Часть I
Исторический обзор отечественного законодательства и сравнительный анализ уголовно-правовых норм зарубежных стран
Глава 1
Ответственность за измену и шпионаж в России (исторический обзор)
§ 1. Ответственность за измену и шпионаж в Средневековой Руси и в Московском государстве
Рассматриваемый период в исторической литературе обычно именуется временем «Древней Руси», однако представляется, что его нельзя вырывать из общей истории Европы, где он носит название «Средневековье».
Первым дошедшим до нас источником права Средневековой Руси является «Русская правда», в которой состав измены вообще не рассматривался.
С принятием христианства на Руси на русское право серьезное влияние оказало право Византии, которое за религиозные, государственные и некоторые другие преступления предусматривало смертную казнь. Так, 17-й титул Частной распространенной эклоги – основного уголовно-правового акта Византийской империи того периода – устанавливал применение смертной казни, в частности, к лицам, вступившим в заговор против императора или империи, к разведчикам, подосланным врагами и т. д.[3]
В области церковного уголовного права действовали, с одной стороны, церковные уставы князей Владимира, Ярослава и др. (X–XI века), а с другой – законодательные памятники греческого церковного права. Вначале это были переводы греческих сборников церковного права Номоканонов, которые на Руси назывались Кормчими книгами. Эти книги длительное время являлись источниками права.
Как отмечается в монографии «Развитие русского права в XV – первой половине XVII века», неизвестное «Русской правде» понятие измены складывалось на практике уже с конца XI–XII веков. Наиболее распространенным было понятие так называемой земской измены, тайного перевета, то есть разного рода сношений с врагами своего государства. Раньше, чем в других землях, это понятие сложилось в Новгороде и Пскове, городах-государствах, расположенных на границах с Литвой и Тевтонским орденом. Необходимость борьбы с изменой ощущалась там особенно остро. В 1141 году в Новгороде сбросили с моста в реку Волхов Якуна, бежавшего за отъехавшим за рубеж Святославом; в 1194 году казнили изменников, предавших Новгородскую дружину Юрге. В Псковской летописи под 1435 годом упоминаются «переветные грамоты»[4].
Статья 7 Псковской судной грамоты, традиционно датируемой 1397 годом, устанавливает:
«7. А кримскому татю и коневому, и переветнику, и зажигалнику тем живота не дати»[5].
В литературе отмечается, что в статье 7 Псковской судной грамоты перечислены преступления, представлявшиеся во время составления этого документа наиболее опасными: перевет, то есть измена, кримская кража, под которой одни исследователи понимают храмовую кражу, а другие – кражу из кремля, конокрадство и поджог, причем не простой, а квалифицированный. Исследователи указывают, что «хотя летописание находилось в руках господствующего класса, мы не встречаем упоминаний о перевете в смысле выступлений народных масс»[6]. Таким образом, уже в то время измена рассматривалась как посягательство на внешнюю безопасность государства. Чаше всего под изменой (переветом) понимался переход на сторону военного противника, оказание ему существенной помощи, причинившей серьезный ущерб государству. Обращает на себя внимание тот факт, что понимание измены сформировалось именно в Новгороде и Пскове, то есть в феодальных республиках, где изменническими считались деяния, совершенные в ущерб непосредственно государству, а не князю. В понятие измены, таким образом, включалось проявление неверности государству, а не тому или иному феодалу.
Что касается зажигалника, то, по мнению исследователей, под этим термином понимался не простой поджигатель, а лицо, которое, поджигая город, посягало при этом на общественное спокойствие либо преследовало цели оказать этим содействие военному противнику. Поджог, хотя и совершенный умышленно, не всегда влек смертную казнь. Из судебного списка от 30 июня 1503 года явствует, что виновный в поджоге монастырской деревни Михалка Жук приговорен к возмещению монастырю нанесенного ущерба в размере 5 рублей. За отсутствием денег и поручительства в уплате их виновный передан монастырю до искупа, то есть до отработки долга. Так, Кормчая книга устанавливала смертную казнь через сожжение за злостный поджог: «…иже некия ради вражды, или разграбления деля имении, разжения творяще во граде огню да преданы будут». Эта норма нашла практическое подтверждение в 1547 году, когда начались пожары в Москве. Сразу же возникли слухи, что виновниками пожаров были зажигалники. Многих зажигалников «имали и пытали», а затем «казнили смертной казнью: глав им секли и на колье их сажали и в огонь их в те же пожары метали»[7]. Таким образом, в современном понимании зажигалник совершал либо акт терроризма, подобный тому, который описан в статье 205 УК РФ 1996 года, либо диверсию (статья 281 УК РФ), осуществленную в целях оказания помощи военному противнику.
Уточнение состава измены связано с так называемыми кресто-целовальными записями конца XV – начала XVI века. В этих записях давалось обязательство «никуда не отъехати», «служить князю, княгине и их детям» «в правду, безо всякие хитрости», «лиха… не мыслити, ни думати, ни делати» и «о готовящемся на государя лихе известить». Целовавший крест представлял поручителей, которые отвечали за него денежной суммой от 2 до 20 000 рублей.
Согласно литературе первое упоминание об «измене» как нарушении данного обещания содержится в записи Ивана Дмитриевича Бельского от 1562 года. Измена могла выражаться в завладении государством, то есть в узурпации власти путем самозванства – так называемое «подыскание под государство Московское»[8].
Измена в виде передачи города врагу выделяется впервые в Судебнике 1550 года, принятом при Иване IV Грозном[9].
В статье 61 названного Судебника устанавливалось:
«А государьскому убойце, и градскому здавцу, и коромольнику, и церковному татю, и головному татю, и подметчику, и зажигалнику, живота не дати, казнити ево смертною казнью»[10].
Установление в Судебнике наказания в виде смертной казни субъекту, виновному в сдаче города врагу, а также крамольнику, то есть чаще всего лицу, перешедшему на службу к другому князю, вызывалось в то время острой политической обстановкой. «В условиях войны едва ли не со всеми окружающими страну государствами, – пишет Д. Н. Альшиц, – отъезд с царской службы и переход на службу к другому государю, еще недавно считавшиеся исконным правом служилого феодала, неизбежно становились прямой военной изменой. Война создавала благоприятную обстановку для того, чтобы обвинять в неудачах, поражениях и прочих тяготах, ложившихся на плечи населения, воевод, думных бояр, дворян и приказных людей. Захватив инициативу в такого рода обвинениях, царь (Иван IV. – В. Р.) и его верные слуги могли управлять всплесками народного гнева, придавая им угодное направление»[11].
Отметим в связи с этим одно обстоятельство. Царствование Ивана IV в отечественной и зарубежной историографии обычно характеризуется как разгул террора. Между тем за время его правления (1533–1584) всего было казнено от 3 до 4 тысяч человек. В то время как при его старшем современнике – английском короле Генрихе VIII (1509–1547) – только за «бродяжничество» было повешено свыше 72 тысяч ни в чем не повинных людей, согнанных с земли в ходе так называемого «огораживания». Это составило практически 10 % тогдашнего населения Англии[12].
Анализ дошедших до нас актов русского законодательства показывает, что измена всегда рассматривалась в ряду других особо опасных преступлений, хотя деяния, составляющие этот ряд, в разных Судебниках различны. Чем многообразнее были отношения с «ыными» государствами, тем более разработанным становилось и понятие «измена». Если вначале это просто переход на сторону неприятеля (перевет), то в дальнейшем выделяются различные виды (формы) этого преступления.
Весьма подробно вопросы ответственности за измену рассматриваются в Соборном уложении 1649 года, утвержденном в царствование Алексея Михайловича, которое действовало до середины XIX века. Его значительная часть была посвящена вопросам уголовного права. Уложение было принято Земским собором, который был созван в 1648 году. В основу Уложения были положены Кормчая книга, византийское право, судебники, указы и боярские приговоры, указные книги приказов и в качестве кодификационного пособия – Литовский статут 1529 года. Статут был издан в Великом княжестве Литовском. Написан он был на западнорусском или, как считают минские исследователи, на белорусском языке. Статут, как и все средневековые правовые памятники, представляет собой сборник правовых норм, относящихся к различным отраслям права. Систематизация норм внутри Статута делала его отдельные главы как бы самостоятельными законами, посвященными определенной сфере регулирования. Статут, в отличие от древнерусских законов, делился на разделы и пронумерованные статьи, что было воспринято Уложением.
В Уложении решающим условием для существа измены признавалось не только совершение преступления, но и обнаружение умысла против великого государя: «если кто начнет рать собирать» или «с недруги учнет дружитеся» и «советными грамотами ссылатися» и «помочь им всячески чинити»[13]. Данным вопросам, в частности, посвящена глава II Уложения, которая получила следующее наименование: «О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать, а в ней 22 статьи»[14].
В этой главе Уложения впервые (до Артикулов Воинских Петра I) комплексно охарактеризованы наказания за любые действия (и даже за умысел), направленные против личности государя или его семьи, за бунт, заговор, измену. При этом не делается различий между преступлениями против личности царя и против государства. Они объединяются понятием «слово и дело государевы», а в последующем получают наименование «государственные преступления».
Уложение явилось первым в истории русского законодательства актом, в котором дана если не исчерпывающая, то все же относительно полная система государственных преступлений. В главе II устанавливаются признаки противогосударственных посягательств, обстоятельства, устраняющие наказуемость, а также процессуальные нормы по этим делам, закрепляется главенствующая роль розыска.
Статья 1 впервые закрепляет смертную казнь за «голый» умысел («злое дело мыслить»), направленный на жизнь и здоровье государя, хотя наказуемость «голого» умысла на практике была известна еще в XV веке. Не случайно Уложение не предусматривает ответственность за покушение на жизнь государя, поскольку уже обнаружение намерения (умысла) объявлялось преступлением. В статье было установлено:
«1. Будет кто каким умышлением учнет мыслить на государьское здоровье злое дело, и про то его злое умышление сыщется допряма, что он на царьское величество злое дело мыслил, и делать хотел, и такова по сыску казнить смертью».
Статьи 2–4 Уложения перекликаются со статьей 7 Псковской судной грамоты о переветнике, статьей Судебника 1497 года и статьей 61 Судебника 1559 года, в которых устанавливалась смертная казнь за крамолу и подмет, а также с так называемыми кресто-целовальными записями.
Понятие измены в статье 2 трактуется весьма широко, причем наказуемыми объявляются и приготовительные действия: если кто начнет «рать збирать, или с недруги учнет дружитца, и советными грамотами ссылатца», то есть переписываться, сносится с неприятелем, сообщать необходимые ему сведения, давать советы и «помочь им всячески чинить». Измена могла выражаться в узурпации власти путем самозванства (так называемое «подыскание под государство Московское») и в оказании всякого рода помощи государеву недругу. Таким образом, статья 2 имела в виду преступление против «державы царьского величества». Статьи 3 и 4 устанавливали наказание за сдачу города врагу и за оказание помощи вражеским лазутчикам:
«2. Такъже будет кто при державе царьского величества, хотя Московским государством завладеть и государем быть и для того своего злово умышления начнет рать збирать, или кто царьского величества с недруги учнет дружитца, и советными грамотами ссылатца, и помочь им всячески чинить, чтобы тем государевым недругом, по его ссылке, Московским государьством завладеть, или какое дурно учинить, и про то на него кто известит, и по тому извету сыщетца про тое его измену допряма, и такова изменника по тому же казнити смертию.
3. А будет кто царьского величества недругу город здаст изменою, или кто царьского величества в городы примет из ыных государьств зарубежных людей для измены же, и сыщется про то допряма, и таких изменников казнити смертию же.
4. А будет кто умышлением и изменою город зазжжет, или дворы, и в то время, или после того зажигальщик изыман будет, и сыщется про то его воровство допряма, и его самого зжечь безо всякого милосердия».
Следует отметить, что, в отличие от статьи 1 Уложения, где объектом преступления признавалась особа государя, в этих статьях в качестве объекта рассматривалась «держава царьского величества». Именно это деяние инкриминировалось в 1682 году Ивану Хованскому, вдохновителю стрелецкого мятежа.
При передаче города врагу в ходе сражения или при тайном впуске в город неприятельской армии (статья 3) субъектами преступления являлись воеводы или начальники. В отличие от Литовского статута 1529 года, освобождавшего их от ответственности за сдачу города в случае нестерпимого голода, Уложение эту оговорку не предусматривало[15]. Возможность подобного освобождения от ответственности за сдачу города была предусмотрена только впоследствии – в Артикуле воинском Петра I (см. ниже).
Квалифицированной смертной казнью через сожжение карался поджог города или его части с целью сдачи врагу. Статья 4 выделяла это деяние в отдельный состав государственных преступлений. Оно отличалось от поджога двора, совершенного без изменнических целей (статья 228, глава Х), хотя наказания за оба преступления близки: во втором случае простое сожжение, а при изменническом поджоге – безо всякого милосердия, то есть, очевидно, на медленном огне.
Статья 5, уточняя порядок наказания за государственные преступления, устанавливала, что изменник, обвиняемый в любом из преступлений, перечисленных в статьях 2–4, подвергался дополнительному наказанию в виде конфискации имущества. Его поместья, вотчины и животы, в состав которых входили и хлебные запасы, передавались в государеву казну.
Статьи 6–10 определяли ответственность родственников изменника. Согласно общему принципу, лица, не знавшие об измене, наказанию не подлежали, а знавшие о ней наказывались наряду с изменником. Невиновным членам семьи изменника выдавалось даже прожиточное поместье, поскольку после конфискации его имущества они оставались без средств. Вместе с тем в литературе отмечается, что на практике требование имущественной и личной неприкосновенности невиновных не выполнялось. Государь мог отстранить детей изменника от службы, лишить поместий. Не ведавшие об измене родственники, как правило, подлежали ссылке на службы в разные города, что затрудняло их сношения друг с другом. Так, несмотря на подтверждение под пыткой того обстоятельства, что родственники про его, Ивашкину, измену никак не ведали, по государеву указу велено братьев изменника Ивашки Козлова и мать его и сестру… сослать на житье в Казанские городы и устроить на службу. Помимо высылки все родственники изменника передавались на «крепкия поруки с записью».
Согласно статье 11 вернувшийся из-за рубежа изменник при помиловании его государем терял право на возвращение конфискованных земель. Это единственная статья Уложения, трактующая о помиловании. Она имеет в виду, очевидно, отъезд служилого человека в другое государство не в целях свержения государя или нанесения вреда державе, а на службу. Иначе могло обстоять дело, когда переход в другое государство совершали представители низших сословий. В марте 1686 года вернулись в Курск на родину два казака, служившие польскому королю против турок. Было решено: «сослать тех казаков за их воровство и своевольство, что они ходили в Польшу без нашего великих государей указу, на вечное житье в Архангельск, и буде впредь такие воры в Курске объявятся, их роспрашивать, держать за крепкими караулы и Великим государям о том писать»[16].
Остальные статьи главы II Уложения трактовали об ответственности за недоносительство, о ложном доносе, а также о скопе и заговоре против должностных лиц центрального и местного управления.
В главе VI Уложения «О проезжих грамотах в ыные государьства» рассматривались вопросы незаконного выезда за рубеж.
При этом различаются составы незаконного выезда с изменнической целью (в XX веке подобные действия оценивались как измена Родине в форме бегства за границу) и простого незаконного выезда в другое государство. Устанавливался также порядок упрощенного перемещения через границу для жителей порубежных местностей.
В этой главе, в частности, говорилось:
«1. А будет кому лучится ехати из Московского государьства для торгового промыслу или для иного для какого своего дела в ыное государство, которое государство с Московским государьством мирно, и тому на Москве бити челом государю, а в городех воеводам о проезжей грамоте, а без проезжей грамоты ему не ездити. А в городех воеводам давати им проезжие грамоты безо всякого задержания….
3. А будет кто поедет в которое государьстиво без проезжия грамоты, и быв в ыном государьстве приедет в Московское государьство, и иной кто учнет на него извещати, что он ездил бес проезжие грамоты самоволством для измены, или для иного какова дурна, и по тому извету про того, кто ездил в ыное государство без государевы проезжие грамоты, сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет про него в сыску скажут, что он впрям ездил в ыное государство бес проезжие грамоты для измены, или для иного какова лихого дела, и того по сыску за измену казнити смертию.
4. А будет в сыску объявится, что он ездил в ыное государство бес проезжия грамоты для торгового промыслу, а не для измены, и ему за то учинити наказание, бити кнутом, чтобы на то смотря иным неповадно было так делати.
5. А которых порубежных городов в уездех государевы дворцовые села и черные волости, и всяких чинов людей вотчины и поместья сошлися с Литовскими и Немецкими с порубежными землями, и государевы земли проходили в Литовскую и Немецкую сторону, а Литовская и Немецкая земля проходила в государевы сторону, а государевых дворцовых и черных волостей крестьяне и помещики и вотчинники и их люди и крестьяне чрез те Литовския и Немецкия порубежныя земли ездят из города в город бес проезжих грамот, и съезжаются с литовскими и немецкими людми, и им того в вину не ставити для того, что они с литовскими и немецкими с порубежными людми живут смежно.
6. А будет кто порубежных городов помещики и вотчинники почают в людех своих и во крестянех какое дурно или измену, и им про то извещати государю, и в городех о том воеводам подавати изветные челобитныя, и людей своих и крестьян приводити. А воеводам тех людей, на кого будет извет, роспрашивати и сыскивати про них, против извету, всякими сыски накрепко и писати о том к государю, а тех людей, на кого будет извет, до государеву указу сажати в тюрму»[17].
Ответственность за состав измены со специальным субъектом рассматривается в статье 20 главы VII «О службе всяких ратных людей Московского государьства». В статье 20 было установлено:
«20. А будет кто, будучи на государеве службе в полкех, учнет изменою ис полков переезжати в неприятельские полки, и в неприятельских полкех сказывати про вести и про государевых ратных людей, и в том на него кто известит и сыщется про то допряма, и такова переемщика казнити смертию, повесити против неприятельских полъков, а поместья его и вотчины и животы взяти на государя»[18].
В комментарии к Уложению отмечается, что статья 20 предусматривала тягчайшее преступление – измену (переход или переезд на сторону противника) в военной обстановке. За него в соответствии с принципом устрашения устанавливалась смертная казнь через повешение на виду у неприятельских полков. При этом считалось, что повешение являлось позорящим видом смертной казни. Хотя в статье говорится о передаче в распоряжение царя поместий, вотчин и движимого имущества перебежчика, речь идет не только о преступлениях, совершенных боярами и поместными дворянами. Смертная казнь применялась к любому из военнослужащих, изобличенных в измене[19]. Кроме того, следует отметить, что в описании деяния, предусмотренного статьей 20, содержатся признаки измены в форме шпионажа, поскольку в его объективную сторону включаются такие действия, как сообщение неприятелю про вести и про государевых ратных людей.
§ 2. Измена и шпионаж по законодательству Российской империи
В законодательстве Российской империи вопросы уголовной ответственности за измену и шпионаж получили дальнейшее развитие.
Активное нормотворчество происходило при Петре I. Исследователи насчитывают 392 указа уголовно-правового характера, изданные в его царствование. Наряду с отдельными указами были приняты Воинский (1716 года, введен в действие с 1719 года) и Морской уставы.
Согласно нормотворчеству Петра, преступлением признавалось нарушение законов, интересов государства, а также все то, что может быть оценено как вражеское и предосудительное против персоны его величества. Указом от 24 апреля 1713 года предписывалось «вразумление» людям того, что «преступники и повредители интересов Государственных», а также пощадившие их подлежат безоговорочной смертной казни. В то же время разъяснялось, что «партикулярное прегрешение оставляется на старых штрафах и на рассуждение Сената». Таким образом, начинает складываться понятие «преступлений государственных» в отличие от «преступлений партикулярных» (частных) и «преступлений уголовных». По указу от 24 декабря 1714 года в понятие преступления входило не только ослушание царской воли, но и все то, что «вред и убытки Государству приключить может». С появлением понятия «преступление» употреблявшийся ранее термин «воровство» вытесняется дефинициями «преступление», «проступок», «злодейство». Под злодейством, по указу от 3 мая 1725 года, понимались: богохульство, церковный мятеж, «противные слова» про государя и его фамилию, измена, бунт, смертоубийство, разбой, кража (при взятии виновного с поличным).
Среди основных видов криминальных деяний государственные преступления были следующими по значимости после религиозных. К наиболее тяжким из них относились различные деяния, направленные против жизни и здоровья государя, его семьи, или оскорбление их действием. Наказуемыми становятся действия, могущие причинить вред или косвенно свидетельствующие о неуважении к царской особе. Дальнейшее развитие получили составы таких преступлений, как измена, бунт, возмущение. Измена требовала не только «приуготовительных» действий, но и обнаружения умысла против государя. Наиболее тяжкими воинскими преступлениями признавались изменнические действия. Под ними понималось способствование неприятелю на театре военных действий или в местностях, объявленных на военном положении. Виновный в шпионаже подлежал лишению чести, имущества и четвертованию, «яко шельма и изменник».
В зависимости от особенностей субъекта деяния и степени его участия в изменнических действиях предусматривались различные наказания. Военнослужащим, а также подстрекателям и «проводцам» через рубеж грозила смертная казнь. Для наказания дворян и других «знатных людей» требовалось решение Сената. Так, например, смоленский губернатор «за изменническую корреспонденцию и за другие важные против Императорского Величества и Государя умыслы» был сослан на вечное житье в Сибирь[20].
Значительное внимание вопросу об ответственности за измену было уделено Петром I в Артикуле воинском от 26 апреля 1715 года, который был частью Воинского устава.
Глава третья Артикула воинского содержит, прежде всего, описание составов государственных преступлений. В первых артикулах говорится о посягательствах на государя, на его положение как монарха, главы государства. Артикулы 18–20 определяют суть абсолютной власти монарха и более определенно, чем это было сделано в Соборном уложении 1649 года, формулируют составы преступлений, связанных с посягательством на жизнь, здоровье государя, на территориальную целостность государства. Эти составы именовались «государевым словом и делом». Следует отметить, что артикулы третьей главы применялись не только военными судами, но и органами политического сыска, в том числе и в послепетровскую эпоху.
Артикул 19 говорит о государственной измене, о вооруженном выступлении против царя, о преступных действиях, направленных лично против монарха. Таким образом, здесь речь шла о посягательствах на внутреннюю безопасность страны. В артикуле различаются главные виновники и соучастники преступления, то есть те, кто помогал, давал советы, однако все они наказывались одинаково. Наказание устанавливалось и для тех, чье преступление, хотя «к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было». Устанавливалось наказание и за недоносительство, что было характерно также для Соборного уложения.
В толковании к артикулу 19 впервые употреблен термин «преступление», который означал нарушение закона, нарушение норм, определенных Артикулом воинским.
В «Главе двенадцатой – о дезертирах и беглецах» излагаются изменнические действия, которые можно рассматривать как посягательства на внешнюю безопасность России.
В эту главу включен артикул 99, который, как и статья 20 главы VII Соборного уложения, перебежку к неприятелю квалифицирует как измену. Виновные обвинялись шельмами и изменниками. В случае поимки к ним применялась непосредственная репрессия – «без всякой милости и процесса повесить… надлежит». К перебежчикам, согласно толкованию к названному артикулу, приравнивались и лица, попавшие в плен, которые получили возможность освободиться, но не вернулись в свою часть, а также вступившие в сговор о переходе на сторону врага. При этом сделана ссылка на то, что такие лица «в некоторых местах», то есть в других государствах, подлежат лишению жизни:
«Артикул 99. Который весьма к неприятелю перебежит, того имя к виселице прибито, и оный, яко нарушитель присяги, шельмом и изменником публично имеет быть, и пожитки его забраны. И ежели он поиман будет, без всякой милости и процесса повесить его надлежит.
Толкование. Ежели кто от неприятеля пленен будет, и не пожелает паки к прежнему своему полку или роте возвратитеся, а возможет освободитеся, оный почитается как переметчик.
Такожде когда многие умыслят к неприятелю перебежать, а действительно того не учинят, оные в некоторых местах живота лишены бывают.
Еще такожде повешены бывают оныя, которые в дезертировании поимаются»[21].
В «Главе пятнадцатой – о здаче крепостей, капитуляции и акордах с неприятелем»[22] подробно рассматриваются ситуации, когда сдача крепостей объявляется изменой и когда признается допустимой.
Анализ содержания этой главы показывает, что она устанавливает наказания за изменнические действия, совершенные во время войны. Как отмечалось в предыдущем параграфе, отечественное законодательство и ранее квалифицировало подобные деяния как наиболее тяжкие и предусматривало за них суровые наказания. Но Артикул воинский значительно более четко формулирует составы этих преступлений, определяя умышленную вину, ответственность коменданта крепости, офицеров, условия крайней необходимости, освобождающие от уголовной ответственности. Следует напомнить, что прежнее законодательство не делало никаких исключений для лиц, допустивших сдачу крепости: ответственность наступала, несмотря на наличие обстоятельств крайней необходимости.
Многие артикулы главы устанавливают наивысшую меру наказания – лишение чести, пожитков и живота для офицеров и децимацию (казнь каждого десятого) для солдат (артикулы 117, 119 и 120). В артикуле 121 предусмотрено и наказание без следствия и суда. В некоторых же случаях рядовые подвергаются лишь своеобразному позорящему наказанию – быть поставленными вне обоза, вне лагеря, без знамен.
Артикул 122 несколько выделяется из содержания главы. В нем сформулировано общее требование повиноваться в боевой обстановке и исполнять то, что повелено будет.
Толкование к артикулу 123 также имеет общее значение, поскольку в нем устанавливается порядок осуществления такого наказания, как лишение чести, пожитков и живота.
В главе пятнадцатой определяются различные обстоятельства измены. Так, артикул 117 говорит о заключении договора с неприятелем или объявлении капитуляции целой воинской части. Объективная сторона состава включает сдачу города, крепости без ведома и указа высших воинских властей и государя. Артикул требует выяснения обстоятельств дела и предусматривает освобождение от ответственности тех, кто сможет доказать либо свою непричастность, либо несогласие с действиями офицеров. В соответствии с принятой в то время теорией формальной оценки доказательств бремя доказывания невиновности лежало на подозреваемом. Однако при определенных условиях, в состоянии крайней необходимости (крайней нужды, по терминологии Артикула воинского), и надлежащим образом укрепленная крепость могла быть сдана неприятелю. Эти условия подробно изложены в артикуле 123:
«Притчины, которых ради комендант, офицеры и солдаты извинены быть могут, когда крепость здастся, суть следующия: (1) Крайний голод, когда ничего не будет, чем человек питаться может, имея наперед всевозможную в пище бережность; (2) Когда аммуниции ничего не останется, которая також со всякою бережью трачена; (3) Когда людей так убудет, что обороняться весьма не в состоянии будут (а во всю осаду оборонялись храбро), сикурсу получить не могут, и что крепости уже по всем видам удержать будет невозможно; (4) Однако сии пункты суть тем, кои особливого указа не имеют. А которые имеют указ до последнего человека обороняться, то никакой нужды ради не капитулировать с неприятелем, и крепости не отдавать»[23].
Если в артикуле 117 говорится о преступлении, совершенном целой воинской частью, то, в отличие от него, в артикуле 118 устанавливается ответственность офицеров, оставивших, сдавших крепость без крайней необходимости. Рядовые, выполнившие приказ командира в соответствии с требованием Устава воинского, несмотря на это все же подвергаются наказанию, хотя наказание значительно легче по сравнению с тем, которое предусмотрено артикулом 117 – стоять вне обоза (лагеря) и без знамен.
Артикул 119 продолжает перечень составов преступлений, связанных со сдачей крепости. Офицеры и солдаты, принудившие коменданта сдать крепость, наказываются так же, как это установлено артикулом 117: офицеры подвергаются лишению чести, имущества и смертной казни, относительно рядовых применяются децимация и наказания, установленные для дезертиров.
В артикуле 120 предусматривается ответственность за своеобразное соучастие в сдаче крепости. Решение о сдаче принимается комендантом, офицеры же и рядовые отвечают за то, что допустили эту сдачу, не воспрепятствовали ей. В толковании разъясняется, какие меры могут быть приняты в отношении коменданта, принявшего решение сдать крепость без крайней нужды, то есть без крайней необходимости. В подобных ситуациях комендант может быть арестован и заменен другим, избранным гарнизоном. В данном случае Артикул воинский предусматривает меру чрезвычайного характера, конкурирующую с содержанием и духом Воинского устава, требовавшего безусловного подчинения вышестоящим воинским начальникам. Офицеры и солдаты, не сумевшие предотвратить сдачу крепости, наказываются так же жестоко, как и за сдачу крепости по артикулу 117.
Артикул 121 устанавливает ответственность паникеров. Виновные в возбуждении паники в осажденной крепости и призывающие ее сдать должны быть повешены «без далного отлагательства», то есть без следствия и суда по делу.
Как уже отмечалось, артикул 123 разъясняет возможные случаи сдачи крепости в условиях крайней необходимости, устраняющих наступление уголовной ответственности. Содержание этого артикула дополняет артикулы 117 и 118 и толкует положение о крайней нужде, содержащееся в названных артикулах. Отечественное законодательство до этого почти не знало института крайней необходимости. В Артикуле же воинском об этом институте говорится не только в артикулах 117, 118 и 123, но и в толковании к артикулу 195[24]. Условия крайней необходимости либо устраняли уголовную ответственность (артикулы 118, 123), либо смягчали наказание. При этом артикул 123 устанавливает пределы крайней необходимости: приказ высшего начальства оборонять крепость до последнего человека не может быть нарушен ни при каких обстоятельствах. В литературе отмечается, что содержанию этого артикула особое значение придавал Петр I. Он подверг артикул весьма существенной редакции, дополнив первоначальный текст[25].
Кроме того, вопросы уголовной ответственности за измену подробно рассматриваются в «Главе шестнадцатой – о измене и переписке с неприятелем», включающей артикулы со 124 по 132[26].
Эта глава посвящена ответственности за измену, выражающуюся в содействии неприятелю и разглашении военной тайны.
В главе говорится о воинской измене, которая может выражаться:
в передаче шпионских сведений неприятелю (артикул 124);
в сообщении пароля или лозунга неприятелю, в подаче ему знака стрельбою, пением, криком, огнем и т. п. (артикул 125);
в распространении листовок или манифестов неприятеля (артикул 130);
в распространении фальшивых и изменнических документов (ведомостей), возбуждающих панику среди солдат (артикул 131).
Следует отметить, что четкого определения этих государственных преступлений в Соборном уложении не было.
Артикул 127 наказывал обнаружение умысла на совершение измены, а артикул 129 – недоносительство о состоявшейся или готовящейся измене, о случаях шпионажа, о подозрительных людях.
Артикул 128 говорил об отличии измены от неумышленного сообщения неприятелю каких-либо сведений об армии и воинских делах. Артикул 125 проводил различие между передачей пароля в изменнических целях и теми же действиями без такой цели. В последнем случае применялся артикул 49[27].
Приведем содержание артикула 124:
«Кто из офицеров или рядовых с неприятелем тайную и опасную переписку иметь будет, и неприятелю или его союзникам как-нибудь ведомость какую подаст, или с неприятелем, и от него присланным трубачем, барабанщиком, и с таковыми подозрительными особами без ведома и указу от фельтмаршала или комменданта, хотя в поле, в крепостях или где инде, тайным образом разговор иметь, переписываца, писма принимать или переносить будет, оный имеет, яко шельм и изменник, чести, пожитков и живота лишен, и четвертован быть»[28].
Кроме уголовно-правовых норм, в главе шестнадцатой содержатся нормы административного права, касающиеся переписки с любым лицом, находящимся у неприятеля, определяющие порядок отсылки писем, устанавливающие необходимость осмотрительности при сообщении пароля и сохранения в тайне сведений, полученных о неприятеле[29].
Попытка реформировать уголовное законодательство, включая нормы об ответственности за измену, предпринималась Екатериной II. Императрицей, в частности, был разработан проект «Закона об оскорблении величества». Все преступления Екатерина II подразделяла на группы: 1) против православного и греко-российского закона; 2) «во оскорбление величества и власти самодержавной»; 3) против власти; уголовные преступления. Вторая группа преступлений, по-видимому, относилась к одной из важнейших. Первоначально в эту группу было включено 11 составов, но затем в ней Екатерина оставила только:
1) умысел против самодержавной власти (намерение, совокупленное с действием, с целью лишить монарха жизни, престола, свободы, наследия);
2) «вышнюю измену», под которой понимались отдельные преступления, перечисленные в «Законе об оскорблении величества».
Что касается употребленного Екатериной II термина «вышняя измена», то он, судя по всему, представляет собой дословный перевод (кальку) немецкого определения “Hochverrat”.
В проекте «Закона об оскорблении величества», составленного Екатериной II в 1774 году, в частности, описывались такие деяния.
В статье 3, озаглавленной «Преступление противу власти и безопасности императорского величества», содержался запрет:
«При державе императорского величества Российским государством не завладей и не вздумай быть государем и для такова замысла не собирай сообщников».
Деяние относилось к преступлениям первой степени, требовавшим в качестве наказания смертной казни.
В статье 4 предусматривался второй состав преступления той же группы, относительно которого говорилось:
«Подданное войско не вооружи и оружие не приими противу императорского величества».
Деяние признавалось преступлением первой степени и подлежало наказанию в виде смертной казни.
В статье 5 рассматривался третий состав преступления этой же группы:
«Самовольством, скопом и заговором к императорскому величеству не приходи».
Он тоже относился к первой степени и должен был наказываться смертной казнью.
В статье 6 предусматривалось преступление «противу безопасности императорского величества» (первая степень, наказание в виде смертной казни). Уголовно-правовой запрет был сформулирован следующим образом:
«Императорское величество не убей, не полони, никакое насильство не сотвори и ядом здоровья не повреди».
В той же статье говорилось:
«То же разумеется и императорского величества рода».
В статье 7 было установлено наказание за измену:
«От императорского величества злодея и изменника манифесты, указы и повеления, письменные и словесные, не принимай, не рассевай, и сам не сочини».
Преступление относилось ко второй степени, что требовало наказания в виде каторжных работ, тюремного заключения или ссылки.
В статье 8 также рассматривалась измена:
«С императорского величества недругом не дружись, не переписывайся, помочь ему не чини, и к нему изменное не переезжай и присяги в верности не чини» (преступление второй степени, наказание в виде каторжных работ, тюрьмы, ссылки).
В статье 9 предусматривалось наказание за преступление, квалификация которого не давалась:
«Непристойные сходбища для учинения возмущения или бунта не собирай и в таковых не входи» (преступление второй степени, наказание в виде каторжных работ, тюрьмы, ссылки).
В статье 10 вновь говорилось об измене:
«Императорского величества недругу уезд или город изменною не давай и зарубежных людей изменною не принимай в уезды и города императорского величества» (преступление второй степени, наказание в виде каторжных работ, тюрьмы, ссылки)[30].
Однако замыслы Екатерины II о реформировании уголовного законодательства реализованы не были.
Систематизация российского законодательства, проведенная при Николае I, в области уголовного права пошла дальше, чем в других отраслях права, и завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Уложение было утверждено императорским указом от 15 августа 1845 года, введено в действие с 1 мая следующего года. В редакции 1857 года в Уложении насчитывалось 2304 статьи.
Уложение включало 12 разделов, состоявших из глав. Некоторые главы делились на отделения, а отделения – на отделы. Для этого законодательного акта было характерно отсутствие достаточно четкого разграничения уголовной, административной и дисциплинарной ответственности, так как суд не был отделен от исполнительной власти, причем широкими судебными полномочиями располагали органы полиции и политического сыска.
Проект Уложения предлагал смертную казнь за четыре категории деяний: 1) важнейшие государственные преступления; 2) важнейшие карантинные преступления; 3) умышленное убийство отца или матери; 4) вторичное, после осуждения, совершение лицами, приговоренными к каторге, убийства, поджога, разбоя, грабежа. Николай I утвердил смертную казнь только для 1-й и 2-й групп, после чего казнь за государственные преступления имела уже не исключительный, а обычный характер.
Уложение 1845 года применялось ко всем российским подданным в пределах государства. При этом допускались некоторые изъятия, установленные специальными положениями. Преступления, совершенные военнослужащими, подлежали рассмотрению военно-уголовного суда в соответствии с Военно-уголовным кодексом (Военно-уголовный устав 1839 года). Кроме того, каторжные и ссыльные на поселение в Сибирь несли ответственность по особому уголовному кодексу, который был помещен в томе XIX Свода законов Российской империи (Устав о ссыльных). Уложение 1845 года не действовало в Польше и Финляндии. Там было другое законодательство. Правда, в 1876 году в Польше было введено Уложение в редакции 1866 года.
Действие Уложения распространялось и на иностранных подданных, не имевших дипломатического иммунитета.
Вопросы уголовной ответственности за измену рассматривались в Уложении в разделе третьем «О преступлениях государственных», а именно в отделении втором «О государственной измене и преступлениях против народного права» главы второй «О бунте против власти верховной и о государственной измене». Отметим, что именно в этом Уложении впервые появляется термин «государственная измена».
В названное второе отделение было включено 8 статей (статьи 275–282). Статьи 275, 276, 278–282 Уложения предусматривали ответственность за государственную измену и преступления против суверенитета России, который в тот период в соответствии с теорией «официальной народности» именовался «народным правом».
Понятием государственной измены в Уложении 1845 года охватывался широкий круг преступлений:
– намерение («умысел») предать государство или его часть другому государю или правительству;
– склонение иностранной державы к неприязненным действиям против России, в том числе путем сообщения государственной тайны зарубежному правительству;
– содействие во время войны неприятелю в проведении враждебных действий против Отечества или его союзников путем дачи советов, открытия тайн и т. п.;
– военная измена;
– дипломатическая измена.
Как уже отмечалось, ответственность за измену была известна российскому законодательству и раньше. Соборное уложение 1649 года, Артикул воинский Петра I под изменой понимали в основном оказание помощи неприятелю в условиях военных действий, а также разглашение военной тайны. Свод законов, принятый в царствование Николая I, в статье 226 тома XV определял государственную измену значительно подробнее, но тоже как изменнические действия, прежде всего совершенные во время войны. Так, по этой статье ответственность устанавливалась за:
– «умысел» предать государство или его часть внешнему неприятелю;
– провоцирование войны;
– сообщение неприятелю сведений о состоянии армии и внутреннем положении страны;
– тайную переписку с неприятелем;
– сотрудничество с неприятельскими шпионами;
– сдачу города, крепости, порта, корабля, людей и т. п. неприятелю;
– переход на сторону неприятеля;
– распространение манифестов и объявлений неприятеля.
При этом делались ссылки на Соборное уложение 1649 года, Артикул воинский 1716 года, Полевое уложение 1812 года и другие акты[31]. Уложение 1845 года следовало в том же направлении. Значительная часть статьи 275 Уложения была посвящена изменническим действиям, совершенным во время войны. Но ответственность устанавливалась также и за действия, совершенные в мирное время: пункты 1, 2, 4, 5 статьи 275, статьи 278, 281 и 282 Уложения.
Определению понятия «государственная измена» была посвящена статья 275 Уложения. Приведем ее содержание.
«275. Государственною изменою признается:
1) Когда кто-либо умыслит предать государство или какую-либо часть оного другому государю или правительству;
2) Когда подданный российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России, или с тем же намерением сообщит государственные тайны иностранному правительству;
3) Когда он во время войны будет способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных против отечества или против союзников России действиях, чрез явное в сих действиях участие, или же советом, открытием тайн, или сообщением иных каких-либо сведений, или будет стараться препятствовать успехам российского оружия или союзников России, и в особенности, если он каким бы то ни было образом передаст неприятелю город, крепость или другое укрепленное место, или же порт, арсенал или корабли, или иные морские или речные суда, или же с умыслом даст захватить отряд войск, или другую команду, или воинские запасы и снаряды, или сообщит неприятелю план крепости, порта, гавани, арсенала, или же укрепленного или иного стана (лагеря), или тех мест, где происходят военные действия, или даст известие о расположении и движении войск, или о состоянии армии и других средствах нападения или обороны, или будет возбуждать войска российские или союзные с Россиею к неповиновению или возмущению, или будет стараться поколебать верность подданных ее или же союзных с нею держав, или, приняв от неприятеля возмутительные манифесты или объявления, будет распространять оные в России или в областях ее союзников, или же в распространяемых им сочинениях утверждать мнимые права другой державы на какую-либо часть областей империи, или будет набирать людей для войск неприятельских, или сам перейдет в ряды неприятелей, или же, вступив в службу иностранной державы, хотя и прежде разрыва ее с Россиею, будет после сего разрыва участвовать в ее военных против России или иных враждебных ей действиях, или будет доставлять неприятелям или готовить или хранить для них оружие, деньги, съестные и другие припасы или иные какие-либо пособия, или будет принимать к себе, сопровождать или укрывать неприятельских лазутчиков (шпионов), или отряды их войск, направленных для рекогносцирования, или же давать им в чем-либо помощь, или и сам сделается неприятельским лазутчиком;
4) Когда дипломатический или иной чиновник, уполномоченный на заключение трактата с иностранною державою, употребит с умыслом сие доверие в явный вред для отечества;
5) Когда дипломатический или иной чиновник, или вообще подданный России, похитит или с умыслом истребит или повредит какого бы то ни было рода акты или документы, долженствующие служить доказательством прав ее на что-либо требуемое от державы иностранной или, наоборот, иностранною державою от России»[32].
Таким образом, понятие государственной измены охватывало довольно обширный круг деяний, достаточно подробно описанных в статье 275 Уложения. Статья 275 носит скорее дефинитивный характер, хотя в ней и излагаются признаки объективной стороны измены. В нее не была включена санкция, которая излагалась в следующей статье – статье 276. В ней было установлено:
«276. Виновные в государственной измене, в каком бы то ни было из означенных в предшедшей 275 статье видов оной, а равно и принявшие в том заведомо какое-либо участие, приговариваются: к лишению всех прав состояния и к смертной казни»[33].
Статья 277 Уложения устанавливала, что в случае совершения ряда преступлений, в том числе и государственной измены, при особых обстоятельствах, например, перед началом войны или при «внутренних смятениях», виновное лицо может быть подвергнуто конфискации «всего родового или благоприобретенного имущества»[34].
Согласно статье 278 Уложения предусматривалось наказание за выдачу государственной тайны иностранному государству, не являющемуся враждебным Российской империи. Объективная сторона деяния включала также сообщение тому же государству планов крепостей, иных укрепленных мест, гаваней, арсеналов, а равно публикацию таких планов без разрешения правительства. Таким образом, публикация секретных сведений рассматривалась как один из видов их выдачи иностранному государству. Субъектом преступления мог выступать российский подданный. В статье 278 говорилось:
278. Кто из российских подданных откроет какую-либо государственную тайну иностранным, хотя и не враждебным с нем, державам, или сообщит им планы крепостей или иных укрепленных мест, или гаваней, портов, арсеналов, или публикует сии планы без дозволения правительства, тот за сие приговаривается: к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейших местах Сибири, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 22 сего Уложения для первой степени наказаний сего рода»[35].
В статьях 279–282 Уложения рассматривались деяния, которые, с позиций современного уголовного права, не могут оцениваться как государственная измена, а именно:
– тайная переписка с правительствами иностранных государств, не представляющая вреда для России (статья 279);
– тайная переписка с подданными неприязненных государств без намерения повредить России, содержащимися в которой сведениями может воспользоваться неприятель «для успеха своих предприятий против России» (статья 280);
– нападение российского подданного в мирное время на жителей иностранных государств (статья 281);
– оскорбление дипломата иностранного государства (статья 282)[36].
В комментариях к Уложению утверждается, что в этом законодательном акте ответственность за шпионаж предусматривалась только в условиях войны. Отмечается также, что ответственность за шпионаж в мирное время была установлена лишь в 1892 году[37]. Эта точка зрения представляется не вполне обоснованной, хотя в 1892 году действительно уголовное законодательство получило такое дополнение. Как было показано, статья 278 Уложения предусматривала наказание за сообщение иностранным государствам, в том числе и дружественным, государственной тайны либо планов крепостей и другой оборонной информации. Полагаем, что указанные действия представляют собой либо шпионаж, либо выдачу государственной тайны иностранному государству, в связи с чем следует признать, что ответственность за это преступление, согласно Уложению, могла наступать как в военное, так и в мирное время.
Что касается ответственности за шпионаж, то 20 апреля 1892 года был принят закон о наказуемости государственной измены, совершаемой путем шпионажа, согласно которому были внесены изменения в статьи 256, 256-1 и 256-2 Уложения о наказаниях в редакции 1885 года. Образцом для этого закона послужило германское и французское уголовное законодательство.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в соответствии с пунктом 1 статьи 275 Уложения ответственность за государственную измену несли не только российские подданные, но и иностранцы. Лишь за отдельные формы государственной измены предусматривалась ответственность специальных субъектов: подданных России, дипломатических представителей или ответственных чиновников.
Как отмечается в комментариях к Уложению, в этом нормативном правовом акте государственные преступления, в том числе и объединенные в комментируемых статьях, не получили достаточно четкого юридического определения. Установленные тяжкие наказания не всегда соответствовали тяжести содеянного и мере участия отдельных лиц в совершении преступления[38].
Полагаем, что следует остановиться и на статьях 354–357, включенных в главу седьмую «О недозволенном оставлении Отечества». Эти статьи устанавливали наказание за нарушение действовавшего в России разрешительного порядка выезда за границу. Право поступления на службу в иностранном государстве, предоставленное российскому дворянству еще Жалованной грамотой 1785 года, могло быть реализовано лишь с разрешения правительства. Вопросы въезда и выезда решались Третьим Отделением собственной его императорского величества канцелярии и Министерством внутренних дел. Устав о паспортах устанавливал сроки заграничных паспортов от 5 до 7 лет.
Статья 354 Уложения 1845 года квалифицировала недозволенное оставление Отечества с поступлением на службу к иностранному правительству или с переходом в иностранное подданство как тяжкое преступление, которое наказывалось лишением всех прав состояния и вечным изгнанием из пределов России. Вместе с тем следует отметить, что это деяние не считалось государственной изменой, на что указывает и местоположение комментируемой статьи. Согласно статьям 355 и 356 наказанию подлежали также лица, не вернувшиеся в Россию по вызову правительства или нарушившие сроки разрешенного пребывания за границей. Статья 357 Уложения карала подстрекательство к переселению за границу. Подстрекательство, обращенное к военнослужащим или отдаваемым в рекруты, каралось более строго – лишением прав состояния и ссылкой в Сибирь на поселение, а для лиц, «не изъятых от телесных наказаний», – и наказанием плетьми.
Дальнейшее развитие российское уголовное право, в том числе и в области ответственности за государственную измену, получило в Уголовном уложении 1903 года. Оно представляет собой последний по времени принятия фундаментальный законодательный акт Российской империи в области материального уголовного права. В истории его создания, содержании и судьбе отчетливо отразились как особенности последних десятилетий существования Российского государства в целом, так и организация законотворческой деятельности, осуществлявшейся в это время преимущественно бюрократическим путем, но опиравшейся на начальной – законопроектной – стадии на науку[39]. Так, в разработке проекта Уложения активное участие принимали видные российские юристы – профессора Н. С. Таганцев, И. Я. Фойницкий, Н. А. Неклюдов, В. К. Случевский.
Уголовное уложение 1903 года в полном объеме в России так и не было введено в действие. Однако некоторые главы, в том числе и четвертая, в которой предусматривалась ответственность за государственную измену, вступили в силу. Четвертая глава действовала и после Февральской революции 1917 года. После 1917 года Уложение в качестве закона применялось в Польше, Латвии, Литве и Эстонии.
Как уже отмечалось, уголовной ответственности за государственную измену была посвящена глава четвертая Уголовного уложения 1903 года, которая так и называлась – «О государственной измене». В нее было включено 12 статей (статьи 108–119).
Глава определяла содержание государственной измены как посягательства на внешнюю безопасность России и на ее независимость, осуществленного путем способствования или благоприятствования другому государству, находящемуся либо в состоянии войны, либо в иных враждебных отношениях с Россией. Содействие и благоприятствование охватывали не только активное, но пассивное способствование, когда виновный с изменнической целью не выполнил какой-либо лежащей на нем обязанности и тем самым оказал помощь неприятелю.
Нормы Уголовного уложения давали основание выделить три формы измены: военную, дипломатическую и общегражданскую.
К военной измене относились деяния, предусмотренные статьей 108 Уложения. Дипломатической изменой (статья 116 Уложения) называлось злоупотребление со стороны лиц, уполномоченных на заключение договора от имени государства, в результате чего оно терпело убытки, а также действия, направленные на заключение с иностранным правительством договора «заведомо во вред» своей стране. Общегражданская измена усматривалась в сообщении агенту иностранного государства, не находящегося в состоянии войны с Россией, сведений, составляющих государственную тайну, в тайной переписке с правительством другой страны, в побуждении иностранного государства к враждебным действиям против России (статьи 110–112).
Глава четвертая открывалась статьей 108, характерными чертами которой были:
во-первых, признание государственной изменой, прежде всего, оказания содействия неприятелю в его военных или иных враждебных России действиях, то есть деяние могло быть совершено только во время войны;
во-вторых, объявление субъектом данного преступления только российского подданного;
в-третьих, установление дифференцированной ответственности в зависимости от способа совершения измены и ее последствий;
в-четвертых, отнесение к государственной измене совершения враждебных действий против союзного России государства. Приведем текст этой статьи Уложения.
«108. Российский подданный, виновный в способствовании или благоприятствовании неприятелю в его военных или иных враждебных против России действиях, наказывается: срочной каторгой[40]. Если:
1) такое способствование или благоприятствование оказало существенное содействие неприятелю;
2) с изменнической целью совершено убийство, то виновный наказывается: каторгой без срока[41].
Если такое способствование или благоприятствование неприятелю заключалось:
1) в предании ему или в покушении на предание ему армии или флота, отряда войска, отдельной части или команды, укрепленного места, военного порта или военного судна или в лишении их возможности защиты от неприятеля;
2) в склонении или подговоре отряда войска, отдельной части или команды или начальствующего над ними лица к переходу на сторону неприятеля;
3) в насильственном сопротивлении российским военным силам или нападении на оных;
4) в убийстве начальствующего армией, штабом, отрядом войска, отдельной частью или командой, укрепленным местом, военным портом, эскадрой или военным судном, или лица, заведомо исполняющего важные военные поручения или обязанность, или в предании кого-либо из сих лиц в руки неприятеля;
5) в истреблении складов средств нападения или защиты от неприятеля или предметов войскового довольствия или в приведении в негодность сухопутных или водных путей сообщения, или телеграфов, или телефонов, или иных средств сношений различных частей армии;
6) в шпионстве;
то виновный наказывается: смертной казнью[42].
Сим же наказаниям и на сих же основаниях подлежит российский подданный, учинивший предусмотренное сей статьей тяжкое преступление против союзного с Россией по оружию иностранного государства»[43].
Статья 109 устанавливала наказание в виде бессрочной каторги российскому подданному, вступившему в заведомо неприятельское войско или не выбывшему из него. В УК РСФСР 1960 года такое преступление признавалось изменой Родине в форме перехода на сторону врага. По действующему УК РФ оно должно рассматриваться как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275).
«109. Российский подданный, виновный во вступлении в войско заведомо неприятельское или в невыбытии из оного, наказывается: каторгой без срока»[44].
Субъектом государственной измены, предусмотренной статьей 110 Уложения, тоже признавался подданный России, причем часть вторая этой статьи говорила о специальном субъекте, который по своему служебному положению мог знать состояние военных сил России или оказать иностранному государству существенную помощь в случае его войны с Россией.
Объективная сторона деяния заключалась в побуждении иностранного правительства к военным или иным враждебным действиям против России или к прекращению с ней военного союза либо к уклонению от такого союза. Вторая форма предусмотренного статьей 110 Уложения преступления заключалась в обещании прежде объявления войны иностранному правительству за себя или за других лиц содействовать его военным действиям против России.
Наказывалось это деяние срочной каторгой, а в случае совершения специальным субъектом – бессрочной каторгой[45].
Статья 111 Уложения устанавливала наказание за преступление, аналогичное тому, которое в действующем уголовном законодательстве России именуется «выдача государственной тайны». Следует отметить вполне логичный подход тогдашнего законодателя к признанию выдачей государственной тайны не только прямое сообщение ее «адресату», но и опубликование соответствующих сведений, поскольку обнародование информации по существу означает доведение ее до сведения указанного «адресата». В данном случае, по существу, воспроизводилась норма статьи 278 прежнего Уложения 1845 года. «Адресатами» действий виновного в статье 111 называются правительство или агент иностранного государства, не находящегося в войне с Россией. Если «адресатом» было государство, воюющее с Россией, ответственность должна была наступать по статье 108 Уложения. Предметом посягательства по этой статье объявлялись план, рисунок, документ, копии с них или сведения, которые заведомо для виновного должны были в целях обеспечения безопасности России храниться в тайне от иностранного государства. Ответственность за совершение данного преступления не связывается в статье 111 с подданством виновного, из чего можно заключить, что субъектом деяния, предусмотренного частью первой этой статьи, могло быть любое лицо. В части второй статьи 111 устанавливалось повышенное наказание для специального субъекта – лица, которому информация была доверена по службе либо получившему ее или ознакомившемуся с ней по своему служебному положению, а также предупрежденному о запрете публиковать или сообщать эту информацию. В статье 111 говорилось:
«111. Виновный в опубликовании или в сообщении правительству или агенту иностранного государства, не находящегося в войне с Россией, плана, рисунка, документа, копии с оных или сведения, которые заведомо долженствовали в видах безопасности России храниться в тайне от иностранного государства, наказывается: каторгой на срок не свыше восьми лет.
Если сии план, рисунок, документ, копии с оных или сведение вверены были виновному по службе, или если он получил их или ознакомился с ними по своему служебному положению, или если ему объявлено было воспрещение публиковать или сообщать оные, то он наказывается: срочной каторгой»[46].
Статья 112 Уложения устанавливала наказание за три различных деяния, при совершении которых был единый предмет посягательства, а именно информация, относящаяся к обороне страны. К такой информации законодатель относил планы, рисунки или описания российских укрепленных мест, их районов или эспланад, военных судов или иных военных сооружений, предназначавшихся для защиты страны. Объективная сторона состава, предусмотренного частью первой статьи 112 Уложения, заключалась в снятии плана, составлении рисунка или описании перечисленных объектов, если указанные действия осуществлялись без надлежащего разрешения. Таким образом, под уголовно-правовой запрет ставились действия, создающие угрозу для сохранения в тайне информации, обеспечивающей оборону страны. Ответственность за подобные деяния устанавливается уголовным законодательством многих стран, однако современное российское законодательство не содержит аналогичного уголовно-правового запрета, что представляется нам существенным пробелом.
В части второй статьи 112 устанавливалось наказание за такое же посягательство на тот же предмет, что и по части первой, однако имелось и существенное отличие. Ответственность по части второй наступала, если деяние осуществлялось с целью сообщения информации правительству или агенту иностранного государства, не находящегося в войне с Россией. Если это государство воевало с Россией, виновному определялось наказание в соответствии со статьей 108 Уложения. В современном российском УК таким действиям соответствует состав шпионажа (статьи 275 или 276, совершаемого путем собирания информации с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям.
Часть третья статьи 112 включала в объективную сторону деяния снятие копии с плана, рисунка, описания или документа, собирание сведений или изложение их в письменном виде, а также получение перечисленных предметов посягательства или копий с них. При этом отмечалось, что ответственность наступала в том случае, если перечисленные в части третьей действия совершались без надлежащего разрешения, а информация, выступавшая в качестве предмета посягательства, заведомо в интересах внешней безопасности России должна была сохраняться в тайне от иностранного государства.
Относительно субъекта деяния статья 112 Уложения никакого ограничения не устанавливала, из чего можно сделать вывод, что по данной статье наказывались как подданные России, так и иностранцы.
Статья 112 Уложения гласила:
«112. Виновный в том, что без надлежащего разрешения снял план или составил рисунок или описание российского укрепленного места или установленных района или эспланады оного, военного судна или иного военного сооружения, предназначенного для защиты страны, наказывается: заключением в тюрьме[47].
Если сие преступное деяние учинено с целью сообщения плана, рисунка или описания правительству или агенту иностранного государства, не находящегося в войне с Россией, то виновный наказывается: заключением в исправительном доме на срок не свыше трех лет.
Сим же наказаниям и на сем же основании подлежит виновный:
1) в снятии плана, рисунка, описания или документа или в собирании или изложении на письме сведений;
2) в получении плана, рисунка, описания, документа или копии с оных; если сии деяния учинены без надлежащего разрешения, а самые план, рисунок, описание, документ, копия с оных или сведение заведомо долженствовали в видах внешней безопасности России храниться в тайне от иностранного государства»[48].
Следующая статья 113 Уложения устанавливала уголовную ответственность за деяние, которое, по существу, представляло собой приготовление к преступлению, предусмотренному статьей 112. Объективная сторона преступления заключалась в незаконном, без надлежащего разрешения, проникновении на российские военные объекты, предназначенные для защиты страны. В статье в качестве обязательного признака объективной стороны указывался способ проникновения на эти объекты: с помощью сокрытия своего звания, имени, подданства, национальности или применения иных уловок. Сходные составы предусмотрены уголовным законодательством многих зарубежных стран. Анализ статьи 113 показывает, что субъектом преступления могло быть любое лицо.
Статья 113 предусматривала:
«113. Виновный в том, что без надлежащего разрешения, скрыв свое звание, имя, подданство или национальность или посредством иных уловок, проник в российское укрепленное место, военное судно или иное военное сооружение, предназначенное для защиты страны, наказывается: заключением в тюрьме»[49].
Статьи 111, 112 и 113 Уголовного уложения свидетельствовали о продолжении работы над совершенствованием понятия шпионажа. Статья 111 устанавливала наказание за опубликование секретов, важных для внешней безопасности России, и за их передачу правительству или агенту государства, не находящегося в состоянии войны с Россией. Как уже отмечалось, совершение аналогичных деяний в условиях войны наказывалось по статье 108 Уложения. Статья 112 говорила о добывании секретных сведений как с целью сообщения их иностранному государству, так и без такой цели. В статье 113 предусматривалось наказание за проникновение без разрешения, обманом, в укрепленное место или на другой военный объект. Цель проникновения закон не оговаривал. Субъектом преступных действий, предусмотренных этими статьями, мог быть как русский подданный, так и иностранец. Если виновным оказывалось должностное лицо, данный признак рассматривался как отягчающее обстоятельство. Форма вины предполагалась умышленной, причем виновной должен был сознавать, что своими действиями он оказывал или мог оказать содействие иностранному государству или его агенту и желать либо сознательно допускать такое содействие.
В статьях 114 и 115 Уложения речь шла о преступлениях, которые заключались в нарушении условий военных поставок. Об установлении виновными преступного сговора с иностранными государствами в этих статьях не говорилось. Таким образом, деяния, предусмотренные названными статьями, по существу, не имели прямого отношения к государственной измене, хотя и создавали угрозу безопасности страны. Поэтому проводить их анализ считаем нецелесообразным.
Статья 116 Уложения устанавливала уголовную ответственность за причинение ущерба интересам России при проведении переговоров с иностранным государством или заключении с ним договоров. Во многих зарубежных странах также выделяется такой состав, причем он рассматривается как одна из форм измены. В современном российском уголовном законодательстве такой состав специально не указан, однако российский гражданин, совершивший подобные действия, должен нести ответственность за совершение государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ).
Приведем содержание статьи 116 Уложения:
«116. Уполномоченный России, виновный в действиях, направленных к заключению договора с иностранным правительством заведомо во вред России, или в дипломатических с иностранным правительством переговорах, клонящихся заведомо ко вреду России, наказывается: срочной каторгой.
Сему же наказанию подлежит состоящий при уполномоченном служащий, виновный в сообщении ему заведомо ложного сведения или в ином нарушении служебных обязанностей с целью побудить уполномоченного к действиям, направленным к заключению договора с иностранным правительством заведомо во вред России, или к дипломатическим с иностранным правительством переговорам, клонящимся заведомо ко вреду России, если такие действия или переговоры последовали»[50].
Статья 117 Уложения рассматривала деяния, которые могли быть использованы иностранным государством в ущерб интересам России. Однако в норме нет указаний на то, что предусмотренные ею действия виновные совершали в преступном сговоре с иностранным государством. Поэтому, на наш взгляд, нет оснований оценивать описанные в статье действия как изменнические. Совершение аналогичных действий предусматривается и действующим УК РФ. Так, деяние, о котором говорилось в пункте 1 статьи 117 Уложения, в настоящее время должно квалифицироваться по части первой статьи 325 «Похищение или повреждение документов, штампов, печатей либо похищение марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия» УК РФ. Если же речь идет о подлоге документов, то виновные должны нести ответственность по частям первой или второй статьи 327 «Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков» УК РФ. Повреждение или перемещение пограничного знака ныне наказывается по статье 323 «Противоправное изменение Государственной границы Российской Федерации» УК РФ. В статье 117 Уложения было установлено: «117. Виновный:
1) в повреждении, сокрытии, захвате или подлоге документа, служащего заведомо доказательством права России по отношению к иностранному государству;
2) в повреждении или перемещении пограничного знака или ином искажении линии государственной границы с целью предания иностранному государству части России, наказывается: срочной каторгой»[51].
Статья 118 Уложения устанавливала ответственность подданного России за участие в сообществе, организованном для совершения измены, предусмотренной статьей 108 Уложения:
«118. Российский подданный, виновный в участии в сообществе, составившемся для учинения измены, статьей 108 предусмотренной, наказывается: ссылкой на поселение»[52].
Статья 119 Уложения рассматривала вопросы применения российского уголовного законодательства о государственной измене по кругу лиц. Так, согласно этой статье, иностранец или военнопленный, совершившие на территории России преступления, предусмотренные статьями 108 или 118 Уложения, наказывались как российские подданные. Лицо, вышедшее из российского подданства, но не вступившее в иностранное подданство, либо вступившее в подданство неприятельского государства после начала войны или непосредственно перед ее началом, в случае совершения деяний, предусмотренных статьями 108–110 Уложения, должно было отвечать по правилам, установленным для подданных России. Приведем содержание этой статьи:
«119. Иностранец за учинение во время пребывания в России преступного деяния, статьей 108 или 118 предусмотренного, или виновный в сем деянии военнопленный, если они не подлежат ответственности по военным законам, наказываются, по силе означенных статей, как российские подданные.
Лицо, оставившее российское подданство, но не вступившее в подданство другой державы или вступившее в подданство неприятельской державы после объявления войны или непосредственно перед тем ввиду готовившегося прекращения мирных отношений, за учинение преступного деяния, статьями 108–110 предусмотренного, наказывается, по силе статей, как российский подданный»[53].
Анализ текста приведенной главы Уголовного уложения 1903 года позволяет прийти к следующим выводам.
Во-первых, российское законодательство об уголовной ответственности об измене развивалось достаточно последовательно, включая все новые формы совершения этого преступления, по мере того как возникали новые формы подрывной и разведывательной деятельности иностранных государств против России. Если первоначально изменой признавалось только содействие военному неприятелю, то постепенно законодатель пришел к выводу, что враждебная деятельность осуществляется иностранными государствами и в мирное время, в связи с чем содействие такой деятельности также должно рассматриваться как измена.
Во-вторых, изменой, как правило, признавалось прямое способствование враждебной деятельности иностранного государства против России, причем отдельные формы измены (переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной тайны) рассматривались как специфические виды такого способствования. Вместе с тем, особенно в Уголовном уложении 1903 года, государственной изменой объявляются действия, совершенные вне сговора с иностранным государством, в связи с чем происходит неоправданное расширение понятия измены, своего рода объективное вменение этого состава лицам, совершившим менее тяжкие преступления.
В-третьих, российское законодательство оценивало как изменнические самые разнообразные действия, способствующие иностранному государству в проведении враждебных действий против России.
В-четвертых, государственной изменой признавались действия, совершенные не только против интересов России, но и против союзных с нею держав.
В-пятых, законодательство Российской империи во второй половине XIX – начале XX века отказалось от уголовно-правового преследования родственников изменников.
В-шестых, российское законодательство исходило из того, что субъектом государственной измены (в некоторых ее формах) может выступать не только российский подданный, но и иностранец.
В-седьмых, законодательство Российской империи признавало возможность привлечения к уголовной ответственности лица, осуществившего изменнические действия за границей.
В преддверие Первой мировой войны введенные в действие статьи Уголовного уложения 1903 года дополнялись и уточнялись. Так, 5 июля 1912 года был утвержден новый закон об ответственности за шпионаж. Были изменены редакции статей 111, 112, 113 и 118, включены новые статьи: 111-1, 111-2, 111-3, 111-4, 112-1, 113-1, 118-1 и 118-2. Понятие шпионской деятельности было расширено. Предметом шпионажа объявлялись любые сведения, не составляющие государственных секретов. Наказанию подлежало любое действие, облегчающее иностранному агенту собирание даже не секретных сведений. Наказуемым стало вступление с иностранным правительством в соглашение о совершении изменнических действий путем шпионажа. Устанавливалась ответственность за использование при осуществлении шпионской деятельности почтовых голубей, беспроволочного телеграфа, летательных аппаратов. Была выделена в самостоятельный состав государственная измена в форме шпионажа во время войны.
Уточнено понятие внешней безопасности России. Это понятие охватывало не только вопросы обороноспособности, состояния вооруженных сил и различных военных объектов, но и международное политическое положение, политические намерения относительно других государств, секретные межгосударственные соглашения. Был предусмотрен специальный вид выдачи государственных секретов – сообщение об изобретениях, касающихся вооруженных сил или военных сооружений[54].
Как уже отмечалось, введенные в действие главы Уголовного уложения 1903 года продолжали действовать и после Февраля 1917 года. Так, например, еще 20 сентября 1917 года был объявлен приговор Сухомлинову, бывшему до 8 марта 1916 года военным министром и арестованному 20 апреля 1916 года. Дело рассматривалось уголовно-кассационным департаментом Сената с участием присяжных заседателей с 10 августа по 12 сентября 1917 года. В соответствии с нормами Уголовного уложения 1903 года Сухомлинов был признан виновным в государственной измене: в содействии и благоприятствовании неприятелю, предании неприятелю армии и флота, в шпионаже путем сообщения неприятельскому агенту планов и важных для обороны сведений, – а также в бездействии, превышении власти и подлогах. Ему, в частности, было предъявлено обвинение в том, что он не принял необходимых мер по увеличению производительности работавших на оборону заводов, снабжению армии и крепостей артиллерией и боеприпасами, что в докладах императору умышленно, из личных побуждений, допускал сокрытие известных ему данных о состоянии армии и тыла. Кроме того, Сухомлинов обвинялся в том, что сообщил секретные сведения Мясоедову и Альтшиллеру, которые заведомо для него являлись германскими агентами, а также в том, что уже во время войны содействовал вступлению в армию германского агента Мясоедова (расстрелянного в 1916 году). Сухомлинов был приговорен к бессрочному лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы. Уже после Октябрьской революции Сухомлинов был освобожден от наказания по амнистии от 12 мая 1918 года, тайно перебрался через границу и прибыл в Германию[55].
Правда, в первые дни своего существования Временное правительство санкционировало целый комплекс демократических законодательных актов. В частности, оно, хотя и не без колебаний, утвердило отмену смертной казни. 12 марта 1917 года было опубликовано правительственное постановление, в котором смертная казнь отменялась повсеместно. Она заменялась срочной и бессрочной каторгой. Действие постановления распространялось на не приведенные в исполнение приговоры[56]. Однако это продолжалось недолго. 12 июля 1917 года Временное правительство восстановило смертную казнь на фронте, чем утверждалась незыблемость политических целей правительства, то есть «войны до победного конца». Смертная казнь предусматривалась более чем по 20 пунктам: за убийства, разбой, измену, побег к неприятелю, сдачу в плен, уход с поля боя и т. д. С этих пор «братания» на фронте могли подпадать под действие жесточайших уголовных кар[57].
Следует отметить, что, согласно пункту 3 статьи 5 Уложения 1903 года, его действие не распространялось на преступные деяния, совершенные на территории Великого княжества Финляндского[58].
В связи с этим представляется целесообразным проанализировать содержание главы 12 Уголовного уложения Великого княжества Финляндского в последней редакции 1894 года. Эта глава имела наименование «О государственной измене». Глава состояла из трех параграфов, которые заголовков не имели[59].
Субъектами преступлений, предусмотренных этими тремя параграфами, признавались «финляндцы или иные подданные Российского государства».
Параграф 1 главы 12 устанавливал уголовную ответственность за такое же преступление, которое предусматривалось статьей 109 Уложения 1903 года, то есть, по терминологии УК РСФСР 1960 года, за измену в форме перехода на сторону врага. Параграф 1 гласил:
«§ 1. Финляндец или иной подданный Российского государства, виновный во вступлении заведомо в неприятельское войско или же в невыбытии из него, подлежит за государственную измену заключению в смирительном доме пожизненно или сроком от 6 до 12 лет».
В §§ 2 и 3 также предусматривалось наказание за государственную измену «в форме перехода на сторону врага». Только в § 2 приводятся четыре различных способа оказания помощи неприятелю, а § 3 предусматривает наказание за иные способы содействия военному противнику, которые не указаны в §§ 1 и 2.
В §§ 2 и 3 было установлено:
«§ 2. Финляндец или иной подданный Российского государства, который при объявлении войны или после начала оной к пользе неприятеля умышленно:
1) передаст во власть неприятелю войско, город, порт, крепость, укрепление, проход или другой оборонительный пункт, военный корабль, военную кассу, магазин или цейхгауз, склад оружия или других военных запасов или продовольствия, или истребит, или испортит что-либо подобное, или же повредит плотину, телеграф, телефон, железную дорогу, мост или другое тому подобное;
2) окажет вооруженное сопротивление военным силам Российского государства, воспрепятствует употреблению войска против неприятеля или склонит оное перейти к неприятелю, или к восстанию или к иной измене, или завербует, или доставит неприятелю воинов;
3) известит неприятеля о расположении, движениях или намерениях войска, или сообщит ему карту, чертеж или описание укрепления, порта, фарватера и дороги, или
4) будет служить неприятелю проводником или лазутчиком, или доставит ему проводника или лазутчика, или поможет неприятельским лазутчикам, даст им у себя пристанище или скроет их, – подлежит за государственную измену смертной казни или заключению в смирительном доме пожизненно или на срок не менее 6 лет.
Покушение наказуемо.
§ 3. Финляндец или иной подданный Российского государства, который иным способом, кроме вышеуказанных, умышленно поможет неприятелю, или, в интересах оного, причинит вред России или ее союзнику на войне, подлежит за такую государственную измену заключению в смирительном доме пожизненно или сроком от 6 до 12 лет.
Покушение наказуемо».
§ 3. Уголовная ответственность за измену и шпионаж в советский период
После Октября 1917 года уголовное законодательство Российской империи, в том числе предусматривающее ответственность за государственную измену, было отменено. Однако это общественно опасное деяние продолжало совершаться, что побудило Советское государство принимать нормативные правовые акты, устанавливающие суровые наказание за его осуществление.
Впервые в советском законодательстве термин «измена» упоминался в декрете ВЦИК от 20 июня 1919 года[60]. Однако содержание этого понятия не раскрывалось. Об измене говорилось лишь в том плане, что совершение ее в местностях, объявленных на военном положении, влечет суровую ответственность «вплоть до расстрела».
Слова «изменник», «измена» встречались в Обращении ВЧК от 23 сентября 1919 года «Ко всем гражданам Советской России», в упомянутом декрете ВЦИК от 20 июня 1919 года, в сообщении газеты «Известия» об измене левого эсера Муравьева – бывшего главнокомандующего войсками внутреннего фронта, действовавшего против чехословаков[61].
Уголовное законодательство первых лет Советской власти не содержало термина «измена Родине». Это объяснялось отнюдь не недооценкой необходимости борьбы с этим тяжким и опасным преступлением. В литературе данному факту дается следующее объяснение: на первых порах законодательные органы молодой Советской республики считали преждевременным устанавливать ответственность за измену «государству», «Родине», так как шел процесс становления и развития нового государства. В сознании большинства со словами «Родина» и «государство» ассоциировались многие атрибуты прежнего режима, причем свергнутые классы, прикрываясь этими словами, выступали против Советской власти.
При таких условиях термин «революция» более ясно и четко воспринимался народом, чем «государство» и «Родина». Поэтому все общественно опасные деяния, направленные против завоеваний революции, законодатель именовал «контрреволюционными», тем более что этот термин был введен в уголовное законодательство еще после Февральской революции[62].
Уголовный кодекс РСФСР 1922 года впервые дал определение «контрреволюционного» преступления и уточнил отдельные составы такого рода криминальных деяний.
Общее понятие «контрреволюционного» преступления давалось в статье 57 УК РСФСР 1922 года. Согласно этой статье контрреволюционным признавались, во-первых, всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР рабочего правительства, а, во-вторых, также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает приходящей на смену капитализму коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами.
В статье 57 УК РСФСР 1922 года не только устанавливался уголовно-правовой запрет на действия в направлении помощи внешним силам, осуществляющим враждебную нашей стране деятельность, но и перечислялись некоторые формы такой деятельности, а именно интервенция, блокада, шпионаж, финансирование прессы. При этом приведенный перечень не был исчерпывающим. Подразумевалось, что враждебная деятельность внешних сил может принимать и иные формы. Формулировка «той части международной буржуазии» давала основание предполагать, что «контрреволюционным» преступлением признается оказание помощи не только иностранному капиталистическому государству, но и буржуазным организациям, объединениям, в том числе межгосударственным или межнациональным.
Первоначальная редакция статьи 57 проекта УК РСФСР, вынесенная на сессию ВЦИК, не имела второй части приведенного определения «контрреволюционного» преступления (со слов: «а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии…»). Эта часть была внесена в процессе обсуждения законопроекта и явилась воспроизведением формулировки из письма В. И. Ленина народному комиссару юстиции Д. И. Курскому.
С окончанием гражданской войны и переходом к восстановлению народного хозяйства изменились формы и методы проведения враждебной деятельности против РСФСР. Появились новые формы «контрреволюционной» деятельности, которые не были в полной мере учтены в УК РСФСР 1922 года. В связи с этим на второй сессии ВЦИК X созыва в июле 1923 года редакция данной статьи была изменена, и определение контрреволюционного преступления приобрело следующий вид:
«Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР рабочего правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т. п. Контрреволюционным признается также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».
Таким образом, как отмечается в литературе, в новой редакции статьи 57 УК РСФСР было уточнено понятие «контрреволюционного» преступления. В ней «контрреволюционными» признавались, наряду с действиями, направленными на свержение Советской власти, также деяния, направленные на ее подрыв или ослабление, что существенно расширяло круг таких деяний. Кроме того, «контрреволюционными» стали признаваться и действия, которые были совершены с косвенным (эвентуальным) «контрреволюционным» умыслом[63]. Данное обстоятельство привело к тому, что многие ученые-юристы даже после коренных изменений в законодательстве и отмены приведенной формулировки продолжали придерживаться точки зрения о возможности совершения измены и шпионажа с косвенным умыслом.
Дальнейшее развитие советское уголовное законодательство о «контрреволюционных» преступлениях получило в 1927 году, когда на третьей сессии ЦИК СССР III созыва (25 февраля) было утверждено Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления).
В статье 1 этого Положения было дано следующее общее определение «контрреволюционного» преступления:
«Контрреволюционным является всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и избранных ими на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.
В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в СССР».
Положение о преступлениях государственных было полностью включено в Особенные части уголовных кодексов союзных республик, в том числе Уголовного кодекса РСФСР, принятого второй сессией ВЦИК XII созыва и введенного в действие с 1 января 1927 года Постановлением ВЦИК от 22 ноября 1926 года[64]. В юридической литературе этот Уголовный кодекс часто именуется УК РСФСР 1927 года, поскольку он был введен в действие с 1 января 1927 года. Однако полагаем, что его следует называть Кодексом 1926 года согласно дате принятия, как это делается в отношении двух последующих уголовных кодексов. Так, принятый в 1960 году и вступивший в силу в 1961 году Кодекс именуется УК РСФСР 1960 года, а утвержденный в 1996 году и введенный в действие с 1 января 1997 года УК РФ принято называть Кодексом 1996 года.
Изменения, внесенные Положением о преступлениях государственных в понятие «контрреволюционного» преступления по сравнению с определением, которое давалось в прежнем законодательстве, сводились к следующему:
а) в понятие «контрреволюционного» преступления были включены действия, посягающие на внешнюю безопасность СССР, то есть расширены не только объективная сторона, но и объект этого деяния;
б) формулировка В. И. Ленина о действиях в направлении помощи международной буржуазии выделена из общего понятия «контрреволюционного» преступления в самостоятельную статью (в УК РСФСР 1926 г. – статья 58.4), редакция которой дана в соответствии с письмом В. И. Ленина Д. И. Курскому;
в) в понятии «контрреволюционного» преступления подчеркивалось, что таким преступлением признается также посягательство на основные национальные завоевания пролетарской революции;
г) в новое определение внесено указание, что в силу международной солидарности интересов всех трудящихся как «контрреволюционное» преступление должно рассматриваться и посягательство на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР.
В связи с изменившейся международной обстановкой и появлением новых форм враждебной деятельности после издания Положения о преступлениях государственных были приняты специальные законы:
1) 21 ноября 1929 года – Закон о невозвращенцах, который квалифицировал отказ гражданина СССР – должностного лица государственного учреждения или предприятия СССР, действующего за границей, – на предложение органов государственной власти возвратиться в пределы СССР как измену Родине. Этот Закон в уголовные кодексы союзных республик не включался, однако в 1958 году в Законе СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» отказ от возвращения из-за границы в Советский Союз был объявлен формой измены Родине. Это положение было включено во все уголовные кодексы союзных республик, в том числе в пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года;
2) 8 июня 1934 года – Закон об уголовной ответственности за измену Родине, то есть за действия, совершенные гражданином СССР в ущерб военной мощи Советского государства, независимости или неприкосновенности его территории. Этим же Законом устанавливалась ответственность членов семьи изменника, то есть возобновлялась норма, которая когда-то была установлена Соборным уложением 1649 года. Постановления, содержавшиеся в Законе об уголовной ответственности за измену Родине, были включены в уголовные кодексы союзных республик. В УК РСФСР 1926 года они получили свое отражение в статьях 58.1а–58.1 г.
Приведем тексты Закона о невозвращенцах, а также статей УК РСФСР, имеющих отношение к ответственности за изменнические деяния, дав им соответствующий комментарий.
«Об объявлении вне закона должностных лиц – граждан Союза ССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и отказывающихся вернуться в Союз ССР
1. Отказ гражданина СССР – должностного лица государственного учреждения или предприятия СССР, действующего за границей, на предложение органов государственной власти вернуться в пределы СССР рассматривать как перебежку в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и квалифицировать как измену.
2. Лица, отказавшиеся вернуться в Союз ССР, объявляются вне закона.
3. Объявление вне закона влечет за собой:
а) конфискацию всего имущества осужденного;
б) расстрел осужденного через 24 часа после удостоверения его личности.
4. Все подобные дела рассматриваются Верховным судом Союза ССР.
5. Имена объявленных вне закона подлежат сообщению всем исполкомам Советов и органам Государственного Политического Управления.
6. Настоящий закон имеет обратную силу»[65].
Объектом преступления являлась внешняя безопасность СССР.
Объективная сторона деяния заключалась в отказе виновного возвратиться в Советский Союз из-за границы после предложения об этом со стороны органов государственной власти. В объективную сторону состава не включались ни контакты с представителями иностранных государств или организаций, ни наступление каких-либо конкретных вредных последствий.
Субъект преступления, согласно Постановлению ЦИК СССР, – специальный, то есть гражданин СССР, являвшийся должностным лицом государственного учреждения или предприятия СССР, действующего за границей. Следует отметить, что впоследствии круг субъектов такого рода деяний был значительно расширен: по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года изменой Родине объявлялся отказ возвратиться из-за границы в СССР любого советского гражданина.
Субъективная сторона состава в Постановлении ЦИК СССР не раскрывалась. Согласно правосознанию того времени предполагалось, что преступление являлось умышленным, причем умысел мог быть как прямым, так и косвенным. Цели и мотивы деяния могли быть любыми.
Обратим внимание на тот факт, что Закону о невозвращенцах была придана обратная сила. Тем самым под его действие подпадали лица, которые совершили предусмотренные законом деяния еще до его издания, то есть не могли знать, что их поведение когда-либо будет объявлено преступным.
В УК РСФСР 1926 года (в редакции Закона от 1934 года) содержались следующие статьи, имеющие отношение к уголовной ответственности за изменнические деяния:
«58.1а. Измена родине, т. е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу караются – высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах – лишением свободы на срок десять лет[66] с конфискацией всего имущества.
58.1б. Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества».
Объектом измены Родине признавалась внешняя безопасность СССР, а именно его военная мощь, государственная независимость и неприкосновенность его территории.
Объективная сторона заключалась в совершении активных действий. Статья предусматривала четыре формы измены Родине: шпионаж, выдачу государственной или военной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу. Понятие шпионажа раскрывалось в статье 58.6 УК РСФСР 1926 года, а в примечании к той же статье разъяснялось, какие сведения относились к государственной тайне. Считалось, что переход на сторону врага возможен во время войны или вооруженного конфликта с иностранным государством и что он заключается в физическом перемещении виновного к неприятелю. Согласно мнению ученых-юристов и судебной практике, бегство или перелет за границу признавались оконченными преступлениями не с момента пересечения государственной границы, а с того времени, когда субъект оказывался на территории иностранного государства. Никакие аргументы в обоснование этой точки зрения не приводились. Как видно из формулировки диспозиции статьи 58.1а УК РСФСР 1926 года, какие-либо вредные последствия в объективную сторону измены Родине не включались, в связи с чем данное преступление, по-видимому, следовало относить к деяниям с «формальным» составом.
Субъектами измены Родине признавались граждане СССР, причем лица, не состоявшие на военной службе, должны были нести ответственность по статье 58.1а УК РСФСР 1926 года, а военнослужащие – по статье 58.1б того же Кодекса. О том, какие лица относились к категории военнослужащих, говорилось в примечании 1 к статье 193.1 УК РСФСР 1926 года, текст которого приводится далее. Разграничение ответственности по признаку субъекта преступления в УК РСФСР 1926 года проводилось непоследовательно, так как имела место конкуренция между статьями 58.1б и 193.24 названного Кодекса. Ответственность за шпионаж, совершенный военнослужащим, могла наступать как по той, так и по другой статье УК РСФСР. Решение вопроса о выборе статьи зависело, как правило, от усмотрения должностного лица, применявшего ту или иную норму.
Субъективная сторона измены Родине предполагала наличие умышленной вины. Юристы (ученые и практики) в то время считали, что данное преступление может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, в связи с чем число лиц, которые могли нести ответственность по статьям 58.1а и 58.1б УК РСФСР 1926 года, искусственно расширялось. В настоящее время такая точка зрения отвергнута, поскольку преступления с «формальным» составом, к числу которых относится государственная измена (статья 275 УК РФ) и относилась измена Родине (статьи 58.1а и 58.1б УК РСФСР 1926 года), при наличии умышленной вины всегда совершаются с прямым умыслом. Наличие косвенного умысла имеет значение при определении отношения виновного к последствиям совершенного преступления. Таким образом, преступный результат в объективную сторону рассматриваемых деяний не включался, что дает основание считать, что с косвенным умыслом они совершаться не могли.
В юридической литературе отмечается, что норме, изложенной в статьях 58.1а и 58.1б УК РСФСР 1926 года, часто придавали обратную силу сами карательные органы, не ссылаясь ни на какие постановления. За измену Родине, предусмотренную в УК лишь в 1934 году, привлекали лиц, совершивших (вернее, якобы совершивших) данное преступление задолго до этого времени. Наглядной иллюстрацией подобной практики применения уголовного закона «задним числом» может служить приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 13 марта 1938 года по делу «право-троцкистского» блока, в котором, в частности, утверждалось, что Бухарин в 1918 году вместе с группой «левых коммунистов» и «левыми» эсерами организовал заговор против советского правительства, имея целью сорвать Брестский договор, свергнуть правительство, убить Ленина, Сталина и Свердлова, а в 1930 году договорился с эсером Семеновым о создании им ряда террористических групп. За это Бухарин был осужден по статьям об измене Родине (принятой лишь в 1934 году), организации террористических актов (принята в 1922 году) и еще по четырем статьям УК. В литературе утверждается, что эти обвинения были ложными, а доказательства – сфабрикованными[67].
Как уже отмечалось, в 1934 году была установлена уголовная ответственность совершеннолетних членов семьи военнослужащего, совершившего побег или перелет за границу. Статья 58.1в УК РСФСР 1926 года гласила:
«58.1 в. В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются – лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества.
Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, – подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет».
По поводу данной нормы В. Н. Кудрявцев и А. И. Трусов пишут, что ярким примером объективного вменения служит установление ответственности членов семьи военнослужащих – изменников Родине, предусмотренной Постановлением ЦИК СССР от 1 июня 1934 года. По мнению названных авторов, «по сути дела этот вид репрессии трудно назвать даже ответственностью. Ведь предусмотренные частью второй этой статьи члены семьи виновного не знали о его преступлении. Отвечать им было не за что. Фактически речь шла о превентивной угрозе возможному будущему изменнику: его семья становилась заложницей режима, если он решится совершить указанное преступление.
Издание Постановления ЦИК СССР от 1 июня 1934 года породило обширную карательную практику по отношению к женам и детям репрессированных изменников Родине. Партийные инстанции, а по их указаниям – НКВД, прокурорские и партийные органы издали ряд приказов, инструкций и разъяснений по этому вопросу.
При этом круг репрессированных членов семей постоянно расширялся.
Согласно приказу НКВД от 15 августа 1937 года стали производиться массовые репрессии в отношении жен не только изменников Родине, но и членов «право-троцкистских шпионско-диверсионных организаций», осужденных Военной коллегией Верховного суда СССР и военными трибуналами, начиная с 1 августа 1936 года. При этом подлежали аресту жены, состоявшие как в юридическом, так и в фактическом браке с осужденным в момент его ареста, а также разведенные, «причастные к контрреволюционной деятельности осужденного, укрывавшие его или хотя бы знавшие об этой деятельности, но не сообщившие об этом органам власти». Не подлежали аресту только беременные, а также имеющие больных детей, нуждающихся в уходе, или имеющие преклонный возраст (они давали подписку о невыезде), и «жены, разоблачившие своих мужей».
Арестованные жены, вопреки тексту Постановления ЦИК СССР, подлежали заключению по решению Особого совещания в лагеря на сроки не менее 5–6 лет, а их «социально опасные» дети старше 15 лет подлежали заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД, либо водворению в детские дома особого режима. Как видно, текст Постановления ЦИК СССР был во многих пунктах нарушен.
В октябре 1938 года новым приказом НКВД было предложено репрессировать «не всех жен арестованных или осужденных изменников Родине, врагов народа, право-троцкистских шпионов», а только тех из них, которые: «а) были в курсе или содействовали контрреволюционной работе своих мужей; б) и в отношении которых органы НКВД располагают данными об их антисоветских настроениях и высказываниях и которые могут быть рассматриваемы как политически сомнительные и социально опасные элементы». Но к тому времени фактически все члены семей осужденных «контрреволюционеров» уже находились в лагерях или в ссылке[68].
Статья 58.1 г УК РСФСР 1926 года устанавливала уголовную ответственность за недонесение о готовящейся или совершенной измене Родине, совершенное специальным субъектом – военнослужащим. Часть вторая данной статьи разъясняла, что остальные граждане (невоеннослужащие) должны были нести ответственность за это же преступление по статье 58.12 УК. Уголовная ответственность за недонесение о совершенной или готовящейся измене Родине предусматривалась и Уголовным кодексом РСФСР 1960 года, хотя по ней устанавливалась одинаковая ответственность независимо от отношения субъекта к военной службе. Статья 58.1 г постановляла:
«58.1 г. Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене – влечет за собой – лишение свободы на десять лет.
Недонесение со стороны остальных граждан (невоеннослужащих) преследуется согласно ст. 58.12».
Статья 58.3 УК РСФСР 1926 года предусматривала наказание за два разных состава, которые оба являлись посягательствами на внешнюю безопасность СССР, хотя по действовавшему в то время закону они не считались формами измены Родине. Объектами обоих составов признавалась внешняя безопасность СССР. Субъектами и в том, и в другом составе, судя по законодательной формулировке, могли быть любые лица, независимо от их гражданства. Субъективная сторона и того, и другого состава предполагала умышленную форму вины, причем в субъективную сторону первого состава включались «контрреволюционные цели», а для второго состава была характерна цель оказания помощи иностранному государству в проведении военных действий, осуществлении интервенции или блокады в отношении СССР. Различались эти два состава, главным образом, по объективной стороне. Объективная сторона первого состава заключалась в сношениях с иностранным государством или отдельными его представителями. При этом для квалификации не имело значения, проводило ли указанное государство враждебную деятельность против СССР, а также, привели ли сношения виновного с данным государством к каким-либо вредным последствиям. Наступление уголовной ответственности определялось содержанием субъективной стороны деяния, а именно «контрреволюционными целями», которыми руководствовался виновный, вступая в сношения с иностранным государством. Объективная сторона второго состава, предусматривавшегося статьей 58.3 УК РСФСР 1926 года, в качестве «адресата» рассматривала уже не любое иностранное государство, а державу, которая находилась с СССР в состоянии войны или проводила против него активную враждебную деятельность – борьбу путем интервенции или блокады. В объективную сторону данного состава включалось «способствование каким бы то ни было способом» такому «адресату». Последствия такого рода содействия объективной стороной состава не охватывались, в связи с чем следует считать, что деяние относилось к преступлениям с «формальным» составом.
В пункте «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года действия, которые ранее предусматривались статьей 58.3, были объявлены изменой Родине и отнесены к двум ее формам – переходу на сторону врага и оказанию иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР. В отличие от статьи 58.3, по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года ответственность несли только граждане СССР. По действующему УК РФ 1996 года ответственность за аналогичные действия предусматривается статьей 275. Они квалифицируются как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Как и по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года, иностранные граждане и лица без гражданства не признаются субъектами этого преступления.
В статье 58.3 УК РСФСР 1926 года говорилось:
«58.3. Сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58.2 настоящего Кодекса»[69].
Статья 58.4 УК РСФСР 1926 года являлась, по существу, воспроизведением формулировки В. И. Ленина из письма Д. И. Курскому. В ней также речь шла о преступлении, которое являлось посягательством на внешнюю безопасность СССР. Однако, в отличие от статьи 58.3, в ней «адресатом» деяния объявлялось не иностранное государство или его представители, а «часть международной буржуазии» и «находящиеся под влиянием или непосредственно организованные этой буржуазией общественные группы и организации». В статье подчеркивалось, что указанные «адресаты» стремятся к свержению коммунистической системы и осуществляют враждебную СССР деятельность. Объективная сторона состава заключалась в оказании помощи этим «адресатам» в осуществлении их враждебной СССР деятельности. Субъектом преступления, судя по законодательной формулировке санкции, мог быть только гражданин СССР. Субъективная сторона характеризовалась умышленной формой вины.
При дальнейшей реформе уголовного законодательства в 1958–1960 годах данное преступление было признано одной из форм измены Родине (оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР), которая была включена в диспозицию пункта «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года. Однако при этом был сужен круг «адресатов» деяния: из него были исключены иностранные организации, проводящие враждебную деятельность против нашей страны, и их представители, что являлось пробелом в законодательстве, который был устранен только в 1996 году при принятии действующего ныне УК РФ. В 1958–1960 годах остался неизменным подход к определению субъектов преступления, так как его субъектами, как и в статье 58.4, признавались только граждане СССР, в связи с чем действия иностранных граждан и лиц без гражданства, участвующих во враждебной нашей стране деятельности иностранных государств, были без достаточных оснований декриминализированы. К сожалению, на такой же позиции остался законодатель и в 1996 году при принятии современного УК РФ.
Содержание статьи 58.4 УК РСФСР 1926 года было таково:
«58.4. Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равноправия коммунистической системы, приходящей на смену капиталистической системе, стремится к ее свержению, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазией общественным группам и организациям, в осуществлении враждебной против Союза ССР деятельности влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже трех лет с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты – расстрела или объявления врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества».
Статья 58.5 УК РСФСР 1926 года устанавливала уголовную ответственность за деяние, которое предусматривалось Уголовным уложением Российской империи и которое наказывается в настоящее время по законодательству ряда зарубежных стран. Речь идет о склонении иностранного государства или иностранных организаций к проведению враждебных действий против своей страны. По действующему УК РФ 1996 года такие деяния должны квалифицироваться по статье 275 как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Однако против такой квалификации могут быть выдвинуты определенные возражения. Во-первых, для того чтобы рассматривать «склонение» в качестве «оказания помощи», требуется осуществить расширительное толкование содержащегося в диспозиции статьи 275 УК РФ термина, что, на наш взгляд, является нежелательным. Во-вторых, по статье 275 УК РФ несут уголовную ответственность только российские граждане, в то время как иностранные граждане и лица без гражданства за склонение, то есть за подстрекательство, иностранных государств и организаций к проведению враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности России по УК РФ не отвечают. Это, по нашему мнению, является пробелом в современном российском уголовном законодательстве.
Приведем текст указанной статьи:
«58.5. Склонение иностранного государства или каких-либо в нем общественных групп, путем сношения с их представителями, использования фальшивых документов или иными средствами, к объявлению войны, вооруженному вмешательству в дела Союза ССР или иным неприязненным действиям, в частности, к блокаде, к захвату государственного имущества Союза ССР или союзных республик, разрыву дипломатических сношений, разрыву заключенных с Союзом ССР договоров и т. п., влечет за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58.2 настоящего Кодекса».
В статье 58.6 УК РСФСР 1926 года устанавливалась уголовная ответственность за шпионаж. «Адресатами» шпионажа признавались иностранные государства, «контрреволюционные» организации, а также частные лица. При этом «адресаты» были одними и теми же, несмотря на то, шла ли речь о шпионаже первого или второго вида. Предметом шпионажа первого вида объявлялись сведения, являющиеся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной. В примечании 1 к статье 58.6 разъяснялось, что под специально охраняемой государственной тайной понимаются сведения, перечисленные в особом перечне, который утверждается Правительством СССР (Советом Народных Комиссаров) по согласованию с правительствами союзных республик и публикуется для всеобщего сведения. Предметом шпионажа второго вида считались экономические сведения, не составляющие по своему содержанию государственной тайны, но не подлежащие оглашению по прямому запрещению закона или по распоряжению руководителей ведомств, учреждений или предприятий. Такого рода сведения в настоящее время относятся к служебной тайне. Объективная сторона шпионажа обоих видов описывалась в статье 58.6 одинаково: она заключалась в передаче, похищении или собирании с целью передачи сведений, составляющих предмет посягательства. Относительно субъекта шпионажа высказывались различные соображения. Некоторые юристы считали, что граждане СССР за совершение действий, перечисленных в статье 58.6, должны отвечать по статье 58.1а как за измену Родине в форме шпионажа, а по статье 58.6 привлекаться должны лишь иностранные граждане и лица без гражданства. Другие придерживались точки зрения, что по данной статье субъектами могут быть и граждане СССР. На практике все зависело от произвола органа, осуществлявшего применение закона: гражданам СССР в таких случаях могли вменяться статьи 58.1а или 58.6, а то и обе одновременно. Ограничение было установлено только для военнослужащих: примечание 2 к статье 58.6 разъясняло, что лица этой категории подлежат ответственности по статье 193.24 УК РСФСР 1926 года. Субъективная сторона состава предполагала умышленную форму вины, однако считалось, что шпионаж может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Относительно мотивов деяния в части второй статьи 58.6 применительно к шпионажу второго вида отмечалось, что он может совершаться как за вознаграждение, так и безвозмездно.
Если сравнивать состав шпионажа по УК РСФСР 1926 года и УК РФ 1996 года, то можно выделить следующие элементы их сходства и различия. Прежде всего в настоящее время шпионаж предусматривается двумя статьями УК РФ – 275 и 276. Сохраняется деление шпионажа на два вида, однако по-разному понимаются их «адресаты» и предмет посягательства. Из числа «адресатов» шпионажа первого вида исключены «контрреволюционные» организации и частные лица, однако этот перечень дополнен иностранными организациями и представителями иностранных государств и организаций. «Адресатом» шпионажа второго по УК РФ признается только иностранная разведка. Предметом посягательства при совершении шпионажа первого вида по-прежнему являются сведения, составляющие государственную тайну, однако их перечень в настоящее время определяется не Правительством, а Законом РФ «О государственной тайне». Предметом шпионажа второго вида по УК РФ 1996 года выступают не только экономические сведения, но и любые иные (то есть не составляющие государственную тайну) данные, передача или собирание которых может нанести ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Что касается других экономических сведений, составляющих коммерческую, банковскую или налоговую тайну, то посягательства на них предусматриваются статьей 183 УК РФ 1996 года. При этом в качестве «адресата» при совершении такого посягательства может выступать любое лицо. Объективная сторона шпионажа первого вида в настоящее время включает передачу, похищение, собирание и хранение с целью передачи «адресатам» соответствующих сведений, а объективная сторона шпионажа второго вида – передачу или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений. В качестве субъектов при совершении шпионажа как формы государственной измены по УК РФ выступают граждане России, а при осуществлении шпионажа, предусмотренного статьей 276 УК РФ, – иностранные граждане и лица без гражданства. Субъективная сторона шпионажа, согласно статьям 275 и 276 УК РФ, характеризуется прямым умыслом.
Содержание статьи 58.6 УК РСФСР 1926 года было следующим: «58.6. Шпионаж, т. е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам, влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжелые последствия для интересов Союза ССР, – высшую меру социальной защиты – расстрел или объявление врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества.
Передача, похищение или собирание с целью передачи экономических сведений, не составляющих по своему содержанию специально охраняемой государственной тайны, но не подлежащих оглашению по прямому запрещению закона или распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий, за вознаграждение или безвозмездно, организациям и лицам, указанным выше, влекут за собой – лишение свободы на срок до трех лет.
Примечание 1. Специально охраняемой государственной тайной считаются сведения, перечисленные в особом перечне, утверждаемом Советом Народных Комиссаров Союза ССР по согласованию с советами народных комиссаров союзных республик и опубликовываемом во всеобщее сведение.
Примечание 2. В отношении шпионажа лиц, упомянутых в ст. 193.1 настоящего Кодекса, сохраняет силу ст. 193.24 того же Кодекса».
В статье 58.12 УК РСФСР 1926 года предусматривалась уголовная ответственность за недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном «контрреволюционном» преступлении, то есть в том числе об измене Родине и о шпионаже. Ответственность за недонесение о государственных преступлениях была сохранена в Уголовном кодексе 1960 года, и только с принятием УК РФ 1996 года она была отменена.
«58.12. Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже шести месяцев».
Статья 193.1 УК РСФСР 1926 года содержала понятие воинских преступлений, а в примечании 1 разъяснялось, на какие категории лиц распространяется действие статей, предусматривающих ответственность за воинские преступления. В названной статье и примечаниях к ней говорилось:
«193.1. Воинскими преступлениями признаются направленные против установленного порядка несения военной службы преступления, совершенные военнослужащими и военнообязанными запаса Рабоче-Крестьянской Красной Армии во время состояния тех или других в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Примечание 1. По соответствующим статьям настоящего Положения несут ответственность за преступления, направленные против установленного для них порядка несения службы, также лица строевого и административно-хозяйственного состава Рабоче-Крестьянской Милиции и оперативного состава органов Управления Государственной Безопасности НКВД.
Примечание 2. Соучастие в воинских преступлениях лиц, не упомянутых в настоящей статье, влечет за собой ответственность по соответствующим статьям настоящей главы».
Как уже отмечалось, в статье 193.24 УК РСФСР 1926 года устанавливалось наказание за шпионаж, совершенный военнослужащими. В отличие от статьи 58.6 того же Кодекса, «адресатами» этого вида шпионажа объявлялись иностранные правительства, неприятельские армии и «контрреволюционные» организации. Предметом посягательства признавались сведения о Вооруженных Силах и обороноспособности СССР, независимо от степени их секретности. Судя по формулировке диспозиции статьи, сведения невоенного характера в предмет посягательства при совершении этого преступления не включались. Объективную сторону, как и в статье 58.6, образовывали передача, собирание или похищение с целью передачи соответствующих сведений. Субъектами преступления являлись военнослужащие и лица, упомянутые в примечании 1 к статье 193.1 УК РСФСР 1926 года. При принятии УК РСФСР 1960 года законодатель отказался от установления различной ответственности за шпионаж в зависимости от отношения виновного к военной службе. Та же тенденция была продолжена и при утверждении УК РФ 1996 года.
Статья 193.24 УК РСФСР 1926 года гласила:
«193.24. Передача иностранным правительствам, неприятельским армиям и контрреволюционным организациям, а равно похищение или собирание с целью передачи сведений о вооруженных силах и об обороноспособности Союза ССР влекут за собой – лишение свободы на срок не ниже пяти лет с конфискацией имущества или без таковой, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжкие последствия для интересов Союза ССР, – высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества».
5 декабря 1936 года была принята Конституция СССР, в статье 133 которой значилось:
«Защита отечества есть священный долг каждого гражданина СССР. Измена Родине: нарушение присяги, переход на сторону врага, нанесение ущерба военной мощи государства, шпионаж – караются по всей строгости закона как самое тяжкое злодеяние».
Эта формулировка позволила некоторым юристам утверждать, что перечень форм измены Родине, содержавшийся в статье 58.1а УК РСФСР, не является исчерпывающим, а только примерным[70].
Таким образом, уголовное законодательство 20–30-х годов ХХ века об ответственности за измену и шпионаж было противоречивым и непоследовательным.
Во-первых, изменнические действия предусматривались разными статьями УК РСФСР. То же самое можно сказать и о шпионаже. В частности, устанавливалась различная ответственность за совершение этих преступлений военнослужащими и гражданскими лицами.
Во-вторых, устанавливалась уголовная ответственность совершеннолетних членов семьи изменника, не только не оказывавших ему содействие в совершении преступления, но и не осведомленных о подготовке им этого деяния. Тем самым законодатель становился на позицию объективного вменения, возвращаясь к положениям Соборного уложения 1649 года, от которых российское законодательство отказалось уже в XIX веке.
В-третьих, недостаточно разработанным оставался вопрос об объекте посягательства при совершении измены Родине и шпионажа, а также о субъективной стороне этих преступлений.
Во время Великой Отечественной войны в законодательство об уголовной ответственности за измену Родине были внесены некоторые коррективы. Так, 19 апреля 1943 года Президиумом Верховного Совета СССР был издан специальный Указ, которым устанавливались наказания в виде смертной казни через повешение и каторжных работ для немецко-фашистских преступников и их пособников, виновных в злодеяниях против нашего народа[71]. Пособники немецко-фашистских преступников из числа граждан СССР являлись изменниками Родины, совершившими указанное преступление в форме перехода на сторону врага.
После окончания Великой Отечественной войны принимались следующие законодательные акты, имеющие отношение к рассматриваемой проблеме.
а) Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни»[72]. В Указе, в частности, говорилось:
«Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Отменить в мирное время смертную казнь, установленную за преступления действующими в СССР законами.
2. За преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет.
3. По приговорам к смертной казни, не приведенным в исполнение до издания настоящего Указа, заменить смертную казнь, по определению вышестоящего суда, наказанием, предусмотренным в статье 2-й настоящего Указа».
б) Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года «О применении смертной казни к изменникам родины, шпионам, подрывникам – диверсантам»[73] такого содержания:
«Ввиду поступивших заявлений от национальных республик, от профсоюзов, крестьянских организаций, а также от деятелей культуры о необходимости внести изменения в Указ об отмене смертной казни с тем, чтобы этот Указ не распространялся на изменников родины, шпионов и подрывников-диверсантов, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. В виде изъятия из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года об отмене смертной казни, допустить применение к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам смертной казни как высшей меры наказания.
2. Настоящий Указ ввести в действие со дня его опубликования».
в) Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[74], в резолютивной части которого значилось:
«1. Освободить из мест заключения и от других мер наказания лиц, осужденных на срок до 10 лет лишения свободы включительно за совершенные в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. пособничество врагу и другие преступления, предусмотренные ст. ст. 58.1, 58.3, 58.4, 58.6, 58.10, 58.12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов других союзных республик.
2. Сократить наполовину назначенное судом наказание осужденным на срок свыше 10 лет за преступления, перечисленные в ст. 1 настоящего Указа.
3. Освободить из мест заключения независимо от срока наказания лиц, осужденных за службу в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях.
Освободить от дальнейшего отбывания наказания лиц, направленных за такие преступления в ссылку и высылку.
4. Не применять амнистии к карателям, осужденным за убийства и истязания советских граждан.
5. Прекратить производством все следственные дела и дела, не рассмотренные судами, о преступлениях, совершенных в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., предусмотренных ст. ст. 58.1, 58.3, 58.4, 58.6, 58.10, 58.12 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов других союзных республик, за исключением дел о лицах, указанных в ст. 4 настоящего Указа.
6. Снять судимость и поражение в правах с граждан, освобожденных от наказания на основании настоящего Указа.
Снять судимость и поражение в правах с лиц, ранее судимых и отбывших наказание за преступления, перечисленные в ст. 1 настоящего Указа.
7. Освободить от ответственности советских граждан, находящихся за границей, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. сдались в плен врагу или служили в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях.
Освободить от ответственности и тех ныне находящихся за границей советских граждан, которые занимали во время войны руководящие должности в созданных оккупантами органах полиции, жандармерии и пропаганды, в том числе и вовлеченных в антисоветские организации в послевоенный период, если они искупили свою вину последующей патриотической деятельностью в пользу Родины или явились с повинной.
В соответствии с действующим законодательством рассматривать как смягчающее вину обстоятельство явку с повинной находящихся за границей советских граждан, совершивших в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. тяжкие преступления против Советского государства. Установить, что в этих случаях наказание, назначенное судом, не должно превышать пяти лет ссылки.
8. Поручить Совету Министров СССР принять меры к облегчению въезда в СССР советским гражданам, находящимся за границей, а также членам их семей, независимо от гражданства, и их трудоустройству в Советском Союзе».
г) Постановление Президиума Верховного Совета СССР от 20 сентября 1956 года «О применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» к военнослужащим Советской Армии и Флота, сдавшимся в плен врагу в период Отечественной войны»[75]. В нем разъяснялось:
«Указ от 17 сентября 1955 г. распространяется и на бывших военнослужащих Советской Армии и Флота, осужденных за сдачу в плен врагу по ст. ст. 193.22 и 58.1б Уголовного кодекса РСФСР и соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных республик. В соответствии с этим указанные лица подлежат освобождению от дальнейшего отбытия наказания со снятием судимости и поражения в правах. Снимается также судимость и поражение в правах с лиц, осужденных за эти преступления, отбывших наказание или освобожденных досрочно.
Все следственные дела, а также не рассмотренные судами дела на лиц, привлеченных к ответственности за сдачу в плен врагу в период Отечественной войны, подлежат прекращению».
В 50–60-е годы ХХ века уголовное законодательство СССР и РСФСР, предусматривающее уголовную ответственность за измену Родине и шпионаж, продолжало свое развитие и совершенствование.
Так, 25 декабря 1958 года Верховный Совет СССР принял Закон «Об уголовной ответственности за государственные преступления», в статьях 1 и 2 которого предусматривалось наказание за измену Родине и шпионаж[76].
В первоначальной редакции эти статьи гласили:
«Статья 1. Измена Родине
Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб государственной независимости, территориальной неприкосновенности или военной мощи СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества.
Статья 2. Шпионаж
Передача, а равно похищение или собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их агентуре сведений, составляющих государственную или военную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для использования их в ущерб интересам СССР, если шпионаж совершен иностранцем или лицом без гражданства, – наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества».
Кроме того, в Законе «Об уголовной ответственности за государственные преступления» имелась статья 26 «Недонесение о государственных преступлениях» следующего содержания:
«Недонесение об известных готовящихся или совершенных государственных преступлениях, предусмотренных статьями 1–6, 9, 14 и 24 настоящего Закона, – наказывается лишением свободы на срок от одного года до трех лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года».
Как известно, перечисленные в статье 26 Закона статьи предусматривали ответственность за совершение:
– измены Родине (статья 1);
– шпионажа (статья 2);
– террористического акта (статья 3);
– террористического акта против представителя иностранного государства (статья 4);
– диверсии (статья 5);
– вредительства (статья 6);
– организационной деятельности, направленной к совершению особо опасных государственных преступлений, а равно участия в антисоветской организации (статья 9);
– бандитизма (статья 14);
– изготовления или сбыта поддельных денег или ценных бумаг (статья 24).
До принятия новых уголовных кодексов союзных республик названный Закон имел прямое действие, в связи с чем измена Родине и шпионаж квалифицировались по статьям 1 или 2 этого Закона без ссылки на уголовные кодексы союзных республик.
Дальнейшие изменения правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательства на внешнюю безопасность СССР, были осуществлены в 1960–1961 годах путем издания специальных Указов Президиума Верховного Совета СССР.
Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 января 1960 года[77] статья 1 Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления» была дополнена частью второй следующего содержания:
«Не подлежит уголовной ответственности гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если он во исполнение полученного преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1961 года[78] санкции статей 1 и 2 Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления» были дополнены указанием, что за совершение измены Родине и шпионажа в качестве дополнительного наказания может применяться ссылка на срок от двух до пяти лет. Однако впоследствии эта дополнительная мера наказания была отменена. Кроме того, Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» был дополнен статьей 26.1 «Укрывательство государственных преступлений».
С принятием в 60-х годах ХХ века уголовных кодексов союзных республик приведенные статьи Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления» были дословно воспроизведены в этих кодексах.
Уголовный кодекс РСФСР был принят 27 октября 1960 года и введен в действие с 1 января 1961 года[79]. Статьи 1 и 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» были воспроизведены в УК РСФСР, причем ответственность за измену Родине предусматривалась статьей 64, а за шпионаж – статьей 65 этого Кодекса. Однако вместо частей, содержавшихся в статье 1 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», в статью 64 УК РСФСР были включены следующие пункты: пункт «а» воспроизводил часть первую статьи 1 Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления», а пункт «б» – часть вторую названной статьи этого Закона. Статьи 26 и 26.1 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» были включены в УК РСФСР 1960 года как статьи 88.1 и 88.2 с теми же названиями, что и в Законе СССР.
7 октября 1977 года была принята новая Конституция СССР, в части третьей статьи 62 которой было зафиксировано:
«Измена Родине – тягчайшее преступление перед народом».
Такая же формулировка содержалась в части третьей статьи 60 Конституции РСФСР, принятой 12 апреля 1978 года. Однако в Конституции (Основном Законе) Российской Федерации – России, утвержденной Законом Российской Федерации от 21 апреля 1992 года, как и в ныне действующей Конституции Российской Федерации 1993 года, упоминаний об измене Родине или государственной измене уже не содержится.
Возвращаясь к вопросу о дальнейшем совершенствовании норм уголовного закона об ответственности за измену и шпионаж, следует отметить, что в 80-х годах ХХ века в органах государственной безопасности СССР возникло мнение о необходимости внесения в Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», в том числе в статьи 1 и 2 этого Закона, некоторых изменений и дополнений, соответствующих тогдашним реалиям и представлениям о сущности государственных преступлений. Автор настоящей книги в то время проходил службу в Следственном отделе КГБ СССР, причем заканчивал работу над кандидатской диссертацией на тему «Уголовная ответственность за измену Родине в форме оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР». С учетом того, что автор достаточно углубленно изучил данную проблему, руководство КГБ СССР поручило ему разработку проекта Указа Президиума Верховного Совета СССР о внесении изменений и дополнений в Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления». На основании выводов, сформулированных в диссертационном исследовании, автором были выдвинуты предложения о внесении изменений и дополнений в статьи 1 и 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления»:
во-первых, изменить описание объекта посягательства при совершении измены Родине, указав в статье 1 названного Закона СССР, что это преступление совершается «в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР»;
во-вторых, заменить в части второй статьи 1 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» слова «не подлежит уголовной ответственности» словами «освобождается от уголовной ответственности»;
в-третьих, заменить слово «иностранцем» в диспозиции статьи 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» словами «иностранным гражданином».
Эти предложения были одобрены руководством КГБ СССР. Их включили в проект Указа, представленного в Президиум Верховного Совета СССР. 11 января 1984 года Президиум Верховного Совета СССР издал соответствующий Указ, в котором, в частности, предусматривались все предложенные в проекте изменения и дополнения статей 1 и 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления»[80].
Затем указанные изменения и дополнения были внесены и в соответствующие статьи уголовных кодексов союзных республик, в том числе в статьи 64 и 65 УК РСФСР.
В окончательном виде эти статьи в УК РСФСР выглядели следующим образом:
«Статья 64. Измена Родине
а) Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества.
б) Освобождается от уголовной ответственности гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если он во исполнение преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой.
Статья 65. Шпионаж
Передача, а равно похищение или собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их агентуре сведений, составляющих государственную или военную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для использования их в ущерб интересам СССР, если шпионаж совершен иностранным гражданином или лицом без гражданства, – наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискаций имущества или смертной казнью с конфискацией имущества».
Тем же Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 января 1984 года Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» был дополнен статьей 13.1 «Передача иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну». Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 30 января 1984 года[81] норма, изложенная в этой статье Закона СССР, была введена в УК РСФСР как статья 76.1. Приведем ее текст:
«Статья 76.1. Передача иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну
Передача или собирание с целью передачи иностранным организациям или их представителям экономических, научно-технических или иных сведений, составляющих служебную тайну, лицом, которому эти сведения были доверены по службе или работе или стали известны иным путем, – наказываются лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до двух лет.
Те же действия, причинившие крупный имущественный ущерб государственным или общественным организациям либо повлекшие иные тяжкие последствия, – наказываются лишением свободы на срок до восьми лет».
Приведем также окончательную редакцию текстов статей 88.1 и 88.2 УК РСФСР 1960 года:
«Статья 88.1. Недонесение о государственных преступлениях
Недонесение об известных готовящихся или совершенных государственных преступлениях, предусмотренных статьями 64 (измена Родине), 65 (шпионаж), 66 и 67 (террористический акт), 67.1 (применение биологического оружия), 67.2 (разработка, производство, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка биологического оружия), 68 (диверсия), 69 (вредительство), 72 (организационная деятельность, направленная к совершению особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации), 77 (бандитизм), 87 (изготовление поддельных денег или ценных бумаг) настоящего Кодекса, – наказывается лишением свободы на срок от одного года до трех лет или исправительными работами на срок до двух лет.
Статья 88.2. Укрывательство государственных преступлений
Заранее не обещанное укрывательство государственных преступлений, предусмотренных статьями 64 (измена Родине), 65 (шпионаж), 66 и 67 (террористический акт), 67.1 (применение биологического оружия), 67.2 (разработка, производство, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка биологического оружия), 68 (диверсия), 69 (вредительство), 72 (организационная деятельность, направленная к совершению особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации), 77 (бандитизм), 78 (контрабанда), 87 (изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг), 88 (нарушение правил о валютных операциях) настоящего Кодекса, – наказывается лишением свободы на срок от одного года до пяти лет».
Таким образом, в УК РСФСР 1960 года имелись две статьи, предусматривающие ответственность за недонесение о преступлениях (88.1 и 190), и две статьи, устанавливающие наказание за укрывательство преступлений (88.2 и 189), причем первые касались государственных преступлений, а вторые – всех остальных. Такое положение вряд ли можно считать нормальным. Как известно, в ныне действующем УК РФ 1996 года недонесение о преступлениях вообще декриминализировано, а ответственность за укрывательство преступлений устанавливается одной статьей – 316. В этой статье предусматривается уголовная ответственность за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений, к числу которых относятся государственная измена и шпионаж. В примечании к статье 316 УК РФ установлено, что лицо не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступления, совершенного его супругом или близким родственником.
Оценивая нормы уголовного права, устанавливавшего ответственность за измену Родине и шпионаж согласно УК РСФСР 1960 года, необходимо отметить, что они не вполне адекватно отражали потребности эффективной борьбы с названными особо опасными преступлениями.
Во-первых, диспозиция пункта «а» статьи 64 УК РСФСР содержала описание деяний, посягающих как на внешнюю безопасность страны, так и на ее внутреннюю безопасность. К числу посягательств на внутреннюю безопасность государства относился заговор с целью захвата власти. По-видимому, объединение таких разнородных деяний в одной норме было малообоснованным.
Как уже отмечалось, в 1983 году автор монографии по поручению руководства КГБ СССР готовил проект Указа Президиума Верховного Совета СССР об изменениях и дополнениях Закона об уголовной ответственности за государственные преступления. В связи с исполнением этого поручения автор направил руководству свои «Предложения об изменениях и дополнениях Закона об уголовной ответственности за государственные преступления». Часть из этих предложений была реализована в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 11 января 1984 года, остальные по разным причинам были отклонены или принятие их было отложено.
В числе не поддержанных в то время предложений автора было и такое: «Принимая во внимание специфическую юридическую природу состава “заговор с целью захвата власти”, который, по нашему мнению, является посягательством не на внешнюю безопасность, как остальные формы измены Родине, а на внутреннюю безопасность СССР, представляется целесообразным предусмотреть уголовную ответственность за это преступление в отдельной статье Закона об уголовной ответственности за государственные преступления».
Данное предложение было реализовано лишь при принятии УК РФ 1996 года.
Во-вторых, в числе форм измены Родине упоминались бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы в СССР.
По поводу данных форм автор работы в своих уже упомянутых «Предложениях об изменениях и дополнениях Закона об уголовной ответственности за государственные преступления» высказывал следующую точку зрения:
«Как показывает практика, незаконное перемещение гражданина СССР через государственную границу или его уклонение от возвращения в Советский Союз из-за рубежа сами по себе не представляют опасности для государственной независимости, территориальной неприкосновенности и военной мощи нашей страны, а посягают на другой объект – на порядок выезда из СССР и въезда в СССР. Поэтому незаконные выезд за границу или отказ от возвращения на Родину могут быть расценены как измена Родине только в том случае, если виновный совершает это деяние с целью проведения враждебной деятельности против нашего государства или фактически проводит такую деятельность. Таким образом, бегство за границу или отказ от возвращения на Родину как формы измены Родине являются по существу приготовлением к последующей враждебной деятельности, то есть к преступлениям, предусмотренным разделом об особо опасных государственных преступлениях.
Поэтому считаем целесообразным исключить бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы в СССР из перечня форм измены Родине с тем, чтобы лицо, совершившее такие деяния, несло ответственность за незаконный выезд за границу или несвоевременное возвращение из-за границы по статье 20 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления и по совокупности за приготовление к конкретному особо опасному государственному преступлению, либо за покушение на это преступление, либо за оконченное особо опасное преступление».
В то время не нашло поддержки и это предложение.
И только 20 декабря 1995 года Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении по делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Смирнова признал «положение пункта “а” статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы как форму измены Родине, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть 2), 55 (часть 3).
Согласно частям первой и третьей статьи 79 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” указанное положение пункта “а” статьи 64 УК РСФСР утрачивает силу с момента провозглашения настоящего Постановления»[82].
В статье 275 УК РФ 1996 года эти две формы измены больше не упоминаются.
В-третьих, в диспозиции пункта «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года устанавливалась уголовная ответственность за оказание помощи в проведении враждебной деятельности против СССР лишь иностранному государству. Оказание такой же помощи иностранным организациям или представителям иностранного государства либо иностранной организации нормой УК не предусматривалось. Рассматривая данное обстоятельство в качестве пробела в законе, автор в упомянутых «Предложениях» высказывал мнение о необходимости «предусмотреть в качестве формы измены Родине оказание помощи иностранной организации или их агентуре в проведении враждебной деятельности против СССР, так как нередко действия не только иностранных государств, но и иностранных организаций, например транснациональных компаний, угрожают государственной независимости, территориальной неприкосновенности или военной мощи Советского Союза. В связи с этим указанную форму измены Родине сформулировать как оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их агентуре в проведении враждебной деятельности против СССР».
Данное предложение было реализовано только при принятии УК РФ 1996 года.
В-четвертых, в диспозиции пункта «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года описывались две весьма сходные между собой формы измены Родине: шпионаж и выдача государственной или военной тайны иностранному государству. В чем разница терминов «передача сведений» (при шпионаже) и «выдача сведений» (при второй форме измены Родине), никто вразумительного ответа до сих пор не дал.
Поэтому в своих «Предложениях» автор писал:
«Учитывая, что шпионаж и выдача государственной или военной тайны посягают на один и тот же предмет (сведения, составляющие государственную или военную тайну), представляется целесообразным рассматривать эти две формы измены Родине как одну – измену Родине в форме шпионажа».
К сожалению, данное предложение до сих пор не принято, хотя в некоторых проектах УК России, как это будет показано в следующем параграфе, предполагалось его реализовать.
В-пятых, поощрительная норма об освобождении от уголовной ответственности касалась лишь граждан СССР, оставляя открытым вопрос о том, как поступать с иностранными гражданами и лицами без гражданства, добровольно сообщившими о своей связи с иностранными представителями. Эта же норма говорила только о вербовке иностранной разведкой, хотя на практике такая вербовка могла осуществляться другими органами иностранного государства или иностранной организацией. Кроме того, данная поощрительная норма, вопреки принятому в УК РСФСР 1960 года порядку, излагалась не в примечании к статье 64 УК, а в пункте «б» этой статьи (в Законе СССР она была помещена в части второй статьи 1).
Учитывая недостатки этой нормы, автор предлагал:
«Часть вторую статьи 1 Закона изложить в виде примечания к статьям, предусматривающим уголовную ответственность за измену Родине и шпионаж, установив, что лицо, завербованное иностранной разведкой, иностранной организацией или их агентурой для проведения враждебной деятельности против СССР или для шпионажа, освобождается от уголовной ответственности, если во исполнение полученного преступного задания никаких практических шагов не совершило и добровольно сообщило о своей связи с иностранными представителями органам власти».
Данное предложение было по существу реализовано при принятии УК РФ 1996 года.
В-шестых, автор высказывал соображение, что оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР является не «резервной» формой измены Родине, как это утверждали некоторые юристы, а основной, родовой, формой этого преступления. В связи с этим выражалась точка зрения, что переход на сторону врага и шпионаж являются лишь специфическими видами оказания помощи, которые выделяются в самостоятельные формы измены лишь в связи с тем, что осуществляются своеобразными способами (шпионаж) или в особое время (переход на сторону врага). Что касается выдачи тайны, то она, как уже отмечалось, представлялась автору только частным случаем шпионажа, то есть в конечном счете также специфическим видом оказания помощи.
Такая концепция по существу была воспринята законодателем при принятии УК РФ 1996 года, поскольку в статье 275 говорится о шпионаже, выдаче государственной тайны и ином оказании помощи. Другими словами, шпионаж и выдача государственной тайны рассматриваются в статье 275 УК РФ в качестве своеобразных видов оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям.
Некоторые из приведенных соображений были развиты автором в кандидатской диссертации «Уголовная ответственность за измену Родине в форме оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР»[83], защищенной в 1984 году. Высказывались они также в статье «Некоторые вопросы уголовно-правовой защиты Советского государства и общества»[84] и научном докладе «К проекту Закона “Об уголовной ответственности за преступления против государства”»[85], опубликованных в 1987 году.
Конечно, автор не считает, что реализация предложений, приведенных выше, была осуществлена законодателем только на основе ознакомления с его точкой зрения. Не вызывает сомнения, что и другие ученые выдвигали аналогичные законопроекты, которые, по-видимому, оказали существенное влияние на позицию законодателя. Однако нельзя не заметить, что автор монографии еще более чем за десять лет до принятия УК РФ 1996 года придерживался концепции относительно ответственности за измену и шпионаж, которая в своей основе была воспринята законодателем.
§ 4. Вопросы ответственности за измену и шпионаж в проектах УК Российской федерации
В 90-х годах истекшего столетия в России было подготовлено несколько проектов Уголовного кодекса, в которых рассматривались и вопросы ответственности за измену Родине и шпионаж. Следует отметить, что в ряде случаев авторы проектов по-разному подходили к данной проблеме.
Один из первых опубликованных проектов УК, подготовленный Министерством юстиции РСФСР, был напечатан в начале 1992 года в специальном выпуске журнала «Закон» – приложения к газете «Известия» (дата опубликования в издании не указана). В данном проекте уголовную ответственность за государственную измену и шпионаж предлагалось установить в статьях 246 и 247, помещенных в главу 11 «Преступления против государства» раздела V «Преступления против государства, власти и управления» Особенной части УК.
В названных статьях предполагалось записать:
«Статья 246. Государственная измена
Государственная измена, то есть умышленное оказание гражданином РСФСР помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении враждебной деятельности в ущерб безопасности РСФСР, в том числе в форме шпионажа, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества.
Статья 247. Шпионаж
Передача или собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, совершенные иностранным гражданином или лицом без гражданства в ущерб интересам РСФСР, – наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества.
Примечание: Лицо, совершившее преступление, предусмотренное статьями 246 или 247 настоящего Кодекса, добровольно заявившее органам власти о совершенных им действиях, освобождается от уголовной ответственности, если предпринятыми мерами наступление вредных для государства последствий было предотвращено.
Вариант: Слово “добровольно” исключить»[86].
По поводу данного законопроекта автор настоящей работы в 1992 году писал, что, знакомясь с текстом ряда статей, особенно о преступлениях против государства, он испытывал определенное удовлетворение, поскольку неоднократно излагал точку зрения о необходимости коренной переработки статьи 64 УК РСФСР, предусматривающей уголовную ответственность за измену Родине. Им высказывались, в частности, предложения: в качестве измены рассматривать не только оказание помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против нашей страны, но и содействие такой же деятельности, проводимой зарубежной организацией; исключить из числа форм измены бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы как деяния, не охватывающиеся понятием «оказание помощи в проведении враждебной деятельности против нашей страны»; отказаться от оценки выдачи государственной или военной тайны иностранному государству как самостоятельной формы измены, рассматривая «выдачу» указанных сведений как частный случай их «передачи», которая охватывается объективной стороной шпионажа.
Все указанные предложения совпадали с позицией авторов проекта Уголовного кодекса»[87].
В то же время автор высказывал некоторые критические замечания по поводу положений проекта УК, относящихся к ответственности за измену и шпионаж. В частности, отмечалось:
«Прежде всего, следует отметить, что, по-видимому, предложение об отказе от термина “измена Родине” является своевременным и обоснованным, а потому заслуживает поддержки.
Как это ни прискорбно, но понятие “Родина” в нынешней политической обстановке утратило то содержание, которое вкладывалось в него во время принятия Конституций СССР 1924, 1936 и 1977 гг., а также Законов о гражданстве СССР 1938, 1978 и 1990 гг., хотя нельзя не отметить его излишне политизированный и идеологизированный характер.
Согласно Словарю русского языка, родина – это страна, в которой человек родился и гражданином которой он является, Отечество[88].
До последнего времени здесь никаких разночтений не возникало: как Союз ССР в целом, так и любая из входивших в него республик признавались родиной всех граждан СССР независимо от места рождения, жительства и республиканского гражданства. В настоящий период – после распада Советского Союза и образования Содружества Независимых Государств, отказавшихся от института единого гражданства, – понятие “родина” приходится рассматривать на основе совершенно иных позиций, учитывающих современные реалии. Ныне от гражданина какого-либо независимого государства, даже входящего в состав СНГ, например, Украины или Армении, вряд ли можно в законодательном порядке требовать, чтобы он считал своей родиной другое независимое государство, скажем, Российскую Федерацию или Азербайджан. Тем более это относится к бывшим советским республикам, не пожелавшим вступить в Содружество.
Не следует также сбрасывать со счетов достаточно произвольное решение некоторыми бывшими субъектами Союза ССР, как вступившими в СНГ, так и оказавшимися вне его, проблем гражданства “коренного” населения и так называемых “мигрантов”. В результате разного подхода к данному предмету законодателей в различных республиках человек, даже без его на то согласия, может оказаться лицом с двойным или даже тройным гражданством, а то и вовсе без гражданства. Это ставит его в неравноправное положение по сравнению с людьми иного правового статуса. Возникают вопросы и относительно ответственности лиц, которые в момент совершения преступления, в том числе и измены, состояли в гражданстве СССР, а затем стали гражданами не Российской Федерации, а другого независимого государства, особенно если оно уже не входит в состав СНГ»[89].
Заметим, что дальнейшее развитие событий показало, что в Латвии и Эстонии появилась категория людей, которые не признаются ни гражданами этих государств, ни иностранными гражданами, ни даже лицами без гражданства. Они официально именуются «негражданами» (не без горького юмора население их называет «неграми»). Кроме того, входящие в СНГ страны отказались от установления общего гражданства, поэтому гражданин той или иной страны, даже входящей в Содружество, для другого государства – члена СНГ признается в настоящее время иностранцем.
Продолжая анализировать проект УК, автор в 1992 году писал:
«Не менее проблематичным представляется и право государства требовать в законодательном порядке от гражданина Российской Федерации, чтобы он признавал своей родиной республику, хотя бы и входящую в состав Федерации, но носящую имя национальности, к которой он не принадлежит, и где он, возможно, никогда не бывал и не намеревается этого делать. Корректно ли, например, считать Осетию родиной ингушей, а Бурятию – карелов?
Отношение к родине характеризуется, прежде всего, любовью к ней. Это чувство нужно культивировать, прививать, воспитывать, однако предписывать его, особенно под страхом ответственности, нельзя.
В то же время государство от своего гражданина, как и от любого лица, находящегося на его территории, вправе требовать уважения, лояльности, законопослушности, воздержания от действий вопреки его интересам. Такие требования лишены идеологического оттенка, они касаются уже не чувств, а поведения, которое государство может регулировать в рамках международных пактов о правах, не вторгаясь в сферу идей, мыслей, убеждений, эмоций личности.
В такой ситуации понятие “родина” утрачивает свое политико-юридическое содержание, хотя и должно сохранять эмоциональное, этическое, культурное значение. Теперь его, на наш взгляд, следует связывать не столько с гражданством того или иного лица, а с местом рождения его самого или его предков, с этническими и культурными истоками личности и т. п. Причем никого нельзя обязывать, а тем более в законодательном порядке, считать своей родиной то или иное место либо определять основания, по которым он должен делать такой выбор. Это решает каждый для себя. Недаром ч. 1 ст. 16 Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. устанавливает:
“Каждый вправе свободно определять свою национальную принадлежность. Никто не должен быть принужден к определению и указанию его национальной принадлежности”[90].
Иначе обстоит дело с юрисдикцией государства. Здесь не место субъективным представлениям. Гражданство лица или место его пребывания (постоянного или временного) есть объективные обстоятельства, от которых зависят предоставляемые ему права и возлагаемые на него обязанности перед государством независимо от того, признает он данную страну своей родиной или нет.
Сказанное позволяет сделать вывод, что термин “родина” не должен впредь использоваться в сфере политики и права, его следует исключить из законодательных актов, а прежде всего, из законов об уголовной ответственности. Соответственно и состав “измена Родине” должен уступить место деликту с другим наименованием.
В проекте Уголовного кодекса (ст. 246), как и в ст. 40 Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик[91], для этого состава предлагается название “государственная измена”. По-видимому, при его выборе сыграли роль два обстоятельства:
во-первых, использование данного выражения дооктябрьским российским законодательством;
во-вторых, распространенное, хотя и не вполне обоснованное, мнение, что указанный термин эквивалентен применяемому за рубежом.
Полагаем, что немалое значение в выдвижении такого предложения имела и позиция академика А. Д. Сахарова, который использовал термин “государственная измена” в двух вариантах своего проекта Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии[92].
Думается, однако, что предлагаемый термин все-таки неудачен.
Хотя он и применялся в Уложении о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г.[93], но в законах, принятых в более раннее время, говорилось просто об измене без определения “государственная”.
К тому же в дореволюционном законодательстве словосочетание “государственная измена” стояло в одном ряду с такими оборотами, как “государственное преступление”, “государственный преступник”, которые в настоящее время звучат в значительной степени архаично. Дело в том, что прилагательное “государственный” в современном русском языке означает, главным образом, “принадлежащий государству”, “свойственный государству”, “присущий государству” (например, государственный совет, государственный комитет, государственный секретарь, государственный ум и т. п.). В значении “направленный против государства” это слово в литературе последних лет по существу не встречается. Отказывается от такого употребления данного слова как от устарелого и законодательная практика. Недаром в ст. 70.1 УК РСФСР говорится о публичных призывах к совершению не государственных преступлений, а преступлений против государства. Да и в предлагаемом для обсуждения проекте УК термин “государственный” во всех нормах, кроме ст. 246, употребляется только в этом общепринятом значении, т. е. как “принадлежащий, свойственный государству”… Напротив, вместо понятия “государственные преступления” применен термин “преступления против государства” (названия раздела V и главы 11 Особенной части).
Введение в закон термина “государственная измена” неизбежно приведет к тому, что в одном Кодексе, а возможно даже в одной статье, определение “государственный” будет иметь различные, по существу противоположные, значения, что, по нашему мнению, совершенно недопустимо[94].
Заметим попутно, что иностранные термины, которые традиционно, но далеко не точно переводятся на русский язык как “государственная измена”, в оригинале зачастую имеют совершенно иной оттенок. Так, по-английски это понятие звучит как “high-treason”, по-немецки – как “Hochverrat”, что при буквальном переводе в обоих случаях можно передать словами “верховная”, “главная” или “высшая измена” (ср. выражение “вышняя измена” из “Наказа” Екатерины II). В разделе 3 ст. III Конституции США аналогичное преступление именуется “изменой Соединенным Штатам”[95]. Это, с нашей точки зрения, тоже подтверждает отсутствие оснований реанимировать устаревший, давно у нас в стране не применявшийся и неточный термин “государственная измена”.
На основании изложенного состав, предусмотренный ст. 246, предлагаем назвать “изменой государству” или “изменой Российской Федерации”, что, на наш взгляд, более точно указывает на направленность преступления и позволяет избежать некоторой двусмысленности термина, содержащегося в проекте УК…
Иначе, по нашему мнению, чем это предлагается в проекте УК, должна решаться проблема субъекта измены государству (измены Российской Федерации), к которой в настоящее время необходим новый подход. В частности, с нашей точки зрения, в нынешних условиях нельзя больше рассматривать это преступление как деяние, совершаемое исключительно специальным субъектом – гражданином Российской Федерации.
Прежде всего это вызывается сложностью определения гражданства того или иного лица и объема его обязанностей по отношению к различным государственным образованиям, возникающим на месте бывшего Союза ССР, а также введением в Российской Федерации институтов двойного и почетного гражданства…
Во-вторых, вызывает сомнение, насколько соответствует международным обязательствам нашей страны закрепляемое в ст. ст. 246 и 247 проекта положение, согласно которому за одни и те же действия (за шпионаж) граждане России несут более суровую ответственность, чем иностранные граждане или лица без гражданства[96], хотя за весьма близкое по объективной стороне преступление – промышленный шпионаж (ст. 185), да и за все остальные преступления против государства (ст. ст. 248–251) проектом предусматривается одинаковая ответственность для всех лиц, независимо от их гражданства.
Даже для участия в заговоре с целью захвата власти (ст. 248), который традиционно рассматривался и рассматривается по действующему УК РСФСР как одна из форм измены Родине, проект не устанавливает подобных ограничений.
Нельзя принимать безоговорочно и высказываемые иногда соображения, что к иностранным гражданам, занимающимся шпионажем против нашей страны, следует относиться с меньшей строгостью, так как они якобы действуют при этом из патриотических соображений. Анализ рассмотренных судами уголовных дел на шпионов-иностранцев показывает, что подавляющее большинство из них собирали сведения не для той страны, гражданами которой они являлись, а для какой-либо иной державы. Что же касается лиц без гражданства, то к ним приведенная точка зрения вообще никакого отношения не имеет.
Нелогичным представляется и то, что, согласно проекту, иностранные граждане и лица без гражданства должны будут отвечать только за передачу или собирание с целью передачи перечисленным в законе “адресатам” сведений, составляющих государственную тайну. В то же время субъектами оказания тем же “адресатам” помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб безопасности России проект признает лишь российских граждан. Между тем данный состав образуют, в частности, такие действия, как вербовка агентуры для иностранного государства или зарубежной организации, доставление агентам инструкций, материалов для совершения преступлений против государства и т. п., которые составом шпионажа не охватываются, хотя и тесно связаны с ним. Вряд ли это справедливо, тем более что иностранные граждане или лица без гражданства могут совершать подобные действия с тем же эффектом, что и граждане России, а на степень общественной опасности таких деяний гражданство субъекта никак не влияет.
При решении данного вопроса следует, на наш взгляд, исходить из широко распространенной в большинстве стран уголовно-правовой доктрины, согласно которой субъектом измены (или отдельных ее форм) признается любое лицо, а не только гражданин (подданный) государства, против которого она направлена. Так, по англо-американскому уголовному праву верховная измена – это нарушение обязанности быть верным Великобритании или США. Эта обязанность определяет уголовную ответственность граждан или подданных названных стран, где бы они ни находились (принцип гражданства). Иностранец, который проживает на территории Великобритании или Соединенных Штатов и находится под защитой законов этих держав, признается “обязанным быть верным” стране пребывания, а следовательно, включается в число субъектов измены. Характерно, что выезд его за границу не освобождает от “обязанности быть верным”, в связи с чем совершение им деяния на территории другого государства признается изменой.
Ответственность за измену независимо от гражданства устанавливает ст. 241 Уголовного кодекса Италии.
Согласно п.п. 2 и 4 § 5 Уголовного кодекса ФРГ за государственные преступления, в том числе за изменнические деяния, несут ответственность как граждане ФРГ, так и иностранные граждане, причем ответственность и для тех, и для других наступает по законам ФРГ, независимо от того, совершено ли деяние на территории ФРГ или за ее пределами[97].
Из такого же представления исходили и законодатели России дореволюционного периода. Статья 275 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., например, устанавливала ответственность за пять форм государственной измены. Хотя субъектами большинства из них признавались российские подданные, однако п. 1 названной статьи объявлял изменой деяние, “когда кто-либо умыслит предать государство или какую-либо часть оного другому государству или правительству”, причем никаких ограничений, связанных с подданством субъекта, эта норма не предусматривала[98]. Аналогичным способом решался данный вопрос и советским законодательством периода до начала массовых репрессий, т. е. до издания печально известного Постановления ЦИК СССР от 8 июня 1934 г.[99]
Поэтому выдвигаем предложение установить уголовную ответственность за измену государству (Российской Федерации), равную для всех лиц независимо от их гражданства, за исключением такой ее формы, как переход на сторону врага (военного противника), за совершение которой, по нашему мнению, может отвечать либо гражданин нашей страны, либо лицо, которое проходит службу в ее Вооруженных Силах[100]. Правда, проект УК в ст. 246 эту форму измены не выделяет. Со своей стороны полагаем, что ответственность за нее должна устанавливаться законодательством военного времени, в связи с чем в УК она может и не упоминаться.
В связи с изложенным можно было бы признать излишним сохранение специального состава шпионажа, субъектами которого выступают иностранные граждане и лица без гражданства (ст. 247). При этом деяния, предусматриваемые данной статьей, полностью охватывались бы составом измены государству (Российской Федерации)…
…Рассматривая объективную сторону измены государству (измены Российской Федерации), считаем необходимым высказать предложение о ее расширении за счет включения в нее действий по склонению иностранного государства, иностранной организации или их представителей к проведению враждебной деятельности в ущерб безопасности Российской Федерации.
Формулировка, приводимая в диспозиции ст. 246 проекта, как и в п. “а” ст. 64 действующего УК РСФСР, как бы исходит из того, что внешние силы уже проводят подрывную работу против России, а изменник во всех случаях только к ним присоединяется. Между тем судебная практика показывает, что не так уж редки случаи, когда субъект инициативно предлагает свои услуги государству или организации, которые до этого либо вообще не занимались враждебной деятельностью против нашей страны, либо ранее не прибегали к тем средствам и методам, которые предоставляет в их распоряжение виновный. Такие действия до сих пор оценивались как оказание помощи, хотя нельзя не увидеть здесь некоторых элементов расширительного толкования термина.
Между тем российское Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. признавало государственной изменой, в частности, действия по возбуждению какой-либо иностранной державы “к войне или неприязненным действиям против России” (п. 2 ст. 275)[101]. Пункты 2 и 3 ст. 70 УК Французской республики объявляют наказуемым заговор с представителями зарубежной державы с целью побудить иностранное государство к враждебным действиям против Франции или к захвату французской территории[102].
Поэтому считаем необходимым внести соответствующие коррективы в ст. 246, предусмотрев в ней ответственность за склонение иностранного государства или иностранной организации к враждебным действиям против Российской Федерации. Кроме того, в случае принятия нашего предложения об упразднении ст. 247 (шпионаж), полагаем целесообразным дать определение шпионажа в ст. 246.
В связи с высказанными соображениями диспозицию ст. 246 предлагаем изложить в следующей редакции:
“Умышленное склонение иностранного государства или иностранной организации к проведению враждебной деятельности в ущерб государственной безопасности Российской Федерации, а равно оказание помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении такой деятельности, в том числе в форме шпионажа, т. е. путем передачи или собирания с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителю сведений, составляющих государственную тайну (измена государству), – наказывается…“.
Что касается примечания к ст. 247, то считаем предлагаемую в проекте его редакцию неудачной по принципиальным соображениям. Прежде всего в примечании вопрос об освобождении от уголовной ответственности связывается с предотвращением вредных для государства последствий. С таким положением ни в коей мере нельзя согласиться, поскольку измена, как и шпионаж, кем бы он ни совершался, относятся к числу преступлений с формальными составами, в связи с чем вредные последствия в объективную сторону их не включаются. Наступление вредных последствий для государства зависит не от изменника (шпиона), а от иностранного государства, иностранной организации, в контакте с которыми он действует и которые используют его деяния в своей враждебной деятельности. Поэтому, строго говоря, предотвращение вредных для государства последствий при совершении этих преступлений не могут осуществить ни сам изменник (шпион), ни государство, против которого он действует. Они могут выполнить гораздо более скромную задачу: не допустить поступление иностранному государству (организации) собранных субъектом сведений, принять меры по локализации возможных последствий деятельности изменника (шпиона), весь объем которых, кстати, может оставаться неизвестным как для него самого, так и для нашего государства.
Поэтому предлагаем следующую формулировку примечания к статье 247:
“Освобождается судом от уголовной ответственности и наказания лицо, совершившее преступление, предусмотренное статьей 246, если оно во исполнение задания иностранного государства, иностранной организации или их представителей никаких преступных действий не совершило и добровольно сообщило органам власти о своей связи с ними, либо лицо, которое собрало для передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведения для использования их в ущерб государственной безопасности Российской Федерации, однако, не передавая их указанным адресатам, добровольно сообщило органам власти о содеянном и сдало им собранные сведения”.
Предлагаемый в проекте УК вариант, предусматривающий исключение понятия “добровольно” из текста примечания к ст. 247 считаем неприемлемым. Освобождение от уголовной ответственности и наказания, по нашему мнению, допустимо лишь при добровольном сообщении субъекта о содеянном»[103].
Такова была позиция автора в 1992 году. С тех пор она несколько изменилась, как это будет показано при дальнейшем изложении материала.
В том же 1992 году был опубликован еще один проект Уголовного кодекса РФ, представленный 19 сентября того же года в Верховный Совет России Президентом РФ Б. Н. Ельциным.
В главу 11 «Преступления против государства» раздела V «Преступления против государства, власти и управления» этого проекта были включены статьи 249 и 250 следующего содержания:
«Статья 249. Государственная измена
Государственная измена, то есть умышленное оказание гражданином Российской Федерации помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, в том числе в форме шпионажа, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества.
Статья 250. Шпионаж
Шпионаж, то есть передача или собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, совершенные иностранным гражданином или лицом без гражданства в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества.
Примечание: Лицо, совершившее преступление, предусмотренное статьями 249 и 250 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно заявило органам власти о содеянном, активно способствовало раскрытию преступления и в результате наступление тяжких для государства последствий было предотвращено»[104].
По поводу этого проекта УК автор монографии также выступил со своим комментарием, в котором отмечал, что по сравнению с предыдущим вариантом новый проект в значительной степени переработан, что пошло ему на пользу. Однако многие недостатки первого документа, в том числе и относящиеся к обеспечению свободы информации и защите тайны, сохранялись и в новом проекте. Автор указывал, в частности, на такие недостатки проекта УК, представленного 19 сентября 1992 года Президентом РФ:
«Не соответствует положениям Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года (ст. 7), Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года (п. 1 ст. 2 и п. 1 ст. 14), провозглашающих равенство всех людей перед законом, сохранение в проекте двух статей, устанавливающих уголовную ответственность за шпионаж, то есть за передачу или собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну. По ст. 249 должны отвечать граждане Российской Федерации, а по ст. 250 – иностранные граждане и лица без гражданства.
Полагаем, что для всех субъектов, независимо от их гражданства, должна быть установлена единая ответственность за одинаковые преступления, в том числе и за шпионаж.
Думается, что эта ответственность должна предусматриваться ст. 249, причем неточное, на наш взгляд, ее название “Государственная измена” следовало бы заменить на “Измену Российской Федерации” или “Измену государству”.
При рассмотрении состава шпионажа обращает на себя внимание следующее обстоятельство: в ст. 250 нового проекта, как и в ст. 247 предыдущего варианта, предмет посягательства при совершении этого преступления сужен по сравнению с ныне действующими нормами (п. “а” ст. 64, ст. 65 УК РСФСР): в обоих проектах предлагается считать шпионажем передачу или собирание сведений, составляющих только государственную тайну, в то время как в п. “а” ст. 64 и ст. 65 УК РСФСР речь идет также и о тайне военной. Подобное решение было достаточно логичным для прежнего варианта проекта, поскольку военная тайна в нем (ст. 302) понималась как сведения военного характера, составляющие государственную тайну. В новом же проекте (ст. 306) военной тайной предлагается считать совершенно другие сведения – данные военного характера, не составляющие государственной тайны, но не подлежащие оглашению, как это толкуется в действующем УК РСФСР (п. “а” ст. 64, ст. 65, п.п. “г” и “д” ст. 259). Как особая разновидность секретных сведений, существующая наряду с государственной тайной, военная тайна рассматривается в ст. 7 и ст. 24 Закона “О статусе военнослужащих”, принятого Верховным Советом Российской Федерации 22 января 1993 года.
В связи с этим, по нашему мнению, представляется целесообразным возвратиться к формулировке ныне действующей ст. 65 УК РСФСР, где под шпионажем понимается передача или собирание с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их агентуре сведений, составляющих государственную или военную тайну. Что касается термина “агентура”, то считаем правильным его замену на понятие “представители”, как это предлагается в обоих проектах.
Кроме того, предлагаем дополнить объективную сторону состава измены (ст. 249) действиями по склонению иностранного государства или организации к проведению враждебной деятельности против Российской Федерации, как это предусматривалось в п. 2 ст. 275 дореволюционного Уложения о наказаниях уголовных и исправительных и установлено ныне уголовным законодательством ряда зарубежных стран, например п.п. 2 и 3 ст. 70 Уголовного кодекса Франции.
В примечании к ст. 250, где речь идет об освобождении изменников или шпионов от ответственности в связи с добровольным заявлением властям о содеянном, считаем необходимым исключить указание о таком условии освобождения виновного, как предотвращение вредных последствий. Полагаем, что подобное требование бессмысленно, так как вредные последствия в объективную сторону измены и шпионажа не включаются ни по действующему законодательству, ни по проекту, тем более что их наступление зависит по существу не от субъекта, а от иностранного государства или организации, в пользу которых он действует.
Думается, что в ч. 1 ст. 3 “Принципы Уголовного кодекса” тоже следует указать, что Кодекс основывается в числе других принципов на равенстве всех перед законом, а не на равенстве граждан, как значится в проекте»[105].
Заметим, что в статьях 249 и 250 проекта УК, представленного Президентом, были, на наш взгляд, и положительные стороны. Во-первых, наказание за шпионаж было установлено одинаковое, независимо от гражданства виновного. Во-вторых, в качестве измены рассматривалось оказание помощи не только иностранному государству, но и иностранной организации. В-третьих, выдача тайны не выделялась в качестве самостоятельной формы измены.
Что же касается предложения автора об изменении формулировки в статье, раскрывающей принципы УК, то в ныне действующем Кодексе (статья 4) уже говорится о равенстве перед законом лиц, совершивших преступление, хотя заголовок этой статьи звучит по-прежнему: «Принцип равенства граждан перед законом».
В январе – феврале 1995 года в «Российской газете» был напечатан новый проект УК, внесенный депутатами Государственной Думы – членами Комитета по законодательству и судебно-правовой реформе и Комитета по безопасности. Согласно этому проекту анализируемые статьи предполагалось включить в главу 29 «Государственные преступления» раздела X «Преступления против государственной власти». Предлагалась следующая редакция этих статей УК:
«Статья 261. Государственная измена
Государственная измена, то есть шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении враждебной деятельности в ущерб целостности, территориальной неприкосновенности, государственной безопасности или обороноспособности Российской Федерации, совершенная гражданином Российской Федерации, наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет или пожизненным лишением свободы.
Статья 262. Шпионаж
Передача, а равно собирание, похищение или хранение с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, если эти действия совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства, наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет.
Примечание
Лицо, совершившее преступление, предусмотренное статьями 261 и 262 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению ущерба интересам Российской Федерации»[106].
Если тексты приведенных статей сравнивать с предыдущими проектами, то следует отметить следующие особенности.
Во-первых, в статье о государственной измене вновь появилась такая форма, как выдача государственной тайны.
Во-вторых, в качестве альтернативной меры наказания за государственную измену предлагалось установить пожизненное лишение свободы.
В-третьих, объективная сторона шпионажа дополнена хранением сведений, составляющих государственную тайну.
В-четвертых, переработано примечание к статье о шпионаже.
В то же время, как и в предыдущих проектах УК, в нем предусматривалась уголовная ответственность только за шпионаж первого вида. Шпионаж второго вида вообще в проекте УК не упоминался.
В том же 1995 году автор настоящей работы отмечал существенные недочеты данного проекта, которые в основном повторяли недостатки предыдущего проекта[107].
24 ноября 1995 года еще один проект Уголовного кодекса РФ был рассмотрен и принят Государственной Думой. Однако в законную силу он не вступил, так как не был подписан Президентом Российской Федерации. В этом проекте статьи о государственной измене (271) и шпионаже (272) включались в главу 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» раздела X УК «Преступления против государственной власти». В данном проекте тексты названных статей приобрели по существу тот же вид, что и в ныне действующем УК РФ:
«Статья 271. Государственная измена
(1) Государственная измена, то есть шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, совершенная гражданином Российской Федерации, – наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с конфискацией имущества.
Примечание
Лицо, совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, а также статьями 272 и 274 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению ущерба интересам Российской Федерации и если в его действиях не содержится признаков иного состава преступления.
Статья 272. Шпионаж
(1) Передача, а равно собирание, похищение или хранение с целью передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, если эти действия совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет»[108].
Анализируя данную версию проекта УК РФ, автор настоящей работы писал по поводу содержания статей 271 и 272 следующее:
«При рассмотрении составов, предусмотренных статьями 271 и 272, прежде всего, обращает на себя внимание тот положительный факт, что законодатель пересмотрел содержание объективной стороны шпионажа первого вида, которое давалось в опубликованных ранее проектах УК РФ, и в значительной степени возвратился к формулировке этого состава, изложенной уже в статье 65 УК РСФСР. Правда, в качестве предмета шпионажа первого вида, в отличие от действующей статьи 65 УК РСФСР, рассматриваются только сведения, составляющие государственную тайну. Сведения, относящиеся к военной тайне, предметом шпионажа первого вида согласно статье 272 нового УК РФ признаваться не будут. Представляется, что такое решение является вполне обоснованным[109]…
Можно согласиться также и с тем, что объективная сторона шпионажа первого вида дополнена хранением сведений, составляющих государственную тайну, с целью их передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям, которое в настоящее время в статье 65 УК РСФСР в качестве специального действия, образующего шпионаж первого вида, не упоминается. Однако в результате этого дополнения фактического расширения объективной стороны шпионажа первого вида не произошло… При любой ситуации хранение шпионских материалов (при осведомленности лица об их характере и назначении) представляет собой необходимую составную часть шпионажа, поскольку собранные или похищенные сведения всегда какое-то время перед их передачей где-то хранятся. Прямое включение хранения сведений в объективную сторону шпионажа первого вида исключает необходимость решения вопроса, является ли их хранитель исполнителем данного преступления или только соучастником…
…Совершенно обоснованно, с нашей точки зрения, сохраняется уголовная ответственность за шпионаж второго вида, то есть за передачу или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
Такие действия рассматриваются как шпионаж по действующему УК РСФСР и, на наш взгляд, нет никаких оснований исключать уголовную ответственность за их совершение, тем более что практика свидетельствует об относительной распространенности подобных заданий со стороны иностранных разведок… К числу иных сведений, на наш взгляд, следует относить… данные, составляющие служебную, коммерческую, профессиональную, личную, семейную тайну, а также другую конфиденциальную информацию, если она собирается или передается по заданию иностранной спецслужбы для использования в ущерб внешней безопасности России.
При этом термин “иностранная разведка” считаем не вполне удачным, так как он не охватывает понятие “контрразведка”, а также не включает другие органы иностранных государств, осуществляющие деятельность в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Поэтому полагаем целесообразным понятие “иностранная разведка” в тексте статьи 272 (если эта статья будет сохранена в УК) заменить определением “иностранная спецслужба”, которое употребляется, например, в Федеральном законе № 40-ФЗ от 3 апреля 1995 года “Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации”[110].
…Говоря о возможности исключения статьи 272 из УК, автор исходит из того, что существование в Уголовном кодексе двух статей, предусматривающих разную ответственность за одно и то же преступление в зависимости от гражданства лица, противоречит положениям статьи 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также являющихся составными частями правовой системы России Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 года (статья 7) и Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года (статья 2, пункт 1, и статья 14, пункт 1), где провозглашается равенство всех людей (а не только граждан) перед судом и законом. Существование двух подобных статей было в какой-то степени оправданно, пока на советских граждан прежними конституциями возлагалась специальная обязанность хранить верность СССР. В настоящее время наличие двух статей, предусматривающих ответственность за одинаковые деяния, представляется анахронизмом, особенно в связи с признанием в Российской Федерации двойного гражданства, с проживанием на территории России многочисленных “иностранных граждан” – бывших граждан СССР и нахождением за пределами страны многих миллионов россиян, не имеющих российского гражданства.
Полагаем, что по примеру других государств в Российской Федерации следует установить единую уголовную ответственность за преступления против государства независимо от гражданства субъекта, как это сделано, например, в законодательстве США (Свод законов США. Титул 18. §§ 792–795, 2381–2382 и др.)[111], ФРГ (§§ 81–99 УК ФРГ)[112] и других. Заслуживает, по нашему мнению, внимания и законодательный опыт Франции. Так, в статье 411-1 Уголовного кодекса этой страны, вступившего в силу в феврале 1994 года, говорится:
“Действия, определяемые статьями с 411-2 по 411-11, образуют измену, если они совершены французским гражданином или военнослужащим, находящимся на службе Франции, и шпионаж, если они совершены любым другим лицом”[113].
Другими словами, хотя преступления именуются по-разному, ответственность за них установлена одинаковая и по одним и тем же статьям УК. При этом необходимо отметить, что статьи 411-2– 411-11 УК Франции предусматривают не только деяния, которые оцениваются российским законодательством как шпионаж, но и те, что определяются у нас как переход на сторону врага и оказание помощи в проведении враждебной деятельности против нашей страны.
Небезынтересно отметить, что первый шаг для установления единой ответственности для российских граждан и иностранцев за преступления против государства в новом УК РФ уже сделан: заговор с целью захвата власти, который по пункту “а” статьи 64 УК оценивается как форма измены Родине, в новом УК выделен в специальный состав (статья 274), субъектом которого может выступать любое лицо независимо от гражданства.
…Исходя из изложенного, представляется, что ответственность за посягательства на внешнюю безопасность Российской Федерации следует предусмотреть в одной статье, которая, на наш взгляд, должна иметь заголовок не “государственная измена”, а “измена”, “измена Российской Федерации” или “измена государству”.
Дело в том, что определение “государственный” в прошлом употреблялось в двух смыслах: как “принадлежащий государству” и как “направленный против государства”. В современном русском языке данное понятие во втором смысле по существу не используется. Например, термин “государственный терроризм” означает не “террор против государства”, а “террор, проводимый государством”. Во всех словосочетаниях с понятием “измена” определения и дополнения касаются, как правило, объекта, а не субъекта измены: “измена дружбе”, “измена долгу” и т. д. Даже в словосочетании “супружеская измена” подразумевается измена супругу. Ссылки на то, что понятие “государственная измена” является общепризнанным в мировой юридической практике, основаны на недоразумении.
В УК Франции, как отмечалось, преступление именуется просто “изменой”, без определения “государственная”. Таким же образом оно названо в § 2381 Свода законов США[114]. К тому же в разделе 3 статьи III Конституции США данное деяние определяется как “измена Соединенным Штатам”[115]. Вообще в английском языке рассматриваемому понятию соответствует слово “high-treason”, которое фактически означает “верховная”, “высшая” или “главная измена”. По-немецки изменнические деяния обозначаются либо как “Landesverrat” (“измена стране”), или как “Hochverrat”. Последний термин значит то же самое, что и английский “high-treason”. Кстати, Екатерина II, которую трудно заподозрить в незнании немецкого языка, переводила это понятие как “вышняя измена”.
В действующем УК РСФСР определение “государственный” в смысле “направленный против государства” употребляется несколько раз: в заглавиях главы первой Особенной части, разделов первого и второго этой главы, а также в статьях 7.1, 24, 24.1, 53.1, 72, 88.1 и 88.2, однако в статье 70.1 УК РСФСР, включенной в Кодекс в 1989 году, применен более точный термин “преступления против государства”. Следует отметить, что по такому же принципу сконструированы в действующем УК РСФСР названия “должностные” и “воинские преступления”.
Законодатель, по-видимому, чувствует, что подобные конструкции в настоящее время устарели, в связи с чем им в новом УК последовательно употребляются более точные наименования: “преступления против государственной власти” (раздел X) – вместо “государственные преступления”; “преступления против основ конституционного строя и безопасности государства” (глава 29) – вместо “особо опасные государственные преступления”; “преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления” (глава 30) – вместо “должностные преступления”; “преступления против военной службы” (раздел XI, глава 33) – вместо “воинские преступления”.
Анализ применяемой в новом УК РФ терминологии показывает, что во всех случаях законодатель использует определение “государственный” только для указания на принадлежность, подчиненность государству…
И только в одной статье 271 определение “государственный” употреблено в противоположном значении: вместо однозначно понимаемого термина “измена государству” предусмотренное этой статьей преступление именуется “государственной изменой”. Считая такую непоследовательность необоснованной, а использованное понятие устаревшим и неточным, предлагаем деяние, о котором говорится в статье 271, именовать “изменой Российской Федерации” (варианты: “измена России”, “измена государству” или просто “измена”). Такое предложение уже высказывалось автором.
…Представляется, что в статьях 271 и 272 объект посягательства совершенно правильно определяется как внешняя безопасность Российской Федерации. Однако остается неясным, что именно следует понимать в данном случае под внешней безопасностью. Ссылка на Закон РФ “О безопасности” мало чем поможет, так как термин “внешняя безопасность” в этом Законе вообще не разъясняется, а само понятие “безопасность” дано в таком общем виде, который затрудняет его использование для определения объекта посягательства при измене и шпионаже. Поэтому представляется целесообразным дать аутентичное толкование этому термину, подобно тому как это сделано в статье 410-1 УК Франции, в которой раскрывается содержание понятия “основополагающие интересы нации”, являющегося, по мнению французских законодателей, объектом посягательства при измене и шпионаже. В статье 410-1 сказано:
“Под основополагающими интересами нации понимаются в смысле настоящего раздела ее независимость, неприкосновенность ее территории, ее безопасность, республиканская форма ее институтов, средства ее обороны и ее дипломатии, защита ее населения во Франции и за границей, равновесие между ее природой и окружающей средой и важнейшими элементами ее научного и культурного потенциала и ее культурное достояние”[116].
Представляется, что понятие “внешняя безопасность” должно быть близким к определению, которое дается в статье 410-1 УК Франции. Поэтому данное определение вполне можно принять за основу при раскрытии содержания термина “внешняя безопасность Российской Федерации”. Что же касается местоположения предлагаемого толкования, то полагаем, что его можно поместить в одном из примечаний к статье 271 УК.
…Изучение содержания статьи 271 показывает, что оно в принципе соответствует потребностям борьбы с изменой, рассматривая как основную ее форму оказание помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, а шпионаж и выдачу государственной тайны – как разновидности этой изменнической деятельности. Совершенно обоснованно, на наш взгляд, норма рассматривает в качестве измены оказание помощи не только иностранному государству, как это предусмотрено пунктом “a” статьи 64 УК РСФСР, но и иностранной организации, что полностью соответствует положениям Федерального закона № 40-ФЗ от 3 апреля 1995 года “Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации”, устанавливающим обязанность этих органов бороться с разведывательной деятельностью не только иностранных спецслужб, но и зарубежных организаций. Многолетняя практика свидетельствует, что ущерб внешней безопасности способна причинить враждебная деятельность иностранных организаций.
Совершенно обоснованным представляется исключение из числа форм измены четырех ее разновидностей, предусмотренных пунктом “a” статьи 64 ныне действующего УК РСФСР: перехода на сторону врага, бегства за границу, отказа возвратиться из-за границы и заговора с целью захвата власти. Переход на сторону врага является по существу частным случаем оказания помощи в проведении враждебной деятельности. Кроме того, это преступление совершается только в военное время, а ответственность за такого рода деяния должна устанавливаться особым законодательством[117]. Заговор с целью захвата власти выделяется в новом УК в специальный состав (статья 274).
Что касается таких форм измены, как бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы, то они к настоящему времени утратили свое значение. К тому же сохранение уголовной ответственности за их совершение постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1995 года признано не соответствующим российской Конституции[118].
Вместе с тем вызывает сомнение целесообразность сохранения в качестве самостоятельной формы измены выдачи государственной тайны, которая, кстати, не выделялась в ряде опубликованных ранее проектов УК РФ[119].
Эта форма измены в настоящее время мало чем отличается от шпионажа, на что справедливо указывает судья Конституционного Суда А. Л. Кононов в своем “Особом мнении по делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Смирнова”. В “Особом мнении”, в частности, отмечается, что “измена в форме выдачи государственной или военной тайны выделена в тексте статьи 64 УК РСФСР как самостоятельный состав, якобы отличный от предыдущей формы – шпионажа. Однако теоретически и практически дифференцировать эти два состава, провести между ними какие-либо существенные различия представляется абсолютно невозможным. И то, и другое формально есть умышленная передача (то же – выдача) государственной тайны иностранному государству”[120].
По действующему закону (пункт “а” статьи 64 УК РСФСР) между шпионажем и выдачей тайны еще сохраняется хотя бы и не существенное, но все-таки какое-то различие: при шпионаже сведения “передаются” иностранному государству, иностранной организации или их агентуре, а при выдаче – “выдаются” только иностранному государству.
В новом УК РФ устраняется и это различие, так как, согласно статье 271, изменой должна будет признаваться выдача государственной тайны обоим названным “адресатам”. При данных обстоятельствах сохранение такой отдельной формы измены, как выдача государственной тайны, представляется явно избыточным, поскольку включаемые в ее объективную сторону действия вполне вписываются в состав шпионажа. Недаром в большинстве стран выдача государственной тайны как разновидность измены вообще не признается, и деяние рассматривается как шпионаж независимо от того, “передает” субъект государственную тайну или “выдает” ее. В связи с этим считаем целесообразным данную форму измены из диспозиции статьи 271 исключить.
…Полагаем, что отнесение к оказанию помощи в проведении враждебной деятельности против нашей страны действий субъекта по склонению иностранного государства или зарубежной организации к осуществлению подобных акций против России либо к использованию при этом приемов, способов, сил, средств, методов, в данный момент этими “адресатами” не применяющихся, представляет собой расширительное толкование термина “оказание помощи”. Вряд ли обоснованно также рассматривать подобные действия как подстрекательство, поскольку виновный побуждает к враждебной деятельности не физическое лицо, а иностранное государство или зарубежную организацию, которые не являются субъектами преступлений. Между тем факты подобного склонения имели место в прошлом и не исключены в будущем. Можно отметить, что российское Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года в пункте 2 ст. 275 признавало изменой, в частности, действия по возбуждению какой-либо иностранной державы “к войне или неприязненным действиям против России”[121]. Согласно статье 110 Уголовного уложения 1903 года (статья введена в действие Законом от 7 июня 1904 года) в качестве государственной измены рассматривались действия российского подданного, виновного:
“1) в возбуждении иностранного правительства к военным или иным враждебным действиям против России, или к прекращению военного с нею союза, или к уклонению от заключения такого союза;
2) в обещании после объявления войны иностранному правительству за себя или за других содействовать его военным против России действиям…”[122].
Французский УК, последний из принятых в Европе уголовных кодексов, тоже исходит из признания склонения внешних сил к враждебным действиям против Франции одной из форм измены.
Статья 411-1 УК Франции гласит:
“Поддержание связей с иностранным государством, с иностранным предприятием или организацией, находящимися под иностранным контролем, или с их представителями с целью вызвать военные действия или акт агрессии против Франции карается тридцатью годами заключения и штрафом в 3 000 000 франков.
Карается такими же наказаниями предоставление иностранному государству, иностранной организации или организации, находящейся под иностранным контролем, или их представителям средств с целью вызвать военные действия или совершение акта агрессии против Франции”[123].
Учитывая высказанные соображения, считаем необходимым дополнить диспозицию статьи 271 указанием на склонение иностранного государства или иностранной организации к проведению враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
…Как уже отмечалось, устанавливаемый санкциями статей 271 и 272 высший предел лишения свободы (двадцать лет) не соответствует опасности предусмотренных названными нормами преступлений.
В связи с этим предлагаем дополнить санкцию статьи 271 (и 272, если будет принято решение об ее сохранении) словами: “а при наличии особо отягчающих и отсутствии смягчающих обстоятельств – пожизненным лишением свободы”.
…Вызывает сомнение правильность формулировки оснований освобождения от уголовной ответственности за измену, шпионаж и действия по захвату власти, которые устанавливаются в примечании к статье 271…
Возражение вызывает возложение на субъекта обязанности способствовать предотвращению ущерба интересам Российской Федерации, так как деяния, предусмотренные статьями 271, 272 и 274, относятся к преступлениям с “формальными” составами, в связи с чем преступные последствия в виде причинения ущерба интересам России в их объективную форму не включаются. Анализ названных составов показывает, что фактический ущерб интересам России не может быть нанесен непосредственно действиями виновного, поскольку такой ущерб наносится в результате враждебной деятельности иностранного государства или зарубежной организации (статьи 271 и 272) либо преступного сообщества (статья 274). Поэтому и предотвращение подобного ущерба от действий субъекта напрямую не зависит: он может только содействовать усилиям российского государства по предотвращению, локализации, минимизации этого ущерба, причем такие усилия лица далеко не всегда способны привести к позитивному результату независимо от его намерений.
Тот факт, что предусмотренные перечисленными статьями деяния ущерб интересам государства способны причинить только опосредованно и что последствия в виде такого ущерба лежат вне рамок их составов, был известен уже давно…
Таким образом, основанием для освобождения от уголовной ответственности за эти преступления следует, на наш взгляд, признать добровольное и своевременное сообщение органам власти, способствующее им в принятии необходимых мер, направленных на предотвращение или устранение ущерба интересам Российской Федерации. Ссылка на иные способы предотвращения ущерба представляется излишней.
…Систематизируя все изложенное, предлагаем следующий вариант статьи 271:
“Статья 271. Измена Российской Федерации
Шпионаж, то есть передача, выдача, а равно собирание, похищение или хранение с целью передачи или выдачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной спецслужбы иных сведений для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации либо иное оказание помощи иностранному государству или иностранной организации в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, а равно склонение иностранного государства или иностранной организации к проведению такой деятельности (измена Российской Федерации), – наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с конфискацией имущества, а при наличии особо отягчающих обстоятельств и отсутствии смягчающих обстоятельств – пожизненным лишением свободы с конфискацией имущества.
Примечание 1. Под внешней безопасностью в настоящей статье понимается состояние защищенности суверенитета, территориальной неприкосновенности, конституционного строя, государственной, экономической, информационной, экологической безопасности, обороноспособности Российской Федерации и ее населения от внешних угроз.
Примечание 2. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, а также статьей 274 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти способствовало им в принятии необходимых мер по предотвращению или устранению ущерба интересам Российской Федерации”.
…Статью 272 “Шпионаж” предлагаем исключить, поскольку предусмотренные в ней действия должны, на наш взгляд, охватываться диспозицией статьи 271»[124].
В конечном итоге в Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ), принятый Государственной Думой 24 мая 1996 года, одобренный Советом Федерации 5 июня и подписанный Президентом РФ 13 июня того же года, включены статьи 275 и 276. Приводим содержание этих статей, причем текст статьи 275 УК РФ дается в редакции Федерального закона № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», согласно которой в санкции названной статьи дополнительная мера наказания в виде конфискации имущества заменена штрафом[125]:
«Статья 275. Государственная измена
Государственная измена, то есть шпионаж, выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, совершенная гражданином Российской Федерации, – наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет или без такового.
Примечание. Лицо, совершившее преступления, предусмотренные настоящей статьей, а также статьями 276 и 278 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации и если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Статья 276. Шпионаж
Передача, а равно собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, если эти деяния совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства, – наказываются лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет».
§ 5. Измена и шпионаж по законодательству государств СНГ И Ближнего зарубежья
До распада СССР в уголовных кодексах союзных республик воспроизводились тексты статей 1 и 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», в которых предусматривалась уголовная ответственность за измену Родине и шпионаж. Поэтому во всех союзных республиках составы названных преступлений описывались одинаково и санкции за их совершение были одни и те же. После распада СССР в бывших союзных республиках были приняты новые уголовные кодексы.
Ответственность за измену и шпионаж, установленная по законодательству государств, образовавшихся на территории бывшего СССР, достаточно близка той, которая предусматривается за эти преступные деяния в Российской Федерации. Однако имеются и некоторые различия, которые мы надеемся продемонстрировать, приведя тексты соответствующих статей уголовных кодексов этих стран и прокомментировав их. Изучены уголовные кодексы всех стран Содружества Независимых Государств. Кроме того, проанализирована ответственность за измену и шпионаж по Модельному уголовному кодексу для СНГ, а также соответствующее законодательство всех трех стран Балтии: Латвии, Литвы и Эстонии.
Модельный уголовный кодекс для СНГ
Представляется целесообразным рассмотреть прежде всего статьи Модельного уголовного кодекса – рекомендательного законодательного акта для Содружества Независимых Государств, принятого на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств – участников стран СНГ 17 февраля 1996 года.
В названном Модельном уголовном кодексе статьи, предусматривающие ответственность за измену и шпионаж, помещены в главу 31 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», входящую в раздел XIII «Преступления против государственной власти».
Это статья 293 «Измена государству» и статья 296 «Шпионаж»[126]. Тексты названных статей приводятся в Приложении.
Оба деяния Модельным уголовным кодексом объявляются особо тяжкими преступлениями. Согласно части пятой статьи 18 Модельного уголовного кодекса «особо тяжкими признаются умышленные преступления, за которые настоящим Кодексом предусмотрено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок свыше двенадцати лет или более тяжкое наказание».
Статьи 293 и 296 Модельного уголовного кодекса весьма напоминают статьи 275 и 276 УК РФ, точнее, названные статьи УК РФ в значительной мере соответствуют нормам Модельного уголовного кодекса. Разница заключается только в трех моментах.
Во-первых, составу, предусмотренному статьей 293 Модельного уголовного кодекса, присвоено более правильное, на наш взгляд, название – измена государству.
Во-вторых, объект посягательства в обеих статьях описывается более подробно, чем в статьях 275 и 276 УК РФ: кроме внешней безопасности, в него включены суверенитет и территориальная неприкосновенность государства. Представляется, что эти дополнения избыточны, так как понятие «внешняя безопасность» включает в себя и суверенитет, и территориальную неприкосновенность.
В-третьих, поощрительная норма, изложенная в примечании к статье 293 Модельного уголовного кодекса, предусматривает освобождение от уголовной ответственности в случае социально одобряемого посткриминального поведения лица, совершившего измену государству или шпионаж. В то же время эта норма не распространяется на лиц, виновных в действиях, направленных на насильственный захват или удержание государственной власти (статья 294 Модельного уголовного кодекса). Полагаем, что такой подход является совершенно правильным, о чем более подробно будет сказано при рассмотрении предложений относительно совершенствования нормы, содержащейся в примечании к статье 275 УК РФ.
Азербайджан
Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (УК АР) утвержден Законом этого государства от 30 декабря 1999 года. Вступил в силу названный УК 1 сентября 2000 года.
В предисловии научного редактора к российскому изданию УК Азербайджанской Республики доктор юридических наук, профессор Бакинского государственного университета И. М. Рагимов пишет: «Гораздо полнее, чем в УК 1960 г., решен вопрос об ответственности за преступления против государственной власти. В главе “Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства” УК АР сохранены лишь немногие составы, предусмотренные в старом УК как особо опасные или иные государственные преступления. Новый закон более четко определяет признаки таких преступлений, как измена родине, шпионаж, диверсия, разглашение государственной тайны, полностью исключая их идеологические и мифологические признаки. В новый УК не включены статьи о вредительстве, о призывах к изменению государственного строя и к совершению преступлений против государства, об участии в антигосударственной организации, о передаче иностранной организации сведений, составляющих государственную тайну, о недонесении о государственных преступлениях. История и опыт восстановления государственности Азербайджана, его геополитическое положение и ряд других факторов обусловили включение в данную главу УК норм об ответственности за использование Вооруженных Сил АР против азербайджанского народа или конституционных органов (ст. 275), насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278), создание не предусмотренных законодательством вооруженных формирований и групп (ст. 279) и вооруженный мятеж (ст. 280), предусмотрев за их совершение самые суровые наказания»[127].
В УК Азербайджанской Республики ответственность за измену и шпионаж устанавливается статьями 274 и 276, которые включены в главу 31 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» раздела XI «Преступления против государственной власти». Статьи носят такие же названия, как и в УК РФ: статья 274 «Государственная измена» и статья 276 «Шпионаж»[128]. Тексты указанных статей воспроизводятся в Приложении.
Различия в нормах, устанавливающих уголовную ответственность за государственную измену и шпионаж по уголовным кодексам Российской Федерации и Азербайджанской Республики, можно провести по следующим линиям.
Во-первых, по-разному сформулирован объект посягательства в статьях о государственной измене (статья 274 УК АР) и о шпионаже (статья 276 УК АР). В статье о государственной измене он описан более пространно. В ней указывается, что государственная измена совершается в ущерб суверенитету, территориальной целостности, государственной безопасности или обороноспособности Азербайджанской Республики, то есть сохранена формулировка статьи 1 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» в редакции 1984 года. С данным описанием можно согласиться, однако представляется более предпочтительным указание на то, что это преступление совершается в ущерб внешней безопасности, как это сделано в статьях 275 и 276 УК РФ и в статье 276 УК АР о шпионаже.
Во-вторых, в статье 274 УК АР по сравнению со статьей 275 УК РФ и статьей 293 Модельного уголовного кодекса расширен перечень форм государственной измены: в него включен переход на сторону врага. По-видимому, данное решение является вполне обоснованным.
В-третьих, в статье 274 УК АР устанавливается уголовная ответственность за выдачу государственной тайны только иностранному государству. Полагаем, что более предпочтительным является подход Модельного уголовного кодекса и УК РФ, в которых предусматривается наказание за выдачу государственной тайны не только иностранному государству, но и иностранной организации, а также представителям иностранного государства или иностранной организации.
В-четвертых, в объективную сторону шпионажа второго вида статья 276 УК АР включает, кроме передачи и собирания по заданию органов спецслужб иностранных государств иных сведений, также и похищение таких сведений с целью их передачи. Думается, что отсутствие в УК РФ указания на похищение иных сведений является пробелом, который было бы целесообразно восполнить.
В-пятых, в качестве «адресата» шпионажа второго вида статья 276 УК АР называет органы спецслужб иностранных государств. Представляется, что эта формулировка является более точной, чем использованная в статье 276 УК РФ («иностранная разведка»).
В-шестых, существенно отличаются санкции рассматриваемых статей по УК АР и УК РФ. Государственная измена по статье 274 УК АР наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет либо пожизненным лишением свободы с конфискацией имущества или без таковой. Таким образом, минимальный срок лишения свободы за это преступление в Азербайджанской Республике ниже, чем в России, зато предусматривается пожизненное лишение свободы, которого нет в санкции статьи 275 УК РФ. Согласно статье 276 УК АР за шпионаж предусматривается более мягкое наказание, чем в России. Это касается как минимального срока лишения свободы, так и максимального.
В-седьмых, имеется своеобразие в поощрительной норме, содержащейся в примечании к статье 274 УК АР. Освобождение от уголовной ответственности предусматривается не для всех лиц, совершивших государственную измену или шпионаж, а только для тех, кто был завербован органами спецслужб иностранных государств. Кроме того, по сравнению с примечанием к статье 275 УК РФ предусматривается еще одно дополнительное условие освобождения от уголовной ответственности – несовершение никаких действий во исполнение полученного преступного задания. Другими словами, в УК АР сохраняется правило, которое было установлено частью второй статьи 1 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» в редакции 1984 года. Тем самым значительно сужается круг лиц, подлежащих освобождению от уголовной ответственности в связи с социально одобряемым поведением после совершения государственной измены или шпионажа.
Республика Армения
Уголовный кодекс Республики Армения (УК АР) принят Законом названной Республики от 18 апреля 2003 года, введен в действие 1 августа 2003 года.
Преступления против внешней безопасности Республики Армения предусматриваются статьей 299 «Государственная измена»[129] и статьей 302 «Шпионаж»[130], которые включены в главу 28 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» раздела 11 «Преступления против государственной власти» УК РА. Таким образом, раздел, глава и статьи имеют те же названия, что и соответствующие раздел, глава и статьи в УК РФ. Тексты статей 299 и 302 УК РА помещены в Приложении.
Сравнительный анализ показывает, что положения УК РА об уголовной ответственности за посягательства на внешнюю безопасность страны весьма близки к соответствующим нормам УК РФ. Прежде всего, УК РА предусматривает составы с теми же названиями, что и УК РФ. Одинаково понимаются вопросы, относящиеся к родовому, видовому и непосредственному объектам государственной измены и шпионажа. Правда, на наш взгляд, при описании непосредственного объекта этих преступлений законодатель Республики Армения излишне включил в него упоминание суверенитета и территориальной неприкосновенности, так как образующие их общественные отношения входят в качестве составных частей в систему внешней безопасности.
В отличие от статьи 275 УК РФ, статья 299 УК РА включает не три, а четыре формы государственной измены: кроме шпионажа, выдачи государственной тайны и иного оказания помощи она предусматривает ответственность еще и за «переход в лагерь противника». Эта форма соответствует «переходу на сторону врага», который упоминался в числе форм измены Родине в пункте «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года. Представляется, что подобный подход к данной проблеме в УК РА является более правильным и его следовало бы учесть при дальнейшем совершенствовании российского уголовного законодательства. Одинаково в УК РФ и УК РА решаются вопросы об «адресатах» государственной измены и шпионажа, о видах шпионажа и их объективной стороне, о субъектах и субъективной стороне анализируемых преступлений.
Как и УК РФ, УК РА содержит поощрительную норму об освобождении от уголовной ответственности лица, совершившего государственную измену или шпионаж, при условии его деятельного раскаяния, то есть активных действий по предотвращению дальнейшего вреда. Правда, поощрительная норма изложена не в примечании, как в УК РФ, а в части второй статьи 299 УК РА. Кроме того, в качестве условия освобождения от ответственности эта норма называет только добровольность сообщения органам власти или иных действий по предотвращению дальнейшего вреда, не упоминая об их своевременности. Полагаем, что в этой части формулировка примечания к статье 275 УК РФ является более предпочтительной.
Имеются отличия и в санкциях сопоставляемых статей: в УК РА за государственную измену и шпионаж установлено более мягкое наказание, чем по УК РФ. Кроме того, санкция части первой статьи 299 УК РА в качестве дополнительной меры наказания предусматривает конфискацию имущества.
Беларусь
Уголовный кодекс Республики Беларусь (УК РБ) был принят Палатой представителей этого государства 2 июня 1999 года, одобрен Советом Республики 24 июня 1999 года. Вступил в действие УК РБ с 1 января 2000 года.
В Уголовном кодексе Республики Беларусь ответственность за измену и шпионаж установлена примерно такая же, как и в УК Российской Федерации, однако имеются и существенные отличия. Статьи, в которых говорится об ответственности за эти преступления (статьи 356 и 358), находятся в главе 32 Кодекса «Преступления против государства»[131]. Их тексты воспроизводятся в Приложении.
Можно выделить следующие особенности этих норм УК РБ.
Во-первых, преступление, предусмотренное статьей 356 УК РБ, именуется так же, как и в Модельном уголовном кодексе: измена государству. Как уже отмечалось, это название представляется более точным.
Во-вторых, объект измены государству описывается в статье 356 УК РБ более подробно, чем в статье 275 УК РФ, и больше соответствует тому, как это предлагается в Модельном уголовном кодексе. В статье 356 УК РБ отмечается, что измена государству совершается «в ущерб внешней безопасности Республики Беларусь, ее суверенитету, территориальной неприкосновенности, национальной безопасности и обороноспособности». Полагаем, что данное перечисление является избыточным. Зато неоправданно широким представляется определение объекта посягательства при шпионаже в статье 358 УК РБ, где говорится, что сведения передаются или собираются для использования их «в ущерб интересам Республики Беларусь».
В-третьих, в число форм измены государству, как и в УК АР, включен переход на сторону врага во время войны или вооруженного конфликта. Как уже отмечалось, отсутствие в статье 275 УК РФ этой формы государственной измены считаем пробелом в законодательстве.
В-четвертых, УК РБ значительно сужает по сравнению с УК РФ понятие измены государству в форме иного оказания помощи. Прежде всего УК РБ рассматривает в качестве измены оказание помощи только иностранному государству, оставляя за ее рамками оказание помощи иностранной организации. Далее, статья 356 УК РБ устанавливает, что изменой государству является лишь помощь, оказываемая «по заданию органов или представителей иностранного государства». При этом ограничиваются и способы оказания такой помощи. Определено, что изменой государству является помощь, осуществленная «путем совершения преступлений против государства». Следовательно, действия, совершаемые по заданию органов или представителей иностранного государства, которые прямо не предусмотрены статьями 357 (заговор с целью захвата государственной власти), 359 (террористический акт), 360 (диверсия) или 361 (призывы к свержению или изменению конституционного строя Республики Беларусь или к совершению преступлений против государства), указанной формой измены государству не охватываются.
В-пятых, в статье 356 УК РБ об измене государству имеется часть вторая, предусматривающая ответственность за квалифицированный состав этого преступления – измену государству, сопряженную с убийством. Полагаем, что данный подход является вполне конструктивным, в связи с чем и в УК РФ можно было бы предусмотреть ответственность за государственную измену, совершенную при отягчающих обстоятельствах.
В-шестых, значительно отличаются от установленных УК РФ санкции статей 356 и 358 УК РБ. Часть первая статьи 356 и статья 358 УК РБ предусматривают наказание в виде лишения свободы на срок от семи до пятнадцати лет. Таким образом, с одной стороны, за измену государству и за шпионаж установлена одинаковая ответственность независимо от гражданства виновного. С другой стороны, наказание за эти преступления по УК РБ значительно мягче, чем это предусмотрено УК РФ, причем ниже как минимальный, так и максимальный сроки лишения свободы. Однако за квалифицированный состав измены государству по части второй статьи 356 УК РБ установлено более суровое наказание, чем по статье 275 УК РФ: лишение свободы на срок от десяти до двадцати пяти лет, или пожизненное заключение, или смертная казнь с конфискацией имущества или без конфискации.
В-седьмых, имеется некоторое своеобразие в формулировке поощрительной нормы, которая изложена в примечании не к статье об измене государству, как в УК РФ, а к статье о шпионаже (статья 358 УК РБ). Согласно этой норме освобождается от уголовной ответственности лишь лицо, совершившее шпионаж либо измену государству в форме шпионажа. На остальные формы измены государству она не распространяется. Кроме того, в примечании изложены три условия подобного освобождения:
а) лицо должно добровольно прекратить преступную деятельность;
б) оно должно заявить государственным органам о совершенных им действиях, и в) должно оказать содействие в предотвращении вредных последствий.
Освобождение от уголовной ответственности, согласно примечанию к статье 358 УК РБ, возможно только при соблюдении всех трех условий.
Думается, что законодательная формулировка примечания к статье 358 УК РБ заслуживает самого пристального изучения.
Грузия
Уголовный кодекс (УК) Грузии был принят Парламентом и подписан Президентом этой страны 22 июля 1999 года. УК вступил в силу 1 июня 2000 года.
Как показывает анализ статей УК Грузии, устанавливающих уголовную ответственность за государственную измену и шпионаж, грузинский законодатель учел опыт уголовного законодательства Франции, который более подробно будет рассмотрен в последующих параграфах.
Изучаемые статьи помещены в главу XXXVII «Преступления против основ конституционного строя и безопасности Грузии» раздела одиннадцатого УК «Преступления против государства».
Глава открывается статьей 307 следующего содержания:
«Статья 307. Государственная измена
Государственной изменой считаются: нарушение территориальной неприкосновенности Грузии (статья 309), заключение антиконституционных договоров или ведение антиконституционных переговоров (статья 309), посягательство на внешнюю безопасность Грузии (статья 310), поступление на службу в иностранной разведке (статья 311), посягательство на обороноспособность Грузии (статья 312), выдача государственной тайны (статья 313), шпионаж (статья 314), заговор или мятеж в целях насильственного изменения конституционного строя Грузии (статья 315), саботаж (статья 318), оказание иностранному государству, иностранной организации или организации, подконтрольной иностранному государству, помощи в проведении враждебной деятельности (статья 319), если эти деяния совершены гражданами Грузии или постоянно проживающими в Грузии лицами без гражданства»[132].
Таким образом, статья 307 УК Грузии является по существу дефинитивной нормой. В ней дается определение, какие действия, совершенные гражданами Грузии и постоянно проживающими на территории этой страны лицами без гражданства, образуют государственную измену. В статье дается довольно обширный перечень такого рода действий. В то же время, как следует из содержания статьи 307, иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие на территории Грузии, тоже несут ответственность за совершение всех этих преступлений, однако совершенные ими деяния именуются не государственной изменой, а соответственно нарушением территориальной неприкосновенности Грузии, саботажем, шпионажем и т. д. Сама статья 307 санкции не имеет, в связи с чем наказание как гражданам Грузии и постоянно проживающим на ее территории лицам без гражданства, так и иностранным гражданам и остальным лицам без гражданства должно назначаться в соответствии с санкциями соответствующих статей УК.
Статьи 308–315, 318 и 319 УК Грузии описывают следующие составы:
статья 308 – нарушение территориальной неприкосновенности Грузии;
статья 309 – заключение антиконституционных договоров или ведение антиконституционных переговоров;
статья 310 – посягательство на внешнюю безопасность Грузии;
статья 311 – поступление на службу в иностранной разведке;
статья 312 – посягательство на обороноспособность Грузии;
статья 313 – выдача государственной тайны;
статья 314 – шпионаж;
статья 315 – заговор или мятеж в целях насильственного изменения конституционного строя Грузии[133];
статья 318 – саботаж;
статья 319 – оказание иностранному государству, иностранной организации или организации, подконтрольной иностранному государству, помощи в проведении враждебной деятельности[134].
Тексты всех перечисленных статей помещены в Приложении.
В статье 322 УК Грузии излагается норма о деятельном раскаянии в совершении преступлений против государства[135]. Ее текст также воспроизводится в Приложении. Статья 323 предусматривает уголовную ответственность за террористический акт, статья 324 – за технологический терроризм, статья 325 – за нападение на политическое должностное лицо Грузии и статья 329 – за захват заложника в террористических целях.
В предисловии к российскому изданию УК Грузии кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист РФ В. И. Михайов пишет: «Отличается своеобразием и новизной раздел о преступлениях против государства. В новом УК Грузии этот вопрос по сравнению с УК Грузии 1960 г. отражен гораздо полнее. В ст. 307 гл. XXXVII “Преступления против конституционного строя и безопасности Грузии” дан исчерпывающий перечень предусмотренных Уголовным кодексом деяний, совершение которых гражданами Грузии или постоянно проживающими в Грузии лицами без гражданства образует государственную измену. В числе таких преступлений законодатель называет нарушение территориальной неприкосновенности Грузии (ст. 308), заключение антиконституционных договоров или ведение антиконституционных переговоров (ст. 309), посягательство на внешнюю безопасность Грузии (ст. 310), поступление на службу в иностранной разведке (ст. 311), посягательство на обороноспособность Грузии (ст. 312), выдача государственной тайны (ст. 313), шпионаж (ст. 314), заговор или мятеж в целях насильственного изменения конституционного строя Грузии (ст. 315), саботаж (ст. 318), оказание помощи в проведении враждебной деятельности иностранному государству, иностранной организации или организации, подконтрольной иностранному государству (ст. 319). Из числа преступлений против конституционного строя и основ безопасности Грузии в этот перечень не включены разглашение государственной тайны (ст. 320) и нарушение порядка соблюдения государственной тайны (ст. 321). В числе новелл, относящихся к этой главе, следует назвать, в частности, отсутствие в статье, предусматривающей ответственность за шпионаж (ст. 314), указания на специальный субъект, каким выступает иностранец или лицо без гражданства.
В то же время УК Грузии декриминализировал пропаганду войны, призывы к изменению государственного строя и некоторые другие деяния»[136].
Однако создается впечатление, что В. И. Михайлов недостаточно внимательно ознакомился с текстом нового УК Грузии. Дело в том, что за все преступления, предусмотренные главой XXXVII УК Грузии, наступает равная ответственность независимо от гражданства субъекта. Так что специальный субъект не указывается не только в статье 314 УК Грузии, но и в остальных статьях, включенных в эту главу. Кроме того, не соответствует действительности утверждение автора предисловия, что законодатель в УК Грузии отказался от уголовной ответственности за пропаганду войны и призывы к изменению государственного строя. На самом деле в УК Грузии имеются статья 317 «Призывы к насильственному изменению конституционного строя или свержению государственной власти Грузии» и статья 405 «Призывы к развязыванию агрессивной войны».
Отметим некоторые особенности уголовной ответственности за государственную измену и шпионаж по УК Грузии.
1. Представляется, что законодатель Грузии ближе подошел к выполнению требований международно-правовых документов при формулировании составов этих преступлений, чем это сделано в России или в других странах СНГ, так как в УК Грузии предусматривается за них одинаковая уголовная ответственность независимо от гражданства субъекта.
2. Субъектами государственной измены наряду с гражданами Грузии признаются лица без гражданства, постоянно проживающие на грузинской территории. Такой подход достаточно логичен, хотя и не бесспорен.
3. Под государственной изменой грузинский законодатель понимает посягательства как на внешнюю, так и на внутреннюю безопасность страны. По-видимому, такой подход вполне допустим, хотя и не соответствует традиционному пониманию измены в российском уголовном праве, где ее принято рассматривать, прежде всего, как деяние, совершаемое в ущерб внешней безопасности государства.
4. Положительной стороной УК Грузии является достаточно подробное описание объективной стороны различных изменнических деяний. Приводимые в статьях рассматриваемой главы УК Грузии формулировки могут быть использованы при решении вопроса о том, какие действия следует относить к государственной измене в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям согласно статье 275 УК РФ. Разумеется, в соответствии со статьей 275 УК РФ такие действия образуют государственную измену лишь в том случае, если совершаются в ущерб внешней безопасности России.
5. Положительной оценки заслуживает конструирование статей анализируемой главы УК Грузии, поскольку большинство из них включает не только основные составы, но и квалифицированные, а некоторые – и особо квалифицированные. Это позволяет лучше индивидуализировать наказание в соответствии с содеянным. Думается, что статьи 275 и 276 УК РФ только выиграли бы, если бы были построены таким же образом.
6. Статья 313 УК Грузии отвечает на вопрос о том, чем выдача государственной тайны отличается от шпионажа (статья 314). Грузинский законодатель считает, что разграничение должно проводиться по признакам субъекта: за выдачу государственной тайны должен отвечать тот, кому «эта тайна была известна в силу служебного положения или была доверена в связи с исключительными обстоятельствами». Представляется, что и в УК РФ аналогичная форма государственной измены могла бы быть сохранена в случае законодательного толкования данного обстоятельства. Кроме того, было бы логично, если бы при этом за государственную измену в форме выдачи государственной тайны по УК РФ предусматривалось более суровое наказание. Полагаем, что подобный специальный субъект, нарушая свои обязательства перед государством о сохранении тайны, представляет большую общественную опасность, чем все другие лица, которые совершают посягательства на сохранность тайны.
7. Заслуживает серьезного внимания указание, содержащееся в статье 313 УК Грузии, о том, что публичное разглашение государственной тайны в ущерб государственным интересам Грузии должно приравниваться к выдаче государственной тайны иностранному государству, иностранной организации или их представителям. Автор уже неоднократно высказывал такую же точку зрения.
Казахстан
Несколько иной подход к проблеме уголовной ответственности за измену и шпионаж продемонстрировал законодатель Республики Казахстан. Уголовный кодекс Республики Казахстан (УК РК) был подписан Президентом 16 июля 1997 года. Он вступил в действие с 1 января 1998 года. В Уголовном кодексе этой Республики помимо статей, устанавливающих ответственность за государственную измену (статья 165) и шпионаж (статья 166), имеется еще статья 338 «Оказание содействия политическим партиям и профессиональным союзам иностранных государств». При этом статьи 165 и 166 (в редакции Закона РК от 5 мая 2000 года) включены в главу 5 УК «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства»[137], а статья 338 – в главу 14 «Преступления против порядка управления»[138]. Тексты перечисленных статей содержатся в Приложении. Там же дается содержание статей 165 и 166 УК Казахстана в прежней редакции.
Полагаем, что достаточно обоснованным является выделение такой формы государственной измены, как переход на сторону врага во время войны или вооруженного конфликта. В то же время вызывает сомнение целесообразность включения в УК РК такой нормы, как изложенная в статье 338 УК РК. Думается, что ее имело бы смысл принимать лишь при условии указания в ней, что ответственность по данной статье наступает в том случае, если в действиях виновного нет признаков государственной измены.
Отметим основные отличия ответственности за государственную измену и шпионаж, предусмотренной уголовными кодексами России и Казахстана.
1. Как уже отмечалось, в число форм государственной измены казахстанский законодатель включил переход на сторону врага. Эта форма государственной измены в статье 275 УК РФ не выделяется.
2. Предметом посягательства при совершении шпионажа и выдачи в Казахстане признаются государственные секреты, а не государственная тайна, как в статьях 275 и 276 УК РФ. Под государственными секретами по законодательству Казахстана понимаются три вида информации:
а) сведения, составляющие государственную тайну;
б) сведения, составляющие служебную тайну;
в) секретные сведения военного характера, не содержащие государственной тайны.
Таким образом, предмет шпионажа и выдачи по УК РК шире, чем по УК РФ.
3. В статье 165 УК Казахстана устанавливается повышенная уголовная ответственность за квалифицированный вид государственной измены: за совершение этого преступления во время войны или в боевой обстановке при отягчающих обстоятельствах. В статье 275 УК РФ квалифицирующие признаки государственной измены не предусматриваются.
4. В субъективную сторону государственной измены включена специальная цель – подрыва или ослабления внешней безопасности или суверенитета Республики Казахстан. В российском УК цель совершения государственной измены не указывается.
5. В статье 166 УК Казахстана отмечается, что при шпионаже второго вида иные сведения передаются или собираются для использования в ущерб внешней безопасности или суверенитету Республики Казахстан.
6. Отличаются и санкции статей 165 и 166 УК Казахстана. За основной состав государственной измены статья 165 УК Казахстана предусматривает более мягкое наказание, чем статья 275 УК РФ: лишение свободы на срок от 10 до 15 лет вместо срока от 12 до 20 лет по статье 275 УК РФ. Такое же наказание установлено за шпионаж по статье 166 УК РК, то есть, в отличие от УК РФ, минимальный срок лишения свободы за шпионаж не зависит от гражданства субъекта. Зато за квалифицированную государственную измену по статье 165 УК Казахстана грозит более суровое наказание: лишение свободы на срок до 20 лет или смертная казнь с конфискацией имущества или без таковой либо пожизненное лишение свободы с конфискацией имущества или без таковой. В отличие от статьи 276 УК РФ санкция статьи 166 УК Казахстана предусматривает в качестве дополнительной меры наказания конфискацию имущества.
Заметим, что в редакции статей 165 и 166 УК Казахстана, действовавшей до 5 мая 2000 года, предмет посягательства определялся так же, как и в УК РФ. 5 мая 2000 года этот предмет был значительно расширен. Наряду со сведениями, составляющими государственную тайну, в него включены информация, содержащая служебную тайну, и секретные сведения военного характера, не являющиеся государственной тайной. Как уже отмечалось, эта совокупность сведений ныне именуется государственными секретами.
Кыргызская Республика
Уголовный кодекс Кыргызской Республики (УК КР) принят в 1997 году. Уголовная ответственность за государственную измену и шпионаж устанавливается в этом УК статьями 292 и 293, включенными в главу 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» раздела X «Преступления против государственной власти»[139]. Статья 292 предусматривает наказание за государственную измену[140], а статья 293 – за шпионаж[141]. Кроме того, в кыргызском УК имеется статья 302 «Передача или собирание с целью передачи иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну»[142]. Содержание указанных трех статей полностью воспроизводится в Приложении.
Нормы об уголовной ответственности за государственную измену и шпионаж по рассматриваемому УК весьма близки к предусмотренным статьями 275 и 276 УК РФ. Однако в статье 292 УК КР в числе форм государственной измены законодатель не указывает шпионаж. По-видимому, в этом УК данная форма рассматривается как разновидность выдачи государственной тайны. Если следовать формулировке диспозиции статьи 292 кыргызского УК, то собирание, похищение или хранение составляющих государственную тайну сведений, совершенные гражданином данной страны с целью передачи иностранному государству, зарубежной организации или их представителям, должны рассматриваться как приготовление к выдаче тайны перечисленным иностранным «адресатам». В то же время те же действия, осуществленные иностранным гражданином или лицом без гражданства, согласно статье 293 того же УК, образуют оконченный шпионаж. По-видимому, такое решение нелогично. Кроме того, оно не соответствует принципу равенства всех перед судом и законом.
Что касается статьи 302 анализируемого УК, предусматривающей ответственность за посягательства на служебную тайну, то законодатель, конечно, был вправе установить подобный уголовно-правовой запрет. Вместе с тем думается, что в диспозиции данной нормы было бы целесообразно указать, что ответственность по статье 302 УК наступает при отсутствии признаков государственной измены или шпионажа.
Молдова
Уголовный кодекс (УК) Республики Молдова был принят Парламентом страны 18 апреля 2002 года. В соответствии с частью (3) статьи 93 Конституции он промульгирован (от лат. promulgatio – объявление, обнародование) Президентом Республики Молдова Указом от 6 сентября 2002 года. 21 июня 2002 года Парламентом государства был принят органический Закон о введении в действие УК Молдовы. Органическими законами от 26 сентября и 19 декабря 2002 года в него внесен ряд уточняющих и конкретизирующих изменений и дополнений, в том числе в части сроков реализации как самого Закона, так и отдельных его положений.
Согласно статье 1 органического Закона о введении в действие УК Молдовы (в редакции органического Закона от 19 декабря 2002 года) он вступает в силу со дня вступления в действие нового Уголовно-процессуального кодекса Республики Молдова, одобренного в первом чтении Постановлением Парламента № 1148-XIV от 20 июля 2000 года. С этого дня признается утратившим силу УК, утвержденный Законом Молдавской ССР от 24 марта 1961 года, с последующими изменениями, а нормативные правовые акты, принятые до введения его в действие, применяются в части, не противоречащей ему.
Законодатель Молдовы пошел по пути разработки и принятия нового УК, что характерно для большинства государств, уголовные кодексы которых, как и молдавский УК 1961 года, относились к социалистическому уголовному праву. По-видимому, основания для такого решения были более чем убедительными ввиду масштаба нового законодательного материала, отраженного в новом УК[143].
Характерной чертой УК Молдовы является наличие в нем дефинитивных норм, разъясняющих смысл некоторых терминов, употребляемых в тексте Кодекса. Эти нормы включены в главу XIII Общей части УК, имеющую наименование «Значение некоторых терминов и выражений в настоящем Кодексе». Для целей нашего исследования интерес представляют статьи 119–120 УК[144], содержание которых приводится в Приложении.
Уголовная ответственность за измену и шпионаж устанавливается статьями 337 и 338, включенными в главу XVII Особенной части, названную «Преступления против публичной власти и безопасности государства». Заметим, что нумерация в Общей и Особенной частях УК Молдовы осуществлена по отдельности. Статья 337 предусматривает наказание за измену Родине, а статья 338 – за шпионаж[145]. Их тексты также помещены в Приложении.
Нормы об уголовной ответственности за измену и шпионаж, содержащиеся в УК Молдовы, имеют значительное сходство с изложенными в статьях 275 и 276 УК РФ. Вместе с тем имеются и некоторые отличия.
1. Преступление, предусмотренное статьей 337 УК Молдовы, именуется, как и в советское время, «изменой Родине».
2. Объектом преступлений, о которых говорится в статьях 337 и 338 этого УК, законодатель Молдовы признает суверенитет, территориальную неприкосновенность, государственную безопасность страны, как это предусматривалось УК Молдавской ССР.
3. В отличие от статьи 275 УК РФ в число форм измены включен переход на сторону врага.
4. Диспозиция статьи 337 УК Молдовы в качестве изменнических действий рассматривает оказание помощи только иностранному государству. Оказание помощи иностранной организации и ее представителям в качестве измены не оценивается.
5. В состав шпионажа законодатель Молдовы не включил хранение сведений, составляющих государственную тайну, с целью их передачи иностранным «адресатам».
6. «Адресатами» шпионажа первого вида в статье 338 УК Молдовы признаются иностранное государства, иностранная организация и их агентура, а не представители, как в статье 276 УК РФ. Полагаем, что формулировка статьи 276 УК РФ является более предпочтительной. В качестве «Адресата» шпионажа второго вида в диспозиции статьи 338 УК РФ указывается иностранная разведывательная служба, а не иностранная разведка, как в статье 276 УК РФ. Полагаем, что более точным являлся бы термин «иностранная спецслужба».
7. Более жесткими, чем в России, являются санкции статей 337 и 338 УК Молдовы: за оба преступления может быть назначено лишение свободы на срок от 16 до 25 лет, а за измену Родине в качестве альтернативной меры наказания предусматривается и пожизненное заключение.
Туркменистан
Уголовный кодекс Туркменской Республики (УК ТР) принят в 1997 году. Ответственность за измену государству предусматривается статьей 171 УК ТР[146], ответственность за шпионаж – статьей 172[147]. Обе статьи включены в состав главы 22 «Преступления против государства» раздела Х, который имеет такой же заголовок. Тексты статей приведены в Приложении.
Законодательные формулировки статей 171 и 172 УК Туркменистана весьма близки к описанию аналогичных преступлений в УК РФ. Различия сводятся к следующему.
1. Преступление, предусмотренное статьей 171 УК ТР, именуется не государственной изменой, а изменой государству, что, на наш взгляд, является более предпочтительным.
2. В статьях 171 и 172 УК Туркменистана дается более развернутая характеристика объекта посягательства при совершении измены и шпионажа, чем в УК РФ, причем его описание в названных статьях не совпадает. В статье 171 УК ТР, устанавливающей уголовную ответственность за измену государству, указывается, что это преступление совершается «в ущерб независимости, целостности, территориальной неприкосновенности, государственной безопасности, нейтралитету и обороноспособности» Республики Туркменистан. Что касается шпионажа, то он, согласно статье 172 УК Туркменистана, посягает на независимость, государственный суверенитет, нейтралитет, территориальную целостность, национальную безопасность или обороноспособность этой страны. Указание на нейтралитет как на одну из составляющих внешней безопасности Туркменистана является вполне закономерным, так как эта Республика объявила о своем нейтралитете. Тем не менее вызывает сомнение обоснованность различных формулировок составляющих внешней безопасности, которые приводятся в цитируемых статьях.
3. В статье 171 УК Туркменистана в качестве «адресата» выдачи государственной тайны и иного оказания помощи называется только иностранное государство, что, на наш взгляд, является недостаточным.
Таджикистан
Уголовный кодекс Республики Таджикистан (УК РТ) принят 21 мая 1998 года, вступил в действие с 1 сентября того же года. Прежде всего обращает на себя внимание близость норм, содержащихся в УК РТ, к статьям Модельного уголовного кодекса. Уголовная ответственность за измену и за шпионаж предусматривается нормами, включенными в главу 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» раздела XIII «Преступления против государственной власти». В статье 305 установлено наказание за измену государству[148], в статье 308 – за шпионаж[149]. Содержание статей воспроизводится в Приложении.
Тексты статей 305 и 308 УК РТ весьма близки к содержанию статей 275 и 276 УК РФ. Различие состоит в том, что преступление, предусмотренное статьей 305 УК этой Республики, именуется изменой государству. Как уже отмечалось, такое наименование, по мнению автора, является более предпочтительным, чем государственная измена. В качестве объекта посягательства при совершении измены государству и шпионажа таджикский законодатель называет суверенитет, территориальную неприкосновенность, обороноспособность или внешнюю безопасность Республики. Кроме того, в тексте поощрительной нормы, изложенной в примечании к статье 305 УК Таджикистана, говорится, что лицо, выполнившее условия, перечисленные в ней, может быть освобождено от уголовной ответственности, а не освобождается от уголовной ответственности, как это установлено в УК РФ и уголовных кодексах большинства стран СНГ. Думается, что содержащаяся в примечании к статье 275 УК РФ формулировка является более правильной, отвечающей потребностям более эффективной борьбы с изменой и шпионажем.
Узбекистан
Уголовный кодекс (УК) Республики Узбекистан был принят 22 сентября 1994 года на шестнадцатой сессии Верховного Совета Республики Узбекистан последнего созыва и вступил в силу с 1 апреля 1995 года.
Особенностью УК Узбекистана является наличие в нем раздела восьмого «Правовое значение терминов» (в редакции Закона Республики Узбекистан от 29 августа 1998 года). В этом разделе содержится, в частности, толкование следующих терминов: «военная тайна», «государственные секреты», «государственная тайна», «гражданин Республики Узбекистан»[150], «иностранный гражданин»[151], «лицо без гражданства»[152], «служебная тайна»[153]. Толкование перечисленных терминов воспроизводится в Приложении.
По-видимому, было бы целесообразно снабдить и УК РФ аутентичными толкованиями содержащихся в его статьях терминов, что, на наш взгляд, привело бы к сокращению в нем количества бланкетных норм.
Уголовная ответственность за измену государству устанавливается статьей 157[154], а за шпионаж – статьей 160[155]. Обе статьи включены в главу IX «Преступления против Республики Узбекистан» раздела II «Преступления против мира и безопасности». Мы их содержание даем в Приложении.
Сопоставление норм, содержащихся в статьях 157 и 160 УК Узбекистана, со статьями 275 и 276 УК РФ показывает, что, наряду со значительным сходством, между ними имеются и существенные различия.
Во-первых, преступление, ответственность за которое установлена статьей 157 УК Узбекистана, именуется изменой государству, а не государственной изменой, как в УК РФ.
Во-вторых, иначе, чем в УК РФ, дается описание объекта посягательства при совершении измены. Согласно статье 157 УК Узбекистана измена государству совершается в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности, безопасности, обороноспособности и экономике Республики. Что касается шпионажа, то в статье 160 УК Узбекистана вообще нет упоминания об объекте посягательства.
В-третьих, в числе форм измены государству в статье 157 УК Узбекистана упоминается переход на сторону врага, который в перечне форм государственной измены в статье 275 УК РФ отсутствует.
В-четвертых, предметом посягательства при совершении измены государству в формах шпионажа и выдачи тайны, а также шпионажа, предусмотренного статьей 160 УК Узбекистана, признаются государственные секреты, к которым УК этой страны относит государственную, военную и служебную тайны.
В-пятых, преступлением по УК Узбекистана признается только шпионаж первого вида: иные сведения в качестве предмета посягательства при шпионаже не рассматриваются.
В-шестых, «адресатом» при совершении шпионажа признаются иностранное государство, иностранная организация или их агентура, а при выдаче государственных секретов и ином оказании помощи – только иностранное государство.
В-седьмых, в объективную сторону шпионажа не включено хранение государственных секретов с целью их передачи иностранным «адресатам».
В-восьмых, в статье 157 УК Узбекистана в качестве альтернативной меры наказания за измену государству предусмотрена смертная казнь с конфискацией имущества.
В-девятых, поощрительные нормы об освобождении лица после совершения преступления в случае его социально одобряемого поведения включены в статьи как об измене государству, так и о шпионаже. Они включены не в примечания, как в УК РФ, а в части вторую и третью статей 157 и 160 УК Узбекистана. Текст их является более пространным, чем в примечании к статье 275 УК РФ.
Украина
Уголовный кодекс (УК) Украины принят Верховной Радой этой страны 5 апреля 2001 года. Он вступил в действие с 1 сентября 2001 года.
Особенная часть УК Украины открывается разделом I, озаглавленным «Преступления против основ национальной безопасности Украины». В этот раздел включены статья 111 «Государственная измена»[156] и статья 114 «Шпионаж»[157]. Их содержание приводится в Приложении.
Несмотря на близость текстов статей 111 и 114 УК Украины, с одной стороны, и статей 275 и 276 УК РФ – с другой, между ними имеются и значительные различия.
1. В статье 111 УК Украины более пространно, чем в УК РФ, раскрывается содержание объекта посягательства при совершении государственной измены: в ней указывается, что это преступление совершается в ущерб суверенитету, территориальной целостности и неприкосновенности, обороноспособности, государственной, экономической или информационной безопасности Украины. Полагаем, что УК РФ только выиграл бы, если в нем также были бы указаны составляющие внешней безопасности России.
2. Отличается от УК РФ перечень форм государственной измены: в статье 111 УК Украины не упоминается выдача государственной тайны, но зато указывается в качестве формы этого преступления переход на сторону врага в условиях военного положения или вооруженного конфликта. Думается, что такое решение вопроса является вполне обоснованным, так как выдача государственной тайны является, по нашему мнению, всего лишь частным случаем шпионажа, в то время как переход на сторону врага как специфическая разновидность оказания помощи иностранному «адресату» представляет повышенную общественную опасность и заслуживает выделения в самостоятельную форму измены.
3. В статье 114 УК Украины дается описание только первой формы шпионажа, предметом посягательства при совершении которой являются сведения, составляющие государственную тайну. Иные сведения в качестве предмета шпионажа законодателем Украины не рассматриваются. По-видимому, такой подход не является достаточно обоснованным.
4. В той же статье 114 в объективную сторону шпионажа включены только передача и собирание сведений, составляющих государственную тайну, с целью передачи их иностранным «адресатам». Если термин «собирание» включает в себя похищение и хранение сведений, то описание объективной стороны шпионажа в названной статье можно считать достаточным, хотя в доступной литературе нам не удалось выяснить, как в Украине толкуется это определение.
5. По УК Украины установлено более мягкое, чем по законодательству России, наказание за государственную измену и шпионаж.
6. Поощрительные нормы об освобождении от уголовной ответственности лиц, совершивших государственную измену и шпионаж, изложены не в примечании к статье об измене, как это сделано в УК РФ, а включены в тексты статей 111 и 114 УК Украины в виде вторых частей этих статей. При этом, в отличие от УК РФ, в указанных нормах устанавливаются разные условия для освобождения от ответственности граждан Украины, с одной стороны, и иностранных граждан и лиц без гражданства – с другой. Украинский гражданин, совершивший государственную измену, освобождается от уголовной ответственности, если он во исполнение преступного задания иностранного государства, иностранной организации или их представителей никаких действий не совершил и добровольно сообщил органам государственной власти о своей связи с ними и о полученном задании. Таким образом, в части второй статьи 111 УК Украины по существу воспроизводится норма, содержавшаяся в части второй статьи 1 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» в редакции 1983 года (пункт «б» статьи 64 УК РСФСР 1960 года). По-другому решается вопрос об освобождении от ответственности иностранных граждан и лиц без гражданства, совершивших шпионаж. Согласно части второй статьи 114 УК Украины для их освобождения от ответственности необходимо, чтобы они прекратили шпионскую деятельность и добровольно сообщили органам государственной власти о содеянном, «если вследствие этого и принятых мер было предотвращено нанесение вреда интересам Украины». Полагаем, что установление разных условий для освобождения от уголовной ответственности лиц, совершивших одинаковые преступления, в зависимости от их гражданства противоречит принципу равенства всех перед законом и судом.
Страны Балтии
Уголовная ответственность за измену и шпионаж в странах Балтии – Латвии, Литве и Эстонии – несколько отличается от той, которая характерна для Российской Федерации и других стран СНГ. Это в известной степени понятно, так как законодатели стран Балтии стремились продемонстрировать резкий разрыв с советским прошлым, подчеркивая, что в течение более пятидесяти лет они якобы являлись оккупированными территориями. Рассмотрим указанные нормы.
Латвия
Уголовный кодекс (УК) Латвийской Республики (в другом переводе – Уголовный закон Латвийской Республики; УЗ ЛР) принят 17 июня 1997 года Сеймом этой Республики. Он был обнародован Президентом государства 8 июля того же года и введен в действие с 1 апреля 1999 года.
Состава «измена государству» или «государственная измена» в УЗ ЛР нет. Наиболее близким к нему является состав «организованная деятельность, направленная на ликвидацию государственной независимости Латвийской Республики». Ответственность за него предусмотрена частью второй статьи 82 УЗ ЛР, включенной в главу X «Преступления против государства»[158]. Текст названной статьи полностью дается в Приложении.
В эту же главу X включена статья 85 «Шпионаж»[159], содержание которой также изложено в Приложении.
Особенности описания преступлений против внешней безопасности Латвии в уголовном законодательстве этой страны заключаются, прежде всего, в том, что в нем не рассматриваются различные формы таких преступлений. Наказывается любая организационная деятельность, направленная на ликвидацию государственной независимости Латвии, причем наказание за данное преступление установлено довольно мягкое. Ответственность за подобные действия, как и за шпионаж, согласно Уголовному закону Латвии, несут все лица, независимо от их гражданства.
Статья 85, устанавливающая наказание за шпионаж, разделена на две части, причем первая часть предусматривает ответственность за передачу, а также похищение или собирание не подлежащих разглашению сведений по заданию иностранных разведывательных служб для использования этих сведений в ущерб интересам Латвии. Часть вторая той же статьи устанавливает повышенную уголовную ответственность (вплоть до пожизненного заключения с конфискацией имущества) за те же действия, если предметом посягательства являются сведения, составляющие государственную тайну. Анализ статьи 85 показывает, что «адресатом» шпионажа латвийский законодатель признает только иностранные разведывательные службы, причем передача, похищение или собирание сведений рассматривается как шпионаж только тогда, когда указанные действия совершаются по заданию иностранных разведывательных служб.
Поощрительные нормы, освобождающие от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления, предусмотренные статьями 82 и 85 УК Латвийской Республики, в случае их деятельного раскаяния, в рассматриваемом Кодексе отсутствуют.
Литва
Уголовный кодекс Литовской республики (УК Литвы) утвержден 26 сентября 2000 года законом № VIII–1968. Этим же законом определено, что УК Литвы вступит в силу одновременно и только в согласовании с новыми Уголовно-процессуальным кодексом, Кодексом исполнения наказаний и Кодексом административных правонарушений Литовской республики. Поэтому дата вступления в силу всех перечисленных кодексов будет определена конкретным законом.
В соответствии с законодательной традицией УК Литвы состоит из Общей части, имеющей в 14 главах 98 статей, и Специальной части, насчитывающей в 32 главах 232 статьи[160]. Нумерация глав и статей в УК Литвы сквозная.
Своеобразием УК Литвы является то, что в соответствии со статьей 10 этого Кодекса преступные деяния подразделяются на преступления и уголовные проступки. Согласно статье 11 УК Литвы преступлением является опасное и запрещенное указанным Кодексом деяние (действие или бездействие), за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы[161]. Статья 12 УК Литвы устанавливает, что уголовным проступком признается опасное и запрещенное Кодексом деяние (действие или бездействие), за совершение которого предусмотрено наказание, не связанное с лишением свободы, за исключением ареста[162].
Преступления против внешней безопасности Литвы предусмотрены четырьмя статьями, включенными в главу XVI «Преступления против независимости Литовского государства, территориальной целостности и конституционного строя». Это статья 117 «Предательство», статья 118 «Пособничество другому государству действовать против Литовской республики», статья 119 «Шпионаж» и статья 120 «Колаборирование»[163]. Их содержание приводится в Приложении.
В качестве особенностей УК Литвы применительно к уголовной ответственности за преступления против внешней безопасности республики можно выделить следующее.
1. Объект посягательства при совершении этих преступлений раскрывается только в одной статье – 118, предусматривающей «пособничество другому государству действовать против Литовской республики». Согласно этой статье такое пособничество совершается «против Литовской республики – ее конституционного строя, суверенитета, целостности территории, защитной либо экономической мощи». По-видимому, подразумевается, что преступления, о которых говорится в статьях 117, 119 и 120 УК Литвы, посягают на тот же объект.
2. Субъектом преступлений, предусмотренных статьей 117 (предательство) и статей 120 (колаборирование), признается только гражданин Литвы. Первое преступление (предательство) может быть совершено только в военное время или после объявления военного положения. По существу это деяние представляет собой измену в форме перехода на сторону врага, как она понималась по УК РСФСР 1960 года и по ряду действующих УК стран СНГ. Второе преступление (колаборирование) может быть совершено в условиях оккупации или аннексии территории Литвы. Оно фактически также представляет собой разновидность перехода на сторону врага, хотя осуществляется не во время войны, а по окончании военных действий, если вся территория Литвы или ее часть будет подвергнута оккупации или аннексии.
3. Субъектом преступлений, ответственность за которые установлена статьей 118 (пособничество другому государству действовать против Литовской республики) и статьей 119 (шпионаж), может выступать любое лицо, независимо от его гражданства.
4. Деяние, предусмотренное статьей 118 УК Литвы (пособничество другому государству действовать против Литовской республики), является аналогом иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям, которое признается формой государственной измены по статье 275 УК РФ. Ответственность по статье 118 УК Литвы наступает при совершении данного преступления в мирное время. Если подобные действия гражданин Литвы совершает в военное время или после объявления военного положения либо в условиях оккупации или аннексии литовской территории, он должен нести ответственность соответственно по статьям 117 или 120 УК. Как квалифицируются действия, описанные в диспозиции статьи 118 УК Литвы, если они совершены в военное время либо в условиях оккупации или аннексии литовской территории иностранным гражданином или лицом без гражданства, литовский УК не устанавливает.
5. «Адресаты», которым субъект оказывает содействие при анализируемых четырех преступлениях, в диспозициях статей 117–120 УК Литвы описаны по-разному. При совершении предательства (статья 117) – это «враг», то есть военный неприятель. В статье 120 (колаборирование) – это структуры незаконной власти, осуществляющей оккупацию или аннексию литовской территории. В статье 118 (пособничество другому государству) и статье 119 (шпионаж) «адресатом» признается иностранное государство или его организация.
6. В объективную сторону шпионажа, кроме собирания, похищения и передачи сведений, включается также скупка информации.
7. Предметом простого шпионажа (часть первая статьи 119 УК Литвы) признаются только сведения, составляющие государственную тайну. Предметом квалифицированного шпионажа (часть вторая той же статьи) могут быть также иные сведения, представляющие интерес для разведки иностранного государства.
8. Квалифицирующим признаком шпионажа (часть вторая статьи 119 УК Литвы) объявляется его совершение по заданию иностранного государства или его организации.
9. Поощрительные нормы, освобождающие от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления против внешней безопасности Литвы, при условии их деятельного раскаяния, в УК этой страны отсутствуют.
Эстония
Во вступительной статье к российскому изданию Уголовного кодекса Эстонской Республики (УК Эстонии) «Новые принципы и институты Уголовного кодекса Эстонской Республики» кандидат юридических наук, доцент Н. И. Мацнев отмечает: «В отличие от других государств, образовавшихся на территории бывшего СССР, Эстонская Республика пошла не по пути приятия нового Уголовного кодекса Эстонской ССР и введения его в действие в 1992 году. Поэтому новая редакция Уголовного кодекса Эстонской Республики сохранила многие положения предыдущей редакции УК и включила новые нормы, отражающие социально-экономические изменения в обществе»[164].
Термин «измена государству» или «государственная измена» в УК Эстонии не употребляется. Взамен него используется понятие «действия, направленные против независимости и суверенитета Эстонской Республики». Ответственность за это деяние установлена статьей 62, включенной в главу вторую «Преступления против государства». В эту же главу помещена статья 63, предусматривающая уголовную ответственность за шпионаж[165]. Тексты этих статей даются в Приложении.
В качестве отличительных особенностей норм, устанавливающих уголовную ответственность за преступления против внешней безопасности по УК Эстонии, можно указать следующие.
1. Объектом преступления, предусмотренного статьей 62 УК Эстонии, законодатель этой страны считает независимость и суверенитет Республики. При этом в части второй той же статьи отмечается, что в случае, если деяние направлено на насильственный подрыв независимости и суверенитета Эстонии, насильственное нарушение ее территориальной целостности, на насильственный захват власти или насильственное изменение государственного строя страны, то оно образует квалифицированный состав и наказывается более сурово. По-видимому, в данном случае в содержание объекта эстонский законодатель включает дополнительно территориальную целостность страны, государственную власть и государственный строй Эстонии. Объект шпионажа в статье 63 УК Эстонии не раскрывается.
2. Объективная сторона деяния, которое описано в части первой статьи 62 УК Эстонии, заключается в любых действиях, состоящих в оказании помощи иностранным «адресатам» в деятельности, направленной в ущерб независимости и суверенитету Эстонии.
Исключение, согласно этой части статьи 62, составляют насильственные действия в ущерб независимости и суверенитету Эстонии, а также шпионаж, которые квалифицируются соответственно по части второй статьи 62 и статье 63 УК Эстонии.
3. «Адресатами» оказания помощи, согласно обеим частям статьи 62 УК Эстонии, признаются иностранное государство, организация иностранного государства, лицо или группа лиц, действующие по заданию иностранца или иностранного государства либо лицо, действующее по их заданию.
4. Объективная сторона преступления, ответственность за которое установлена частью второй статьи 62 УК Эстонии, состоит в действиях, направленных на насильственное причинение ущерба безопасности Эстонии. Анализ показывает, что для наступления ответственности по данной норме не требуется, чтобы лицо совершало насильственные действия. Достаточно, чтобы его деяние было направлено на насильственное причинение ущерба общественным отношениям, перечисленным в части второй статьи 62 УК Эстонии.
5. Объективная сторона шпионажа (статья 63 УК Эстонии) состоит в собирании или передаче информации.
6. В диспозиции статьи 62 УК Эстонии, как и в статье 276 УК РФ, рассматривается шпионаж двух видов. Предметом посягательства при шпионаже первого вида признаются сведения, составляющие государственную тайну, а при шпионаже второго вида – иные сведения (если они собираются или передаются по заданию иностранной разведки).
7. «Адресатами» шпионажа первого вида выступают иностранное государство, организация иностранного государства, иностранец или лицо, действующее по заданию иностранного государства. «Адресатом» шпионажа второго вида эстонский законодатель считает иностранную разведку.
8. Субъектами преступлений, предусмотренных статьями 62 и 63 УК Эстонии, признаются любые лица, независимо от их гражданства.
9. Поощрительные нормы, связанные с деятельным раскаянием лица, совершившего преступления, предусмотренные статьями 62 или 63 УК Эстонии, в Кодексе этой страны отсутствуют, как и в кодексах остальных стран Балтии.
Глава 2
Сравнительный анализ уголовной ответственности за измену и шпионаж по законодательству государств континентальной европы
§ 1. Уголовная ответственность за измену и шпионаж по законодательству ФРГ, Италии и Франции
Германия
Измена по законодательству Германии всегда сурово наказывалась. Так, в крупнейшем из памятников германского феодального права – «Каролине», изданной императором Священной Римской империи германской нации Карлом V в 1532 году, в частности, было установлено:
«CXXIV. Тот, кто злоумышленно учинит измену, должен быть, согласно обычаю, подвергнут смертной казни путем четвертования. Если это будет женщина, то ее надлежит утопить.
В том случае, когда измена могла причинить великий ущерб и соблазн, например если измена касается страны, города, собственного господина, одного из супругов или близких родственников, то возможно усугубить наказание путем волочения (к месту казни) или терзания клещами перед смертной казнью. В некоторых же случаях измены можно сперва обезглавить, а затем четвертовать преступника.
Судья и судебные заседатели должны соразмерять назначаемое наказание с обстоятельствами дела, а в случае сомнений обращаться за советом. Однако те лица, благодаря свидетельству которых судья или власти могут подвергнуть злодея надлежащему наказанию, могут быть освобождены от всякого наказания»[166].
В основе действующего Уголовного кодекса Федеративной Республики Германии (УК ФРГ) лежит Уголовное уложение Германской империи от 15 мая 1871 года. В последующем в него вносились многочисленные изменения и дополнения.
В развитии уголовного права Германии в XX веке принято различать несколько этапов.
Первый этап охватывает время военно-политического террора Веймарской республики. На втором этапе происходило нормотворчество первого рабоче-крестьянского советского государства – Баварской советской республики. Третий этап относится к периоду с 1933 по 1945 год, когда в Германии действовало национал-социалистское уголовное право. Оно отличалось крайней реакционностью, присущей фашистской правовой политике и идеологии. Четвертый этап начался после разгрома немецкого фашизма. Уголовные законы, принятые с 1933 по 1945 год, в соответствии со статьей 4 Потсдамского соглашения были отменены, и восстановлено действие Уголовного уложения 1871 года. Закон об изменении Уголовного кодекса от 4 августа 1953 года привел к опубликованию новой редакции УК от 25 августа 1953 года. Тогда же из названия УК было изъято выражение «для Германской империи» и было установлено его официальное название «Уголовный кодекс». Этот 20-летний период в отечественной литературе носит название уголовного права «холодной войны». В это время в УК ФРГ вносилось значительное количество изменений и дополнений. Большинство изменений и дополнений, касающихся уголовной ответственности за измену и шпионаж, были внесены в УК ФРГ «Восьмым законом об изменении уголовного права», который вступил в силу с 1 августа 1968 года. Пятый этап характеризовался либерализацией уголовной политики в 70–80-х годах прошлого века. И, наконец, шестой этап – период начавшегося с 1990 года воссоединения ФРГ и ГДР – период реформы уголовного права, направленный на создание единого уголовного законодательства на территории единой Германии. В настоящее время УК ФРГ имеет официальное название «Уголовный кодекс от 15 мая 1871 года в редакции от 13 ноября 1998 года» (с последующими изменениями)[167].
Уголовное законодательство ФРГ устанавливает ответственность за три вида измены (“der Verrat”): “der Friedensverrat”, “der Hochverrat” и “der Landesverrat”[168]. Термин “der Verrat” на русский язык переводится как «измена», «предательство», а также как «умышленное разглашение» или «выдача тайны». В российских изданиях УК ФРГ название первого вида измены вполне адекватно переводится как «измена миру»[169]. Что касается перевода названий двух остальных видов измены, то он является недостаточно корректным: термин “Hochverrat” переводится как «государственная измена»[170], а понятие “Landesverrat”, согласно московскому изданию Кодекса, – как «измена Родине»[171].
Между тем определение «государственная» и дополнение «Родины» в немецком тексте отсутствуют. Более того, согласно УК ФРГ ответственность за деяние, которое в московском издании Кодекса именуется «изменой Родине», несут все лица независимо от гражданства и происхождения, в связи с чем последний термин вообще не может применяться. Полагаем, что термин “der Hochverrat” более правильно было бы переводить как «верховная измена» или «особо важная измена». Как уже упоминалось, Екатерина II, которую трудно обвинить в недостаточном знании немецкой терминологии, переводила это словосочетание на современный ей русский язык как «вышняя измена»[172]. Исторически понятие «верховной измены» связано с «нарушением верности верховной власти» путем посягательства на особу монарха, порядок престолонаследия или на основы общественного и государственного строя, на форму правления. По мере общественного развития Германии в этом государстве, как и в других западных странах, все четче проявлялась тенденция, согласно которой «верховная измена» стала пониматься как посягательство на публичную власть, совершенное по политическим мотивам, а не на носителя власти (монарха). Определение “der Landesverrat” следовало бы, на наш взгляд, перевести либо буквально: «измена стране», как предлагали профессор П. И. Гришаев[173] и автор настоящего исследования[174] и как это сделано в петербургском издании УК ФРГ[175], либо, согласно смыслу, который вкладывает в него германский законодатель, как «измена государству». К сожалению, термин “Landesverrat” в издании 2003 года переводится почему-то по-разному: в заголовке второго раздела Особенной части УК ФРГ – как «государственная измена», в § 93 – как «измена стране», а в § 97а – как «измена Родине». По-видимому, следовало бы передавать это понятие каким-то одним русским словосочетанием.
К преступлениям, образующим «измену миру», УК ФРГ относит подготовку агрессивной войны (§ 80) и подстрекательство к агрессивной войне (§ 80а).
Термин “Hochverrat” (в неточном переводе – «государственная измена») по УК ФРГ означает преступления, совершаемые против внутренней безопасности государства. К этому понятию УК ФРГ относит такие составы, как «государственная измена Федерации» (§ 81), «государственная измена Земле», то есть одному из субъектов Федерации (§ 82), «подготовка к государственной измене» (§ 83). Имеется также § 83а «Деятельное раскаяние». В §§ 81–83 предусматриваются попытки с применением силы или с угрозой ее применения нарушить целостность ФРГ или какой-нибудь из составляющих ее земель либо изменить конституционный порядок ФРГ или Земли[176]. В теории уголовного права Германии данная группа преступлений понимается как посягательства «на бытие государства как такового, на внутренний мир в целом или мир в одной из земель федерации, а также на конституцию федерации или конституцию одной из ее земель»[177].
Ответственность за государственную измену (в российском понимании этого термина) и шпионаж предусматривается разделом вторым Особенной части УК ФРГ, который (в неточном переводе) имеет заголовок «Государственная измена Родине и угроза внешней безопасности». В юридической литературе ФРГ рассматриваемый термин понимается как «посягательство на существование государства и его положение вовне, в сфере его отношений с другими государствами»[178].
До 1 августа 1968 года ответственность за измену предусматривалась §§ 99–101. К преступлениям данной категории относились «умышленная измена», «умышленная подделка сочинений, чертежей и других предметов с целью использовать их в ущерб безопасности ФРГ», «неосторожная измена», «изменническая связь», «изменнический шпионаж» и «противоречащее долгу ведение государственных дел». По официальным данным, в 1966 году за эти преступления в ФРГ было привлечено к уголовной ответственности 128 человек, из них 110 субъектов осуждены к различным срокам тюремного заключения и 18 лиц оправданы[179]. В числе осужденных – советский разведчик Хайнц Фельфе, который в течение длительного времени служил на ответственной должности в западногерманской разведке (BND). В 1963 году Фельфе был осужден к 14 годам лишения свободы, однако в 1969 году его освободили в связи с обменом на агента спецслужб ФРГ, разоблаченного в Германской Демократической Республике[180]. В 1956 году в ФРГ к 4 годам лишения свободы был приговорен бывший президент Федерального ведомства по охране конституции (BVV) этой страны Отто Йон, который, оказавшись в 1954 году в Восточном Берлине, выступил по радио с критикой западногерманских властей, обвиняя их в нежелании объединения Германии. Когда Йон в 1956 году добровольно возвратился в ФРГ, его обвинили в связях с советской и восточногерманской разведками и признали виновным в «изменнической деятельности и шпионском заговоре»[181].
В настоящее время во второй раздел Особенной части УК Германии включены параграфы (их заголовки даются по русскому изданию 2003 года):
§ 93 «Понятие государственной тайны»;
§ 94 «Измена стране»;
§ 95 «Разглашение государственной тайны»;
§ 96 «Изменнический шпионаж: выведывание государственной тайны»;
§ 97 «Выдача государственной тайны»;
§ 97а «Разглашение нелегальной тайны»;
§ 97b «Разглашение сведений, ошибочно принимаемых за государственную тайну»;
§ 98 «Изменническая агентурная деятельность»;
§ 99 «Агентурная деятельность секретных служб»;
§ 100 «Сношения, создающие опасность для мирного существования»;
§ 100а «Изменнический подлог»;
§ 101 «Дополнительные последствия»;
§ 101а «Изъятие предметов»[182].
В качестве «адресатов» при совершении преступлений против внешней безопасности государства УК ФРГ называет «чужую власть», или «чужое правительство» (fremde Macht), и посредников этой чужой власти (правительства). В оригинале этот термин обозначается словами “fremde Macht”, который в русском издании неточно передается как «иностранное государство». Понятие “fremde Macht” гораздо шире термина «иностранное государство» (ausländische Staat), поскольку оно охватывало и власти бывшей ГДР, которую правящие круги ФРГ никогда не рассматривали как «иностранное государство».
Ответственность за совершение всех перечисленных деяний наступает вне зависимости от того, где они совершены: на территории ФРГ или за границей. Согласно § 5 УК ФРГ, озаглавленного «Деяния, совершенные за границей внутригосударственных правовых благ», «германское уголовное право действует независимо от права места совершения деяния» в отношении перечисленных в названном параграфе преступлений, в том числе в случаях совершения измены стране и создания угрозы внешней безопасности (§§ 94–100а).
Раздел второй Особенной части УК ФРГ открывается § 93 следующего содержания:
«§ 93. Понятие государственной тайны
(1) Государственной тайной являются факты, предметы или сведения, которые доступны только ограниченному кругу лиц и которые должны держаться в тайне от иностранного государства с тем, чтобы предотвратить опасность причинения серьезного вреда внешней безопасности Федеративной Республике Германии.
(2) Факты о нарушении свободного демократического конституционного строя или сохраняющиеся в тайне по отношению к партнерам Федеративной Республики Германии по договорам, согласованным на межгосударственном уровне ограничения вооружений, не являются государственной тайной»[183].
С учетом ранее высказанных замечаний в перевод абзаца (1), на наш взгляд, следовало бы внести уточнение, заменив выражение «от иностранного государства» словосочетанием «от чужого правительства» или «от чужих властей».
В соответствии с разъяснением, содержащимся в абзаце (1) пункта 1 статьи 7 4-го Закона об изменении уголовного права от 11 июня 1957 года, государственной тайне в смысле § 93 соответствует военная тайна союзных государств – членов НАТО. «Военной тайной, – говорится в этом разъяснении, – являются предметы или сведения, которые касаются обороны и держатся в секрете находящимися в пределах пространственной сферы данного закона (то есть на территории ФРГ. – В. Р.) или в пределах Земли Берлин учреждениями союзных государств в интересах их безопасности, безопасности их частей, дислоцированных в ФРГ, и частей, находящихся в Берлине. Исключением являются предметы и сведения, содержание которых в тайне является делом ФРГ».
В настоящее время в ФРГ существуют следующие грифы для обозначения степени секретности информации:
Streng Geheim – «совершенно секретно»;
Geheim – «секретно»;
Vertraulich – «не подлежит оглашению»;
Verschloβsache (VS) или Nur für der Dienstgebrauch – «для служебного пользования»[184].
Принимая положение, закрепленное в абзаце (2) § 93 УК, правящие круги ФРГ пытались выдать его за «ослабление» уголовно-правового преследования свободы печати и информации. При этом утверждалось, что закон больше не считает государственной тайной так называемую «нелегальную тайну», то есть противоречащее конституции засекречивание тех или иных сведений, а также «мозаичную тайну», то есть тайну, добытую путем научного и специального анализа и обобщения общедоступных фактов и сведений. Однако эти утверждения явно приукрашивают действительность, так как § 97а рассматривает в качестве измены выдачу фактов, касающихся нарушения правительством ФРГ согласованных в межгосударственном порядке ограничений вооружения.
Посягательства на государственную тайну преследуются согласно §§ 94–97 и 98 УК ФРГ. Их тексты даются в Приложении.
В § 94 УК установлено наказание за деяние, именуемое «измена стране». Оно состоит в сообщении государственной тайны иностранному государству (с учетом ранее высказанного замечания о неточности перевода термина “fremde Macht”) или одному из его посредников, либо в предоставлении ее неправомочному лицу, либо в публичном оглашении государственной тайны[185].
Анализ постановления, содержащегося в § 94 УК ФРГ, показывает, что в нем предусматривается ответственность за криминальное деяние, которое в Российской Федерации и в большинстве других стран именуется шпионажем первого вида.
Объектом этого преступления, как видно из текста параграфа, признаются общественные отношения, охраняющие внешнюю безопасность ФРГ. Предметом посягательства выступают факты, предметы и сведения, составляющие государственную тайну в соответствии с определением, которое дается в абзаце (1) § 93.
Объективная сторона преступления заключается в совершении следующих действий:
а) сообщении государственной тайны чужим властям (иностранному государству – согласно опубликованному переводу) или их посредникам;
б) предоставлении доступа к государственной тайне неправомочному лицу иным способом (например, путем создания возможности ознакомления с документами, прослушивания аудиозаписи, просмотра кино-, видео– или компьютерных материалов);
в) публичном оглашении государственной тайны (например, в средствах массовой информации, на собрании, митинге и т. п.) с тем, чтобы она стала достоянием «чужих властей».
Кроме того, объективная сторона деяния, предусмотренного § 94 УК ФРГ, включает создание указанными действиями опасности причинения тяжкого ущерба внешней безопасности ФРГ. Для ответственности по данному параграфу не требуется, чтобы такой ущерб был реально причинен: достаточно, чтобы действия субъекта лишь создавали опасность причинения вреда. Таким образом, § 94 УК ФРГ предусматривает ответственность за деяние, относящееся к числу «формальных» составов.
Субъектом «измены стране» может быть любое физическое лицо независимо от его гражданства, достигшее 14-летнего возраста (§ 19 УК ФРГ). Сказанное относится также к субъектам преступлений, предусмотренных §§ 95, 96, 97, 97a, 97b, 98, 99 и 100а.
Субъективная сторона состава характеризуется прямым умыслом и специальной целью: ответственность по § 94 УК ФРГ наступает, если действия, образующие объективную сторону деяния, совершаются, чтобы нанести ущерб Федеративной Республике Германии или оказать пособничество «чужим властям». Употребленный при этом термин «пособничество» показывает, что речь идет о помощи в проведении враждебной деятельности против ФРГ. Согласно абзацу (1) § 27 УК ФРГ «как пособник наказывается тот, кто преднамеренно содействовал другому лицу в преднамеренном совершении противоправного деяния»[186].
Абзац (2) § 94 УК ФРГ устанавливает уголовную ответственность за «особо тяжкие случаи» измены. В этом абзаце разъясняется, что под особо тяжким случаем понимается совершение измены при наличии одного из квалифицирующих обстоятельств: во-первых, злоупотребление виновным своим ответственным положением, которое обязывает его особо хранить государственные тайны; либо, во-вторых, создание этим деянием опасности особо тяжкого вреда внешней безопасности ФРГ.
Наказание, согласно абзацу (1) § 94 УК ФРГ, предусмотрено в виде лишения свободы на срок не менее одного года. В соответствии с абзацем (2) § 38 УК ФРГ это означает, что за совершение данного преступления может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок от одного года до 15 лет[187]. За деяние, о котором говорится в абзаце (2) анализируемого параграфа, может быть назначено пожизненное лишение свободы либо лишение свободы на срок от 5 до 15 лет.
На наш взгляд, заслуживают внимания следующие особенности рассматриваемой нормы.
Во-первых, формулировка объективной стороны «измены стране»: она охватывает не только прямое сообщение государственной тайны «чужим властям» или их посредникам, но и опосредованное доведение указанной информации до этих «адресатов» путем предоставления доступа к государственной тайне неправомочного лица или публичного ее оглашения. С точки зрения германского законодателя, важен не способ ознакомления «чужих властей» с государственной тайной, а содержание субъективной стороны виновного: наличие прямого умысла и специальной цели – причинить ущерб интересам ФРГ или содействовать «чужим властям» во враждебной Германии деятельности. Представляется, что судебно-следственной практике в Российской Федерации следует идти таким же путем. Правда, случаи квалификации как государственной измены действий по доведению до иностранных «адресатов» государственной тайны путем ее публичного оглашения или обнародования в средствах массовой информации в практике правоохранительных органов России имеются, однако предварительное следствие и суды действуют в данном вопросе еще весьма непоследовательно.
Во-вторых, интерес представляет подход законодателя ФРГ к установлению меры наказания за данное преступление в зависимости от квалифицирующих обстоятельств, в частности, ужесточение ответственности за совершение деяния лицом, злоупотребившим своим ответственным положением, которое обязывало его особо хранить государственные тайны. В связи с этим вызывает сомнение справедливость нормы, изложенной в статье 275 УК РФ, согласно которой выдача государственной тайны, совершаемая, как правило, лицами, имеющими допуск к этой информации, наказывается так же, как и остальные формы государственной измены. По-видимому, германский законодатель более правильно оценивает общественную опасность такого рода деяний.
В-третьих, следовало бы, по нашему мнению, изучить практику судов ФРГ по применению максимальной меры наказания за совершение измены. Представляется, что установление в России пожизненного лишения свободы за совершение государственной измены при отягчающих обстоятельствах было бы вполне справедливым и целесообразным.
В-четвертых, обоснованной считаем позицию германского законодателя, который признает субъектами анализируемого деяния всех лиц независимо от их гражданства.
В-пятых, § 94 УК ФРГ устанавливает уголовную ответственность только за сообщение «адресату» государственной тайны или за доведение ее до его сведения.
Собирание («выведывание») государственной тайны предусматривается другой нормой – абзацем (1) § 96 УК ФРГ (§ 95 УК ФРГ «Разглашение государственной тайны» рассматривает состав, аналогичный тому, о котором говорится в статье 283 УК РФ). Преступление, о котором говорится в § 96, именуется как «изменнический шпионаж: выведывание государственной тайны»[188].
Таким образом, состав шпионажа первого вида в УК ФРГ рассматривается не в одной норме, а в двух параграфах. При этом в абзаце (1) § 96 дается ссылка на § 94, в связи с чем можно сделать вывод, что «выведывание» осуществляется теми же субъектами и с теми же целями, как указывается в § 94. Заметим, что в абзаце (2) § 96 УК ФРГ предусматривается уголовная ответственность за «выведывание» государственной тайны, которое осуществляется, чтобы ее разгласить, как об этом говорится в § 95. Поэтому состав, раскрываемый в абзаце (2) § 96, нами не анализируется как не имеющий отношения к изменнической и шпионской деятельности. То же самое относится и к § 97 «Выдача государственной тайны», в котором фактически речь идет о преступлении, которое в УК РФ именуется «разглашение государственной тайны». Полагаем, что наименование этого состава и следовало бы перевести как «разглашение государственной тайны», поскольку немецкий законодатель эти два термина не различает, а в уголовном праве России их содержание отличается: специальным «адресатам» государственная тайна «выдается», а всем остальным – «разглашается». Отметим особенность данного параграфа: в его абзаце (2) устанавливается ответственность за «легкомысленную» выдачу государственной тайны.
Еще один вид изменнической (шпионской) деятельности рассматривается в § 97а УК ФРГ, который имеет заголовок «Разглашение нелегальной тайны»[189]. Представляется, что на русский язык данный заголовок более правильно было бы перевести «Выдача нелегальной тайны». Предметом посягательства при совершении этого преступления является нелегальная тайна, определение которой дается в абзаце (2) § 93 УК ФРГ. По-видимому, такого рода информация может рассматриваться как аналог иных сведений, являющихся предметом шпионажа второго вида по УК РФ. «Адресатами» выдачи, как и в § 94 и абзаце (1) § 96 УК ФРГ, выступают иностранное государство (точнее, чужие власти) или его посредник.
Лицо, совершившее это деяние, признается изменником страны (в опубликованном неточном переводе – изменником Родины). Субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от его гражданства. Наказание за него – такое же, как и за измену стране (§ 94). В параграфе разъясняется, что по этой норме наступает ответственность также и за выведывание нелегальной тайны, если оно совершается для сообщения сведений чужим властям или их посреднику.
Посягательство на нелегальную тайну рассматривается и в § 97b, в котором речь идет о совершении тех же действий, что и предусмотренные в рассмотренных нами параграфах, но при наличии ошибки в предмете посягательства. Он имеет заголовок «Разглашение сведений, ошибочно принимаемых за государственную тайну»[190]. Прежде всего заметим, что в перевод абзаца (1) анализируемого параграфа, который дается в Приложении, вкралась ошибка: в подлиннике речь идет не о принятии государственной тайны за нелегальную, а, наоборот, о заблуждении субъекта, который расценивал нелегальную тайну в качестве тайны государственной. В этом легко убедиться, сравнив хотя бы заголовок параграфа с содержанием абзаца (1). Таким образом, в параграфе рассматриваются вопросы ответственности при ошибке в предмете посягательства. Из текста параграфа явствует, что субъект отвечает за действия, предусмотренные § 94 (измена стране), § 95 (разглашение государственной тайны), § 96 (изменнический шпионаж: выведывание государственной тайны) и § 97 (выдача государственной тайны), не только тогда, когда предметом его посягательства являются сведения, в действительности составляющие государственную тайну. Ответственность наступает и в случаях, если он совершает деяния, описанные в перечисленных параграфах, посягая на нелегальную тайну, которую он принимает за государственную. При этом ему может быть назначено наказание, равное тому, которое предусмотрено за соответствующее посягательство на государственную тайну.
В абзаце (2) § 353b УК ФРГ, на который делается ссылка в абзаце (2) § 97b, говорится о специальных субъектах. Это лица, обязанные хранить информацию на основании решения федерального законодательного органа или законодательного органа Земли либо одного из его комитетов, или на основании указания другой административной инстанции о наказуемости формального нарушения обязанности сохранения тайны[191].
В § 98 УК ФРГ устанавливается уголовная ответственность за «изменническую агентурную деятельность»[192]. Согласно этому параграфу наказывается любое лицо, независимо от гражданства, которое осуществляет в пользу «чужих властей» деятельность, направленную на получение или передачу государственной тайны либо заявляет «чужим властям» или их посреднику о своей готовности к подобной деятельности. Другими словами, деяние признается оконченным преступлением не только тогда, когда субъект передал или собрал информацию, составляющую государственную тайну. Оно считается завершенным и с момента осуществления каких-либо действий по ее передаче или собиранию, независимо от того, успел ли виновный собрать или передать такую информацию. Оконченным преступлением § 98 УК ФРГ объявляет и дачу субъектом «чужим властям» или их посреднику согласия на передачу им или собирание для них сведений, составляющих государственную тайну.
В абзаце (2) этого параграфа изложена поощрительная норма, позволяющая смягчить виновному лицу наказание в случае его деятельного раскаяния либо вообще освободить его от наказания. Деятельное раскаяние, необходимое для смягчения наказания или освобождения от него, должно заключаться в прекращении субъектом преступной деятельности и в сообщении сведений государственной службе. Смягчение наказания или освобождение от него виновного в подобной ситуации – право, а не обязанность суда. В соответствии с абзацем (2) § 49 УК ФРГ суд в таких случаях может снизить наказание в виде лишения свободы до минимального срока либо заменить лишение свободы денежным штрафом[193]. Абзац (2) предусматривает и условия обязательного освобождения субъекта от наказания. Для этого необходимо наличие трех условий: во-первых, совершение «изменнической агентурной деятельности» вынужденно, по принуждению «чужих властей» или их посредников; во-вторых, добровольное прекращение субъектом указанной деятельности» и, в-третьих, незамедлительное сообщение им соответствующему органу о том, что ему известно.
Таким образом, сравнение предписаний, содержащихся в абзаце (2) § 98 УК ФРГ и в примечании к статье 275 УК РФ, показывает, что российское уголовное право предусматривает более широкое применение института деятельного раскаяния к лицам, совершившим государственную измену и шпионаж, чем это установлено законодательством ФРГ. При этом примечание к статье 275 УК РФ говорит о полном освобождении деятельно раскаявшихся изменников и шпионов от уголовной ответственности, в то время как абзац (2) § 98 УК ФРГ позволяет в аналогичных ситуациях лишь смягчить наказание или освободить от него, причем принятие таких решений зависит от усмотрения суда.
Особый случай изменнических действий предусматривается § 99 УК ФРГ. В этом параграфе устанавливается уголовная ответственность за посягательство, предметом которого являются иные сведения, как они понимаются в статье 276 УК РФ. Таким образом, в этом параграфе речь идет о шпионаже второго вида. § 99 имеет заголовок «Агентурная деятельность иностранных секретных служб»[194].
Как уже отмечалось, предметом посягательства при совершении преступления, предусмотренного § 99 УК ФРГ, являются иные сведения. От деяния, ответственность за которое установлена § 98, оно отличается именно предметом посягательства, а также тем, что «адресатом» признается не иностранное государство вообще, а секретная служба зарубежной страны. В остальном составы обоих преступлений совпадают: они посягают на один и тот же объект (общественные отношения, охраняющие внешнюю безопасность ФРГ), общими у них являются объективная и субъективная сторона, а также субъект. Рассматриваемое деяние так же, как и предусмотренное § 98, относится к числу преступлений с «формальными» составами. Завершенным оно признается уже с момента дачи согласия на осуществление действий в пользу секретной службы иностранного государства.
Абзац (2) § 99 предусматривает квалифицированный вид деяния. Отягчающими обстоятельствами признаются, во-первых, осуществление посягательства в отношении сведений, составляющих служебную, или (в терминологии германского законодательства) «ведомственную», тайну[195] и, во-вторых, наличие одного из двух условий: совершение преступления специальным субъектом или создание в результате его осуществления опасности причинения тяжкого вреда ФРГ. Специальным субъектом деяния, предусмотренного абзацем (2) § 99, признается лицо, совершающее данное преступление путем злоупотребления ответственным положением, которое обязывает его особо хранить такие тайны.
В соответствии с абзацем (3) § 99 на предусмотренное этим параграфом преступление распространяется действие поощрительной нормы, изложенной в абзаце (2) § 98.
В отличие от приведенных ранее параграфов, субъектом преступления, предусмотренного § 100 «Отношения, создающие опасность мирного существования»[196], признается только гражданин ФРГ, «основа жизнедеятельности которого находится в пространстве действия» УК ФРГ. Объективная сторона деяния состоит в установлении или поддержании отношений с правительством, объединением или учреждением «вне пространства действия» УК ФРГ или с одним из их посредников. Субъективная сторона преступления предполагает наличие прямого умысла и специальной цели – развязать войну или организовать вооруженную акцию против ФРГ. Таким образом, преступление, о котором говорится в § 100 УК ФРГ, имеет значительное сходство с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ).
Обращает на себя внимание тот факт, что абзац (2) § 100 УК ФРГ предусматривает квалифицированный состав этого преступления против внешней безопасности страны. В случаях, когда виновный своими действиями создает значительную опасность для целостности ФРГ, ему может быть назначено пожизненное лишение свободы или лишение свободы на срок не менее пяти лет.
Ответственность за последнее преступление изменнического характера предусматривается § 100a УК ФРГ. Деяние в УК названо «Изменническим подлогом»[197]. Субъектом этого деяния, как и в §§ 94–99, признается любое физическое лицо, независимо от его гражданства. По объективным и субъективным признакам это деяние представляет собой аналог некоторых криминальных действий, которые охватываются составом государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ).
В § 101 УК ФРГ установлено, что, наряду с лишением свободы на срок не менее шести месяцев за умышленное деяние, предусмотренное разделом вторым Уголовного кодекса, суд может лишить осужденного права занимать публичные должности, пользоваться правами, полученными в результате публичных выборов, а также лишить права публично выбирать или голосовать[198]. Согласно § 101a УК ФРГ в случае совершения какого-либо преступления из числа перечисленных в разделе втором Кодекса могут быть изъяты, во-первых, предметы, которые получены в результате деяния или применялись при его совершении либо подготовке к нему или предназначались для него; во-вторых, предметы, содержание которых или сведения о которых составляют государственную тайну, а также предметы указанного в § 100a вида, связанные с деянием[199].
Кроме того, УК ФРГ предусматривает еще три состава, которые германским законодателем рассматриваются как преступления против обороны, в связи с чем соответствующие параграфы включены в раздел пятый Кодекса, озаглавленный «Наказуемые деяния, направленные против обороны страны». Однако с позиций российского уголовного права они при определенных условиях могут оцениваться как посягательства и на внешнюю безопасность государства. Указанные составы предусматриваются § 109f «Разведывательная деятельность, создающая угрозу для безопасности», § 109g «Изготовление изображений, представляющих угрозу для безопасности страны» и § 109h «Вербовка для иностранной военной службы»[200].
В § 109f устанавливается уголовная ответственность за шпионаж, который отличается от преступлений, предусмотренных §§ 94 и 96 УК ФРГ, «адресатами» и предметом посягательства.
«Адресатами» данного вида шпионажа признаются «служба, партия или другое объединение вне пространства действия настоящего закона», то есть находящиеся за границей, а также запрещенное объединение либо его посредник.
Предметом посягательства объявляются сведения, относящиеся к обороне страны.
Объективная сторона деяния состоит в собирании сведений, в проведении разведывательной деятельности, то есть деятельности, аналогичной той, которая предусматривается § 98 УК ФРГ, а также в вербовке для указанной деятельности или ее поддержке. Преступление относится к деяниям с «формальным» составом: наступление последствий в виде причинения ущерба безопасности ФРГ или военной мощи бундесвера не является его обязательным признаком.
Субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона характеризуется умышленной формой вины, включающей осознание того факта, что совершаемые действия создают угрозу для безопасности ФРГ или военной мощи бундесвера.
Таким образом, в § 109f УК ФРГ, по существу, речь идет о шпионаже второго вида, однако он понимается несколько иначе, чем в УК РФ (статьи 275 и 276).
Во-первых, предмет посягательства по этому параграфу является более узким, чем по российскому законодательству: в статье 276 УК РФ говорится об иных сведениях, то есть об информации, относящейся к любой сфере деятельности личности, общества или государства, в то время как в данном параграфе он ограничен сведениями об обороне ФРГ.
Во-вторых, круг «адресатов» в рассматриваемом параграфе гораздо шире, чем при совершении шпионажа второго вида по УК РФ: в диспозиции статьи 276 УК РФ в него включается только иностранная разведка, а § 109f УК ФРГ предусматривает действия в пользу иностранной службы, партии или другого объединения, а также запрещенного объединения или его посредника. Другими словами, «адресатом» деяния может быть и запрещенное объединение, созданное и действующее на территории ФРГ. По-видимому, данным обстоятельством и объясняется указание в диспозиции параграфа, что деяние посягает не на внешнюю безопасность ФРГ, а на безопасность страны или военную мощь бундесвера.
В-третьих, объективная сторона деяния, предусмотренного § 109f УК ФРГ, шире, чем у шпионажа второго вида по российскому законодательству: она охватывает не только собирание и передачу сведений, но совершение других действий, в частности вербовку для разведывательной деятельности и ее поддержку.
В абзаце (1) § 109g УК ФРГ речь идет о сборе сведений оборонного характера: изготовлении изображения или описания оборонительного объекта, устройства или процесса, а также о предоставлении таких изображения или описания другому лицу. Кто конкретно является «адресатом» данного противоправного деяния, в параграфе не указывается. С точки зрения российского УК, ответственность за подобные действия возможна лишь в случае, если они совершаются по заданию иностранной разведки – тогда они рассматриваются как шпионаж второго вида. Если же указанные сведения составляют государственную тайну, то их собирание, хранение и передача иностранному государству, иностранной организации или их представителям образуют шпионаж первого вида (статьи 275 или 276 УК РФ).
Абзац (2) данного параграфа устанавливает уголовно-правовой запрет на фотографирование местности или предмета «в пространственной области этого закона», то есть в пределах территории ФРГ, а также на предоставление снимка или изготовленного по нему изображения другому лицу. Аналогичный состав УК РФ не предусматривается.
Согласно § 109h наказывается вербовка для иностранной военной службы.
Подобное преступление, если оно совершается в отношении гражданина Российской Федерации, может рассматриваться следующим образом.
Первый вариант. Как государственная измена в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ), если вербовка осуществляется для иностранного военного или другого подобного учреждения, которое осуществляет враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, а сам вербовщик состоит в российском гражданстве.
Второй вариант. Как соучастие в государственной измене в той же форме, если вербовка осуществляется для иностранного учреждения, осуществляющего враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности России, причем вербовщик является иностранным гражданином или лицом без гражданства.
Третий вариант. Как вербовка наемника (части первая или вторая статьи 359 УК РФ), если гражданин России вербуется для участия в вооруженном конфликте или военных действиях, не представляющих угрозы для внешней безопасности нашей страны.
Как сообщалось в печати, после объединения Германии в Дюссельдорфском суде, специализирующемся на шпионах, прошли 48 процессов и были осуждены 57 человек по обвинению в шпионаже в пользу бывшей ГДР, причем ни один из них не был оправдан. 29 подсудимых были осуждены условно. 28 из зала суда были отправлены в тюрьмы. Самое суровое наказание – 12 лет тюремного заключения – было вынесено судом по делу бывшего сотрудника Федерального ведомства по охране конституции (BVV), долгие годы поставлявшего ГДР сведения о контрразведывательной деятельности этой спецслужбы.
В общей сложности после объединения Германии федеральная прокуратура возбудила 5468 дел по подозрению в разведывательной деятельности в пользу бывшей ГДР. Из них на момент публикации 1696 дел находились в работе. Многие из них были прекращены ввиду незначительности нанесенного ущерба[201].
Представляют интерес особенности подсудности дел изучаемой категории. Как указывает А. И. Александров, одной из особенностей организации германской судебной системы является существование, вопреки прямому запрету пункта 1 статьи 101 Конституции ФРГ, органов чрезвычайной юстиции. «Это система политических уголовных судов, представляющая собой компактный, замкнутый и оперативно действующий судебный аппарат. Если все другие уголовные дела в стране рассматриваются в первой инстанции в сотнях участковых судов и многочисленных уголовных палатах при земельных судах, то дела о политических преступлениях подсудны лишь 17 чрезвычайным судам первой инстанции и особому сенату федеральной судебной палаты. Из 16 с лишним тысяч судей лишь около 60 (по трое в каждом суде первой инстанции и пятеро в федеральной судебной палате) специализируются на политических преступлениях.
Таким образом, политическая уголовная юстиция в стране с 60-миллионным населением доверена всего нескольким десяткам судей. Пять судей особого сената федеральной судебной палаты являются высшими авторитетами в этой отрасли юстиции. Они могут вынести окончательное решение как в первой, так и во второй инстанции. Их решения являются правовыми директивами для всех других чрезвычайных судов и не подлежат никакому обжалованию. Эти пять судей заправляют всей “политической” частью юстиции государства»[202].
В бывшей Германской Демократической Республике уголовная ответственность за измену и шпионаж имела определенное сходство с той, которая предусматривалась за эти же деяния в ФРГ. Правда, необходимо отметить высокую степень идеологизации норм уголовного закона в Германской Демократической Республике, а также влияние советского уголовного законодательства.
Уголовный кодекс Германской Демократической Республики (УК ГДР) был принят 12 января 1968 года Народной Палатой ГДР. УК вступил в силу с 1 июля 1968 года.
Как и в УК ФРГ, в этом Кодексе предусматривалась уголовная ответственность за деяния, которые по-немецки именуются “Hochverrat” (посягательство на внутреннюю безопасность страны) и “Landesverrat” (посягательство на внешнюю безопасность государства). В советском издании эти термины были переданы по-русски соответственно как «государственная измена» и «измена Родине»[203], что, как уже говорилось, нельзя назвать совершенно адекватным переводом.
Согласно УК ГДР, понятие «измена Родине» охватывало следующие деяния:
шпионаж (§ 97);
собирание сведений (§ 98);
изменническое нарушение долга (§ 99);
враждебные государству объединения (§ 100);
террористический акт (§§ 101 и 102);
диверсию (§ 103);
саботаж (§ 104);
враждебную государству торговлю людьми (§ 105); враждебное государству подстрекательство (§ 106);
создание враждебных государству групп (§ 107);
государственные преступления, направленные против другой социалистической страны (§ 108); и создание угрозы международным отношениям (§ 109)[204].
Кроме того, в главе об измене имелись два параграфа: 110 (особо тяжкие случаи) и 111 (смягчение наказания при особых обстоятельствах и отказ от применения наказания)[205]. Тексты § 97[206] и § 98[207] УК ГДР приводятся в Приложении.
Заметим, что первоначально § 97 предусматривал в качестве одной из мер наказания смертную казнь, однако незадолго до прекращения существования ГДР смертная казнь в этой стране была отменена. Обращает на себя внимание тот факт, что, несмотря на отнесение этого преступления в русском переводе к «измене Родине», ответственность за его совершение несли субъекты независимо от их гражданства.
В § 110 рассматривались особо тяжкие случаи совершения «государственной измены» и «измены Родине». К ним относились ситуации, когда преступление:
1) серьезным образом угрожало миру, социалистическому государственному или общественному строю, народному хозяйству или обороноспособности Германской Демократической Республики;
2) было совершено после объявления состояния обороны;
3) причинило смерть человеку или создавало угрозу для жизни нескольких человек или
4) было совершено с применением оружия или с угрозой использования оружия[208].
Особо смягчающие обстоятельства, относящиеся к измене, перечислялись в § 111 УК ГДР. К ним относились явка виновного в органы безопасности и его сообщение о преступлении и о том, «что он знает об обстоятельствах, связанных с этим преступлением». При наличии указанных обстоятельств виновному могло быть назначено наказание ниже низшего предела, указанного в законе, или он вообще мог быть освобожден от наказания. Если виновный подлежал уголовной ответственности за «попытку совершить государственное преступление», то ему могло быть назначено наказание ниже низшего предела, указанного в законе, «если с учетом всех обстоятельств участие его было малозначительным»[209].
Италия
Действующий Уголовный кодекс (УК) Италии вступил в силу 1 июня 1931 года. Несмотря на то, что со времени вступления в силу этого акта прошло более семидесяти лет и в стране произошли существенные общественно-политические изменения, в том числе ликвидация фашистской диктатуры Муссолини, преобразование государства из монархического в республиканское, УК Италии по-прежнему является основным источником уголовного законодательства.
Часть третья статьи 8 УК Италии определяет политическое преступление как «любое преступление, которое причиняет вред политическому интересу государства или же политическому праву гражданина. Также признается политическим преступлением общеуголовное преступление, вызванное в целом или в части политическими мотивами»[210].
Из этого определения политического преступления видно, что оно охватывает две разнородные группы деяний:
– преступления, объективно направленные на политические интересы итальянского государства или политические права итальянских граждан;
– преступления, совершенные по политическим мотивам, то есть субъективно затрагивающие политические интересы государства или политические права граждан.
По мнению итальянских ученых, интерес государства имеет политическую природу в тех случаях, когда он касается существования политической системы, ее организации либо нормального осуществления политических функций органов, призванных их осуществлять.
В судебной практике, как и в теории, политическими преступлениями объективного характера признаются, в частности, преступления против государства, воинские преступления, преступления, совершенные в связи с проведением выборов.
К политическим преступлениям относятся и деяния, совершенные по политическим мотивам, то есть по мотивам, затрагивающим политические интересы государства или политические права граждан. Хотя уголовный закон указывает на мотивы деяния как критерий отнесения его к политическим преступлениям, судебная практика идет по пути учета целей деяния. В одном из руководящих судебных решений указывалось, что «преступление признается субъективно политическим, когда виновный действовал с конкретными целями, касающимися социальной общности, пренебрегая индивидуумом; содержанием этих целей является реализация намерений политического и социально-экономического характера в отличие от предложений, даваемых политическими противниками».
Совершение политических преступлений за пределами Италии влечет уголовную ответственность на основании итальянского закона лишь при наличии соответствующего указания министра юстиции Италии. Исключение составляют преступления против государства, которые влекут безусловную ответственность[211].
Ответственность за посягательства на внешнюю безопасность государства предусматривается главой 1 «О преступлениях против внешней безопасности государства». Эта глава включена в раздел 1 «Преступления против государства», который входит в книгу вторую УК Италии. Книга вторая УК имеет заголовок «О преступлениях в частности» и представляет собой Особенную часть Кодекса. В главу 1 помещены статьи с 241-й по 275-ю, которые имеют следующие заголовки:
Посягательства на целостность, независимость и единство государства (статья 241);
Гражданин, выступающий с оружием против итальянского государства (статья 242);
Контакты с иностранцем во враждебных итальянскому государству целях (статья 243);
Враждебные деяния в отношении иностранного государства, подвергающие итальянское государство угрозе войны (статья 244);
Контакты с иностранцами с целью принуждения итальянского государства к нейтралитету или к войне (статья 245);
Подкуп гражданина иностранцем (статья 246);
Содействие во время войны (статья 247);
Снабжение военного противника провиантом (статья 248);
Участие в займах в пользу военного противника (статья 249);
Торговля с военным противником (статья 250);
Невыполнение договоров о поставке во время войны (статья 251);
Злоупотребление доверием при поставках во время войны (статья 252);
Саботаж или разрушение объектов военного назначения (статья 253);
Неосторожное способствование (статья 254);
Уничтожение, подделка либо похищение актов или документов, касающихся безопасности государства (статья 255);
Сбор сведений, касающихся безопасности государства (статья 256);
Политический и военный шпионаж (статья 257);
Шпионаж в отношении сведений, не подлежащих распространению (статья 258);
Неосторожное содействие (статья 259);
Тайное проникновение в военные места и необоснованное владение средствами шпионажа (статья 260);
Разглашение государственных секретов (статья 261);
Разглашение сведений, не подлежащих распространению (статья 262);
Использование государственных секретов (статья 263);
Неверность в делах государства (статья 264);
Политическое пораженчество (статья 265);
Подстрекательство военнослужащих к неподчинению законам (статья 266);
Экономическое пораженчество (статья 267);
Защита интересов союзных государств (статья 268);
Антинациональная деятельность гражданина за рубежом (статья 269);
Подрывные объединения (статья 270);
Объединение в целях терроризма и подрыва демократического порядка (статья 270-1);
Антинациональные объединения (статья 271);
Подрывная или антинациональная пропаганда или апология (статья 272);
Незаконное создание объединений международного характера (статья 273);
Незаконное участие в объединениях международного характера (статья 274);
Принятие наград и ценностей от враждебного государства (статья 275)[212].
Анализ перечисленных статей показывает, что их значительная часть предусматривает уголовную ответственность за деяния, совершенные во время войны, причем некоторые из них характеризуются неосторожной формой вины. Интерес для нашего исследования представляют нормы, рассматривающие деяния, в той или иной степени аналогичные преступлениям, предусмотренным статьями 275 и 276 УК РФ. Отметим, что термины «измена» или «предательство» в УК Италии не употребляются.
Некоторую аналогию с составом государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ) можно усмотреть в деяниях, предусмотренных статьями 241, 243, 244, 245, 255 и 264 УК Италии.
Статья 241 имеет заголовок «Посягательства на целостность, независимость и единство государства»[213]. Ее текст, как и тексты остальных анализируемых статей, приводится в Приложении.
Главные отличия от преступления, предусмотренного статьей 275 УК РФ, состоят в том, что субъектом деяния, описанного в статье 241 УК Италии, может быть любое лицо, независимо от его гражданства, а также в отсутствии в статье итальянского Кодекса указаний на иностранных «адресатов». Поэтому данное преступление может являться посягательством как на внешнюю, так и на внутреннюю безопасность итальянского государства.
Иностранный «адресат» указывается в статье 243 УК Италии, имеющей заголовок «Контакты с иностранцем во враждебных итальянскому государству целях»[214]. Однако понятие этого «адресата» в названной статье представляется чрезмерно широким, так как ответственность должна наступать за контакты с любым иностранцем. Главная характеристика контакта, на которую указывает данная норма, – это его цель: вызвать войну или враждебные действия со стороны иностранного государства против Италии, причем если такая цель достигнута, то виновный подлежит пожизненному заключению. Как и при совершении преступления, предусмотренного статьей 241 УК Италии, субъектом деяния может выступать любое лицо, независимо от его гражданства.
Действия, которые могут расцениваться как «иное оказание помощи», предусматриваются и в статье 244 «Враждебные деяния, подвергающие итальянское государство угрозе войны» УК Италии[215]. В ней говорится о враждебных действиях против иностранного государства, осуществляемых без одобрения итальянского правительства, которые могут привести к нежелательным последствиям для Италии. Среди таких последствий норма указывает войну этого государства против Италии, затруднение отношений Италии с иностранными государствами, угрозу репрессий или ответных действий в отношении Италии или ее граждан, разрыв дипломатических отношений, осуществление репрессий или ответных действий. Иными словами, статья устанавливает наказание за провокационные действия, которые наносят серьезный ущерб итальянскому государству или его гражданам либо создают угрозу такого ущерба. Наказание ставится в зависимость от наступивших последствий. Ответственность за подобные действия должна наступать независимо от гражданства субъекта.
Сходное постановление содержится в статье 245 «Контакты с иностранцами в целях принуждения итальянского государства к нейтралитету или к войне»[216].
В статье 255 УК Италии[217] устанавливается наказание за полное или частичное уничтожение, разрушение, подделку, завладение, похищение, изъятие, в том числе временное, актов или документов, касающихся безопасности государства, а также иных политических внутренних или международных интересов итальянского государства. Ответственность наступает независимо от гражданства субъекта. Для такой ответственности не требуется наличия сговора виновного с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями. В этом состоит отличие описанного в статье 255 УК Италии деяния от государственной измены в форме иного оказания помощи, предусмотренной статьей 275 УК РФ, которая может осуществляться теми же способами, но в рамках сговора с иностранными «адресатами». Кроме того, в качестве субъекта государственной измены по статье 275 УК РФ рассматривается только российский гражданин.
Кроме того, в УК Италии включена статья 264 «Неверность в делах государства»[218], устанавливающая уголовную ответственность для лиц, уполномоченных итальянским государством для участия в его делах, которые «нарушают верность порученному делу». Представляется, что содержащаяся в статье формулировка является слишком расплывчатой, тем более что ответственность наступает не в случае причинения конкретного вреда, а тогда, когда «это деяние может нанести ущерб национальным интересам». В статье даже не указывается, к какой сфере национальных интересов относится этот возможный ущерб. Судя по тексту статьи, субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от гражданства, получившее от итальянского государства полномочия участвовать в его делах. По-видимому, действие статьи распространяется и на иностранцев, например, на агентов итальянских спецслужб, нарушающих взятые на себя обязательства.
Следующая группа статей УК Италии предусматривает уголовную ответственность за сбор и передачу различной информации.
УК Италии устанавливает уголовную ответственность за посягательства на следующие виды информации:
– на сведения, которые в интересах безопасности государства должны оставаться секретными;
– на сведения, которые в иных политических (внутренних или международных) интересах государства должны оставаться секретными, в том числе и те, которые содержатся в неопубликованных правительством по политическим мотивам документах;
– на сведения, в отношении которых компетентные органы государства наложили запрет на их распространение.
В настоящее время в Италии применяются следующие грифы для ранжирования защищаемой законом информации:
Segretissimo – «совершенно секретно»;
Segreto – «секретно»;
Reservatissimo – «не подлежит оглашению»;
Reservato – «для служебного пользования»[219].
Деяния, связанные с посягательствами на защищаемую законом информацию, относятся к преступлениям с «формальным» составом, то есть ответственность наступает в связи с осуществлением самого посягательства. Если в результате деяний наступают конкретные вредные последствия, то применяется более суровое наказание. При этом мера наказания зависит, как правило, от характера наступивших вредных последствий. Субъектами таких преступлений выступают любые физические лица, независимо от их гражданства. В случае «неосторожного содействия» ответственность несет специальный субъект – лицо, в ведении которого находилась информация, явившаяся предметом посягательства. Специальный субъект несет ответственность и за незаконное использование государственных секретов, находившихся в его распоряжении. Субъективная сторона деяний, как правило, характеризуется умышленной формой вины в виде прямого умысла, соединенного со специальной целью, однако в некоторых случаях ответственность наступает и при наличии в действиях виновного неосторожной вины.
В статье 256 «Сбор сведений, касающихся безопасности государства» УК Италии[220] устанавливается уголовная ответственность за сбор сведений, которые в интересах государства должны сохраняться в тайне. При этом статья оставляет без рассмотрения цели такого собирания и «адресатов», для которых оно осуществляется. Такие цели предусматриваются последующими статьями УК Италии, в связи с чем возникает конкуренция между ними и статьей 256. Представляется, что при этом приоритет должен отдаваться специальным нормам, а ответственность по статье 256 должна наступать, если не установлены признаки составов, изложенных в соответствующих статьях.
В статьях 257 и 258 УК Италии предусматривается уголовная ответственность за политический или военный шпионаж. В результате анализа этих норм можно сделать вывод, что наказание в них установлено за добывание информации в целях передачи иностранному «адресату». Если таким «адресатом» является иностранное государство, с которым Италия находится в состоянии войны, виновному назначается более суровое наказание. Так же решается вопрос и в случае, если деяние причиняет существенный ущерб. Различие между преступлениями, предусмотренными анализируемыми статьями, проводится по предмету посягательства: ответственность по статье 257 УК Италии наступает, если предметом посягательства выступает информация с грифами «совершенно секретно» или «секретно», а по статье 258 – если она снабжена грифами «не подлежит оглашению» либо «для служебного пользования».
Статья 257 озаглавлена «Политический или военный шпионаж», а статья 258 – «Шпионаж в отношении сведений, не подлежащих распространению»[221].
Статья 259 УК Италии рассматривает случаи неосторожного соучастия в совершении преступлений, предусмотренных статьями 255–258[222]. В российском уголовном праве возможность неосторожного соучастия исключается, однако деяние, аналогичное описанному в статье 259, может в России повлечь ответственность за халатность (статья 293 УК РФ).
Статья 260 УК Италии устанавливает уголовно-правовой запрет в отношении тайного проникновения на военные объекты и незаконного владения средствами, которые могут быть использованы при осуществлении шпионского добывания информации. Статья предназначена для использования в случаях, когда шпионская деятельность субъекта не доказана, однако им совершены действия, дающие основание заподозрить его в такой деятельности[223].
В статьях 261 и 262 УК Италии[224] установлена уголовная ответственность за разглашение защищаемой законом информации: в статье 261 – имеющей грифы «совершенно секретно» или «секретно» («государственные секреты»), в статье 262 – снабженной грифами «не подлежит оглашению» или «для служебного пользования» («не подлежащих распространению»). Интерес представляют части третьи обеих статей, предусматривающие случаи, «если виновный действовал в целях политического или военного шпионажа», а также части четвертые этих статей, согласно которым наказывается и лицо, получившее сведения.
Интерес представляет и статья 263 УК Италии, предусматривающая уголовную ответственность за использование государственных секретов[225]. Представляется, что отсутствие в УК РФ аналогичной нормы является пробелом, который было бы целесообразно восполнить. В то же время обращает на себя внимание часть вторая статьи 263, из которой видно, что деяние может быть совершено и в изменнических целях.
На наш взгляд, заслуживает внимания статья 268 УК Италии[226], согласно которой деяния против внешней безопасности союзных Италии государств наказываются так же, как и преступления, посягающие на внешнюю безопасность итальянского государства.
Остальные статьи, включенные в рассматриваемый раздел УК Италии, не имеют, на наш взгляд, непосредственного отношения к изменнической и шпионской деятельности. Поэтому они здесь не анализируются.
Франция
С 1 марта 1994 года во Франции действует новый Уголовный кодекс (УК), принятый в 1992 году. Он сменил «классический» Кодекс, принятый при Наполеоне в 1810 году. За 180 лет своего существования УК Франции 1810 года подвергался серьезным изменениям. Первая значительная реформа УК относится к 1832 году, когда был упразднен ряд средневековых наказаний, таких, например, как отсечение кисти правой руки отцеубийце, клеймение и др. Следующая значительная реформа УК Франции относится к 1863 году. В результате этой реформы были конкретизированы диспозиции ряда норм Особенной части, снижены наказания за некоторые преступления, исключено применение смертной казни в ряде составов. Третья реформа УК Франции осуществлена в период 1958–1960 годов. В ходе ее проведения многочисленным изменениям подверглась Особенная часть УК. Вполне очевидно, что принятый в начале XIX века УК Франции к концу прошлого столетия стал бессистемным и архаичным. Все это побудило французского законодателя принять новый УК[227].
Ныне действующий УК Франции состоит из семи Книг. Книга Первая носит наименование «Общие положения» и соответствует Общей части уголовных кодексов других стран. Книга Вторая называется «О преступлениях и проступках против личности». Книга Третья имеет название «Об имущественных преступлениях и проступках». Книга Четвертая озаглавлена «О преступлениях и проступках против нации, государства и общественного спокойствия». Книга Пятая называется «Прочие преступления и проступки». Книга Шестая – «О нарушениях». И, наконец, Книга Седьмая – «Положения, применяемые в заморских территориях и территориальной общности Майот».
В Книге Первой рассматриваются, в частности, вопросы наказания. Согласно УК Франции наказания, назначаемые физическим лицам, подразделяются на уголовные и исправительные. Под «уголовными» в УК Франции понимаются наказания, назначаемые за совершение преступлений. Те же наказания, которые назначаются за совершение проступков, именуются «исправительными». В соответствии со статьей 131-1 к числу уголовных наказаний относятся:
– уголовное заключение или уголовное заточение пожизненно;
– уголовное заключение или уголовное заточение на срок не более тридцати лет;
– уголовное заключение или уголовное заточение на срок не более двадцати лет;
– уголовное заключение или уголовное заточение на срок не более пятнадцати лет.
Продолжительность уголовного заключения или уголовного заточения не может быть менее десяти лет[228].
Согласно статье 131-3 УК Франции к числу исправительных наказаний относится тюремное заключение. Существуют семь категорий тюремного заключения: не более десяти лет, не более семи лет, не более пяти лет, не более трех лет, не более двух лет, не более одного года и не более шести месяцев[229].
Книга Четвертая – самая пространная и весьма неоднородная по составам преступных деяний, представленных в ней. Следует сразу отметить новое наименование Книги, посвященной преступным деяниям, которые в УК 1810 года именовались преступлениями и проступками против публичных интересов. В новом УК Франции эти деяния названы преступлениями и проступками против нации, государства и общественного спокойствия. Книга Четвертая открывается Разделом I, который назван «О посягательствах на основополагающие интересы нации». Толкование термина «основополагающие интересы нации» дается в статье 410-1 следующего содержания:
«Ст. 410-1. – Под основополагающими интересами нации понимаются, по смыслу настоящего раздела, ее независимость, неприкосновенность ее территории, ее безопасность, республиканская форма организации ее институтов, средства ее обороны и дипломатии, защита ее населения во Франции и за границей, сохранение ее природной и окружающей среды, основные элементы ее научного и экономического потенциала, а также ее культурное достояние»[230].
Таким образом, в статье 410-1 содержится формулировка объекта посягательства при совершении преступлений, предусмотренных Разделом I Книги Четвертой УК Франции. Представляется, что было бы полезным и в УК РФ сформулировать содержание термина «внешняя безопасность» применительно к объектам преступлений, предусмотренных статьями 275 и 276 этого Кодекса.
Вслед за статьей 410-1 в Разделе I УК Франции помещена глава I «Об измене и шпионаже». Глава открывается статьей 411-1 следующего содержания:
«Ст. 411-1. – Деяния, определенные статьями с 411-2 по 411-11, образуют измену, если они совершены гражданином Франции или военнослужащим, состоящим на службе Франции, и шпионаж, если они совершены любым другим лицом»[231].
Полагаем, что данная статья заслуживает серьезного внимания. Во-первых, она устанавливает, что между изменой и шпионажем, по мнению французского законодателя, существует определенная разница, которая объясняется различием субъектов этих составов. Во-вторых, согласно статье 411-1, субъектами измены являются не только французские граждане, но и военнослужащие, состоящие на службе Франции. Данное обстоятельство, на наш взгляд, необходимо учесть для уточнения субъекта преступления, предусмотренного статьей 275 УК РФ, в связи с изменениями в российском законодательстве, касающимися военной службы в России по контрактам иностранных граждан. В-третьих, статья 411-1 определяет, что разница между изменой и шпионажем – чисто терминологическая. Поскольку и то, и другое преступления образуют одинаковые деяния, перечисленные в статьях с 411-2 по 411-11, виновным за совершение этих деяний должно назначаться одинаковое наказание независимо от их гражданства. Думается, что французский законодатель подошел к этому вопросу более взвешенно, чем российский, включивший в состав государственной измены, кроме шпионажа, еще две формы, в то время как ответственность иностранных граждан и лиц без гражданства за преступления против внешней безопасности России ограничена только шпионажем. Вместе с тем представляется не совсем логичным решение считать шпионажем такие деяния, как сдача неприятелю войсковых частей или части территории, саботаж и т. п. По-видимому, подобной неточности сумел избежать грузинский законодатель, который отнес к измене ряд деяний, совершенных гражданами Грузии, а те же действия, осуществленные иностранными гражданами и лицами без гражданства, объявил самостоятельными преступлениями. При этом УК Грузии устанавливает одинаковое наказание за одинаковые преступления независимо от гражданства виновных.
Глава I «Об измене и шпионаже» разделена на шесть отделов:
Отдел I «О сдаче всей или части национальной территории, вооруженных сил или военной техники иностранному государству», включающий статьи 411-2 и 411-3[232];
Отдел II «О связях с иностранным государством» – статьи 411-4 и 411-5[233];
Отдел III «О передаче информации иностранному государству» – статьи 411-6, 411-7 и 411-8[234];
Отдел IV «О саботаже» – статья 411-9[235];
Отдел V «О предоставлении ложных сведений» – статья 411-10[236];
Отдел VI «О провокации совершения преступлений, предусмотренных в настоящей главе» – статья 411-11[237].
Тексты всех перечисленных статей приводятся в Приложении.
Процитированная ранее статья 411-1 УК Франции ни в один из перечисленных разделов не входит.
Статья 411-2 предусматривает наказание в виде пожизненного уголовного заключения и штрафа в размере 5 миллионов франков за сдачу какому-либо иностранному государству, иностранной организации или организации, находящейся под иностранным контролем, или их уполномоченным войсковых частей, принадлежащих французским вооруженным силам, либо всей или части национальной территории.
Сдача какому-либо иностранному государству, иностранному предприятию или государственной организации, а также предприятию или организации, находящимся под иностранным контролем, либо их уполномоченным техники, сооружений, снаряжения, установок, аппаратуры, предназначенных для национальной обороны, в соответствии со статьей 411-3 наказывается тридцатью годами уголовного заточения и штрафом в размере 3 миллионов франков.
Деяния, предусмотренные статьями 411-2 и 411-3, имеют значительное сходство. Они оба посягают на один и тот же объект – на основополагающие интересы нации. «Адресаты» этих преступлений в значительной мере совпадают. По статье 411-2 это – иностранное государство, иностранная организация или организация, находящаяся под иностранным контролем, а также уполномоченные этих иностранных «адресатов». В статье 411-3 к этому перечню добавлены иностранное предприятие, иностранная государственная организация, предприятие, находящиеся под иностранным контролем, а также их уполномоченные. Главное отличие между объективной стороной преступлений, предусмотренных анализируемыми статьями, состоит в важности предмета посягательства, от чего зависит и тяжесть предусмотренных за их совершение наказаний. Статья 411-2 говорит о сдаче перечисленным в ней «адресатам» войсковых частей, принадлежащих французским вооруженным силам, либо всей или части национальной территории. Статья 411-3 устанавливает наказание за посягательство на менее важный предмет – за сдачу иностранным «адресатам» техники, сооружений, снаряжения, установок, аппаратуры, предназначенных для национальной обороны. Субъектами обоих преступлений могут быть французские граждане или французские военнослужащие (и тогда совершенные ими деяния именуют изменой), а также любые другие лица, причем в этом случае их действия объявляются шпионажем. В соответствии со статьей 121-3 (в редакции закона № 96-393 от 13 мая 1996 года) «преступление или проступок не имеют места в случае отсутствия умысла на их совершение»[238]. Следовательно, вина при совершении обоих деяний должна характеризоваться умыслом. Анализ статей 411-2 и 411-3 позволяет предположить, что умысел при совершении обоих преступлений может быть как прямым, так и косвенным.
Как уже отмечалось, Отдел II главы I, озаглавленный «О связях с иностранным государством», включает две статьи: 411-4 и 411-5. Составы преступлений, предусмотренные этими статьями, больше всего по своей объективной стороне напоминают государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ). По существу, одинаковым является даже описание иностранных «адресатов», хотя в УК Франции оно является более детализированным. И по УК Франции, и по УК РФ эти преступления относятся к числу деяний с так называемыми «формальными» составами, которые признаются оконченными с момента их совершения, когда охраняемый уголовным правом объект ставится под угрозу. Разница между ответственностью за государственную измену в названной форме по статье 275 УК РФ и за деяния, предусмотренные статьями 411-4 и 411-5 УК Франции, состоит в следующем.
Во-первых, ответственность за указанные действия по статье 275 УК РФ несут только российские граждане, а по статьям 411-4 и 411-5 УК Франции – любые лица, только при совершении этих деяний гражданами Франции и французскими военнослужащими они признаются изменой, а при их осуществлении остальными лицами – шпионажем.
Во-вторых, хотя законодательная формулировка анализируемых статей указывает, что в них предполагается умышленная форма вины, тем не менее остается открытым вопрос о характере умысла, в то время как государственная измена, согласно статье 275 УК РФ, всегда совершается с прямым умыслом. Не рассматриваются в этих статьях УК Франции также цели и мотивы деяний, из чего можно сделать вывод, что они могут быть любыми и на квалификацию не влияют.
В-третьих, в УК Франции установлена дифференцированная ответственность в зависимости от общественной опасности действий, образующих объективную сторону каждого из рассматриваемых составов, в то время как статья 275 УК РФ не знает подобного подхода.
В-четвертых, наказание по статье 411-4 УК Франции является более суровым, а по статье 411-5 – более мягким, чем за государственную измену в форме иного оказания помощи по статье 275 УК РФ.
Несмотря на то, что Отдел III имеет заголовок «О передаче информации иностранному государству», в статьях 411-6, 411-7 и 411-8, включенных в него, речь идет о действиях в пользу более широкого круга иностранных «адресатов», а именно:
– иностранного государства;
– иностранного предприятия или иностранной организации;
– предприятия или организации, находящихся под иностранным контролем,
– а также их уполномоченных.
Предметом посягательства при совершении деяния, предусмотренного статьей 411-6, выступают:
сведения;
технологии;
предметы;
документы;
информационные данные;
данные картотек, использование, распространение или собирание которых может причинить вред основополагающим интересам нации, перечисленным в статье 410-1 УК Франции.
В статье 411-6 предметом посягательства называется информация, манипулирование с которой может причинить вред основополагающим интересам нации, безотносительно к тому, является ли она секретной или нет, хотя сведения, составляющие тайну, в нее, безусловно, включаются. Понятие тайны национальной обороны раскрывается в статье 413-9 УК Франции (в редакции закона № 94–89 от 1 февраля 1994 года), в которой отмечается:
«Характер тайны национальной обороны по смыслу настоящего отдела имеют сведения, технологии, предметы, документы, информационные данные и данные картотек, относящиеся к национальной обороне, которые являются объектом охранных мер, направленных на то, чтобы ограничить их распространение.
Могут быть объектом таких мер сведения, технологии, предметы, документы, информационные данные или данные картотек, разглашение которых способно причинить вред национальной обороне или могло бы привести к раскрытию тайны национальной обороны.
Уровни классификации сведений, технологий, предметов, документов, информационных данных или данных картотек, имеющих характер национальной обороны, и органы власти, наделенные правом устанавливать правила, согласно которым организована их охрана, определяются декретом Государственного совета»[239].
Следует отметить, что в современной Франции информации, в зависимости от ее важности, принято присваивать следующие уровни классификации:
Secret/Defene – «совершенно секретно»;
Confidentiel Defense – «не подлежит оглашению»;
Diffusion Restreinte – «для служебного пользования»[240].
Однако, как уже отмечалось, статья 411-6 не содержит указаний ни на содержание информации, в том числе на то, относится ли она к сфере национальной обороны, ни на уровень ее классификации. Предметом посягательства признается информация, использование, распространение или собирание которой может причинить вред основополагающим интересам нации.
Объективная сторона деяния состоит в передаче указанной в статье информации перечисленным в ней иностранным «адресатам» либо в предоставлении доступа тем же «адресатам» к той же информации. Преступление считается оконченным с момента передачи информации или предоставления доступа к ней. Причинение реального вреда основополагающим интересам нации в объективную сторону деяния не включается. Для ответственности достаточно, чтобы оно могло причинить такой вред.
Субъектом преступления, как по ранее рассмотренным составам, может быть любое лицо. Однако гражданин Франции или французский военнослужащий, совершившие это преступление, признаются виновными в измене, а все остальные – в шпионаже. Впрочем, на меру наказания данный факт не влияет.
Субъективная сторона, как показывает анализ, характеризуется умышленной формой вины. Из формулировки, содержащейся в статье, можно сделать вывод, что умысел может быть как прямым, так и косвенным. Цели и мотивы в качестве обязательных признаков в содержание субъективной стороны не включаются.
Таким образом, в статье 411-6 УК Франции предусматривается уголовная ответственность за деяние, которое в УК РФ признается шпионажем, совершаемым путем передачи сведений. Предоставление доступа к сведениям, о котором говорится в статье 411-6 УК Франции, с точки зрения российского уголовного права является частным случаем передачи сведений. В отличие от статьи 276 УК РФ, статья 411-6 УК Франции не делает различий между шпионажем первого и второго вида: во-первых, предмет посягательства не подразделяется на сведения, составляющие государственную тайну, и на иные сведения; во-вторых, для ответственности по статье 411-6 безразлично, действовал ли виновный по заданию иностранной разведки или нет.
В следующей статье 411-7, входящей в этот же Отдел, установлена уголовная ответственность за посягательства на тот же предмет, что и в статье 411-6, которые осуществляются в пользу того же иностранного «адресата». Субъект деяния такой же, как в составе, предусмотренном статьей 411-6. Разница между составами, изложенными в статьях 411-6 и 411-7, состоит в их объективной и субъективной стороне. Объективная сторона преступления, предусмотренного статьей 411-7, включает собирание или сосредоточение (в терминологии статьи 276 УК РФ – хранение, что, по существу, одно и то же) такой же информации, что и в статье 411-6. Субъективная сторона, как видно из законодательной формулировки статьи, состоит в прямом умысле при наличии специальной цели – передать собираемую или сосредотачиваемую информацию соответствующим иностранным «адресатам». Если проводить аналогию с российским уголовным законодательством, то в статье 411-7 речь идет о шпионаже, совершаемом путем собирания или хранения (согласно французской терминологии – сосредоточения) информации. Деление шпионажа на первый и второй виды в этой статье также не проводится.
В статье 411-8 УК Франции предусматривается ответственность за еще одну разновидность действий, совершаемых в пользу тех же иностранных «адресатов», что и перечисленные в двух предыдущих статьях, и заключающихся в посягательствах на те же предметы, о которых говорится в статьях 411-6 и 411-7. Только перечень этих предметов посягательства в диспозиции статьи 411-8 дополнен устройствами, использование, распространение или собирание которых может причинить вред основополагающим интересам нации. Субъект преступления – такой же, как в составах, предусмотренных статьями 411-6 и 411-7. Описание субъективной стороны воспроизводит соответствующее постановление статьи 411-7. Как и в этой статье, ответственность наступает за совершение деяния с прямым умыслом и при наличии специальной цели – получения или собирания предметов посягательства в пользу иностранных «адресатов».
Своеобразно выглядит объективная сторона состава: в нее включено осуществление в пользу какого-либо из иностранных «адресатов» деятельности, имеющей целью получение или передачу предметов посягательства.
Сравнение с диспозициями статей 275 и 276 УК РФ показывает, что статья 411-8 УК Франции устанавливает уголовно-правовой запрет на деяния, которые в российском уголовном праве расцениваются как приготовление к шпионажу. Таким образом, уже предварительная преступная деятельность, связанная со шпионажем, согласно УК Франции, признается оконченным преступлением.
В качестве примера применения норм об ответственности за шпионаж можно привести дело инженера французского Комиссариата по атомной энергии (КАЭ) Франсиса Тампервиля. В 1997 году он был признан виновным в измене в форме шпионажа в пользу СССР и приговорен к 9 годам лишения свободы с зачетом предварительного заключения (во время следствия он провел под стражей 5 лет). В январе 1999 года Тампервиль вышел на свободу досрочно[241].
Отдел IV «О саботаже», как уже отмечалось, состоит из одной статьи 411-9. Понятие «саботаж», которое дается в этой статье, является весьма широким и включает в себя посягательства на следующие предметы:
– документы;
– оборудование;
– сооружения;
– снаряжение;
– установки;
– аппараты;
– технические устройства;
– системы автоматизированной обработки информации.
Эти посягательства, согласно статье 411-9, могут быть совершены путем таких воздействий на эти предметы, как:
– уничтожение;
– повреждение;
– похищение;
– внесение неполадок в их работу.
В объективную сторону «саботажа» в соответствии с диспозицией статьи 411-9 входит также такое качество перечисленных деяний, как способность причинить вред основополагающим интересам нации.
Исходя из постановления, содержащегося в статье 411-1, субъектами «саботажа» могут являться, с одной стороны, граждане Франции и французские военнослужащие, с другой – иностранные граждане и лица без гражданства. В первом случае их действия должны рассматриваться как измена, во втором – как шпионаж.
Субъективная сторона «саботажа», предусмотренного частью первой статьи 411-9, в норме, по существу, не раскрывается. Ее анализ позволяет заключить, что речь идет об умышленном деянии, причем виновный осознает, что преступление способно причинить вред основополагающим интересам нации. По-видимому, умысел при этом может быть как прямым, так и косвенным.
Более четко сформулирована субъективная сторона в части второй статьи 411-9. В ней установлено более суровое наказание в случае, если указанные в части первой деяния совершены с целью служить интересам какого-либо иностранного государства, иностранного предприятия или иностранной организации, а также предприятия или организации, находящихся под иностранным контролем.
Таким образом, только в части второй статьи 411-9 «саботаж» приобретает признаки измены. Что касается признаков шпионажа в том смысле, в каком он понимается в уголовном праве России, то в деяниях, описанных в рассматриваемой статье, их вообще не имеется. Сравнительный анализ состава «саботаж», предусмотренного частью первой статьи 411-9 УК Франции, показывает, что он имеет наибольшее сходство с составом диверсии, ответственность за которую установлена статьей 281 УК РФ. Однако следует отметить, что часть первая статьи 411-9 УК Франции включает в объективную сторону «саботажа» более широкий круг предметов и способов посягательства на них, чем это сделано в статье 281 УК РФ. Например, в статье 411-9 УК Франции упоминаются такие предметы посягательства, как документы, и такие способы совершения преступления, как похищение, которых нет в статье 281 УК РФ. Кроме того, в статье 281 УК РФ более четко описана субъективная сторона деяния: в ней отмечается, что диверсия совершается в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации.
Что касается деяний, описанных в части второй статьи 411-9 УК Франции, то аналогичные действия, совершенные в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, должны квалифицироваться по УК РФ:
– при совершении российским гражданином – по статьям 275 и 281, то есть за государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации и за диверсию (по совокупности);
– при совершении иностранным гражданином или лицом без гражданства – по статье 281 (диверсия).
Отдел V «О предоставлении ложных сведений» также содержит только одну статью 411-10. Деяние, ответственность за совершение которого предусмотрена в этой статье, подлежит наказанию и по УК РФ, если осуществлено в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Если подобные действия совершил российский гражданин, он должен отвечать по статье 275 УК РФ за государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителю в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Совершение такого рода действий иностранным гражданином или лицом без гражданства, даже если это лицо оказывает конфиденциальное содействие разведывательным или контрразведывательным органам России и нарушает взятые на себя обязательства, УК РФ, к сожалению, не предусматривает. Данное обстоятельство рассматривается нами как пробел в российском законодательстве, который необходимо восполнить, например, путем установления единой ответственности за государственную измену в форме иного оказания помощи независимо от гражданства совершившего такие действия лица.
В Отдел VI «О провокации совершения преступлений», включенных в главу I Раздела I Книги Четвертой УК Франции, входит статья 411-11. Она предусматривает уголовную ответственность за неудавшееся подстрекательство к совершению преступлений, о которых говорится в статьях с 411-2 по 411-10. С точки зрения российского уголовного права, такие деяния должны квалифицироваться как приготовление к совершению соответствующих преступлений (см. часть пятую статьи 34 УК РФ).
В Раздел I «О посягательствах на основополагающие интересы нации», кроме главы I, текст которой нами только что проанализирован, включены еще три главы: глава II «О прочих посягательствах на институты Республики и неприкосновенность национальной территории», глава III «О прочих посягательствах на национальную оборону» и глава IV «Особые положения». Преступления, ответственность за которые предусмотрена статьями, имеющимися в главах II и III, не рассматриваются французским законодателем как измена или шпионаж, но они близко примыкают к названным криминальным деяниям, посягая на общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность основополагающих интересов нации. Однако при совершении этих деяний посягательство осуществляется не на внешнюю, а на внутреннюю безопасность страны[242], в связи с чем мы их оставляем без рассмотрения. Что касается главы IV, то ее положения относятся ко всем предыдущим трем главам, включая и главу I. Поэтому без ее текста невозможно полностью разобраться и с нормами главы I.
В главе IV «Особые положения» – девять статей (с 414-1 по 414-9). Непосредственное отношение к уголовной ответственности за измену и шпионаж имеют статьи 414-2, 414-4, 414-5, 414-6, 414-7, 414-8 и 414-9. Представляется, что особого внимания заслуживают статьи 414-2 и 414-4, содержащие поощрительные нормы, связанные с деятельным раскаянием виновного: первая – об освобождении от уголовной ответственности лица, совершившего покушение на измену или шпионаж, вторая – о снижении наказания за оконченное преступление[243].
Статья 412-6, которая упоминается в статье 412-6, предусматривает наказание за руководство восстанием или организацию восстания[244].
В статьях 414-5 и 414-6 речь идет о дополнительных наказаниях, которым подвергаются физические лица за преступления, предусмотренные Разделом I Книги Четвертой УК Франции, а в статье 414-7 – о наказаниях, которые могут быть назначены юридическим лицам[245]. Тексты этих статей см. в Приложении.
В статьях 414-8 и 414-9 устанавливаются правила, когда по УК Франции наступает уголовная ответственность за совершение преступлений, предусмотренных Разделом I, в ущерб другим государствам. Так, согласно статье 414-8, совершение преступлений, о которых говорится в статьях с 411-1 по 411-11 и в некоторых других, направленных на нанесение ущерба странам, входящим в НАТО, приравнивается к осуществлению деяний против основополагающих интересов нации. Статья 414-9 предусматривает, что так же решается вопрос в случае совершения в ущерб интересам Швеции преступлений, предусмотренных статьями с 411-6 по 411-8 и некоторых других[246].
А. И. Александров сообщает о следующих особенностях судебного рассмотрения дел о преступлениях против государства в изучаемой стране: «Для рассмотрения в мирное время дел о преступлениях и деликтах против государственной безопасности и о некоторых других во Франции был учрежден Суд государственной безопасности. Состав, правила деятельности и порядок судопроизводства в этом суде определены специальным Законом от 15 января 1963 года. Первый председатель, председатели и члены палат Суда государственной безопасности назначаются декретом Совета Министров на два года с правом возобновления этого срока»[247].
§ 2. Уголовная ответственность за измену и шпионаж по законодательству стран Восточной Европы
Болгария
Уголовный кодекс Республики Болгария (УК Болгарии) был принят Пятым Народным собранием на шестой сессии, четвертом заседании, состоявшемся 15 марта 1968 года. С тех пор УК Болгарии продолжает действовать, хотя, разумеется, в него вносились некоторые изменения. Однако эти изменения в главе первой Особенной части УК Болгарии «Преступления против Республики», которая устанавливает ответственность за измену (раздел I), за предательство и шпионаж (раздел II), были минимальными.
При этом под термином «измена» болгарский законодатель понимает следующие преступления:
а) попытку переворота для насильственного захвата власти (статья 95);
б) посягательство на жизнь или здоровье государственного или общественного деятеля в целях подрыва или ослабления власти в Республике (статья 96);
в) совершение общеопасных преступлений с целью подрыва или ослабления власти в Республике (статья 97);
г) захват заложника в тех же целях (статья 97а)[248].
Таким образом, термин «измена» понимается в УК Болгарии совершенно не так, как в УК РФ. В связи с этим ответственность за «измену» по болгарскому УК мы рассматривать не будем.
Составу преступления «государственная измена» по УК РФ в УК Болгарии в известной мере соответствует состав «предательство», ответственность за который предусматривается в разделе II «Предательство и шпионаж» главы первой «Преступления против Республики» анализируемого Кодекса (статьи 98–105).
К числу предательских и шпионских деяний УК Болгарии в его нынешней редакции относит следующие преступления:
– подстрекательство иностранного государства или общественной группы за границей к войне или другим враждебным действиям против Республики либо действия с целью провокации войны (статья 98);
– лишение жизни представителя иностранного государства или нанесение ему тяжких телесных повреждений с целью спровоцировать войну или международные осложнения для Республики (статья 99);
– переход гражданина Болгарии на сторону неприятеля (статья 100);
– оставление гражданином Болгарии своей страны или отказ вернуться в нее с целью предоставить себя в распоряжение иностранного государства или иностранной организации (статья 101);
– организация бунта или неподчинения в болгарской армии (статья 102);
– умышленные действия во вред Республике при исполнении государственной службы или поручения в иностранном государстве или международной организации (статья 103);
– выдача или собирание с целью выдачи иностранному государству или иностранной организации сведений, составляющих государственную тайну (статья 104);
– предоставление иностранному государству или иностранной организации своих услуг в качестве шпиона (статья 105)[249].
Анализ показывает, что криминальные деяния, предусмотренные статьями 99 и 102 УК Болгарии, не относятся к числу изменнических и шпионских действий в том их понимании, как это свойственно российскому уголовному праву, так как первые являются преступлением против мира и безопасности человечества, а вторые – преступлением против внутренней безопасности страны. Поэтому указанные деяния мы также оставляем без рассмотрения. Тексты всех анализируемых статей приводятся в Приложении.
Объектом преступления, предусмотренного статьей 98 УК Болгарии[250], являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность страны.
Объективная сторона деяний, описанных в частях первой и второй этой статьи, несколько различна.
В части первой статьи 98 УК Болгарии установлена уголовная ответственность за подстрекательство иностранного государства или общественной группы за границей к войне или другим враждебным действиям против Болгарии. Преступление считается оконченным с момента совершения подстрекательства, независимо от того, удалось виновному достичь своей цели или нет.
Часть вторая той же статьи предусматривает наказание за совершение каких-либо действий с целью провокации войны или другой враждебной акции против Болгарии. По-видимому, объективная сторона части второй статьи 98 УК Болгарии охватывает любые действия виновного, за исключением лишения жизни представителя иностранного государства или нанесения ему тяжких телесных повреждений, поскольку ответственность за подобные деяния установлена статьей 99 УК Болгарии. Преступление считается оконченным с момента совершения указанных провокационных действий, независимо от того, удалась ли эта провокация.
«Адресатами» действий виновного статья 98 УК Болгарии называет иностранное государство и общественную группу за границей.
Субъектом преступлений, предусмотренных частями первой и второй статьи 98 УК Болгарии, может выступать любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона, согласно обеим частям этой статьи, характеризуется прямым умыслом и специальной целью – провокаций войны или других враждебных действий против Болгарии.
В УК РФ сходный состав предусмотрен статьей 275, которая устанавливает ответственность за государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Эта форма государственной измены может совершаться, в частности, путем подстрекательства иностранного государства или иностранной организации к войне против России или к совершению против нее других враждебных действий. Главное отличие состава государственной измены в этой форме от преступления, описанного в статье 98 УК Болгарии, – в субъекте: ответственность за государственную измену по статье 275 УК РФ несут только российские граждане, а статья 98 УК Болгарии не содержит ограничений, связанных с гражданством виновного.
Анализ показывает, что деяние, аналогичное тому, которое описано в части второй статьи 98 УК Болгарии, при его совершении российским гражданином не всегда образует государственную измену в форме иного оказания помощи. Так оно может квалифицироваться лишь в случае, если совершается в рамках сговора с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями. Во всех остальных случаях это деяние должно квалифицироваться самостоятельно, в соответствии с тем, что конкретно совершил виновный, например, по статье 360 УК РФ за нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой.
В статье 100 УК Болгарии[251] тоже установлена уголовная ответственность за деяние, посягающее на общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность страны.
Объективная сторона преступления охватывает:
– добровольное вступление в ряды неприятельских войск или в вооруженную группу;
– участие во враждебных действиях против Болгарии;
– переход на сторону неприятеля в какой-либо форме (часть первая статьи 100 УК Болгарии);
– оказание содействия в какой-либо форме государству или общественной группе за границей при проведении военных или других враждебных действий против Болгарии (часть вторая статьи 100 УК Болгарии).
Преступление совершается во время объявленной или начавшейся войны.
Субъектами деяния признаются лишь граждане Болгарии.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.
В УК РСФСР 1960 года аналогом этого преступления являлась измена Родине в форме перехода на сторону врага. В статье 275 УК РФ такая форма государственной измены в качестве самостоятельной не упоминается. Ответственность за такие действия должна наступать как за совершение государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
Объектом преступления, ответственность за которое установлена статьей 101 УК Болгарии, также являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Болгарии.
Объективная сторона деяния состоит в оставлении страны или в отказе вернуться в нее, если эти действия предпринимаются со специальной целью, указанной в части первой статьи 101.
Субъект преступления (по части первой статьи) – гражданин Болгарии, по части второй – болгарский военнослужащий.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и специальной целью – предоставить себя в распоряжение иностранного государства или иностранной организации и служить им во вред Республике.
Преступление, о котором говорится в статье 101 УК Болгарии[252], является аналогом измены Родине в форме бегства за границу или отказа возвратиться из-за границы в СССР, которая предусматривалась пунктом «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года. В действующем УК РФ ответственность за эти формы измены не предусматривается. Если в настоящее время гражданин Российской Федерации совершит такое деяние, которое описывается в статье 101 УК Болгарии, то он должен нести ответственность за приготовление к государственной измене в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в ущерб внешней безопасности России.
Объектом преступлений, предусмотренных статьями 103, 104 и 105 УК Болгарии, тоже являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Болгарии.
Объективная сторона деяния, о котором говорится в статье 103[253], состоит в действиях во вред Республике. Из текста статьи не следует, кто является «адресатом» таких действий, в чью пользу действует виновный.
Субъект преступления – специальный, а именно лицо, исполняющее государственную службу или поручение в иностранном государстве или в международной организации. По-видимому, имеется в виду болгарский гражданин, хотя прямо об этом в статье 103 не говорится.
Субъективная сторона характеризуется умыслом, на что прямо указывается в статье 103. Вид умысла, цели и мотивы в норме не раскрываются, что позволяет предположить, что они могут быть любыми.
Сходный состав предусматривается статьей 264 УК Италии (см. § 1 настоящей главы).
За аналогичные действия, совершенные российским гражданином, должна наступать уголовная ответственность за государственную измену в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ), однако для такой квалификации необходимо установить, что виновный действовал в рамках сговора с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями.
Ответственность за шпионаж предусматривается статьями 104 и 105 той же главы.
В объективную сторону шпионажа, согласно статье 104 УК Болгарии, болгарский законодатель включает два действия: выдачу и собирание с целью выдачи указанной в статье информации.
Предмет посягательства, то есть выдачи или собирания, – сведения, составляющие государственную тайну.
Понятие «государственная тайна» раскрывается в части третьей статьи 104 УК Болгарии. Согласно этому разъяснению государственную тайну составляют факты, сведения и предметы военного, политического, хозяйственного и другого характера, которые могут быть использованы другим государством или организацией во вред интересам Республики и особенно ее безопасности. Перечень фактов, сведений и предметов, составляющих государственную тайну, принимается Народным собранием и обнародуется в «Государственном вестнике»[254].
«Адресаты» выдачи и собирания сведений, составляющих государственную тайну, – иностранные государства и организации.
Субъект преступления – любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и целью выдачи указанных сведений.
В части второй статьи 104 изложена поощрительная норма, согласно которой добровольное сообщение о совершенном преступлении органам власти является смягчающим обстоятельством.
Сравнительный анализ составов шпионажа, предусмотренных, с одной стороны, статьей 104 УК Болгарии[255], и статьями 275 и 276 УК РФ – с другой, показывает, что эти составы имеют как значительное сходство, так и существенные различия. Прежде всего следует отметить, что уголовное законодательство Болгарии знает только один вид шпионажа, предметом посягательства при котором выступают сведения, составляющие государственную тайну. Шпионаж второго вида, посягающий на иные сведения, по УК Болгарии не наказывается. Болгарский законодатель не усматривает разницы между «передачей» и «выдачей» информации, что, на наш взгляд, является вполне оправданным. Не выделяются в статье 104 УК Болгарии и такие действия в отношении информации, предназначенной для «выдачи», как ее похищение и хранение. Субъектами шпионажа по статье 104 УК Болгарии являются любые лица, вне зависимости от их гражданства. Думается, что болгарский законодатель нашел здесь более правильный подход, чем российский, который посвятил ответственности за шпионаж две статьи: 275 и 276 УК РФ. Наказание за шпионаж в Болгарии установлено более суровое, чем в России. Добровольное сообщение о совершении преступления, предусмотренного статьей 104 УК Болгарии, рассматривается лишь как смягчающее обстоятельство, в то время как, согласно примечанию к статье 275 УК РФ, оно в ряде случаев является основанием для освобождения от уголовной ответственности.
Статья 105 УК Болгарии[256] рассматривает ситуацию, когда лицо предлагает иностранному государству или иностранной организации свои услуги в качестве шпиона, то есть дает согласие на вербовку, однако сведения, составляющие государственную тайну, не выдает и не собирает. С точки зрения болгарского законодателя, по нашему мнению, совершенно правильной, такие действия образуют состав оконченного преступления. По-видимому, так же оценивается и ситуация, когда иностранное государство или организация не принимают предложенные им субъектом услуги. При таких обстоятельствах поощрительная норма, изложенная в части второй статьи 105 УК Болгарии, объявляет добровольное сообщение лица о совершенных им действиях основанием для неприменения к нему наказания.
Как уже отмечалось, глава первая УК Болгарии с момента принятия Кодекса подвергалась весьма незначительным изменениям. Они сводятся к следующему:
а) изменено название главы – вместо «Преступления против Народной республики» в настоящее время она называется «Преступления против Республики»;
б) снижены меры максимального наказания в части первой статьи 99, части первой статьи 100, части второй статьи 102 и части первой статьи 104 УК Болгарии. Так, вместо смертной казни за предусмотренные этими нормами преступления введено пожизненное лишение свободы или пожизненное лишение свободы без замены;
в) в части третьей статьи 104 определено, что перечень фактов, сведений и предметов, составляющих государственную тайну, принимается Народным собранием, а не Советом Министров, как это было ранее.
В остальном статьи главы первой Особенной части УК Болгарии остались без изменений[257].
Венгрия
Не имея информации о современном уголовном законодательстве Венгрии, приведем положения Уголовного кодекса Венгерской Народной Республики (УК ВНР) 1978 года. Закон № IV от 1978 года об Уголовном кодексе был принят Государственным Собранием ВНР 21 декабря 1978 года. Особенная часть УК ВНР 1978 года открывалась главой X «Государственные преступные действия», в которую были включены §§ 144–147, устанавливающие уголовную ответственность за измену родине и шпионаж. Тексты названных параграфов даны в Приложении.
§ 144 предусматривал наказание за измену родине[258].
Объектом этого преступления признавались общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Венгрии, а именно независимость, территориальную неприкосновенность, политические, экономические, оборонительные или иные важные интересы этой страны, от внешних угроз.
«Адресатами» деяния выступали иностранное правительство или иностранная организация.
Объективная сторона измены родине состояла в установлении или поддержании сношений с иностранными «адресатами». Конкретные действия изменника в диспозиции нормы не описывались. Измена родине относилась к деяниям с «формальными» составами, то есть наступление конкретных вредных последствий обязательным признаком оконченного преступления не являлось.
Субъектами преступления могли быть только граждане ВНР.
Субъективная сторона характеризовалась прямым умыслом и наличием специальной цели – нарушения независимости, территориальной неприкосновенности, политических, экономических, оборонительных и иных важных интересов Венгрии.
В части второй § 144 предусматривалась ответственность за совершение квалифицированной измены родине. В качестве отягчающих обстоятельств рассматривались: причинение тяжкого ущерба, использование государственной службы или официального поручения, совершение деяния в военное время.
Часть третья параграфа была посвящена ответственности за приготовление к измене родине.
Состав измены родине по УК ВНР в значительной степени напоминал одноименный состав по УК РСФСР. Главное отличие состояло в указании на специальную цель преступления, которое отсутствовало в пункте «а» статьи 64 УК РСФСР, а также в установлении ответственности за квалифицированные виды измены.
Сходный состав предусматривался и в § 145 «Измена родине, совершенная должностными лицами»[259]. Отличие от преступления, описанного в предыдущем параграфе, состоит, во-первых, в том, что субъектом деяния объявлялся венгерский гражданин, состоящий на государственной службе или имеющий официальное поручение. Во-вторых, ответственность наступала лишь в случае злоупотребления виновным своей службой или поручением. В-третьих, необходимым признаком для ответственности являлись последствия деяния в виде возникшей опасности для независимости, территориальной неприкосновенности, политических, экономических, оборонительных или иных важных интересов ВНР, что не предусматривалось § 144. В-четвертых, норма не требовала наличия специальной цели, о которой говорилось в предыдущем параграфе.
Аналогичной нормы в УК РСФСР не имелось. Нет ее и в УК РФ.
В отличие от двух рассмотренных параграфов, субъектом преступления, ответственность за которое предусматривалась § 146 «Оказание содействия врагу» УК ВНР[260], могло быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Объективная сторона деяния включала, во-первых, вступление в контакт с врагом в военное время и, во-вторых, оказание ему содействия или причинение ущерба вооруженным силам Венгрии или ее союзников.
Субъективная сторона состава предусматривала наличие прямого умысла и специальной цели – ослабление военной мощи ВНР.
Аналогом этого преступления в УК РСФСР была измена Родине в форме перехода на сторону врага (пункт «а» статьи 64).
Достаточно подробно рассматривался в УК ВНР состав шпионажа, предусматривавшийся § 147 этого Кодекса[261].
«Адресатами» шпионажа объявлялись иностранное правительство или иностранная организация.
Предметом посягательства признавались сведения, которые могли быть использованы в ущерб Венгрии. В качестве квалифицирующего признака рассматривалось посягательство на сведения, составляющие государственную тайну.
Объективная сторона состава заключалась в приобретении, собирании или передаче указанных сведений. Наступление вредных последствий не рассматривалось в качестве обязательного признака объективной стороны.
Субъектом шпионажа могло быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона характеризовалась прямым умыслом и специальной целью – поставить о приобретенных, собранных или передаваемых сведениях в известность иностранное правительство или иностранную организацию.
В части второй параграфа предусматривалось наказание за совершение шпионажа при отягчающих обстоятельствах. Перечисленные в части первой действия объявлялись совершенными при наличии квалифицирующих признаков, если они были осуществлены: в отношении государственной тайны; лицом, являющимся членом шпионской организации; в военное время.
Часть третья параграфа рассматривала ответственность:
а) за предложение своих услуг в шпионаже;
б) за принятие обязательства по проведению шпионажа;
в) за совершение иных приготовительных действий к шпионажу. При этом наказание ужесточалось в случае совершения преступления в военное время.
Часть четвертая предусматривала поощрительную меру. Согласно этой норме лицо, предложившее свои услуги в шпионаже или принявшее на себя обязательство по проведению шпионажа, освобождалось от наказания в случае его добровольного заявления органам власти. Интерес представляют условия освобождения лица от наказания, изложенные в части четвертой. Лицо подлежало освобождению от наказания, если оно, прежде чем совершить другое шпионское действие, сразу же заявляло обо всем органу власти. Если его действия были совершены за границей, то для освобождения от ответственности требовалось немедленно после его прибытия в Венгрию сделать такое заявление и полностью раскрыть свои сношения с иностранной организацией.
Главное отличие состава, предусмотренного § 147 УК ВНР, от составов шпионажа, рассматриваемых в УК РСФСР и УК РФ, – это установление равной ответственности за шпионаж всех лиц, независимо от их гражданства. Такой подход представляется вполне конструктивным.
В главе IX «Положения о толковании уголовного закона», входящей в состав Общей части УК ВНР, содержатся разъяснения некоторых терминов, имеющих отношение к ответственности за измену и шпионаж.
Такие разъяснения приводились, в частности, в § 137[262].
Отметим, что § 150 УК ВНР[263] устанавливал уголовную ответственность за недонесение о «государственных преступных действиях», в том числе о тех, которые посягали на внешнюю безопасность Венгрии.
Ответственность за аналогичное деяние предусматривалась статьей 88-1 УК РСФСР 1960 года. В действующем УК РФ 1996 года соответствующей статьи нет.
Согласно § 151 УК ВНР устанавливалась уголовная ответственность также за «преступные действия», совершенные против другого социалистического государства[264].
Такое же постановление содержалось в статье 73 УК РСФСР 1960 года, однако эта статья была исключена Законом Российской Федерации от 29 апреля 1993 года[265]. В УК РФ 1996 года статья аналогичного содержания не включалась.
Польша
Уголовный кодекс Республики Польша (УК РП) принят Законом от 6 июня 1997 года. Он состоит из трех частей: Общей, Особенной и Воинской. Его структурными единицами в пределах названных частей являются главы и статьи. Многие статьи складываются из параграфов (в уголовных кодексах других стран они обычно именуются частями). Статьи УК РП заголовков не имеют.
Ответственность за посягательства на внешнюю и внутреннюю безопасность Польши предусматривается главой XVII «Преступления против Республики Польша». В этой главе 13 статей:
– статья 127 (деятельность, направленная на лишение независимости, отделение части территории или насильственное изменение конституционного строя Республики Польша);
– статья 128 (деятельность, направленная на насильственное устранение конституционного органа Республики Польша);
– статья 129 (действия во вред Республики Польша лица, уполномоченного выступать от ее имени в отношениях с иностранным государством или иностранной организацией);
– статья 130 (участие в деятельности иностранной разведки против Республики Польша);
– статья 131 (поощрительные нормы об освобождении от наказания лица в связи с его деятельным раскаянием);
– статья 132 (введение в заблуждение польского государственного органа лицом, оказывающим услуги разведке Республики Польша);
– статья 133 (публичное оскорбление Нации или Республики Польша);
– статья 134 (посягательство на жизнь Президента Республики Польша);
– статья 135 (активное нападение на жизнь Президента Республики Польша);
– статья 136 (нападение на лиц, пользующихся международной защитой, или публичное оскорбление таких лиц);
– статья 137 (публичное оскорбление, уничтожение, повреждение или снятие государственных символов Республики Польша или иностранных государств);
– статья 138 (действие положений главы в отношении преступлений, посягающих на интересы других государств);
– статья 139 (предоставление суду возможности применить конфискацию имущества по делам о преступлениях, предусмотренных данной главой)[266].
Непосредственно о посягательствах на внешнюю безопасность Польши говорится только в статьях 129, 130, 131, 138 и 139, включенных в состав главы XVII УК РП. Ограничимся рассмотрением этих статей, а также статьи 265, помещенной в главу XXXIII «Преступления против охраны информации». Тексты названных статей приводятся в Приложении.
Объектом преступлений, предусмотренных статьями 129–131 УК РП, являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Польши.
Преступление, ответственность за совершение которого установлена в статье 129 УК РП[267], весьма напоминает деяние, описанное в статье 103 УК Болгарии.
Объективная сторона деяния, о котором говорится в статье 129 УК РП, как и в статье 103 УК Болгарии, по существу, не раскрыта: в ней говорится о действиях во вред Республике Польша, однако не раскрывается, какие конкретно действия и какой реальный вред стране имел в виду законодатель. Законодательная формулировка не позволяет однозначно решить, идет ли речь о преступлении с «формальным» или «материальным» составами. Ничего не говорится в статье и о том, совершаются ли указанные в ней действия в пользу какого-либо иностранного «адресата», или виновный может действовать вполне самостоятельно.
Субъект преступления – специальный: лицо, уполномоченное выступать от имени Республики Польша в отношениях с правительством иностранного государства или иностранной организации. При этом остается открытым вопрос о том, обязателен ли для субъекта этого деяния такой признак, как польское гражданство, поскольку «уполномоченным выступать от имени государства», в принципе, может любое лицо, независимо от его гражданства.
О субъективной стороне деяния в статье 129 УК РП ничего не говорится, однако можно предположить, что ответственность должна наступать в случае умышленных действий виновного.
Сходные составы предусмотрены статьей 264 УК Италии (см. § 1 настоящей главы) и статьей 103 УК Болгарии (см. настоящий параграф).
При совершении аналогичных действий российским гражданином он должен нести ответственность по статье 275 УК РФ за совершение государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Такая квалификация возможна при условии, что виновный действовал в сговоре с этими иностранными «адресатами».
В статье 130 УК РП предусматривается уголовная ответственность за шпионаж, а в статье 131 изложены поощрительные нормы, применяемые к лицам, совершившим шпионаж, в случае их деятельного раскаяния. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в УК РП термин «шпионаж» не употребляется. Вместо него используется понятие «участие в деятельности иностранной разведки».
Объективная сторона шпионажа, согласно статье 130 УК РП[268], состоит в участии в деятельности иностранной разведки против Республики Польша. Таким образом, «адресатом» шпионажа УК РП признает только иностранную разведку. Иностранное государство, иностранная организация и их представители, согласно польскому уголовному законодательству, не являются «адресатами» шпионажа, предусмотренного статьей 130 УК РП. В статье особо отмечается, что преступлением признается участие субъекта в деятельности иностранной разведки, направленной только против Республики Польша.
В зависимости от степени участия виновного в деятельности иностранной разведки против Польши статья 130 УК РП дифференцирует его ответственность.
В § 1 статьи 130 УК РП предусматривается ответственность за простой состав шпионажа, объективная сторона которого охватывает только участие в деятельности иностранной разведки против Польши. В чем конкретно должно заключаться участие виновного в деятельности иностранной разведки, в § 1 не говорится. По-видимому, под участием в деятельности иностранной разведки польский законодатель имел в виду, прежде всего, поступление субъекта туда на службу в качестве агента, осведомителя, информатора, резидента и т. п. Кроме того, под участием в деятельности иностранной разведки должно, вероятно, пониматься получение виновным от нее заданий, инструктажа, шпионского снаряжения и др.
Согласно § 2 статьи 130 установлена ответственность за квалифицированный состав шпионажа. В объективную сторону этого состава, кроме участия в деятельности иностранной разведки, включается также предоставление ей сведений, передача которых может причинить вред Республике Польша. Квалифицированным видом шпионажа признается также предоставление таких сведений иностранной разведке лицом, которое, хотя и не участвует в деятельности разведки, но, тем не менее, действует в ее пользу.
Предметом посягательства признаются сведения, передача которых может причинить вред Республике Польша, без подразделения их на составляющие государственную тайну и иные сведения. Таким образом, УК РП не знает деления шпионажа на два вида, как это сделано в статье 276 УК РФ.
В § 3 статьи 130 УК РП установлена уголовная ответственность для тех, кто, еще не вступив в преступный сговор с иностранной разведкой, совершает в ее пользу одно или несколько из перечисленных в данном параграфе действий:
– собирает сведения, указанные в § 2 статьи 130, с целью их передачи иностранной разведке;
– хранит такие сведения с той же целью;
– присоединяется к компьютерной сети с целью получения таких же сведений;
– заявляет о своей готовности действовать в пользу иностранной разведки против Республики Польша.
В § 4 статьи 130 УК РП говорится об особо квалифицированном составе шпионажа: об организации деятельности иностранной разведки или о руководстве этой деятельностью, то есть о выполнении функций резидента иностранной разведки либо руководителя специальной службы. Распространяется ли действие § 4 статьи 130 УК РП на случаи организации деятельности иностранной разведки или руководства ею, осуществляемых вне пределов территории Польши, из текста параграфа неясно.
Субъектом преступлений, предусмотренных §§ 1–4 статьи 130 УК РП, выступают любые лица, независимо от их гражданства.
Анализ деяний, о которых говорится в анализируемых параграфах, показывает, что все они характеризуются умышленной формой вины. В § 3 указывается обязательный признак действий по собиранию или хранению сведений – цель передачи этой информации иностранной разведке. В этом же параграфе, характеризуя действия виновного по присоединению к компьютерной сети, польский законодатель указывает цель получения сведений, передача которых может причинить вред Республике Польша.
Деяния, ответственность за совершение которых предусмотрена статьей 130 УК РП, по своей объективной стороне весьма схожи со шпионажем, о котором говорится в статьях 275 и 276 УК РФ. Главное отличие между составами, описанными в статье 130 УК РП, с одной стороны, и в статьях 275 и 276 УК РФ – с другой, состоит в следующем.
Во-первых, статья 130 УК РП рассматривает в качестве «адресата» шпионажа только иностранную разведку. Напротив, в статьях 275 и 276 УК РФ иностранная разведка признается «адресатом» шпионажа второго вида, в то время как «адресатом» шпионажа первого вида могут выступать иностранное государство, иностранная организация или их представители.
Во-вторых, в статье 130 УК РП не проводится грань между шпионажем первого и второго вида, и в качестве предмета посягательства рассматриваются любые сведения, передача которых может причинить вред Республике Польша. Сюда относится информация, как составляющая государственную тайну, так и не являющаяся секретной. В отличие от этого в УК РФ предметом шпионажа первого вида признаются сведения, составляющие государственную тайну, а предметом шпионажа второго вида – иные сведения.
В-третьих, в числе действий, образующих шпионаж, УК РП не называет похищение сведений, которое польский законодатель, по-видимому, расценивает как один из видов собирания сведений. В то же время в § 3 в качестве самостоятельного вида действий, образующих шпионаж, называется присоединение к компьютерной сети с целью получения сведений, которое в статьях 275 и 276 УК РФ не упоминается. Представляется, что специальное указание на этот способ совершения шпионажа имеет смысл, поскольку, как видно из законодательной формулировки этого параграфа, преступление считается оконченным не в момент получения сведений, а со времени присоединения к компьютерной сети с указанной целью, независимо от достигнутых виновным результатов.
В-четвертых, в статье 130 УК РП, по нашему мнению, более четко, чем в УК РФ, прописан момент, когда шпионаж должен считаться оконченным. Так, в § 1 отмечается, что оконченное преступление совершает тот, кто принимает участие в деятельности иностранной разведки против Польши, независимо от того, какие конкретные действия в пользу этой разведки он совершил. Согласно § 2 оконченное преступление совершает тот, кто предоставляет иностранной разведке соответствующую информацию, причем для ответственности безразлично, участвует ли он в деятельности этой разведки, то есть поддерживает ли с ней конфиденциальные контакты, или действует в ее пользу по своей инициативе. В § 3 момент завершенности шпионажа связывается:
а) с собиранием или хранением сведений с целью передачи иностранной разведке;
б) с присоединением к компьютерной сети с целью получения сведений;
в) с заявлением о своей готовности действовать в пользу иностранной разведки против Республики Польша.
Данное положение подчеркивается содержанием § 1 статьи 131 УК РП, в котором подчеркивается, что для деяний, о которых говорится в §§ 2 и 3 статьи 130, характерно наличие предварительной преступной деятельности, в частности покушения.
В теории российского уголовного права пока нет единого мнения по вопросу о том, является ли шпионаж завершенным в момент вступления субъекта в преступный сговор с иностранным «адресатом». По-разному решается эта проблема и следственно-судебной практикой. По-видимому, было бы целесообразно внести соответствующее уточнение в УК РФ, например, путем дополнения статьи 275 примечанием 2, либо осуществить судебное толкование путем принятия постановления Пленума Верховного Суда РФ.
В-пятых, в статье 130 УК РП не проводится различия между «передачей», «выдачей» и «сообщением» сведений, что, на наш взгляд, совершенно правильно.
В-шестых, понятие «участие в деятельности иностранной разведки» шире содержания термина «шпионаж», как оно раскрывается в статье 276 УК РФ. В объективную сторону «участия в деятельности иностранной разведки» включаются действия, которые не охватываются составом шпионажа, описанного в статье 276 УК РФ, например, обучение в разведывательной школе, получение инструктажа, доставление сотрудникам и агентам иностранной разведки инструкций и шпионского снаряжения и т. п. Такие действия, если они совершаются российским гражданином, должны рассматриваться как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации по статье 275 УК РФ. Обучение в разведывательной школе и получение шпионского инструктажа иностранным гражданином или лицом без гражданства образует приготовление к шпионажу (часть первая статьи 30 и статья 276 УК РФ). Что касается доставления сотрудникам иностранной разведки и ее агентам инструкций и шпионского снаряжения, то совершение подобных действий иностранным гражданином или лицом без гражданства представляет собой пособничество в шпионаже. Оно должно квалифицироваться по части пятой статьи 33 и по статье 275 или 276 УК РФ (в зависимости от того, кому оказывается это содействие – российскому гражданину или лицу, не состоящему в гражданстве России). Таким образом, квалификация такого рода действий по УК РФ является гораздо более сложной, чем по законодательству Польши.
В-седьмых, в статье 130 установлена дифференцированная ответственность в зависимости от степени общественной опасности действий виновных. В частности, наиболее суровое наказание предусматривается для лиц, организующих деятельность иностранной разведки или руководящих этой деятельностью.
В-восьмых, законодательство Польши считает субъектами шпионажа всех лиц, независимо от их гражданства. По нашему мнению, такой подход также является совершенно верным.
В статье 131 изложены поощрительные нормы, освобождающие от наказания в связи с деятельным раскаянием лиц, совершивших преступления против Республики Польша, в частности, предусмотренные статьями 129 и 130 УК РП. Так, согласно § 1 статьи 131 УК РП, не подлежит наказанию за покушение на преступление, предусмотренное §§ 1 или 2 статьи 130, «тот, кто добровольно прекратил дальнейшую деятельность и заявил органу, правомочному преследовать преступления, все существенные обстоятельства совершенного деяния». Здесь же со ссылкой на § 2 статьи 17 УК РП разъясняется, что не подлежит наказанию за приготовление лицо, которое добровольно отказалось от доведения деяния до конца.
В § 2 статьи 131 установлено, что не подлежит наказанию за преступление, предусмотренное, в частности, статьей 129 или § 3 статьи 130 УК РП, «тот, кто добровольно прекратил дальнейшую деятельность и проявил существенные усилия, направленные на предотвращение совершения задуманного запрещенного деяния, а также раскрыл органу, правомочному преследовать преступления, все существенные обстоятельства совершенного деяния»[269].
В статье 132 УК РП[270] устанавливается уголовная ответственность за деяние, объективная сторона которого заключается в том, что виновный вводит в заблуждение польский государственный орган. В статье раскрываются способы такого введения в заблуждение. Это предоставление поддельных или переделанных документов или иных предметов, сокрытие подлинной информации или сообщение ложных сведений, имеющих существенное значение для Республики Польша. Ответственность наступает, если деяние совершено специальным субъектом – лицом, оказывающим услуги польской разведке. Судя по тексту статьи, этот субъект может быть как польским гражданином, так и иностранцем или лицом без гражданства. В норме не уточняется, оказываются ли эти услуги штатным сотрудником польской разведки или лицом, поддерживающим с ней конфиденциальные отношения. По-видимому, данное обстоятельство для наступления ответственности безразлично. Субъективная сторона характеризуется умышленной виной.
Сходное преступление предусматривается статьей 411-10 УК Франции (см. § 1 настоящей главы).
В статье 138 УК РП разъясняется, что в ряде случаев ответственность по статьям, включенным в главу XVII «Преступления против Республики Польша», наступает и при совершении этих деяний против интересов иностранных государств. Так, в § 2 статьи 138 установлено, что положения ряда статей, в том числе статей 130 и 131 УК, «применяются соответственно, если запрещенное деяние совершено во вред союзническому государству и это государство гарантирует взаимность»[271].
Как установлено в статье 139 УК РП, по делам о некоторых преступлениях, в частности, предусмотренных статьей 130, суд может постановить о конфискации предметов, в том числе «и тогда, когда предметы не являются собственностью виновного»[272].
Кроме того, к обеспечению внешней безопасности государства непосредственное отношение имеют положения статьи 265, включенной в главу XXXIII УК РП «Преступления против охраны информации»[273].
Эта статья предусматривает ответственность за три различных состава.
1. В § 1 статьи 265 говорится об умышленном разглашении или использовании государственной тайны, то есть о деянии, имеющем значительное сходство с преступлением, предусмотренным статьей 283 УК РФ. Главное отличие между этими составами заключается в том, что, согласно § 1 статьи 265 УК РП, во-первых, наказывается не только разглашение, но и незаконное использование государственной тайны. Во-вторых, норма польского УК не выделяет специальных субъектов, а устанавливает ответственность любых лиц, совершивших это деяние.
2. Согласно § 2 статьи 265 УК РП квалифицированным видом посягательства на режим охраны информации является раскрытие сведений, составляющих государственную тайну, специальному «адресату» – лицу, действующему от имени или в пользу иностранного субъекта. Это преступление имеет наибольшее сходство с составом государственной измены в форме выдачи государственной тайны иностранному государству, иностранной организации или их представителям, предусмотренным статьей 275 УК РФ.
3. По § 3 статьи 265 УК РП наказывается неосторожное разглашение государственной тайны. Аналогичный состав в УК РФ прямо не предусмотрен. Некоторые авторы полагают, что по статье 283 УК РФ ответственность наступает не только при умышленном, но и при неосторожном разглашении государственной тайны.
Сравнительный анализ показывает, что нормы об уголовной ответственности за преступления против безопасности государства по УК РП достаточно близки к тем, которые содержались в статьях Уголовного кодекса бывшей Польской Народной Республики (УК ПНР). Правда, в УК ПНР статьи, предусматривающие ответственность за такие криминальные деяния, были включены в главу XIX «Преступления против основных политических и экономических интересов Польской Народной Республики».
Самым тяжким из числа посягательств данной категории считалась измена Родине, ответственность за которую устанавливалась статьей 122 УК ПНР[274].
Кроме того, в УК ПНР имелась еще статья 123, которая предусматривала ответственность за действия, направленные на «лишение независимости, отторжение части территории, насильственное свержение строя или ослабление оборонной мощи Польской Народной Республики»[275].
Согласно мнению польского ученого доктора юридических наук А. Круковского, «статья 123 УК охраняет те же блага, что и ст. 122, но отличается по субъекту, которым может быть каждый, а не только польский гражданин, и характеру деятельности, когда речь идет об объективной стороне. Виновный осуществляет деятельность “в сговоре с другими лицами”, которые в отличие от измены Родине не обязательно должны быть представителями иностранного государства или организации»[276].
В § 1 статьи 127 нового УК РП, по существу, воспроизводится норма, предусматривавшаяся статьей 123 УК ПНР, однако в УК РП отсутствует статья, аналогичная статье 122 УК ПНР, в которой устанавливалась ответственность за измену Родине. В результате УК РП постановляет, что за действия, посягающие на независимость, территориальную целостность и конституционный строй Польши, несут равную ответственность все лица, независимо от гражданства. Кроме того, объективная сторона состава по статье 127 нового УК РП, как и по статье 123 УК ПНР, включает действия, совершенные в сговоре с другими лицами. При этом такой признак, как участие в деятельности иностранного государства или организации, уже не является обязательным для ответственности за это преступление, что не дает оснований рассматривать его как измену. Поэтому статья 127 УК РП нами не анализируется.
Ответственность за участие в деятельности иностранной разведки предусматривалась статьей 124 УК ПНР[277].
Как показывает сравнительный анализ, изменения, внесенные в новом УК РП в статью об участии в деятельности иностранной разведки, являются минимальными. Они касаются главным образом санкций, а также заключаются в некоторых редакционных поправках. По существу, ответственность за данное преступление осталась такой же: субъектами деяния как по новому УК РП, так и по прежнему УК ПНР выступают все лица, независимо от гражданства. Правда, в новом УК РП появился новый состав: установлена уголовная ответственность за дезинформацию разведывательных органов Республики Польша (статья 132). В УК ПНР аналогичной статьи не было.
Чехия
По Уголовному кодексу Чехословацкой Социалистической Республики (УК ЧССР) 1961 года (с изменениями и дополнениями по состоянию на 1973 год) ответственность за измену и шпионаж устанавливалась параграфами, помещенными в разные разделы главы первой «Преступные деяния против республики» Особенной части. Анализируемые параграфы воспроизводятся в Приложении.
В раздел первый главы «Преступные деяния против устоев республики» был включен § 91 «Измена родине» следующего содержания:
«Чехословацкий гражданин, вступивший в связь с чужими властями или с иностранным представителем и совершивший преступное деяние в виде разложения республики, террора, диверсии или саботажа, наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до пятнадцати лет или смертной казнью»[278].
Таким образом, объективной стороной измены родине признавались действия гражданина ЧССР, включавшие:
а) вступление в связь с чужими властями или с иностранным представителем (s cizi moci neba cizim činitelem);
б) совершение преступных деяний против республики, перечисленных в диспозиции параграфа.
При этом диспозиция параграфа была отсылочной, так как составы деяний, образующих измену родине в случае совершения их лицом, вступившим в связь с чужими властями или с иностранным представителем, раскрывались в §§ 92–97.
Совершение каких-либо других действий составом измены родине не охватывалось.
«Адресатами» измены родине выступали «чужие власти», то есть власти иностранного государства, и иностранные представители.
Субъектом преступления являлся лишь чехословацкий гражданин.
Субъективная сторона состава состояла в прямом умысле.
Наибольшее сходство указанный состав имел с изменой Родине в форме оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР (пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года) и с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ 1996 года). Однако объективная сторона состава оказания помощи по российскому законодательству гораздо шире, чем это предусматривалось рассмотренным параграфом, так как в нее, кроме совершения конкретных преступлений, включаются и другие действия, представляющие угрозу для внешней безопасности России.
В той же главе первой были помещены § 92 «Разложение республики» (“Rozvraceni republiky”), §§ 92–93 «Террор», §§ 95–96 «Диверсия» и § 97 «Саботаж»[279]. Ответственность по этим параграфам наступала для всех лиц, независимо от их гражданства. В тех же случаях, когда предусмотренные перечисленными параграфами деяния совершал чехословацкий гражданин, вступивший в связь с «чужими властями» или иностранными представителями, он подлежал ответственности в соответствии с § 91 УК ЧССР. Заметим, что термин «разложение республики» в некоторых источниках переводится как «развращение республики», а в других – как «подрыв республики».
Представляется, что подробное комментирование названных параграфов не имеет непосредственного отношения к исследуемой нами проблеме.
Уголовная ответственность за шпионаж предусматривалась в § 105, включенном в раздел второй «Преступления против безопасности республики» главы первой Особенной части УК ЧССР[280].
«Адресатом» шпионажа признавались «чужие власти» (cizi moci), то есть власти иностранного государства.
Предметом посягательства являлась государственная тайна. Если государственная тайна была «особо важной», повышенная ответственность наступала по пункту «г» абзаца третьего § 105 УК ЧССР.
Объективная сторона шпионажа состояла в:
а) выведывании государственной тайны;
б) собирании сведений, составляющих государственную тайну;
в) выдаче государственной тайны «чужим властям».
Шпионаж относился к числу преступлений с «формальным» составом: ответственность за совершение действий, образующих его объективную сторону, не связывалась с наступлением каких-либо конкретных вредных последствий.
Субъектом шпионажа могло быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона характеризовалась прямым умыслом и специальной целью – выдать государственную тайну «чужим властям».
Абзац второй § 105 УК ЧССР устанавливал наказание тому, кто способствует или облегчает виновному совершение деяния, предусмотренного частью первой того же параграфа, а также тому, кто способствует или облегчает совершение такого же деяния организации, имеющей цель выведывания государственной тайны.
В абзаце третьем того же параграфа рассматривалось совершение шпионажа при наличии квалифицирующих обстоятельств. Отягчающими обстоятельствами при осуществлении деяний, предусмотренных абзацами первым или вторым § 105, признавались:
– совершение деяния в качестве участника организации, ставящей целью выведывание государственной тайны;
– совершение шпионажа лицом, на которое была возложена особая обязанность по сохранению государственной тайны;
– совершение шпионажа с целью наживы или в значительном размере;
– совершение шпионажа в отношении особо важной государственной тайны;
– совершение шпионажа во время боевой готовности государства.
Отличие шпионажа, ответственность за который предусматривалась § 105 УК ЧССР, от шпионажа по российскому законодательству заключается в следующем:
– законодатель в ЧССР не подразделял шпионаж на два вида, как это делалось в СССР и происходит в России: в качестве предмета посягательства в § 105 УК ЧССР рассматривалась только государственная тайна;
– в § 105 УК ЧССР не проводились разграничения между терминами «передача» и «выдача», так как всякое сообщение тайны «чужим властям» оценивалось как «выдача». Думается, что такой подход является более правильным;
– ответственность за шпионаж несли в равной мере все виновные, независимо от их гражданства, что, на наш взгляд, также следует оценивать позитивно;
– § 105 устанавливал дифференцированную ответственность за шпионаж в зависимости от наличия или отсутствия отягчающих обстоятельств. Считаем, что с такой позицией также можно согласиться.
В тот же раздел был включен § 108 «Шпионаж и поставление государственной тайны под угрозу во вред государству мировой системы социализма». В нем говорилось:
«Кто совершит деяние в виде шпионажа (§ 105)… во вред какого-либо из государств мировой системы социализма, подвергается наказаниям в соответствии с упомянутыми положениями»[281].
Сходная норма содержалась в статье 73 УК РСФСР 1960 года, однако в 1993 году данная статья была из УК исключена. В действующем УК РФ 1996 года соответствующей статьи нет.
Ответственность за действия, сходные с изменой, предусматривалась также §§ 113–115, включенными в раздел третий главы первой «Преступные деяния против обороноспособности страны». В § 113 устанавливалось наказание за «сотрудничество с врагом», в § 114 – за «военную измену», в § 115 – за «несение службы в чужих войсках»[282].
Деяние, которое в § 113 УК ЧССР именовалось «сотрудничество с врагом», судя по формулировке диспозиции этого параграфа, не может рассматриваться ни в качестве измены, ни в качестве сотрудничества с врагом. Дело в том, что в тексте статьи говорится о действиях, которые «приносят врагу пользу или каким бы то ни было способом оказывают ему поддержку». В диспозиции параграфа не упоминается о сговоре с врагом или о выполнении его заданий, из чего можно сделать вывод, что такой признак не являлся обязательным для квалификации действий субъекта по данному параграфу. Другими словами, субъект не «сотрудничает» с врагом, а самостоятельно действует в его пользу. Поэтому, с точки зрения российского уголовного права, виновный в подобных действиях должен нести ответственность за те конкретные преступления, признаки которых имеются в его деяниях, совершенных им в пользу врага. Разумеется, чехословацкий законодатель был вправе устанавливать уголовную ответственность за те действия, которые представлялись ему общественно опасными.
Преступление, предусматривавшееся § 114 УК ЧССР, – «военная измена» – соответствует измене Родине в форме перехода на сторону врага по УК РСФСР 1960 года (пункт «а» статьи 64). Если такое деяние будет совершено российским гражданином после принятия УК РФ 1996 года, то он должен будет отвечать за совершение государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Правда, часть третья статьи 331 УК РФ предусматривает принятие законодательства Российской Федерации военного времени. Если этим законодательством будет установлена уголовная ответственность за переход на сторону врага, то подобные деяния будут квалифицироваться по специальной статье, предусматривающей наказание за специфическую форму государственной измены.
В § 115 УК ЧССР была установлена уголовная ответственность чехословацкого гражданина за «службу в чужих войсках» (“služba v cizim vojsku”) или приравненных к ним учреждениях без разрешения властей ЧССР. Повторим, что законодатель был вправе предусматривать наказание за деяние, которое, с его точки зрения, представляло опасность для государства. Однако, согласно советскому и российскому уголовному законодательству, преступными такие действия со стороны нашего гражданина могли и могут признаваться лишь в том случае, если его служба в войсках или учреждениях иностранного государства сопряжена с оказанием помощи этому «адресату» в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности нашей страны. Тогда его деяние образует измену в форме оказания помощи (пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года, статья 275 УК РФ 1996 года). Правда, по действующему УК РФ, виновный может быть привлечен к ответственности по части третьей статьи 359 в том случае, если он участвовал в вооруженном конфликте или военных действиях в качестве наемника.
§ 3. Ответственность за измену и шпионаж по законодательству некоторых стран Западной Европы
Швейцария
Основным источником уголовного права Швейцарии является Уголовный кодекс (УК) 1937 года. Законопроектные работы по его подготовке были начаты еще в XIX веке. Разработка проекта была завершена в 1893 году. В 1896 году проект УК был одобрен экспертной комиссией. Согласно швейцарской Конституции проект прошел длительную процедуру одобрения на общешвейцарском и кантональных референдумах. Всенародное обсуждение УК Швейцарии началось только в 1928 году и продолжалось чуть менее десяти лет. Наконец, 21 декабря 1937 года УК был принят Федеральным собранием Швейцарского Союза и вступил в силу 1 января 1942 года. Это произошло после того, как в каждом кантоне были изданы законы о введении УК в действие и применении его в соответствующем кантоне. С тех пор УК Швейцарии 1937 года действует с некоторыми изменениями и дополнениями. УК Швейцарии представляет интерес не только как законодательный акт государства с развитой правовой системой, но и в связи с тем обстоятельством, что он использовался в качестве образца при подготовке уголовного законодательства ряда освободившихся стран.
УК Швейцарии состоит из трех книг, которые носят названия: «Общие постановления», «Особенные постановления» и «Вступление в силу и применение Уголовного кодекса». Таким образом, УК Швейцарии воспринял деление на Общую и Особенную части. Хотя они и называются по-другому, однако это не изменяет их сущности. Соответственно, нормы, относящиеся к Особенной части уголовного права, помещены в книгу вторую «Особенные постановления». Эта книга включает в себя 21 раздел, который делится на подразделы, а те, в свою очередь, – на статьи.
Статьи, устанавливающие ответственность за измену и шпионаж, находятся в разделе тринадцатом книги второй УК Швейцарии, который имеет заголовок «Преступления и проступки против государства и обороны страны». В этом разделе три подраздела:
1. «Преступления или проступки против государства»;
2. «Запрещенная разведывательная деятельность»;
3. «Угроза конституционному порядку».
Для предмета нашего исследования значение имеют только первые два подраздела раздела тринадцатого УК Швейцарии.
В 1-й подраздел включено восемь статей:
– «Государственная измена» (статья 265);
– «Посягательства на независимость Конфедерации» (статья 266);
– «Действия и устремления иностранных государств, направленные против безопасности Швейцарии» (статья 266bis);
– «Дипломатический шпионаж» (статья 267);
– «Перемещение государственных пограничных камней» (статья 268);
– «Нарушение территориального суверенитета Швейцарии» (статья 269);
– «Насильственные посягательства на символы государственного суверенитета Швейцарии» (статья 270);
– «Запрещенные действия в пользу иностранного государства» (статья 271)[283].
Во 2-й подраздел входят три статьи:
– «Политическая разведывательная деятельность» (статья 272);
– «Экономическая разведывательная деятельность» (статья 273);
– «Военная разведывательная деятельность» (статья 274)[284].
Тексты статей 265, 266, 266bis, 267, 271, 272, 273 и 274, имеющих непосредственное отношение к предмету нашего исследования, даются в Приложении.
Преступление, предусмотренное статьей 265 УК Швейцарии и именуемое «государственной изменой»[285], представляет собой посягательство на внутреннюю безопасность государства. Поэтому подробный анализ данного состава считаем излишним. Текст статьи приводится только в связи с тем, что в ее заголовке упоминается измена. Заметим, однако, что, как и в УК ФРГ, название состава переведено неточно: деяние следовало бы именовать «верховной изменой».
Объектом деяний, предусмотренных статьями 266, 267, 271, 272, 273 и 274 УК Швейцарии, являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность этой страны.
В статье 266 «Посягательства на независимость Конфедерации»[286] рассматриваются по существу два состава.
Объективная сторона состава, описанного в части первой анализируемой статьи, охватывает действия, направленные, во-первых, на нарушение независимости страны или создание угрозы независимости или, во-вторых, на вмешательство чужой власти в дела Швейцарии, угрожающие ее независимости.
Часть вторая статьи 266 устанавливает ответственность за установление связи с иностранным «адресатом», чтобы развязать войну против Швейцарии. В качестве «адресатов» рассматриваются правительство иностранного государства или его агентура.
Объективная сторона обоих деяний сформулирована по образцу «формальных» составов: для наступления ответственности достаточно совершения действий, о которых говорится в частях первой или второй статьи 266, причем для квалификации безразлично, добился ли виновный преступного результата или нет.
Субъектами преступлений, предусмотренных статьей 266 УК Швейцарии, могут быть любые лица, независимо от их гражданства.
Субъективная сторона характеризуется умышленной формой вины и специальной целью. По части первой статьи 266 – это цель нарушить независимость Швейцарии или создать угрозу ее независимости, по части второй – развязать войну против Швейцарии.
Сравнение с деяниями, предусмотренными УК РФ, показывает, что данное преступление имеет наибольшее сходство с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации. Однако по УК РФ за такое преступление несут ответственность только российские граждане. Ответственность иностранных граждан и лиц без гражданства за совершение подобных действий в России не предусматривается.
Посягательства на внешнюю безопасность Швейцарии рассматриваются и в статье 266bis «Действия и устремления иностранных государств, направленные против безопасности Швейцарии» УК этой страны[287].
При совершении этого деяния внешняя безопасность страны ставится под угрозу путем побуждения иностранного государства к действиям или устремлениям, направленным против безопасности страны, либо путем поддержки таких действий или устремлений.
Объективная сторона состава заключается в совершении следующих действий:
– вступление в связь с иностранным государством, иностранными партиями, с другими организациями за границей либо с их агентурой;
– выдвижение или распространение ложных или искаженных утверждений.
Состав также относится к числу «формальных»: для квалификации по данной статье не имеет значения, наступил ли преступный результат, к которому стремился виновный.
Круг «адресатов» по этой статье является более широким, чем при совершении преступления, предусмотренного статьей 266: в него включены иностранные государства, иностранные партии, другие организации за границей и их агентура.
Субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона деяния предусматривает наличие прямого умысла и специальной цели: вызвать или поддержать действия или устремления иностранного государства, направленные против безопасности Швейцарии.
Наибольшее сходство преступление, предусмотренное статьей 266bis УК Швейцарии, как и деяние, о котором говорится в статье 266 того же Кодекса, имеет с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ). Вместе с тем имеются и существенные отличия. Прежде всего по статье 266bis наказывается не только оказание иностранным «адресатам» помощи в проводимых ими враждебных Швейцарии акциях, но и действия по вовлечению этих «адресатов» в действия и устремления, направленные против безопасности Швейцарии. Кроме того, субъектом государственной измены по статье 275 УК РФ может выступать лишь российский гражданин, а по статье 266bis – любое лицо. Представляется, что и тот, и другой вопрос в УК Швейцарии решается более целесообразно, чем в УК РФ.
Сходство с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации имеет и деяние, ответственность за совершение которого предусматривается в статье 271 УК Швейцарии, имеющей заголовок «Запрещенные действия в пользу иностранного государства»[288].
Дополнительным объектом данного преступления, наряду с общественными отношениями, обеспечивающими внешнюю безопасность Швейцарии, могут выступать общественные отношения, обеспечивающие свободу, жизнь и здоровье физических лиц.
«Адресатами» деяний, описанных в частях первой, второй и третьей статьи 271, являются иностранные государства, зарубежные партии и другие зарубежные организации. Их субъектами признаются все лица, независимо от их гражданства.
Объективная сторона состава, предусмотренного частью первой статьи 271, включает:
– совершение в пользу иностранного государства действий, которые относятся к компетенции швейцарского органа или служащего, лицом, не имеющим на это разрешения;
– осуществление таких же действий для зарубежной партии или другой зарубежной организации;
– содействие подобным действиям.
В части первой статьи 271 УК Швейцарии специально подчеркивается, что ее действие распространяется только на деяния, совершенные на территории этой страны.
Преступление относится к числу «формальных» составов: наступления каких-либо конкретных вредных последствий для привлечения виновного к ответственности не требуется.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом, в содержание которого входит осознание того, что лицо совершает действия, являющиеся компетенцией швейцарского органа или служащего, что на их осуществление отсутствует соответствующее разрешение и что эти действия совершаются в пользу иностранного государства, зарубежной партии или другой зарубежной организации.
Объективная сторона деяния, о котором говорится в части второй статьи 271, охватывает похищение другого лица за границу, совершенное с использованием насилия, обмана или угрозы. Судя по формулировке нормы, преступление должно считаться оконченным с момента похищения другого лица и перемещения его через границу. Фактическая передача похищенного лица в распоряжение иностранного государства, партии или другой организации, а также создание опасности его жизни и здоровью в объективную сторону состава не включаются.
В содержание субъективной стороны включаются: прямой умысел, а также специальная цель – передать похищенное лицо в распоряжение иностранного государства, партии или другой организации либо создать угрозу его жизни или здоровью.
В части третьей статьи 271 устанавливается уголовная ответственность за приготовление к похищению, предусмотренному частью второй той же статьи.
В санкциях частей первой, второй и третьей статьи 271 УК Швейцарии не устанавливаются конкретные сроки тюремного заключения или каторжной тюрьмы. В соответствии со статьей 36 УК Швейцарии минимальный срок наказания в виде тюремного заключения составляет три дня. Там, где закон однозначно не устанавливает иное, максимальный срок данного вида наказания составляет три года. Как установлено статьей 38 УК Швейцарии, каторжная тюрьма является самым тяжким наказанием, связанным с лишением свободы. Его продолжительность составляет минимум один год и максимум двадцать лет. Там, где закон это особо устанавливает, оно может быть пожизненным.
По уголовному законодательству Швейцарии различаются четыре вида шпионажа:
– дипломатический шпионаж, предусмотренный статьей 267 подраздела 1 раздела тринадцатого УК Швейцарии;
– политическая разведывательная деятельность;
– экономическая разведывательная деятельность;
– военная разведывательная деятельность.
Ответственность за три последних вида шпионажа, как уже отмечалось, установлена соответственно статьями 272, 273 и 274 подраздела 2 «Запрещенная разведывательная деятельность» раздела тринадцатого УК.
Объектом всех четырех преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Швейцарии. Все они признаются наказуемыми независимо от места их совершения. Их субъектами могут быть любые лица, независимо от их гражданства и занимаемой должности. Только в абзаце 3 части первой статьи 267 УК Швейцарии установлена ответственность для специального субъекта – лица, являющегося уполномоченным Конфедерации, то есть Швейцарии.
Ответственность за «Дипломатический шпионаж» предусматривается статьей 267 УК Швейцарии[289].
Объективная сторона состава, ответственность за который установлена в части первой статьи 267, заключается в следующих действиях:
– разглашении тайны, сохранение которой требуется для блага Конфедерации, иностранному государству или его агентуре. Согласно терминологии, принятой в российском уголовном праве, эти действия именуются «передачей» или «выдачей» тайны. Обращает на себя внимание тот факт, что норма охраняет любую тайну, сохранение которой требуется для блага Конфедерации. Термин «государственная тайна» в статье не упоминается;
– предоставлении тем же «адресатам» доступа к такой же тайне. Указанные действия по УК РФ квалифицируются как «передача» или «выдача» тайны;
– фальсификации, уничтожении, устранении или похищении специальных предметов: документов или средств доказывания, которые относятся к правовым отношениям между Конфедерацией или кантоном и иностранным государством. Такого рода действия в известной мере соответствуют объективной стороне государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации (статья 275 УК РФ);
– проведении сношений с иностранным государством в ущерб Конфедерации. Указанные действия образуют состав преступления, предусмотренного частью первой статьи 267, если они совершаются, как уже отмечалось, специальным субъектом – лицом, являющимся уполномоченным Конфедерации. Подобные действия, совершенные российским гражданином в ущерб внешней безопасности России, потребовали бы квалификации в качестве государственной измены в форме иного оказания помощи иностранным «адресатам».
Описание объективной стороны свидетельствует, что в части первой статьи 267 речь идет о преступлении с «формальным» составом, то есть ответственность наступает независимо от наличия или отсутствия конкретных вредных последствий. Достаточно совершения перечисленных в норме действий.
Субъективная сторона перечисленных действий характеризуется умышленной формой вины, что прямо подчеркивается в тексте статьи. В субъективную сторону действий по фальсификации, уничтожению, устранению или похищению документов или средств доказывания швейцарский законодатель включает также умышленное создание угрозы интересам Швейцарии или входящего в нее кантона.
Часть вторая статьи 267 устанавливает наказание за деяния, которые в большинстве стран, в том числе и в России, шпионажем не считаются, а рассматриваются в качестве другого преступления – разглашения тайны. «Адресатом» указанного деяния признается общественность. Представляется, что такой подход является вполне обоснованным, так как сообщение тайны неопределенному кругу лиц («общественности»), например, через средства массовой информации, Интернет и т. п., представляет гораздо более серьезную общественную опасность, чем сообщение тех же сведений конкретному лицу или нескольким определенным лицам. При этом, как правило, наступают необратимые последствия, поскольку тайна, по существу, перестает быть тайной и никакие меры не способны полностью устранить причиненный вред. Думается, что опыт швейцарского УК в этой части следовало бы использовать при совершенствовании статьи 283 УК РФ «Разглашение государственной тайны».
Объективная сторона деяния по части второй статьи 267 состоит в том, что виновный сообщает общественности тайну, сохранение которой требуется для блага Конфедерации, или делает ее доступной общественности.
Субъективная сторона, согласно части второй статьи 267, характеризуется умышленной формой вины.
Деяние, о котором говорится в части третьей статьи 267 УК Швейцарии, отличается от преступлений, предусмотренных первыми двумя частями той же статьи, по субъективной стороне. Если действия, перечисленные в частях первой или второй статьи 267, совершаются по неосторожности, то виновный наказывается по части третьей этой статьи.
Ответственность за «политическую разведывательную деятельность» установлена в статье 272 УК Швейцарии[290].
«Адресатами» подобной разведывательной деятельности признаются иностранное государство, зарубежная партия или другая зарубежная организация.
Объективную сторону преступления, предусмотренного статьей 272, образует осуществление или организация «политической разведывательной деятельности», проводимой «в ущерб Швейцарии или ее представителей, жителей или организаций». В чем конкретно состоит «политическая разведывательная деятельность», в статье 272 не раскрывается. По-видимому, как и при совершении «дипломатического шпионажа», речь идет о собирании и передаче составляющих тайну сведений, а также о фальсификации, уничтожении, устранении или похищении документов. В абзаце 2 части первой статьи 272 упоминаются такие конкретные действия, образующие политическую разведывательную деятельность, как вербовка для такой службы или оказание ей содействия. Во всяком случае описание объективной стороны состава является весьма расплывчатым.
В части второй статьи 272 рассматривается квалифицированная разновидность «политической разведывательной деятельности», которая именуется «более тяжким случаем». Отягчающими обстоятельствами, согласно этой норме, признаются, во-первых, подстрекательство к совершению действий, описанных в части первой статьи, и, во-вторых, сообщение фальшивых сведений, «которые предназначены для того, чтобы угрожать внутренней или внешней безопасности Конфедерации». Судя по всему, здесь речь идет о сообщении фальшивых сведений государственным органам, в связи с чем можно предположить, что в данном случае устанавливается ответственность за такие же деяния, как в статье 411-10 УК Франции и статье 132 УК РП.
Как в части первой, так и в части второй статьи 272 УК Швейцарии установлена уголовная ответственность за деяния с «формальным» составом. Преступление считается оконченным с момента совершения указанных в статье действий. Причинение конкретного ущерба Швейцарии, ее представителям, жителям или организациям не является обязательным признаком состава.
Субъективная сторона состава – вина в форме умысла.
Уголовная ответственность за «экономическую разведывательную деятельность» предусмотрена статьей 273 УК Швейцарии[291].
«Адресатами» этого криминального деяния статей 273 УК Швейцарии признаются «чужой» (fremde) служебный орган, иностранная организация, частное предприятие или их агенты. В данном случае под «чужим» понимается не швейцарский служебный орган, то есть государственный орган другой страны. Частное предприятие, являющееся «адресатом» деяния, тоже является иностранным.
Предмет посягательства по статье 273 УК Швейцарии – производственная или коммерческая тайна, принадлежащая швейцарскому государственному органу, организации или частному предприятию.
Объективная сторона преступления, предусмотренного абзацем 1 статьи 273, – выведывание производственной или коммерческой тайны, то есть незаконное ее добывание.
В абзаце 2 говорится о действиях, связанных с предоставлением «адресату» доступа к производственной или коммерческой тайне. Доступ может быть осуществлен путем сообщения тайны «адресату», ознакомления его с документами, изделиями, технологиями, создания ему возможности наблюдать за производственным процессом, испытаниями и т. п.
Преступление считается оконченным с момента выведывания тайны или предоставления «адресату» доступа к ней.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и специальной целью – сделать производственную или коммерческую тайну доступной иностранному «адресату».
Статья 274 УК Швейцарии устанавливает наказание за «военную разведывательную деятельность»[292].
«Адресатом» является иностранное государство.
Предмет посягательства в статье 274 УК Швейцарии не раскрывается, однако можно предположить, что в ней речь идет об информации, относящейся к вопросам обороны страны.
Объективная сторона деяния в статье подробно не расписана. В абзаце 1 говорится об «осуществлении военной разведывательной деятельности» или об «организации такой службы». Исходя из формулировок, содержащихся в остальных статьях, посвященных ответственности за разведывательную деятельность, под осуществлением такой деятельности следует понимать выведывание, собирание, накопление и сообщение информации различными способами иностранному государству. «Организация такой службы» состоит в создании агентурной сети, внедрении на объекты, интересующие иностранное государство, и т. д.
Абзац 2 статьи 273 предусматривает такие действия, как вербовка для такой службы или оказание ей содействия.
В абзаце 3 говорится о «более тяжких случаях». Можно предположить, что тяжкими случаями признаются такие же ситуации, которые описаны в части второй статьи 272 УК Швейцарии.
Субъективная сторона состава предполагает наличие прямого умысла.
Значительный интерес представляет статья 301 «Разведывательная деятельность против иностранного государства», включенная в Шестнадцатый отдел УК Швейцарии «Нарушение отношений с иностранными государствами»[293].
Анализ показывает, что объектом данного преступления являются общественные отношения, обеспечивающие, во-первых, суверенитет Швейцарии, а во-вторых, нормальные отношения Швейцарии с иностранными государствами. При совершении этого деяния суверенитет Швейцарии ставится под угрозу, так как виновный осуществляет на ее территории деятельность, разрешенную только представителям соответствующих государственных органов. Возникает также угроза нормальным отношениям Швейцарии с иностранными государствами, поскольку на ее территории осуществляется враждебная этим странам деятельность.
«Адресатом» преступления является любое иностранное государство.
Объективная сторона преступления аналогична описанной в статье 274 «Военная разведывательная деятельность», однако, в отличие от названного деяния, разведывательная деятельность против иностранного государства признается преступлением только при совершении на территории Швейцарии. Согласно статье 301 УК Швейцарии наказуемой объявляется разведывательная деятельность, осуществляемая в пользу всякого иностранного государства и против любого другого иностранного государства, в том числе и против Российской Федерации. Таким образом, Швейцария является, по существу, одной из немногих стран, на территории которой под угрозой наказания запрещено проведение разведывательной деятельности против России. Заметим, однако, что статья не запрещает разведывательную деятельность в пользу самой Швейцарии.
Субъектом признается любое лицо, независимо от гражданства.
Субъективная сторона предполагает наличие прямого умысла.
Статья 301 УК Швейцарии довольно широко применялась для пресечения разведывательной деятельности против иностранных государств во время Второй мировой войны. При этом главный удар наносился сотрудникам советской разведки и спецслужб союзников, осуществлявших сбор сведений о нацистской Германии. На деятельность немецкой агентуры швейцарские власти, как правило, закрывали глаза, опасаясь вторжения германских войск на территорию страны[294].
Испания
Текст Уголовного кодекса (УК) Испании был одобрен Генеральными кортесами – парламентом страны, подписан королем Хуаном-Карлосом и опубликован в «Официальном бюллетене Испании» 24 ноября 1995 года. Таким образом, УК Испании считается принятым в 1995 году. В соответствии с Конституцией он вступил в силу через полгода – с 24 мая 1996 года. Кодекс состоит из трех книг. Книга I «Общие положения о преступлениях и проступках, лицах, подлежащих уголовной ответственности, наказаниях, мерах безопасности и других последствиях совершения уголовных правонарушений» представляет собой Общую часть УК. Книга II «Преступления и наказания» соответствует Особенной части. Книга III озаглавлена «Проступки и наказания за них». Особенная часть (книга II) состоит из 24 разделов (или титулов). Она открывается нормами об ответственности за убийство, аборт, телесные повреждения. Завершают систему Особенной части разделы о преступлениях против Конституции, мира и безопасности государства и против международного сообщества. Нормы УК Испании излагаются в статьях, заголовки для которых не предусматриваются.
В санкциях статей УК Испании нередко предусматривается возможность назначения наказания на одну или две ступени выше или ниже, чем за основной состав. Дело в том, что, согласно статье 33 УК Испании, по своему характеру и продолжительности наказания делятся на строгие, менее строгие и небольшие. Так, строгим наказанием считается лишение свободы на срок более трех лет, менее строгим – лишение свободы на срок от шести месяцев до трех лет, небольшим наказанием – арест на срок от одного до шести выходных дней.
Ответственность за посягательства на безопасность государства устанавливается нормами, включенными в раздел XXIII книги II. Раздел имеет заголовок «Об измене и преступлениях против мира или независимости государства и преступлениях, связанных с национальной безопасностью». Раздел состоит из трех глав: глава I «Об измене», глава II «Преступления против мира и независимости государства» и глава III «Преступления против национальной обороны».
Глава I «Об измене» состоит из 8 статей (581–588).
В статьях 581–584 установлена уголовная ответственность за измену, совершенную испанцем, то есть гражданином Испании. Согласно этим статьям измену совершает испанец, который:
– «побудит иностранное государство объявить войну Испании либо договорится с ним с той же целью», за что по статье 581 предусмотрено наказание в виде тюремного заключения на срок от пятнадцати до двадцати лет[295];
– «облегчит врагу вторжение в Испанию, взятие крепости, военного поста, судна или воздушного корабля Государства, а также интендантских складов либо складов вооружений». За это деяние по пункту 1 статьи 582 установлено наказание в виде тюремного заключения на срок от двенадцати до двадцати лет[296];
– «побудит или добьется того, что испанские войска или войска, находящиеся на службе у Испании, перейдут на сторону врага или оставят свои знамена на поле боя» – пункт 2 статьи 582, наказание такое же, как и по пункту 1[297];
– «завербует людей или поставит оружие и другие эффективные средства для того, чтобы начать войну против Испании под неприятельскими знаменами» – пункт 3 статьи 582, наказание такое же, как по пунктам 1 и 2[298];
– «возьмется за оружие против Отечества под неприятельскими знаменами» – пункт 1 статьи 583, наказание предусматривается в виде тюремного заключения на срок от двенадцати по двадцати лет. В этом же пункте установлено, что «наказание назначается на ступень выше тому, кто будет действовать как начальник или зачинщик, либо имея какую-то власть, либо имея назначение от властей»[299];
– «поставит войскам неприятеля денежные средства, оружие, судна, воздушные корабли, интендантские товары и боеприпасы, другие средства для нападения на Испанию либо каким другим способом, не описанным в предыдущей статье, обеспечит доставку оружия неприятелю» – пункт 2 статьи 583, наказание такое же, как по пункту 1[300];
– «передаст врагу планы оборонительных сооружений, зданий или местности, документы или сведения, имеющие целью обеспечить нападение на Испанию либо улучшить боеспособность неприятеля» – пункт 3 статьи 583, наказание такое же, как по пунктам 1 и 2[301];
– «в военное время будет препятствовать оказанию национальным войскам содействия, описанного в пункте 2, либо получению ими документов и сведений, описанных в пункте 3 настоящей статьи» – пункт 4 статьи 583, наказание такое же, как по пунктам 1, 2 и 3[302];
– «с целью оказать услугу иностранному государству, международной ассоциации или организации достанет, подделает, испортит или раскроет информацию, определенную как закрытая или секретная, способную нанести ущерб национальной безопасности, наказывается как изменник» – статья 584 УК Испании, наказание – тюремное заключение на срок от шести до двенадцати лет[303].
Объектом перечисленных преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Испании.
Объективная сторона достаточно подробно описана в статьях 581–584 УК Испании.
«Адресатом» преступных посягательств, предусмотренных статьями 581–583 УК Испании, является иностранное государство, причем в статьях 582 и 583 говорится о военном неприятеле, то есть об иностранном государстве, которое ведет войну против Испании.
Предметами посягательства являются:
– по пункту 3 статьи 582 – оружие и другие эффективные средства для начала войны против Испании;
– по пункту 2 статьи 583 – денежные средства, оружие, суда, воздушные корабли, интендантские товары, боеприпасы, другие средства для нападения на Испанию, поставляемые неприятелю;
– по пункту 4 той же статьи – те же самые ценности, что и по пункту 2, а также планы оборонительных сооружений, зданий или местности, документы или сведения, если виновный препятствует их получению испанскими войсками.
Таким образом, в статье 582 и пунктах 1, 2 и 4 статьи 583 УК Испании рассматриваются криминальные деяния, имеющие большое сходство с изменой Родине в форме перехода на сторону врага, ответственность за которую устанавливалась пунктом «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года. В настоящее время такая форма государственной измены в статье 275 УК РФ в качестве самостоятельной не рассматривается. Подобное деяние должно квалифицироваться как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
Что касается пункта 3 статьи 583 УК Испании, то предметом посягательства при совершении предусмотренного данной нормой деяния признаются планы оборонительных сооружений, зданий или местности, документы или сведения, имеющие целью обеспечить нападение на Испанию или улучшить боеспособность неприятеля.
Объективная сторона этого преступления состоит в передаче врагу перечисленных в норме предметов посягательства.
С точки зрения российского уголовного права, пункт 3 статьи 583 УК Испании предусматривает уголовную ответственность за шпионаж.
По статье 581 УК Испании «адресатом» является иностранное государство, не находящееся в состоянии войны с Испанией. Объективная сторона деяния заключается в побуждении этого «адресата» объявить войну Испании или в заключении договоренности с ним о том же. Такого рода действия по УК РФ должны рассматриваться как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Однако следует обратить внимание, что термин «оказание помощи» в такой ситуации требует расширительного толкования, так как, по существу, речь идет не о содействии иностранному «адресату», а о склонении его к враждебной деятельности. В связи с этим считаем, что формулировка диспозиции статьи 581 УК Испании в данном случае более удачна, так как не требует расширительного толкования.
«Адресатами» деяния, предусмотренного статьей 584 УК Испании, являются иностранное государство, международная ассоциация или организация.
Предметом посягательства по этой статье признается информация, определенная как закрытая или секретная, способная нанести ущерб национальной безопасности.
Объективная сторона деяния охватывает получение, подделку, порчу или раскрытие такой информации.
Если провести сравнение с деяниями, указанными в УК РФ, то можно сделать вывод, что в статье 584 УК Испании установлена ответственность за преступления, которые по российскому уголовному законодательству рассматриваются как различные формы государственной измены. Так, раскрытие информации иностранным «адресатам» и собирание ее для них по УК РФ квалифицируется как шпионаж, а ее подделка или порча – как иное оказание помощи этим «адресатам».
Как уже отмечалось, субъектом преступлений, предусмотренных статьями 581–584 УК Испании, является испанец, то есть гражданин Испании.
Субъективная сторона всех этих деяний характеризуется прямым умыслом и целью оказать помощь иностранным «адресатам» в их враждебной деятельности против Испании, в первую очередь в ведении войны против нее.
В статье 585 УК Испании установлена ответственность «за подстрекательство, сговор и предложение совершить любое из предыдущих преступлений, предусмотренных в этой главе», то есть в рассмотренных нами статьях 581–584. Наказание за такие действия должно назначаться на одну или две ступени ниже, чем предусмотрено за соответствующее преступление[304]. Кто может являться субъектом преступления, предусмотренного статьей 585 УК Испании, в самой статье не говорится. Однако систематическое толкование позволяет сделать вывод, что ответственность по ней должны нести те же субъекты, что и по статьям 581–584, то есть испанцы.
Статья 586 УК Испании рассматривает вопрос об ответственности за измену (статьи 581–584) иностранцами, находящимися в Испании. В соответствии с этой статьей иностранцу за совершение этих преступлений назначается наказание на одну ступень ниже, чем указано в соответствующей статье. Ответственность по этим статьям несут все иностранцы, находящиеся в Испании, за исключением лиц, о которых говорится в Договорах или международном праве, то есть дипломатов, должностных лиц, консулов и сотрудников международных организаций[305]. Текст этой статьи, а также последующих, на которые делаются ссылки, приводится в Приложении.
Статья 587 УК Испании распространяет действие норм, включенных в главу I «Об измене», на деяния, совершенные против государства – союзника Испании в случае ведения войны против общего врага[306].
Статья 588 УК Испании[307] рассматривает специальный состав измены, отличающийся как по объективной стороне, так и по составу субъектов.
Объективная сторона этого вида измены состоит в объявлении войны или в заключении мира вопреки положениям Конституции.
Субъекты данного деяния – специальные, а именно члены Правительства.
В главу II «Преступления против мира и независимости государства» раздела XXIII УК Испании входят девять статей (с 588 по 597). Из них к посягательствам на внешнюю безопасность государства, то есть к преступлениям, совершенным в сговоре или в пользу иностранных «адресатов», непосредственно относятся деяния, предусмотренные статьями 592 и 596. Остальные преступления, о которых говорится в главе II, по нашему мнению, лишены этих признаков. Поэтому анализу будут подвергнуты лишь составы, касающиеся предмета нашего исследования.
В статье 592 УК Испании[308] предусмотрена уголовная ответственность за установление тайной связи или других отношений с иностранными «адресатами» в целях причинения ущерба жизненным интересам Испании.
Как показывает анализ, испанский законодатель рассматривает в качестве объекта данного преступления, как и других деяний, предусмотренных главой II, общественные отношения, обеспечивающие мир и независимость государства. Однако при совершении аналогичного деяния против России его объектом следовало бы считать общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность страны.
«Адресатами» преступления выступают иностранные правительства, международные или иностранные организации либо ассоциации.
Объективная сторона деяния состоит в установлении тайной связи или отношений какого-либо рода с указанными иностранными «адресатами». Преступление относится к числу «формальных»: для ответственности не требуется наступления каких-либо вредных последствий.
Субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Для субъективной стороны характерны вина в форме прямого умысла и специальные цели. В части первой статьи 592 в качестве специальных целей законодатель указывает подрыв авторитета государства или нанесение удара достоинству Испании либо ее жизненным интересам. По части второй этой статьи специальная цель заключаются в провоцировании войны или восстания.
При этом в части второй санкция является отсылочной: в ней говорится, что действия, описанные в части первой, но совершенные с целью спровоцировать войну или вызвать восстание, наказываются в соответствии со статьями 581, 473–475 УК Испании. Статья 581 УК Испании нами уже проанализирована. В статьях 473–475 УК установлена ответственность за организацию восстания или участие в нем. Максимальное наказание по этим статьям – тюремное заключение на срок от двадцати пяти до тридцати лет[309].
В УК РФ наибольшее сходство с данным деянием имеет государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.
В статье 593 УК Испании[310] предусмотрено преступление, которое посягает на внешнюю безопасность страны, хотя в ней самой о таком признаке, как наличие сговора с иностранными «адресатами», не упоминается. Обращает на себя внимание тот факт, что субъектом преступления может выступать любое лицо.
Любое лицо, независимо от его гражданства, может быть признано субъектом и деяния, предусмотренного статьей 596 УК Испании[311]. Объектом этого преступления, по нашему мнению, являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Испании.
Объективная сторона деяния состоит в незаконных (запрещенных правительством) сношениях с вражеской страной или страной, оккупированной войсками Испании. Аналогичные действия по УК РФ могут оцениваться как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности страны.
Если деяние сопровождается передачей сведений или сообщения, которыми может воспользоваться противник, данное обстоятельство рассматривается как квалифицирующий признак, определяющий ужесточение наказания. По УК РФ подобные действия оцениваются как шпионаж.
Часть вторая статьи 596 распространяет действие нормы на незаконные сношения с дружественной или нейтральной страной.
Субъективная сторона деяния предполагает наличие у виновного прямого умысла и специальной цели. По части первой эта цель заключается в угрозе миру, безопасности или независимости Испании. Часть вторая статьи 596 указывает цель «уклониться от выполнения Закона». В части третьей устанавливается ответственность при наличии «умысла служить врагу своими сведениями или сообщениями», что, на наш взгляд, следует понимать как совершение преступления с целью служить врагу. В части статьи 596 УК Испании санкция является отсылочной: наказание должно назначаться в соответствии с пунктами 3 или 4 статьи 583 УК, содержание которых нами уже проанализировано.
В главе III «Преступления против национальной обороны» содержатся два отдела: отдел 1 «О раскрытии и выдаче тайны и информации, связанных с национальной обороной» (статьи 598–603) и отдел 2 «О преступлениях против обязанности нести военную службу» (статья 604). В статьях, включенных в отдел 1, говорится о получении, выдаче, искажении или уничтожении информации, определенной законом как закрытая или секретная, связанной с национальной безопасностью либо национальной обороной, либо связанной с техническими приемами или системами, применяемыми в Вооруженных Силах или в военной промышленности, а также об использовании или подделке такой информации. В статьях подчеркивается, что ответственность наступает, если деяния совершаются без цели способствования иностранному государству. Таким образом, деяния, предусмотренные статьями, включенными в отдел 1 главы III, посягательствами на внешнюю безопасность Испании не являются. Поэтому подробный их анализ не входит в задачи исследования. Заметим, однако, что испанский законодатель рассматривает в качестве отягчающих обстоятельств совершение указанных преступлений субъектом, который являлся хранителем или владельцем информации в силу занимаемого поста либо должности, а также совершение выдачи секрета или сведений путем публикации в средствах массовой информации или другим способом, предполагающих их распространение (статья 599 УК Испании).
Некоторые из подобных действий по УК РФ квалифицируются как разглашение государственной тайны (статья 283). К сожалению, российское уголовное законодательство оставляет без рассмотрения такие посягательства на государственную тайну, как ее собирание, использование, подделка и уничтожение. На наш взгляд, было бы целесообразно предусмотреть в УК РФ и такие виды посягательств на государственную тайну. Заслуживает внимания также опыт испанского законодателя в части установления повышенной ответственности в связи с посягательствами на государственную тайну в зависимости от ответственного положения субъекта и способа распространения секретных сведений.
В статье 604 (отдел 2 главы III) трактуются вопросы об ответственности за уклонение от военной службы, которые к обеспечению внешней безопасности Испании отношения не имеют[312].
Нидерланды
Источниками нидерландского уголовного права являются:
Уголовный кодекс (УК) Нидерландов, вступивший в силу 1 сентября 1886 года;
Закон «Об экономических преступлениях» 1950 года;
Закон «Об организации военного корпуса» 1838 года;
Закон «О дорожном движении» 1994 года;
Закон «Об опиуме» 1928 года;
Закон «О вооружении и обеспечении» 1989 года.
Система нидерландских уголовных санкций является многоколейной и предлагает судьям значительную свободу выбора при определении размера и вида наказания. УК Нидерландов предусматривает следующие виды основных наказаний: тюремное заключение – за совершенные преступления; заключение – за уголовные проступки и некоторые преступления; общественные работы и штраф – за деяния обеих категорий; условные приговоры. Два основных наказания одновременно могут быть назначены только в исключительных случаях. На практике минимальное наказание за большинство преступлений – штраф в размере пяти гульденов с отсрочкой исполнения, а за серьезные преступления – условный приговор в один день лишения свободы. Максимальный срок тюремного заключения в Нидерландах – пятнадцать лет за убийство или двадцать лет за убийство при квалифицирующих признаках. При исключительных обстоятельствах может быть назначено пожизненное лишение свободы[313].
Общая часть УК Нидерландов помещена в Книгу I «Общие положения». В ней имеется ряд постановлений, имеющих значение для уяснения смысла статей Особенной части.
Так, часть 3 статьи 23 УК Нидерландов предусматривает шесть категорий штрафа:
первая категория – 500 гульденов;
вторая категория – 5000 гульденов;
третья категория – 10 000 гульденов;
четвертая категория – 25 000 гульденов;
пятая категория – 100 000 гульденов;
шестая категория – 1 миллион гульденов[314].
В качестве дополнительного наказания осужденному, согласно статье 28 УК Нидерландов[315], может быть назначено лишение некоторых прав. Текст данной статьи, а также последующих анализируемых статей приводится в Приложении.
Приведем также толкование отдельных терминов, необходимых для понимания содержания статей Особенной части, которые даются в Общей части УК Нидерландов.
В статье 80bis разъясняется, что «термин “революция” может употребляться, чтобы обозначить уничтожение или незаконное изменение конституционной формы правления или порядка престолонаследия».
Согласно статье 80ter «термин “запретное место” относится к месту, которое объявлено таковым согласно Закону о защите государственных тайн».
Статья 80quater устанавливает:
«“Сведения, представляющие государственный интерес” включают любые сведения, имеющие отношение или полученные из данных, вспомогательных средств, материалов или проведенных исследований или примененных методов исследования, секретность которых регулируется на основании статьи 68 Закона о ядерной энергии».
В соответствии со статьей 80quinquies, «термин “данные” может употребляться, чтобы обозначить всякое предоставление фактов, понятий или инструкций, независимо от того, достигнуто или не достигнуто по ним соглашение, пригодных для передачи, толкования или обработки людьми или компьютерными приборами и системами»[316].
В статье 87 УК Нидерландов разъясняются термины «враг», «война» и «военное время». В ней сказано:
«1. Термин “враг” включает повстанцев.
2. Термин “война” включает гражданскую войну.
3. Термин “в военное время” включает время, когда война неизбежна. “Военное время” считается также с того момента, когда резервисты мобилизованы, и длится столько, пока они остаются на действительной военной службе».
Как установлено в статье 87а, «термин “дружественная страна” должен употребляться, чтобы обозначить иностранную державу, не вовлеченную в вооруженный конфликт с Нидерландами»[317].
Особенной части уголовных кодексов других стран в УК Нидерландов соответствует Книга II, озаглавленная «Преступления». Раздел I этой Книги имеет название «Преступления против безопасности государства». В данном разделе помещены статьи 92, 93, 94, 95, 95а, 96, 97, 97а, 97b, 98, 98а, 98b, 98c, 99, 100, 101, 102, 103, 103а, 104, 105, 106, 107 и 107а (статьи в УК Нидерландов заголовков не имеют). В них устанавливается уголовная ответственность на следующие преступные деяния:
Статья 92 – посягательство на жизнь или свободу Короля, царствующей Королевы или Регента;
Статья 93 – посягательство на независимость и территориальную целостность Королевства;
Статья 94 – посягательство на конституционную форму правления или порядок престолонаследия;
Статья 95 – насилие или угроза насилием для срыва заседания Действующего Совета Правительства или для принуждения его к принятию или воздержанию от какого-либо решения;
Статья 95а – насилие или угроза насилием для срыва заседания Совета Министров или для принуждения его к принятию или воздержанию от какого-либо решения;
Статья 96 – сговор с целью совершения преступлений, предусмотренных статьями 92–95а;
Статья 97 – вступление в связь с иностранной державой;
Статья 97а – вступление в связь с лицом или органом иностранного государства;
Статья 97b – импортирование предмета, пригодного для создания революционной ситуации, или владение таким предметом;
Статья 98 – предоставление лицу или органу, не имеющих соответствующих полномочий, не подлежащей разглашению информации;
Статья 98а – раскрытие не подлежащей распространению информации иностранной державе;
Статья 98b – неосторожное разглашение информации, не подлежащей распространению;
Статья 98с – незаконное собирание информации;
Статья 99 – ведение переговоров в ущерб государству;
Статья 100 – действия, направленные на вовлечение Нидерландов в войну или на нарушение нейтралитета Нидерландов, а также нарушение во время войны постановлений, изданных в интересах безопасности государства;
Статья 101 – поступление гражданина Нидерландов в вооруженные силы иностранного государства, воюющего с Нидерландами;
Статья 102 – помощь врагу в военное время;
Статья 103 – сговор совершить преступление, предусмотренное статьей 102;
Статья 103а – освобождение от ответственности при отсутствии цели причинить ущерб Нидерландам;
Статья 104 – укрывательство шпиона или склонение военнослужащего к дезертирству без цели оказать помощь врагу или причинить вред государству в пользу врага;
Статья 105 – обман в военное время при доставке запасов для вооруженных сил;
Статья 106 – дополнительные наказания за преступления, предусмотренные разделом I;
Статья 107 – преступления, совершенные против союзников Нидерландов в войне;
Статья 107а – действие статей 100(2) и 101–107 в случае вооруженного конфликта[318].
Анализ показывает, что значительная часть статей, включенных в раздел I, устанавливает уголовную ответственность за преступления против внутренней безопасности Нидерландов. Считаем, что их рассмотрение выходит за рамки данной работы, поэтому ограничимся комментариями к нормам, посвященным преступлениям, объектом которых являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность этой страны.
К числу таких норм относится статья 93 УК Нидерландов[319].
«Адресатом» этого деяния нидерландский законодатель считает иностранное государство.
Объективная сторона в статье прописана весьма кратко. Описание ограничивается указанием на совершение «посягательства». Это, по нашему мнению, следует понимать, во-первых, таким образом, что деяние может быть осуществлено любым способом и включать в себя самые разнообразные действия. Во-вторых, формулировка диспозиции статьи указывает, что деяние относится к числу преступлений с «формальным» составом и что для признания его оконченным не требуется наступления каких-либо конкретных вредных последствий.
Субъектом преступления признается любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона предполагает наличие прямого умысла и специальной цели: передать Королевство в целом или в части иностранной державе либо отделить его часть.
Статья 96[320] предусматривает ответственность за приготовление к преступлениям, предусмотренным статьями 92–95а УК Нидерландов, в том числе и к деянию, которое только что нами рассматривалось (статья 93).
Сопоставление с постановлением, содержащимся в части первой статьи 30 УК РФ, показывает, что в уголовном праве Нидерландов существует такое же понимание содержания приготовления к преступлению, как в России. На наш взгляд, заслуживает внимания часть третья статьи 96 УК Нидерландов, в которой подчеркивается, что не являются преступлением деяния лица, чья цель состояла в подготовке и содействии политическим изменениям «в общем смысле».
«Адресатом» деяния, предусмотренного статьей 97 УК Нидерландов[321], выступает иностранное государство.
Объективная сторона преступления состоит во вступлении в связь с иностранным государством с целью реализации преступных целей, перечисленных в диспозиции части первой статьи 97. Деяние признается оконченным преступлением с момента вступления лица в такую связь, независимо от результатов установленного контакта.
Субъектом преступления считается любое лицо, вне зависимости от его гражданства.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и специальными целями, которые могут быть следующими:
– побудить иностранную державу предпринять военные действия или вести войну против Нидерландов;
– поддержать иностранное государство в намерениях предпринять военные действия или вести войну против Нидерландов;
– содействовать осуществлению целей: побудить иностранную державу к военным действиям или войне против Нидерландов либо поддержать ее в таких намерениях;
– помочь иностранному государству в подготовке к военным действиям или войне против Нидерландов.
Это преступление имеет наибольшее сходство с государственной изменой в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности против Российской Федерации (статья 275 УК РФ). Отличие состоит, во-первых, в том, что по статье 275 УК РФ отвечают только российские граждане, а по статье 97 УК Нидерландов – любые лица, независимо от их гражданства. Во-вторых, статья 97 УК Нидерландов предусматривает побуждение иностранного государства к осуществлению враждебных акций против страны, в то время как статья 275 УК РФ прямо о таких действиях не упоминает. Поэтому постановление, содержащееся в статье 97 УК Нидерландов, представляется более предпочтительным, чем формулировка в статье 275 УК РФ.
Часть вторая статьи 97 УК Нидерландов устанавливает ответственность за подготовку, то есть за приготовление, к деянию, предусмотренному частью первой этой же статьи.
«Адресатами» преступления, предусмотренного статьей 97а УК Нидерландов[322], являются «лицо или орган иностранного государства». По-видимому, под термином «лицо» в данном контексте подразумевается иностранец.
Объективная сторона деяния включает следующие действия:
– вступление в связь с «адресатом» для предоставления ему помощи в подготовке, содействии или вызове революции (понятие «революция» раскрывается в статье 80bis УК Нидерландов);
– оказание поддержки «адресату» в его намерении подготовить, вызвать революцию или содействовать ей;
– взятие обязательства оказывать помощь «адресату» в такой его деятельности либо подготовить или создать революционную ситуацию или содействовать ей.
Преступление относится к числу деяний с «формальными» составами.
Субъектом может выступать любое лицо независимо от его гражданства.
Субъективная сторона предполагает прямой умысел и специальную цель: предоставить помощь иностранному «адресату» в «революционной» деятельности.
Статья 98 УК Нидерландов[323] описывает преступление, которое не является посягательством на внешнюю безопасность государства: оно имеет значительное сходство с разглашением государственной тайны, ответственность за которое предусматривается статьей 283 УК РФ. «Адресатами» при совершении этого деяния признаются лицо или орган, не имеющие соответствующих полномочий на получение не подлежащей разглашению информации, представляющей интерес для государства или его союзников. Тем не менее в Приложении приводится текст этой статьи, так как в ней указаны признаки информации, выступающей предметом посягательства при совершении преступления против внешней безопасности Нидерландов, ответственность за которое установлена статьей 98а.
Объектом деяния, наказание за которое предусматривается статьей 98а УК Нидерландов[324], являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность этой страны.
Предметом посягательства выступают информация, предмет или сведения, перечисленные в приведенной нами в Приложении статье 98.
«Адресатами» преступления законодатель признает:
– иностранную державу;
– лицо или орган, учрежденный в иностранном государстве;
– такое лицо или такой орган, что существует риск ознакомления с информацией или сведениями иностранной державой либо лицу или органу, учрежденному в иностранном государстве.
Объективная сторона деяния состоит в раскрытии «адресатам» информации, являющейся предметом посягательства, или в том, что виновный делает ее доступной этим «адресатам».
Субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона характеризуется умышленной формой вины, причем в содержание субъективной стороны входит также знание либо обоснованное предположение виновного относительно характера предмета посягательства.
Часть вторая статьи 98а рассматривает квалифицированные виды преступления. Отягчающими обстоятельствами признаются:
– Совершение преступления в военное время;
– Отношения виновного с «адресатом», если он был нанят или назначен этим адресатом.
Часть третья предусматривает ответственность за приготовление к указанному преступлению.
В статье 99 УК Нидерландов[325] установлена уголовная ответственность для специального субъекта – лица, назначенного государством вести переговоры с иностранным государством. Объективная сторона состава заключается в том, что указанное лицо ведет такие переговоры в ущерб государству. Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной виной. Аналогичные составы предусмотрены и в уголовном законодательстве других государств, например, в статье 264 УК Италии (см. § 2 настоящей главы), в статье 103 УК Болгарии (см. § 3 настоящей главы), в абзаце 3 части первой статьи 267 «дипломатический шпионаж» УК Швейцарии (см. данный параграф) и др. Совершение подобного деяния российским гражданином образует государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ).
Статья 101 УК Нидерландов[326] предусматривает уголовную ответственность за преступление, объективная сторона которого состоит в поступлении на службу в вооруженные силы иностранной державы. Преступлением это деяние объявляется в случае, если оно совершается «в предвосхищении войны» с этим государством и если война действительно начинается. Субъектом преступления признается гражданин Нидерландов. Субъективная сторона подразумевает прямой умысел и добровольность при поступлении на службу. Сходное преступление предусматривалось § 115 «Несение службы в чужих войсках» УК ЧССР (см. § 2 настоящей главы, где проведен анализ данного состава).
В статье 102 УК Нидерландов[327] предусматривается деяние, аналогичное преступлению, о котором говорится в § 113 «Сотрудничество с врагом» УК ЧССР. Оно достаточно подробно проанализировано и сопоставлено с деяниями, наказание за которые установлено российским уголовным законодательством (см. § 2 настоящей главы). Поэтому представляется нецелесообразным вновь заниматься комментированием данного состава.
В статье 103 УК Нидерландов предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не более десяти лет или штрафа пятой категории за «сговор совершить преступление, определенное в статье 102»[328].
Как видно из статьи 103а[329], действия, предусмотренные статьями 102 и 103, влекут уголовную ответственность в тех случаях, когда виновные предвидят, что в их результате причиняется ущерб интересам Нидерландов. В противном случае уголовная ответственность не наступает.
Объективная сторона состава, предусмотренного статьей 104 УК Нидерландов[330], включает совершение в военное время следующих действий:
– предоставление помещения, укрывательство или оказание помощи вражескому шпиону (пункт 1 статьи 104);
– склонение к дезертирству солдата или офицера, состоящих на службе Королевства, или содействие их дезертирству (пункт 2 статьи 104).
Субъектом преступления может быть любое лицо, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона предполагает наличие умышленной формы вины, причем подчеркивается, что деяние совершается без специальной цели, а именно без цели оказать помощь врагу или причинить вред государству.
Преступление, предусмотренное пунктом 2 статьи 104 УК Нидерландов, не имеет отношения к теме нашего исследования. Рассмотрим состав, описанный в пункте 1 этой статьи.
Довольно трудно представить себе ситуацию, когда субъект, зная о том, что конкретное лицо является вражеским шпионом, предоставляет ему помещение, укрывает его или оказывает ему помощь и не имеет при этом цели оказать помощь врагу или причинить вред государству. Дело в том, что шпионаж представляет собой преступную деятельность, складывающуюся из различных форм поведения, нередко разделенных между собой каким-то промежутком времени. При таких обстоятельствах следует иметь в виду, что даже завершение выполнения шпионом задания вражеской спецслужбы еще не означает окончания его преступной деятельности. Поэтому, как правило, содействие, оказанное шпиону, оказывается осуществленным не после окончания им преступления, а в процессе его шпионской деятельности. А раз так, то лицо, оказывающее ему помощь предоставлением помещения, сокрытием его или следов его деятельности от органов власти или каким-либо другим способом, выступает в качестве его пособника. Такие действия по российскому уголовному праву следует квалифицировать следующим образом:
– если деяние совершено российским гражданином – как государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ), поскольку иностранный шпион является представителем соответствующего иностранного государства;
– если эти действия совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства – как пособничество в шпионаже (по части пятой статьи 33 и по статье 275 УК РФ, если шпион является гражданином России, или по статье 276 УК РФ во всех остальных случаях).
Разумеется, возможны обстоятельства, когда субъект убежден, что шпион, которому он оказывает содействие, прекратил свою шпионскую деятельность по тем или иным причинам: из-за ранения, болезни, раскаяния, утраты связи с «адресатом». При таких условиях действия субъекта, оказывающего шпиону помощь после прекращения им преступной деятельности, должны расцениваться как укрывательство и квалифицироваться по статье 316 УК РФ. Гражданство субъекта для ответственности по этой статье значения не имеет.
В статье 106 УК Нидерландов рассматриваются вопросы назначения дополнительных мер наказания за совершение различных преступлений, предусмотренных статьями, включенными в анализируемую главу УК[331].
Статья 107 УК распространяет действие статей 102–105 на случаи, когда предусмотренные ими преступления совершаются в отношении союзного государства в войне[332]. В статье 107а разъясняется, что статьи 101–107 применяются и в случае вооруженного конфликта, «в который Нидерланды вовлечены для индивидуальной или коллективной самозащиты или для восстановления международного мира и безопасности»[333].
Бельгия
Уголовный кодекс (УК) Бельгии был принят 8 июня 1867 года. С тех пор в общественной жизни Бельгии, как и в других европейских странах, произошли значительные изменения, которые не могли не отразиться в бельгийском законодательстве, в том числе и уголовном. Сохраняя верность исторической традиции, бельгийский законодатель не пошел по пути разработки и принятия нового УК, а предпочел внести изменения в действующий Кодекс 1867 года. Большая часть этих изменений была осуществлена в последнее десятилетие XX и в начале XXI века. Так, последние изменения в статьи, предусматривающие наказание за посягательства на внешнюю безопасность Бельгии, были внесены Законом от 10 июля 1996 года.
УК Бельгии состоит из двух книг. В Книге I, состоящей из 10 глав, содержатся общие положения об уголовных правонарушениях и о мерах наказания. Книга II описывает отдельные правонарушения и устанавливает наказания за них. Она имеет заглавие «Об отдельных правонарушениях и наказаниях за них». Книга II состоит из разделов и глав. Некоторые главы разделены на отделы и подотделы. В принципе, такая структура основывается на традициях романо-германской (европейской континентальной) правовой системы.
Иерархия охраняемых уголовным законом ценностей построена на традиционной для XIX века системе: государство – общество – личность. Поэтому на первом месте (в разделе первом, озаглавленном «О преступлениях и проступках против безопасности государства») находятся преступления и проступки против безопасности государства, которые включают посягательства и заговоры против Короля, королевской семьи и формы правления (глава первая), преступления и проступки против внешней (глава вторая) и внутренней (глава третья) безопасности государства. Глава первая носит название «О посягательствах и заговорах против Короля, королевской семьи и формы правления», вторая – «О преступлениях и проступках против внешней безопасности государства», третья – «О преступлениях против внутренней безопасности государства». Следует отметить, что в главу вторую включены статьи, предусматривающие ответственность не только за преступления, но и за проступки. Согласно статье 1 УК Бельгии, правонарушения подразделяются на преступления, проступки и полицейские нарушения. Преступлениями называются правонарушения, которые закон карает уголовным наказанием. К проступкам относятся правонарушения, караемые по закону исправительным наказанием, то есть тюремным заключением на срок не менее восьми дней и не более пяти лет или более мягким наказанием. За полицейские нарушения предусматривается полицейское наказание.
Преступления и проступки против внешней безопасности Бельгии рассматриваются статьями, помещенными в главу вторую раздела первого Книги II УК Бельгии. Это обстоятельство показывает, что, с точки зрения бельгийского законодателя, родовым объектом преступлений, включенных в главу вторую, являются общественные отношения, возникающие при обеспечении безопасности государства, а видовым и непосредственным объектом – общественные отношения, возникающие при обеспечении внешней безопасности государства.
Глава вторая «О преступлениях и проступках против внешней безопасности государства» включает 31 статью: 113–118, 118bis, 119, 120, 120bis, 120ter, 120quater, 120quinquies, 120sexies, 120septies, 120octies, 121, 121bis, 122, 122bis, 123, 123bis, 123ter, 123quater, 123quinquies, 123sexies, 123septies, 123octies, 123nonies и 123decies. Статьи заголовков не имеют. Названия составов, о которых говорится в перечисленных статьях, в них не сформулированы[334]. Термины «измена» и «шпионаж» в статьях главы второй не упоминаются. Правда, в статье 121 УК Бельгии установлено наказание за укрывательство шпиона.
В связи со значительным количеством статей, устанавливающих уголовную ответственность за преступления и проступки против внешней безопасности Бельгии, следует отметить, что объективная сторона деяний, предусмотренных этими статьями, достаточно разнообразна. Большинство из этих преступлений и проступков могут быть совершены путем действия, однако объективная сторона некоторых из них включает и бездействие.
По объективной стороне криминальные деяния против внешней безопасности Бельгии можно разделить на следующие виды, которые в некоторой степени напоминают составы преступлений по российскому уголовному законодательству как советского периода, та и ныне действующему:
1) переход на сторону врага – статьи 113, 115, 118bis, 121bis, 122 УК Бельгии;
2) шпионаж или выдача государственной тайны – статьи 116 и 118 УК Бельгии;
3) оказание помощи иностранным «адресатам» в проведении враждебной деятельности против государства – статьи 114, 121, 123 и 123bis УК Бельгии;
4) разглашение государственной тайны – статья 119 УК Бельгии.
Кроме перечисленных, в УК Бельгии имеются составы, аналогичных которым в российском уголовном законодательстве не имеется. Им можно присвоить следующие названия (повторим, что в самом УК Бельгии ни статьи, ни составы названий не имеют), продолжив начатую нумерацию:
5) сбор секретных сведений – статьи 120, 120bis, 120ter и 120quinquies УК Бельгии;
6) незаконное создание разведывательных служб – статья 122bis;
7) преступления против обороны страны – статья 123quater.
Остальные статьи посвящены вопросам ответственности за преступления против внешней безопасности союзников Бельгии, соучастия, стадий совершения преступлений против внешней безопасности, в том числе заговора с целью их совершения, назначению конфискации имущества и лишения прав, ответственности юридических лиц.
Субъектом лишь одного преступления, предусмотренного статьей 113 УК Бельгии, может быть только бельгиец. За остальные преступления ответственность несут любые лица, независимо от гражданства.
Субъективная сторона большинства рассматриваемых преступлений предполагает наличие умышленной вины. Некоторые преступления могут быть совершены и по неосторожности.
Рассмотрим составы, которые по аналогии с советским законодательством можно условно именовать «изменой Родине в форме перехода на сторону врага» (пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года).
Статья 113 УК Бельгии устанавливает ответственность для бельгийца, поднявшего оружие против Бельгии. Текст этой и других анализируемых статей УК Бельгии приводится в Приложении.
По действующему УК РФ аналогичные действия, совершенные российским гражданином, должны квалифицироваться как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ). Представляется, что было бы целесообразно выделить переход на сторону врага в самостоятельную форму государственной измены, установив за совершение этого деяния более строгое наказание, чем это предусматривается в настоящее время за государственную измену.
На наш взгляд, представляет интерес аутентичное толкование понятия «использование оружия», которое содержится в части второй статьи 113 УК Бельгии. Оно помогает уяснению содержания объективной стороны преступления, предусмотренного данной статьей.
Криминальное деяние, аналогичное измене в форме перехода на сторону врага, которая предусматривалась пунктом «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года, описывается и в статье 115 УК Бельгии.
Полагаем, что подробное описание объективной стороны преступления, которое дается в статье 115 УК Бельгии, может помочь уяснению содержания деяний, охватываемых по действующему российскому законодательству составом «государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации». Разумеется, такая оценка может быть дана, если эти деяния будут совершаться в период войны и в пользу «адресата», являющегося военным противником Российской Федерации.
Оказание помощи военному противнику, то есть переход на сторону врага, предусматривается и статьей 118bis УК Бельгии.
К той же форме изменнических действий принадлежит и криминальное деяние, предусмотренное статьей 121bis УК Бельгии.
Полагаем, что перечисленные в этой статье последствия предательской деятельности следовало бы предусмотреть в статьях 275 и 276 УК РФ в качестве квалифицирующих признаков государственной измены и шпионажа, установив при их наличии для виновного более суровую меру наказания, например пожизненное лишение свободы в мирное время и смертную казнь во время войны.
И, наконец, ответственность за содействие врагу путем поджога или уничтожения различных объектов предусматривается статьей 122 УК Бельгии. Статья является отсылочной: в ней говорится о деяниях, предусмотренных в главе третьей раздела девятого УК Бельгии, а именно:
– о пожарах (отдел I);
– о разрушении конструкций, паровых машин и телеграфных аппаратов (отдел II);
– о разрушении или порче могил, памятников, предметов искусства, надписей, документов или других бумаг (отдел III);
– об уничтожении или порче товаров или иного движимого имущества (отдел IV);
– об уничтожении и опустошении урожая, растений, деревьев, черенков, зерна и фуража, уничтожении сельскохозяйственного инструмента (отдел V);
– об уничтожении животных (отдел VI);
– о разрушении оград, о перестановке и устранении межевых столбов и угловых подставок (отдел VIII);
– о разрушениях и ущербе, причиненных затоплениями (отдел IX).
Отметим отличия рассмотренных составов от предусмотренных УК РФ. Во-первых, субъектами всех перечисленных деяний, кроме описанного в статье 113 УК Бельгии, могут быть любые лица, независимо от гражданства. Во-вторых, статья 120 УК Бельгии устанавливает наказание за совершение диверсионных актов в целях содействия врагу. Квалификации по другим статьям УК Бельгии не требуется. Согласно российскому законодательству, такие действия, совершенные гражданином РФ, подлежат квалификации по совокупности как государственная измена в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ) и как диверсия (статья 281 УК РФ). В-третьих, покушение на совершение преступления, предусмотренного статьей 120 УК Бельгии, рассматривается как оконченное деяние. УК РФ устанавливает несколько отличные основания ответственности за аналогичные действия. Покушение на диверсию, совершенное российским гражданином по заданию иностранного государства, иностранной организации или их представителей, оценивается как совокупность преступлений. Ему должно быть предъявлено обвинение в оконченной государственной измене в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ) и в покушении на диверсию (часть третья статьи 30 и статья 281 УК РФ) либо в оконченной диверсии (статья 281 УК РФ). Оконченная диверсия имеет место, в частности, если виновный совершил взрыв, поджог или другие действия, однако вредные последствия по не зависящим от него причинам не наступили.
Преступления, предусмотренные статьями 114, 121, 123 и 123bis УК Бельгии, в отличие от рассмотренных ранее, совершаются как в мирное, так и в военное время. Эти деяния весьма схожи с теми, которые образуют государственную измену в форме иного оказания помощи, предусмотренную статьей 275 УК РФ, однако отличаются от нее по двум основным признакам. «Адресатами» указанных преступлений являются только иностранные государства и их представители, а субъектами выступают любые лица независимо от их гражданства. «Адресатами» государственной измены в форме иного оказания помощи, по статье 275 УК РФ, являются также иностранные организации и их представители, а субъектами – только российские граждане.
Как известно, статьей 275 УК РФ установлена уголовная ответственность за государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Если исходить из буквального толкования содержащейся в статье формулировки, то создается впечатление, что государственную измену в данной форме образует помощь иностранным «адресатам», уже осуществляющим враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности России. Что касается склонения этих «адресатов» к проведению подобной деятельности, то оно может рассматриваться как оказание помощи лишь при расширительном толковании формулировки статьи 275 УК РФ, что вызывает определенные трудности при квалификации действий виновного. Полагаем, что следует учесть законодательный опыт Бельгии и при дальнейшем совершенствовании нормы о государственной измене дополнить описание иного оказания помощи. На наш взгляд, можно было бы предложить следующую формулировку: «иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации или их склонение к проведению такой деятельности».
По статье 121 УК Бельгии наказывается укрывательство шпионов, неприятельских солдат, граждан неприятельского государства или союзных с ним государств, а также лиц, преследуемых или осужденных за деяния, предусмотренные главой второй «О преступлениях и проступках против внешней безопасности государства» раздела первого Книги II УК Бельгии, либо за воинские преступления.
Представляется, что данная норма относит к преступлениям против внешней безопасности государства слишком широкий круг деяний. Так, полагаем, что укрывательство шпионов и неприятельских солдат, направленных в разведку, действительно является посягательством на внешнюю безопасность страны. Такие действия по российскому законодательству рассматриваются как государственная измена в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ). Что касается укрывательства остальных лиц, о которых говорится в статье 121 УК Бельгии, то, на наш взгляд, такие действия не посягают на внешнюю безопасность государства, если укрываемые лица не являются представителями иностранного государства или зарубежной организации, проводящих враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности страны. Разумеется, бельгийский законодатель вправе оценивать подобные действия в качестве посягательств на внешнюю безопасность, однако позиция российского уголовного законодательства, которое рассматривает их как укрывательство преступлений (статья 316 УК РФ), представляется более предпочтительной.
В статье 123 УК Бельгии предусматривается наказание за недружественные действия, создающие опасность вооруженного нападения на Бельгию со стороны иностранного государства.
По УК РФ подобные действия, совершенные гражданином России, подлежат квалификации по статье 275 как государственная измена в форме иного оказания помощи. Однако для подобной оценки действий виновного необходимо наличие двух признаков, о которых ничего не говорится в статье 123 УК Бельгии: деяние должно быть умышленным и совершаться в сговоре с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями.
Диспозиция статьи 123bis УК Бельгии является бланкетной и отсылочной. В ней упоминаются статья 1 закона от 7 июля 1875 года[335] и статьи 66 и 67 УК Бельгии[336]. Названные нормы также приводятся в Приложении.
Предложение совершить преступление, а также согласие на такое предложение, рассматриваются законом от 7 июля 1875 года как проступок.
С учетом содержания названных норм можно рассмотреть и статью 123bis УК Бельгии, которая предусматривает наказание как за предложение совершить преступление, так и за принятие такого предложения.
Бельгийский законодатель рассматривает эти деяния в качестве проступков. По российскому уголовному законодательству они могут оцениваться как оконченная государственная измена в форме иного оказания помощи (если совершаются в сговоре с иностранными «адресатами») либо как приготовление к данному преступлению (в остальных случаях).
УК Бельгии не делает различия между шпионажем (передачей сведений) и выдачей государственной тайны. Эти деяния предусмотрены статьями 116 и 118 УК Бельгии. Субъектом указанных преступлений может быть любое лицо, независимо от его гражданства.
По сравнению с составами шпионажа, предусмотренными статьями 275 и 276 УК РФ, состав, описанный в статье 116 УК Бельгии, отличается следующими особенностями:
а) «адресатом» деяния является только вражеское государство или его представитель (шпионаж в пользу любого иностранного государства предусмотрен статьей 118 УК Бельгии). Иностранные организации и их представители в качестве «адресатов» не упоминаются;
б) предметом посягательства выступает только информация, секретность которой установлена в интересах «обороны территории или безопасности Государства». Шпионаж второго вида по статье 116 УК Бельгии не наказывается;
в) объективная сторона деяния охватывает только передачу (сообщение) информации. Собирание, похищение и хранение сведений в объективную сторону не включены.
В статье 118 УК Бельгии описываются те же деяния, но совершенные в пользу «иностранного государства».
От деяния, предусмотренного статьей 116 УК Бельгии, данное преступление отличается главным образом «адресатом». Остальные особенности, приведенные при анализе статьи 116 УК Бельгии, относятся и к этому преступлению. Обращает на себя внимание часть вторая статьи 118 УК Бельгии, согласно которой наказание усиливается, если виновный совершил преступление, будучи наделен государством какими-либо полномочиями. Полагаем, что это положение УК Бельгии следовало бы учесть при дальнейшем совершенствовании статей УК РФ об ответственности за посягательства на внешнюю безопасность страны.
Ряд статей УК Бельгии предусматривает наказание за разглашение и собирание секретных сведений, а также за проникновение в запретные зоны. Представляется, что установление ответственности за подобные правонарушения имеет определенное профилактическое значение, так как дает возможность пресекать их даже при отсутствии доказательств того, что соответствующие действия предпринимаются с целью шпионажа. Хотя такого рода действия и не посягают непосредственно на внешнюю безопасность страны, но ставят ее под угрозу. Поэтому, по нашему мнению, имело бы смысл воспользоваться законодательным опытом Бельгии, установив в России уголовную или административную ответственность за их совершение.
Статья 119 УК Бельгии является отсылочной: она отсылает к статье 118 того же Кодекса для уяснения характера разглашаемых сведений. Следовательно, в ней имеются в виду объекты, планы, тексты, документы либо сведения, «секретность которых установлена в интересах обороны территории или безопасности Государства». Разглашение такой информации, в том числе ее воспроизведение или публикация, оцениваются бельгийским законодателем как проступок. По своему содержанию такая норма близка к предусмотренной статьей 283 УК РФ.
Статья 120 УК Бельгии объявляет проступком несанкционированное собирание или получение информации, перечисленной в статье 118 того же Кодекса.
К сожалению, соответствующей нормы в УК РФ пока нет, что, на наш взгляд, является существенным пробелом. Автор неоднократно предлагал восполнить данные пробел, дополнив УК РФ статьей 283.1, предусматривающей уголовную ответственность за незаконное получение и использование сведений, составляющих государственную тайну[337].
Статья 120bis УК Бельгии предусматривает наказание за правонарушения, относящиеся к категории проступков, которые заключаются в незаконном проникновении на охраняемые объекты или в охраняемые места, собирании данных о таких объектах, а также в создании или использовании в тех же целях какого-либо способа переписки или дистанционной передачи информации.
Соответствующих норм в российском законодательстве в настоящее время не имеется. Полагаем, что в целях предупреждения ущерба внешней безопасности Российской Федерации следовало бы установить запрет на совершение действий, перечисленных в статье 120bis УК Бельгии, установив за них административное взыскание.
Ответственность за сходный проступок предусматривается и в статье 120ter УК Бельгии.
Думается, что за подобные действия в Кодексе об административных правонарушениях РФ также следовало бы предусмотреть административную ответственность.
В статье 120quater УК Бельгии покушение на одно из правонарушений, предусмотренных статьями 116, 119, 120–120ter, объявляется оконченным преступлением.
Такой подход не соответствует правилам, используемым в уголовном законодательстве России. Для него характерно другое решение вопроса: деяние признается оконченным на более раннем этапе развития преступной деятельности, так что совершенные действия рассматриваются как оконченное правонарушение. Таким образом решается, например, проблема ответственности за шпионаж первого вида (статьи 275 и 276 УК РФ), когда оконченным преступлением объявляется не только передача информации иностранным «адресатам», но и собирание, похищение или хранение ее в целях передачи им. Поэтому использование законодательного опыта Бельгии в данной части для российского законодательства является неприемлемым.
В статье 120quinquis УК Бельгии говорится о правонарушении, относящемся к числу проступков. Оно состоит в незаконном хранении, перемещении, уничтожении, утрате материальных носителей охраняемой информации либо в незаконном ознакомлении с нею посторонних лиц.
В анализируемой статье говорится о посягательствах на материальные носители информации – объекты, планы, тексты или документы. Как следует из содержания статьи, с точки зрения бельгийского законодателя, переместить, хранить, уничтожить, изъять, похитить, предоставить для ознакомления можно только материальные носители информации. Статья рассматривает три состава: 1) перемещение или хранение предметов посягательства; 2) их утрату по неосторожности или в результате несоблюдения правил и 3) ознакомление с ними посторонних. Второй из этих составов напоминает деяние, предусмотренное статьей 284 УК РФ (утрата документов, содержащих государственную тайну, или предметов, сведения о которых составляют государственную тайну). Отличие состоит главным образом в том, что статья 284 УК РФ не предусматривает в качестве последствия уничтожение материальных носителей информации, хотя их изъятие или похищение, а также ознакомление с ними включаются в объективную сторону деяния в качестве последствия.
В статье 120sexies УК Бельгии говорится о правонарушениях, предусмотренных предыдущими нормами, если они совершены в военное время. Данное обстоятельство является основанием для ужесточения наказания.
Представляется, что в УК РФ также было бы целесообразно установить более строгое наказание за преступления против внешней безопасности Российской Федерации, если они совершаются в военное время.
В статье 120septies УК Бельгии предусматривается ответственность за оказание помощи в преступлениях, о которых говорится в статьях 120 или 120bis того же Кодекса.
В данной статье рассматривается ответственность за проступок, состоящий в укрывательстве лиц, совершивших преступление против внешней безопасности, или в пособничестве этим лицам. Полагаем, что в УК РФ более последовательно проводится разграничение между соучастием в преступлении и его укрывательством. Поэтому подход УК Бельгии к данной проблеме представляется неприемлемым для российского уголовного законодательства.
В статьях 117 и 120octies содержится правило, согласно которому по бельгийскому УК наказываются преступления, совершенные также против внешней безопасности государств, являющихся союзниками Бельгии.
Представляется, что подход бельгийского законодателя к данной проблеме является совершенно правильным. Наличие союзников укрепляет внешнюю безопасность страны. Напротив, посягательства на их суверенитет, территориальную неприкосновенность и обороноспособность союзного государства создают угрозу для внешней безопасности державы, а зачастую и причиняют ей ущерб. Полагаем, что и в УК РФ было бы целесообразно предусмотреть ответственность за подобные действия. Заметим, что сходная норма содержалась в статье 73 УК РСФСР 1960 года, согласно которой особо опасные государственные преступления, совершенные «против другого государства трудящихся», то есть, по существу, против естественных союзников СССР, наказывались так же, как и аналогичные деяния, посягающие на безопасность нашей страны.
Представляет интерес статья 122bis УК Бельгии, в которой предусматривается уголовная ответственность за организацию службы военной разведки и участие в ее деятельности, направленной не только против Бельгии, но и против любого иностранного государства.
Полагаем, что бельгийский законодатель вполне обоснованно относит предусмотренное этой статьей преступление к посягательствам на внешнюю безопасность страны. Во-первых, осуществление на территории государства разведывательной деятельности в пользу другой державы нарушает суверенитет страны пребывания. Во-вторых, проведение на ее территории разведки против другой страны ставит под угрозу отношения между государствами. В-третьих, наличие на территории государства разведывательной организации, хотя и не проводящей в данное время шпионажа против страны пребывания, представляет потенциальную угрозу для ее внешней безопасности, так как создает условия для осуществления в любой момент подрывной деятельности и непосредственно против нее. Думается поэтому, что и российскому законодателю было бы целесообразно рассмотреть вопрос о возможности установления уголовно-правового запрета на аналогичную деятельность.
Заметим также, что согласно анализируемой статье может наступать ответственность за осуществление на территории Бельгии шпионской деятельности и против Российской Федерации.
Статья 123ter УК Бельгии предусматривает ужесточение наказания за преступления против внешней безопасности страны, если они совершены с корыстной целью.
Сопоставление положений рассматриваемой статьи с ныне действующим российским уголовным законодательством позволяет прийти к выводу, что в России без достаточных оснований исключили из перечня отягчающих наказаний обстоятельств совершение преступления из корыстных или иных низменных побуждений (пункт 3 статьи 39 УК РСФСР 1960 года) и такую меры наказания, как конфискация имущества. На наш взгляд, было бы целесообразно возвратиться к вопросу о восстановлении этих существовавших ранее норм.
С положениями рассмотренной статьи соотносится и норма, устанавливаемая статьей 123quinquies УК Бельгии, в которой предусматривается конфискация предметов, которые были использованы или предназначались для правонарушения либо были получены при его совершении.
По российскому законодательству судьба вещественных доказательств по делу определяется согласно положениям не Уголовного, а Уголовно-процессуального кодекса. Так, в соответствии с пунктами 1 и 2 части третьей статьи 81 УПК РФ орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат конфискации, или передаются в соответствующие учреждения, или уничтожаются, а предметы, запрещенные к обращению, подлежат передаче в соответствующие учреждения или уничтожаются. Что касается ограничения в правах, то такая мера наказания УК РФ не предусматривается, поэтому приводить содержание статьи 31 УК Бельгии считаем излишним.
Статья 123quater УК Бельгии говорит об ответственности за заговор с целью совершения преступления или проступка.
Согласно российскому уголовному законодательству вступление в сговор о совершении преступления (соответствует вступлению в заговор, по терминологии УК Бельгии) рассматривается как приготовление к совершению преступления (часть первая статьи 30 УК РФ).
Статья 123decies УК Бельгии говорит об ответственности юридических лиц за посягательства на внешнюю безопасность страны.
Аналогичных норм в УК РФ не имеется. Вопрос о гражданской ответственности юридических лиц решается на основании положений Гражданского кодекса РФ.
Оставшиеся статьи, включенные в главу вторую раздела первого Книги II УК Бельгии (статьи 123sexies, 123septies, 123octies и 123nonies), предусматривают лишение прав лиц, осужденных за совершение преступлений, содержащихся в этой главе. Поскольку лишение прав в качестве меры наказания в УК РФ отсутствует, считаем излишним приводить содержание перечисленных статей.
Австрия
Самостоятельное австрийское уголовное право существует лишь с XVIII века, когда при правлении Марии Терезии произошло государственно-правовое объединение коронных владений правящего королевского дома Габсбургов в единое государство. До этого в отдельных владениях Габсбургов действовали партикулярные уголовные законы, а также в определенной мере немецкий Уголовный кодекс Каролина. Изданный в 1768 году «Уголовный порядок судопроизводства Марии Терезии» (Уголовный кодекс Терезиана) обобщил традиционные уголовно-правовые установления в материально-правовой и формально-правовой областях без существенных нововведений. По этой причине, а также из-за его религиозных принципов он с самого начала считался устаревшим.
В 1787 году был принят Уголовный кодекс Иосифа II, в котором четко проводился принцип секуляризации. Кодекс охватил лишь материальное уголовное право, установил принцип полного исполнения закона и запретил умозаключение по аналогии для расширения санкций той или иной нормы. Язык Кодекса отличался краткой и точной формой изложения материала. Достойным внимания является то обстоятельство, что Кодекс впервые отменил смертную казнь (за исключением дел, подлежащих рассмотрению уголовно-полевым судом), однако заменил ее другим жестоким наказанием – ручной буксировкой судов.
Через некоторое время начались подготовительные работы по созданию нового УК, который был введен в качестве эксперимента в 1796 году в Западной Галиции как «Западно-галицийский уголовный кодекс». После нескольких лет практического применения этот УК был доработан и введен в действие в 1804 году во всех австрийских коронных владениях правящего королевского дома под названием «Уголовный кодекс от 1803 года».
По своей основной установке УК был прогрессивен и считался образцовым для своего времени. УК от 1803 года действовал с некоторыми изменениями до 31 декабря 1974 года.
Первый большой пересмотр УК 1803 года состоялся в 1852 году. С тех пор его стали называть «Уголовный закон от 1852 года». Впоследствии он неоднократно изменялся и дополнялся, прежде всего, после принятия в 1867 году Конституции, а также в 1918 году в связи с провозглашением Австрийской республики. С 1920 года военнослужащие стали подчиняться общим законам, и составы воинских преступлений принимались в дополнение к Уголовному закону. В 1919 году смертная казнь была отменена, в 1934 году вновь введена и в 1950 году окончательно устранена. В 1938 году после присоединения Австрии к национал-социалистской Германии Уголовный закон от 1852 года хотя и оставался в силе, но был изменен за счет различных германских законов. С восстановлением Республики Австрия в 1945 году эти изменения были отменены, и австрийское уголовное право было восстановлено по своей сути в форме 1938 года[338].
Ныне действующий Уголовный кодекс (УК) Австрии был принят Национальным советом Австрийской республики 19 января 1974 года. Он был опубликован 29 января 1974 года в австрийском «Федеральном вестнике законов» и вступил в силу с 1 января 1975 года. С тех пор в УК Австрии неоднократно вносились изменения и дополнения, которые, впрочем, не касались изучаемых нами норм[339].
УК Австрии состоит из трех частей.
В Общую часть включены параграфы с 1-го по 74-й. Особенная часть УК (§§ 75–321) подразделяется на разделы согласно соответствующей правовой ценности, которую защищают нормы, помещенные в этих разделах. Особое практическое значение имеют, прежде всего, разделы, предусматривающие преступные деяния против жизни и здоровья (§§ 75–95), против свободы (§§ 90–110), против чести (§§ 111–117), против чужого имущества (§§ 125–168b), против нравственности (§§ 201–221), против достоверности документов и средств доказывания (§§ 223–234), против государственной власти (§§ 269–273), против правосудия (§§ 288–391) и против должностных обязанностей (§§ 302–313).
Заключительная часть (§§ 322–324) регулирует вступление УК в силу и содержит переходные постановления, а также условия его исполнения[340].
Ответственность за измену и шпионаж предусматривается параграфами, включенными в разделы четырнадцатый УК «Государственная измена и другие посягательства на интересы государства»[341], шестнадцатый «Измена Родине»[342] и двадцать четвертый «Нарушение отношений с иностранными государствами»[343].
Раздел четырнадцатый УК Австрии, озаглавленный «Государственная измена и другие посягательства на интересы государства», состоит из семи параграфов, причем три из них (243, 245 и 247) рассматривают вопросы деятельного раскаяния. Остальные четыре параграфа имеют наименования: § 242 – «Государственная измена», § 244 – «Приготовление к государственной измене», § 246 – «Угрожающие государству объединения» и § 248 – «Дискредитирование государства и его символов».
Прежде всего следует отметить, что преступление, ответственность за которое предусмотрена § 242 «Государственная измена» УК Австрии[344], по-немецки именуется “der Hochverrat”. Поэтому перевод данного термина как «государственная измена» нельзя признать абсолютно точным. Как уже отмечалось при анализе УК ФРГ, более точно было бы перевести это понятие как «верховная измена». Текст этого параграфа, как и остальных, упоминаемых ниже, приводится в Приложении.
Анализ постановления, содержащегося в данном параграфе, показывает, что объективная сторона деяния не содержит такого признака, как наличие сговора с каким бы то ни было иностранным адресатом. Поэтому и само преступление представляет собой посягательство не на внешнюю, а на внутреннюю безопасность Австрийской республики. Таким образом, оно не является аналогом государственной измены, предусмотренной статьей 275 УК РФ.
Остальные нормы, содержащиеся в разделе четырнадцатом, также являются посягательствами на внутреннюю безопасность Австрии. В связи с изложенным считаем нецелесообразным проводить их подробный разбор. Заметим только, что субъектами всех преступлений, нормы об ответственности за которые включены в этот раздел, являются любые лица, независимо от их гражданства.
Как уже отмечалось, четырнадцатый раздел УК Австрии в опубликованном русском переводе имеет заголовок «Измена Родине». С таким переводом никак нельзя согласиться. В оригинале по-немецки в заголовке употребляется термин “der Landesverrat”, который на русский язык следует переводить как «измена стране» или «измена государству». О «Родине» (“Vaterland”, “Mutterland”, “Heimat”) в разделе четырнадцатом ничего не говорится. Более того, термин «измена Родине» противоречит и содержанию этого раздела, так как субъектами деяний, ответственность за которые предусматриваются включенными в его состав параграфами, признаются все лица, независимо от их гражданства. Вряд ли логично считать Австрию «Родиной» иностранца, который ведет шпионскую деятельность против этого государства. Исключение составляет § 257 «Пособничество неприятельским Вооруженным силам». Согласно абзацу (1) этого параграфа субъектом преступления признается австрийский гражданин, что, на наш взгляд, является совершенно логичным.
В раздел четырнадцатый включены семь параграфов:
§ 252 «Умышленное разглашение государственной тайны»;
§ 253 «Разглашение государственной тайны»;
§ 254 «Выведывание государственной тайны»;
§ 255 «Понятие государственной тайны»;
§ 256 «Тайная разведка в ущерб Австрийской республике»;
§ 257 «Пособничество неприятельским Вооруженным силам»;
§ 258 «Шпионская подделка и уничтожение доказательств».
Рассмотрение постановлений, содержащихся в разделе шестнадцатом, целесообразно начать с дефинитивной нормы, содержащейся в § 255 УК Австрии и раскрывающей понятие государственной тайны, то есть предмета посягательства при совершении большинства преступлений, включенных в этот раздел.
«§ 255. Понятие государственной тайны
Под государственной тайной по смыслу настоящего раздела понимаются факты, предметы или знания, особенно письменные материалы, чертежи, модели, формулы и сообщения о том, что касается доступным лишь ограниченному кругу лиц и должно содержаться в тайне от иностранной державы, надгосударственных или межгосударственных учреждений, чтобы предотвратить опасность в виде тяжелого ущерба для обороны Австрийской республики или для отношений Австрийской республики с иностранной державой или с надгосударственным или межгосударственным учреждением»[345].
Как видно, понятие «государственная тайна» по австрийскому законодательству в значительной степени напоминает толкование этого термина, которое содержится в Законе РФ «О государственной тайне». Главное отличие между этими определениями состоит в том, что в Российской Федерации в указанное толкование включается как содержательный, так и формальный аспекты, то есть включение составляющей государственную тайну информации в соответствующий установленный федеральным законом перечень. Данный формальный признак отсутствует в определении государственной тайны, которое дается в § 255 УК Австрии.
§ 252 УК Австрии в русском переводе озаглавлен «Умышленное разглашение государственной тайны»[346]. Полагаем, что было бы более правильным озаглавить его «Передача (или выдача) государственной тайны», поскольку в параграфе речь не идет о разглашении государственной тайны в том смысле, как об этом говорится в статье 283 УК РФ. В нем говорится о действиях, аналогичных тем, ответственность за которые предусмотрена статьями 275 и 276 УК РФ.
Объектом преступления выступают общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрийской республики.
«Адресатами» деяния признаются: иностранная держава, надгосударственное учреждение, межгосударственное учреждение (абзац (1)) и общественность (абзац (2)). Представляется, что включение «общественности» в число «адресатов» «разглашения», а фактически «передачи» или «выдачи» государственной тайны является вполне оправданным. Действительно, широкое распространение информации автоматически делает ее доступной для иностранных «адресатов».
Предметом посягательства является государственная тайна, как она определяется в § 255 УК Австрии. В то же время в абзаце (2) выделяется особая разновидность государственной тайны – информация, угрожающая Конституции Австрийской республики. Какая информация является угрожающей Конституции, разъясняется в абзаце (3) § 252. В то же время в абзаце (2) подчеркивается, что уголовная ответственность для исполнителя наступает и в случае его фактической ошибки в предмете посягательства, то есть когда он ошибочно принимает за угрожающую Конституции информацию факты, которые такой угрозы не содержат.
Объективная сторона деяния состоит в сообщении государственной тайны или в предоставлении доступа к ней соответствующим «адресатам»: согласно абзацу (1) это иностранное государство, надгосударственное или межгосударственное учреждение, а в абзаце (2) – общественность.
Преступление, предусмотренное § 252, – «формальное»: для ответственности за его совершение не требуется наступления каких-либо вредных последствий. Таким образом, оно считается оконченным в момент сообщения информации «адресатам» или предоставления им доступа к ней.
Способы сообщения или предоставления доступа к информации для ответственности не имеют значения, как и способы получения виновным указанной информации.
Субъектом деяния признается любое (всякое) лицо, независимо от его гражданства и места проживания.
Субъективная сторона предполагает наличие прямого умысла, на что указывает и заголовок параграфа. Цель (в тексте параграфа – намерение) имеет юридическое значение лишь в случае посягательства на государственную тайну, угрожающую Конституции Австрийской республики. В этом случае ответственность наступает, если лицо «действует с намерением нанести ущерб Австрийской республике». При посягательствах на государственную тайну иных разновидностей наличие специальной цели не является обязательным признаком.
Таким образом, если произвести сопоставление деяния, предусмотренного § 252 УК Австрии, с преступлениями против внешней безопасности по российскому уголовному законодательству, то можно выделить следующие моменты.
Во-первых, анализируемый параграф не устанавливает каких-либо различий между «передачей» и «выдачей» государственной тайны. Для австрийского законодателя не имеет значения, при каких обстоятельствах виновный сделался обладателем сведений, составляющих государственную тайну. Это, на наш взгляд, более конструктивный подход, чем тот, который используется в УК РФ.
Во-вторых, УК Австрии устанавливает одинаковую ответственность за рассматриваемое преступление, независимо от гражданства виновного. Представляется, что такое решение также является более правильным и справедливым, чем принятое в УК РФ.
В-третьих, в § 252 УК Австрии правильно подчеркивается, что виновный должен нести ответственность и в том случае, если при совершении деяния имела место ошибка в предмете посягательства.
В-четвертых, заслуживает одобрения, по нашему мнению, включение в число «адресатов» преступления надгосударственных и межгосударственных учреждений, а также общественности.
Тот же предмет посягательства предусмотрен и в § 253 «Разглашение государственной тайны»[347].
Судя по тому, что § 253 помещен в раздел шестнадцатый «Измена Родине» УК Австрии, австрийский законодатель рассматривает предусмотренное данным параграфом деяние как изменническое, то есть посягающее на внешнюю безопасность Австрийской республики. Однако анализ состава показывает, что его объектом фактически являются общественные отношения, обеспечивающие внутреннюю безопасность страны, прежде всего, отношения, обеспечивающие сохранность государственной тайны от ознакомления с нею иностранных государств, надгосударственных и межгосударственных учреждений, а также общественности.
Вместе с тем иностранные государства, надгосударственные, межгосударственные учреждения и общественность не являются «адресатами» деяния, так как в его объективную сторону не включается наличие сговора с этими образованиями. Они рассматриваются только как реальные или возможные получатели информации. При этом такая информация становится или может стать им известной либо доступной хотя и в результате действий виновного, но помимо его намерений.
Объективная сторона состава состоит, во-первых, в нарушении субъектом обязанностей по сохранению государственной тайны. Во-вторых, обязательным признаком деяния является наличие обстоятельств, позволяющих получателям ознакомиться с информацией или получить к ней доступ. В-третьих, в объективную сторону преступления включается причинная связь между нарушением виновным своих обязанностей и созданием условий для реального или потенциального ознакомления получателей с государственной тайной или получением к ней доступа.
Преступление считается оконченным как в случае реального ознакомления получателей с государственной тайной, так и при возникновении у них такой возможности.
Оно может быть совершено различными способами. Например, это может быть распространение сведений, составляющих государственную тайну, утрата документов, содержащих государственную тайну, или предметов, сведения о которых составляют государственную тайну. Возможно неосторожное оставление носителей информации в местах, где с ними могут ознакомиться посторонние, нарушение правил пересылки носителей информации или ведения переговоров о них, и т. п.
Субъект деяния – специальный. Это лицо, на которое возложены особые правовые обязанности по сохранению государственной тайны. Вместе с тем в тексте нормы использован термин «всякий». Из этого можно заключить, что гражданство лица не влияет на его ответственность по данному параграфу. По-видимому, австрийский законодатель исходит из того, что подобные правовые обязанности могут быть возложены и на иностранного гражданина или лицо без гражданства. Такие ситуации могут возникать, например, при установлении специальными службами Австрии с такими лицами конфиденциальных отношений.
Субъективная сторона, судя по законодательной формулировке, характеризуется умышленной формой вины. Иногда это косвенный умысел, когда лицо осознает, что доверенные ему сведения составляют государственную тайну и что оно нарушает свои обязанности по их сохранению. При этом субъект не желает, чтобы информация стала достоянием перечисленных в параграфе получателей, однако сознательно допускает такой результат либо относится к нему безразлично. В тех случаях, когда предметом посягательства является информация, касающаяся угрожающих Конституции фактов (абзац (2)), обязательным признаком субъективной стороны является намерение нанести ущерб Австрийской республике, что свидетельствует о наличии прямого умысла. Представляется, что такое намерение виновного не охватывает предоставление информации перечисленным в параграфе получателям, так как в противном случае ответственность должна была бы наступать согласно § 252. В параграфе подчеркивается, что фактическая ошибка субъекта относительно содержания информации не освобождает его от уголовной ответственности.
Сопоставление деяния, описанного в § 253 УК Австрии, показывает, что оно имеет наибольшее сходство с преступлениями, предусмотренными частью второй статьи 283 и статьей 284 УК РФ.
Следующим является § 254 «Выведывание государственной тайны»[348].
Объект анализируемого преступления – общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрии.
Предметом посягательства является информация, составляющая государственную тайну.
«Адресатами» преступления § 254 объявляет иностранное государство (в терминологии УК Австрии – иностранную державу), надгосударственное или межгосударственное учреждение и общественность. Считаем необходимым повторить, что упоминание общественности в качестве «адресата» представляется вполне обоснованным, так как речь идет о широком распространении информации, что неизбежно делает ее доступной и остальным перечисленным в параграфе «адресатам».
Объективная сторона деяния заключается, во-первых, в «удержании» государственной тайны (в терминологии УК РФ – в ее хранении). Во-вторых, объективную сторону образует «выведывание» государственной тайны (с точки зрения УК РФ – ее собирание или похищение). Преступление является деянием с «формальным» составом. Поэтому оно считается оконченным с момента совершения любого из указанных в параграфе действий, то есть «удержания» или «выведывания».
Субъектом признается любое лицо, или всякий, как об этом говорится в параграфе. Гражданство лица значения не имеет.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и специальной целью, которая включает в себя, во-первых, намерение сообщить или сделать доступной иностранному государству, надгосударственному или межгосударственному учреждению либо общественности «удерживаемую» или «выведываемую» государственную тайну. Во-вторых, обязательным признаком субъективной стороны является цель путем сообщения государственной тайны «адресатам» или предоставления им доступа к ней создать опасность причинения тяжелого ущерба для обороны страны или для ее отношений с иностранным государством, надгосударственным или межгосударственным учреждением.
Сравнительный анализ показывает, что деяние, предусмотренное § 254 УК Австрии, имеет наибольшее сходство со шпионажем первого вида, ответственность за который установлена статьями 275 и 276 УК РФ.
Различия проявляются в следующих моментах.
1. Объективная сторона преступления, в отличие от шпионажа первого вида по УК РФ, не включает передачу информации «адресатам». Это деяние выделено в отдельный состав, предусмотренный § 252 УК Австрии.
2. В отличие от УК РФ, § 254 УК Австрии устанавливает единую ответственность для всех субъектов, независимо от их гражданства.
3. В § 254 УК РФ в качестве обязательного признака субъективной стороны предусматривается цель причинить тяжелый ущерб внешней безопасности Австрии. Представляется, что установление такого признака является избыточным.
В § 256 УК Австрии предусмотрен состав, полный аналог которого в УК РФ отсутствует. Этот параграф имеет заголовок «Тайная разведка в ущерб Австрийской республике»[349].
Объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрии.
Объективная сторона заключается в действиях, проводимых «в ущерб Австрийской республике», которые состоят:
а) в создании тайного разведывательного центра;
б) в осуществлении разведывательной деятельности;
в) в постоянной поддержке тайного разведывательного центра.
«Разведывательная деятельность», о которой говорится в данном параграфе, выходит за рамки деяний, предусмотренных §§ 252 и 254. Она может заключаться в собирании и передаче иностранному государству, надгосударственному или межгосударственному учреждению «иных сведений», то есть информации, не составляющей государственную тайну, но представляющей угрозу для внешней безопасности Австрии в случае использования «адресатами». Кроме того, такого рода «разведывательная деятельность» включает вербовку агентуры, снабжение ее средствами для проведения шпионажа и деньгами, передачу шпионских заданий, устройство конспиративных и явочных квартир, «почтовых ящиков», оборудование тайников и т. п.
Состав данного преступления – формальный. Оконченным деяние считается с момента совершения любого из перечисленных в параграфе действий независимо от того, удалось ли виновному достичь какого-либо конкретного результата и причинить реальный ущерб Австрии, или нет.
Субъектом преступления может быть «всякий», то есть любое лицо, включая граждан Австрии, иностранных граждан и лиц без гражданства.
Субъективная сторона деяния характеризуется прямым умыслом и осознанием субъектом того обстоятельства, что его действия совершаются «в ущерб Австрийской республике».
Как уже отмечалось, нормы, которая бы являлась прямой аналогией той, что предусмотрена § 256 УК Австрии, в УК РФ нет. Однако это не означает, что перечисленные действия не образуют в России состава преступления. Просто их квалификация в разных ситуациях будет различной. Так, если «разведывательная деятельность» заключается в передаче или собирании по заданию иностранной разведки «иных сведений» для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, то она образует шпионаж второго вида и должна квалифицироваться по статьям 275 или 276 УК РФ в зависимости от гражданства виновного. Остальные действия, описанные в § 265 УК Австрии, в случае их совершения российским гражданином в ущерб внешней безопасности Российской Федерации охватываются составом государственной измены в форме иного оказания помощи и должны влечь за собой ответственность по статье 275 УК РФ. Те же действия, совершенные иностранным гражданином или лицом без гражданства, представляют собой соучастие в шпионаже. Если эти лица таким образом участвуют в шпионской деятельности российского гражданина, то они должны отвечать по статьям 33 и 275 УК РФ. В тех случаях, когда в шпионской деятельности участвуют только иностранные граждане или лица без гражданства, их действия должны квалифицироваться по статьям 33 и 276 УК РФ.
В § 257 УК Австрии предусматривается ответственность за деяние, которое по своему содержанию весьма напоминает измену Родине в форме перехода на сторону врага, ответственность за которую устанавливалась пунктом «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года. Оно именуется «Пособничество неприятельским Вооруженным силам»[350].
Объектом деяния являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрии.
«Адресатом» при его совершении выступает иностранное государство, которое ведет войну против Австрии или участвует в вооруженном конфликте с ней (неприятель).
Временем совершения преступления признается время войны или вооруженного конфликта, а также непосредственно грозящей опасности войны или вооруженного конфликта.
Объективная сторона деяния состоит, во-первых, в поступлении на службу в неприятельские Вооруженные силы; во-вторых, в применении оружия против Австрийской республики (абзац (1)); в-третьих, в создании преимущества Вооруженным силам противника; в-четвертых, в нанесении ущерба Вооруженным силам Австрии (абзац (2)). Состав преступления – «формальный». Оно признается оконченным с момента осуществления перечисленных в параграфе действий. Наступление каких-либо вредных последствий находится за рамками состава.
Субъектом при совершении действий, предусмотренных абзацем (1), признается гражданин Австрии, а в случае осуществления деяний, перечисленных в абзаце (2), – любое лицо («всякий»). При этом разъясняется, что иностранный гражданин несет уголовную ответственность за эти действия, если он совершил их, находясь на территории Австрии.
Субъективная сторона деяния характеризуется прямым умыслом.
Как уже отмечалось, согласно УК РСФСР 1960 года, подобные действия рассматривались как измена Родине в форме перехода на сторону врага. По действующему УК РФ такие же действия, совершенные российским гражданином, образуют государственную измену в форме иного оказания помощи (статья 275). К сожалению, УК РФ не предусматривается ответственность за аналогичные действия, совершенные иностранными гражданами или лицами без гражданства, даже находящимися на территории Российской Федерации. Представляется, что при дальнейшем совершенствовании уголовного законодательства об ответственности за посягательства на внешнюю безопасность было бы целесообразно учесть законодательный опыт Австрии в этой части.
§ 258 имеет заголовок «Шпионская подделка и уничтожение доказательств»[351].
Объект рассматриваемого деяния – общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрийской республики, а также составляющих ее федеральных земель.
«Адресаты» преступления – иностранное государство, надгосударственное или межгосударственное учреждение.
Предмет посягательства – средство доказательства о правовом отношении между Австрией или одной из ее федеральных земель, с одной стороны, и «адресатами» – с другой, либо о факте, который имеет значение для отношений между Австрией или одной из ее федеральных земель и «адресатами».
Объективная сторона состоит:
во-первых, в изготовлении фальшивого предмета посягательства;
во-вторых, в его подделке;
в-третьих, в приведении его в негодность;
в-четвертых, в его уничтожении;
в-пятых, в его порче;
в-шестых, в его ликвидации (абзац (1));
в-седьмых, в использовании фальшивого или поддельного предмета посягательства (абзац (2)).
Состав, предусмотренный данным параграфом, – материальный: его обязательными признаками являются нанесение ущерба Австрийской республике или одной из ее федеральных земель и причинная связь между действиями виновного и наступившим результатом.
Субъект преступления – любое лицо («всякий»), независимо от его гражданства.
Субъективная сторона состава характеризуется прямым умыслом.
Совершение аналогичных действий российским гражданином в ущерб внешней безопасности нашей страны при наличии его преступного сговора с «адресатами» образует государственную измену в форме иного оказания помощи.
В двадцать четвертый раздел УК Австрии, озаглавленный «Нарушение отношений с иностранными государствами», включены нормы о посягательствах на внешнюю безопасность страны, которые ставят под угрозу ее отношения с зарубежными державами. В раздел включено пять параграфов:
§ 316 «Преступное нападение на иностранное государство»;
§ 317 «Дискредитирование символов иностранного государства»;
§ 318 «Предпосылки наказуемости»;
§ 319 «Военная разведывательная служба в интересах иностранного государства»;
§ 320 «Запрещенная помощь сторонам вооруженных конфликтов»[352].
Как показывает анализ, наличие сговора с иностранным государством является обязательным признаком при совершении преступлений, предусмотренных только §§ 319 и 320 УК Австрии. Остальные деяния могут быть совершены как в рамках такого сговора, так и помимо него. Поэтому считаем целесообразным ограничиться разбором лишь §§ 319 и 320.
§ 319 устанавливает ответственность за «военную разведывательную службу в интересах иностранного государства»[353].
Объектом деяния являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрии в ее взаимоотношениях с иностранными государствами, надгосударственными или межгосударственными учреждениями, которые ставятся под угрозу в результате деятельности виновного. Кроме того, преступление ставит под угрозу суверенитет Австрийской республики, так как ведение разведывательной деятельности на своей территории является суверенным правом каждой страны.
Местом совершения преступления признается исключительно территория Австрии.
«Адресатами» деяния выступают иностранные государства, надгосударственные и межгосударственные учреждения.
Предметом посягательства признаются сведения военного характера, на что указывает содержащаяся в параграфе формулировка: «военная разведывательная служба».
Объективная сторона состава состоит, во-первых, в организации военной разведывательной службы в пользу «адресатов»; во-вторых, в осуществлении в их пользу такой службы; в-третьих, в постоянной поддержке такой службы в пользу «адресатов». Деяние относится к числу преступлений с «формальными» составами: оно считается оконченным с момента совершения любого из перечисленных в диспозиции параграфа действий. Наступления какого-либо конкретного вредного результата для ответственности по § 319 не требуется.
Субъектом преступления может быть «всякий», то есть любое лицо независимо от его гражданства.
Субъективная сторона предполагает наличие прямого умысла.
Аналогичных составов в УК РФ не имеется. По российскому уголовному праву ответственность наступает лишь в случае посягательства на внешнюю безопасность России.
В § 320 УК Австрии говорится о «запрещенной помощи сторонам вооруженных конфликтов»[354].
Согласно российскому уголовному праву деяния, описанные в диспозиции абзаца (1) § 320 УК Австрии, не являются посягательствами на внешнюю безопасность страны, если они не совершаются в сговоре с иностранными «адресатами». Некоторые из этих деяний, согласно УК РФ, образуют самостоятельные составы преступлений. Так, действия, о которых говорится в предложении 2 абзаца (1) § 320 УК Австрии, в случае их совершения на территории России, охватываются составом «наемничество» и могут быть квалифицированы по частям первой или второй статьи 359 УК РФ. Действия, предусмотренные предложением 3 абзаца (1) § 320 УК Австрии, в России рассматриваются как контрабанда огнестрельного оружия, взрывных устройств, боеприпасов, оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники. Ответственность за них предусматривается частью второй статьи 180 УК РФ, а при наличии квалифицирующих признаков – частями третьей или четвертой той же статьи.
Сан-Марино
Республика Сан-Марино заслуженно считается старейшей демократией Европы, ни разу не утратившей своей «вечной свободы» и не менявшей республиканской формы правления за свою почти тысячелетнюю историю. Сан-Марино является крошечным суверенным анклавом, который располагается на горе Титано в 40 километрах от Адриатического побережья северной Италии. Государственная граница в привычном понимании этого слова между Сан-Марино и Италией отсутствует. В качестве государственного в этой стране используется итальянский язык, а в качестве национальной валюты – итальянская лира. Однако это не привело к полной ассимиляции правовой системы данного государства итальянской. Своеобразием отличается и уголовное законодательство Республики Сан-Марино.
В настоящее время в Сан-Марино действует Уголовный кодекс (УК), который вступил в силу 1 января 1975 года. Он сменил действовавший в течение 100 лет Кодекс Дзапетта, принятый в 1875 году.
УК Республики Сан-Марино, как и все действующие европейские уголовные кодексы, разделен на Общую и Особенную части, которые соответственно именуются Книгами первой и второй.
Приведем некоторые положения из Книги первой, то есть из Общей части, касающиеся наказаний.
Согласно статье 80 УК Сан-Марино установлены следующие наказания (в порядке убывания строгости):
1) тюремное заключение;
2) лишение прав;
3) арест;
4) денежный штраф, выраженный в лирах;
5) поденный штраф;
6) судебное порицание.
Таким образом, смертная казнь в качестве меры наказания УК Сан-Марино не предусматривается. Не предусмотрено этим Кодексом и пожизненное лишение свободы.
Тюремное заключение в соответствии со статьей 81 УК имеет следующие степени:
1) от трех месяцев до одного года;
2) от шести месяцев до трех лет;
3) от двух до шести лет;
4) от четырех до десяти лет;
5) от шести до четырнадцати лет;
6) от десяти до двадцати лет;
7) от четырнадцати до двадцати четырех лет;
8) от двадцати до тридцати пяти лет.
В статье 82 УК Сан-Марино устанавливаются степени и содержание такой меры наказания, как лишение прав.
Лишение прав имеет следующие четыре степени:
1) от шести месяцев до одного года;
2) от девяти месяцев до двух лет;
3) от одного года до трех лет;
4) от двух до пяти лет.
Лишение прав включает следующие ограничения:
– лишение избирательных прав, лишение политических прав, запрет на профессию;
– утрату родительской власти, утрату полномочий опекуна или попечителя либо утрату права составлять завещание;
– потерю права на получение полномочий или на государственную лицензию и потерю прав, вытекающих из последних.
Лишение избирательных прав лишает осужденного:
1) права занимать любую государственную должность либо нести службу или части прав, принадлежащих должностному лицу и связанных с исполнением обязанностей по государственной службе;
2) званий, наград и почестей;
3) стипендий и личных доплат, выделенных за счет Республики или всякого другого государственного учреждения, за исключением неотъемлемых прав осужденного, касающихся выплаты выходного пособия и пенсии;
4) права быть назначенным на должность, достойно исполнять ее, а также пользоваться присущими ей благами, как указано в пунктах первом и втором цитируемой статьи.
Лишение политических прав лишает осужденного активного избирательного права и права быть избранным, а также способности приобрести это право.
Запрет на профессию включает в себя потерю права на занятие профессиональной деятельностью, кустарным промыслом, потерю права на промышленную и коммерческую деятельность, для которых необходимы специальное разрешение или лицензия или иной документ на право занимать должность, лишение осужденного возможности приобрести эти права.
Лишение родительской власти и прав опекуна или попечителя включает в себя потерю права на указанные должности и лишение всякого ненаследственного права, которое имеет отец по отношению к имуществу сына[355].
Книга вторая (Особенная часть) УК Сан-Марино состоит из четырех разделов. Каждый из разделов (за исключением раздела второго «Преступления против семьи») подразделяется на главы. Наименования и последовательность разделов Книги второй УК Сан-Марино отражают принятую в большинстве современных государств систему ценностей: преступления против личности (раздел первый), преступления против семьи (раздел второй), преступления против общества (раздел третий), преступления против государства (раздел четвертый).
Раздел четвертый УК Сан-Марино состоит из семи глав. Для целей нашего исследования интерес представляет глава I «Преступления против Республики». В нее входят два параграфа, озаглавленные «Умышленные преступления» и «Неумышленные преступления».
В первый параграф включено шестнадцать статей:
– «Посягательство на территориальную целостность и вечную свободу Сан-Марино» (статья 324);
– «Предательство жителя Сан-Марино» (статья 325);
– «Связь с иностранным Государством против целостности и свободы Сан-Марино» (статья 326);
– «Служба в интересах иностранного Государства» (статья 327);
– «Шпионаж» (статья 328);
– «Разглашение политической тайны» (статья 329);
– «Узурпация государственной власти» (статья 330);
– «Проявление нечестности при ведении дел Государства» (статья 331);
– «Уничтожение документов, касающихся политических интересов Республики» (статья 332);
– «Действия гражданина Сан-Марино за границей, направленные против доброго имени Республики» (статья 333);
– «Враждебные действия против иностранного Государства» (статья 334);
– «Оскорбление представителя иностранного Государства» (статья 335);
– «Посягательство на главу иностранного Государства» (статья 336);
– «Посягательство на Конституцию Республики и на форму правления» (статья 337);
– «Глумление над Республикой и ее символами» (статья 338);
– «Заговор» (статья 339).
В параграф «Неумышленные преступления» включена одна статья 340 «Неумышленное разглашение секрета».
Изучение раздела четвертого Книги второй УК Сан-Марино показывает, что в преступном сговоре с иностранными «адресатами» совершаются деяния, предусмотренные статьями 324–328, 330, частью второй, 331 и 339 анализируемого Кодекса. Эти статьи мы и рассмотрим.
Статья 324 в качестве преступления рассматривает «Посягательство на территориальную целостность и вечную свободу Сан-Марино»[356].
Объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность страны – ее суверенитет, свободу и независимость.
«Адресатом» деяния признается иностранное государство.
Объективная сторона состоит в совершении «действий, направленных на подчинение территории Республики суверенитету другого Государства либо на умаление свободы и независимости Сан-Марино». Какие конкретно действия в указанном направлении образуют объективную сторону данного преступления, в статье не разъясняется, из чего можно сделать вывод, что оно может быть совершено путем осуществления любых действий, предназначенных для достижения данного результата. Изучение диспозиции статьи показывает, что деяние относится к числу преступлений с «формальными» составами: оконченным оно признается со времени совершения действий, преступный результат находится за рамками состава.
Субъектом преступления признается «всякое лицо» независимо от его гражданства и места жительства.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и наличием специальной цели – подчинения территории Сан-Марино суверенитету другого государства либо умаления свободы и независимости этой страны.
Это деяние по своим признакам весьма напоминает государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ). Отличие можно провести, во-первых, по кругу «адресатов», который по статье 275 УК РФ значительно шире, и, во-вторых, по составу субъектов: по статье 275 УК РФ ответственность несут только российские граждане, а по статье 324 УК Сан-Марино – любые лица.
Следующая статья 325 предусматривает наказание за «предательство жителя Сан-Марино»[357].
Объект преступления – общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Сан-Марино.
«Адресат» – иностранное государство.
Объективная сторона состоит либо во вступлении в связь с иностранным государством, либо в участии во враждебной деятельности иностранного государства в ущерб Сан-Марино. Способ оказания помощи иностранному государству в проведении этой деятельности может быть любым. Преступление также относится к числу деяний с «формальными» составами.
Субъектом преступления, в отличие от деяния, предусмотренного предыдущей статьей, признается житель Сан-Марино, независимо от его гражданства.
Субъективная сторона – прямой умысел и наличие специальной, враждебной Сан-Марино цели.
Как и преступление, о котором говорится в статье 324 УК Сан-Марино, анализируемое деяние является аналогом государственной измены в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ). Однако круг «адресатов» деяния по статье 325 УК Сан-Марино является более узким, чем по статье 275 УК РФ, а состав субъектов, наоборот, – шире, так как в него включаются не только граждане государства, но и все лица, проживающие на его территории, независимо от гражданства.
В статье 326 «Связь с иностранным Государством против целостности и свободы Сан-Марино»[358] предусматривается уголовная ответственность за те же действия, что и по статье 324, но совершенные специальным субъектом – гражданином Сан-Марино. Объект, «адресаты», объективная и субъективная стороны в этом составе такие же, как и в том, который описан в статье 324. Отличие состоит в том, что по статье 324 любые лица несут ответственность за конкретные действия в ущерб внешней безопасности Сан-Марино, а статья 326 моментом окончания преступления, если оно совершается гражданином Сан-Марино, объявляет время установления связи с иностранным государством для оказания ему помощи во враждебной деятельности против Республики.
Статья 327 устанавливает наказание за «службу в интересах иностранного Государства»[359].
Данное преступление также является посягательством на внешнюю безопасность Сан-Марино. Его объективная сторона состоит в принятии гражданства Республики «в интересах военной службы в иностранном Государстве». Преступление считается оконченным в момент принятия гражданства, если это действие совершается для поступления на военную службу в иностранную армию. Фактическое поступление в иностранную армию, судя по содержанию диспозиции статьи, для ответственности не требуется. Субъектом деяния может быть житель Сан-Марино, не являющийся гражданином Республики, который принимает ее гражданство «в интересах военной службы в иностранном государстве». Субъективная сторона – прямой умысел и цель поступления на военную службу в иностранном государстве.
Аналогичного состава в УК РФ не имеется.
В статье 326 установлена уголовная ответственность за «шпионаж»[360].
Объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Сан-Марино.
Предмет посягательства – «сведения, которые должны оставаться секретными в интересах Республики», что соответствует российскому термину «сведения, составляющие государственную тайну». «Иные сведения» в качестве предмета посягательства в диспозиции статьи 326 УК Сан-Марино не упоминаются.
«Адресатами» деяния признаются иностранные государства и их представители, то есть их круг несколько ýже, чем по российскому законодательству, где он охватывает также иностранные организации и их представителей.
Объективная сторона шпионажа включает собирание сведений, если эти действия осуществляются с целью передачи информации иностранному государству или его представителям. Похищение сведений в диспозиции статьи не упоминается, однако можно сделать вывод, что в данном случае похищение рассматривается как один из способов собирания информации. Передача сведений «адресатам» в объективную сторону шпионажа не включается: для ответственности достаточно самого собирания в целях передачи. Состав преступления – «формальный»: лицо подлежит ответственности независимо от наступления или отсутствия преступного результата.
Субъект шпионажа – любое лицо вне зависимости от его гражданства и места жительства.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом и специальной целью – передать собранные сведения иностранному государству или его представителям.
Деяние, предусмотренное статьей 326 УК Сан-Марино, весьма напоминает составы шпионажа, содержащиеся в статьях 275 и 276 УК РФ. Кроме уже отмеченных отличий, следует указать, во-первых, что в статье 326 рассматривается только один вид шпионажа, который в теории уголовного права России именуется первым видом. Шпионаж второго вида, предметом посягательства при котором являются иные сведения, в качестве «адресата» выступает иностранная разведка и в качестве конструктивного признака состава указывается наличие ее задания, в УК Сан-Марино не упоминается. Во-вторых, по УК Сан-Марино шпионаж предусматривается одной статьей, по которой отвечают все виновные, независимо от гражданства, в то время как в УК РФ этому вопросу посвящены две статьи, причем по статье 275 наказание назначается российским гражданам, а по статье 276 – иностранным гражданам и лицам без гражданства.
В части первой статьи 330 «Узурпация государственной власти» УК Сан-Марино[361] предусматривается наказание за посягательство на внутреннюю безопасность государства. Аналогом этого преступления можно считать деяния, направленные на насильственный захват власти (статья 278 УК РФ).
Часть вторая статьи 330 рассматривает то же деяние, но совершенное лицом, действующим за счет или по поручению иностранного государства. Данное обстоятельство обусловливает усиление наказания. Ответственность по части второй статьи 330 может нести любое лицо, однако, если субъектом выступает гражданин Сан-Марино, наказание не ограничивается тюремным заключением – к нему добавляется лишение избирательных и политических прав.
Если преступление, о котором говорится в части второй статьи 330 УК Сан-Марино, будет совершено в ущерб безопасности Российской Федерации, то оно должно будет квалифицироваться по-разному в зависимости от гражданства виновного. Если указанные действия совершает российский гражданин, ему должно быть предъявлено обвинение по совокупности: по статье 275 (государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в ущерб внешней безопасности Российской Федерации) и по статье 278 УК РФ. Совершение тех же действий иностранным гражданином или лицом без гражданства требует применения только статьи 278 УК РФ.
В статье 331 УК Сан-Марино речь идет о «проявлении нечестности при ведении дел Государства»[362].
Деяние, предусмотренное статьей 331 УК Сан-Марино, по российскому уголовному праву квалифицируется как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации (статья 275 УК РФ). Однако по названной статье УК РФ ответственность несут только граждане России, в то время как субъектом такого деяния по УК Сан-Марино признается «всякое лицо, которому поручено заниматься делами Государства в отношениях с Правительством иностранного Государства», независимо от его гражданства.
Статья 339 «Заговор»[363] в части первой рассматривает вопросы ответственности лиц, вступающих в сговор для совершения преступлений, предусмотренных статьями 324 (посягательство на территориальную целостность и вечную свободу Сан-Марино), 337 (посягательство на Конституцию Республики или на форму правления) или 341 (посягательство на капитанов-регентов), если преступление, о котором состоялся сговор, не совершено. С точки зрения уголовного права России, такие действия образуют приготовление к преступлению (часть первая статьи 30 УК РФ).
Вторая часть этой статьи предусматривает условия освобождения от уголовной ответственности лиц, вступивших в такой сговор, в случае их социально одобряемого поведения. Эти условия в значительной степени напоминают положения примечания к статье 275 УК РФ, хотя освобождение от ответственности за приготовление по уголовному праву России должно осуществляться не на основании примечания к статье 275, а в силу положений статьи 31 УК РФ, в которой рассматриваются вопросы добровольного отказа от преступления.
Статьей установлено, что сговор о совершении преступления, который не привел к завершению криминального деяния, по УК Сан-Марино влечет за собой уголовную ответственность. От нее освобождаются только те участники сговора, которые информируют о нем соответствующие власти.
§ 4. Измена и шпионаж по законодательству стран Северной Европы
В юридической литературе уголовное право Скандинавских стран на основе исторических, правовых и политических особенностей этих государств в рамках западноевропейского типа уголовно-правовой системы выделяется в качестве специфической североевропейской региональной уголовно-правовой модели. Уголовно-правовая доктрина Дании, Исландии, Норвегии, Швеции и Финляндии отражает исторические особенности правовой и социальной системы этих стран, которая уходит своими корнями в далекое прошлое, в период XIV–XVI веков. Тогда три северных королевства – Дания, Норвегия и Швеция – составляли единую Кальмарскую унию, а Исландия и Финляндия находились в ее подчинении. С тех пор данные государства поддерживают тесные отношения и обеспечивают взаимную охрану интересов друг друга. Зарубежные правоведы относят право Скандинавских стран к самостоятельной правовой системе, получившей название северная правовая семья.
Конец ознакомительного фрагмента.