Глава 2. Безнадёжность
Вернувшись на кухню, я взяла со стола неизвестный предмет и обнаружила, что это коробочка с сигаретами. Сколько себя помню, никто из моего окружения не курил, поэтому я забыла, что представляют собой табачные изделия. Белого цвета пачка с одухотворенно парящей длиннокрылой птичкой в верхнем правом углу названа «Winston», внизу устрашающе зияет предупреждение о вреде курения на английском языке. Я повертела предмет в пальцах и порадовалась за юмористов-производителей. Прикол с курящей птичкой озадачил, а значит, удался.
В пропажу Никиты не верилось, и вообще меня трудно чем-то испугать, так как привыкла, что за каждым поворотом прячется неожиданная неприятность. Просто посылаю эти неприятности к чертовой матери и шагаю дальше. А вот чертова мать, наверное, замучилась принимать незваных гостей. Я ей сочувствую, но ничем помочь не могу – своя рубашка ближе к телу.
– Мама, – окликнул меня Стасик. – Почему ты не спишь, мама?
– В туалет встала, – соврала я. – А ты иди, подремли еще.
Сын потер кулачками глаза и произнес фразу, которая меня ошеломила.
– Папу во сне видел, – сообщил он. – Папа сказал, что уезжает далеко-далеко и не вернется до тех пор, пока не разбогатеет.
– А куда он уезжает, не сказал? – чувствуя, как задрожали коленки, прошептала я.
– Нет, – пожал плечиками Стас. – Я пошел досыпать.
«Он нас бросил, – успела подумать я. – А ведь мог предупредить. Хорошо, решил сделать семье сюрприз, хотя сюрпризы в моем понимании должны быть только приятными, но зачем удрал посреди смены с работы? И причем тут сигареты»?
«Шерлок Холмс в юбке, – хмыкнуло внутреннее Я. – Как теперь семью тянуть будешь? На панель пойдешь или наркотики продавать станешь»?
– Пошел ты к черту! – выругалась я и еще раз пожалела чертову мать.
Слез не было, не было паники, зато накатила глубокая безнадёга. Надо было что-то предпринимать. Что? Напроситься на житье к родителям, а свою квартиру сдать? Только не это, я не протяну и недели! Может, уйти к предкам мужа? Они спокойнее, доброжелательнее. И посадить себе на шею четверых?
И снова зазвонил мобильник.
– Никита не появился? – послышался встревоженный голос Вали Синициной.
– Не появился, – обреченно произнесла я.
Валя отключилась.
«Найти вторую работу? – продолжала рассуждать я. – Например, пойти уборщицей в ЖЭУ, чтобы мыть лестницы по ночам? Стыдно, конечно, но выхода нет. Не могу же я бросить садик, благодаря мне туда пристроены мои дети! А как же без помощи мама с папой»?
Я поставила на конфорку чайник, и пока он кипятился, тупо раскачивалась на стуле. А потом вдруг вскочила и побежала к стационарному телефону звонить свекрови. Трубку долго не брали, наконец, послышался недовольный голос Алевтины Михайловны:
– Что случилось, Маша?
– Никита у вас? – обмирая в ожидании положительного ответа, спросила я.
– Нет, – голос повысился на две октавы, видимо, сон покинул пожилую женщину. – А что? Вы поссорились?
– Не поссорились, – промямлила я. Мои опасения подтвердились, супруг испарился.
– Где мой мальчик? – закричала Алевтина Михайловна. К ней присоединился свекор.
– Если бы знала, не позвонила вам, – буркнула я.
– Звони в больницы, – вырвал трубку у жены Сергей Николаевич.
– Хорошо, – сглотнула я, отсоединилась и начала обзванивать лечебные заведения. Бесполезно. Затем пошли в ход телефоны моргов. Слава Богу, и тут пронесло.
– Почему ты плачешь? – подошла ко мне сзади Яна. За ней маячил Стас. Детские личики кривились от боли и сострадания.
– Все нормально, – я взяла себя в руки и через силу улыбнулась, – всё о, кей! Умывайтесь, я сварю вам кашку.
Ребята развернулись и потопали одеваться, а я решила, что обязательно что-нибудь придумаю, мои родные не будут голодать. Сегодня суббота, ЖЭУ работает, после завтрака отправлюсь туда.
Но после завтрака залился трелью мобильник и папа сообщил, что маме хуже.
– Она умирает, – заявил папа.
– «Скорую» вызвал? – всполошилась я.
– Нет, – опешил родитель.
– Так вызывай! – заорала я. – У меня муж пропал! Понимаешь, муж! А вы, как маленькие дети, без няньки совсем обойтись не можете!
– Как… пропал? – оторопел папа. – Лидушка, Машку муж бросил!
Это он уже говорил матери.
Пронесло, значит, Лидушка жива. Заявления о ее предсмертном состоянии я получаю раза два в неделю и прекрасно понимаю, что они означают. Предкам нужна нянька и сиделка в одном флаконе.
Я швырнула сотовый на пол и побежала в ванную. Там включила воду и стала рыдать. Надо было выплакаться, иначе нельзя. Иначе дети поймут, что они беззащитны.
Наплакавшись вволю, я вышла в коридор, нацепив на лицо улыбку. Прижавшись друг к другу, дети стояли возле двери и с подозрением смотрели на меня.
– Всё о, кей! – повторила я и решительно двинулась на кухню.
В ЖЭУ толпился народ, озабоченно бегали по коридору жилищники.
– Зина! – высовываясь из двери, закричала во весь голос полная женщина. – Зина, прими заявку!
– Бегуууууу, – отозвалась худая, как палка, Зина и поспешила в одну из комнат.
– Вы к Олегу Николаевичу? – подняла густо подведенные бровки симпатичная секретарша. – Он будет через пять минут, подождите.
– В домах убирается клининговая компания, – обмерил меня липким взглядом с головы до ног молодой директор. – У них, по-моему, полный набор, но можете на всякий случай поинтересоваться по телефону.
– Бесполезно, – зашел в кабинет усталый мужчина средних лет. – Только сегодня новенькую приняли.
– Главный инженер знает наверняка, – развел руками Олег Николаевич.
Не попрощавшись, я бросилась вон, будто за мной гнались. Ноги взяли на себя инициативу и понесли туловище, а оно, словно зомби, беспрекословно последовало за ними. Мыслей не было, была адская боль, разрывающая мозг в разные стороны. Не знаю, сколько прошло времени, но я внезапно очнулась.
Скамейка, на которой я сидела, прислонилась к высокому и необычайно толстому дубу, в дубе виднелось огромное дупло.
«Такими бывают только баобабы», – подивилась я, но тут же переключила внимание на окружающую обстановку.
Узкая дорожка жирным удавом вилась меж вековых сосен, где-то щебетали невидимые птицы. Солнце еле пробивалось сквозь гигантский хвойный зонтик, раскидывая по не примятой траве желтые брызги, а потому обстановка казалась особенно загадочной. Стояло лето, июнь, – самое время для отдыха у водоема, который из-за безденежья моим детям не светил.
«Как же я быстро добежала до лесопарка, – с недоумением подумала я. – А он в двадцати минутах ходьбы от нашего дома. И место незнакомое. Сколько гуляем здесь, а такого мощного дерева не видели. Впрочем, о чем я думаю? Надо скорее решать насущные проблемы, а не трусливо бегать от неудач».
И вдруг я услышала гул. Сначала он был тихим, потом начал нарастать. Я поднялась, осмотрелась, наклонилась, встала на четвереньки и прислонила ухо к земле. Тихо. Снова поднялась. Подошла к подозрительному дубу и …. Вздрогнув, я поняла, что этот тревожный звук доносится именно из дупла.
«Странно, – пожала плечами я, – что бы это значило»?