Глава 5
Когда вертолет вошел в вираж, Шевцова бросило на Синяева, который в этот момент подносил бутылку ко рту, чтобы сделать очередной глоток.
Горлышком его резко и сильно ударило по зубам.
Он поперхнулся, нечленораздельно выругался и что есть мочи отпихнул Шевцова от себя. Тот очутился в проходе вместе с Зуевым и журналистом. Шевцов первым вскочил на ноги и помог подняться Незванову, ошалело вертевшему головой. Вера Яковлевна суетилась рядом с мужем, потиравшим рукой ушибленный бок.
– Черт возьми, что это было? – вскрикнул Каширский и в следующий момент повалился прямо на Рыжкова. Карандаш в руке у того хрустнул, и зоолог пожаловался, что ему отдавило ноги. Но профессор Каширский, человек весьма крупного телосложения, даже не подумал пошевелиться, потому что с изумлением смотрел в иллюминатор.
Вертолет тем временем вновь завалился на левый борт, женщины завизжали, а Чекалина закричала, перекрывая не только многоголосый галдеж, но и рев винтов:
– Я так и знала, что это добром не кончится!
Она истерично захохотала и принялась хватать за руки Агнессу. Та молча отвесила ей оплеуху. Чекалина потрясенно посмотрела на нее и вдруг залилась слезами.
Синяев отшвырнул пустую бутылку и заорал во весь голос:
– Что он вытворяет, этот долбаный летун? – Он выглянул в иллюминатор, очевидно, разглядел посадочную площадку и в ужасе заорал еще громче. – Смотрите, он собирается тут садиться! На камни, на краю пропасти!
Шевцов, склонившись к журналисту, что-то тихо сказал ему. Сидевшая рядом Ольга Прудникова посмотрела через его голову на занавеску, закрывающую вход в пилотскую кабину, и тоже что-то быстро проговорила Шевцову. Он встал со своего места, а девушка вновь произнесла несколько слов и энергично кивнула в направлении кабины.
Вера Яковлевна тем временем успокаивала Чекалину.
– Все будет хорошо, милая, не надо так волноваться, – ласково приговаривала она и гладила женщину по руке, но та, не слушая, сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, заунывно подвывая и глядя перед собой остекленевшими от страха глазами.
Вертолет уже вышел из крена и завис над площадкой. Шевцов, навалившись на многострадального Рыжкова, смотрел в окно. Чекалина опять в испуге завизжала, когда заметила, что вертолет почти прижался к скалам и чуть ли не скрежещет винтами по их выступам. Затем машину опять повело резко вверх, потом она круто накренилась влево, и Шевцов вновь потерял равновесие, завалившись боком на колени к журналисту.
Первым перешел к решительным действиям профессор Каширский. Оказавшись в результате этой необъяснимой болтанки на месте, которое прежде занимали кавказцы, он сорвал занавеску и, ухватившись за ручку двери в кабину, повернул ее и толкнул дверь. Та не поддалась – очевидно, была заперта изнутри. К нему на помощь бросился Шевцов. Уже вдвоем они стали давить на нее плечами, но в этот момент вертолет резко накренился, и их опять отбросило в проход между сиденьями. Первым на ноги поднялся Шевцов и потянулся к ледорубу Агнессы. Она с готовностью выхватила его из рюкзака и передала Шевцову. Но Незванов перехватил его руку.
– Это гораздо надежнее! – сказал он и вытащил откуда-то из-за спины внушительного вида пистолет, затем встал перед дверью и крикнул: – Все женщины немедленно в хвост вертолета! – и трижды выстрелил в замок.
Артем услышал выстрелы за мгновение до того, как вертолет стал снижаться. И не просто услышал их, но и увидел, как вдребезги разлетелся альтиметр на приборной доске. Стреляли из салона, и он успел подумать, что нашелся все-таки умный человек среди пассажиров, который понял, что не зря летчик Таранцев вытрясает из них душу. В ответ на выстрелы за его спиной раздалась короткая автоматная очередь, следом ударили два выстрела из-за двери, и бандит, державший на прицеле Пашку, по-собачьи взвизгнув, повалился на бок, забрызгав кровью кресло и Пашкины колени. Все это Артем видел краем глаза, потому что «вертушка» резко пошла вверх.
Внезапный шум за спиной заставил его опять скосить глаза в сторону. Пашка, матерясь на чем свет стоит, боролся со вторым бандитом, пытаясь вырвать у него автомат. Но кавказец был крупнее и явно сильнее и, изловчившись, навалился на парня и схватил того за горло. Пашка захрипел. Воспользовавшись тем, что бандит отвлекся от него, Артем оторвал одну руку от рычага и что было сил, наотмашь, ударил кавказца по голове, стараясь угодить в висок.
У него было всего лишь мгновение для удара, и, к счастью, этого мгновения, видимо, хватило: Пашка перестал хрипеть, а за спиной смолк шум борьбы. А еще через секунду напарник, тяжело отдуваясь, проговорил с неподдельным восторгом:
– Ну, ты даешь, командир!
Но Артему было не до восторгов. Он пытался выровнять вертолет, однако, видно, настал тот момент, которого он всегда боялся. Двигатели не выдержали запредельных виражей, и он почувствовал, что вертолет перестал его слушаться.
– Кажется, перебили маслопровод, – хрипло сказал Пашка, – масло почти на нуле. – И крикнул: – Тяни, командир, тяни! Вон там, кажется, можно приземлиться.
– Теперь уже не можно, а нужно, – прохрипел в ответ Артем.
Яростно ругаясь, он работал вырывающимися из рук и из-под ног рычагами и педалями, стараясь прекратить падение машины. И на какой-то миг это ему удалось. Вертолет, словно обретя второе дыхание, пошел вверх, перевалил через скалы, на том его силы и кончились. Каким-то нечеловеческим усилием Артем удерживал его от падения. Земля стремительно приближалась. Внизу проносились нагромождения камней, чахлые пихты, а сам склон обрывался в ущелье, затянутое синей дымкой утреннего тумана. Дна ущелья Артем не разглядел. Он понял, что пару мгновений уже не слышит рева двигателей. Винты продолжали крутиться по инерции. Но, видно, судьба решила подбросить ему еще один шанс: в последнюю секунду Артем успел заметить на самом краю страшного провала небольшую, покрытую мхом поляну, и направил на нее вертолет. Резкий толчок, почти удар о землю, и следом – треск лопнувших стоек шасси. Вертолет взбрыкнул, словно выскочивший из стойла молодой жеребенок, задрал хвост и со страшным скрежетом и грохотом заскользил на брюхе вниз по склону, который был гораздо круче, чем это казалось сверху.
Артем еще успел выругаться, и в этот момент вертолет повело резко вправо и развернуло почти на девяносто градусов. Верхний винт со страшным скрежетом коснулся края скалистой гряды, и уже в следующее мгновение Артем увидел, как каменная стена понеслась прямо на него. Вертолет врезался в скалу, раздался ужасающий треск, и фонарь кабины перед ним разлетелся вдребезги. Потом что-то ударило Артема по голове, и он потерял сознание.
Он пришел в себя оттого, что кто-то бил его по щекам. Его голова перекатывалась из стороны в сторону, ее разрывало на части, и он более всего на свете хотел, чтобы его перестали лупцевать по лицу, и все это издевательство прекратилось как можно скорее. Тогда он смог бы уйти в забытье, избавиться от боли, но удары не утихали, а становились еще сильнее. И ему ничего не оставалось, как застонать и с трудом открыть глаза.
«Наказание» исходило от профессора. Каширский склонился над Артемом и, увидев, что тот очнулся, повернулся к журналисту:
– Держите его под прицелом, пока не разберемся, что к чему. Похоже, это одна шайка-лейка.
Но Незванов, улыбаясь, держал пистолет дулом вниз. Каширский устало потер лоб и тоскливо произнес:
– Что ж вы это, черт побери, устроили?
Артем, морщась от боли, поднял руку и нащупал на лбу шишку величиной с куриное яйцо. В ушах стоял звон, почти заглушающий внешние звуки.
Потом он попытался повернуть голову, но Каширский загораживал обзор, и Артем спросил, не узнав свой голос, таким он был слабым и бесцветным:
– Что с Павлом?
– Жив ваш Павел, – успокоил Незванов, – мы его к остальным пассажирам отправили, чтобы под ногами не мешался.
– Что с азерами? – опять спросил Артем, пытаясь устроиться в кресле поудобнее.
– Один – наповал, а второй – в тяжелом состоянии.
– Надеюсь, что он сдохнет вслед за первым. – Артем стер кровь со щеки и наконец принял желаемое положение. – Они пытались угнать вертолет.
– Вы – командир вертолета, как вы могли допустить, чтобы бандиты беспрепятственно проникли в кабину?! Вы еще ответите за это разгильдяйство! – со злостью проговорил Каширский. – Вы же нас чуть не угробили!
– Чуть-чуть не считается, – усмехнулся Артем, – я все-таки посадил вертолет.
– Но какой ценой, – произнес за его спиной глуховатый мужской голос. Артем с трудом исхитрился повернуть голову и увидел, что это Шевцов.
Все руки и джинсовый костюм пассажира были в крови. Заметив взгляд Артема, он слегка отодвинулся в сторону.
– Смотрите.
Кавказец действительно был еще жив. Часть кабины пронзил острый скальный выступ, который размозжил бандиту грудную клетку.
Дела его были совсем плохи. Но он находился в сознании, глаза были открыты и смотрели на окружающих с ненавистью.
Звон в ушах стих, и Артем услышал, как в салоне заходится криком женщина и кто-то монотонно и глухо стонет.
– Скажите, ради бога, что там произошло?
Никто не ответил, потому что кавказец вдруг заговорил. Едва слышно, почти нечленораздельно, с трудом шевеля губами, на которых тут же запузырилась кровавая пена.
– Вас скоро схватят… – Его лицо искривилось в презрительной гримасе. – Меня спасут… А вы все… рабы… – Его речь прервал приступ кашля, после чего кровь забила изо рта фонтаном. – Вы сдохнете… – простонал он и попытался поднять руку. – Аллах ак… – Рука бессильно упала вниз, а выражение ненависти в глазах сменилось удивлением – удивлением перед смертью.
Шевцов взял его за запястье, пощупал пульс, потом приложил пальцы к шейной артерии.
– Все, конец.
– Это что же, какие-то исламские фанатики? – недоуменно спросил Каширский. – Но что им делать в сибирской тайге?
Женщина в салоне продолжала кричать, и Шевцов сказал:
– Давайте живее выбираться отсюда.
В этот момент хвост вертолета опасно просел вниз, а кабину вздернуло кверху. Послышался скрежет рвущегося металла, и над выступом скалы, который убил угонщика, поползла трещина. Артем с ужасом осознал ситуацию.
– Стоять! Не двигаться! – закричал он и повернулся к Шевцову, сжимавшему в руке ледоруб. – Откройте бустер!
Шевцов с удивлением уставился на ледоруб, словно только сейчас вспомнил о его существовании, попытался открыть то, что Артем назвал бустером – боковое стекло фонаря. Но его, видно, заклинило, и Шевцов, не долго думая, ударил по нему ледорубом. Стекло вылетело. Через образовавшуюся дыру вполне мог пролезть человек.
Артем обвел взглядом бравое воинство, с ожиданием смотревшее на него, и произнес:
– Я вылезу наружу и посмотрю, что там происходит. В это время никаких движений, тем более хождений.
Он пролез в дыру и обнаружил, что передняя часть вертолета и верхний винт разнесены вдребезги. Высунувшись из дыры еще дальше, он крикнул:
– Держите меня за ноги! – И когда почувствовал, что его команда выполнена, попытался рассмотреть, что случилось с хвостом машины.
Увиденное ужаснуло его. Хвост с остатками винта завис над пропастью. Вертолет слегка покачивало, он вибрировал и дрожал, как живое израненное существо.
Артем сполз назад в кабину и принялся оттирать ладони носовым платком от смеси глины и снега, облепившей фюзеляж снаружи. Потом удрученно сказал:
– Дела хуже некуда. Мы в буквальном смысле висим над пропастью, и это единственное, что еще удерживает вертолет. – Он кивнул на пронзивший кабину скальный выступ. – Если кто-то двинется к хвосту, равновесие нарушится, и мы полетим вниз. Поэтому те, кто в салоне, пусть осторожно приблизятся к кабине.
Шевцов выглянул в салон и прокричал:
– Эй, все, кто живой и в состоянии ходить, давай сюда, к кабине!
Послышался шорох, и в дверь просунулась голова Рыжкова. Она была в крови, а щеку зоолога пересекала приличная царапина.
Шевцов прокричал снова:
– Кто там еще?
Над головой Рыжкова показалось бледное лицо Агнессы.
– Помогите мне с этой неврастеничкой, пожалуйста, и потом, у нас раненая. Оля рядом с ней, но я думаю, что все бесполезно. Весь живот разворочен.
– Кто? – спросил Артем, хотя и так уже знал – кто.
– Бабуля, что рядом с кабиной сидела, – хмуро ответила Агнесса, – когда стрельба началась, они с мужем вскочили, хотели, видно, в хвост вертолета отбежать. Деда первой же очередью убило, а она вот мучается теперь. Жалко женщину. – Агнесса шмыгнула носом. – Оля в аптечке нашла новокаин и шприцы, но укол не помог.
– Перебирайтесь сюда, – велел Артем женщине, – и вылезайте через это отверстие наверх.
Он уступил ей место около окна, но Агнесса покачала головой:
– Я самая тренированная из вас, поэтому полезу последней.
Артем недовольно поморщился. Голова болела неимоверно. Не время было потакать женским капризам, и он попытался придать голосу строгость:
– Давайте без споров, ваша тренированность гораздо полезнее будет за бортом. А тут мы и без вас управимся.
Он помог Агнессе вылезти из окна и проследил, чтобы она отошла от вертолета на безопасное расстояние. Следующим появился Рыжков. Раненая щека у него нервно подергивалась. Он склонился к Артему и прошептал:
– В прошлом я – ветеринарный врач и, как медик, вижу, что женщине осталось жить самое большее полчаса. Ей уже ничем не поможешь. Я попытался ее перевязать, но кровь остановить практически невозможно. Уколы только немного смягчают ее страдания.
Артем горько вздохнул, вспомнив милую сероглазую пожилую женщину и ее мужа, смотревшего на жену с нескрываемой любовью и нежностью. Он еще раз вздохнул, но ничего не сказал и помог зоологу выбраться наружу. Агнесса, наплевав на крики Артема, которыми он пытался отогнать ее от вертолета, все-таки подбежала к борту и снизу приняла неуклюжего зоолога.
Третьим в очереди оказался Каширский.
– Что там с Чекалиной? – спросил у него Артем.
– Кричать перестала, сидит и смотрит в одну точку. Такое впечатление, что у нее сдвиг по фазе от страха.
– А Синяев?
– Его завалило багажом, но, судя по ругани, он жив и, кажется, не слишком пострадал.
Незванов усмехнулся и затолкал пистолет за ремень джинсов.
– Я не удивлюсь, если он там под шумок еще одну бутылку оприходовал.
Он подтянулся на руках и проворно, как ящерица, юркнул в окно. И сразу же принялся что-то обсуждать с Агнессой. А Артем подумал, что напрасной была его неприязнь к журналисту. Тот оказался смелым, дельным парнем. Только вот пистолет у него откуда? Но более важные проблемы тотчас же вытеснили у Артема из головы мысли о пистолете и его владельце.
– Теперь здесь гораздо больше веса, и, вероятно, можно вернуться назад, чтобы вывести остальных. – Артем обратился к Каширскому: – Сейчас мы поможем вам выбраться наружу, а Шевцов…
– Евгений, – сухо сказал Шевцов.
– Что – Евгений? – не понял Артем.
– Меня зовут Евгений, – суше прежнего произнес предприниматель.
– Принято, – кивнул Артем. – Вы, Евгений, вернитесь, пожалуйста, назад и постарайтесь вывести остальных женщин. Возьмите в помощники моего второго пилота. Кстати, как он там?
– Жив-здоров ваш паренек, – ответил профессор. – Бровь рассек да фонарь под глазом, а так красавец хоть куда. Эта девушка, Оля, кажется, очень романтическую повязку ему соорудила на голове…
– Берите этого романтика под микитки, и пусть он займется Синяевым, – распорядился Артем, – там как раз ума не надо, только сила и понадобится. – И крикнул Шевцову в спину: – Идите осторожнее!
Евгений оглянулся, невесело усмехнулся и вышел из кабины.
В салоне он увидел, что Надежда Антоновна Чекалина сидит в застывшей позе, плотно обхватив себя руками, а молодой второй пилот вытаскивает из чьего-то раскрытого чемодана мужские рубахи и укрывает ими два лежащих рядом мертвых тела – мужское и женское.
– Умерла? – спросил Шевцов, потом кивнул на третий труп – кавказца, которого подстрелил через дверь Незванов. – Этому хотя бы глаза закройте.
– Перебьется, – буркнул Пашка и горестно посмотрел на погибших Зуевых. – Жалко стариков!
– Выводи женщин! – приказал ему Шевцов, а сам принялся разбирать чемоданы и рюкзаки над Синяевым, складывая их на передние сиденья. Синяев пошевелился, и Евгений начал трясти его за плечи. Когда тот обрел способность соображать, Евгений прокричал ему на ухо:
– Идите в кабину, в кабину, понимаете?
Синяев мотнул головой, и Шевцов повернулся к Чекалиной. Ольга Прудникова что-то тихо шептала ей на ухо, а Пашка, поддерживая Надежду Антоновну за локти, пытался поднять ее с сиденья.
В эту секунду Синяев схватил Шевцова за плечо и, тупо уставившись на него, пытался что-то сказать, еле ворочая заплетающимся то ли от удара, то ли от чрезмерного перегруза спиртным языком.
– Я же вам сказал – идите в кабину. В кабину, немедленно! – прикрикнул на него Евгений.
– Я хочу выйти наружу! – пробормотал Синяев и выдохнул столь густое облако алкогольных паров, что Шевцов невольно поморщился, но достаточно спокойно повторил:
– Идите в кабину, кому я сказал!
Петр Григорьевич в ответ внятно и громко выругался по матушке и схватил Шевцова за грудки.
– Сейчас же откройте мне дверь! – проревел он во весь голос. – Я хочу немедленно выйти из этого гроба!
Тогда Евгений, недолго думая, нанес ему резкий удар кулаком в солнечное сплетение, а затем, когда тот, хватая ртом воздух, согнулся пополам, свалил его на пол, ударив ребром ладони по шее. Подтащив Синяева к кабине, Евгений сказал Каширскому:
– Присмотрите за этим придурком. Пьян в стельку. Если начнет буянить, бейте по голове.
Он вернулся в салон и взял Чекалину за руку.
– Пойдемте, – сказал он мягко.
Она покорно поднялась и направилась за ним, медленно, как сомнамбула. Шевцов довел ее до кабины и передал Артему. Потом повернулся к идущим позади Ольге и Пашке:
– Ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота. – Он кивнул в сторону лежавшего ничком Синяева. – Похоже, что, протрезвев, он ничего даже не вспомнит. – И вздохнул. – Счастливец! А нам его тушу сейчас придется через окно протаскивать. Не дай бог, не пройдет!
– Ничего, протолкнем!
Пашка залихватски подмигнул девушке, а Артем отметил, что молодые люди, видимо, успели найти общий язык. Он присмотрелся внимательнее и озадаченно хмыкнул про себя: тренерша только на первый взгляд казалась молоденькой, на самом деле была гораздо старше, лет этак тридцати с гаком. Артем почему-то обрадовался: обломался Павел, ох как обломался! Девка-то уже в возрасте, да еще и замужем поди? Он отвел от нее взгляд, стараясь не выдать свой внезапно возникший интерес к ней.
В подобной ситуации не должно быть ни женщин, ни мужчин. Только одна сплоченная команда, иначе им не выбраться отсюда, не выжить среди этого нагромождения скал в глухой тайге.
Шевцов тронул его за рукав:
– Нужно позаботиться о теплой одежде и продуктах.
– Черт, – Артем озадаченно посмотрел на него, – действительно, можем пропасть ни за грош. Но это дополнительный риск. Вертолет держится на честном слове… Я не…
– Он прав, – подала голос молчавшая до сих пор Ольга и окинула Артема недружелюбным взглядом, – без продуктов и теплой одежды мы загнемся в первую же ночь.
– Хорошо, – вздохнул Артем, – попробуем рискнуть. Кто пойдет?
– Я, – вызвался Шевцов, – но сначала нужно переправить всех на землю. И еще нам понадобятся карты местности.
– Это без проблем, – сказал Артем, – они в кармане моего сиденья.
– Я их захвачу, а ты займись людьми. И еще… – Евгений вытащил из-под сиденья автомат одного из угонщиков. – Возьми его. Не исключено, что он нам понадобится, а вот пистолет уже никуда не годен. – Шевцов повертел в руках изуродованный выстрелом журналиста пистолет второго бандита и выбросил его из кабины. – Теперь им даже воробьев не напугаешь.
Он вернулся в салон, а Артем с помощью Пашки и Ольги отправил сквозь разбитый бустер Каширского, крикнув Агнессе, чтобы она помогла профессору благополучно спуститься с вертолета. Потом они с трудом поставили обмякшего Синяева на ноги и бесцеремонно вытолкали в отверстие, где Незванов и Агнесса подхватили его и столь же бесцеремонно отправили на землю.
Следом достаточно ловко и быстро выбрался Пашка, вытянул за руку Ольгу, и уже через секунду Артем услышал громкую перебранку. В спешке его второй пилот спрыгнул прямо на Синяева, чем окончательно привел того в чувство.
Тем временем Евгений стал передавать из салона чемоданы, а Артем выкидывал их в окно. Судя по громким Пашкиным комментариям, некоторые чемоданы и сумки то ли раскрылись, то ли порвались, но большинство все-таки выдержали.
Внезапно вертолет завибрировал и начал крениться набок.
– Шевцов, вылезай! – закричал Артем.
– Тут немного осталось.
– Кому я сказал, вылезай! – взревел Артем. – Ты что, идиот? Вертолет вот-вот свалится к такой-то матери!
Голова Шевцова просунулась в кабину, и Артем цепко ухватил его за шиворот и, как пробку из бутылки, рванул на себя. Только-только они успели спрыгнуть на землю, как искореженный нос вертолета задрался кверху и машина, опрокинувшись через кромку скалы, со скрежетом и грохотом, подняв за собой облака снежной пыли, исчезла в ущелье.
Через несколько секунд раздался глухой удар, и вверх взметнулись клубы пламени, простеганные черными языками дыма.
– Господи! – в один голос выдохнули все, а Чекалина перекрестилась и что-то зашептала, быстро-быстро шевеля серыми от страха губами.
Таранцев обвел взглядом людей, молча стоявших рядом с ним, затем посмотрел на окружавшие их угрюмые дикие горы. Порыв холодного ветра, проникший сюда из скальных глубин, заставил всех поежиться. Встретившись глазами с Шевцовым, Артем сжал зубы. Евгений, похоже, не хуже его понимал, в какую передрягу они попали, и то, что они избежали гибели вместе с вертолетом, совсем не означало, что их мытарства на этом закончились.