Часть первая
Ханна
Ветки деревьев хлещут по лицу, а кустарники цепляются колючками за одежду. Ноги вязнут во влажной земле.
Дыхание горячее и прерывистое. Бежать! Вперед! Не останавливаться!
– Брык, лови ее!
Стискиваю зубы от злости. Архип. Он никак не оставит меня в покое. Меня спасает то, что он двигается медленнее нас с Китом.
Впереди уклон. Кто-то сзади толкает меня, мы вдвоем валимся на землю и кубарем катимся вниз, с холма, сквозь деревья по колючкам и камням.
Я перекатываюсь на спину. Кит оказывается надо мной. Хитро улыбаясь, он целует меня.
– Увидимся вечером? – спрашивает он.
– Конечно, я буду ждать, – говорю я и обнимаю его, прижимая к себе.
Он встает на ноги и помогает мне подняться. Протягивает мне увесистую деревянную палку.
– Давай. Ты знаешь, что надо делать. Я должен как-то оправдаться, что упустил тебя.
Он стоит, согнувшись и опершись руками о колени. Я закрываю глаза и размахиваюсь для удара.
– Вот, черт! Это было больнее обычного! – Кит хватается за лицо.
– Прости, – виновато говорю я. Подхожу к нему близко и несколько раз целую его туда, куда только что залепила палкой.
– Брык, ты где? Ты поймал ее? – слышится вдалеке наверху среди деревьев голос Feind[1].
– Беги! – шепчет Кит.
Я нехотя отстраняюсь от него. Меня греет мысль о том, что он придет ко мне вечером…
– Смотри, что я принес тебе, Пряничная девочка, – раздается за окном голос Кита. Он протягивает мне через окно горшочек с желтыми карликовыми розами.
– Какая прелесть! – восхищаюсь я, тянусь через подоконник и целую Кита. А потом хитро смотрю на него и спрашиваю: – Признавайся, украл?
Он смотрит обиженно.
– Почему сразу украл! Заработал!
– Заработал? – удивляюсь я. – Но тогда это действительно самый чудесный подарок! Залезай! Родители не дома допоздна.
Мы оглядываемся по сторонам – не видят ли соседи? А потом Кит вылезает из кустов и запрыгивает в окно.
– Ханна! Ханна! Ты дома? – раздается из прихожей голос родителей.
– Прыгай в окно! – В панике шепчу я Киту. Как же быстро пролетело время!
Он быстро целует меня на прощание, а потом бросает свои ботинки на улицу и сам спрыгивает за окно.
– Осторожно! Куст колючий! – шепчу я.
– Ничего страшного, я привык! Увидимся завтра!
Я посылаю ему на прощание воздушный поцелуй. Сажусь за стол и открываю книгу.
– Ханна, ты здесь? – В комнату входит мама. – Почему не отвечаешь? Мы пришли. Принесли тебе вкусненького.
– Прости, мамочка, я не слышала – зачиталась. Я переделала все дела – погладила белье и вымыла полы.
– Умница! А что ты читаешь?
– Книга называется «Чтец». Это про общество Германии после окончания Второй мировой войны… Про то, что люди чувствуют вину и стыд, раскаиваются. Также здесь много о любви, о такой любви, которую в обществе будут осуждать…
Я вижу, что маме скучно слушать мою тщательно подготовленную и заученную рецензию – она не очень любит читать. Вообще-то я не читала эту книгу – нам пересказывал ее Ваня, после чего я решила добавить ее в свою библиотеку. Мне запомнилось, что главную героиню тоже зовут Ханна. Но так и не прочитала…
– Понятно. Уверена, книга очень интересная. Пойдем пить чай!
Поздним вечером по улицам «Голубых Холмов» идет необычный мальчик. Босой и без футболки – ботинки он держит в одной руке, а футболку перекинул через плечо. Он стоптал ноги до мозолей, все тело в мелких царапинах. В такой поздний час на улицах никого нет, но если бы случайные прохожие увидели его, то обязательно запомнили бы. И не потому, что он босой или в царапинах, нет.
Мальчик улыбается.
Улыбается тому, что он – Самый счастливый человек на Земле.
Встречу с ним запомнили бы как встречу с Санта-Клаусом, Зубной Феей или Пасхальным Кроликом – ведь никто никогда не видел этих персонажей, как и не встречали Самого счастливого человека на Земле.
У меня в комнате мы можем целоваться и не отлипать друг от друга часами, пока губы не опухнут, а языки не пересохнут. А потом в панике наводить порядок в доме – выполнять родительские поручения, которые они дают мне на время своего отсутствия.
Кит оказывается мастером по глажке одежды – у меня никогда не получается гладить так быстро, тщательно и без единой складки!
Я быстро мою посуду, Кит гладит и пылесосит, а я потом мою полы.
Мне нравится убираться вместе с Китом – я позволяю себе помечтать и ненадолго представляю нас семьей – как мы наводим порядок в собственном доме.
А потом, когда мы слышим: «Ханна, ты дома?» у входной двери, Кит по традиции бросает свои вещи за окно и выпрыгивает за ними следом, и мечта исчезает…
Мы прогуливаемся по парку в «Голубых Холмах». Здесь гуляет много людей, я держу Кита за руку. Ему не нравится гулять в «Холмах», он чувствует себя неуютно.
– Они все смотрят на меня так, будто я только что спер сейф из ближайшего банка, – усмехается он.
– Не говори глупостей! – спорю я. – Никто здесь не смотрит на тебя так.
Кит сегодня хорошо одет – на нем яркая футболка и шорты. Никто даже не поймет, что он из Чертоги.
Я люблю ходить с Китом среди людей. Мне хочется, чтобы нас увидели мои одноклассники. Чтобы нас увидела вся свита дуры Ирмы.
Мне хочется всем вокруг кричать о своих чувствах. Я улыбаюсь и гордо задираю голову, когда мы с Китом идем за руку на людях. Смотрите все! Я влюблена! И это чудесно! Я хочу, чтобы вы все об этом знали! Со мной рядом идет человек, которому я нужна! Теперь я не одна, нас двое.
Мы сидим на лавочке и едим мороженое, а потом забираемся на детскую горку и пускаем сверху мыльные пузыри.
Когда мы хотим остаться вдвоем, то поднимаемся на холм… Холм, на котором в детстве проводили столько времени. Здесь ничего не изменилось: все та же зеленая лужайка, узкоколейная железная дорога… Вот только вагонетка, стоящая на ней, стала еще более ржавой.
– Ну что, лезь внутрь, Пряничная девочка! – улыбается Кит. – Я прокачу тебя!
Под шум ветра и дребезжание ржавых механизмов я уезжаю в детство.
Мы ложимся на траву, Кит гладит меня по волосам. Гладит смешно, больше копошится в волосах, как будто ищет там жуков. Но мне все равно. Человек, в которого я влюблена, сидит рядом и гладит меня по волосам! Это волшебное чувство!
Он часто приходит ко мне под ночь – мне приходится в нетерпении ждать и, приоткрывая дверь, прислушиваться – смотрят ли родители свое дурацкое шоу или легли спать? А потом, когда телевизор умолкает и я слышу долгожданное хлопанье дверьми, беру плед и осторожно на цыпочках иду на улицу – Кит уже ждет меня там. Мы садимся на веранде, обнимаем друг друга, чтобы согреться. Шепчемся о всякой ерунде до самого рассвета. Ему нравится моя пижама с мышками. И то, что волосы распущены перед сном, а не убраны в косу.
Несколько месяцев проходят как в сказке.
Жаркое лето…
Я беру велосипеды – один свой и один у Вилли, – и мы с Китом едем куда глаза глядят – за холмы, к горизонту.
В парке покупаем воздушный шарик – пишем на нем наши имена и, забравшись на шахтный копер по вертикальной лестнице, отпускаем шарик в воздух.
Забравшись в вагонетку, наблюдаем закат, а потом смотрим на звезды.
Бегаем по полю и запускаем воздушного змея.
Когда жарко, устраиваем войнушку на территории заброшенной шахты – стреляем друг в друга из водяных пистолетов.
Плаваем в холодной реке до тех пор, пока не синеют губы.
Сырая осень…
У меня дома вместе печем блины – Кит так усердно машет сковородкой, переворачивая блины в воздухе, что залепляет один на потолок.
Пишем на листке бумаги наши желания и отправляем бутылку по реке.
Варим глинтвейн. Собираем пазл. Разбираем вещи после стирки. Гуляем пешком, каждый раз выбирая незнакомую дорогу. Идем в торговый центр – примеряем самые нелепые вещи, кривляемся и танцуем перед зеркалом и, конечно же, ничего не покупаем.
Со мной он часто молчит. Как будто боится сказать что-то не то…
Или будто всегда думает о чем-то. Вдруг замолчит на несколько минут, а потом ни с того ни с сего возьмет за руку да сожмет крепко-крепко… Бывает, что до боли. Но я терплю. Значит, так надо. Зачем это? Может, он боится, что я могу улететь? А иногда – опять же после традиционной задумчивости – вдруг развернет на себя резко. Погладит по волосам или пальцем проведет по лицу. И все так же молча. В глаза смотрит и как будто не верит, что я здесь. И что я реальная.
Мы влюблены – и ничего не замечаем вокруг. Когда идет дождь, мы не чувствуем сырости и холода и промокаем до нитки; прохожие, кутаясь в плащи, показывают на нас пальцем, а нам все равно.
Как будто вокруг нас мелом начерчен круг, и внутри него никогда не идет дождь. Все, что за пределами круга, не имеет значения. Плевать, что за ним мы снова окажемся по разные стороны баррикады и Кит будет моим врагом. Плевать, что Архип снова станет меня травить, а Кит будет стоять рядом и наблюдать.
Плевать. Все это – неважно.
Все, что снаружи, – неважно.
Внутри нашего круга всегда тепло и светит солнце.
– Что бы я выбрал – член или ноги?
Кирилл хитро смотрит на всех, закрывая карту ладонью и не показывая, какой стороной он положил ее – рубашкой или лицевой.
– Член – это рубашка…
Мы сидим дома у Игорька, играем в карточную игру, придуманную мальчишками, которую я не очень-то люблю. Но я быстро в нее втягиваюсь, и первая кладу на стол свою карту рубашкой вверх.
– Член! – говорю я.
– Член! – повторяет Ваня.
Один лишь Игорек, подумав немного, неуверенно говорит:
– Ноги?
И кладет свою карту лицевой стороной.
Кирилл убирает руку. Конечно же, карта рубашкой наверху.
– Ты что, дебил? – вспыхивает Кирилл. – Кто же выберет ноги, а не член? Без ног можно жить, а без члена – нет!
– Ну, может, ты хотел нас запутать? – Игорек все настаивает на своем.
– Ведущий не должен путать, должен правду говорить. А ты маленький дебил с маленьким членом. Еще не понимаешь, что никто не выберет ноги. Даже Хонюшка поняла, хоть у нее и нет такого устройства.
Все ржут, а мы с Игорьком дуемся.
Иногда с ними бывает тяжеловато – все-таки они очень грубые, но приходится терпеть.
– Давай забирай карты, щенявый!
Игорек забирает у всех карты. Его стопка сразу поднялась и стала больше, чем у всех.
– Хоня, твоя очередь!
Я тянусь к стопке.
– Туз, – показываю я карту, – туз это что у нас, убийства?
– Да, убийства.
У нас же нет общих знакомых! Кого же мне убивать?
Я напряженно думаю. Ах, нет… Общие знакомые имеются, к сожалению…
Я кладу карту и прикрываю ее ладонью.
– Кого бы я убила? Брыка или Архипа? Брык – рубашка…
Все присвистнули.
– Вот это вопросик!
– Брык! Никто не оставит в живых Брыка!
Игорек кладет карту рубашкой. Ваня повторяет за ним.
– Брык!
Я улыбаюсь.
Кирилл смотрит на меня серьезно.
– Ох, не люблю я эту твою улыбку, Хоня. Она всегда говорит нам «вы совсем меня не знаете». Но будем считать, что улыбки я не видел, поэтому кладу Брыка.
Очередная карта выкладывается рубашкой вверх.
Я показываю карту. Вверху – лицевая сторона. Это Архип.
– Ничего себе! Вот это прокол! Пацаны, она Брыка оставила в живых!
– Забирайте свои карты, – я улыбаюсь. Еще чуть-чуть, и я выиграю.
– Так нечестно! Никто не оставит в живых Брыка! Ты обманываешь!
Я мотаю головой.
– Она просто еще не целиком узнала Брыка! – усмехается Игорек. – Неполный контакт. Был бы полный, она ни за что не выбрала бы Архипа. Она просто не знает его так, как знаем его мы! Эх, наш прокольчик…
А я все еще улыбаюсь… А Кирилл в очередной раз смотрит на меня. Но уже серьезно.
– Ох, Хоня… Что-то ты от нас скрываешь…
– Ты водящий. – Я протягиваю Ване карту, тем самым переводя тему. – У тебя дама. Дама – это сиськи.
Мы заканчиваем круг и откладываем карты.
Кирилл глядит за окно:
– Дождь кончился. Айда на улицу?
– Чем займемся? – задаемся мы вопросом, выйдя из дома.
– Есть одна идея! – Кирилл хитро поглядывает на нас всех. – Никто не хочет покататься на аттракционах?
Все дружно кивают. Я не понимаю, что они имеют в виду, – Чертога не похожа на место, в котором вдруг спрятался целый парк аттракционов.
– Что за аттракцион? Что это? – от нетерпения подпрыгиваю я.
– Скоро узнаешь! – Мальчишки улыбаются и ведут меня куда-то. Мне остается только гадать – куда же меня ведут?
Идем вдоль карьера, издалека видим баржу – вражескую штаб-квартиру. Слышим голоса – враг на посту. Нужно идти осторожно, чтобы нас не заметили.
Ноги вязнут в сырой глине.
– Чем так пахнет? – спрашиваю я у Кирилла. – Запах чуть-чуть горький, как будто жарится миндаль.
– Так пахнет цианид. Ртуть, цианид и кислотные стоки – неизменные друзья золотодобычи.
После его слов запах кажется мне неприятным и даже отталкивающим.
Мы доходим до комбината – завода, где из руды добывают золото.
Там шумно – стоит гул оборудования и машин. Комбинат представляет собой грозное сооружение, состоящее из труб и больших чанов.
– В этих чанах цианируют золото, – объясняет Кирилл. – Руда, которая добывается здесь, очень бедная – в ней много разных примесей и очень мало золота. И чтобы вытащить его из руды, ее заливают раствором цианида. Золото растворяется в нем, а потом, чтобы выделить его из раствора, добавляют цинк. Цинк вытесняет золото, и само золото осаждается.
Слушать Кирилла очень интересно – была бы у меня под рукой тетрадь, я бы записала этот конспект.
Мы обходим комбинат с другой стороны.
Здесь горы руды, стоят самосвалы и экскаваторы. У водителей перерыв на обед – в расположенной неподалеку деревянной беседке они разворачивают банки и контейнеры с едой.
Куда мы пришли? Зачем?
Мальчишки ведут меня к небольшому экскаватору, стоящему за огромной горой из камней. Открывается дверь – из кабины высовывается… дедушка Кирилла. Как всегда ворчит и ругается на него за что-то. Его губы плотно сжаты и придают ему сердитый вид, но глаза выдают – очень уж они добрые.
– Деда, привет! Можно мы покатаемся? Ну, пожалуйста-пожалуйста!
– Сто раз уже катались! Сколько можно!
– Но Хоня тоже очень хочет, она никогда не каталась на экскаваторах!
Дедушка хмуро смотрит по сторонам, а потом на меня. Он знает обо мне – что я немка с «Голубых Холмов». Принимает нашу дружбу спокойно – хотя, может, и не одобряет, но виду не подает.
– Хорошо, Сверчок, в заднице сучок, – только не нуди. Бери в охапку свою маленькую фройляйн и пулей в кабину, пока никто не видит.
Кататься? На этом? Я с испугом рассматриваю огромного железного монстра, у которого вместо колес гусеницы.
Так вот что Кирилл называл аттракционом!
Забираюсь внутрь – садимся с Кириллом на одно сидение, занимаем каждый по половинке. Сильно пахнет топливом и ржавчиной.
Я никогда не сидела в экскаваторе, тут мне все непривычно – какие-то рычаги и джойстики вместо руля.
– Так, буду вспоминать… Я буду говорить, а ты делать. Что мы имеем? Два джойстика справа и слева, впереди – два рычага. А слева еще один рычаг, он отличается – видишь, он красный? Это рычаг блокировки. Первое, что делаем, – опускаем этот красный рычаг. Давай. Толкай его вперед.
Я пытаюсь выполнить указание, но, видимо, толкаю недостаточно сильно – Кирилл кладет сверху на мою руку свою (при этом сильно смущаясь и краснея) и вместе мы толкаем рычаг вперед.
– Так, с этим справились. Дальше даем обороты двигателю – видишь, справа колесико? Его надо покрутить на полный оборот. Тебе неудобно тянуться, я сам сделаю. Вот, прокрутили на полный ход. Так, а теперь запоминай: впереди два рычага отвечают за ходовую часть – если потянем за них, то поедем назад или вперед. Пока не трогаем эти рычаги, будем управлять только боковыми джойстиками. Если потянем левый джойстик вперед, у нас поднимется рукоять ковша, назад – опустится. Влево – то влево повернется вся платформа, если вправо – то платформа поедет вправо. Правый джойстик: если вперед, то опускается вся стрела, назад – поднимается. Влево – ковш закрывается, вправо – открывается. Теперь давай решим задачку – зачерпнем камней вон из той кучи и высыплем ее вон туда. Что для этого нужно сделать? Давай вместе. Клади руку на левый джойстик.
Кирилл вновь накрывает мою руку. Двигаем джойстик влево – платформа поворачивается в сторону кучи.
– Так, а теперь нужно сделать кое-что посложнее – нужно двигать левый и правый джойстик одновременно. Твоя задача – потянуть левый назад, чтобы опустилась рукоять. Я буду тянуть правый вперед, потом вправо – чтобы зачерпнуть кучу, потом влево, чтобы эту кучу удержать в ковше.
Мы проделываем эти действия – платформа поворачивается, стрела опускается, а ковш зачерпывает кучу.
– Отлично! Поднимай рукоять!
Я толкаю левый джойстик вперед. Потом, уже без подсказок – вправо, чтобы начала двигаться платформа.
– Молодчина! Схватываешь на лету!
Мы ставим новые задачки и без проблем решаем их. Ну все, приду домой и скажу: «Мама, папа, не нужна мне ваша школа, я решила – я буду водителем экскаватора».
– Так, а теперь – покатушки!
Ваня привязывает к зубцам экскаватора толстую ленту, делает из нее петлю и засовывает туда Игорька.
Игорек довольно улыбается и в предвкушении полета растопыривает руки в стороны.
– Я космонавт!!! – кричит он.
– Смотри! – говорит Кирилл. – Сейчас будет весело! Аттракцион «Центрифуга»!
Он поднимает стрелу, а потом поворачивает левый джойстик влево и тянет до упора – платформа начинает вертеться вокруг своей оси. Ковш набирает скорость. Лента натягивается, Игорька мотает по кругу с бешеной скоростью. Он визжит и машет руками.
Даже меня в кабине начинает мутить от такого вращения! Не представляю, как там держится Игорек!
Но судя по его визгу и смеху – ему нравится!
То же самое потом проделываем с Ваней. От подобного аттракциона я отказалась – но Кирилл уговорил меня просто покататься в ковше.
Я выхожу из кабины. Кирилл закрывает ковш. Вижу, как он с важным и напряженным от натуги лицом (конечно, он же отвечает за такой ценный груз в ковше!) тянет за джойстик – и меня поднимает высоко вверх! Дышать трудно – захватывает дух от волнения!
Кирилл хватается за ходовые рычаги, и экскаватор быстро едет вперед, бороздя кучи песка и камней. Меня сильно болтает в моем укрытии. Я вытягиваю в стороны руки и тихонько взвизгиваю от восторга. Это самый потрясающий аттракцион в мире!
Накатавшись вдоволь, мы отдаем игрушку хозяину – дедушка как раз закончил обедать.
Игорек смотрит на часы.
– Вот те на! Жабкой вам в дышло! Меня маменька с папенькой убьют. Я им ключи должен передать… Свои я где-то потерял, ихними пользуюсь. А они уже с работы вернулись… Кто со мной? Тут до Коробок недалеко… А может, все вместе пойдем? Сбегаем ко мне, а потом к Ваньку можно – у него дома никого нет…
Идея всем понравилась.
– Кирка! – кричит за спиной дедушка Кирилла. Мы оборачиваемся – он протягивает какие-то банки. – Сгоняй-ка к теть Зинке и отнеси ей эти банки – скажи, дядя Коля передал. Она в Лоскутках живет, дом самый ближний – там еще береза растет.
– Придется разделяться, – говорит Кирилл, забирая банки. – Хоня пускай со мной сходит, а вы – к Игорьку, потом к Ваньку. А мы тогда сразу к Ваньку подвалим – вы нам там кашки сварите, что ли, а то желудок сейчас селезенку сожрет да печенью закусит.
– Вы там осторожней… Вам совсем рядом с баржей проходить придется. Как мышки идите, никому не попадитесь. – Игорек беспокоится за нас.
– Хорошо, мамочка, будет сделано.
Мы разделяемся: Ваня с Игорьком огибают карьер слева, а мы справа. До Лоскутков добираемся без проблем – тетя Зина на обратную дорожку набивает нам карманы каменными пряниками и вставляет нам в рты по моченому яблоку.
По дороге назад жуем пряники и яблоки, я расспрашиваю Кирилла о его дедушке. Какой он? Что любит делать? О чем они разговаривают поздними вечерами?
Кирилл нехотя отвечает:
– Если честно, я плохо знаю собственного дедушку. Мы нечасто болтаем по душам… Ты знаешь, просто как-то не получается душевно поговорить с человеком, который постоянно называет тебя мозговой опухолью и прыщом на заднице. Но я знаю, что он меня любит. Любит, в отличие от матери, которая… Бросила меня и уехала отсюда. А дедушка не бросил. Но с ним бывает сложно… Он сейчас очень много работает, чтобы оплатить мое обучение. Работает почти без выходных. Мечтает когда-нибудь отправиться к морю, погреть старые косточки. Он ни разу не был на море. Очень надеюсь, что когда буду работать там, у вас, на нефтедобыче, то сумею накопить ему на отпуск. Отправлю его на юг… Ты когда-нибудь была на море, Хоня?
– Была… И много раз. Я не очень люблю такое море, когда на нем отдыхают. Мне там жарко. Море должно быть холодным – таким, чтобы плавали льды. Мечтаю побывать на северных морях…
– Правда? А я вот хочу на теплое море. Такое, которое в фильмах показывают. И которое на плакатах рисуют – чтобы было голубое-голубое, а песок – белым. Хочу сидеть под пальмой и пить сок из кокоса через трубочку… Вот черт! Беги, Хоня!
Я слишком медлю – тяжело перестроиться от спокойных мыслей о море к побегу… Бежать? Зачем? Впереди никого нет…
– Они сзади!
Ноги соображают быстрее – мозг еще задает глупые вопросы, а ноги уже несут меня вперед.
Видимо, мы так увлеклись разговором, что не заметили, как подошли слишком близко к барже.
Я не очень-то волнуюсь за себя – ведь там будет Кит, он снова что-нибудь придумает… Он спасет меня. А вот Кирилл… Но я знаю, что главная цель Архипа – это я. Он погонится за мной. Так что у Кирилла будет шанс убежать…
Я бегу с довольно позитивными мыслями. Сейчас я встречу Кита, он поцелует меня и скажет, куда мне бежать. Мы с Кириллом убежим, а потом пойдем в гости к Ване – они наверняка сейчас готовят что-то поесть. За едой будем со смехом обсуждать, как в очередной раз оставили Архипа с носом.
Берег у карьера затоплен, я бегу по лужам, зарываясь ботинками в буро-зеленую грязь, из-под ног во все стороны летят брызги. Наверное, штаны сильно запачкались – дома у Вани надо привести себя в порядок.
Сзади слышу шаги – там не меньше двух человек. Архип и Кит. Кит! Я чувствую, что он там.
Правая нога скользит по влажной поверхности – я теряю равновесие. Ноги летят вперед, а тело заваливается назад.
Я плашмя падаю на спину, больно ударяюсь головой о землю. Перед глазами плывут черные точки, из легких вышибает воздух. Тошнит. Я не могу пошевелиться. Медленно дышу, смотрю вверх, на мрачные серые тучи.
– Ну, здравствуй, девочка-мокрица, – я слышу самый отвратительный голос в мире. – А я уже совсем заждался.
Надо мной нависает фигура. Фигура человека, которого я ненавижу. И который ненавидит меня.
– Кит, где ты? – шепчу я.
– Что ты там мелешь, мокрица? А ну вставай!
Чьи-то руки вцепляются мне в куртку. Меня рывком поднимают на ноги.
Я со страхом вглядываюсь в чужие лица, пробегая глазами от одного к другому.
Я ищу. Ищу и не нахожу. Чем больше лиц я осматриваю, тем сильнее ощущаю внутри страх. Даже не страх. Панику.
Архип стоит совсем рядом. Злобное лицо, стеклянные глаза, на губах мерзкая победная усмешка.
– Мы не ожидали сегодня такую важную гостью! И приятно удивлены. Пойдем, мокрица, мы покажем тебе наш дом. Эй, Галахад, веди Бобра!
Архип с силой сжимает мне плечи и рывком тянет в сторону.
– Нет! – выкрикиваю я и пытаюсь вырваться. Я кусаю его за руку, ударяю ногой в голень. Он кричит и выпускает меня – я рвусь с места. Но что-то не пускает меня – кто-то резко хватает меня за капюшон. Воротник душит – я хочу схватить ртом воздух. Хриплю.
– Дрянь!
Архип накидывается на меня и ударяет по лицу. Я сгибаюсь пополам, хватаюсь руками за нос. Будто злобная собака вцепилась в лицо острыми зубами – настолько сильна эта боль. Я убираю руку – на ней кровь.
– А ну вставай! И только попробуй дернуться – второй раз будет больнее.
Меня ведут на баржу.
Скулы и нос болят от удара – я больше не сопротивляюсь. Боль мигом лишила меня всей моей смелости.
Мучает страх неизвестности – что будет там, на барже? Что меня ждет?
Справа от меня ведут Кирилла, он весь в грязи и царапинах – пытался сопротивляться…
Я смотрю вокруг, на злобные лица Feind. Это даже не лица, а маски. Маски с гримасами ненависти и агрессии. И вдруг я остро осознаю, что все это – настоящее. Это больше не детская игра в догонялки, где один убегает, а второй ловит. Все, что было до сегодня, – лишь шутка. Мне везло, как же мне везло… И у меня был Кит. Кит, который всегда меня спасал. Боже, Кит, где ты? Приди ко мне, умоляю. Я обещаю, что перелезу за забор и больше никогда не приду в Чертогу. Только, прошу, спаси меня, Кит-Wal. В последний раз.