Самоназначенец
Веретенкин вспомнил крылатую фразу, по слухам, принадлежащую полководцу Александру Македонскому. «Нападение – лучшая защита».
– Мужик, в рот тебе селедку с молоком! Хватит прятаться! Не доводи до греха! Не посмотрю, что твой зверь занесен в Красную книгу! Дернется, загрызу, а ты отвечать будешь по закону! Еще от меня получишь люлей! Я сегодня не в настроении! Трубы горят, в животе кишка кишке бьет по башке! Способен на любую пакость!
– Не гони жуть! Одни мы тут, – снова синхронно со словами гада, скрывающегося в кустах, приоткрыл тигр пасть. И так это у него ловко получалось! – Не бойся! Ничего с тобой не сделаю. Я тоже хороший. С виду только страшный. Душой добр и мягок.
– На лбу не написано!
– Верно. Там другое начертано. Да расслабься! Не вижу в тебе угрозу, потому не стану нападать.
Зверь действительно не проявлял признаков агрессии. Не приближался, не напрягал мускулы перед роковым для Родиона прыжком. Короткие полукруглые уши не прижаты к массивному черепу.
Постояв в величественной позе, не спеша лег, небрежно бросив заднюю часть туловища плашмя и скрестив перед собой могучие лапы.
– Шею не сверни, – задвигал губами хищник. – Со мной беседуешь. Говорю же, здесь, кроме нас, ни одной живой души.
Говорящий тигр! Уму непостижимо! Вчера подобное явление с легкостью списал бы на перепой, после которого, мужики рассказывали, мерещатся не только козлоногие чертята. Самому напиваться до бесенят пока не доводилось. Сегодня для галлюцинаций вовсе нет причины.
Если Родион на равных общается с тигром, то вывода два: он сошел с ума или все происходящее – сон. При каких еще условиях можно встретить этакую небывальщину? Разве что монстр прибыл из какой-нибудь аномальной зоны, коих на территории России множество. Но и то подобное чудо невозможно. Две башки, пять лап куда ни шло. Но уметь говорить, притом грамотно, складно? Ни в какие ворота не лезет! В голове не укладывается!
Почему-то категорически не хотелось признаться в том, что у него произошел «сдвиг по фазе». Ясность ума вполне на высоте. Пребывание во сне куда как подходяще. Пускай так и будет. Как же легко договориться с самим собою! А может, так оно и есть на самом деле? Благополучно пребывает в непробудном сне, и ничто ему не угрожает! Скорей всего. Зря, выходит, всполошился!
Перестало учащенно биться сердце, улетучился испуг. Глубоко, с облегчением, вздохнул. Когда, интересно, успел заснуть? Получается, и безумное бегство от вчерашних собутыльников – сон? Слава Богу! Надо же такому привидеться! А как все естественно и натурально выглядит!
– Офигеть и не встать! – воскликнул, окончательно успокоившись и всецело отдаваясь воле сновидения. – Ты точно не людоед?
Можно было и не уточнять. Опасности-то никакой. И услышал:
– Бог миловал.
– Бог мой или твой?
– Ты – верующий?
– По ситуации.
– Понятно! Приспособленец! Хамелеон, по-нашему!
– Я – сомневающийся. Чувствуешь разницу?
– Что сапог, что валенок, все на одну ногу! Бог для всех един. Все сущее на земле – твари Божьи. Твари не в смысле оскорбления, а твари как Божье творение. Сама Земля и Вселенная его рук дело. У меня нет привычки на людей бросаться. В тайге хватает зверья. На людоедство нашего брата толкает крайний голод.
– Не оборотень? – Родиону все прикольней казался диалог с хищником. – Душу дьяволу не продал?
– Якуты оборотнями медведей считают. Они верят, что косолапые некогда были людьми, потому якобы понимают человеческую речь. Но это не мешает им охотиться на топтыгиных. И, обращаю внимание, всегда приговаривают: «Это не мы убили – это русские!» Прикинь, и тут русские виноваты! Как у забугорных политиков! Впрочем, кому говорю? По всему видно, что ты и политика – понятия несовместимые.
– С легкостью соглашусь. Мы в сказке? И лес волшебный, поскольку звери в нем говорящие?
– Разочарую. Лес обыкновенный. Из всего зверья разговариваю я один, уверяю с присущими мне ответственностью и прямотой.
– Тебя заколдовала злая волшебница, превратив в говорящее идолище? – не сдавался Веретенкин, разойдясь не на шутку.
– И тут мимо кассы! Еще варианты есть?
– Сдаюсь! В голову ничего больше не приходит. О каком днище упомянул давеча?
– О твоем, – растянул пасть в улыбке тигр. – Это так предостерег от поноса. Не находишь, что самое время хворост для костра собрать, пока не стемнело?
– Успеется! Какие еще диковинки меня ожидают? Вряд ли твоим появлением дело ограничится!
– Одной невидали недостаточно?
– Маловато, если честно. Жду еще какой-нибудь небывальщины!
– Все же считаешь, что в сказку попал? Чудес больше не будет, обломись! Ты в реальном, а не в иллюзорном мире. Если головой треснулся или ширнулся, я все равно не мираж, не фантом, не химера.
– Я даже не курю! Стыдно признаться, но это мое единственное достоинство.
– Какие твои годы! Со временем приобретешь массу! Заметил, с едой не густо.
– Это еще мягко сказано, – согласился Родион. Подумал: «Сон, а как реально достает голод!»
– Не ценишь свою жизнь! Поперся в тайгу с таким «набором»! Я бы назвал его «набором самоубийцы»! К тайге нельзя легкомысленно относиться! Ее уважать надо! Чем думал? Если головой, то она у тебя явно не самое сильное место! Умный человек ни за что так не поступил бы!
Зверь уму-разуму учит! Еще одно подтверждение тому, что пребывает в бессознательном состоянии.
– Прекращай нравоучения, моралист хвостатый! Не тебе меня наставлять на путь истинный! Все-таки, я – венец природы, несмотря ни на что!
– Согласен, венец. Но какой-то недоделанный, однако.
– Это ты недоделанный! – возмутился Веретенкин. – У меня на руках и ногах одинаковое количество пальцев! У тебя же на передних лапах по пять пальцев, а на задних – по четыре!
– Когда успел сосчитать?
– Раньше знал.
– Так природой было задумано! Я – полноценный представитель своего вида без физических недостатков! А вот над тобой надо еще работать и работать, чем, пожалуй, и займусь. Плохому не научу, не беспокойся.
– Не смеши мои кроссовки, а то подметки отвалятся!
– Не груби старшим, а скажи лучше, за каким лядом в тайгу поперся? Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?
– «Лытаешь» – это «летаешь»?
– Лытать – значит, уклоняться, – снисходительно пояснил тигр.
– Не лытаю! Имею конкретную цель!
– Сгинуть ни за понюшку табака? Судя по тому, как башкой крутил на триста шестьдесят градусов, делаю вывод, что ко всему прочему еще и заблудился!
– Не башкой, а головой! Это у тебя башка. Коли непостижимым образом научился говорить, так подбирай слова!
– Как бы я не изъяснялся, ты точно без царя в голове! Повезло, что на меня наткнулся! Не позволю тебе загнуться, «венец природы»! Ни от голода, ни от всевозможных хищников!
– Не слишком самоуверенное заявление?
– Я знаю себе цену!
– Под благодетеля косишь? Я – большой мальчик, в няньках не нуждаюсь!
– Большой, но не разумный!
– У меня времени не было подготовиться как следует. Все произошло внезапно. Кабы знал заранее, то…
«Боже, перед кем оправдываюсь?! Куда скатываюсь?!»
– Кабы не «кабы», стала бы кобыла мерином!
– Прекращай изгаляться! Не доводи до греха!
– А то что? Меня обижать запрещено. Помимо того, что мой вид занесен в российскую Красную книгу, мы еще взяты и под международную охрану! Давай о тебе поговорим. Не специально ли погибель ищешь?
– Не говори глупости!
– Смотри. Если хочешь быстро умереть, могу подсобить, чтобы долго не мучился. Я сегодня еще ничего хорошего за день не сделал. Время к ночи, а моя «копилка добрых дел» ни на самую малость не пополнилась.
– Интересно, что за «дела» в нее кладешь, и сколько их там?
– Пуста пока, потому и готов за твой счет ее пополнить. С чего-то надо начинать.
– Я тебе в этом не помощник! Давно следишь за мной?
– С той минуты, как разбудил, выбежав из леса.
– С чего решил вылезти? Продолжал бы дрыхнуть. Я угрозу не представлял. Наоборот, ты для меня реальная опасность.
– Сам не пойму. Словно кто свыше надоумил! Что с лицом? Комары?
– Они, твари мелкожопые!
– Кровососы и меня изрядно достают! Так и норовят в глаза залезть!
– Мне от этого не легче.
– Экий ты неженка! Дай оближу. Моя слюна способствует заживлению ран.
– Еще чего! Само пройдет! Еще заражение занесешь!
– Мое дело предложить. Сильно не расчесывай, чтобы подлинная инфекция не попала. Эти кровопийцы – прекрасные переносчики заразы. Женат?
– Бог миловал!
– Вот в этом твоя беда! Один мужик в лес без фото благоверной не ходил. Повесит на шею, и все комары держались от него на расстоянии пушечного выстрела! Была страшнее атомной войны!
– Не каждому сопутствует удача! Но я по-любому не хотел бы такого «счастья».
– Понятно! Всем подавай красавиц неписанных! А где их столько взять, чтобы каждому хватило?
– Рассуждаешь как заправский сводник!
– Рассуждаю как здравомыслящий тигр! Хворост собирай, а я метнусь, добуду что-нибудь нам на ужин. Если подфартит, то сразу и о завтраке побеспокоюсь.
Родион насторожился:
– «Нам»? Хочешь остаться на ночь?! Не спрашивая моего согласия?!
– А зачем? Главное, я не против. Я тебе лапу помощи предлагаю, а ты собираешься референдум устроить: принять ее, не принять?! Неразумно! Беда в равной степени подкрадывается как днем, так и ночью. А я оберегу в любое время суток! Тигр сказал, тигр сделал! Да и надоело неприкаянным одному по тайге шастать. Как говорить научился, на человеческое общение потянуло. Грустно вдруг стало и одиноко! Потому так быстро согласился составить тебе компанию.
– Разве я предлагал?
– Предложи, если легче станет. Долго уговаривать не придется. Я и тут согласен. Выведу на свет Божий в целости и сохранности, в сытости и хорошем расположении духа.
– Типа ангел-хранитель?
– Типа того.
– Умереть не встать!
– Скучно не будет. Немало интересного и познавательного знаю.
– Что-то многовато в одном тигре замешано! Охранник, кормилец, массовик-затейник. Ничего не упустил? Да, самую малость! Умение разговаривать! Позавидовал бы любой китай! И это все мне? За что такая честь?
– Откуда мне знать? Вдруг ты человек хороший, несмотря на свои неказистость и скудоумие? Наверху поняли и меня «подогнали» во спасение.
– Будешь и впредь оскорблять, покажу от ворот поворот! По поводу своей неказистости спорить не стану. Не Аполлон, чего уж. Насчет скудоумия не соглашусь категорически.
– Могу забрать слова назад, – великодушно предложил тигр. – И «неказистость» и «вдруг».
– Ладно, проехали! «Грустно», «одиноко» – это твои резоны. Каковы мои?
– Ну ты даешь! Резон один, но самый главный! Общество со мной, достоинства которого только что перечислил! Без меня сложишь голову не за чих, как пить дать. Я, как ранее сказал, не позволю этому случиться. Возьму над тобой шефство, чтобы лапы… ноги не протянул. Отбросишь когти, то есть гикнешься, то есть окочуришься…
– Будь проще. Скажи: «Умрешь».
– Как еще поразить тебя глубиной своих знаний? Не доживешь, в общем, до зимы в единственном случае: если я зажмурюсь и откину хвост!
– Твердо намерен, самозванец, опекать, пока из тайги не выведешь?
– Неудачно выразился! Опекают малолетних, слабоумных и душевнобольных! Заботиться! Шефство над тобой не составит большого труда. Даже будет в радость.
– У меня характер не сахар!
– Пару дней как-нибудь потерплю.
– «Шефом» прикажешь называть?
– Пустое! Согласен на «приятеля». Более чем демократично. Так и к тебе буду обращаться. Внутренний голос подсказывает, что не зря нас судьба свела! Ничто в мире не происходит просто так, все взаимосвязано. Убедил в своих добрых намерениях или все еще опасаешься моих клыков?
– Уверен, что общение с тобой добром не кончится. Хищник редко уживается с добычей. Это как лед с пламенем. Совместное существование невозможно. Но я тебя не боюсь.
– И правильно. Мои намерения чисты…
– … и непорочны?
– Я хороший. Невооруженным глазом видно!
– Повторяешься! Знаешь, почему не боюсь? В любой момент проснусь и нет тебя, «приятель»!
– Неплохая версия! Реалистичней, чем та, сказочная. Твердо в ней уверен?
– Конечно! Где еще зверь может общаться на равных с гомо сапиенсом?
– Давай укушу всеми своими тридцатью зубами? Иллюзии враз развеются! Или царапну? Тоже мало не покажется.
– Не хочу. Горю желанием досмотреть сон до логического конца. Прикольный! Куда-то метнуться собирался. Или передумал, краснобай?
– Шесть секунд! Одна лапа здесь, другая там. Открывай глаза, не открывай, а я вернусь! Не один, с добычей!
И исчез, гигантским прыжком преодолев расстояние до зарослей, из которых так неожиданно появился.
«Покровители»
Вернулся «приятель» с задушенным зайцем в окровавленной пасти, положил трофей к ногам Родиона. Вовсю скукоживались и с треском разлетались сучья в огненном объятии костра. Костровой едва успевал машинально подкидывать ветки, будучи в прострации, на что хищник не обратил сразу внимания. Зверь пояснил, словно могли возникнуть сомнения в его благородстве:
– Это тебе, земляк! Для себя отдельно добуду. Только передохну.
– Какой я тебе «земляк»? – вяло отреагировал Родион.
– По одной земле ходим! Подумал, что «приятель» как-то вульгарно звучит, запанибратски. «Земляк» – теплее, сердечнее.
– Меня Родионом, между прочим, звать. Фамилия Веретенкин.
– Черт! Что-то я затупил. Сразу надо было спросить! – Только сейчас заметил перевязанную носовым платком левую руку. – Что с лапой, тьфу ты, с рукой?
– Обжег нечаянно, когда костер разводил.
На самом деле сунул «клешню» в огонь сознательно. Хотел лишний раз убедиться, что пребывает в объятиях Морфея. Так, на всякий случай. Убедился, Фома неверующий! Это не сон!!! Боль от ожога вернула ощущение реальности. Вспомнилась первоначальная версия. Все-таки он сошел с ума! Шизофрения чистейшей воды, при которой характерны подобные галлюцинации! Ничем другим не объяснить появление полосатого хищника с противоестественной способностью. Вот только за что Бог лишил его разума? Что Ему сделал худое? Неужели за то, что верит в Него не постоянно, а когда прижмет?
Тотчас задумался о другом. А шизофреники признают себя ненормальными? Постарался убедить себя, что псих не может знать, что он псих! «Выходит, я нормальный, несмотря на ненормальные события, происходящие со мной! Тогда другой вопрос: как вести себя с «земляком»? Продолжать разговаривать на равных или держать на расстоянии? Ладно, не буду ломать голову, пока не треснула! Я в реальном мире и точка! Пусть все идет своим чередом. Отдамся воле судьбы и будь что будет. Может, в дальнейшем что-то прояснится, и все встанет на свои места. Хорошо, что рядом нет ни одной живой души! Не хочется выглядеть в чужих глазах идиотом, болтающим по душам со зверем!»
– Помочись на обожженное место. Быстрей заживет.
– И так пройдет!
– Тебе жить! Готовь зайца на свой вкус, а я еще метнусь.
Очередной добычей оказался молодой кабанчик. Истолковав по-своему прищуренный от дыма взгляд Родиона, тигр поторопился с оправданием:
– Я его не выслеживал специально для себя! Он сам на моем пути под лапу попал! Поделюсь, если зайца будет недостаточно.
– Не смеши! У меня не три глотки! Быстро своих жертв находишь!
Родион помаленьку начал приходить в себя.
– Мы же профессиональные охотники! – похвастался зверь.
– Слышал, что у тигров всего одна охота из десяти заканчивается успешно. Про тебя такое не скажешь.
– Это у обычных тигров. Я же, сам видишь, ненормальный, как бы не от мира сего.
Веретенкину не доводилось разделывать туши. Даже не видел, как это делается. Потому долго стоял над зайцем, не зная, с чего начать. Опять же выручил «земляк».
– Отрежь сперва голову и лапы. Нож, надеюсь, не тупой?
Родион огрызнулся, задетый за живое:
– Хозяин его не скупой!
– Вот и ладно! Левую заднюю лапку отложи в сторону. Сделаем из нее амулет для тебя.
– На кой он мне?
– Глупый вопрос! Для привлечения удачи! Она тебе ой как нужна! Если не в курсе, кроличья лапка – самый счастливый талисман из всех существующих. Будешь постоянно носить при себе. Иначе не будет фарта. И везуха минует тебя стороной.
– Фарта мне всю жизнь не хватало! Никогда не жил красиво! Не в пример тем, кто родился с золотой ложкой во рту, я появился на свет с деревянной. Все, как в песне: «Жизнь моя – вечная осень».
– Потому что не было у тебя такой вот лапки.
С немалой долей иронии Веретенкин вымыл заячью конечность в памятной луже, закрепил на ветках для просушки. Без чувства уязвленного самолюбия выполнил все наставления «инструктора». Сделал надрез вдоль хребта, потянул располосованную шкуру в противоположные стороны. Та на удивление легко отделилась от тушки. Менее привлекательная и более кровавая работа началась с потрошением. Вывалив в траву ворох серых кишок, сверху хотел бросить субпродукты. Тигр остановил:
– Ливер отложи. Я съем, если тебе не жалко.
– Для хорошего тигра ничего не жалко! Что дальше?
– Режь на куски, нанизывай на ветки и в огонь. По уму, надо бы перед этим хорошенько промыть, да уж ладно, не до жиру. Не в той же лохани полоскать, которую так безрассудно хотел осушить, если б не моя бдительность! Шкурку и кишки отнеси подальше, сложи кучкой под дерево. Зверюшки все подчистят.
– Как-то некстати про «лохань» вспомнил! Опять пить захотелось! Забывать начал! Как тебя увидел, офигел, и все естественные желания напрочь отшибло! Сейчас не прочь выпить и кое-что покрепче воды. Жалко, нет у меня способности дьявола, надрезав кору дерева, извлечь вино!
– За чем дело встало? Продай нечистому душу. Наделит еще не такими способностями.
– Ну нет!
– Тогда довольствуйся малым. Поедим, свожу к роднику. Течет неподалеку. И напьешься вволю, и рыльце опухшее всполоснешь. Все легче будет.
– Ты бы поосторожней с «рыльцем»! Я твою морду никак не оскорбляю!
– Как можно морду оскорбить? – искренне удивился зверь. – Морда она и есть морда, что оскорбительно лишь с человеческой точки зрения.
– Можно обозвать ее «харей неумытой», «физиономией мерзопакостной».
– Круто! Неужели соответствует действительности?
Веретенкин уклонился от ответа, выложил на траву скудные припасы. Спросил:
– Сладкое любишь?
– Не побрезговал бы, – дипломатично ответил хищник. Родион протянул два кусочка рафинада и половину хлебной краюхи. Шершавый язык ловко слизнул с ладони сахар, не тронув хлеб.
– А беляшку? Не смотри, что черствая. В слюне размочишь.
– Тебе от нее больше прока. Мне на один зуб не хватит! За угощение спасибо! Не жадный! Заценил!
– Долг платежом красен! Ты – мне, я – тебе!
Тигр утолял голод на значительном удалении от Родиона, в кустах, чтобы не шокировать того кровожадным видом расправы с кабаньей тушей. Вышел к костру разомлевшим и чрезвычайно довольным. Сыто потянулся, занялся гигиеническими процедурами. Долго вылизывал лапы, шерсть, по-кошачьи умывался. Дальнейшее его действие привело Веретенкина в недоумение. Зверь вытащил из кустов несколько рваных кусков мяса и аккуратно сложил под ближайшей сосной. Родион не выдержал, полюбопытствовал с иронией:
– На «черный день» отложил?
– Задабриваю Хозяина Леса, чтобы в дальнейшем был к нам благосклонен.
– Не многовато «отстегнул»? Что завтра есть будешь?
– О себе не забыл. Тут не одному Хозяину. И Покровителю Зайцев, и Покровителю Кабанов, чтобы не обижались за убиенных. Всегда так поступаю после охоты.
– Сильно сомневаюсь, что «дары» дойдут до «адресатов». Вокруг столько халявщиков.
– Мое дело выразить благодарность. В охранники не нанимался.
Мясные остатки, оставленные для себя, закапывали вдвоем. Родион изрядно намучился, раздирая корни при копке ямы заостренной палкой. По ходу дела высказал недоумение:
– Что за Покровители такие, если допустили убийство опекаемых животных?
– У нас с тобой, как у всего сущего на земле, есть свои заступники. Сегодня наши договорились с ихними, – тигр кивнул башкой на «дары», – чтобы мы не умерли с голоду.
– Занятно рассуждаешь!
– Ой, только не надо завидовать!
– Чем плохо?
– Большой грех! Один из семи смертных!
– Какие грехи считаются смертными?
– Которые ведут к гибели души. Обратил внимание, кого я добыл? Старого русака, длинного и худого, чьи дни и без меня были сочтены. Покровитель Зайцев не подставил мне молодого, полного жизненных сил длинноухого. У кабана оказалась сломанной нога. Тоже не жилец по нашим, звериным, меркам. Потому поймал его быстро и без проблем. В озерах обитает Озерный Дух, в болотах – Болотный. Полновластные хозяева в своей среде над всем сущим.
– Твердо веришь в их существование? В двадцать первом веке?
– Тверже некуда. И не я один. Китайцы на что продвинуты и то в них верят! У них есть даже божество кровати. Его обязанность – охранять спальню и даровать потомство. А Князь Насекомых повелевает разными гадами и червями!
– Случайно, не знаешь моего благодетеля?
– В настоящее время это – я, – скромно потупил взор зверюга.
– Заявочка дай боже!
– В Прибайкалье у русских охотников до сих пор сохранился обычай обращаться к хангаю – Хозяину тайги и гор – с просьбой способствовать хорошей охоте. Умные и образованные люди, а верят в духов-покровителей. Про бурят и прочих местных народностей и говорить не стоит. Каждого знают по имени. Между прочим, у людей, помимо добрых покровителей, есть и злые. Куда без них? Баба-Яга из их числа.
– Не слышал, чтобы кто-то сталкивался с подобными существами.
– Многие духи стесняются своего обличья, потому стараются не «светиться», – уверенно заявил тигр. – Некоторые страшны как смертный грех. Они бывают и женского пола, также не блещущие красотой.
– Лично видел кого-нибудь из них?
– Не довелось, о чем ни капли не жалею. «Не видели того мои глаза, но слышали уши». Говорят, что ростом с такую вот сосну. Многие почему-то одноноги, одноруки, одноглазы. Все, как правило, заросшие шерстью. Некоторые принимают образы животных и зверей. Сразу заявляю, чтобы разговоров не было: я – не один из них!
– С языка снял! Точно не людоед? – завел старую пластинку Родион. Теперь на полном серьезе.
– Чем угодно могу поклясться!
– Что для тигров самое святое?
Зверь задумался ненадолго. Ответил с большой долей уверенности:
– Не знаю, как для кого, а для меня – свобода!
– Ею и клянись!
– Честное слово не катит?
– Простой клятвы будет достаточно. Маленькими мы на пальчиках клялись. С тобой это не получится.
– Как «на пальчиках»?
– Сцеплялись мизинцами и трижды встряхивали руки.
– Век свободы не видать, если соврал!
– Так-то лучше! Ты сказал, что у Покровителей есть имена.
– Есть. Несколько помню. Немало сил для этого потратил. Духа, обитающего в воде, зовут Сюллюкюн. Покровителя Птиц – Хомпоруун хотой. Хозяина Леса – Баай Барылаах. Язык сломать можно! При великой нужде нарекаю по-своему. Лесовушкин, Водянушкин, Зверюшкин… Как бы назвал Покровителя вон того паука, плетущего сети между двумя черемшинами?
– Паучкин.
– Потянет! По мне, он – Паучков.
– Добавь заячьи лапки и голову к своим «дарам». Пусть они будут моей благодарностью за сытый ужин.
– С чего вдруг такой поворот на сто восемьдесят градусов?
– На всякий случай. Ты так убедительно рассказывал про Хозяев, что я подумал: мое неверие в духов не означает, что их не существует.
– В верном направлении мыслишь, однако! Одобряю! По заверению ученых, численность пауков на Земле такова, что если бы они стали питаться людьми, то за год полностью уничтожили бы все человечество!
– Гонят! По ушам едут, и ты туда же! Объясни-ка лучше вот такую вещь. Во многих сказках и легендах в жертву разным чудовищам приносили только самых красивых девушек. Они вкуснее уродин, что ли?
– Ты – маленький? Девушки не для еды предназначались. Их пользовали по-взрослому.
– Это как?
– Совсем отстой! Из какой деревни выбрался? Их брали для сожительства! А про пауков – чистая правда!
– Чистая, чистая! Как иначе? А в «деревне» моей проживает без малого пятьдесят тысяч человек. Это так, к сведению. Районный центр, между прочим!
– На тебе это никак не сказалось.
– Ты для того ко мне прилип, чтобы было над кем изгаляться? Вместо того, чтобы оскорблять, своди к обещанному роднику, пока окончательно не стемнело.
– Не боись. Я в темноте вижу, как днем.