Госдачи Кавказских Минеральных Вод. Тайны создания и пребывания в них на отдыхе партийной верхушки и исполкома Коминтерна. От Ленина до Хрущева. Глава 1. Профессор Ф. А. Гетье – инициатор создания первых советских правительственных лечебно...

Глава 1. Профессор Ф. А. Гетье – инициатор создания первых советских правительственных лечебно-оздоровительных учреждений на Кавказских Минеральных Водах

История создания правительственных лечебно-оздоровительных учреждений закрытого типа высшей категории при начальном периоде советской власти в регионе Кавказские Минеральные Воды, впрочем, как и все, что связано с Октябрьской революцией и Гражданской войной, наполнена огромным количеством мифов, недомолвок, откровенных мистификаций и заведомо состряпанного вранья на кухне Идеологического отдела ЦК КПСС. По вполне понятным причинам руководство ЦК ВКП(б) – ЦК КПСС, при активном участии Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР (Главлиг СССР), в течение почти 70 лет тщательно скрывало практически всю информацию о создании на территории СССР целой сети домов отдыха, пансионатов, санаториев, больниц для партийно-государственного аппарата, а также совсекретных объектов – так называемых государственных дач или правительственных резиденций. Автор в своих ранее изданных книгах «Спецобъекты Сталина: экскурсия под грифом секретно»[8] и «Госдачи Крыма. История создания правительственных резиденций и домов отдыха в Крыму»[9] достаточно подробно освещал, в какой обстановке секретности были построены дома отдыха ЦИК на Черноморском побережье Кавказа, а также созданы на базе дореволюционных особняков правительственные резиденции на Южном берегу Крыма.

Как это ни звучит странно, но курорт Кавказские Минеральные Воды на начальном этапе революционных тотальных реквизиций и национализации всего того, что осталось от прежних владельцев, мало интересовал политбюро ЦК РКП(б) и лично предсовнаркома В. И. Ленина. Высшую партийную верхушку РСФСР, захватившую власть в огромной стране, вне всяких сомнений, особо привлекали пустовавшие близлежащие подмосковные особняки нефтепромышленников, фабрикантов, аристократов и отставных генералов. Уже не секрет, что самым первым загородным прибежищем для предсовнаркома В. И. Ленина стала бывшая усадьба Н. А. Казаковой-Веригиной (Майендорф) в селе Подушкине (ныне расположена в Одинцовском районе Московской области), затем вождь положил глаз на загородное имение А. А. Корзинкина (осталась известна под названием усадьба Корзинкино) и, на конечном этапе, поместье З. Г. Морозовой-Рейнбот (Горки), находящееся в ту пору рядом с полустанком Герасимово Рязано-Уральской железной дороги Подольского уезда Сухановской волости (в настоящее время это станция Ленинская Павелецкой ж/д).

Также можно отметить значительный интерес партийной верхушки РКП(б) с середины 1918 года к бывшим имениям императорского дома Романовых и крупных фабрикантов, часть из которых в конце концов после установления советской власти на Крымском полуострове стали правительственными резиденциями молодого социалистического государства.

Неискушенный читатель вполне может решить, что политбюро ЦК РКП(б) во главе с предсовнаркома В. И. Лениным до 12 декабря 1922 года (последний рабочий день В. И. Ленина в Кремле по причине развития болезни) кулуарно решало, где и когда на территории огромной бывшей Российской империи расположить свои загородные резиденции втайне от народа. На самом деле механизм принятия решений по передаче бывших усадьб, имений, вилл и дворцов в ведение отдела загородных владений Управления Кремля и домами ВЦИК происходил зачастую при активном участии группы врачей Управления санитарного надзора Кремля[10] во главе с лечащим врачом В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого Федором Александровичем Гетье, который вплоть до смерти вождя мирового пролетариата пользовался безусловным доверием и чрезвычайно высоким авторитетом среди партийной верхушки. По вполне понятным причинам захватившая власть в бывшей Российской империи в результате Октябрьского переворота эмигрантская группа профессиональных революционеров-подпольщиков пожелала жить не хуже, чем жила до этого царская династия Романовых. Одной из главных привилегий для новых руководителей РСФСР, кроме всех остальных, стало особое медицинское обеспечение высококвалифицированными медицинскими светилами, сделавшими себе карьеру в дореволюционной России. В результате недолгих консультаций с В. И. Лениным нарком здравоохранения РСФСР Н. А. Семашко и управляющий делами СНК РСФСР В. Д. Бонч-Бруевич подписали 18 февраля 1919 года два исторических документа «План организации санитарного надзора Кремля» и «Устав Управления санитарного надзора Кремля» в целях создания на территории Московского Кремля медицинской структуры, обслуживающей только руководство партии и правительства. По личной рекомендации Н. А. Семашко начальником Управления санитарного надзора Кремля приказом ВЦИК и СНК от 22 февраля 1919 года, за подписью Я. М. Свердлова и В. И. Ленина, был назначен врач-гигиенист и бактериолог Яков Борисович Левинсон. На своей должности начальника ЛСУК Я. Б. Левинсон пробыл до 4 июля 1934 года, а сменил его на этом ответственном посту зампредседателя Комитета по высшему техническому образованию при ЦИК СССР Иосиф Исаевич Ходоровский.

Управление санитарного надзора Кремля административно подчинялось аппарату президиума ВЦИК и являлось одним из его структурных подразделений. Необходимо пояснить, что с ноября 1917 по 1 декабря 1923 года аппарат президиума ВЦИК состоял из следующих подразделений:

Административная структура аппарата президиума ВЦИК

Военный отдел (1917–1918)

Финансовый отдел (1917–1938)

Хозяйственно-продовольственный отдел (1917–1938)

Автомобильный отдел (1917–1922)

Крестьянский отдел (1918–1922)

Кассационный отдел (1918–1922)

Казачий отдел (1918–1921)

Отдел советской пропаганды (1918)

Отдел национальностей (1919–1937)

Отдел правительственной связи (1919–1922)

Управление санитарного надзора Кремля (1917–1928)

Справочный стол (1917–1918)

Управление Кремлем и домами ВЦИК (1919–1923)

Интересный факт: Управление санитарного надзора Кремля во главе с Я. Б. Левинсоном по принятому ранее регламенту должно было подчиняться напрямую аппарату президиума ВЦИК, но на самом деле, по лично заведенному распорядку предсовнаркома В. И. Ленина, кремлевские лейб-медики выполняли распоряжения исключительно руководителей Управления делами Совета народных комиссаров РСФСР – В. Д. Бонч-Бруевича и Н. П. Горбунова. Фактически только при помощи записок, передаваемых нарочными аппарата Совнаркома, и телефонных звонков, В. И. Ленин отдавал распоряжения В. Д. Бонч-Бруевичу и Н. П. Горбунову о проведении тех или иных врачебных мероприятий в отношении ближайших коллег по партии. Часто В. И. Ленин напрямую звонил А. Ю. Канель, как руководителю поликлиники УСНК, и штатному терапевту Ф. А. Гетье, с просьбой провести обследование важного номенклатурного чина из СНК или ВЦИК.

Уже ранней осенью 1922 года, по причине резкого ухудшения здоровья предсовнаркома В. И. Ленина, данная процедура взаимоотношений руководства страны с Управлением санитарного надзора Кремля была упразднена, а место «посредника» между политбюро ЦК ВКП(б) с ноября того же года занял секретарь президиума ВЦИК А. С. Енукидзе, ко всему остальному прочему еще и крестный отец жены И. В. Сталина Н. С. Аллилуевой. Особую роль в полном отлучении управделами СНК Н. П. Горбунова от решения вопросов по Управлению санитарного надзора Кремля сыграл И. В. Сталин, избранный 3 апреля 1922 года пленумом ЦК ВКП(б) генеральным секретарем партии, совершенно правильно считавший, что тот, кто контролирует кремлевскую медицину, контролирует власть.

Первый руководитель кремлевской клиники А. Ю. Канель

Впрочем, вернемся к истории возникновения Управления санитарного надзора Кремля. После подписания документа нарком Н. А. Семашко с большим энтузиазмом взялся за составление будущего штата врачей Управления санитарного надзора Кремля, постоянно советуясь в этом деликатном вопросе с предсовнаркома В. И. Лениным, считавшим, что «…докторов надо назначать архипроверенных, без контрреволюционного душка и с репутацией…».

Начальник ЛСУК И. И. Ходоровский

Главным врачом первого медицинского учреждения Кремля была назначена терапевт Александра Юлиановна Канель, которая в дальнейшем, вместе с Н. А. Семашко, А. В. Луначарским, В. Д. Бонч-Бруевичем и В. И. Лениным, по личным пристрастиям и политическим мотивам набрала и сформировала штат лечащих врачей в Управлении санитарного надзора Кремля (именовался в обиходе сотрудников Московского Кремля – Санупр). В личном архиве народного комиссара здравоохранения Н. А. Семашко сохранилась справка, в которой он пишет: «Доктор Александра Юлиановна Канель направлена мной по личному указанию Владимира Ильича Ленина в сентябре 1918 года главным врачом для организации Кремлевской больницы, которая была открыта в октябре этого же года».

А. Ю. Канель была женой московского врача Вениамина Яковлевича Канеля, который работал в Старо-Екатерининской градской больнице и славился как опытный практикующий терапевт и автор работ по санитарии. В. Я. Канель был чрезвычайно активным, но тайным деятелем РСДРП с 1901 года, членом Московского комитета (партийный псевдоним Барин). Как уже понятно, А. Ю. Канель и В. Я. Канель пользовались безграничным доверием партийной верхушки РСДРП еще до прихода ее к власти в России.

Ко всему остальному прочему, А. Ю. Канель в 1913 году окончила Московские высшие женские курсы (курсы профессора В. И. Герье) – высшее учебное заведение для женщин в России, в которых курс лекций читал терапевт Федор Александрович Гетье. Таким образом, за пять лет до учреждения Управления санитарного надзора Кремля произошло знакомство двух ключевых фигур этой структуры, первый станет главным врачом поликлиники, а второй – личным врачом главы государства председателя Совнаркома В. И. Ленина. Кто же был на самом деле эта таинственная фигура – серый кардинал Управления санитарного надзора Кремля Ф. А. Гетье?

Первый руководитель УСНК/ЛСУК Я. Б. Левинсон

Одна из самых главных фигур в УСНК (или Санупр Кремля) терапевт Ф. А. Гетье родился 11 апреля 1863 года в городе Белеве, Тульской губернии, в обрусевшей немецкой дворянской семье штатного врача Московской губернской тюремной инспекции при Главном тюремном управлении Министерства юстиции статского советника, врача Александра Гетье. После окончания в 1880 году 4-й Московской мужской гимназии Ф. А. Гетье поступил в Императорский Московский университет на физико-математический факультет, закончив который в 1884 году он сразу перешел на медицинский факультет данного высшего учебного заведения и в 1888 году его успешно закончил. В 1889 году на основании личного распоряжения товарища (заместителя) министра внутренних дел В. К. Плеве (отец Ф. А. Гетье и В. К. Плеве на одном из этапов карьеры служили в одном ведомстве – Министерстве юстиции) был определен сверхштатным ординатором Старо-Екатерининской градской больницы. Благодаря связям и, несомненно, таланту Ф. А. Гетье с февраля 1898 года назначается помощником главного врача Басманной градской больницы и одновременно на должность главврача Московской городской лечебницы (санатория) при храме Тихвинской иконы Божией Матери в селе Алексеевском, где уделял большое внимание изучению и лечению туберкулеза при помощи климато – и кумысотерапии. Прошу обратить внимание читателей на этот весомый факт в биографии будущего терапевта УСНК. Стоит еще огласить весьма любопытную деталь в биографии Ф. А. Гетье, касающуюся его работы в Московской городской лечебнице при селе Алексеевском. Ф. А. Гетье по тогдашней традиции, принятой среди врачей, лечащих различные заболевания легких, выписывал так называемые курсовки для прохождения бальнеологических процедур на Кавказских Минеральных Водах, причем конкретно в определенном городе, заведении и под контролем у заранее оговоренного врача (в начале XX века в России весьма прибыльной среди врачей столичных городов была работа «кураторами» в лечебный сезон на курортах Кавказских Минеральных Вод и даже была создана общественная организация Товарищество врачей, практикующих на Кавминводах). Традиционно, вплоть до середины 20-х годов, Кисловодск считался в Российской империи эффективным курортом противотуберкулезного профиля и назначение бальнеологических процедур в нем являлось обычным продолжением уже начатого лечения. Существует мнение, что терапевт Ф. А. Гетье, бальнеолог А. А. Лозинский и директор КМВ В. В. Хвощинский с 1902 года создали в Москве и Санкт-Петербурге сеть бюро по организации поездок на Кавминводы для малоимущих слоев населения. В дальнейшей своей практике врача-терапевта Ф. А. Гетье, уже в штате Управления санитарного надзора Кремля, воспользуется своей наработанной практикой направления больных в Кисловодск для получения комплекса бальнеопроцедур, впрочем, об этом чуть ниже.

Медкарточка № 2067 Лечебно-санитарного управления Кремля в поликлинику № 2, расположенную в Старопанском переулке, д. 3, стр. 1, с подписью начальника И. И. Ходоровского

В 1900 году Ф. А. Гетье становится главным врачом Басманной градской больницы, причем настаивает на приобретении на средства попечителя – московского купца П. Г. Шелапутина рентгенаппарата германской фирмы Voltohm Elektrizitäts-Gesellschaft AG для проведения научных исследований по фтизиатрии (раздел клинической медицины, изучающий причины возникновения, закономерности распространения и механизмы развития туберкулеза, вызываемые им патологические процессы в организме человека и методы его профилактики, диагностики, лечения, реабилитации больных туберкулезом).

Между тем 1 июня 1901 года умирает крупнейший текстильный фабрикант и книгоиздатель Козьма Терентьевич Солдатенков, который за полгода до смерти в завещании, составленном под влиянием встречи с Ф. А. Гетье, оглашает свою последнюю волю о пожертвовании 2 миллионов рублей (примерно 3 миллиарда рублей по нынешнему курсу) «…на предмет устройства и содержания в Москве новой бесплатной больницы для всех бедных… без различия сословий, званий и религий под названием «больница Солдатенкова». По поручению Врачебного совета при Московской городской управе Ф. А. Гетье начиная с июля 1903 года участвовал в составлении проекта и в наблюдении за строительством будущих корпусов Солдатенковской больницы на Ходынском поле, близ Петровского парка. По проекту Иллариона Иванова-Шица (одного из самых востребованных мастеров русского модерна) решено было построить двенадцать корпусов (двух – и трехэтажных) на 505 больных. Революция 1905–1907 годов отодвинула начало строительства. Но в 1910 году построили наконец первый, инфекционный корпус. Курировать весь процесс строительства будущей больницы врачебный совет при городском управлении поручил Ф. А. Гетье. Он же стал и первым главным врачом новой Солдатенковской градской больницы после ее открытия 3 декабря 1910 года.

Необходимо подчеркнуть, что кроме Ф. А. Гетье в штате УСНК – ЛСУК работали врачи из бывшей Солдатенковской градской больницы: хирург В. Н. Розанов, прозектор, патологоанатом А. И. Абрикосов, терапевт М. С. Вовси. Октябрьскую революцию 1917 года Ф. А. Гетье встретил с большим раздражением, если не сказать враждебностью, о чем постоянно подчеркивал при встречах с коллегами по цеху, оказавшимися, как и он, в сложном положении вчерашних «буржуев», то есть ранее служивших верой и правдой царю и отечеству. Несмотря на свое личное неприязненное отношение к захвату власти в стране РСДРП, сам Ф. А. Гетье, как служака старой закалки, решительно пресекал бойкот вверенного ему больничного персонала и тем более саботаж своих обязанностей, в угоду заправилам Московско-Петербургского медицинского общества, или Пироговского общества (на заседании чрезвычайного Пироговского съезда 22 ноября 1917 года большинство членов правления Пироговского общества осудили Октябрьский переворот, приняв соответствующую резолюцию).

Слухи о «враче-контрике» скоро дошли до зампреда Московской ЧК Б. А. Бреслава, который приказал арестовать Ф. А. Гетье в начале ноября 1918 года и поместить диссидента на Большую Лубянку, дом 11 (там была оборудована тюрьма для политических противников режима). Правильно предполагая, что живым муж из тюрьмы ВЧК уже не выйдет, жена врача – А. Н. Гетье срочно обратилась за помощью к А. Ю. Канель, которая связалась с наркомом А. В. Луначарским, ходатайствовавшим перед главой ВЧК Ф. Э. Дзержинским об освобождении Ф. А. Гетье. На основе двух рекомендаций, А. Ю. Канель и заведующего Московским городским отделом здравоохранения, члена президиума Моссовета В. А. Обуха (являлся коллегой А. Ю. Канель по Старо-Екатерининской больнице и одним из организаторов Октябрьского переворота, соратником и другом В. И. Ленина), Ф. А. Гетье с января 1919 года был утвержден лечащим врачом председателя ВЦИК Я. М. Свердлова. А после внезапной смерти Я. М. Свердлова Ф. А. Гетье, опять же с подачи А. Ю. Канель и с полного согласия наркома Н. А. Семашко, 20 марта 1919 года был зачислен в штат Управления санитарного надзора Кремля и стал постоянным куратором здоровья у Л. Д. Троцкого, В. И. Ленина, Н. И. Бухарина и Ф. Э. Дзержинского.

Стоит обратить внимание на тот факт, что Ф. А. Гетье, явный поклонник и стойкий приверженец германской медицины, считавшейся наиболее прогрессивной тогда в Европе, был главным инициатором оснащения УСНК (Санупра Кремля) современным немецким оборудованием, в частности рентгенаппаратами и бормашинами.

Особым родом деятельности Ф. А. Гетье на ниве лейб-медика являлись профилактика и лечение туберкулеза у руководителей партийно-государственного аппарата, а также аппарата Совнаркома и ВЦИК. По его личной инициативе и настоянию в октябре 1919 года на территории амбулатории УСНК при Потешном дворце организовали кабинет для рентгенографии, разместив там оборудование известной германской компании Reiniger, Gebbert & Schall, привезенное еще до 1914 года ее дилером, купцом первой гильдии из Санкт-Петербурга М. В. Зивом. Как утверждает легенда, первым прошедшим обследование в рентгенкабинете УСНК стал Иван Павлович Товстуха, в то время член коллегии Наркомата по делам национальностей РСФСР, страдавший туберкулезом легких со времен ссылки в Иркутске.

Рекламный постер компании Reiniger, Gebbert & Schall GmbH от 1912 г. с изображением рентгенаппарата

Как опытный врач-терапевт, после обследования Ф. А. Гетье назначал курс лечения больным туберкулезом в военном санатории в здании бывшего имения купца С. П. Патрикеева, расположенном в густом сосново-еловом массиве, недалеко от станции Петербургско-Московской железной дороги Химская (ныне станция Химки) Московской губернии. На территории реквизированного в июне 1918 года для Главного военно-санитарного управления Наркомздрава РСФСР купеческого имения, в годы Первой мировой войны оборудованном в госпиталь, стали проходить лечение больные туберкулезом красноармейцы и мелкие служащие Моссовета. Номенклатурные пациенты с направлением от Управления санитарного надзора Кремля до марта 1922 года ютились в восточной части имения СП. Патрикеева на втором этаже, терпя страшные моральные страдания из-за опасного соседства с оравой вечно голодных и недовольных скудным пайком красноармейцев. Однако это форменное издевательство над ответственными сотрудниками центрального аппарата СНК и ВЦИК в противотуберкулезном санатории длилось недолго. По предложению Ф. А. Гетье и руководителя Отдела загородных владений ВЦИК Управления Кремлем и домами ВЦИК К. С. Наджарова санаторий у ГВСУ Наркомздрава РСФСР отобрали в феврале 1922 года и в соответствии с постановлением ВЦИК передали его в ведение Управления Кремлем и домами ВЦИК. Главным врачом санатория (с 22 сентября 1922 года стал называться санаторий ВЦИК «Химки») по предложению предсовнаркома В. И. Ленина в марте 1922 года назначили Ф. А. Гетье.

Пропуск секретаря президиума ЦИК А. С. Енукидзе в ЛСУК с подписью зама ЛСУК М. С. Металликова

С марта 1922 года, после ремонта и установки медицинского оборудования (в том числе рентгенаппарата), противотуберкулезный санаторий на территории бывшего имения С. П. Патрикеева начали заполнять ответсотрудники ЦК РКП(б) с направлением от УСНК и Отдела загородных владений Управления Кремлем и домами ВЦИК.

При обследовании высокопоставленных пациентов с многочисленными легочными заболеваниями Ф. А. Гетье столкнулся со сложной проблемой их лечения не в амбулаторных условиях, а в специально оборудованных лечебных учреждениях, расположенных на территории климатических курортов. Можно, конечно же, было с фальшивым паспортом направить номенклатурное лицо с сопровождающим врачом через пылающую Гражданской войной страну на курорты Богемии, Германии и Франции, но данное предприятие представлялось слишком рискованным и не внушающим доверия из-за опасности расшифровки ответсотрудника СНК или ВЦИК с последующим арестом и расстрелом. Куда же тогда направлять номенклатурных пациентов на лечение? Южный берег Крыма к весне 1920 года находился в руках главнокомандующего ВСЮР барона П. Н. Врангеля, курорты Кавказских Минеральных Вод с традиционными еще до революции лечебницами для больных туберкулезом в Кисловодске до марта того же года контролировались частями Добровольческой армии А. И. Деникина, в Самаре свирепствовал тиф и разгоралась первая волна крестьянских восстаний против продразверстки, известная своей кумысотерапией Башкирия бурлила под террором многочисленных националистических банд. Стоит заметить, что Франция, Швейцария, Чехословакия и Германия категорически не хотели видеть на своей территории вчерашних революционеров-подпольщиков, занимавшихся еще недавно подрывом социального строя и терактами, но приехавших лечиться на элитные курорты в роли руководителей государства. Впрочем, вожди республики Советов долго ждать лечения за границей не хотели и вопрос с этим вполне элитарным мероприятием все-таки вскоре пробили. Для лечения сотрудников аппарата ЦК РКП(б) в апреле 1921 года на основании секретного циркуляра президиума ВЦИК был создан валютный фонд ЦК партии большевиков, которым распоряжались исполнительные органы ЦК – политбюро, оргбюро и секретариат. Персональные постановления об отправке за границу на лечение высшей номенклатуры обычно утверждались на основании рекомендаций Лечебной комиссии ЦК РКП(б) (структурное подразделение Управления делами ЦК РКП(б) с мая 1921 года) и оформлялись протоколами с грифом «Совершенно секретно».

Бывший санаторий АХО ВЦИК «Химки», где главврачом с марта 1922 г. работал Ф. А. Гетье

В 20-х годах вышеназванное особое структурное подразделение при Управлении делами ЦК РКП/ВКПб) имело разные «вывески», но неизменно сохраняло свое главное предназначение – профилактика заболеваний и лечение высшего руководства Страны Советов как на отечественных курортах, так и зарубежных. Ее названия были таковы:

с февраля 1919 по август 1921 года – врачебный консилиум при Управлении делами ЦК РКП(б);

с августа 1921 по январь 1925 года – лечебная комиссия при Управлении делами ЦК РКП(б);

с января 1925 по август 1926 года – лечебная комиссия при секретариате ЦК ВКП(б);

с августа 1926 по 20 июля 1936 года – лечебная комиссия Наркомздрава РСФСР.

В дальнейшем, с августа 1926 года, в каждых областных, краевых и республиканских комитетах ВКП(б), то есть на региональном уровне, были также образованы лечебные комиссии. Каждая лечебная комиссия обкома или крайкома ВКП(б) с этого момента решала после проведенного медобследования, надо ли направить ответсотрудника местного партаппарата на отдых в территориальный дом отдыха или санаторий, а может, ему следует поправлять здоровье в учреждениях ХОЗУ ЦИК СССР. В дальнейшем, с середины 1928 года, на региональном уровне, как и в центре (ЛСУК был передан в ведение СНК СССР), лечебная комиссия перешла в ведение местного облздравотдела (или краевого областного отдела здравоохранения или республиканского Наркомздрава) при исполкоме областного или краевого Совета, а также республиканского Совнаркома. Например, она могла называться Лечебная комиссия Ленинградского облздравотдела или Лечебная комиссия при Наркомздраве Украинской ССР. Так как в данной книге идет речь о Северо-Кавказском/Орджоникидзевском крае, в котором территориально находился регион Кавказские Минеральные Воды, то подчеркну, что в августе 1926 года при оргбюро крайкома ВКП(б) была образована лечебная комиссия, в обязанности которой входило направление на лечение и отдых сотрудников местного партийно-государственного аппарата. Тут необходимо обратить внимание читателей на то, что первым председателем лечебной комиссии ЦК РКП(б) с личной подачи главы НКР РСФСР Н. А. Семашко и полного одобрения В. И. Ленина 23 августа 1921 года был назначен профессор, заведующий кафедрой оперативной хурургии Омского медицинского института Павел Николаевич Обросов, в недалеком прошлом уполномоченный НКЗ РСФСР по организации курортов в Сибири.

Однако эта должность была для П. Н. Обросова действительно важной, но не главной. Наряду с Отделом лечебных местностей при Наркомздраве РСФСР было создано акционерное хозрасчетное Управление эксплуатацией курортов (Упэкскурорт), председателем правления которого был назначен 14 августа 1921 года П. Н. Обросов. Распоряжением по Наркомздраву директор клиники при Центральной научной комиссии по изучению курортного дела НКЗ РСФСР В. А. Александров был освобожден от совместительства в Отделе лечебных местностей с оставлением его в качестве штатного консультанта, а на его вакантную должность заведующего Лечебно-санитарным подотделом был назначен профессор П. Н. Обросов, с возложением на него обязанностей заместителя заведующего названным отделом по административно-хозяйственной части. Таким образом, наряду с Управлением Кремлем и домами ВЦИК, Управлением санитарного надзора Кремля Лечебно-санитарный подотдел НКЗ РСФСР, возглавляемый профессором П. Н. Обросовым, стал одним из ключевых структурных подразделений, обслуживающих партийно-государственный аппарат, и в том числе политбюро ЦК РКП/ВКП(б). Профессор П. Н. Обросов, возглавляя лечебную комиссию Управления делами ЦК РКП/ВКП(б) с августа 1921 по сентябрь 1927 года, фактически единолично определял, куда отправить на лечение или отдых ответсотрудника аппарата ВЦИК или СНК, в том числе и за границу. Симптоматично, что, как лицо, ведавшее множеством кремлевских тайн, а также диагнозов власти предержащей, П. Н. Обросов умер не своей смертью. Профессора П. Н. Обросова арестовали органы НКВД 27 июля 1937 года, а 15 марта 1938 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу.

Начальник лечебной комиссии Управления делами ЦК РКП/ВКПб) П. Н. Обросов

С подачи П. Н. Обросова, при полном одобрении Ф. А. Гетье и Я. Б. Левинсона, основным местом лечения партийно-правительственной верхушки за границей стала Германия, в особенности после улучшения отношений с ней в результате заключения договора в Рапалло 16 апреля 1922 года. Однако первые выезды на лечение за границу начались с весны 1921-го, когда после заключения Рижского мира с Польшей открылась прямая дорога на Берлин. Уже 11 апреля 1921 года оргбюро ЦК приняло два решения: «О предоставлении валюты для лечения за границей Цюрупе, Осинскому и Иоффе» и «О посылке за границу для лечения Сокольникова, в Германию – Мануильского». Только в первой половине 1922-го 28 партработников прошли курс лечения в Германии – обычно под чужими фамилиями и конечно же фиктивными документами. Любопытно в этой связи ознакомиться читателям с отдельными выдержками из отчета Управления делами секретариата ЦК РКП(б) за 1925 год, пред ставлеными мной ниже (в сокращенном виде):

«Отчет Управления делами секретариата ЦК РКП(б) за время от XIII по XIV Всесоюзный партсъезд

Необходимо отметить работу в области лечения и оказания материальной помощи партактиву. Несмотря на чрезвычайную трудность этой работы, Управление делами ЦК РКП(б) за отчетный период, в который входят 2 курортных сезона, в общем справилось с возложенными на него обязанностями, значительно улучшив как метод работы, так и расширив самый масштаб ее.

Лечебная комиссия Управделами ЦК РКП(б) в течение указанного периода располагала двумя фондами:

1) для лечения за границей – 220 000 рублей;

2) для лечения в пределах СССР – 1 601 000 руб., что составляло 12 550 койко-месяцев (далее к/м).

Кроме того, в распоряжении лечебной комиссии имелись дома отдыха: в Курской губ. – 1714 к/м; в Крыму – 1251 к/м, на Кавказе – 156 к/м; всего, таким образом, Лечебная комиссия располагала – 14 348 к/м; из них: в Крыму – 4255 к/м, на Кавказе – 5227 к/м, под Москвой и пр. – 4866 к/м.

Из упомянутого количества – 14 348 койко-месяцев – было выделено: обкомам и губкомам – 8550 к/м, каковые распределялись самостоятельно местными парторганизациями, и в распоряжении лечебной комиссии – 5798 к/м. Из этого количества предоставлено отдельным членам партии, прибывшим из местных организаций, около 2000 к/м.

Кроме того, лечебная комиссия выдала 260 000 руб. 2550 парттоварищам – денежное пособие на лечение и отдых вне санаторной обстановки, в размере от 50 до 400 рублей, из коих на работников местных организаций падает 25–30 %.

Лечебная комиссия также оказывала и другие виды помощи: материальные пособия товарищам местных организаций, потерявшим временную трудоспособность или работу и очутившимся вследствие этого в затруднительном положении, в виде незначительных сумм: 5 – 30 руб. – 1950 товарищам, всего – 47 000 руб.; проездных билетов – 600 товарищам; протезов – 80 тов. и проч. – 420 товарищам.

Всего таким образом прошло через лечебную комиссию Управления делами ЦК РКП(б) около 13 000 человек, которые распределяются по роду болезни, социальному положению, партстажу и пр. следующим образом:

По роду болезни: изменения со стороны нервной системы – около 47 %; переутомление – 10 %; изменения со стороны серд. – сосуд. системы – 12 %; туберкулез легких – 20 % и проч. – 11 %.

По партстажу: до 1917 г., около 44 %; с 1918 и позже, около 53 %; кандидатов и членов РЛКСМ – 3 %.

По роду работы: партработников – около 33 %; профработников – около 7 %; совработников – около 31 %; хозработников – около 11 %; учащихся – около 8 %.

По социальному положению: рабочих – около 44 %; крестьян – около 15 %; служащих – около 22 %; прочих – около 19 %»[11].

1 ноября 1928 года на основании постановления политбюро ЦК ВКП(б) произошла реорганизация Управления санитарного надзора Кремля, в результате данная структура была переименована в Лечебно-санитарное управление Кремля (часто в документах той поры просто ЛСУ Кремля) и передана из президиума ЦИК СССР в ведение Управления делами СНК СССР. В дальнейшем, до 15 марта 1946 года, Лечебно-санитарное управление Кремля находилось на балансе Управделами Совнаркома СССР, а после реорганизации наркоматов в министерства перешло в ведение УД Совмина СССР.

В начале марта 1920 года по приглашению наркомздрава Н. А. Семашко в Москву для проведения консультаций в Управлении санитарного надзора Кремля приехал выдающийся русский и украинский терапевт, ученый, педагог, основоположник клинической фтизиатрии в дореволюционной России, основатель украинской терапевтической школы, организатор санаторно-курортного лечения на Украине Феофил Гаврилович Яновский.

Ф. Г. Яновский был сначала приглашен на коллегию Наркомздрава РСФСР (при наркомате уже в то время существовала Секция борьбы с туберкулезом), а потом имел приватные длительные беседы со следующими должностными лицами:

наркомздравом Н. А. Семашко;

заведующей поликлиникой УСНК А. Ю. Канель;

врачом-терапевтом УСНК Ф. А. Гетье;

заведующим отделом курортных местностей Наркомздрава РСФСР Н. И. Тезяковым;

врачом-бальнеологом, заведующим бальнеологическим подотделом отдела лечебных местностей Наркомздрава РСФСР В. А. Александровым;

секретарем президиума ВЦИК А. С. Енукидзе;

управляющим делами СНК РСФСР Н. П. Горбуновым;

помощником руководителя Управления Кремлем и домами ВЦИК И. К. Михайловым.

В результате долгих споров триумвират в составе Н. А. Семашко, Ф. Г. Яновского и Н. П. Горбунова пришел к единому мнению о создании в стране института по лечению и профилактике туберкулеза[12], а также санаторно-курортной базы на территории Южного берега Крыма и Кавказских Минеральных Вод.

Вторым итогом встречи Ф. Г. Яновского с ответработниками УСНК и СНК РСФСР стал разговор о методах бальнеолечения легочных заболеваний на территории Кавказских Минеральных Вод. Тон в данном разговоре задавал заведующий бальнеологическим подотделом Отдела лечебных местностей Наркомздрава РСФСР Василий Александрович Александров, ставший фактически уже в то время одним из организаторов санаторно-курортной отрасли в РСФСР, и в том числе куратором по созданию первых домов отдыха ВЦИК. В дальнейшей своей карьере профессор В. А. Александров начиная с 1925 года стал главным консультантом Ессентукской клиники при Пятигорском бальнеологическом институте Наркомздрава РСФСР. После совещания В. А. Александров с Н. И. Тезяковым с одной стороны и Ф. А. Гетье с А. Ю. Канель с другой предложили управделами СНК Н. П. Горбунову создать и направить комиссию Наркомздрава РСФСР и Управления санитарного надзора Кремля на курорт Кавказские Минеральные Воды со следующими целями:

– создание госпитальной базы ГВСУ (Главное военно-санитарное управление) Наркомздрава РСФСР на территории региона КМВ;

– создание санаторно-курортной базы под эгидой Наркомздрава РСФСР;

– создание сети ведомственных санаториев и домов отдыха от ВЦСПС, ВСНХ и Наркомфина РСФСР;

– создание санаторно-курортной базы для штатных сотрудников Коминтерна, а также для его тайной агентуры в зарубежных странах;

– создание сети закрытых объектов санаторно-курортного типа для руководства СНК РСФСР и ВЦИК.

Крупнейший специалист дореволюционной России по фтизиатрии Ф. Г. Яновский

Существует весьма устойчивое мнение историков, изучающих наследие В. И. Ленина, о том, что главу государства ранней осенью 1921 года немецкие врачи и Ф. А. Гетье собирались отправить на Кавказские Минеральные Воды для прохождения курса лечения методом бальнеологии. Вот, например, что пишет сестра вождя революции М. И. Ульянова в своих воспоминаниях «О Владимире Ильиче Ленине»:

«…В конце лета 1921 года Ф. А. Гетье, который лечил Надежду Константиновну и Владимира Ильича, нашел у него небольшое расширение сердца и посоветовал ему поехать на две недели в Горки. Этого было, конечно, недостаточно, так как отдыха полного опять-таки не получилось – Владимир Ильич продолжал и там, хотя в меньшей степени, работать. По нашей просьбе Ф. А. Гетье, который приехал в Горки через две недели, чтобы проведать Владимира Ильича, посоветовал ему остаться там еще на одну неделю. Но и эта неделя мало ему дала. Однако о более продолжительном отпуске нечего было и думать – Владимир Ильич рвался к работе. Никто не подозревал тогда всей серьезности его положения. А между тем с этого времени приблизительно начался, уже по заключению (в дальнейшем) профессора Крамера, продромальный период болезни Владимира Ильича, болезни сосудов головного мозга, которая через два с половиной года свела его в могилу.

Ферстер и Клемперер предписали Владимиру Ильичу длительный отдых (месяца три) вне Москвы, временное удаление от всяких дел. Владимир Ильич согласился на отпуск (на два месяца), прося лишь отсрочить его на некоторое время ввиду необходимости его присутствия в Москве в связи с Гаагской конференцией.

По совету немецких профессоров до поездки Владимира Ильича на отдых ему должны были произвести операцию по удалению пули, так как профессор Клемперер признал возможность хронического отравления пулевым свинцом… Русские врачи, в частности В. Н. Розанов, были против этой операции и склонны были видеть от нее больше вреда, чем пользы. Ее производил немецкий хирург Борхардт, приехавший для этой цели специально из-за границы. Розанов ему ассистировал…

Стали готовиться к отъезду. Немецкие профессора и Ф. А. Гетье посоветовали Владимиру Ильичу уехать подальше от Москвы, в горы, но не выше 700 – 1000 метров, например в Кисловодск или Боржоми. Перед тем как решить вопрос о месте отдыха, Владимир Ильич всесторонне выяснил у Ф. А. Гетье вопрос и об условиях, нужных для Надежды Константиновны по состоянию ее здоровья (базедова болезнь)…»[13]

Сохранились и архивные данные в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) о том, что намерения у предсовнаркома В. И. Ленина, на которого значительное давление оказывала группа врачей из Германии и Ф. А. Гетье, отдохнуть летом – осенью 1922 года на Кавказе были вполне осуществимы. Более того, В. И. Ленин даже написал заявление на отпуск, который ему по предложению ответсекретаря ЦК РКП(б) В.М. Молотова был предоставлен с 2 февраля 1922 года, а затем и продлен решением политбюро ЦК РКП(б). Первоначально В. И. Ленин собирался в мае – июне 1922-го поехать в отпуск на Кавказ, активно искал подходящее место отдыха и вел постоянную переписку по этому вопросу со своим ближайшим соратником Г. К. Орджоникидзе, который в ту пору занимал должность первого секретаря Закавказского крайкома РКП(б). Вот, например, что пишет В. И. Ленин по поводу своего отпуска на Северном Кавказе Г. К. Орджоникидзе 9 апреля 1922 года: «…т. Серго!.. Мне надо поселиться отдельно. Образ жизни больного… Либо отдельные домики, либо только такой большой дом, в коем возможно абсолютное разделение… Посещений быть не должно. Прочел «Спутник по Кавказу»… Вижу, что ни карты, ни подробных описаний в книгах (о чем я Вас просил) мне не надо. Ибо все дело в осмотре подходящих домов, а этого ни карта, ни книга не дадут. Пошлите толкового, делового человека для осмотра (если не успеется до 7/V 1922 г., лучше отложить на недельку) и пришлите мне выбор: дома такие-то; верст от железной дороги; верст по шоссе; высота; дождливость. Если нужен ремонт, по телеграфу условимся («ремонт столько-то недель»). Не забывайте и Черноморского побережья и предгорья Северного Кавказа. Вовсе не весело быть за Тифлисом: далеко. Ваш Ленин»[14].

Существует и второе рассекреченное письмо из РГАСПИ, уже от 17 апреля 1922 года, в котором В. И. Ленин свое будущее место отдыха рассматривает уже как нечто реальное, как будто завтра именно там и проведет свой отпуск: «…т. Серго. Посылаю Вам еще несколько маленьких справок. Они сообщены мне доктором, который сам был на месте и заслуживает полного доверия: Абастуман совсем, де не годится, ибо похож на «гроб», узкая котловина; нервным не годно; прогулок нет, иначе как лазить, а лазить Надежде Константиновне никак нельзя. Боржом очень годится, ибо есть прогулки по ровному месту, а это необходимо для Надежды Константиновны. Кроме того, Боржом – высота подходящая, Абастуман же высота чрезмерная, больше 1000 метров. Нельзя. Неплох Кисловодск и врачи советуют. Его можно. Особенно наш доктор предупреждает против ранней поездки, де, будут холода и дождь и сугубо до половины июня. На этот последний счет я не так боюсь, если дом не протекает и отапливается, ибо при этих условиях холода и дожди не страшны. Жму руку. Ваш Ленин»[15].

Безымянный доктор из письма от 17 апреля 1922 года, «который заслуживает полного доверия», был на самом деле терапевт, бальнеолог Григорий Леонтьевич Кучаидзе, назначенный 20 апреля 1920 года лично В. И. Лениным с подачи Г. К. Орджоникидзе первым советским директором Управления Кавминвод. Необходимо пояснить, что косноязычный вождь мирового пролетариата (В. И. Ленин от природы картавил) ко всем прочим своим недостаткам еще и делал многочисленные грамматические ошибки в названиях географических объектов. Непростительно, право слово. Вот, например, известный горноклиматический и бальнеологический курорт Абастумани, до 1918 года находившийся в Ахалцихском уезде Кутаисской губернии, «выше 1000 метров» (на самом деле 1250–1450 метров), действительно мог стать настоящим подарком для предсовнаркома В. И. Ленина, ибо на нем проводилось эффективное лечение в санатории больных туберкулезом, опорно-двигательного аппарата и с заболеваниями нервной системы. Весьма удивительно, что находящийся (прав был Ильич!) в горной котловине Абастумани не стал правительственным курортом в СССР, хотя его лечебные свойства гораздо весомее, чем Боржоми и Цхалтубо. Можно лишь предположить, что ФА. Гетье и целая плеяда докторов из Германии, тоже, как и В. И. Ленин, плохо знавших Кавказ и особенно Южную Грузию, отговорили ехать предсовнаркома поправлять здоровье на бальнеологических курортах Абастумани и Боржоми. Выскажу и такую мысль, основанную на реальных фактах. Соратники вождя мирового пролетариата не пустили В. И. Ленина на Северный Кавказ в Кавминводы и Южную Грузию для поправки здоровья лишь по одной причине – они боялись его пленения или гибели в результате начала антисоветского восстания в этих регионах. В настоящее время официальная историография робко дает понять, что В. И. Ленин не поехал в отпуск весной – летом 1922 года «…из-за начавшихся проявлений болезни». Автор этих строк не будет язвить на эту тему, лишь замечу, что Управление Кремлем и домами ВЦИК, Управление делами ЦК РКП(б) и ВЧК – ГПУ до осени 1922 года очень активно занимались вопросом будущего отдыха В. И. Ленина в Кисловодске, причем на особых, совершенно секретных условиях проживания.

Первая дача предсовнаркома В. И. Ленина – усадьба баронессы Н. А. Майендорф, в настоящее время объект на балансе Управделами Администрации Президента РФ, под охраной ФСО РФ

12 апреля 1920 года в Пятигорск прибыла сводная комиссия Наркомздрава РСФСР под председательством заведующего отделом лечебных местностей Н. И. Тезякова и его зама В. А. Александрова, уполномоченного ГВСУ Наркомздрава РСФСР Г. Л. Кучаидзе, а также С. А. Мамушина, ранее занимавшего должность заведующего губернским отделом здравоохранения в Саратове. Особыми полномочиями при этой комиссии был наделен лично предсовнаркома В. И. Лениным бывший заместитель начальника ГВСУ Наркомздрава РСФСР врач Иван Семенович Франгулян, назначенный согласно декрету ВЦИК комиссаром Управления Кавказских Минеральных Вод. И. С. Франгулян, по решению политбюро ЦК РКП(б) и мнению В. И. Ленина, должен был стать неофициальным доверенным лицом партийно-правительственной верхушки страны на курорте Кавказские Минеральные Воды, который бы контролировал создание и функционирование закрытых санаторно-курортных объектов. Забегая несколько вперед, отмечу, что В. И. Ленин, направляя И.Ф. Арманд на лечение в Кисловодск, свое письмо в Управление Кавминвод адресовал именно И. С. Франгуляну, уже зная заранее его особые полномочия Центра в решении деликатных вопросов.

Округа и отделы Терской области: 1 – Нальчикский; 2 – Моздокский; 3 – Пятигорский; 4 – Осетинский; 5 – Ингушский; 6 – Веденский; 7 – Чеченский; 8 – Кизлярский; 9 – Хасавюртовский; 10 – Сунженский

По настоятельной просьбе председателя Кавказского бюро ЦК РКП(б) Г. К. Орджоникидзе, ходатайствовавшего перед В. И. Лениным, первым советским директором Управления Кавказских Минеральных Вод 20 апреля 1920 года был назначен терапевт, бальнеолог Григорий Леонтьевич Кучаидзе, являющийся уполномоченным ГВСУ Наркомздрава РСФСР при Реввоенсовете трудармии Юго-Востока России[16]. Охранная грамота СНК РСФСР № 4-154 от 8 апреля 1920 года, определявшая юридический статус Кавминвод, с подписями замнаркомздрава З. П. Соловьева и зампредседателя РВС Э. М. Склянского, была выдана на имя Г. Л. Кучаидзе.

Под прикрытием данной комиссии на Кавминводы приехали также ответработники аппарата ВЦИК и ВЧК: помощник управляющего Кремлем и домами ВЦИК И. К. Михайлов, руководитель отдела загородных владений Управления Кремлем и домами ВЦИК К. С. Наджаров и начальник группы охраны в составе трех человек, сотрудник Московской ЧК Ф. Я. Мартынов (до этого руководил особой ударной группой по борьбе с бандитизмом в Московской ЧК). Посланцы Москвы И. К. Михайлов, И. С. Франгулян, К. С. Наджаров, В. А. Александров и Ф. Я. Мартынов вместе с начальником особого отдела Кавказского фронта К. И. Ланд ером (до сентября 1920 года руководил всеми органами ЧК на Северном Кавказе), председателем Пятигорского окружного ЧК И. Б. Генкиным и секретарем Кавказского бюро ЦК РКП(б) А. М. Назаретяном в течение недели объезжают на автомобиле брошенные особняки в Кисловодске, Ессентуках и Пятигорске, с целью возможного размещения в них группы сотрудников высшего звена из аппаратов СНК и ВЦИК. Кстати, вот что пишет в своих воспоминаниях о бывшем коллеге по работе в ЦК ВКП(б) перебежчик Б. Г. Бажанов: «..Амаяк Назаретян армянин, очень культурный, умный, мягкий и выдержанный. Он в свое время вел со Сталиным партийную работу на Кавказе. Со Сталиным на «ты» сейчас всего три человека: Ворошилов, Орджоникидзе и Назаретян. Все трое они называют Сталина «Коба» по его старой партийной кличке. У меня впечатление, что то, что его секретарь говорит ему «ты», Сталина начинает стеснять. Он уже метит во всероссийские самодержцы, и эта деталь ему неприятна. В конце года он отделывается от Назаретяна не очень элегантным способом. В 1937 г. Сталин его расстреляет»[17].

По непонятным сейчас причинам в ходе осмотра уже заранее подготовленных экспроприированных особняков города Железноводск, Пятигорск и Ессентуки, как места для возможного пребывания руководства партии и правительства, были И. К. Михайловым, В. А. Александровым, И. С. Франгуляном и К. С. Наджаровым исключены, хотя одним из главных предварительных условий для размещения высоких номенклатурных чинов (например, предсовнаркома В. И. Ленина) предполагалось наличие рядом с объектом лечения железнодорожной ветки. По моим личным предположениям, И. К. Михайлов, В. А. Александров и К. С. Наджаров, уезжая из Москвы, получили строгие инструкции от главного терапевта Кремля Ф. А. Гетье и секретаря президиума ВЦИК А. С. Енукидзе по месту будущего размещения санаторно-курортных объектов закрытого типа на территории Кавминвод, с учетом их узкой специализации.

Тем временем после тщательного осмотра особняков в Кисловодске И. С. Франгулян пишет телеграмму в Москву для предсовнаркома В. И. Ленина.

«Телеграмма И. С. Франгуляна предсовнаркома В. И. Ленину

[19 апреля 1920 г.]

Шифром

Москва – Кремль. В. И. Ленину. Передать лично.

При осмотре особняков, подготовленных ХозО ОО ВЧК Кавфронта в Пятигорске, Железноводске, Ессентуках, выявлена их полная непригодность для проживания в виду полного разгрома и возможного длительного ремонта. Тт. Михайловым и Наджаровым предложены помещения под санаторию в Кисловодске: дачи купца Тарасова, Ушаковой, Малхасянца, Творчелидзе[18] и дача «Тургеневка». Исходные данные по дачам с их планом помещений и расположением будут переданы управделами т. Горбунову по приезде комиссии НКЗ в Москву.

Франгулян»[19].

Думаю, что после этой телеграммы И. С. Франгуляна Управление санитарного надзора Кремля получило четкие инструкции от президиума ВЦИК и Управления делами СНК РСФСР по тайной подготовке помещений в Кисловодске к приему из Москвы группы служащих для прохождения лечения методом бальнеотерапии. Понятно, что к приезду ответсотрудников партаппарата в Кисловодск в особняках, подготовленных для приема больных, необходимо было подготовить штат компетентных врачей, отрегулировать вопрос питания, транспорта и охраны. Всеми этими вопросами по открытию санаторно-курортных объектов ЦК РКП(б) в Кисловодске в дальнейшем займутся И. С. Франгулян в компании с председателем Пятигорским окротдела ЧК Иосифом Борисовичем Генкиным, а позже, с конца мая 1920 года, дела коллеги с радостью подхватит сменивший его на этом посту Петр Иванович Зенцов.

Так как вскоре после приезда комиссии Н. И. Тезякова из Кавминвод сотрудникам аппаратов СНК и ВЦИК среднего звена выборочно приказали проводить медобследование в амбулаториях Управления санитарного надзора Кремля (медпункты: в Первом доме ВЦИК – гостиница «Националь», во Втором доме ВЦИК – гостиница «Метрополь», в Третьем доме ВЦИК на Божедомском переулке, в Четвертом доме ВЦИК – улица Воздвиженка, дом 4, в Пятом доме ВЦИК – Романов переулок, дом 2), то стоит думать о формировании первых групп для прохождения лечения на Кавминводах. Некоторых сотрудников СНК и ВЦИК с возможным диагнозом туберкулез направляли сразу в амбулаторию Кремля для прохождения рентгенодиагностики и последующего лечения методом кумысотерапии в экспроприированные и национализированные дворянские усадьбы «Архангельское»[20], дом отдыха ВЦИК «Васильевское»[21] и имение В. В. Барятинского «Марьино»[22].

Поясню для читателей, что в дореволюционной России основным методом лечения туберкулеза считалась кумысотерапия в сочетании с правильным режимом питания на климатическом курорте. Кумысотерапия способствует улучшению углеводного обмена в организме, повышает усвоение белков и жиров пищи, улучшает аппетит, повышает секрецию и кислотность желудочного сока, всасывание пищевых продуктов, увеличивает диурез. Это способствует выведению из организма токсических продуктов, благоприятно действует на сердечно-сосудистую систему, кроветворение. Кумысотерапия дает очень хороший эффект при заболеваниях, сопровождающихся общим истощением организма, анемии, желудочно-кишечных заболеваниях и особенно при туберкулезе легких и лимфатических узлов.

Потешный дворец Московского Кремля, где на первом этаже была размещена амбулатория УСНК с конца февраля 1919 г.

В конце мая 1920 года, на основании личной просьбы предсовнаркома В. И. Ленина и в соответствии с направлением Ф. А. Гетъе, рентгенодиагностику в Потешном дворце Московского Кремля прошла заведующая женотделом ЦК РКП(б) И. Ф. Арманд. Автору этих строк нет нужды рассказывать читателю своеобразное отношение вождя мирового пролетариата к этой женщине, так как И. Ф. Арманд более интересна тем, что стала участником одной из сводных групп аппаратчиков СНК и ВЦИК, направленных на лечение в Кисловодск.

Зачем же ответсотруднику ЦК РКП(б) по личной просьбе главы государства провели тщательное обследование на предмет наличия или отсутствия туберкулеза? И вообще, что за странная забота предсовнаркома о заведующем женотделом ЦК РКП(б)? Давайте обратимся к документам, например воспоминаниям личного секретаря В. И. Ленина Лидии Александровны Фотиевой из книги Г. С. Деметра «Ленин об охране здоровья трудящихся и физической культуре»:

«…Иногда тот или другой товарищ перегружался работой в такой степени, что врачи «кремлевки» категорически настаивали на немедленном его отдыхе и лечении. Однако в то горячее время многие товарищи не слушались врачей. И в таких случаях В. И. Ленин обращался в ЦК и данный товарищ получал постановление ЦК, обязывавшее подчиниться. Врач Ф. А. Гетье мне рассказывал о том, что В. И. Ленин часто поручал ему осмотреть того или иного работника, и отмечал, что Владимир Ильич проявлял такую заботу по отношению не только к товарищам по работе, но и к людям, с которыми он лично не был знаком.

При этом В. И. Ленин просил сообщить ему, что нужно предпринять, чтобы поправить здоровье товарища. В большинстве случаев Ф. А. Гетье обнаруживал перегруженность работой, переутомление, расстроенную нервную систему. Выслушав врача, Владимир Ильич тут же писал записки секретарям Совнаркома Н. П. Горбунову или Л. А. Фотиевой – освободить такого-то от работы, отправить срочно туда-то на лечение или отдых.

Народному комиссару здравоохранения Н. А. Семашко особенно часто приходилось выполнять поручения В. И. Ленина, связанные с заботой о людях. Не было дня, вспоминает Н. А. Семашко, чтобы Владимир Ильич не подметил чьей-нибудь нужды и не обратился с просьбой о ее удовлетворении. Н. А. Семашко отмечает такую деталь: В. И. Ленин умел заботиться о товарищах не только тогда, когда они заболели, но и «профилактически» предупреждать их заболевания.

Однажды Владимир Ильич сказал Н. А. Семашко о том, что поступили жалобы от Ф. А. Гетье на Г. В. Чичерина, наркома иностранных дел, который устраивал заседания после 12 часов ночи и проводил их до 4–5 часов. «Переговорите с ним: зачем он калечит и себя, и других?» – попросил Владимир Ильич. Когда Н. А. Семашко стал убеждать Г. В. Чичерина в недопустимости ночных заседаний, тот не согласился, доказывая, что работа ночью наиболее плодотворна. Об этом Н. А. Семашко сказал Владимиру Ильичу, и через несколько дней было принято постановление ЦК, запрещающее наркому иностранных дел проводить заседания после 1 часа ночи…»[23]

Как мы видим из текста, «забота по отношению к товарищам по работе» вождя пролетариата на этот раз обрушилась на И. Ф. Арманд, как лавина в горах, отказаться от обследования не было никакой возможности – иначе постановление ЦК, и тебя силком увезут лечиться, без всякой капли жалости. На самом деле если без дешевого сарказма, то И. Ф. Арманд, будучи уже больна хроническим милиарным туберкулезом (тогда называли «чахотка»), с апреля по август 1913 года проходила лечение кумысотерапией под городом Ставрополем-на-Волге Самарской губернии, на базе частного санатория «Лесное» купца В. Н. Климушина. Она лечилась не в самом санатории «Лесное», а в так называемой «кумысной избе», специально обустроенном деревянном здании, где принимали больных врачи-фтизиатры и продавался кумыс. Парадоксально, но в частный санаторий «Лесное» приезжали со всей России, в основном состоятельные люди, так как плата за сезон равнялась 200 рублям серебром. Курорт на Волге приобрел настолько широкую известность, что туда приезжали перед Первой мировой войной на лечение из Османской империи и Франции. В настоящее время санаторий «Лесное» – это федеральное государственное учреждение, старейшее медицинское учреждение города Тольятти и его основное направление – противотуберкулезное лечение. Специально для читателей подчеркну, что И. Ф. Арманд с 1913 до конца сентября 1920 года, то есть до самой смерти, болела милиарным туберкулезом.

Как известно из рассекреченных архивных документов Российского государственного архива социально-политической истории[24], И. Ф. Арманд, кроме своей основной деятельности в женотделе ЦК РКП(б), а также редакций журналов «Работница» и «Коммунистка» (псевдоним Елена Блонина), активно занималась подрывной пропагандистской деятельностью под чужим именем на территории Франции. По прямому приказу предсовнаркома В. И. Ленина и при активном участии члена ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьева в феврале 1919 года И. Ф. Арманд под видом главы миссии Российского общества Красного Креста (РОКК) была направлена во Францию для ведения подпольной подрывной работы среди солдат частей расформированного Русского экспедиционного корпуса, участвовавшего в Первой мировой войне на территории Франции и Греции, по инициативе двух государств в рамках интернациональной помощи и обмена между двумя союзниками по Антанте. Вместе с сотрудником нелегальной резидентуры Региступра Штаба РККА Ольгой Федоровной Голубовской (известна как поэтесса Е. Феррари) И. Арманд готовила вооруженное восстание на территории суверенной Франции, перед предстоящим походом на Европу Красной армии, но не сложилось. После опознания и разоблачения контрразведкой министерства внутренних дел Франции в начале марта 1919 года, а также последующего ареста И. Ф. Арманд была выпущена на свободу по причине ультиматума предсовнаркома В. И. Ленина в случае заключения под стражу члена ЦК РКП(б) расстрелять за нее всю французскую дипмиссию в Москве.

Поездка во Францию в феврале 1919 года, а также весь последующий год привели к резкому ухудшению здоровья И. Ф. Арманд, выразившемуся в перерастании хронической формы милиарного туберкулеза в острую, с возможной угрозой летального исхода. Известно из рассекреченных документов, что И. Ф. Арманд категорически настаивала на поездке для лечения во Францию, возможно под своим настоящим именем. Можно предположить, что она каким-то образом узнала засекреченные результаты своего обследования у ФА. Гетье, которые он, без сомнения, предоставил В. И. Ленину. Судя по панической реакции своего старого партийного коллеги В. И. Ленина, И. Ф. Арманд собралась эмигрировать втайне от ЦК РКП(б) и умереть во Франции. Впрочем, это все мои личные догадки.

В феврале 1920 года предсовнаркома В. И. Ленин пишет руководителю женотдела ЦК РКП(б) И. Ф. Арманд записку: «Дорогой друг! Грустно очень было узнать, что Вы переустали и недовольны работой и окружающими (или коллегами по работе). Не могу ли я помочь Вам, устроив в санатории? С великим удовольствием помогу всячески. Если едете во Францию, готов, конечно, тоже помочь; побаиваюсь и даже боюсь только, очень боюсь, что Вы там влетите… Арестуют и не выпустят долго… Надо бы поосторожнее. Не лучше ли в Норвегию (там по-английски многие знают) или в Голландию? Или в Германию в качестве француженки, русской (или канадской?) подданной? Лучше бы не во Францию, а то Вас там надолго засадят и даже едва ли обменяют на кого-либо. Лучше не во Францию. Если не нравится в санаторию, не поехать ли на юг? К Серго на Кавказ? Серго устроит отдых, солнце, хорошую работу, наверное, устроит. Он там власть. Подумайте об этом»[25].

Как я уже писал чуть выше, после резкого ухудшения здоровья И. Ф. Арманд в конце мая 1920 года прошла обследование у терапевта УСНК ФА. Гетье, сдала анализ крови в Солдатенковской градской больнице и выполнила рентгенографию грудной клетки, которая показала наличие крупных очагов воспаления в органах дыхания. Из-за сильного давления ФА. Гетье и В. И. Ленина И. Ф. Арманд, несмотря на свое категорическое нежелание ехать на Кавказские Минеральные Воды для лечения туберкулеза, была вынуждена согласиться с руководством партии как член ЦК РКП(б), а также внять строгим увещеваниям лечащего доктора вождя пролетариата, настоятельно рекомендовавшим Кисловодск в качестве панацеи от всех болезней. Хочу подчеркнуть особо, В. И. Ленин, не обладая медицинским образованием, тем более опытом лечения хронических заболеваний, при обследовании И. Ф. Арманд целиком и полностью полагался только на своего домашнего врача Федора Александровича Гетье. Замечу, что на его месте любой другой человек сделал бы то же самое. Разве не так? И именно Ф. А. Гетье, на основании консультаций с управделами СНК Н. П. Горбуновым и врачом-бальнеологом, заведующим бальнеологическим подотделом отдела лечебных местностей Наркомздрава РСФСР В. А. Александровым, принял решение о скорейшем направлении И. Ф. Арманд в Кисловодск на лечение в бывший особняк армянского купца 1-й гильдии из Екатеринодара Аслана Александровича Тарасова. Единственной проблемой, как вскоре оказалось, для отъезда И. Ф. Арманд стало отсутствие подходящей кандидатуры на должность руководителя женотдела ЦК РКП(б).

В середине июня 1920 года управляющий делами ЦК РКП(б) и заведующий учетно-распределительным отделом ЦК РКП(б) А. К. Лепа извещает И. Ф. Арманд о том, что он нашел ей замену в лице A. M. Коллонтай и та может отправляться в отпуск, предварительно сообщив дату прибытия из Кисловодска. Примечательно, что В. И. Ленин, возможно не доверяя до конца бесконфликтному размещению И. Ф. Арманд на даче А. А. Тарасова «Карс», пишет на бланке Совнаркома своеобразное письмо комиссару Управления Кавказских Минеральных Вод, лично ему знакомому И. С. Франгуляну:

«В Управление Кавминвод

Т. Франгулян! Прошу всячески помочь наилучшему устройству и лечению подательницы, тов. Инессы Федоровны Арманд, с больным сыном. Прошу оказать этим, лично мне известным партийным товарищам полное доверие и всяческое содействие.

Предсовнаркома В. Ульянов (Ленин)»[26].

Тут мне придется сделать небольшое отступление и обратить внимание читателей на то, что с 1 июня по конец августа 1920 года в бывшем национализированном особняке А. А. Тарасова «Карс» в Кисловодске уже находились в отпуске и проходили лечение две сводные группы ответсотрудников среднего звена из аппаратов СНК и ВЦИК, а также старых членов РСДРП, поддержавших в октябре 1917 года большевиков. Вот, например, кто вошел в первую группу отдыхающих и лечившихся в особняке А. А. Тарасова в Кисловодске с 1 июня по 1 июля 1920 года:

Н. А. Кубяк – председатель ЦК профсоюза Всеработземлеса;

П. А. Залуцкий – член президиума ВЦИК;

В. М. Михайлов – член президиума Московского городского совета профсоюзов;

Г. Е. Евдокимов – член ЦК РКП(б);

А. А. Андреев – секретарь ВЦСПС, член ЦК РКП(б);

Н. А. Угланов – кандидат в члены ЦК РКП(б);

М. Ф. Владимирский – член президиума ВЦИК;

В. А. Котов – секретарь Сокольнического райкома РКП(б);

Л. Г. Дейч – старый партиец, основатель марксистской организации «Освобождение труда»;

К. М. Цинцадзе – член Терского областного ревкома РКП(б).

Во вторую группу, приехавшую в середине июля 1920 года на бывшую дачу А. А. Тарасова «Карс», входили:

А. П. Смирнов – замнаркома продовольствия РСФСР;

В. И. Забрежнев[27] – секретарь еженедельной газеты «Известия ВЦИК» и сотрудник РОСТА;

К. В. Уханов – член президиума Моссовета;

В. В. Шмидт – нарком труда РСФСР;

Г. Н. Котов – ответсекретарь Вятского горкома РКП(б);

П. С. Виноградская – заместитель И. Ф. Арманд в женотделе ЦК РКП(б);

М. Ф. Фроленко – старый партиец, член исполкома «Народной воли»;

И. А. Теодорович – старый партиец, член коллегии Наркомзема РСФСР;

А. П. Прибылева-Корба – старый партиец, член исполкома «Народной воли»;

И. И. Лепсе – зампредседателя Всероссийского профессионального союза металлистов.

Все вышеперечисленные группы, направлявшиеся на отдых и лечение в Кисловодск, предварительно тайно формировались в Москве, проходили инструктаж в Управлении делами СНК, где им выдавали деньги и документы на проезд до места назначения. Ниже по тексту, в главе 2 я коснусь более подробно темы создания и превращения особняков купцов Тарасовых в закрытые санаторно-курортные объекты Лечебно-санитарного управления Кремля и ХОЗУ ЦИК СССР. Возникает впечатление, что в Управлении санитарного надзора Кремля и Управлении делами СНК перед отправкой на лечение на Кавказские Минеральные Воды руководящего состава партии и правительства решили предварительно «обкатать» курорт, направив туда проверенные партийные кадры среднего звена. Можно также предположить, что политбюро ЦК РКП(б) и Управление санитарного надзора Кремля начало летом 1920 года готовить базу для лечения предсовнаркома В. И. Ленина в Кисловодске. Документов на этот счет пока не обнародовано, и, скорее всего, их не рассекретят в течение ближайших 10 лет.

18 августа 1920 года предсовнаркома В. И. Ленин дал телеграмму председателю Кавказского бюро ЦК РКП(б) Г. К. Орджоникидзе: «Т. Серго! Инесса Арманд выезжает сегодня. Прошу Вас не забыть Вашего обещания. Надо, чтобы Вы протелеграфировали в Кисловодск, дали распоряжение устроить ее и ее сына как следует и проследить исполнение. Без проверки исполнения ни черта не сделают. Ответьте мне, пожалуйста, письмом, а если можно, то и телеграммой: «письмо получил, все сделаю, проверку поставлю правильно». Очень прошу Вас, ввиду опасного положения на Кубани, установить связь с Инессой Арманд, чтобы ее и ее сына эвакуировали в случае необходимости вовремя на Петровск и Астрахань, или устроить (сын болен) в горах около Каспийского побережья и вообще принять все меры»[28].

Главным лейтмотивом поездки И. Ф. Арманд стало конечно же лечение туберкулеза на климатическом курорте Кавказских Минеральных Вод городе Кисловодске. 22 августа 1920 года она с сыном Андреем приехала в особняк А. А. Тарасова «Карс», а 24 сентября того года умерла при странных обстоятельствах в служебном трехэтажном жилом доме окружного отдела ЧК города Нальчика, расположенном в центре города на улице Бульварной[29], дом 4.

Профессор Ф. А. Гетье, изучив отчеты об отдыхе и лечении сотрудников ВЦИК и СНК, приехавших из Кисловодска (в Управделами СНК всех прибывших заставили писать отчеты об эффективности проведенного лечения и мерах по улучшению обслуживания в имении А. А. Тарасова «Карс»), поставил его в перечень работающих санаторно-курортных объектов Управления санитарного надзора Кремля, о чем письменно уведомил управляющего делами СНК Н. П. Горбунова и своего начальника Я. Б. Левинсона. В ближайшем будущем в Кисловодск, как на одобренный и рекомендованный Управлением санитарного надзора Кремля кардиологический и противотуберкулезный курорт, на отдых и лечение станут приезжать члены политбюро ЦК РКП(б), высокие чины из РККА. Так, например, в августе 1923 года в Кисловодск практически одновременно приедут председатель ИККИ, член политбюро ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьев, член Исполкома Коминтерна, кандидат в члены политбюро ЦК РКП(б) Н. И. Бухарин, зампредседателя СНК УССР М. В. Фрунзе и председатель Петроградского Совета профессиональных союзов Г. Е. Евдокимов. Существуют документы[30], подтверждающие то, что генсек И. В. Сталин тоже лечился в Кисловодске в октябре – ноябре 1923 года, но назвать объект, где он жил, а также лечился, не представляется возможным. Я более подробно об этом неординарном отдыхе группы высокопоставленных партийных чиновников остановлюсь ниже по тексту. Но уже сейчас можно категорически утверждать, что Кавказские Минеральные Воды, несмотря на вполне благожелательные усилия лечащего врача кремлевской верхушки Ф. А. Гетье, не стали правительственным курортом как при руководстве страной предсовнаркома В. И. Лениным (до октября 1922 года), так и в эпоху правления генерального секретаря И. В. Сталина (с января 1923 года страной правил триумвират И. В. Сталин – Г. Е. Зиновьев – Л. Б. Каменев). Почему?

Причин этому несколько. Одна из них – приход к власти И. В. Сталина и его открытое враждебное отношение к креатурам В. И. Ленина в Управлении санитарного надзора Кремля профессорам Ф. А. Гетье, В. А. Щуровскому, Л. Г. Левину и А. Ю. Канель в том числе. Ко всему прочему Ф. А. Гетье являлся лечащим врачом семьи Л. Д. Троцкого, политического оппонента и фактически самого настоящего врага И. В. Сталина. Можно даже так сформулировать подозрительное отношение И. В. Сталина к патриарху Управления санитарного надзора Кремля: «Я Ф. А. Гетье не доверяю только потому, что он лечащий врач Троцкого, которому я тоже не доверяю». Кроме вышеизложенного, следует отметить крайнее разочарование генерального секретаря ЦК РКП(б) И. В. Сталина в проведенном отдыхе и лечении на Кавказских Минеральных Водах, произошедшем в октябре – ноябре 1923 года. Впрочем, обо всем по порядку. На основании уже рассекреченных и опубликованных данных о болезнях И. В. Сталина[31] известно, что генсек постоянно страдал после проведенной дореволюционной ссылки хроническим воспалительным заболеванием суставов – так называемым полиартритом, о чем свидетельствует запись в личной медицинской карте Управления санитарного надзора Кремля после проведенной в 1930 году диспансеризации. Историк ИИ. Чигирин в своей недавно вышедшей книге «Сталин. Болезни и смерть. Документы»[32] на с. 81 опубликовал документ из архива Лечебно-санитарного Управления Кремля при СНК СССР, ранее находящийся в РГАСПИ под грифом «Секретно», который буднично называется «История болезни Сталина Иосифа Виссарионовича. Кремлевская поликлиника Лечсанупра Кремля. 1930 год». Вот выдержки из него:

«История болезни Сталина Иосифа Виссарионовича

Кремлевская поликлиника Лечсанупра Кремля

п. 12. Когда и где отдыхал:

1923 г. Ессентуки – 1,5 месяца 1923 г. Кисловодск – 2 недели

1926 г. Мацеста – 3 недели

1927 г. Сочи – 5 недель

1928 г. Сочи – 7 недель

1929 г. Сочи – 7 недель».

На фото И. В. Сталин при приезде в Ессентуки с сотрудником личной охраны И. Ф. Юсисом (крайний справа). Октябрь 1930 г.

Из документа явствует, что И. В. Сталин в 1923 году лечился от приступов полиартрита методом пелоидотерапии (грязелечением) полтора месяца в Ессентуках и две недели в Кисловодске. Это очень серьезный срок для проведения бальнеологических процедур при лечении болезней суставов! В настоящее время не является секретом, что генсек был направлен лечить суставы на Кавминводы научными консультантами Санупра Кремля терапевтами Ф. А. Гетье и В. А. Щуровским с самыми благими намерениями. Но был ли толк от проводимых процедур? Учитывая то, что И. В. Сталин после цикла лечения осенью 1923 года в Ессентуках больше никогда (!) в своей жизни не приезжал на Кавминводы, можно уверенно заявить о низком эффекте бальнеологических процедур, в том числе пелоидотерапии. Где же пребывал И. В. Сталин в Ессентуках осенью 1923 года? По личной инициативе директора Управления Кавминвод С. А. Мамушина и с одобрения директора Государственного бальнеологического института на Кавказских Минеральных Водах А. Н. Огильви И. В. Сталина разместили 12 октября 1923 года в бывшем доходном двухэтажном доме врача A. M. Безбедовича, который с мая 1920 года стал дачей № 1 при санатории КМВ имени М. И. Калинина в Ессентуках. А вот на ежедневные процедуры по пелоидотерапии (аппликации грязью Тамбуканского озера), проводимые в Ессентукской (Алексеевской) грязелечебнице, И. В. Сталин ходил пешком под бдительной охраной сотрудника Специального отделения при президиуме ОГПУ И. Ф. Юсиса, так как санаторий имени М. И. Калинина располагался напротив данного лечебного заведения. Вот какие интересные факты приводит историк ДА. Волкогонов в своей монографии «Сталин»:

«…Например, один из этой троицы, К. Е. Ворошилов, при решении любых дел, самых мелких и самых ответственных, стремился прежде всего во всем поддержать «вождя». В далеком 1923 году почему-то одной из сотрудниц ессентукского санатория «Азау», где тогда отдыхали генсек и Ворошилов, понадобилась такая странная справка, собственноручно написанная Сталиным:

«К сведению советских и парт. учреждений.

Свидетельствую, что предъявительница сего Мария Геперова, служащая Алексеевской грязелечебницы в Ессентуках, является заслуживающей полного доверия и преданной Советской Республике труженицей.

15.11.23. И. Сталин».

Тут же, ниже, дописано:

«Вполне присоединяюсь.

К. Ворошилов»[33].

От себя подчеркну, что К. Е. Ворошилов, составивший теплую компанию своему патрону при лечении грязями в Ессентуках, в ноябре 1923 года состоял в должности командующего Северо-Кавказским военным округом. Примечательно, что член исполкома Коминтерна Борис Константинович Суварин (настоящие имя и фамилия Вениамин Калманович Лифшиц), основатель Французской коммунистической партии, тоже неоднократно рассказывал и упоминал в своих книгах об отдыхе И. В. Сталина на Кавминводах, причем со своеобразной местечковой иронией. Вот, например, что он поведал в интервью эмигрантскому антикоммунистическому журналу «Континент», легально издававшемуся в Париже, о событиях, произошедших в Кисловодске, в том далеком 1923 году:

«…В 1921 году я в составе делегации Французской компартии приехал в Москву. По предложению В. Ленина я был включен в состав Секретариата Коминтерна, был кооптирован в Исполком и Малое бюро. В Исполком Коминтерна от РКП входили В. Ленин, Л. Троцкий, Г. Зиновьев, Н. Бухарин, К. Радек. С ними я встречался. И. Сталин в работе Коминтерна не участвовал.

В сентябре 1923 года я поехал в отпуск в Кисловодск. По приезде на место мне дали койку в общежитии «Красные камни» (на самом деле это был санаторий № 7 «Красные камни», который обслуживал членов Коминтерна. – Авт.). Пошел я на вокзал, единственное оживленное место в городе. Купил газету, прочитал о большом землетрясении в Японии. Тут подошел поезд, и из вагона вышел Н. Бухарин, потом Г. Зиновьев. Н. Бухарин, человек веселый, эмоциональный, обнял меня, называя «сувариненок». Г. Зиновьев поздоровался и спросил, что нового. Я ответил: землетрясение в Японии. «Большое?» – заинтересовался Зиновьев. Услышав, что большое, облегченно сказал: «Война отложена на несколько лет». Все советские вожди жили тогда в страхе, ожидали с минуты на минуту нападения – Англии, Японии, безразлично. Были уверены, что империалисты нападут.

Н. Бухарин, услышав, что меня поселили в общежитии, предложил переехать к нему в виллу «Карс», где было множество комнат и где уже жили Клара Цеткин с сыном Костей, Сафаров (Георгий Иванович Сафаров в то время был членом исполкома Коминтерна. – Авт.), Лашевич (Михаил Михайлович Лашевич был в 1923 году членом Западно-Сибирского РВС и командующим Сибирским военным округом. – Авт.). Неподалеку от нас жил Г. Зиновьев (Г. Е. Зиновьев жил на даче «Тургеневка» ХозО Терского окротдела ОГПУ. – Авт.). Л. Троцкий занимал отдельную виллу на горе – жил одиноко, как орел (это была бывшая дача тайного советника А. И. Кабата, расположенная на склоне Крестовой горы. – Авт.).

И. Сталин жил в Ессентуках на неприметной двухэтажной даче (бывший доходный дом врача A. M. Безбедовича. – Авт.). И ежедневно приезжал в Кисловодск на дрезине поговорить, посмеяться. Однажды я присутствовал при общей беседе, во время которой местные коммунисты рассказывали о «бандитах». Так называли антикоммунистических партизан-горцев, нападавших на почты и на сельсоветы. Выслушав рассказ, И. Сталин сделал движение, как бы стрелял из пулемета, и спросил: «А нельзя их немножко пострелять?» В словах, выражении лица чувствовалась жестокость и злоба.

Бывшая дача № 1 санатория № 5 имени М. И. Калинина в г. Ессентуки, где 1,5 месяца проживал И. В. Сталин. В настоящее время корпус санатория «Воронеж»

Возвращались мы из Кисловодска в начале октября. На каждой станции требовали оратора – и кто-нибудь выступал с речью. Возвращались, чтобы брать власть в Германии. В октябре 1923 года революция в Германии казалась неотвратимой. В политбюро Л. Троцкий предложил назначить дату восстания, но другие члены политбюро возражали. Он предложил назначить – 7 ноября. Ему хотелось повторить еще раз то, что удалось шесть лет назад. В Москву явились руководители КПГ Брандлер и Тальгеймер и потребовали «вождя», в себе они не были уверены. «Кого вы хотите вождем?» – спросили их. Они ответили – Л. Троцкого. Ответ этот привел в бешенство Г. Зиновьева. Как его, председателя Коминтерна, немецкие коммунисты не захотели взять вождем?»[34]

Из текста читателю ясно, что Б. Суварин утверждает, что И. В. Сталин приезжал в Кисловодск только встретиться с соратниками по партии, которые, в отличие от генсека, занимали лучшие дореволюционные особняки в Кисловодске, оприходованные Терским губ/окротделом ЧК/ГПУ/ОГПУ еще в марте 1920 года и предназначенные для отдыха руководства госбезопасности и партийно-правительственной верхушки РСФСР/СССР. Тем не менее известно о том лечении И. В. Сталина в Ессентуках и Кисловодске крайне мало. Также удивляет, что местные краеведы не проявляют особого желания этот вопрос прояснить. От себя добавлю, что безрезультатное лечение на Кавминводах И. В. Сталина в дальнейшем кинет его в тесные объятия врача-бальнеолога И. А. Валединского, который станет лечить вождя на сероводородных источниках Мацесты.

В январе 1925 года начальник УСНК Я. Б. Левинсон известил терапевта Ф. А. Гетье, чтобы он сдал служебный пропуск в канцелярию коменданта Московского Кремля Р. А. Петерсона «…вплоть до особого распоряжения…», что означало фактическое увольнение и опалу. В марте 1925 года в кабинет заведующего санаторием ЦИК «Химки» Ф. А. Гетье вошел фельдъегерь ОГПУ и передал пакет с решением президиума ВЦИК о снятии его с должности на основании отчета финансового отдела АХО ВЦИК, нашедшего при проверке данного медучреждения серьезные недостатки в расходовании значительных сумм на транспорт, продукты и закупку медоборудования. По тогдашней практике, все эти обвинения в адрес Ф. А. Гетье можно свести к одному – длительной ссылке в богом забытую дыру для работы уездным врачом. Но нет, не выгорело. В марте 1926 года по ходатайству наркома НА. Семашко перед набравшим силу А. С. Енукидзе Ф. А. Гетье разрешили возвратиться в бывшую Солдатенковскую градскую больницу, ставшую к тому времени Боткинской, на правах заведующим терапевтическим отделением, которым он руководил в течение последующих восьми лет. Место лейб-медика у трона властителя СССР на долгие годы занял врач-терапевт, бальнеолог Иван Александрович Валединский. Забегая несколько вперед, подчеркну, что проверить то, что вам говорят лечащие врачи, практически невозможно, и по этой причине им приходится доверять, хотите вы этого или нет. Терапевт Ф. А. Гетье не был бальнеологом-практиком, хотя без тени сомнения назначал курсы лечения минеральными водами своим высокопоставленным пациентам за границей и в КМВ. Доверять свои многочисленные проблемы с суставами генеральный секретарь ЦК РКП(б)/ВКП(б) И. В. Сталин, несмотря на весь громадный авторитет Ф. А. Гетье, не мог и стоически терпел приступы артрита, пока не нашел «своего» врача, который доказал ему эффективность используемых им методов лечения.

В смысле медицинской теории и практики Ф. А. Гетье и И. А. Валединский были антиподы. Ф. А. Гетье, как ведущий врач-терапевт УСНК, радел за постоянные отпуска и лечение на климатических курортах Кавминвод, а также за границей: в Германии и Швейцарии (например, в Германию ездил лечиться председатель ВСНХ А. И. Рыков), а И. А. Валединский утверждал, что на Черноморском побережье Кавказа можно лечить практически все заболевания, в том числе кардиологические и легочные, без отрыва от работы. Где же нашел И. В. Сталин своего, без всякого сомнения, лейб-медика И. А. Валединского? В апреле 1923 года секретарь Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) в Ростове-на-Дону А. И. Микоян был вызван в секретариат ЦК РКП(б) и по приглашению И. В. Сталина зашел к нему на квартиру в Потешном дворце Московского Кремля, где увидел, что у того перебинтована левая рука. Вот как сам А. И. Микоян это описывает в своей книге «Сталин. Каким я его знал»:

«…Весной 1923 г., кажется в мае, будучи в Москве, я зашел к нему днем на квартиру. Он жил тогда в первом доме направо от Троицких ворот Московского Кремля, на втором этаже двухэтажного дома. Комнаты простые, не особенно просторные, кроме столовой. Кабинет был даже очень маленький. Сталин вышел из кабинета с перевязанной рукой. Я это увидел впервые и, естественно, спросил, что с ним. «Рука болит, особенно весной. Ревматизм, видимо. Потом проходит». На вопрос, почему он не лечится, ответил: «А что врачи сделают?» У него было очень скептическое отношение к врачам и особенно курортам. До этого он один раз отдыхал в Нальчике, в небольшом домике местного обкома, без врачебного надзора. А потом ни на каких курортах Сталин не был и не хотел бывать (об отдыхе И. В. Сталина в Нальчике подробно рассказано в главе 7. – Авт.).

Узнав о сильных ревматических болях, я стал уговаривать его полечиться на мацестинских ваннах. При этом сослался на председателя ЦКК А. Сольца, который каждый год ездил в Мацесту и очень хвалил ее. Знал я это потому, что тогда не было прямых поездов Москва – Сочи, поэтому Сольц ездил через Ростов и останавливался у меня на квартире. Я говорил Сталину: «Поезжай, полечись». (Мы были уже на «ты».) Он спорил. «Зачем сопротивляешься? Поезжай. Если ничего не выйдет, больше не поедешь. Ведь надо считаться с тем фактором, что это хороший курорт и место для лечения, о котором все так говорят. Зачем терпеть боль в руке?» Словом, еле-еле уговорил. Привезли его в Сочи, поместили в бывшем купеческом домике из трех спальных комнат и одной столовой-гостиной. Этот домик и сейчас сохранился. Я выбрал этот домик и предложил Сталину там поселиться, ведь это было в пределах моего края.

Мацеста на Сталина повлияла очень хорошо. К концу курса лечения он получил большое облегчение. Боль в руке почти прошла. Он был очень доволен. Но врачи И. Валединский и В. Подгурский сказали, что одного курса недостаточно, и он стал ездить в Мацесту каждый год. Я его всегда там навещал.

Сочи так понравились Сталину, что он ездил туда даже тогда, когда уже не нуждался в мацестинских ваннах. Только после войны он провел одно лето в Ливадии, поселившись в Ливадийском дворце. Честно говоря, я был этим очень недоволен. Ведь до войны дворец считался курортом для трудящихся крестьян. Это было, на мой взгляд, политической бестактностью…»[35]

Как уже стало понятно из текста книги А. И. Микояна, с осени 1923 года (первая поездка И. В. Сталина в бальнеологическую клинику доктора В. Ф. Подгурского на курорт Старая Мацеста города Сочи) И. В. Сталин мог принять решение единолично, без участия ведущих врачей Управления санитарного надзора Кремля о методах и месте своего лечения. Звезда терапевта Ф. А. Гетье закатилась навсегда при приходе к власти в политбюро ЦК РКП(б) И. В. Сталина. Тут необходимо добавить, что председатель лечебной комиссии при Управлении делами ЦК РКП/ВКПб) П. Н. Обросов (я ниже более подробно остановлюсь на этом персонаже), имеющий решающее слово в определении методов и способов лечения членов правительственной верхушки, с лета 1925 года обозначил главное направление развития отечественной курортологии. И этот бальнеологический курорт, по его мнению, должен был располагаться именно на Черноморском побережье Кавказа, в Мацесте, а отнюдь не на Кавказских Минеральных Водах. Генсек ЦК ВКП(б) И. В. Сталин, председатель лечебной комиссии при Управлении делами РКП/ВКПб) П. Н. Обросов, секретарь президиума ВЦИК А. С. Енукидзе, начальник Санупра Кремля Я. Б. Левинсон и бальнеолог И. А. Валединский – все они едино ратовали за развитие Сочи-Мацестинской группы курортов, а не Минераловодской. Фактически с начала 1926 года на базе Старой, а позже Новой Мацесты стал формироваться филиал Центрального института с постоянными местными и командированными из Москвы научными сотрудниками, руководимый профессором И. А. Валединским; в 1936 году филиал был переименован в Государственный клинический НИИ имени И. В. Сталина.

Конец ознакомительного фрагмента.