Глава третья
Земли Желтого озера
Внутри дома наместника на территории строящейся крепости было просторно и светло, пахло лаком и свежеструганным деревом. Корен покорно ждал в полукруглом зале, куда его провели иноземные воины и из которого была только одна дверь – в покои наместника. Оценивающе рассматривал иноземцев, вырывая из памяти, затянутой годами праздности и роскоши, скудные воспоминания о средневековье, точнее о фильмах, картинки из которых выплывали из закоулков сознания. Очень уж похожи были эти иноземцы на средневековых рыцарей, в остальном люди как люди, только вот эти их глаза с белыми зрачками в центре абсолютно черных глазных яблок… Ждать пришлось долго. Скучая, Корен сначала разглядывал идеально отциклеванные и покрытые лаком доски пола, потом изучал два то ли вымпела, то ли флага на стене, рядом с которыми неподвижно уже час стоят два иноземных воина в блестящих металлом доспехах, вооруженные короткими двухсторонними боевыми топорами. Мужики суровые, смотрят прямо перед собой, не шевелясь, стоят уж битый час. Порядком отсидев филейную часть, Корен встал и начал прохаживаться вдоль стены, сопровождаемый взглядами двух воинов. Но вот дверь в покои распахнулась, из нее вышли трое в богатых одеждах, похоже шелковых, пренебрежительно окинули взглядом Корена и, переговариваясь, пошли дальше.
– Ты Корен? – в дверях, словно монумент, возник немолодой мужчина: коротко стриженные седые волосы, выделяющиеся скулы, высокий лоб и те же жуткие глаза – черные с белым зрачком. Мужчина был высок и статен, отлично развит физически. Возможно, он был моложе Корена на несколько лет, но оказавшийся не у дел Хранитель по сравнению с наместником просто обрюзглый мешок. – Я наместник Стак.
– Очень приятно, – Корен был готов пасть ниц, переступив через свою гордость и прошлое положение, – да, это я, у меня к вам очень важный разговор.
– Ты так считаешь?
– Я надеюсь… нет, я хочу быть полезным той могучей силе, которую вы представляете.
– Хм, ну входи, – наместник Стак отступил в глубину покоев.
Внутреннее убранство поразило Корена своей простотой – дальний угол отделяли две ширмы, в середине просторной комнаты большой стол с дюжиной стульев по периметру, одна из стен увешана оружием и доспехами, на противоположной что-то скрыто атласными шторами от высокого потолка до пола. По обе стороны двери стояли двое охранников в кольчугах и с короткими мечами на перевязи. Наместник сел на один из стульев около стола, оставив Корена стоять меж двух охранников, и еще раз пристально осмотрел его.
– Говори.
– Наместник Стак, я так понимаю, что вы и ваше воинство пришло в наши земли с целью… эм…
– Колонизации, – безучастно кивнул наместник.
Корен знал истинное значение этого слова, но в Трехречье оно было неизвестным.
– Простите, наместник, но я не могу понять этого слова… – низко поклонился Корен.
– С этих земель императорская армия начнет освоение этих диких территорий и присоединит их к империи.
– Империи? – неподдельно удивился Корен.
– Да-а, – протянул наместник, – даже с виду образованные и обладающие определенным авторитетом местные люди скудны знаниями…
– Это не совсем так, наместник, некоторое время назад землями княжества управляли Хранители, по мере сил мы…
– Мы?
– Простите, забыл сказать, что я один из представителей ордена Хранителей Трехречья…
– То есть не торговец? – наместник посмотрел на Корена, заставив того поежиться.
– Пришлось покинуть княжество и стать торговцем. Путем обмана и предательства власть в княжестве перешла к самозванцу, призвавшему себе в помощь…
– Колдуна? – перебив Корена, с иронией спросил наместник. – Я уже кое-что знаю о событиях прошлого года и о вашем варварском княжестве.
– Ему помогал человек из другого мира! – отважился зайти с козыря Корен. – Еще будучи Хранителем, я пытался отыскать чужака, собирал показания людей, свидетельства…
– Из какого другого мира? Из-за Темных болот?
– Вообще из другого!
– Ты так уверен в этом, торговец? Что-то я не пойму цели нашего разговора.
– Я могу помочь его найти, он обладает знаниями, вот! – Корен выставил на стол пару стреляных гильз, сделал он это опрометчиво резко, вследствие чего был отброшен за шиворот одним из охранников к двери.
Медленно поднявшись со стула, наместник взял одну из гильз, с минуту повертел ее в руках и спросил:
– И что это?
– Это оружие чужака, вернее часть его оружия, которое несет смерть на сотни шагов, а ваши доспехи для него не преграда.
– Что еще ты можешь рассказать о чужаке? – наместник жестом приказал Корену сесть на стул.
– Очень многое! Но судебные свитки, в которых есть свидетельства, остались в Городище, в архивах ордена.
– Расскажи все, что знаешь.
Возвращаясь от Вараса, мы с Дариной оба молчали, каждый о своем. Я сосредоточенно греб, оглядывая берег и присматриваясь к протокам, а Дарина, наклонившись к воде, чертила наконечником стрелы водную гладь.
– Скажи, Никитин, – наконец прервала она молчание, – из-за этих вестей с востока нам снова придется расстаться?
– С чего ты взяла?
– Как же, если чужеземцы придут в княжество, то будет война, прискачет всадник с приказом воеводы, и ты уедешь, – не отвлекаясь от воды, сказала она.
– И такое может быть… Хотя, не думаю, что война случится скоро, князь разместил на восточном тракте гарнизон, дружина там с новым оружием, да и роды в тех местах хорошо охраняют свои территории. Что касается земель по берегу Желтого озера, то рано или поздно подобное случилось бы.
– Что именно?
– Нашелся бы хозяин. Вот он и появился – войско чужеземцев, хорошо, что Большая луна отвела от кровопролития, просто пришел некто и назвал себя наместником. Ладно, поживем – увидим.
Еще не знал я тогда, насколько сильно все скоро изменится и насколько сильно изменюсь я…
О скором приходе зимы раньше всех узнают жители берега Чистого озера. В затонах, ближе к болотам, по утрам уже блестит тонкая корка льда, а на пожухлой траве у берега искрится иней, встречая яркое, но не греющее солнце. После разговора с Чернавой о ее сне прошло несколько недель, я продолжал жить размеренной жизнью на своей заимке, изготавливая арбалеты и болты к ним, раз в неделю отвозил несколько штук к Вара-су. Вот и сегодня, пообедав, решил отвезти следующую партию, оставив Дарину на хозяйстве – она уже второй день квасит овощи и коптит мясо – делаем запасы на зиму, а на днях сплавали вверх по протоке к ближайшему каменку и накупили всякого впрок. Ведь большинство проток вот-вот скует лед, дороги опустеют, и княжество уйдет на зимовку.
Узкая, не более трех метров полоска воды вдоль берега еще позволяет передвигаться по озеру, протоки несут теплую воду, что не позволяет схватиться льду. Но в тех местах, где расстояние меж устьями проток по берегу значительно и небольшая глубина, ледок все же появился. Я переложил на нос лодки две корзины с болтами и вязанку арбалетов, так вроде получше ломается еще не крепкий лед и несильно тормозится лодка.
Человека в траве у берега я заметил, когда до дома Вараса оставалось не более часа пути, поднял весло и, поправив перевязь, осмотрелся – никого, только это тело. Лодка по инерции еще немного проплыла, потом, толкаемая слабым течением из протоки, тихо стукнулась левым бортом о кромку льда и, слабо раскачиваясь, остановилась.
– Эй! – громко сказал я, продолжая внимательно осматривать сбросивший листву кустарник на берегу. – Ты живой?
В ответ человек чуть шевельнулся, промычав что-то нечленораздельное. Одной рукой он держался за ветку кустарника у самого корня, попытался подтянуться и выбраться из воды… Ветка хрустнула, человек застонал, погрузился в воду по шею и безвольно сник.
– Вот же бл… – выдал я матерную тираду.
За несколько взмахов весла я приблизился и, ухватив его за ремни кожаного доспеха, затащил раненого дружинника в лодку. Слипшиеся от запекшейся крови волосы прилипли к глубокому рассечению на лбу, на груди в двух местах пробит доспех. Мужик здоровый, еле вытянул его и чуть не перевернул лодку.
– Эй, – похлопал я его по щекам, – очнись, что случилось?
– Я не спал… я слышал…
– Что слышал? Кого?
– Я не видел, их никто не видел…
Дружинник явно бредил, его веки подрагивали, он тяжело дышал, и с каждым вздохом из пробитого доспеха надувались бурые кровавые пузыри. Еще один вздох, последний – у дружинника остекленели открытые глаза, и его лицо замерло, как посмертная маска.
– Что за хрень! – я выпрямился, ухватился за весло и стал быстро грести.
Сделав несколько гребков и заставив лодку быстро скользить по воде, я присел на колено и закрыл глаза покойнику.
Что он не видел и что слышал, я так и не понял. Похоже, из дружины объездчиков, что патрулируют перекрестки торговых трактов. Ладно, доберусь до Вараса, отправим Даука, что в подмастерьях у кузнеца, протокой вверх до ближайшего каменка.
Вероятно, если бы кто-то засекал время, то мне бы заочно присудили чемпионский титул по гребле. Проплывая мимо дома Чернавы, обратил внимание, что лодки у мостков нет, да и дым из трубы не идет, должно быть, еще на заимке, внука Ласа от хвори лечит. Через полчаса, когда я уже видел черепичную крышу каменного дома Вараса, из кустов на берегу, как черт из табакерки, выскочил Даук…
– Никитин! – почему-то понизив голос, прошипел он. – Не надо! Не плыви!
– Даук? – я погрузил весло в воду, уперев его в илистое дно.
– Там… там… – крепкого сложения парень был перепуган не на шутку.
– Да что ж такое сегодня! Что случилось?
– Всадники… в железных доспехах, они убили Вараса!
– Что? – у меня внутри все замерло, комок подступил к горлу и засвербело в носу.
– Они еще на заре приехали, – Даук подтягивал брошенную мной веревку, – с ними был Хранитель!
– Что ты несешь! Какой Хранитель?
– Я не знаю, Никитин, десять всадников и с ними Хранитель, я же насмотрелся на них в Городище, это точно один из них!
– Что за всадники? – спросил я, развязывая веревку, которой были стянуты арбалеты.
– Они в железных доспехах, даже на их лошадях доспехи! Один снял шлем, когда разговаривал с Варасом… его глаза, он как сама смерть!
– Успокойся, – я влепил затрещину Дауку, – перестань трястись и по порядку излагай!
– Утром, – Даук сел на берегу, обнял колени и, раскачиваясь, начал говорить, – я проснулся и пошел в сарай, ну, угля наносить в кузню. Мастер Варас отругал меня, что гребу все подряд, и наказал отбирать крупные куски, ну, я снова в сарай, куски, значит, выбираю, слышу, к воротам подъехал кто-то, Варас с ними разговаривал о чем-то, а потом крик, Варас за меч…
– Ну!
– Тот, что шлем снял, хватил своим длинным мечом так, что Варас еле сдюжил, испугался я, Никитин, не будет мне прощения…
– Дальше! – схватил я Даука за ворот.
– Варас упал, а тот его пикой, в живот… И Хранитель этот сразу к Варасу, стал трясти его, что-то спрашивать, я не слышал, что. А Варас как вцепится Хранителю в горло руками и давай сжимать… ну и… тот, без шлема, с коня-то соскочил и рубанул. Потом они все спешились, в дом пошли, искали что-то, а я ползком к забору, потом в лес.
– Они еще там? – спросил я, сунув пучок болтов за пазуху кафтана.
– Я не знаю.
– Слушай меня и перестань уже трястись!
В ответ Даук быстро закивал.
– Ты сейчас пойдешь так же, как уходил, и посмотришь, что происходит на заимке Вараса, понял?
– Понял, – продолжал кивать тот.
– Все внимательно посмотришь, сколько их, что делают, и возвращайся.
– Да, понял.
– Все, иди, живо!
Пока отсутствовал Даук, я взвел тетивы девяти арбалетов, уложил болты в желоба и аккуратно разложил оружие вдоль борта, внутри меня все клокотало от злости, но я, присев на дно лодки, достал трубку, закурил и попытался успокоиться и переварить поток информации и событий, вылитый на меня с утра. Похоже, тот сон Чернавы был в руку… Успел выкурить трубку, но Даук так и не вернулся. Я подождал еще немного, оттолкнулся веслом от берега и медленно начал грести, стараясь не шуметь…