Глава 2
Музей старого Петербурга
2.1. Создание Музея старого Петербурга
Музей старого Петербурга, созданный Обществом архитекторов-художников, представлял другой тип городского музея. Непосредственное влияние на формирование его профиля оказала деятельность Общества архитекторов-художников по охране архитектурных памятников Петербурга.
Общество архитекторов-художников оказалось первым, поставившим задачу охраны архитектурных памятников Петербурга, а вместе с ней в целом памятников XVIII–XIX вв. Оно возникло в 1903 г. как благотворительное: для поддержки выпускников Академии художеств. Задача охраны памятников в его деятельности появилась два года спустя, однако надо отметить, что ни в одну из редакций Устава организации она внесена не была.
В марте 1905 г. на заседании Общества архитекторов-художников обсуждались способы охраны архитектурных памятников Петербурга. Первостепенное внимание было обращено на объекты, которым угрожала перестройка. Учитывая свои возможности, как организации, существующей на общественных началах, Общество архитекторов-художников пыталось определить для себя меры, которые оно способно было провести в жизнь. Поэтому на заседании было решено наладить работу по сохранению «хотя бы в чертежах» «выдающихся построек далекого прошлого» [207].
Для осуществления поставленной задачи Общество архитекторов-художников обратилось к Академии художеств, которая ежегодно выделяла определенную сумму на «снятие с натуры лучших образцов отечественного старинного зодчества», с просьбой выделить часть этой суммы на обмеры зданий в Петербурге. Академия художеств пошла навстречу и выделила 500 руб.[208]
С 1905 г. вплоть до 1907 г. Общество архитекторов-художников по составленному им списку, в который входили памятники Петербурга и его пригородов, проводило обмерные работы[209]. С 1907 г. форма фиксации памятников изменилась. Обмеры стали практиковаться реже, в основном они были заменены фотофиксационными работами. Как более быстрый и дешевый способ, новый вид фиксации позволил Обществу архитекторов-художников значительно расширить перечень архитектурных памятников Петербурга [210].
8 марта 1907 г. Общество архитекторов-художников создало Комиссию по собиранию материалов по истории русской архитектуры XVIII и начала XIX в., которая 5 апреля была переименована в Комиссию по изучению и описанию старого Петербурга. Как объясняли сами создатели, это название являлось «более отвечающим задачам комиссии»[211]. Созданная комиссия, как и само Общество архитекторов-художников, ограничивало свою деятельность по охране памятников границами Петербурга, несмотря на то, что в объявлении об учреждении комиссии, опубликованном в журнале «Старые годы», говорилось о том, что в планах общественной организации стоит задача охраны памятников на всей территории России[212].
Прежде чем переходить к описанию процесса создания Музея старого Петербурга, следует отметить, что говоря о Комиссии старого Петербурга и Музее старого Петербурга, исследователи порой не учитывают исторически сложившегося предназначения такой формы как комиссия. Как известно, создание комиссии для решения какой-либо задачи или контролирования определенного вида работы или в качестве исполнительного органа было общепринятой формой деятельности как государственных органов, так и общественных организаций[213]. Поэтому комиссия чаще всего была временным формированием и после выполнения поставленной задачи прекращала свою деятельность. Обществом архитекторов-художников в разное время были созданы Комиссия по улучшению быта строительных рабочих, Комиссия для зарисовки памятников старины, Комиссия Музея допетровского быта. Еще более показательны для иллюстрации временного характера работы комиссий создание их для решения краткосрочных задач: Комиссия к охранению Инженерного замка, Комиссия по обмеру и фотографированию здания старого гостиного двора на Васильевском острове, Комиссия по вопросу о застройке Тучкова буяна. Их названия сами говорят о поставленных перед ними задачах.
Учреждение Комиссии старого Петербурга также связано с решением конкретных задач: фотографирование памятников архитектуры Петербурга, их изучение и описание, охрана памятников от уничтожения, переделок, порчи и забота о поддержании их первоначального исторического вида[214]. В протоколе первого заседания Комиссии старого Петербурга были записаны причины ее создания: «Небольшой кружок лиц, <…> которые делали неоднократные попытки спасти тот или иной из уничтожаемых памятников и который раз при этом терпели неудачу в возможности без приведения в жизнь <…> особых узаконений для охраны памятников искусства бороться своими силами со злом, решили, по крайней мере, хотя в изображениях путем фотографирования сохранить то, что уцелело»[215].
В общем перечне задач Комиссии старого Петербурга сохранение архитектурных памятников от уничтожения и искажения было записано, но основной своей функцией она считала создание архива изобразительных материалов. Подтверждает это составленный в первые же месяцы список памятников архитектуры, подлежавших фотографированию. Таким образом, задача была не только сформулирована, но и намечен план работ.
В отличие от комиссии, музей – постоянное учреждение. Уставом Общества архитекторов-художников было определено, что в процессе его деятельности могут появиться филиальные учреждения. Из таковых Уставом 1903 г. было заложено учреждение библиотеки, о музее речи пока не шло. Следующий Устав был утвержден 25 февраля 1908 г., но музей не был внесен в текст, хотя к тому времени решение о его создании было принято. И только в Уставе, утвержденном 15 марта 1909 г., появилось упоминание о музее.
Председатель Общества архитекторов-художников П. Ю. Сюзор писал, что идея создания Музея старого Петербурга возникла в ходе проводимых охранных мероприятий, которые выражались в обмерах и сборе всякого рода данных и материалов[216]. А протокол одного из заседаний Комиссии старого Петербурга свидетельствует: «Первая мысль о музее возникла в голове А. Н. Бенуа, а мож[ет] быть, Курбатова, Фомина или князя Аргутинского. Но мысль эта носилась в воздухе. Общество арх[итекторов]-худ[ожников] живо откликнулось на это дело, и решено было немедля поручить Комиссии старого Петербурга осуществить эту идею и поручить первоначальную организацию этого дела И. А. Фомину»[217].
В. Я. Курбатов, один из инициаторов создания Музея старого Петербурга, мысль о его создании приписывал себе. Из его автобиографических записок следует, что, делая доклады по архитектуре Петербурга на заседаниях Общества архитекторов-художников, он неоднократно останавливался на теме разрушения архитектурных памятников. Необходимость их охраны привела к замыслу о создании музея, который бы собирал архитектурные детали, остававшиеся от «невежественных» ремонтов[218]. Если иметь в виду, что первые статьи В. Я. Курбатова по архитектуре Петербурга, написанные на основе лекционного материала, появились в журнале «Зодчий» в 1906 г. [219], то приблизительно к этому времени могло относиться его предложение о создании музея.
Впервые упоминание о Музее старого Петербурга обнаруживается в письме В. Я. Курбатова к И. А. Фомину, которое датировано 9 мая 1907 г.: «На Можайской ул. надстраивают дом, он уже в лесах, нельзя ли заставить архитектора сфотографировать и, если можно, сохранить на доме фризы, а если нельзя, то куски для “Музея стар[ого] Петерб[урга]”»[220]. Тон письма свидетельствует, что через два месяца после создания Комиссии по изучению и описанию старого Петербурга разговор о музее велся, как о деле уже решенном.
Трудно сказать, каковы были планы инициативной группы Общества архитекторов-художников по осуществлению организационного процесса, и как долго он мог продолжаться, если бы не одно обстоятельство.
Поводом для объявления о решении создать Музей старого Петербурга могло послужить распоряжение администрации Академии художеств о выселении из его здания частных обществ и кружков, информация о котором была опубликована в «Петербургской газете»[221]. Через два дня после этой публикации в той же газете появилась заметка «Проект Музея старого Петербурга», в которой Общество архитекторов-художников объявляло о своем намерении создать музей[222].
Как известно, Академия художеств оказывала поддержку общественным организациям художественного направления. Так, Обществу архитекторов-художников при канцелярии Академии художеств был выделен стол для делопроизводственных нужд, а для своих собраний оно пользовалось залом академического совета[223]. В связи с выселением из здания Академии художеств председатель Общества архитекторов-художников П. Ю. Сюзор для проведения собраний Комиссии старого Петербурга и устройства Музея старого Петербурга предоставил помещение в своем собственном доме. И уже следующее заседание комиссии (в декабре 1907 г.) состоялось «во временном помещении вновь основанного Музея старого Петербурга в доме графа П. Ю. Сюзора» [224]. Вскоре Общество архитекторов-художников «признало полезным для дальнейшего развития музея и возможного участия в нем частных лиц выделить его в особое филиальное учреждение»[225] и приступило к разработке Положения о Музее старого Петербурга.
Итак, первоначальной задачей Комиссии старого Петербурга являлось создание фонда документальных и изобразительных материалов, задача, которую выполняют архивы и музеи. Затем перед комиссией была поставлена дополнительная задача: на базе собранных ею материалов создать музей и передать ему задачу Комиссии старого Петербурга. Об этом можно судить по отчету Музея старого Петербурга за 1910 г.: «Проявляя свою деятельность как орган, сохраняющий в документах те старинные здания, сохранение которых в натуре не представляется возможным, музеем были намечены дома, подлежащие сломке весною прошлого года <…>. Здания были сняты (как снаружи, так и внутри), и [снимки] пожертвованы в музей»[226].
Упоминание об учреждении музея как новой задачи Комиссии старого Петербурга в его документации встречается один раз: в протоколе заседания от 12 декабря 1907 г.[227], т. е. уже после появления заметки «Проект Музея старого Петербурга». Об этом говорится также в справках П. П. Вейнера (1913 г.)[228] и П. Ю. Сюзора (1914 г.)[229]. Но их можно рассматривать уже как подведение итогов деятельности общества, комиссии и музея.
С другой стороны, не стоит игнорировать упоминавшееся свидетельство В. Я. Курбатова о том, что мысль о музее возникла еще до создания Комиссии старого Петербурга и высказана она была в связи с задачей сохранения архитектурных деталей, которые являются типом музейного хранения. Таким образом, мысль о создании музея, которая «носилась в воздухе»[230], обрела свое воплощение именно в связи с собиранием и хранением предметов, а не документов.
Несмотря на единство задачи, Комиссия старого Петербурга и Музей старого Петербурга были разными образованиями, различавшимися периодами деятельности, о чем свидетельствует их делопроизводственная документация. Публикация архива Комиссии старого Петербурга и Музея старого Петербурга дает наглядное представление об этом[231]. В течение 1907 и 1908 гг. деловая корреспонденция шла от лица Общества архитекторов-художников или Комиссии старого Петербурга на их фирменных бланках. Подписывали письма П. Ю. Сюзор, как председатель Общества архитекторов-художников, И. А. Фомин, как секретарь Комиссии старого Петербурга. Последнее письмо в адрес Комиссии старого Петербурга датировано 2 июня 1909 г.[232], июнем помечено также письмо, отправленное от имени Комиссии старого Петербурга[233].
Более поздней корреспонденции Комиссии старого Петербурга не обнаружено. Первое письмо на бланке Музея старого Петербурга датировано январем 1910 г.[234], т. е. после утверждения Положения о Музее старого Петербурга.
Разработанная для служебных бланков и конвертов Комиссии старого Петербурга специальная «марка» стала также логотипом Музея старого Петербурга. Произошло это потому, что, объявленный в апреле 1907 г. конкурс на рисунок «марки»[235], завершился в январе 1908 г.[236], когда решение об учреждении музея было уже принято. Сохранились бланки для писем и служебные конверты, на которых один и тот же логотип сопровождается названиями и Комиссии старого Петербурга, и Музея старого Петербурга. Конечно, единая символика должна была говорить о преемственности задач.
Содержание делопроизводственной документации дает представление о различии в деятельности комиссии и музея. Исходящая и входящая корреспонденция Общества архитекторов-художников и Комиссии старого Петербурга касалась вопросов охраны памятников и комплектования музея. В делопроизводственной документации не обнаружено ни одного письма от имени Музея старого Петербурга, в котором бы упоминались вопросы охраны памятников, найдены только документы, речь в которых идет о пополнении его коллекций.
Анализ публикаций журнала «Старые годы»[237] также свидетельствует о различном назначении и различных периодах функционирования этих учреждений. В 1907 и 1908 гг. на страницах журнала печатались заметки о деятельности Комиссии старого Петербурга. Начиная с 1909 г. упоминания о ней исчезли, но появились заметки о музее. Особенно наглядное представление об этом дает аннотированный хронологический указатель содержания знаменитого петербургского издания «Старые годы» за весь период его существования[238].
После завершения работы Комиссии старого Петербурга по созданию музея вопросы охраны памятников сосредоточились непосредственно в Обществе архитекторов-художников. Причем надо отметить, что Общество архитекторов-художников занималось просветительским и популяризаторским аспектами в области охраны памятников. С появлением своего печатного органа – «Архитектурно-художественного еженедельника» – публикации о деятельности общества в области охраны памятников перекочевали из журнала «Старые годы» в это периодическое издание. Составлением реестра памятников и реставрационными работами стало заниматься созданное в 1909 г. Общество защиты и сохранении в России памятников искусства и старины. Оно взяло на себя ранее выполняемую Обществом архитекторов-художников регистрацию памятников Петербурга, создав комиссию, которую возглавил архитектор А. П. Аплаксин[239]. В свою очередь, Общество архитекторов-художников продолжало проводить отдельные фиксационные работы. Так, например, работы по обмеру и фотографированию здания старого гостиного двора на Васильевском острове выполнялись специальной комиссией Общества архитекторов-художников, которая также осуществила отбор архитектурных деталей для передачи в Музей старого Петербурга[240]. За Музеем старого Петербурга остались исключительно музейные функции. Такое же восприятие Музея старого Петербурга обнаруживали и другие общественные организации. Например, когда Общество защиты и сохранения в России памятников искусства и старины прилагало усилия к сохранению дома Адамини, оно высказало пожелание, чтобы в случае перестройки здания все его художественные украшения были переданы в Музей старого Петербурга[241].
12 декабря 1908 г., через год после официального объявления о намерении создать Музей старого Петербурга, был утвержден уставной документ – Положение о Музее старого Петербурга. Первые выборы дирекции и совета Музея старого Петербурга состоялись 7 октября 1909 г.[242] По этому поводу А. Н. Бенуа опубликовал статью в газете «Речь», где говорилось, что именно с этого момента можно считать, что музей зажил собственной жизнью[243].
Организационное устройство Музея старого Петербурга было типичным для общественной организации дореволюционного периода. Совет Музея старого Петербурга включал почетных, действительных членов и сотрудников. В штат сотрудников входили: председатель П. П. Вейнер (он практически сразу же заменил избранного первоначально А. Н. Бенуа), заместители председателя B. Н. Аргутинский-Долгоруков и И. А. Фомин, секретарь Н. Е. Лансере и хранитель А. Ф. Гауш[244].
Программа Музея старого Петербурга его организаторами выработана не была. Имеется несколько общих замечаний о том, что Музей старого Петербурга стремился к модели исторического городского музея «Карнавале» в Париже[245], определеннее всего прозвучавших в статье А. Н. Бенуа[246].
Причину отсутствия программы Музея старого Петербурга следует усматривать, прежде всего, в общественном характере музея. Если для учреждения музея при городском общественном управлении разработка программы требовалась для того, чтобы заложить в общегородской бюджет необходимые для его функционирования средства, то для музея общественной организации первостепенное значение имел уставной документ, разрешавший саму деятельность. По мнению А. Н. Бенуа, «в зачаточный свой период» музей не нуждался в больших средствах[247]. Подобный взгляд мог распространяться и на программный документ.
Профиль Музея старого Петербурга стал определяться в ходе его деятельности, основной составляющей которой являлось комплектование. Целенаправленно собирались фиксационные материалы, графические и живописные произведения, архитектурные детали. В результате сложился принцип комплектования, определивший художественно-архитектурный профиль музея.
Наряду с этими материалами стали комплектоваться предметы историко-бытового характера. Как говорили учредители, в музее стали появляться предметы, которые представляли не только «красоту старого Петербурга», но и «поэзию быта старого Петербурга» [248].
Собирательская деятельность Комиссии старого Петербурга, а затем Музея старого Петербурга была активной, а пути поступления предметов различными.
Прежде всего, в помещение Музея старого Петербурга были перемещены собранные Комиссией старого Петербурга материалы. Затем в музей стали поступать детали перестраиваемых сооружений Петербурга. Например, осенью 1907 г. Комиссия старого Петербурга обсуждала возможность сохранения старой решетки на перестраиваемом Михайловском мосту и поручила Л. Н. Бенуа и И. А. Фомину переговорить с гласным Думы, членом Трамвайной комиссии Н. Н. Перцовым о такой возможности[249]. Добиться этого не удалось, и в январе 1908 г. Н. Н. Перцов передал часть старой решетки Михайловского моста в музей[250]. От архитектора Л. А. Ильина и Н. Н. Перцова поступили архитектурные детали Пантелеймоновского цепного моста, Комиссия старого Петербурга добилась передачи в музей отдельных деталей дачи Строганова[251]. Вскоре после помещения в «Петербургской газете» объявления о создании Музея старого Петербурга его учредителями в качестве своеобразной презентационной акции были сделаны первые крупные пожертвования[252].
Комиссия старого Петербурга стремилась вызвать пожертвования от частных лиц, различных правительственных и общественных учреждений, в связи с чем практиковала разные формы обращений. Во-первых, в журнале «Старые годы» публиковались объявления-призывы. Затем Комиссия старого Петербурга подготовила листовку к архитекторам и подрядчикам строительных работ, которая призывала передавать декоративные и архитектурные фрагменты ремонтируемых зданий в дар музею. Текст был отпечатан типографским способом, и листовка рассылалась различным ведомствам и учреждениям[253]. Было также подготовлено объявление, в котором любителей-фотографов просили жертвовать фотографии зданий и видов Петербурга[254].
В отдельных случаях Общество архитекторов-художников и Комиссия старого Петербурга обращались непосредственно к архитекторам, руководившим реставрационными работами, к ведомствам, которым принадлежали подвергавшиеся ремонту и перестройке здания. В качестве примеров можно привести целый ряд писем: к городскому голове Н. А. Резцову с просьбой передать музею снятые в здании городской больницы для душевнобольных двери[255], архитектору В. Ф. Свиньину с просьбой передать снимки интерьеров Михайловского дворца, сделанные до перестройки под Музей императора Александра III, в Вольное экономическое общество с просьбой пожертвовать люстры из дома Головачевой, о передаче деталей дачи Строганова, предметов убранства театра Таврического дворца[256].
Положением о Музее старого Петербурга было определено, что средства на его содержание и развитие будут складываться из ежегодных ассигнований Общества архитекторов-художников, субсидий правительственных и общественных организаций, частных пожертвований, продажи издательской продукции, платы от организации выставок, лекций, концертов, экскурсий, аукционов и других мероприятий, устраиваемых в пользу Музея старого Петербурга. Это подтверждается сохранившимся денежным отчетом Музея старого Петербурга за 1912 г. Приход составили членские взносы (410 руб.), пожизненный взнос от Д. И. Толстого (100 руб.), доход от лотерей (2 500 руб.), проценты от капиталов за 1912 г. (62 руб. 60 коп.). Расходы, общей суммой в 352 руб. 20 коп., распределились таким образом: на типографские работы было потрачено 12 руб. 40 коп., на почтовые и канцелярские – 21 руб. 90 коп., на изготовление фотографий – 33 руб., вознаграждение письмоводителя составило 200 руб., артельщика по сбору членских взносов – 26 руб. 50 коп., на изготовление рамок, переплетов, окантовок и пр. ушло 38 руб. 70 коп., разные мелкие расходы составили 19 руб. 70 коп.[257]
Как видно, из доходов суммы на приобретение предметов не выделялись. Это была сознательная позиция организаторов Музея старого Петербурга. Изначально они предполагали, что поступавшие в музей средства не будут расходоваться на приобретение музейных предметов, так как, по их мнению, это могло остановить некоторых дарителей. Исключением можно считать оплату работы фотографов. Большая часть фотофиксационных работ проводилась по частной инициативе, и фотографии опять же жертвовались музею, но иногда фотофиксационные работы оплачивались Обществом архитекторов-художников[258].
Надо сказать, что значительная часть предметов поступала от членов совета Музея старого Петербурга. Исключением являлись только отдельные передачи от городского самоуправления Петербурга и некоторых учреждений. Но организаторы продолжали надеяться именно на частные пожертвования: «…известны многие и многие коллекционеры, которые дали свое согласие пожертвовать свои собрания, лишь только музей будет находиться в постоянном помещении» [259].
Пожертвования от частных лиц привлекали создателей Музея старого Петербурга, поскольку позволяли комплектовать редкие, по большей части, подлинные произведения. Учредители Музея старого Петербурга, сами коллекционеры и библиофилы, говорили: «Мы храним красоту, а архивная комиссия – старину»[260]. По свидетельству создателей музея, например, А. Ф. Гауша, надежды на частные пожертвования оправдывались: «Тот факт, что в данное время не проходит ни одного заседания дирекции музея, на котором бы не было зарегистрировано то или другое пожертвование, ясно указывает на продолжающееся быстрое развитие его, на значимость, своевременность и необходимость молодого дела»[261].
Изначально члены Общества архитекторов-художников предполагали, что Музей старого Петербурга должен быть музеем истории Петербурга. В объявлении, опубликованном в «Петербургской газете», задачи музея были определены следующим образом: «Здесь будет собрано все то, что относится к истории Петербурга, начиная с петровской эпохи и кончая нашим временем: гравюры, вещи, мебель, посуда, лепка, решетки, фасадные украшения и т. п.»[262].
В ноябрьском номере журнала «Старые годы» за 1907 г. в заметке С. К. Маковского говорилось, что одной из задач Комиссии старого Петербурга было создание музея в роде парижского «Карнавале»[263]. Позже, в 1909 г., о музее «Карнавале» упоминал А. Н. Бенуа, полагая, что в Петербурге необходимо иметь музей истории города, где будет представлен не только архитектурный Петербург, но и бытовая сторона его жизни[264].
В лекции А. Ф. Гауша «О старом Петербурге» говорилось о художественно-историческом характере музея: «Цель музея – собрать в своих стенах все отражения минувшей жизни родного города, его быта, искусства и художественной промышленности, сохранить, таким образом, для последующих поколений все проявления его культуры, дав возможно полную картину его исторического и художественного развития»[265].
О предполагаемой специализации музея также говорит уставной документ Музея старого Петербурга. В проекте Положения было сказано: «Музей основан с целью: а) собирать в систематическом порядке предметы, относящиеся к основанию, застройке и расширению С.-Петербурга и его ближайших окрестностей; б) представить возможно полную картину жизни Петербурга во все последовательные эпохи; в) собрать все предметы, изображения и литературу, характеризующие исторически архитектурное и художественное (курсив – Л. П.) развитие столицы»[266]. В утвержденном Положении последний пункт, в каком-то смысле дублировавший первый, был убран[267]. Но он дает представление о художественно-архитектурной специализации музея.
Некоторые из организаторов склонялись больше к профилю художественного музея. В 1910 г. в письме в Академию художеств председатель совета Музея старого Петербурга В. Н. Аргутинский-Долгоруков писал, что задачи Музея старого Петербурга имеют «определенно художественный характер, что явствует уже из собранного в музее материала и в дальнейшем своем развитии музей должен явиться наглядным подспорьем для изучения истории Петербурга в его художественных памятниках»[268].
Приведенные высказывания организаторов Музея старого Петербурга и текст Положения говорят о некоторой вариативности идей относительно характера музея. Каковы бы ни были задумки организаторов, собранные материалы характеризовали город в первую очередь с точки зрения развития его архитектуры, что подтверждается сохранившейся инвентарной книгой[269].
Следует остановиться еще на одном факте, который может внести ясность в содержание, которое организаторы музея вкладывали в словосочетание «старый Петербург». Организационный комитет Международной строительно-художественной выставки задумал устройство исторического отдела, посвященного архитектуре Петербурга. Осуществить этот замысел не удалось, и Общество гражданских инженеров передало право устройства его, уже как отдельной выставки, Обществу архитекторов-художников, которое осуществило этот проект в 1911 г. Еще во время работы Международной строительно-художественной выставки Общество архитекторов-художников поместило ряд анонсов, в тексте которых название выставки давалось «Старый Петербург»[270]. Это рабочее название свидетельствует, что для инициаторов музея «старый Петербург» означал, прежде всего, архитектуру Петербурга. Окончательное название выставки утвердилось как Историческая выставка архитектуры, поскольку оно точнее отражало содержание[271].
Практически ничего нельзя сказать о предполагаемом структурном устройстве Музея старого Петербурга. Пятый параграф Положения гласил: «По мере увеличения собрания и поступающих пожертвований музей может быть разделен на отделы», а следующий: «Установление числа и наименований отделов предоставляется усмотрению совета музея»[272].
Однако будущая структура со временем стала определяться, и свою роль здесь сыграла собирательская практика. Поступавшие материалы подвергались описанию и систематизации, и в какой-то момент организаторы уже стали говорить о возможных отделах. Большинство поступивших в музей предметов оказались фотографиями. Поэтому, уже в отчете за 1910 г. обнаруживается упоминание о «фотографическом отделе» [273].
Положительным моментом оказалось внесение Положением в текущую деятельность Музея старого Петербурга ведения инвентарной книги и каталога. Эта работа была возложена на хранителя музея, должность, которую со дня его создания исполнял А. Ф. Гауш. Известно, что он занимался составлением каталога, от которого ничего не осталось, а черновые инвентарные книги сохранились.
С инвентаризацией была тесно связана исследовательская функция. А. Ф. Гауш отмечал, что инвентаризация велась в черновом варианте, поскольку «источники для истории Петербурга (Свиньин, Пушкарев, Георги, Петров, Греч и др., не говоря уже о таких, как Пыляев и других менее авторитетных трудах) зачастую страдают неточностями, пробелами и постоянно противоречат друг другу – работа по снабжению инвентаря несомненными историческими сведениями чрезвычайно осложняется, и потому, до окончательной проверки их по более положительным документам и, где возможно, по архивным данным, переписка начисто в большую инвентарную книгу должна отложиться на некоторое время»[274].
Ведение инвентарной книги продолжалось на протяжении всего периода существования Музея старого Петербурга, и даже позже, когда в 1918 г. он влился в состав Музея города на правах отдела.
Для рекламирования своей деятельности музей использовал журналы «Старые годы» и «Аполлон», в которых часто давалась информация о новых поступлениях. Посещения Музея старого Петербурга во многом были связаны с желанием увидеть новые ценные предметы: «.. коллекция чертежей Кваренги, пожертвованная П. П. Вейнером, сыграла немалую роль не только в смысле пополнения собрания музея, но дала драгоценный материал людям, интересующимся и изучающим архитектуру, т. к. в большинстве посещений публика требовала именно эту коллекцию, подробно знакомилась с ней и изучала»[275].
Конец ознакомительного фрагмента.