиеся исключительно за счет казны; 2) «особые», тоже правительственные, для инородцев; 3) учительские семинарии и школы, содержавшиеся на средства земств и частных лиц;

• сложившаяся к предреволюционным годам система педагогического образования в конце XIX – начале XX века охватывала собой все аспекты профессиональной подготовки учителей; резкий рост числа и типов образовательных учреждений свидетельствовал о ярко выраженной тенденции к институализации педагогического образования, которая принимала черты устойчивости;

• педагогическое образование в России на протяжении всего времени его существования характеризовали такие признаки, как отсутствие единства в подходах к его управлению и организации, постоянные изменения статуса и профессиональных перспектив выпускников, недемократические принципы организации и управления, а также определенная умозрительность властей в отношении места и роли учителя в обществе.