Аркадий и внучка звонаря
Грунтовая, разбитая грузовиками дорога привела в незнакомые места и внезапно оборвалась у распаханного поля. Из машины вышел молодой человек лет двадцати пяти. «О чём я думал?» – сокрушался он, осматриваясь.
– Деревня Звездино, – прочёл он указатель и взглянул туда, где за шеренгами пирамидальных тополей пряталась часовня с колоколенкой. «Ух, ты! Красота-то какая!» – восхитился он и решительно направился пешком через поле, чтобы забраться на колокольню и с её высоты оглядеть окрестность. Для этого ему пришлось преодолеть перепаханное поле и лесополосу, чтобы выйти к махонькой площади с колоколенкой и часовней.
Площадь оказалась деревенской окраиной, полуразрушенная часовня – складом для сена, а звонница была лишена колоколов.
Стоя на самом верху колокольни, молодой человек широко расставил руки и, полной грудью вдыхая ветер, хмелел и с наслаждением взирал на закатное небо. Задрав голову верх, он закружился вместе с небом и деревянным настилом, качнулся, и потерял равновесие. Но вопреки закону притяжения, он полетел не вниз, на землю, а куда-то вверх. В манящие алым светом небеса.
Тоненький смешок за спиной тут же перевернул всю жизнь молодого человека вверх тормашками. Он лежал на деревянном настиле колокольни, а карусель, запущенная в голове, всё ещё продолжала кружиться. Сквозь смеженные веки ему показалось, что он увидел лицо Ангела, а когда открыл глаза, над ним склонилось премилое личико девочки с нимбом венка из ромашек на собранных в узел русых волосах. На ней был лёгкий деревенский сарафан, в руке босой «Ангел» держал туфли.
– Ты кто? – спросил парень, потирая ушибленный затылок.
– Больно? – вместо ответа участливо поинтересовалась девушка, которая всё ещё рассматривала незнакомца. Он был, и впрямь, похож на принца из восточных сказок. Красивое, библейское лицо, чёрные, несколько вьющиеся волосы, ямка на подбородке…
– Что ты тут делаешь? – туго соображал Аркадий.
– То же, что и ты, – улыбнулась она, протягивая свободную руку и помогая Аркадию подняться, – слушаю небо. Я внучка звонаря.
Аркадий медленно встал на ноги. Голова ещё кружилась. Она положила ему руку на затылок и боль немедленно улетучилась
– Спасибо, – кивнул он смущенно. Девушка в ответ лишь хихикнула.
– Что-то не так? – Аркадий оглядел себя.
– Нет-нет, не обращайте внимания, – сказала девушка и залилась звонким хохотом. Успокоившись, она произнесла: – Вам ведь и вправду – лучше?
– Намного.
– Простите, – сказала девушка, поправляя чёлку. – В том, что случилось, наверное, и моя вина.
– Нет! – поспешно возразил Аркадий. – Не извиняйся. Знаешь, я тебе даже очень рад.
– Человек не можете радоваться тому, что приносит боль, – сказала девушка. – Вы ушибли затылок. Я вам очень-очень сочувствую… правда… Просто мне кое-что показалось смешным. Понимаете?
– Нет.
– Я сколько помню себя, ни дня не проходило, чтобы я не появлялась здесь. Смотрела на небо, на заходящее солнце… на звёзды и луну… мечтала… кружилась, как вы… сочиняла сказки.
– Ну да, Алые паруса, там… Грей…
– Вы угадали. Я действительно мечтала о принце. Это плохо?
– Нет, нормально. Девчонки всегда мечтают о принцах. Ведь вы все в душе – принцессы.
– Да, – согласилась «принцесса», – я ничем не отличаюсь от других девочек и тоже мечтаю о принце, о том, что он когда-нибудь явится в мою деревню, взойдёт на колокольню, и под нею увидит меня…
– Красиво, – улыбнулся Аркадий, – и что тут смешного?
– Смешно, – смущённо произнесла она, – что именно от вас я ожидала взгляда вниз, на землю, на меня. А вы упрямо глядели в небо и не хотели меня замечать.
– Ага! – улыбнулся Аркадий. – Значит, я на роль принца уже не подхожу?
– Напротив, – очень серьёзно произнесла девушка, – когда вы задрали подбородок к небу… – она потупила взгляд и заставила себя замолчать.
От неё веяло простором и провинциальной чистотой церковного воспитания. Он думал, что задал ей невинный вопрос, а её щёки пылают огнём.
Девушка села на ступеньку, в смущении уткнула лицо в колени, и в полной тишине просидела несколько минут. Аркадий даже подумал, а не заснула ли она? Но она подняла голову, и он увидел, как её глаза светились счастьем. Аркадий улыбнулся ей, испытывая неизвестное до сих пор чувство, когда забываешь, что ты умеешь дышать, а сердце замирает от восторга и уже никуда не торопится.
– Аркадий, – представился он, протягивая руку.
– Очень приятно, – улыбался «Ангел», так и не называя своего имени.
Аркадий присел рядом. Он вдруг услышал, как громко стучит его сердце. Оно билось гораздо усердней, чем обычно. Аркадий заглянул в девичьи глаза.
Солнце спряталось за сопки. Стемнело, девушка вдруг замерла и слегка наморщила лоб. Она закрыла глаза, покачиваясь из стороны в сторону.
– Что ты делаешь? – Спросил Аркадий, а девушка, приложив палец к губам, сказала односложно:
– Слушаю.
Аркадий прислушался и тоже закрыл глаза, а девушка добавила:
– Слушай своё сердце, своё дыхание, слушай небо, слушай колокола.
– Как это? – удивился Аркадий, ощущая волнение. – Ведь колоколов-то здесь нет?
– Это так, – вздохнула она, открывая глаза. – Колоколов нет, но вот, скажем, для дедушки моего – они есть. Он помнит их и то, как в это время они говорили с Богом. Дедушка говорит, что колокола всё время звучат в нём, а когда перестанет их слышать, то умрёт.
– А что ты слышишь? – спросил Аркадий. – Бога слышишь? – он зачем-то глянул вниз, где на незнакомой площади, прямо под колокольней лежал он сам в луже крови. И не успел Аркадий испугаться, как снова оказался на колокольне. Его руки дрожали, изо всех сил сжимая перила, а за спиной о чём-то продолжала говорить очень странная девушка. Увиденное ошеломило его.
– Мой дедушка всю жизнь состоит при часовне да при этой колоколенке. Сперва звонарём служил. Тогда и слышал Бога. А когда часовню превратили в склад, он остался работать сторожем при нём, – тогда и оглох. Вообще-то он прикидывается, чтобы люди не мешали ему слушать небо. А я сирота. Когда мама умерла, он стал заботиться обо мне, учил, воспитывал. Бога я пока не слышала. Зато слышала что-то другое, – она присела, улыбнулась и склонила голову набок.
– Что же это «что-то другое»? – спросил Аркадий, глядя на девушку, едва справляясь с новой волной полуобморока.
Его сознание снова и снова устремлялось вниз, на каменную площадь, где он снова оказывался лежащим в крови. Но каждое новое видение неизменно заканчивалось тем, что он снова оказывался рядом с неизвестной девушкой. Очень притягательной.
Аркадий сел на верхнюю ступеньку винтовой лестницы, спиной к перилам. Его колени дрожали. Внучка сторожа присела рядом, спустив ноги в пролёт. Сквозняк задрал её ситцевый сарафан. Она ловко поймала подол, подоткнула под себя и, освободив руки, положила их на голову Аркадия, едва касаясь места ушиба. Самочувствие Аркадия немедленно улучшилось, а девушка продолжала держать над его головой руки и, глядя куда-то за чернеющий горизонт, сказала:
– Иногда, – её губы чуть растянулись в кроткой улыбке, – я слышу голос Небесного Иерусалима. Он зовёт меня к себе. По ночам я мечтаю о нём…
Головокружение оставило Аркадия. Исчез и звон в ушах. Заметно повеселев, он спросил:
– Ты никогда не была Иерусалиме?
– В Иерусалиме?! – расхохоталась девушка. – Я никогда не оставляла дедушку, всю жизнь прожила в Звездино, и дальше нашего сельпо – ни ногой.
– Круто! – оценил Аркадий, и неожиданно даже для себя, предложил:
– А давай, я отвезу тебя в Иерусалим!
Вопрос заставил девушку взглянуть на Аркадия несколько другим взглядом, который, казалось, старался проникнуть в самое сердце Аркадия, в самую душу!
– А что? – взволнованно заговорил он. – Мои предки родом из Иерусалима, да и родители там уже несколько лет. Словом, предлагаю: поехали жить в Израиль!
– Как это? – насторожилась девушка.
– Как муж и жена! – испуганно выпалил Аркадий.
– Как муж и жена?
– Ты не согласна?
– А разве вы берёте меня в жёны? – спросила она.
– Типа того.
– Типа того! – фыркнула она. – Вы ведь даже не знаете моего имени! Типа того…
– Да! – Повысил голос Аркадий. – Я беру тебя в жёны. А имя… имя скажешь, если согласишься.
Девушка медленно встала, не сводя с новоявленного жениха округлившихся глаз. А он, боясь, что не сможет передать ей весь восторг, переполняющий его душу, быстро произнёс:
– Ты очаровала меня, милая, излечила, околдовала. Я хочу быть с тобой всю жизнь – и в радости, и в горе, и в старости.
Она повернулась к нему спиной, шагнула, а потом побежала к лестнице.
– Постой! – крикнул он, когда её голова готова была скрыться в лестничном проёме. – Так ты согласна?!
– Приходи завтра на свидание – узнаешь! – крикнула девушка, исчезая.
– Дедушка! – закричала она, вбегая в дом.
– Мария! – воскликнул высокого роста старик, склоняясь, чтобы обнять внучку. – Машенька.
– Дедушка! Он нашёл меня!
– Кто тебя нашёл?! – спросил старый звонарь и выпрямился во весь свой могучий рост, беря в руки палку.
– Ну, какой же ты у меня непонятливый! Меня нашёл ОН, дедушка, ОН – принц.
– Какой ещё такой принц, Машенька?
– Из сказки…
– Да кто он, твой принц, сердечко моё? – тяжело выдохнул дед, крестясь.
– — Только что он был на колокольне! – вилась вокруг деда Маша. – Он позвал меня в Иерусалим! Дедушка! Может, это судьба? Разве ты не предупреждал меня, что так должно будет случиться?
– Ай-ай-ай, – запричитал старик, понимая, что случилось непоправимое. – А я-то и не понял, чего это Велимирушка так забегал! А он беду почуял. Раньше меня почуял. Раньше, чем я, старый, почуял радость… Ну, ничего, внученька, радость и беда – две стороны нашей жизни. Не зная одной, не оценишь другую, – дед Аникей нежно погладил внучку по голове, и поцеловал в лоб: – Я хочу видеть этого Иерусалимского гостя!