Глава 1
Элакуанкос, древний город с трехмиллионным населением, грязными каналами и красноватой пылью на тротуарах, раскинулся у подножия увенчанной снежной шапкой горы. Ветхие многоэтажные дворцы грелись в косых лучах вечернего солнца, на улицах кишела толпа, над крышами медленно скользили аэрокары с туристами. Саймон Клисс смотрел на все это сверху, с балкона на двенадцатом этаже гостиницы, вскарабкавшейся по склону чуть выше других зданий. Здесь он чувствовал себя в относительной безопасности.
От созерцания его оторвал стук в дверь. Первой мыслью было: его все-таки разоблачили, выследили, и самое лучшее сейчас – это просто сигануть с балкона, чтобы не попасть к ним в лапы. Потом желание жить взяло верх. Прижавшись к опасно заскрипевшим перилам (если что – он пригрозит, что прыгнет, пусть попробуют его тронуть!), Саймон вытащил из кармана пульт и нажал на кнопку. Скользящая дверь номера отъехала в сторону. На пороге стояла горничная-незийка, безволосая, как и все представители ее расы, с заостренными ушками и яйцевидной головой на длинной изящной шее.
– Ваша бандероль, м’гис, – промурлыкала она.
Саймон отлепился от перил, сделал несколько шагов вперед на негнущихся ногах и взял коробку. Те, кто жаждет учинить над ним расправу, могли подкупить горничную. Могли прислать ему по почте бомбу. Саймон знал, что они способны на все: уже четверых его коллег убили, а еще двое были серьезно покалечены и только чудом избежали смерти. «Они нуждаются в нас, и они нас ненавидят, – любил повторять шеф. – Прочувствуйте, сколько здесь трагизма!»
За девять лет работы в «Перископе» Саймон в полной мере прочувствовал и трагизм, и дикий зуд во всем теле, от которого впору лезть на стенку (одна из составляющих постмейцанового синдрома), и противную слабость в коленях, когда кажется, что тебя вот-вот сцапают. Он и сейчас был до предела взвинчен. Горничная удалилась, и Саймон бросил взгляд на коробку, не забыв перед этим запереть дверь. «Гинт. Компания „Домашние сувениры“ – значилось на наклейке. От шефа. Руки все еще дрожали, но Саймон счастливо улыбнулся. Новая порция мейцана! В самый раз, вовремя… Метарин, который он регулярно принимал, ослаблял проявления постмейцанового синдрома, но проблему не решал. Саймон торопливо вскрыл бандероль. Внутри была запакована замысловатая конструкция из ароматных деревянных стержней толщиной в палец – гинтийский сувенир. Саймон начал методично ломать стержни, один за другим. Восемнадцатый по счету оказался полым. Саймон извлек капсулу с мейцаном и листок папиросной бумаги. С чтением следовало поторопиться, буквы на глазах выцветали.
«Саймон! Ты провернул все как надо – твоя сладкая парочка будет на „Сиролле“, и Л. тоже. Сделай их, я на тебя надеюсь! Пригласительный билет на презентацию на имя Родгева Раоса ждет тебя в космопорте».
Подписи не было. Когда текст исчез, Саймон скомкал пустую бумажку, проглотил капсулу. Опять вышел на балкон и уставился на охваченный вечерней суетой город. Снизу доносились, вырываясь из общего гомона, визгливые ритмичные звуки какого-то музыкального инструмента, изредка долетали пронзительные выкрики торговцев сладостями (по мнению Саймона, эти вопли способны были скорее отпугнуть покупателей, чем привлечь, но местное население так не считало). Теплый ветерок приносил из города едкие, пряные запахи. Между тем стремительно сгущались сумерки, и вскоре на небе появились две незийские луны – молочно-белая Готэ и розовая Ашеле, а чуть погодя в зените засверкал крупный ограненный алмаз – искусственный спутник Неза, «Сиролл».
По спине у Саймона пробежал холодок: на «Сиролле» собралось слишком много тех, кто хотел бы увидеть его мертвым. Впрочем, то же самое можно сказать и о Кеодосе – столице Неза. Именно поэтому Саймон предпочел Кеодосу с его шикарными отелями и управляемым климатом несовременный и грязный Элакуанкос. Тут стояла одуряющая жара, на улицах приставали к хорошо одетым прохожим живописные попрошайки и вода в вонючих каналах цвела, зато немного было шансов, что тебя настигнут убийцы. Саймон с тоской поглядел на «Сиролл», прекрасный и пугающий. Через час с небольшим ему предстоит отправиться туда, прямо в руки к своим потенциальным палачам! Несмотря на то что в глубине души угнездился мерзкий страх, он все-таки заставил себя действовать: заказал аэрокар до космопорта, собрал вещи, надел парик, приклеил бакенбарды. Родгев Раос, небезызвестный образованной публике кинокритик, глядел на него из зеркала печально и затравленно. Как и Саймон Клисс, Родгев Раос не хотел умирать.
Ссутулившись, Саймон подошел к перилам. Внизу светились окна, мигала разноцветная иллюминация, над улицами плавали мобильные фонари. Ему хотелось туда, в толпу. В гостинице его без труда поймают, а в толпе можно затеряться – и, если повезет, ускользнуть от убийц. Саймон ощутил слабую тошноту и вцепился в перила, а потом в груди словно что-то лопнуло, и страх исчез. Глубоко вздохнув, Саймон выпрямился и расправил плечи, за секунду до этого безвольно опущенные. Усмехнулся, глядя на город. Аборигены и туристы сновали внизу, даже не подозревая, кто смотрит на них с высоты. Ему ли – вершителю и режиссеру чужих судеб – бояться простых смертных?! Ведь он был одним из богов этого мира, и не только этого, а всех обитаемых миров! Его власть не имела границ. Теперь, когда мейцан растворился в крови, Саймон и на «Сиролл» мог взглянуть без трепета. Пусть трепещут его жертвы! Он по-прежнему помнил о том, что четверо сотрудников «Перископа» убиты, а двое находятся в больнице, но эта мысль не вызывала у него сейчас никаких эмоций.
Горничная сообщила, что прибыл аэрокар. С удовольствием предвкушая, как он сегодня ночью повеселится на «Сиролле», Саймон вслед за роботом, подхватившим багаж, пружинистой походкой вышел из номера.
До начала презентации оставалось около трех часов. «Сиролл» сверкал, как громадная драгоценность. Подписав декларацию о неприменении оружия (как обычного, так и имплантированного), Тина Хэдис влилась в толпу, заполнявшую фойе на первом ярусе. Гремела музыка (на этот раз – гимн корпорации «Галактический лидер»), с потолка свисали зеркальные сталактиты, множество разнообразных запахов смешивалось в густой коктейль, способный свалить с ног человека непривычного, поэтому иные из гостей были в дыхательных масках. Тина чувствовала себя тут в своей стихии. Недавно истек срок ее очередного контракта с Тергароном; она заработала достаточно, чтобы купить новый двигатель для яхты и целый год путешествовать, не заботясь о доходах. На презентацию ее привело желание побольше узнать об усовершенствованных двигателях, предлагаемых «Галактическим лидером», а кроме того, хотелось повидаться с друзьями – Джеральдом и Ольгой, дизайнерами «Сиролла».
Взгляд рассеянно скользил по лицам людей и других существ, попадавшихся навстречу. Кое у кого лиц не было – например, у похожих на иссиня-черные кораллы кудонцев или у массивных желийцев, чьи бугристые тускло-желтые туши медленно перетекали вперед, оставляя за собой клейкий след (который тут же уничтожали специальные автоматы, ползавшие за ними по пятам). Тина никогда еще не видела на «Сиролле» столько разношерстной публики. Наверняка всех интересовало одно и то же – новая космическая техника, разработанная «Лидером».
Джеральд и Ольга были у себя на девятнадцатом ярусе, где находились квартиры сотрудников. Оба пили кофе в гостиной у Ольги, а на стенах бушевала непроглядная метель. Как зимой на Манокаре, подумала Тина и тут же усмехнулась: за время своих странствий она повидала не меньше двух десятков миров, где тоже выпадает зимой белый снег.
– Тина, привет! – Худой долговязый Джеральд придвинул ей кресло. – Мы тебя ждали. Необычная презентация, ага? На моей памяти такое в первый раз!
– Я уже заметила, – улыбнулась Тина, принимая у подкатившегося сбоку робота чашку кофе. – Столько народу…
– Да нет, – дизайнер понизил голос, – я не об этом. Можно подумать, что «Лидер» ждет атаки из космоса. Охранников в форме в два раза больше обычного, плюс еще столько же в штатском. А на орбите болтается боевой крейсер в полной готовности.
– Крейсер?.. Вроде бы это не по правилам?
– Они заплатили, – лаконично объяснил Джеральд, а Ольга пожала плечами:
– У них недавно была диверсия в главном офисе на Ниаре… и еще в филиале на Земле. Беспокоятся, наверное.
Конкуренция между крупными корпорациями нередко принимала жестокие формы, случались даже локальные войны, но где-нибудь на отшибе и втихомолку, а «Сиролл» издавна считался нейтральной территорией. Да и выяснять отношения с применением боевой техники у всех на виду, в одном из центральных районов Галактики, – на подобный шаг решится только безумец: ведь это повлечет за собой потерю престижа и штрафные санкции, способные разорить кого угодно.
– Тина, здесь манокарцы, – нарушила молчание Ольга. – С Неза прилетел консул со свитой.
– Спасибо, учту.
Появилась Ли, тринадцатилетняя дочь Ольги, – в шортах и серебристой маечке, с такой же, как у матери, шапкой вьющихся рыжих волос и нежно-розовой кожей. Не поздоровавшись, уселась у стены, обхватив руками колени, и спросила:
– Тина, почему эти манокарцы все время за тобой гоняются?
Ольга сурово нахмурилась, а Тина пожала плечами:
– Потому что так интересней. Тебе нравится древний мультик про Тома и Джерри?
– Мультики – для детей. Я смотрю эротику и космические приключения. А это правда, что ты набила морду противному манокарскому президенту, который…
– Брысь отсюда! – возмутилась Ольга.
– Правда, – подтвердила Тина. – Только он тогда еще не был президентом.
– Я совсем не умею воспитывать, – пожаловалась Ольга, когда они с Джеральдом вышли в коридор проводить Тину. – Ты не могла бы с ней поговорить?
– Я тоже не умею воспитывать.
– Она тобой восхищается.
– Пока, Тина, – подмигнул Джеральд. – Увидимся на презентации. Ты отлично выглядишь – такая шикарная, элегантная! Это я тебе как дизайнер говорю.
– Спасибо, – улыбнулась Тина.
Сегодня она выглядела именно так, как положено выглядеть, чтобы не выделяться среди приглашенной на презентацию респектабельной публики: небрежно подстриженные короткие светлые волосы гладко зачесаны назад и покрыты слоем сияющего лака (что маскировало дефекты стрижки), а свой любимый потрепанный комбинезон Тина сменила на облегающие белоснежные брюки и золотистый жакет. За десять лет она научилась считаться с общественным мнением и идти, если нужно, на уступки. Одно из правил игры. Обычно Тина не обращала внимания на свой внешний вид – слишком уж допекли ее этим в детстве, на Манокаре: «Ты должна хорошо выглядеть», «Ты должна уметь одеваться», «Ты должна быть привлекательной»… Она была много чего должна Манокару, но со всеми долгами разделалась еще десять лет назад, раз и навсегда.
Все гости «Сиролла» подразделялись на две категории: к первой принадлежали те, кто готов растерзать Саймона Клисса на месте, ко второй – те, кто будет убивать его медленно и со вкусом. Именно поэтому Саймон прибыл сюда, скрываясь под личиной кинокритика Родгева Раоса. Впрочем, сейчас он ничего не боялся: мейцан лишал его страха и делал сильным. Единственное, за что он немножко волновался, так это за свою записывающую аппаратуру, замаскированную среди искрящихся на куртке блесток. Если чувствительные детекторы ее засекут, охрана потребует, чтоб он переоделся. Пронесло – детекторы не среагировали. Доброжелательно улыбаясь бесстрастным парням в униформе, Саймон подписал декларацию о неприменении оружия (правильная мера: те, кто хочет с ним разделаться, не смогут протащить с собой на «Сиролл» никаких опасных штуковин, а если нападут с голыми руками, пусть пеняют на себя – человек, находящийся под воздействием мейцана, сильней обычного человека). Потом вышел в холл, заполненный «живым сырьем» – Саймон и его коллеги называли так между собой знаменитостей, богачей, политиков и всю прочую публику, которую «Перископ» мог с выгодой для себя использовать. Воздух тут был густой, как сироп, до предела насыщенный чуждыми человеку запахами (сказывалось присутствие большого количества негуманоидов). Если б не мейцан, Саймон со всех ног помчался бы к ближайшей раковине, а после – за дыхательной маской, но благословенный наркотик помогал выдержать многое. Даже это.
Слегка морщась, Саймон подошел к справочному терминалу. Он хотел выяснить, прибыли ли на «Сиролл» Кейом и Мида Омхедегари, недавно поженившиеся представители правящих династий Искита и Рдала, а также Левакус, четырехкратный чемпион Галактики среди гуманоидов по вольному боксу. Левакус был платонически влюблен в рдалианскую принцессу и неизменно выходил на ринг в налобной повязке с ее светящимся именем, так что Саймон рассчитывал на хороший скандал: если удастся столкнуть боксера с венценосными молодоженами и довести дело до драки, отснятый материал уйдет за миллионы! Вряд ли у кого-нибудь из гостей, кроме него, есть с собой записывающая аппаратура – использовать последнюю во время презентаций строжайше воспрещалось; для Саймона до сих пор было загадкой, где шеф достает ту неуловимую для любых детекторов чудо-технику, которой вооружены все эксцессеры «Перископа».
Чтобы не выдать себя, Саймон не стал делать запрос относительно интересующих его лиц, вместо этого он просматривал все списки подряд. Столбцы имен быстро скользили по экрану – он зорко следил за ними, зная, что нужного не пропустит. Промелькнуло что-то неприятное, заставившее подсознание насторожиться… Саймон отложил это на потом. Наконец ему попались Кейом и Мида Омхедегари, а чуть погодя всплыл и Левакус. Все в сборе, можно приступать. Саймон шагнул было в сторону выхода, но потом остановился, нахмурился и опять запустил списки с самого начала. Стоило разобраться, что его зацепило… Ага, вот: Тина Хэдис.
Несмотря на растворенный в крови мейцан, Саймон на мгновение ощутил холодок в животе. Такого плевка судьбы он не ждал! Он-то считал, что находится в безопасности, ведь вооруженных гостей на «Сиролл» не пускают. Но Тина Хэдис не нуждалась в оружии, потому что сама была ходячим оружием. Саймон медленно отошел от терминала. Надо держаться в тени и соблюдать осторожность. Тина не знает, какую роль он сыграл в ее жизни… По крайней мере, ему очень хотелось надеяться, что не знает.
Саймон налетел на громадного, остро пахнущего желийца и брезгливо отшатнулся. Передернув плечами, направился к выходу. Шеф трижды прав. Вся эта сытая толпа нуждается в эксцессерах и готова платить бешеные деньги за их фильмы – но при этом будет кровожадно ликовать, если представится случай разорвать на куски засветившегося эксцессера! Человек, находящийся под воздействием мейцана, сильней обычного человека. Однако тергаронский боевой киборг сильней человека, находящегося под воздействием мейцана. Такая вот арифметика… На лице Саймона появилась обреченная кислая усмешка. Он знал, что тела этих монстров нашпигованы острыми, как бритва, лезвиями, лазерами и прочими смертоносными приспособлениями. Если назавтра его найдут в каком-нибудь из укромных закоулков «Сиролла» с перерезанным горлом и прожженной в животе дырой, в этом не будет ничего удивительного. А уж если в нем признают эксцессера из «Перископа» – тогда и администрация «Сиролла», и незийские власти наверняка сойдутся на том, что лучше дело замять: пусть себе неизвестный убийца гуляет на свободе. Вот так люди и прочие разумные существа благодарят тех, кто заботится об их досуге!
Несмотря на все эти соображения, Саймон собирался выполнить свой долг. Тяжело вздохнув, он отправился разыскивать Левакуса.
На верхнем, тридцатом по счету ярусе находился дендрарий. Его то и дело заливали неверным светом вспыхивающие на прозрачном куполе разноцветные надписи: «Товары „Галактического лидера“ – лучшие в обитаемом космосе!», «Покупайте продукцию „Галактического лидера“! Для постоянных клиентов скидка 5%!», «Галактический лидер ведет непримиримую борьбу против тоталитарных корпораций!», «Покоряйте Вселенную вместе с „Галактическим лидером“!» Типичное для рекламных призывов содержание, но собранная из разных миров экзотическая растительность, озаряемая розовым, лимонно-желтым, фиолетовым, нежно-зеленым, серебристым сиянием, то разгорающимся, то меркнущим, – это было красиво. Куда меньше Тине нравилась картинка, которую наиболее яркие вспышки высвечивали время от времени позади маленького круглого бассейна с плавучим кустом, сплошь усыпанным белыми каплевидными плодами: там стояли трое мужчин в деловых костюмах, они глазели на куст и негромко, но увлеченно спорили о том, из какой звездной системы его привезли. Выглядели они как бизнесмены, однако Тина подозревала, что это секретные агенты манокарской службы безопасности. За восемь лет она научилась отличать манокарских агентов от кого бы то ни было.
Решив проверить свою догадку, Тина не спеша направилась в глубь дендрария. Тут было на что посмотреть: пронизанные сетью красноватых прожилок прозрачные лианы с Гинта оплетали толстые стволы кудонских деревьев, увенчанных шапками вспененной зеленой массы, заменявшей листву; земные сосны соседствовали с шиайтианским кустарником, на голых ветвях которого покачивались нежные спиралевидные побеги растения-симбионта; по рыхлой земле ползали, шевеля корешками, белые и золотисто-оранжевые цветы, выведенные римайгами; в бассейнах плавали водяные лилии, над водой покачивались на нитевидных стеблях мерцающие туманные шары. Обогнув торчавший прямо посреди дорожки могучий узловатый ствол трехметровой высоты, Тина шагнула в тень склоненной над овальным водоемом земной ивы и замерла. Вскоре послышались шаги. «Галактический лидер» – ваш надежный друг и партнер!» – вспыхнула на фоне усеянной звездами тьмы ослепительно-белая надпись. Трое мнимых бизнесменов зорко осматривали заросли. Сейчас они выглядели собранными и настороженными, один что-то сжимал в кулаке. До того как надпись погасла, Тина успела бесшумно отступить за ближайший куст.
– О, какой экземпляр! – услыхала она, говорили нарочито громко, на общегалактическом. – Это кактус безыгольчатый харлианский…
Тина усмехнулась – она знала, что произойдет дальше.
– Только почему-то он не в газоне… – подхватил второй – и вдруг дико вскрикнул, а потом невнятно выругался по-манокарски.
Застывший посреди дорожки ствол завибрировал и ощетинился длинными шипами, раздалось глухое ворчание:
– Сейчас ты сам будешь гнить в газоне, недоброкачественное двуногое удобрение! Сам себя опыляющий псевдоразумный гибрид!
– Боже, мне нужна медицинская помощь! – простонал полный муки человеческий голос. – Этот зеленый скот проткнул мне ладонь…
– Люди, я жду от вас официальных извинений! Вы нарушили процесс внутреннего созерцания и оскорбили меня прикосновением! Я хочу получить предусмотренную Всегалактическим Соглашением компенсацию за моральный ущерб!
– Перевяжите мне руку, чтоб!..
Тина выступила из тени на дорожку. Тихаррианин угрожающе раскачивался и урчал; пострадавший, пятясь и цедя сквозь зубы ругательства, зажимал рукой рану, а двое его спутников уставились на Тину. Одним прыжком преодолев расстояние до поворота, она кинулась бежать. Те рванули следом, бросив коллегу на произвол судьбы. «Галактический лидер» – это высшее качество!» – вспыхнула розовая надпись. Агенты не могут не знать, что с киборгом им не справиться, но, несмотря на это, бегут за ней… Значит, в запасе у них есть что-то новенькое. Стоит выяснить, что именно. С минуту попетляв по дорожкам дендрария, Тина выскочила к шахте гравитационного лифта и крикнула: «Я здесь!» Затрещали ветви – агенты ломились напрямик через заросли. Тина прыгнула в шахту, приказав:
– Двенадцатый ярус.
На двенадцатом находились кафе, рестораны и стриптиз-бары. Фойе с зеркальными стенами заливал яркий свет, на большом табло через равные интервалы вспыхивали надписи – те же самые, что и на куполе верхнего яруса: «В будущее – с „Галактическим лидером“!», «Галактический лидер» знает, что вам нужно!», «Галактический лидер» избавит вас от всех забот!»
Тина мельком взглянула на свое отражение: среднего роста, крепкая, стройная, загорелая (не считая двух более светлых участков на тыльной стороне ладоней – искусственная кожа, проницаемая для инфракрасного излучения, под ней находятся лазеры), на правом запястье поблескивает черный браслет киборга. Она никогда не снимала его и не прятала. Окружающие должны знать, с кем имеют дело, – Тина считала, что это справедливо. Кудонцы ведь не маскируются под силарцев, а люди – под незийцев. Став киборгом, она отчасти перестала быть человеком, а значит, другим нужно каким-то образом отличать ее от людей. Уловив движение около лифта, покосилась в ту сторону – в фойе вывалились манокарские агенты. Встрепанные, с раздувающимися ноздрями и азартным блеском в глазах, они сейчас походили не на бизнесменов, а на мошенников средней руки, невесть как затесавшихся в приличное общество. Рослый охранник в униформе с эмблемой «Галактического лидера» смерил их подозрительным взглядом.
Тина зашла в кафе для людей, взяла чашку кофе и нарезанный ломтиками сыр. Пищи ей требовалось втрое меньше, чем обычному человеку. Устроившись в углу, она наблюдала за агентами, которые заняли столик возле двери. В кафе стоял полумрак, светящаяся мозаика на стенах через каждые пять секунд меняла узор, а над стойкой горела надпись: «Дамы и господа! Приятного аппетита! Вас угощает „Галактический лидер“!»
Кафе на Ниаре, в котором восемь лет назад произошла стычка между Тиной и Пенгавом, нынешним манокарским президентом, выглядело иначе – там на стенах висели высушенные бледно-лиловые панцири местных ракообразных, а под прозрачным полом колыхались водоросли и скользили ниарские угри. Тина тогда только-только выбралась в большой мир после двухлетнего пребывания на Тергароне и впервые отправилась путешествовать; в это кафе она заглядывала каждый вечер, оно ей нравилось. Какая нелегкая занесла туда же Пенгава, который прибыл на Ниар с визитом в рамках своей предвыборной кампании, – этого она до сих пор не знала. Злополучное совпадение. Мало того, что кандидат в президенты был навеселе – в придачу к этому он вбил себе в голову, что Тина Хэдис, нелегально эмигрировавшая с Манокара, считает его, Пенгава, «самым паршивым в обитаемых мирах козлосвином». Он повторил это несколько раз, остановившись перед ее столиком:
– Значит, я – козлосвин, да?! Я, по-твоему, паршивый козлосвин?! Я всю жизнь заботился о благе Манокара, а ты предала свою планету, сопливая дрянь! Ты могла подарить Манокару десяток новых граждан, а вместо этого сбежала в мир, который полон скверны и порока! – Его полное морщинистое лицо побагровело, на виске билась жилка. – Если б ты была моей дочерью, я бы тебя выпорол, а потом удавился от стыда!
– Послушай, убирайся отсюда, – тихо посоветовала Тина. Когда Пенгав подошел и начал, брызгая слюной, орать на нее, она по давней привычке испугалась, но теперь страх исчез. Манокар больше не имел над ней власти.
– Ах ты, негодная шлюха! – Пенгав замахнулся. Тина автоматически перехватила и вывернула его руку. Несмотря на то что она была в ту пору во многом наивной двадцатилетней девчонкой, у нее хватило ума ограничиться обычным мордобоем, не пуская в ход имплантированное оружие. Поэтому из полицейского участка ее выпустили через несколько часов, после того как опрос свидетелй показал, что драку затеял Пенгав. К тому же за Тину поручился тергаронский консул. У тергаронцев не принято бросать своих на произвол судьбы, а Тина после экспериментальной операции и работы по контракту тоже стала для них в какой-то степени «своей».
Спустя два месяца видеозапись этого происшествия замелькала в новостях и светских хрониках сразу нескольких вещательных компаний. Потом в эфир вышло интервью с Пенгавом. На правой руке у кандидата сверкала белизной фиксирующая медицинская перчатка (такие носят при переломах), но искусно наложенный грим не позволял заметить на лице следы побоев. Трезвый и строгий Пенгав пообещал, что Тина Хэдис обязательно ответит перед народом Манокара «за все свои преступления». Вскоре его выбрали президентом, и за Тиной началась охота.
Сейчас Тина ломала голову над вопросом: зачем за ней увязались манокарские агенты, что им нужно? Арестовать ее и отправить на Манокар – это само собой, но ведь они отлично знают, что сделать это на «Сиролле» нельзя. Ее преступление – бегство с Манокара – не является уголовным, ответственность за него не предусмотрена Галактическим Соглашением. Следовательно, задержать ее можно только на манокарской территории. В любом другом месте такие действия будут сочтены незаконными. Правда, посланцы ее родной планеты обычно не отличались большой сообразительностью, в этом Тина за восемь лет успела убедиться. На «Сиролле» находится манокарский консул, приглашенный на презентацию, – у него дипломатический иммунитет, и его яхту можно считать манокарской территорией. Уж не задумал ли он организовать похищение?.. Отставив пустой бокал, Тина направилась к выходу. Агенты как будто не обращали на нее внимания, но один из них что-то сжимал в руке. Теперь Тину отделял от них столик, за которым два бизнесмена – маленькие, высоко посаженные уши и выкрашенные в алый цвет брови выдавали в них уроженцев Гинта – яростно спорили насчет цены за партию голубой древесины.
– Я лучше утоплю ее в Оайве, чем буду продавать себе в убыток! – сердито говорил тот, что повыше. – Разоряйте своими штучками других, со мной этот номер не пройдет!
– Вам никто не даст за нее больше!
– Если я соглашусь на вашу смехотворную цену, я буду последним…
Агент поднял руку с зажатым в ней миниатюрным приборчиком, который выглядел как карманный словарь-автопереводчик. Тина ничком упала на пол, сразу же откатившись к двери, – кто-то споткнулся об нее, рухнул сверху и потрясенно выругался. А за секунду до этого один из гинтийских бизнесменов слабо вскрикнул, потом Тина услыхала его вялый невыразительный голос:
– Я уступлю вам древесину за вашу цену. Что я еще должен сделать?
Значит, наркотик. Гинтиец получил иглу с наркотиком, которая предназначалась Тине Хэдис.
– Извините, – сказала она полному мужчине – тот изумленно и злобно смотрел на нее, одновременно пытаясь подняться на ноги, – и выскочила наружу. Агенты, уже заметившие свой промах, бросились в погоню. Тина опять прыгнула в шахту лифта.
– Второй ярус.
Она неплохо знала «Сиролл» и собиралась раздобыть какое ни на есть оружие. Нарушать декларацию о неприменении имплантированного оружия не в ее интересах, Тина об этом помнила. Агенты, по всей вероятности, тоже. Будучи лицом без гражданства, Тина старалась избегать конфликтов с законом. Благодаря чистому досье она могла попасть и на «Сиролл», и во множество других мест, куда не допускались личности с запятнанной репутацией, – расставаться с этой привилегией ей ни в коем случае не хотелось.
На втором ярусе находились склады, он представлял собой настоящий лабиринт широких безлюдных коридоров. На стенах горели указатели и условные обозначения. После нескольких поворотов Тина услыхала позади гулкий топот. Минут пять она петляла по лабиринту, и агенты ее потеряли. Тина вышла в центральный зал, через который проходили шахты грузовых лифтов. Сбоку, за высокой овальной аркой, виднелась лестница, а стену около нее испещрили выведенные зеленой светящейся краской корявые надписи на разных языках: «Илжегос сотрудничает с мафией», «Коммунистическая революция победит», «Джулия Дис трахается со всеми», «Мейцан – это вещь», «Смерть любителям „холодного стиля“, „Межвидовой секс – не разврат, а способ взаимопонимания“.
Откуда все это бралось, никто из персонала искусственного спутника не мог вразумительно объяснить. Администрация уверяла, что никакие сомнительные личности на «Сиролл» пробраться не могут, тем не менее стены в центральном зале второго яруса все время пестрели такого рода заявлениями. Почему здесь до сих пор не установили видеокамеру – это для Тины тоже было загадкой.
Округлый, сверкающий оранжевым пластиковым корпусом робот-уборщик замазывал нехорошие надписи белой светящейся краской. Один баллончик он держал в выдвинутом вперед манипуляторе, три запасных стояли в прикрепленном к корпусу контейнере. Поравнявшись с ним, Тина выхватила баллончик и сунула в карман, а потом устремилась вверх по лестнице. Робот, не обратив внимания на пропажу, продолжал свое занятие.
Миновав несколько пролетов, Тина вошла в арку, над которой горела красная цифра «10», и очутилась в необъятном выставочном зале, занимавшем весь десятый ярус. В прозрачных витринах лежали на подставках либо просто висели в воздухе образцы товаров, выпускаемых «Галактическим лидером». Посетителей было не слишком много. Заметив охранника в униформе, Тина мельком подумала: а не заявить ли о том, что она подверглась нападению?.. Но тут же, усмехнувшись, отбросила эту мысль. Ей нравилось выкручиваться без чужой помощи. Манокарские агенты – ее проблема, а у организаторов нынешней презентации, судя по тому, что рассказали Джеральд и Ольга, собственных проблем хватает с избытком. Обогнув длинную витрину, в которой плавали последние модели антигравитационной экипировки, она остановилась.
Группка из нескольких мужчин и женщин – все они принадлежали к той же расе, что и Тина, – заинтересованно рассматривала образцы бытовой техники. Мужчины были в парадных деловых костюмах, а двое – в щедро расшитых золотом официальных мундирах; женщины – в длинных строгих платьях светлых тонов. Лица последних поверх дыхательных масок прикрывали тонкие цветные вуали. Манокарцы.
Представительный мужчина в мундире взглянул в сторону Тины и что-то шепнул соседу; женщины тоже начали на нее посматривать, их глаза блестели под вуалями. Потом первый опять что-то сказал – негромко, но раздраженно и властно, и вся группка торопливо двинулась прочь.
Оглядевшись – агентов не видно, однако Тина не сомневалась в том, что они где-то поблизости, поскольку в зале имелись видеокамеры, а получить у компьютера «Сиролла» информацию о местонахождении того или иного гостя мог любой желающий, – она пошла к лифту, лавируя между витринами. Выставочный зал – не подходящая территория для драки.
Теперь Тина более-менее представляла себе замысел противников: очевидно, те планировали, выстрелив в нее отравленной иглой (наркотик действовал мгновенно – в этом она убедилась на примере ставшего случайной жертвой бизнесмена с Гинта), отвести ее в апартаменты консула, переодеть в манокарскую одежду и посадить на консульскую яхту. В дыхательной маске и под вуалью она бы ничем не выделялась среди остальных манокарок. Ну разве что густым загаром и короткой стрижкой – однако и то и другое можно замаскировать с помощью краски для кожи и парика. Знать бы, что у них за наркотик… Ее мозг, как и мозг любого человека, был уязвим для ядов и психотропных веществ; в то же время благодаря имплантированным фильтрам Тина была восприимчива не ко всякой отраве, опасной для большинства людей. Может, их наркотик и не способен вывести ее из строя, но проверять это не хотелось.
Подумав о гинтийском бизнесмене, Тина ощутила укол совести: следовало бы сообщить администрации «Сиролла» о том, в каком состоянии он находится… Но не сейчас, а чуть погодя. Сначала она задаст хорошую трепку манокарским агентам.
– …Что мы такое для них? Наемные гладиаторы! Они ведь за людей нас не считают, парень… На некоторых планетах есть такое развлечение – бой дрессированных животных… Вот и мы для них как животные! – Саймон поставил на столик бокал с недопитым вином и вытер тыльной стороной ладони несуществующую слезу. – Я давно это понял… Я ведь был раньше профессиональным хардболистом, ты не думай… В молодости…
Он имел представление о том, с какой стороны берутся за биту для хардбола, этим и исчерпывались его познания об упомянутом виде спорта. Четырехкратный чемпион Галактики по вольному боксу Левакус смотрел на собеседника с вежливым сочувствием. Саймона раздражали и его цветущая румяная физиономия, и мощная мускулатура – только тем и занят, что жрет да тренируется. И еще деньги за это получает!
– Они смотрят на нас и упиваются своим превосходством! Ведь мы развлекаем их…
– Ну, есть и понимающие болельщики. Заинтересованные… – вымолвил наконец Левакус.
Про себя Саймон ухмыльнулся: надо полагать, это все, что он способен выжать из своих мозгов. Наверное, перед каждым интервью с ним заранее разучивают текст, как для школьного утренника.
– Особенно женщины, парень… Это такие стервы… Я слышал, что они про тебя говорили, – этот самый царственный Кейом Омхедегари и принцесса Мида…
Левакус напрягся. Саймон знал: если чемпион захочет его ударить, благодаря мейцану он успеет увернуться.
– Понимаешь, парень, – он доверительно понизил голос, – Кейом, чтоб его высочеству… ее спрашивает: тебе, что ли, нравится Левакус, эта уродливая гора мускулов? А она отвечает: да он у меня вроде глупенькой домашней обезьяны, ты к нему не ревнуй! И сама смеется… Вот так они к нам, парень!..
Румянец сошел с лица Левакуса, могучие плечи опустились. «Ну что, получил? – мысленно усмехнулся Саймон. – Привык небось, что вокруг тебя все бегают…» Вслух он участливо произнес:
– Они все такие, парень. Все друг дружки стоят… Ну ладно, пошел я. Понимаешь, с тех пор как я на хардболе травму получил, мне быстро ходить нельзя, бедро болит. А тут еще нужно до двадцатого дохромать…
Левакус не ответил. Вполне натурально прихрамывая, Саймон потащился к выходу из кафе. Дело сделано. Теперь надо обработать чету Омхедегари, а после презентации устроить так, чтобы все трое оказались в одном месте – и тогда «Перископ» получит новый сенсационный материал! Саймон зашел в мужской туалет, уединился в кабине и там, жизнерадостно насвистывая, вынул из глаз контактные линзы, содрал с лица пленку с морщинами, снял седой парик, прилепил на место бакенбарды, изменил цвет и покрой своей куртки, прикоснувшись к переключателю на внутренней стороне манжеты, – короче, вновь превратился из угрюмого ветерана хардбола в кинокритика Родгева Раоса. Недаром шеф считает его одним из лучших эксцессеров, он еще и не на такое способен!
Прогуливаясь вальяжной походкой по коридору (попавшийся навстречу Левакус скользнул по его лицу безразличным взглядом – не узнал), Саймон подумал, что возиться с Омхедегари необязательно. Чемпион завелся, вон как стискивает кулачищи… Восемь лет назад, когда Саймон провернул то дельце с Пенгавом, ныне здравствующим президентом Манокара, он ведь тоже ограничился одним только Пенгавом, а скандал вышел на несколько миллионов.
При этом воспоминании по спине пробежал холодок. Тина Хэдис где-то здесь, рядом. Возможно, крадется следом за ним по коридору, дожидаясь, чтобы он забрел в безлюдное место… Ощущение опасности было настолько сильным, что Саймон оглянулся, но киборга не увидел. Разряженная публика, скользящий вдоль стены черный синисс, пара охранников… Саймон успокоился: охранники – надежные парни, они не позволят Тине его убить. Хорошо, что на «Сиролле» их так много. Нужно держаться к ним поближе. И жалеть ни о чем не стоит: ведь именно после дела с Пенгавом Саймон Клисс пошел в гору, именно тогда шеф начал его ценить и коллеги зауважали!
Единственная пригодная для жизни планета в системе остывающего желтого карлика, два тысячелетия назад колонизованная землянами, Манокар был миром захолустным и особым влиянием в Галактике не пользовался. Оттуда экспортировались высококачественные ткани, сельскохозяйственная продукция, а также хлиорит – редкий минерал, добываемый в манокарских горах. После скоропостижной кончины прежнего президента на планете началась борьба за власть, и Пенгав был одним из трех десятков кандидатов. Он посещал чужие миры, дабы «раскрыть глаза их одичавшим обитателям и поведать об истинных ценностях»; сопровождавшие его операторы делали записи, которые потом, после тщательной обработки, крутили по манокарскому телевидению. Предвыборный трюк. «Одичавшее» население высокоразвитых миров видело в Пенгаве то ли клоуна, то ли оригинального психа, поэтому народу на его выступления приходило много – кто же захочет пропустить бесплатное шоу! Манокарским избирателям все это демонстрировали как свидетельство выдающихся лидерских качеств Пенгава.
– Колоритная фигура, – сказал про него шеф. – Н-да… Саймон, ты должен сделать нечто с его участием! Хорошо бы драку… Это нужно сейчас, пока он популярен.
Пенгав как раз прибыл на Ниар, где находился подпольный офис «Перископа». Саймон несколько раз побывал на его выступлениях. Провинциалов с отсталых планет он презирал, но Пенгав сумел вызвать у него определенную симпатию. Крепкий, энергичный старик, выговаривающий слова с забавным акцентом, он выдавал много правильного и оратором был превосходным – его голос гремел, убеждал, завораживал; конечно, насчет того, что все стриптиз-бары следует позакрывать, использование контрацептивов запретить и ввести смертную казнь за взяточничество, он перегибал, но имелись у него и разумные предложения: например, чтобы женщины знали свое место, чтобы не пускать в человечьи города тех, кто не похож на людей… Ниарским властям стоило бы прислушаться. Женщин и представителей нечеловеческих рас Саймон не любил, потому что знал: ничего хорошего от них не дождешься.
Симпатия – симпатией, а дело – делом. Саймон начал прикидывать, как бы организовать драку с участием Пенгава. Само собой, никаких репортеров поблизости случиться не должно: «Перископ» потому и ворочал миллионами, что выбрасывал на рынок уникальные материалы, которых больше ни у кого не купишь. Значит, скандал должен произойти не на публичном выступлении, а где-нибудь в тихой обстановке. Только с кем бы Пенгава стравить?.. В поисках подходящей кандидатуры Саймон запросил у компьютера «Перископа» информацию обо всех зарегистрированных на Ниаре лицах, имеющих какое бы то ни было отношение к Манокару, – и наконец нашел.
Тина Хэдис, два года назад нелегально эмигрировала с Манокара. После этого работала по контракту на Тергароне, подверглась там экспериментальной операции по киборгизации человеческого организма. На Ниар прибыла недавно, в качестве туристки. То, что надо, усмехнулся Саймон. Он выяснил, в каком кафе она обычно ужинает, и сходил посмотреть. Тина ему не понравилась. Вообще-то, ее можно было бы счесть привлекательной, если б не черный браслет киборга и не взгляд – слишком твердый, внимательный, испытующий. Людей, которые так смотрят, чертовски трудно обрабатывать, это Саймон знал по опыту.
Несколько дней спустя он под видом почитателя пробился к Пенгаву и, выразив свое восхищение его речами («о, если бы наши развращенные политики могли понять вашу правоту!»), осторожно ввернул:
– Жалко, что у вас тут есть недоброжелатели, которые изо всех сил стараются очернить и вас, и великий Манокар…
– Я привык к нападкам, – с достоинством ответил кандидат в президенты. – Я дожил до седины, заботясь о благе народа! Манокар не пойдет по тому пути, который избрали для себя так называемые высокоразвитые миры, мы сохраним свои истинные ценности и свою самобытность!
– Ее зовут Тина Хэдис. Незаконная эмигрантка, вы, наверное, слыхали о ней? Она смеется над вами и называет вас, – Саймон перешел на осторожный стыдливый шепот, – самым паршивым в обитаемых мирах козлосвином. Да за такое надо отдавать под суд! На Манокаре ее бы судили, правда?
– На Манокаре, – благородное лицо Пенгава в считаные секунды приобрело кирпично-красный оттенок, – ее бы подвергли публичной порке, а потом побили камнями!
– Она это всем говорит, – в душе ликуя, добавил Саймон последний штрих.
Назвать манокарца козлосвином – это оскорбление, хуже которого не сыщешь. Козлосвины громко и противно орали, мерзко воняли и в придачу были стерильны. В тот же вечер Пенгав отправился разбираться с Тиной. Саймон, как бы невзначай назвавший ему адрес кафе, естественно, опередил его, даже успел по дороге изменить внешность и к началу скандала удобно расположился за соседним столиком. Он выполнил свой долг – отснял нужный «Перископу» материал, хотя было мгновение, когда ему хотелось на все плюнуть и побежать за полицией. Результат получился немножко не тот, на какой Саймон рассчитывал: драки не вышло, до бесчувствия избитый Пенгав не успел даже пальцем дотронуться до Тины Хэдис. А ведь она и со мной так может, подумал Саймон, вмиг потерявший аппетит, хотя подавали в кафе отлично приготовленные морские деликатесы. Окончательно ему испортили настроение свидетели – трое людей, один серый незиец и парочка покрытых белесым пухом кесолцев: обступив ворвавшихся в финале полицейских, начали назойливо твердить, что «этот тип сам приставал к девушке и первый замахнулся». Словно и не заметили, что на правом запястье у «девушки» тускло блестит устрашающий черный браслет!
– А вы что можете сказать? – спросил полицейский офицер у Саймона. – Вы ведь сидели рядом.
– Я ничего не видел, – выкрутился Саймон. – Моя религия предписывает перед принятием пищи погрузиться в себя, отключиться от внешнего мира. Кажется, за соседним столиком шумели, это мешало мне сосредоточиться…
Ему удалось улизнуть от полиции, а через несколько дней шеф поздравил его с первым крупным успехом, выплатил премию и повысил зарплату. К Саймону вернулось хорошее самочувствие. Шеф похвалил его за проявленную изобретательность и впервые предложил попробовать мейцан, тогда Саймон и узнал, каково это – ощущать себя богом.
Пенгав, будучи искушенным политиком, тоже сумел обратить стычку с Тиной себе на пользу: перед манокарскими избирателями он предстал подвижником, пострадавшим ради утверждения истинных ценностей.
– …Эта тварь поносила Манокар и угрожала, что убьет меня, если я не предам свою родную планету, – рассказывал он в телеинтервью, вернувшись домой. – Но я не дрогнул! Я и впредь обещаю вам, дорогие сограждане, ни перед кем и ни перед чем не отступать, отстаивая интересы нашего гордого народа!
Когда он стал президентом, Тину начали преследовать манокарские спецслужбы. Саймона порядочно злило то, что они вот уже восемь лет ничего не могут с ней сделать: а вдруг она однажды догадается, что президента на нее натравил некий эксцессер, и решит отомстить?.. Таким, как она, не объяснишь, что без эксцессеров жизнь была бы вялой и неинтересной. Она этого просто не поймет.
Саймон еще раз оглянулся, но Тины позади не было. Он глубоко вздохнул, освобождаясь от страхов. Тина не знает. И нет никого, кто мог бы открыть ей правду (кроме шефа и коллег, но те не выдадут – он ведь ценный сотрудник). А теперь… Для верности все-таки стоит обработать Омхедегари. Саймон отправился искать их, с удовольствием предвкушая, как испортит им настроение, – его всегда раздражали влюбленные парочки. Волноваться не о чем. Он – закулисный хозяин этого мира. Пока мейцан действует, никакая сила его не остановит.
Спустившись на четвертый ярус – тут находились автоматизированные кухни, – Тина почти сразу нашла то, что требовалось: большой круглый бак, накрытый металлической крышкой с ручкой в центре, в таких обычно транспортировали питательное желе для тихарриан. Тина позаимствовала крышку и прижалась к стене у входа в лифт. Живых поваров поблизости не было (они редко сюда заглядывали, полагаясь на автоматику), а немногочисленные роботы, таскавшие по коридору контейнеры с продуктами, не стали возражать против ее действий. Коридор был облицован блестящей белой плиткой, с потолка свешивались на цепях старинные цилиндрические светильники. Через несколько минут из лифта выскочили агенты. Первый был вооружен парализатором, второй держал наготове игломет, замаскированный под карманный словарь.
Парализатор Тина выбила ударом ноги – его владелец с болезненной гримасой отскочил назад, но потом кинулся поднимать оружие. Другой агент направил на Тину игломет. Слабо звякнул металл о металл. Она пользовалась крышкой, как щитом, и после четырех выстрелов агент, выругавшись, спрятал «словарь» и попятился к лифту – очевидно, иголки кончились. Это наверняка очень дорогой наркотик… За истекшие восемь лет правительство Манокара немало средств потратило на то, чтобы выловить Тину Хэдис; эти деньги уходили, как вода в песок, и Тина подозревала, что солидная доля оседает в карманах у высокопоставленных чиновников секретных служб.
Первый снова целился в нее из парализатора. Отскочив в сторону, она перехватила ненужную теперь крышку за край и метнула в него – могла бы в горло, но ей не хотелось портить свое досье убийством, и крышка врезалась агенту в живот. Он согнулся, хватая ртом воздух, выронил парализатор и осел на пол. Тина завладела оружием, в ту же секунду от парализатора осталась одна рукоятка. У второго агента, кроме игломета, имелся еще и бесшумный пистолет. Тина отпрыгнула – новая пуля ударила в стену рядом с ее коленом, брызнули осколки облицовочной плитки. Она знала, что убивать ее этот тип не намерен, ведь Манокару нужна не ее смерть, а моральная победа, за труп агенты вряд ли получат премию. Но ранить, пожалуй, может. Еще один прыжок, и она укрылась за корпусом робота, только что выплывшего из грузового лифта вместе с антигравитационной платформой, полной грязной посуды. На мгновение высунувшись, Тина ухватила с платформы первое, что попалось под руку, – трехлитровую кварцевую емкость с узким горлышком, из таких пили кудонцы. Следующая пуля разнесла вдребезги некоторую часть посуды. Робот невозмутимо продолжал двигаться с грузом осколков к моечной.
– Сдавайся! – хрипло крикнул агент. – Именем манокарского народа!
Тина швырнула на голос кудонскую емкость – раздался тупой удар, а руку чуть выше запястья обожгло. Левой рукой выхватив из кармана баллончик, она выскользнула из-за прикрытия и направила струю краски не успевшему опомниться агенту в лицо, потом двинула коленом в пах. Агент скорчился и застонал. Тина вытащила из его кармана игломет, бросила на пол и раздавила ударом каблука. Аккуратно сгребла обломки – она предъявит их охране как вещественное доказательство. Подобрала пистолет, огляделась. Заметив на стене ярко-оранжевый кружок, обозначающий мусоропровод, прикоснулась пальцем – один из белых многоугольников сместился в сторону, и в стене открылся черный зев. Тина бросила туда оружие. Многоугольник встал на место, на секунду на нем вспыхнула надпись: «Спасибо!»
Взглянув на свое правое запястье – над браслетом кровоточила ссадина и кожа вокруг онемела, но в остальном все в порядке, – Тина опять вошла в лифт и поднялась на шестой ярус. Тут находились «кабины претензий»: гости «Сиролла», чем-либо рассерженные, могли воспользоваться ими, чтоб излить свое негодование.
Оказавшись в кабине, Тина с удовольствием опустилась в мягкое кресло. Зазвучала нежная мелодия, на стене появился озаренный солнцем лесной пейзаж. Ласковый женский голос спросил:
– Вы хотите пожаловаться анонимно или назовете себя?
– Тина Хэдис, человек, киборг, без гражданства.
– Очень приятно познакомиться. Я – Ийма Вевано, диспетчер. Могу предложить вам горячий кофе, ликер, эротический массаж, успокаивающие капли, теплую ванну. Мы будем рады выслушать ваши пожелания. Вы не хотели бы расстрелять из светового пистолета голограмму нашего ответственного администратора? Это отлично снимает стресс!
– Благодарю вас. У меня важное сообщение.
– Я слушаю. Что именно вызвало у вас справедливое возмущение?
– Плохая работа детекторов на входе. Один из гостей протащил на «Сиролл» вот что, – Тина высыпала на маленький прозрачный столик обломки замаскированного игломета.
В стене тут же раскрылось отверстие, и обломки исчезли в нем, а через две-три минуты посреди лесного пейзажа образовалось белое пятно, и оттуда на Тину уставилась хмурая физиономия начальника охраны «Сиролла»:
– Прошу прощения, леди, где вы это взяли?
– Отобрала у одного из гостей. Он у меня на глазах выстрелил из этой штуки в гинтийского бизнесмена, примерно час назад, в кафе «Виолара» на двенадцатом ярусе. Пожалуйста, позаботьтесь о гинтийце, он нуждается в помощи.
Начальник охраны что-то сказал в сторону – звука не было слышно, – потом опять повернулся к Тине:
– А вы, леди? Вы тоже подверглись нападению? По-моему, у вас рука оцарапана!
– Могу добавить, что, кроме игломета, у него был с собой бесшумный пистолет, – улыбнулась Тина. – Сейчас он валяется в мусоросборнике второго яруса.
– Преступник напал на вас, верно? – с нажимом повторил начальник охраны. – Мы не полиция, мы не можем задержать гостя просто так – нам для этого нужно ваше официальное заявление о факте насилия!
– Я думаю, гинтиец сделает заявление, когда придет в себя. А я могу описать, как этот парень выглядит: невысокий, светловолосый, плотный, в синем костюме. Принадлежит к той же расе, что и я. Лицо испачкано белой краской.
– Добавить ничего не хотите?
– Нет.
Тот проворчал что-то вроде: «Вот так вас и охраняй!» – и отключился. Тина откинулась в кресле, рассматривая пейзаж: светлая зелень колыхалась на ветру, в траве белели цветы, по золотисто-коричневым стволам деревьев скользили солнечные блики.
– Как вы теперь себя чувствуете? – приветливо осведомилась Ийма Вевано. – Может быть, у вас возникло желание принять успокаивающее и расстрелять из светового пистолета голограмму начальника охраны?
– Нет, спасибо.
Тина вышла из «кабины претензий», поднялась на двенадцатый ярус. Оглядевшись, устроилась на диванчике в углу зеркального фойе. Похоже, что на Манокаре назревает очередной политический кризис – потому и активизировались те, кто за ней охотится. Обычно это совпадало. Для манокарского правительства Тина Хэдис была как бельмо на глазу. Поймать ее, доставить на родную планету, прооперировать и подвергнуть наказанию – вот в чем заключалась конечная цель охоты. Само существование Тины наносило удар по престижу Манокара. По крайней мере, так считали тамошние идеологи во главе с Пенгавом.
Она задумчиво усмехнулась, вспомнив свой разговор с силарским священником – алым кустоподобным существом, с которым судьба столкнула ее на борту космолайнера, когда Тина в очередной раз возвращалась на Тергарон. Вначале она относилась к нему настороженно – про Храм Познания, к которому принадлежал силарец, болтали всякое, а на Манокаре он и вовсе был под строжайшим запретом, – однако после того как новый знакомый с помощью нескольких странных и бессмысленных, с точки зрения Тины, но при этом неожиданно эффективных процедур избавил ее от ночных кошмаров, она прониклась к нему доверием.
Кошмары преследовали ее со времен катастрофы на «Эдлоосе». В них были крики, холод, кровь, скрежет металла и хруст ее собственных костей. До встречи с силарцем Тина считала, что ей никогда от них не избавиться.
– Возможно, раньше вы не рождались на Манокаре, – тихо, как листва на ветру, шелестел голос силарца. – Заметьте, я не утверждаю, что это истина, – истину о себе можете знать только вы сами. Но мне довелось много рождений назад попасть в чуждый для меня мир, и я долго стремился его покинуть…
Подольше поговорить не удалось: космолайнер пристыковался к пересадочной станции, священник здесь выходил, но его слова Тине запомнились. Манокар был чуждым для нее миром, это точно.
Из лифта вышли двое мужчин, и Тина поднялась на ноги. Наблюдая за их отражениями в зеркальной стене, направилась к арке, за которой начинался широкий коридор. Те двинулись следом. У одного ладонь была залеплена антисептическим пластырем, у другого, с трудом ковылявшего, сверкала на лице белая полумаска – видимо, все-таки успел вовремя зажмуриться и глаза уберег, но отмыть краску так и не сумел. Третий, который получил крышкой в живот, выбыл из игры по меньшей мере на несколько часов.
В коридоре было шумно и оживленно, двери по обе стороны вели в кафе и рестораны, а светящиеся над ними вывески сообщали, для представителей каких рас то или иное заведение предназначено. Прямо в воздухе вспыхнула надпись: «Галактический лидер» протягивает вам свою руку, свое щупальце, свой хобот, свой хватательный отросток!» – и через секунду взорвалась, осыпав всех прохладными разноцветными искрами. Гимн корпорации, который крутили без перерыва с того момента, как яхта Тины пристыковалась к «Сироллу», внезапно сменился веселой песенкой про космонавта, который пользовался только продукцией «Галактического лидера» и поэтому никогда не попадал в аварии. Тина лавировала в пестрой толпе, а манокарские агенты неотступно следовали за ней, держась на почтительном расстоянии. Плавный изгиб коридора – дальше начинались стриптиз-бары. Толпа заметно поредела. Тина остановилась перед дверью, из-за которой доносились низкие вибрирующие звуки, отдаленно похожие на завывание ветра в скалах. Над дверью горела табличка:
«КУДОНСКИЙ СТРИПТИЗ-БАР.
Внимание!!!
Прочим живым существам, кроме кудонцев, синиссов,
силарцев и тихарриан, входить не рекомендуется.
Это опасно для вашего здоровья!»
Бросив быстрый взгляд в конец коридора – охранников не видно, народу почти нет, агенты еще не появились, – Тина вытащила из кармана баллончик и аккуратно закрасила надпись. На несколько шагов отступила. Вовремя – из-за поворота показались манокарцы. Остановив дыхание, Тина включила дублирующую замкнутую систему кислородного обмена, а потом толкнула дверь и вошла внутрь.
Казалось, тут сам воздух вибрировал. Помещение заливал дрожащий прохладно-синий свет. Все внимание немногочисленных посетителей – пятерых кудонцев и двух синиссов (последние оплетали своими черными щупальцами ажурные решетки, выполнявшие у них ту же функцию, что стулья и кресла у людей) – было приковано к подиуму, на котором извивалось и дергалось под завывающую музыку существо, похожее на влажный темный коралл: его нежный белый хоботок то скручивался в спираль, то вытягивался, а с «ветвей» через равные промежутки времени слетали прозрачные ленты.
Минуту спустя дверь приоткрылась, синий сумрак прорезала полоска более привычного для человеческих глаз искусственного дневного света. В зал проскользнули две фигуры, начали неуверенно озираться – Тина наблюдала за ними, прижавшись к колонне, – а потом вдруг замерли, широко раскрыв рты и выпучив глаза. Их физиономии приобрели бессмысленное выражение. Этого следовало ожидать: феромоны, выделяемые кудонцами в состоянии сексуального возбуждения, на всех, за исключением самих кудонцев, синиссов, силарцев и тихарриан, действовали как сильный наркотик.
Обогнув манокарских агентов, которые начали мелко вздрагивать в такт с музыкой, Тина вышла в коридор. Вдавив кнопку переключателя на корпусе баллончика, направила на табличку струю растворителя. Краска превратилась в белое облачко, вскоре растаявшее, и над дверью опять засветилась предупреждающая надпись. Отключив дублирующую систему, Тина вернулась к обычному способу дыхания, а баллончик выбросила в мусоропровод.
Народу в зеркальном фойе прибавилось, гости стояли группками и оживленно болтали.
– Тина, привет!
Ее окликнул Матиас, здешний врач. Рядом с ним Тина увидела Джеральда и Ольгу. Все трое были в белой форме с эмблемой «Сиролла» – сверкающей трехгранной призмой в золотом кружочке.
– Твоего гинтийца поймали, – сообщил Матиас. – Он уже успел заключить несколько разорительных для себя контрактов, отдал все наличные официанту в кафе, а свои туфли подарил роботу-уборщику, который хотел смахнуть с них пыль. Потом начал приставать к охранникам – ходил за ними по пятам и спрашивал, что он должен для них сделать, тут-то его и сцапали. Отдыхает сейчас у меня, в медотсеке. Разумеется, все его сделки, заключенные под действием наркотика, будут признаны недействительными, – в голосе Матиаса звучала легкая тревога. – Черт, если он подаст иск о моральном ущербе… Я надеюсь, удастся его ублажить, когда очухается.
Тина кивнула. На душе было муторно: а если бы отравленная игла досталась ей?.. У Матиаса запищал на волосатом запястье передатчик. Врач приложил его к уху, выслушал сообщение и с досадой поморщился:
– Я пошел, ребята. Была одна древняя пословица про дураков, сейчас не припомню…
– А что там? – полюбопытствовал Джеральд.
– Два извращенца проникли на кудонский стриптиз. Сейчас оба в глубоком трансе и нуждаются в помощи. Охранник сказал, это граждане Манокара. Извини, Тина, я не хотел в твой адрес…
– Да ничего, – Тина усмехнулась. – Я еще десять лет назад перестала быть гражданкой Манокара.
– Пока, – Матиас устремился к служебному лифту.
– Слушай, – оглядевшись, Джеральд заговорщицки подмигнул, – а ты случайно не имеешь к этому отношения?
– Не впутывай сюда Тину, – Ольга ткнула его локтем в бок. – Лучше пошли занимать места.
Вопрос Джеральда так и остался без ответа. Они направились к распахнувшейся в стене громадной арке, за которой открывался эскалатор. Вновь зазвучал гимн «Галактического лидера». На перламутровых стенах туннеля, по спирали поднимавшегося вверх, светились надписи: «Галактический лидер» всегда приходит к финишу первым!», «Если вы еще не стали нашим клиентом – поторопитесь!», «Галактический лидер» достоин вашего доверия!»