ГЛАВА 1. ЧУЖЕСТРАНЦЫ
Она замахнулась, чтобы сделать удар по злобно скрежещущей челюсти.
– Сандра! Черт тебя возьми! Оставь парня в покое!
– Па! Сам иди к черту! Я ненавижу этих мерзких воришек!
Девушка все-таки совершила то, что должна была, и подлый, худенький паренек, бросив украденный рюкзак в грязную лужу, получил свое. Он тут же, как облезлый, подкошенный пес, заюлил в толпе, обегая прохожих.
– Саня, с тобой одни приключения, – рассмеялся Миха Светиков, аккуратно изымая перепачканную сумку дочери из мутной лужи.
– Нет, – все еще взволнованная, Сандра покачала головой, – это с тобой одни приключения. Ты лучше расскажи, где мы будем теперь жить? И, вообще, зачем ты притащил меня в этот город?
Белоснежный теплоход постепенно начинал прощаться со со своими пассажирами, и пристань встречала их рекламами и прочей дребеденью, к которой они уже привыкли.
Миха Светиков как старый добрый хард-рокер носил потертые джинсы, которые не изменяли его дорожному стилю жизни. А Сандра как дочь старого доброго хард-рокера всегда следовала за отцом-бродягой и никогда не носила ситцевых, бумажных или каких-нибудь там плюшевых юбочек. И вот хмурая девица в дерзких джинсах и ее папаша-старик оказались на пристани в ожидании, что этот, очередной город будет более благосклонен к ним, нежели все остальные города, откуда они бежали.
– Па, мне нравится здесь, – сказала она отцу, оглядывая Набережную под козырьком своей ладони.
Солнце полыхало в неистовом танце июля. Лето в самом деле танцевало, томилось жаждой дождя, и, наконец, лето бесилось, когда поливочные машины, совершая рейд, оставляли после себя противные мутные лужи.
Вот таким было лето, когда Сандра впервые приехала в город своих снов...
– Хорошо, – ответил Миха, листая свою записную книжку, от которой за десять лет скитаний остались лишь какие-то разрозненные клочки. – Саня, послушай, ты уже большая girl, поэтому должна понимать, что...
– Па, давай не будем, – перебила она его, – здесь – так здесь. Все! бросаем якорь! Вот только у нас нет коробок.
– Ты о чем? Какие коробки? – не понял Миха.
– Па! Какой ты все-таки...
– Хочешь сказать, я ничего не понимаю в жизни?
– Черт! Где мы будем ночевать?! У бомжей хотя бы картонные коробки имеются, – взорвалась Сандра.
– Понял, понял, – попятился Миха, – девочка моя не выспалась.
Сандра загрустила. Отец иногда ее откровенно злил. Она решила ему отомстить, а лучшая месть Михе Светикову – это замолчать и прекратить с ним всяческое общение. Сандра пришпилила свои длинные темные волосы, отмыла в реке рюкзак и села на песок, устремив свой блестящий взгляд на тихую речную гладь. Отец присел рядом.
– Знаешь, то, что я сейчас сделаю, только ради тебя, – щурясь от солнца, говорил Миха. – Ты пока подожди меня здесь, ладно? Никуда не уходи.
– Что ты собираешься делать? – растерянно взглянула она на него. – Ты бросаешь меня? Папа...
– Я же сказал...
– Нет, – закрыла она лицо руками, – ты отставишь меня, как в прошлый раз.
– Сандра, я обещал тебе, что у тебя будет дом, – успокаивал он ее.
– С отдельной комнатой и большим белым медведем? – пробубнила Сандра в ладони.
Отец печально улыбнулся, вспомнив свою покойную жену, – дочь была ее безупречной копией.
Он единственный человек, чье присутствие в этом мире было важнее всех домов и даже тех незабываемых городов, где они скитались. Сандра любила отца, но тот образ жизни, который они вели, путал все линии ее только что намечавшейся судьбы.
И теперь она сидела на берегу реки, спокойно и тихо бегущей куда-то в неизвестное. Сандра предчувствовала: нечто незабываемое уже близко...
Миха, как ни странно, не заставил себя долго ждать.
– Саня! Хорошие новости, – сказал он, помогая ей подняться на ноги. Сандра встала, стряхнула одежду и скептически посмотрела на отца, который радовался, как ребенок.
– Вот только не надо этих взглядов, – с укором предупредил он. – Здесь недалеко живет твоя родная тетя, моя сестра...
Они прошли большую часть Набережной, и за это время, пока новый город окончательно входил в ее жизнь, Сандра узнавала реку, улицы, дома... Да, да, она уже жила здесь когда-то, и вот сейчас вернулась.
Сандре было пять лет, когда умерла Маргарита, ее мать. Миха после ее смерти исчез куда-то на несколько недель, оставив дочь своей сестре, Марине Васильевне Мироновой. Она очень радушно приняла маленькую гостью, ведь у Марины Васильевны была такого же возраста дочь. Так брошенная на произвол судьбы Сандра впервые познакомилась с Дашей, со своей двоюродной сестренкой.
– Пап, а ты видел Дашу? – спросила она отца.
– Как?! Ты все помнишь? Ведь ты была еще совсем малышка, – удивился он, а потом сказал, что самой Даши сейчас нет дома.
Марина Васильевна, увидев Сандру, как обычно, расчувствовалась. Она вздохнула, пожалев о своих упорхнувших юных годах:
– Ах, Миша, как они быстро взрослеют... А ты сам все так же вечно молодой...
– И вечно пьяный, – дерзко добавила Сандра. Марина Васильевна мило улыбнулась.
– Можно я помоюсь в вашей ванне? – ничуть не стесняясь, спросила Сандра. – А то, знаете ли, боюсь нарушить вашу чудную атмосферу.
Марина Васильевна не ожидала такой прямолинейности от этого милого на вид создания, какой явилась ей дочь Михи Светикова по прошествии десяти лет. Сам Миха лишь криво ухмыльнулся, когда Сандра отправилась в ванну.
– Боже! Михаил, – прошипела Марина Васильевна, – в кого ты превратил свою девочку?! Дикая роза прямо-таки!
– Ладно, – протяжно сказал он, – только вот не надо этих твоих мыльных словечек. Когда муженек-то вернется?
Из ванны донеслось иноязычное пение: «Comt on, baby, light my five!»
– Сандра всегда поет, когда купается, – объяснил Миха.
– Ничего, ничего, – все также мило улыбаясь, пролепетала Марина Васильевна и тут же ответила на его вопрос: – Петр еще на работе.
– Дом, семья, работа – хорошо! – заключил Миха.
В это время Даша уже возвращалась с репетиций. Она по-прежнему занималась танцами и появлялась дома лишь к вечеру. Но в этот раз ей повезло вдвойне. Во-первых, репетиция была недолгой. А во-вторых, у порога Даша сразу поняла, что в их мирную, спокойную жизнь ворвались два странных чужестранца в ужасно пыльной обуви. Она тихо закрыла за собой дверь и стала немного медлить, прислушиваясь к голосам, бешено витавшим по квартире. Из ванны все также вместе с шумом воды звучала песня в исполнении какой-то звонкоголосой девушки.
– Послушай, ты, блудный сын, – услышала Даша знакомый и родной голос мамы, – объясни, почему сейчас, а не через двадцать лет?
В ответ последовал нагловатый смех, а потом неизвестный мужской голос сказал:
– Сестренка моя дорогая, я не собираюсь притеснять твое семейство... Я только прошу помочь устроить Сандру в какую-нибудь школу, чтобы она спокойно доучилась.
Даша наконец осмелилась заглянуть в зал и поздороваться с гостем.
– Так-так, – изумился Миха, когда увидел свою племянницу, – а этот ангел, должно быть, Дашенька.
Даша вспомнила это красивое лицо – оно мелькало почти на всех давнишних семейных фотографиях. Конечно, этот моложавый тип был не кто иной, как ее дядя Миха. Щелкнул замок в двери ванной комнаты, и Сандра, обмотанная в широкое полотенце, вся мягкая и подобревшая, появилась в зале.
– Привет, – робко оглядев Дашу, сказала она и обратилась к Марине Васильевне:
– Упс, извините, конечно, но я по ошибке бросила свою одежду в ваш таз с огурцами... Вы их солить будете, да? А то, знаете ли, я очень люблю соленые огурцы...
Миха расхохотался, и Даша тут же взяла Сандру за руку.
– Пойдем, я вижу, что у нас с тобой одинаковый размер.
– Я ношу только брюки, – предупредила Сандра. Даша показалась ей чересчур домашней и, возможно, чересчур счастливой, чтобы носить только брюки. Но Сандра в миг прогнала из себя эти глупые мысли.
– Нет проблем, – сказала Даша, – брюки так брюки.
Сандра влюбилась в ее комнату, но решила, что не станет особо любезничать. Хотя Даша и была ее двоюродной сестрой, она не стремилась сразу ей доверится.
– У тебя, наверное, очень интересная жизнь, – немного волнуясь, говорила Даша. Ей тоже показалось, что между ними есть некоторая отчужденность.
– Да, – переодеваясь, сказала Сандра, – надеюсь, она в прошлом.
– Наверняка, ты будешь жить с нами, по крайней мере, до тех пор, пока дядя Миха не найдет квартиру, – Даша хотела казаться доброжелательной.
Сандра легла на кровать и загрустила – больше всего на свете она ненавидела кого-то обременять.
– Я немного посплю, можно? – хрипловатым голосом попросила она. Даша улыбнулась в ответ и, взяв необходимые ей вещи, вышла из комнаты. Наконец Сандра осталась наедине со своими снами.
Мягкие, пушистые лапы сна колдовали над головой Сандры, как над стеклянным шаром, меняя ход событий и снова возвращаясь в то прежнее тревожное состояние. Она проснулась от кошмара. Еле совладав с собственным дыханием, девушка вытерла слезы и подошла к окну, за которым впустую звенело лето. Ей приснилось, что ее отец умер, оставив ей в наследство свои бессменные джинсы, упакованные в пакет из-под чипсов. Чувствуя себя мутно и подавлено, Сандра вышла из комнаты.
– Санечка, ты проснулась! – нежно воскликнула Марина Васильевна, столкнувшись с ней в дверях ванной.
– А где папа?
– Он... – смутилась Марина Васильевна, – он уехал, но оставил тебе записку...
Сандра вырвала из рук тети немного примятый лист. Здесь же прочитав письмо, Сандра прислонилась к стене и съехала по ней на пол.
– Санечка, миленькая... – успокаивала ее Марина Васильевна. Но Сандра ничего не хотела слушать – теперь одиночество окружало ее глухой и невидимой стеной.