Вечность
1
Вскоре они, под прикрытием тучи, сопровождаемые стаей бестолково галдящих воронов, были уже на мосту, ведущем в Тан-Таган.
Стражи, ошалевшие от бешеного гвалта, не поняли, закрывать или, напротив, открывать ворота… И просто… не среагировали.
Беглецам удалось проскочить в город и узенькими проулками, под навесами и виноградным плетеньем, потеряться от погони.
С налёту они миновали несколько кузниц на окраине, в которых мастера работали с железом и лили бронзу.
Ювелирные, косторезные и керамические лавки уже закрывались, и умельцы собирались домой, мечтая об ужине за столами во дворах, среди вечерней прохлады.
Сквозь дверные проёмы домов виднелись локтястые ткацкие станы, на которых таганы ткали из льна и конопли и здесь же вывешивали свою работу на продажу. Гигантские полотна, предназначенные для парусов, сослужили беглецам службу, скрыв от воронов, мечущихся в небе.
Сторонясь старух, продолжающих безмятежно прясть шерсть, с трудом окорачивая задёрганного жеребца, Бласт выбрался на центральную площадь, расположенную на самой высокой точке города. Она была пустынна и головокружительно красива, словно ладонь, поднятая в небо.
С высоты им открывался изумительный вид на окружающую степь! Ярко-фиолетовые тучи в окружении белых и сиреневых облаков будто дышали и неустанно действовали! Солнечный свет порой прорывался сквозь облачность, перьями плотно устлавшую всё небо. Тончайшими иглами пронзал он воздушные пласты. Но только вороны бросались к нему, чтобы напитаться светом, как очередная туча затеивала разворот, и луч истончался.
Беглецы доскакали до солнечных часов, установленных посреди площади, и остановились в растерянности: куда дальше?
Где-то рядом, в центре, должен быть дом эллинарха. Но где?
Стоило им только миг помедлить, как вороны вместе с солнечным лучом набросились на них. В бешеной схватке Бласт крутился волчком, отбиваясь от мощных птиц. Он старался отбрасывать их, не убивая: кто знает, стоит ли усложнять себе жизнь? Петал отбивалась за его спиной.
– Нужно продержаться до заката! Сумерки нас спасут!
***
Солнце почти завалилось за крыши Тан-Тагана, но всё ещё рассекало воздух косыми лучами. Вороны пикировали всё более яростно, выдирая клочьями куски тела вместе с одеждой. Бласт обливался кровью, но на вскрики Петал реагировал мгновенно, заслоняя её.
– Осталось немного, держись, милая! Скоро закат!
Не услышав ответа, обернулся: Петал рядом не было! Но из бешеного клубка, облепленного растрёпанными чёрными птицами, выпала …окровавленная волчица с рыжими, будто песчаными подпалинами!
…А стая обессиленных воронов в розовых пока ещё сумерках хлопьями осела на кроне соседнего тополя, оставив нескольких своих собратьев беспомощно трепыхаться на земле.
…Бласт в ужасе смотрел на лежащего перед ним зверя с закатившимися светлыми глазами, так похожими на глаза Петал (но этого ведь не может быть?!) – и не знал, что делать.
Пока он предавался отчаянью, …чьи-то руки в чёрных перчатках затащили волчицу в ближайший дом, будто приглашая и его. Мелькнул тёмный плащ…
– Долих! Это ты? – его друг обожал чёрные одежды и так нужен был Бласту теперь! Но чёрных перчаток у него не было…
Тёмная тень, мелькнув, растворилась в глубине дома.
2
Окровавленная волчица беспомощно лежала на ковре посреди комнаты. Казалось, жизнь замерла в ней, как песчинки в часах. И он боялся стронуть их, боялся, что утекут безвозвратно.
Даже такая, окровавленная и измятая, она была очень красива. Яркие подпалины цвета реальгара навели на мысль о мышьяке и о смерти. Это мысль была отвратительна, и Бласт пинками вышвырнул её из своего сознания.
Но другие были не лучше.
Он никак не мог уместить в своей голове мысль о том, что эта волчица и есть его Петал! Бласту стало страшно: а вдруг это его домашняя болезнь вернулась, раз ему снова видится невозможное?
Дома таганов имели странное свойство – быть связанными между собой бесчисленными переходами. И Бласт почти не удивился, увидев рядом Атея.
Сначала с облегчением (значит, это не он сошёл с ума!), потом с отчаяньем он воспринял откровение эллинарха Тан-Тагана о способности некоторых здешних жителей принимать звериный облик. Белоглазая волчица лежала перед ним как подтверждение, поэтому Бласту легко было отмахнуться от мысли: «Невозможно!»
Только что теперь с этим делать? Ведь волчица была так истерзана, что явно нуждалась в помощи!
Тем временем Атей нервно ходил взад-вперёд и говорил, говорил. Будто за шелухой слов пытался скрыть своё отвращение к Бласту, к необходимости выручать соотечественника, шутки ради когда-то пытавшегося опорочить его жену.
– Ты, как всегда, безрассуден! Тебя зачем сюда послали? Разве за этим? Ну, скажи, зачем? Зачем тебе понадобилась тана? Гладить по загривку?
Он бодро отпрыгнул от кулака Бласта, чего нельзя было ожидать при его властном облике.
– Лучше помоги, чем вгрызаться сейчас! – взъярился Бласт. – Ты здесь для чего? Чтобы оказывать помощь эллинам! Я эллин! Такой же, как ты! Ты помнишь это?
Атей нахохлился, дыша тяжело и злобно. И Бласт при всём своём легкомыслии сообразил, что ведёт себя нерационально. Ему нужна помощь, а он, дурак, множит врагов!
– Прости за мою глупость в Афинах! – буквально выдавил из себя бедняга никогда не произносимые слова. Он чувствовал, что за Петал был готов загрызть кого угодно! Озвереть, если невозможно очеловечить её! Но сейчас понадобилось другое: он сменил тон, и «на брюхе, скуля и повизгивая, униженно подползал, умоляя о милости»…
Атей фыркнул: воспоминания об оскорблении, нанесённом этим малахольным, были ещё пока болезненны. Но Бласт выглядел так униженно и жалко!
– Помоги, Атей! Прости великодушно за нанесённое оскорбление! Если не можешь простить меня, помоги только ей! Она стоит того. Она ведь не отвергла и даже защищала меня от твоих воронов! И видишь, что вышло? Не могу же я после этого бросить её! Помоги же нам! Прошу тебя! Я не верю в случайность нашей встречи. В последнее время в моей жизни всё сплетается будто подневольно: я говорю не то, что планирую, и делаю не то, что считаю правильным. Меня будто ветром несёт по жизни…
– Вот и я о твоём легкомыслии…
– Нет, это другое! Мной будто говорят! Мной будто действуют! Я очень остро ощущаю подневольность некоторых событий своей жизни. Невозможных событий! Я думал, это легенды… А они, эти местные, – в самом деле …превращаются!!! Это не умещается у меня в голове! Это ведь не потому, что я болен? Ты тоже видишь это?.. – Бласт указал на бессильно распластавшуюся волчицу.
Атей, несколько растерявшийся, оправил одежду. Он не ожидал от Бласта, каким он знал его ещё в Афинах, чего-то подобного. Он вообще не ждал искренности и был не готов отвечать на неё.
– У тебя только три дня, чтобы Петал могла вернуть себе человеческий облик. Потом превращение станет безвозвратным. А для этого нужно привести её в сознание. Быть зверем или человеком – это добровольный выбор.
– Как? Как это сделать? Ты знаешь? – Бласт бросился к нему, пытаясь встать на колени, но эллинарх рывком усадил его на сундук и сам сел рядом.
– Я не знаю, – отчеканил он. – Но знаю, кто это знает. Рядом есть посёлок. Сами жрецы называют его Вечность. Постой!..
Бласт уже рванулся бежать, но потом осел.
– Войти туда непосвящённому невозможно, – ледяным тоном продолжал Атей. – Ты просто не преодолеешь круг, которым он очерчен. Он оттолкнёт тебя сначала огнём, потом водой. Продолжишь попытки – просто засыплет землёй заживо.
Атей говорил нехотя, отвращение к тому, чем ему приходится заниматься, усиливалось: мало неприятностей причинил ему этот безумный! Теперь он явился, чтобы погубить его карьеру! Будь его, Атея, воля…
Бласт в отчаянье взмахнул руками.
– Им не понадобится засыпать меня землёй. Мне просто нет смысла туда идти. Я не получу помощи от них, потому что мы случайно.. Ты слышишь, случайно!… убили одного из них…
– Атей в ужасе бросился к алтарю с фигурками богов и начал дрожащими руками зажигать множество курений и огней:
– Ты украл Белоглазую тану, а потом ещё и жреца-ворона убил! Тем более вам необходимо скорее покинуть мой дом! Ты понимаешь, как ты своим безрассудством подставляешь меня? Впрочем спустя мгновение он устыдился своей искренности и изменил тон:
– Конечно, я не отказываюсь помочь соотечественнику. Чем могу.
– А чем ты можешь?
– Давай сейчас спать. А с утра решим. Что-нибудь придумаем.
Бласт всю ночь просидел перед волчицей.
Он вспоминал, как в тенистом углу отцовского сада взмолился богу счастливого случая Кайросу послать ему свежих впечатлений, из-за которых он позабыл бы свои прежние болезненные переживания. Неужели выпросил? Но впечатлений оказалось с таким избытком, что он удивлялся: как это его сознание до сих пор не съехало от них в спасительную тишину безумия.
Эта ночь так измучила его, что он даже не понял, спал он или не спал…
Ему чудилась то земля, скачущая обликом реальгаровых волков, то огонь налетал крыльями гигантских воронов, то вода, злобно шипя, подползала струями-змеями.
А с рассветом вошёл Атей.
– Слушай, с утра мы начнём грузить на «Афон» зерно. Я постараюсь, как могу, затянуть погрузку. За это время тебе надо наведаться в Вечность и привести Чисту.
– Кто это?
– Ведунья. В нашей безвыходной ситуации это единственный выход – обратиться к ней. Давным-давно она дала обет не отказывать в помощи ни друзьям, ни врагам. То ли боги за это продляют её годы, то ли, в самом деле, она настолько хорошая лекарка, что её долголетие – лучшее тому подтверждение. Она лечит любую болезнь не дольше трёх дней. Именно это нам и надо. Да, ещё одно: скажи спасибо Александре, моей жене. Это она придумала, как туда попасть.
– Но ты сам сказал, что это невозможно!
Беседуя с Атеем, Бласт не заметил, как долгими переходами между домами был выведен под первые утренние лучи на обрыв над морем. Стая воронов, сорвалась с ближайшего дерева и мгновенно облепила всё его тело.
Атея рядом не оказалось.
3
Бласт яростно отбивался от набросившейся на него завесы из чёрных перьев. Но она была всюду: на голове, под ногами, на лице и под руками. Он резко вывернулся, как когда-то в детстве с друзьями. Но убежать не удалось.
Он падал с огромной высоты!
О-о, ужас! В пылу драки он не заметил, что стая воронов подняла его в воздух, и отбивался от них он на лету!
Конец ознакомительного фрагмента.