Нина
В нашем подъезде детей не было только у соседей на моем этаже, а на всех других жили мальчики и девочки примерно одного возраста со мной. На первом этаже жила семья прапорщика Гейт. Папа Гейт, мама Гейт и Нина Гейт, в цвете их волос преобладал рыжий (Их дразнили: «Папа-Рыжих, мама – Рыжих, и я Рыжих сам, вся моя семья покрыта рыжих волосам»).
Худенькая, спокойная. Она мне нравилась. Наши родители были знакомы и часто встречались за «рюмкой чая». Мы уединялись с Ниной в ее комнате и играли в разные игры: прятки, считалки, мяч… Причем, проходило это все тихо, без шума и беготни. Нам было приятно общаться друг с другом, разговаривать на разные детские темы. Наши разговоры были похожи на диалоги из сказки Сутеева «Цыпленок и утенок» (помните, «я вылупился, – я тоже», «я рою ямку – я тоже» и т. д.):
– Тебе нравится «Ну, погоди»?
– Да.
– Мне тоже
– Ты умеешь кататься на велосипеде?
– Нет.
– Я тоже. Но учусь.
Дружба наша была недолгой. Ее родители тоже вскоре переехали. Но не на Запад. Прапоры редко уезжали дальше Хазаровска. Все таки не офицеры. И не солдаты. Так, что-то среднее.
Прапорщика Гейта перевели в поселок неподалеку от Лесобона. Он в пылу пьяной горячки размахивал пистолетом перед своей женой и несколько раз пальнул в потолок. От греха подальше его отправили в соседнюю часть.
Нину я нечаянно встретил в пионерлагере им. Горького, расположенного рядом с Лесобоном, будучи уже третьеклассником. Мы посмотрели в глаза друга друга… И смущенно разошлись, будто между нами была какая-то тайна.
Где ты, Нина? Отзовись…