Осень. Деревья уже начали желтеть, и пасмурные деньки все чаще напоминали о себе холодными дождями и промозглыми ветрами. Джей опять погряз в своих старых снах и часто вспоминал ту мимолетную пору, когда он жил одной надеждой, одним желанием поскорей встретиться с ней и увидеть в ее карих глазках искорку нежности и озорства. Он очень скучал по Тане, он так хотел любить ее, учиться у нее этой жемчужной магии открывать друг другу сердца. Он вспоминал, как осторожно приставал к ней, боялся сказать не то слово, и замечал за ней те же курьезы… как они признавались друг другу в этих глупостях, хотели казаться идеальными друг для друга и часто вместе смеялись, когда угадывали одинаковые мысли, проникаясь взаимностью. Они жили в какой-то своей счастливой сказке, доверяясь непостижимой сущности любви. Джей отмечал про себя, что прошлое переставало существовать в тот момент, когда он встречал ее умненькие глазки, а лисичка трепетала сердечком и сводила его с ума. Все, что было раньше, становилось несущественно как-то, неважно в ее присутствии, она заслоняла собой весь мир, являясь и целью и средством, пробуждением и последним вздохом. Джей ничего не понимал и не пытался даже, отдаваясь этому ощущению близости, безграничной нежности и любви.
Он не хотел ей ничего рассказывать о себе, просто быть с ней, находиться рядом, обнимать ее, целовать ее музыкальные пальчики. Он возвращался к себе и не находил других слов, объяснений, причин ─ просто любил ее всем своим существом и был счастлив как младенец. Да им и не нужны были слова, они понимали друг друга с полувзгляда. Он был другим с ней, вернее он был собой, без всяких до и после, именно собой каждую секунду, проведенную с ней. Предназначение, судьба, жизнь ─ все проносилось мимо и исчезало в блеске ее карих глаз. Джей не ждал и не надеялся, ценил и увлекался до беспамятства каждой минутой, и мир улыбался им, вторя их сказке. Поздним вечером Джей плакал в одиночестве от боли в сердце, задыхаясь от нежности к маленькой принцессе. Мысли сверлили его мозг, и он понимал, как далек он был от самого себя все эти годы без нее. А сны уже были рядом, опять глумились над ним, протягивая к нему свои щупальца, обволакивая его память и направляя мысли в адское пламя хаоса.
Она уехала. Они оба знали, что она уедет, старались не замечать этого, шутили и гуляли, радуясь каждой минуте. «Ей не место в этом Городе снов, ─ убеждал себя Джей, ─ она другая, слишком откровенная и наивная. Я не вынесу, если сны поглотят ее, только не ее, так лучше будет для нас, а потом я найду силы порвать со снами, я вернусь к ней… я же люблю ее, я должен найти силы. Я всегда жил только этим и только для этого, ощутить эту абсолютную свободу, остальное ─ бессмысленно, зыбко, не нужно, если все перечеркивается одной минутой с ней. Я шел к ней сквозь себя, остальное ─ сны», ─ осенило его. «Сны преследуют меня, мешают мне быть с ней, только когда рядом со мной она, сны уходят и уходит страх потерять себя, я верю ей больше, чем себе, потому что она реальней, реальней моих глупых снов», ─ неслось в его голове, а сердце сжималось в спазмах. «Так больно верить, просто верить и любить ее, я опять боюсь, я теряю ее, я не хочу возвращаться, это просто привычка, навеянная снами, почему мы так устроены, глупые существа, мы учимся жить снами с пеленок, закрывать сердца, закрывать самые лучшие свои порывы, это неправильно, мы насилуем себя, добровольно уродуем ─ психи, психи, идиоты!»
Джей бессильно засыпал, проваливаясь в темноту. Сны оставили его, он мирно спал и ничего не видел, и не боялся. Сны не трогали его воображение, пока она была в Городе, Джей был счастлив с ней, это недолгое счастье должно было закончиться, но не сейчас, а пока Джей спал, просто спал.