Глава 1
Утро… Хороший… нет, чудесный день начинается именно с утра. Когда просыпаешься, а за окном лето. Школа давно забыта, и о ней еще долго можно не вспоминать. А что еще нужно нормальному подростку для счастья? Хотя где тут нормальные…
Этот день был прекрасен. В такую минуту всегда хочется выбежать на улицу и начать активно переводить старушек через дорогу, дарить детям конфетки и вообще творить добро направо и налево. Однако, наверное, этого хочется всем, и потому старушки в такие дни становятся настоящим дефицитом, а дети прячутся по домам: они подозревают, что СТОЛЬКО конфет им точно не осилить. И поэтому после пробуждения ты интенсивно берешься за дела, которыми хотел давно заняться, но никак не хватало времени. Надо же куда-то деть нерастраченный потенциал! В такие дни кто-то начинает новую жизнь, другие решают научиться играть на гитаре, а иные… Да какая, в сущности, разница!
Проснувшись тем утром и находясь под впечатлением от чтения ОГРОМНОГО количества литературы по язычеству, мы решили, что пора исследовать этот вопрос на практике… То есть мы, конечно, понимали, что все эти языческие обряды полная чушь, но было интересно. А еще утро выдалось такое замечательное, что просто необходимо было кого-нибудь за него отблагодарить. В общем, выйдя на улицу, мы прищуриваясь посмотрели на солнце и, вложив в эти слова все, что в них можно было вложить, прошептали:
– Дедушка Даждьбог, спасибо тебе за солнышко…
И нам ответили… Это были не слова. Вообще, диалог на мысленном уровне очень странно вести при помощи слов. Мало того что странно, так еще и очень неудобно. Вот и тут – пришло тепло. Разумеется, тепло это было не физическое, а… душевное что ли, но главное в другом – мы оба почувствовали, что это пришло извне. Обычный человек, наверное, вообще не отреагировал бы на подобное явление. Ну, потеплело на душе – и хорошо. Однако мы-то не были обычными людьми. Наше общение привило нам привычку разделять мысли, которые исходят от меня и которые исходят от него. Мы научились распознавать друг друга по мыслям, как по голосу. И, естественно, чужой «голос» мы почувствовали сразу. Сначала возник испуг, потом – удивление, следом – непонимание, затем опять испуг… Куча мыслей пролетели в голове в одно мгновение, сменяя друг друга, и в итоге слились в любопытство. И мы отправили в пространство робкое: «Ты кто?» А в ответ пришел смех… Добрый смех… Как у взрослых, когда те смеются над маленькими детьми… И потом – ответ:
– Вы же сами меня звали…
– Мы звали?!
И снова смех…
– Так ты…
– Да…
– Не может быть!..
– Может, детушки… Еще как может…
Так мы открыли для себя новый мир. Мир, в котором жили боги. Причем не только они. В нем оказалось просто фантастическое количество всяческих сущностей: добрых и злых, понятных и не очень… Разных. И со всеми можно было поговорить – надо только правильно слушать. В этом мире у нас значительно сократилось количество мыслей, которые мы считали своими, зато появились мысли, посылаемые нам нашим физическим телом, людьми вокруг, социумом, богами, домовыми, лешими… Оказалось, что раньше мы все это воспринимали своим, так же как мой брат когда-то принимал мои мысли за свои. И старый мир рухнул окончательно. Особенно для меня. Я был бесконечно счастлив: у меня появились собеседники, с которыми я мог говорить сам! Они воспринимали меня как меня, они верили, что я есть. А что еще надо было человеку в моем положении для счастья?!
Мой брат тоже сильно изменился. Согласитесь, что для нормального человека довольно странно ощущать, что ты и твое физическое тело – это две разные вещи. То есть если нормальный подросток, поддаваясь гормонам, влюбляется в каждую вторую посмотревшую на него девушку, то у него химия тела существует отдельно, а любовь – сама по себе. Физическое тело в какой-то момент стало восприниматься как одежда… очень нужная, требующая постоянного ухода и бережного отношения, но все-таки одежда. Фактически это осознание уравняло нас. Если раньше он считался человеком, а я каким-то придатком, то теперь мы стали равны. Просто он в отличие от меня был «одет». В общем, мир изменился, хотя, кроме нас, никто этого не заметил.
Новый мир открыл нам свои двери, мы влетели в него на всех парах и с размаху стукнулись лбом об стену. Нельзя было так безоговорочно доверять первому встречному… пусть даже и богу. Естественно, самым первым божеством, точнее сказать, самой первой сущностью, с которой мы начали общаться, стал именно тот самый языческий бог солнца. Вообще, как мы позже обнаружили, на «мысленном» плане довольно много всяческой живности. Есть существа, живущие абсолютно независимо от человека (правда, их непросто зафиксировать, но они есть). Или наоборот – существующие в некотором симбиозе с людьми (самым ярким представителем данного вида являются вездесущие домовые). И есть боги. Боги – это продукт искренней веры людей в высшие силы. Как правило, именно боги являются наиболее слабыми и самыми зависимыми от людей из всех «мысленных» сущностей. Все «обитатели» этого плана живут исключительно за счет энергетической подпитки. Однако если домовые или лешие без человеческого внимания просто уходят в спячку, то боги погибают. И как следствие, единственный смысл существования божественных сущностей заключается в потребности обратить на себя как можно большее внимания людей. Тут уж, как говорится, кто во что горазд. И как показала практика, боги – существа, верить которым надо в самую последнюю очередь. Но тогда мы этого еще не знали и, встретившись с подобным существом, радостно развесили уши и внимали вещанию об устройстве Вселенной, порядке жизни и прочих вещах. Совсем нетрудно догадаться, кто был центром той картины мира. В общем, это продолжалось довольно долго, пока в один прекрасный момент у нас не начали появляться смутные сомнения: как-то уж все было гладко расписано. Точнее, к своему стыду могу признаться, что сомнения появились только у моего брата. Я на радостях и не думал ни в чем сомневаться и даже убеждал его в том, что у него паранойя.
В общем, мы на тот момент слегка разругались. Сверху на это все наложились семейные разборки, в результате которых мы поссорились с родителями и ушли из дома. Потом была его женитьба на девушке, которая мне ну ОЧЕНЬ не нравилась. Тем более что когда он пытался рассказать ей обо мне, она выдала стандартную реакцию про психотерапевта. Мы практически перестали общаться. Я свел свое общение к словесным перипетиям с новообретенным божественным собеседником, а он ушел с головой в семейную жизнь, в которую я благоразумно не вмешивался. Я же знал, что он ее любит.
Естественно, мы контачили, он продолжал делать какие-то вещи для меня, советовался, но теперь у нас наметились значительные расхождения во взглядах. Мы стали все больше и больше отдаляться друг от друга.
В какой-то момент пришло решение: а не пообщаться ли нам с другими богами? Мой божественный собеседник почему-то очень не любил говорить про то, что помимо него обращаться можно к кому-то еще. Да и я начал чувствовать… даже не знаю, как это выразить… наверное, какую-то фальшь… Да, этот бог всячески стремился нам помогать, давал советы, но при этом он был каким-то чужим. Как поездка на море: ты приезжаешь и видишь красивые закаты, купаешься, загораешь, общаешься с людьми – и все прекрасно. Однако проходит неделя, потом вторая – и вся эта красота приедается. Нет, море не становится менее красивым, оно все так же прекрасно. Просто ты начинаешь понимать, что дома лучше. Причем нет конкретных причин. Просто дома – это ДОМА, а море… оно красивое, но чужое. Так и этот бог – он был не настоящий. А еще появилось ощущение, что ему от нас что-то нужно. Мы пока не знали ничего о сути божественных сущностей, а потому и не понимали, что может хотеть от нас божество, но ощущение было стойким.
И мы начали искать других богов. Сначала попытки не увенчивались успехом. Нет, всяческих сущностей было пруд пруди, но добиться от них не то что членораздельных слов, а даже хоть каких-нибудь человеческих мыслей было проблемой. Сказывалось отсутствие опыта. Решение проблемы, как всегда, оказалось неожиданно рядом. Город, где мы жили, находится на берегу большой реки. В принципе к рекам у людей всегда было непростое отношение, и даже во времена сурового Средневековья или советского атеизма каждый человек нет-нет да и вливал в нее чуток своей, энергии поддерживая в потоке жизнь. Я помню, как мы поехали на природу, дабы пообщаться с каким-то очередным божеством (хоть убей, не помню, с каким именно), у нас благополучно ничего не получилось, и мы сидели на берегу и грустили. И как сейчас помню этот момент:
– Ну почему?! Почему?! Ведь должно же было получиться! Не может же быть, чтобы, кроме твоего солнечного, никого не было! – мысли моего брата пулеметной очередью пронизывали окружающее пространство.
И ответ не заставил себя долго ждать:
– А может, ты просто не там ищешь?
Мы обалдели. Оба. Во-первых, это случилось неожиданно. Во-вторых, это был настолько четкий ответ, что стало понятно: тот, кто его дал, на порядок сильнее божества, с которым мы общались раньше. И самое главное – в этом ответе не чувствовалось ничего, кроме какой-то материнской заботы. То есть тот, кто «говорил», не хотел от нас ничего. Это было просто как материнский совет маленьким несмышленым детям. Материнское тепло, которого, честно сказать, мы толком никогда и не знали. Это ощущение было непривычным. Наша мама, если можно так выразиться, не страдала переизбытком материнского тепла. Однако ощущения казались знакомыми. Бабушка… Это было как чашка горячего чая с бабушкиными пирожками, когда ты, замерзнув на улице, приходишь домой. Или лучше так: когда твоя бабушка заходит в комнату, думая, что ты спишь, смотрит на тебя и так тихонечко-тихонечко гладит по голове, а ты лежишь и боишься пошевелиться… И так хорошо… А она погладила тебя, улыбнулась и ушла, а теплота осталась… И ты засыпаешь счастливым.
Так было и здесь: вопрос ушел, а теплота осталась. И мы сидели обалдевшие, не в силах произнести ни слова.
– Бедненькие… – эти слова звучали в наших головах, и было такое ощущение, что кто-то очень заботливый укутывает тебя в теплое одеяло. И стало хорошо и как-то совсем по-домашнему.
– Это ты? – мой брат смотрел на реку, и в его голове сформировался образ… Он чувствовал, что это была не просто река – это была праматерь всех, кто когда-либо жил на ее берегах.
– Да…
Так началось наше общение. Да, река, точнее ее мысленный образ, была тоже божественной сущностью, но, во-первых, она не нуждалась в какой-либо подпитке, поскольку каждый человек, живший на ее берегах, давал ей гораздо больше, чем любой верующий своему богу, а во-вторых, она изначально, еще с очень-очень древних времен была матерью, заботившейся о своих детях. А какая мать может что-то хотеть от своих детей, кроме того, чтобы те были счастливы?
Мы стали часто приходить на берег и общаться с ней. И она рассказывала нам про себя, про других богов, про то, зачем всем божествам нужны последователи. Она научила нас, как развить в себе способность «слушать», рассказала про домовых, леших, про тех, кого практически невозможно услышать… С ней было легко. А самое главное – она никогда не лгала. Если считала, что нам что-то не нужно знать, так и говорила. Если ей было нужно, чтобы мы что-то сделали, давала нам об этом знать. И при этом она не придумывала никаких загадочных историй о создании Вселенной, не рассказывала, как устроен мир. С ней было легко. И мы, как только выдавалась возможность, приходили на берег и вели долгие беседы. Она многому нас научила. А самое главное – она научила нас никогда ни на кого не надеяться и слушать только себя. Сейчас я уже знаю, что на любой вопрос, начинающийся словами «А как мне поступить…» или «А что мне сделать…», я всегда получу один и тот же ответ: «Ты же сам это знаешь…» Наверное, поэтому я и перестал задавать кому-либо такие вопросы.
Жизнь налаживалась. Нам было с кем поговорить. Мы писали стихи, песни… вместе. Конечно, были стихи, которые являлись больше моими, или те, что были больше его стихами. Или даже отдельные – только мои или только его.
Наша учеба в университете пошла в гору, так как я с головой ушел в дебри «нового мира» и появилось гораздо больше свободного времени. Мы работали. Сторожем в школе. Да… Уж не знаю, почему так получилось, но как обычно и бывает, самые значимые события приходят, когда их не ждут.
Честно сказать, это была потрясающая работа. Ты приходишь к определенному времени в школу, закрываешь ее и занимаешься всем, что тебе только может прийти в голову. В будни с семи вечера до семи утра, по выходным с восьми утра до восьми утра. Единственное условие – нельзя никуда уходить. Когда была какая-то работа, курсовые, дипломные, все шло замечательно, но случались и периоды, когда заняться было совершенно нечем. И мы начинали тратить время на всякую ерунду. Начиная от чтения книжек и заканчивая тренировками по рукопашному бою. Это было интересно. Где бы еще человеку платили деньги за ничегонеделание. Да… интересно.
Так вот, в один из подобных дней мы решили научиться медитировать. Что это такое, мы представляли довольно смутно. Точно знали, что для этого нужно неподвижно сидеть, расслабиться… И почему-то мы решили, что конечной целью данного процесса должен быть так называемый «выход из тела». В одно из воскресных дежурств мы этим и занялись.
Поскольку у меня тело отсутствовало, я в том процессе оставался исключительно в качестве наблюдателя и советчика. Сначала нужно было расслабиться – обнаружилось, что это совсем не просто. Казалось бы, что там делать: расслабился – и все. А тут выяснилось, что тело – довольно капризный инструмент. Расслабил правую руку – напряглась левая, расслабил левую – заметил, что скованны ноги. В общем, мой братец мучился на протяжении нескольких часов, но потом как-то зацепилось и пошло. Голова стала пустой, тело полностью расслабилось, и здесь появилась другая проблема – сон. Расслабленное тело так и порывалось заснуть. Тут пригодился я. Я мог совершенно спокойно, не задевая физического тела, не дать ему уснуть. Благо опыт имелся богатейший.
Итак, мышцы расслаблены, голова пуста, самое время выходить из тела. Но как? А очень просто – он начал шевелиться. Оставаясь полностью расслабленным, он стал шевелить пальцами. Сначала не получалось. То реальные пальцы начинали двигаться, то позыв не получалось сфокусировать, но спустя еще несколько часов ему удалось пошевелить пальцем. Мелочь? Несомненно… Но великие дела начинаются с мелочей. Спустя еще пару часов был второй палец. А потом все как-то так легко пошло… Самым сложным местом почему-то оказалась голова. И к вечеру (а начинали мы утром) наша затея увенчалась успехом. И тут случилось нечто фантастическое! Он пропал!
Конец ознакомительного фрагмента.