История одного изобретения
Кто-то из великих однажды промолвил: «Надо из жизни создавать мечту, а из мечты – реальность».
Любому школьнику известен древнегреческий миф о Дедале и Икаре, которые поднялись в небо на крыльях, скрепленных воском. По легенде, Дедал благополучно перелетел через Эгейское море, а вот его сын Икар, увлекшись красочностью полета, близко подлетел к солнцу. Крылья растаяли и отважный покоритель небес погиб. Тем не менее мечта о полете не угасала, и человек, преодолевая страх и риск, на протяжении нескольких веков предпринимал робкие попытки оторваться от земли. Причем сводились они, как правило, к прыжкам с башен или колоколен, а устройство, используемое смельчаками, во многом схоже было с обычным зонтом.
«О летании и движении тел в воздухе» – так называлась книга гениального итальянского художника, архитектора и ученого Леонардо да Винчи, намного опередившего в своих помыслах и расчетах время. Печальный опыт Икара был учтен, и на страницах книги, вышедший в свет в 1495 году, делался следующий вывод: «Если у человека есть шатер из накрахмаленного полотна, каждая сторона которого имеет 12 локтей[5] в ширину и столько же в вышину, он может бросаться с любой большой высоты, не подвергая себя никакой опасности».
Как таковое воздухоплавание зародилось в XVIII веке и пальма первенства в нем по праву принадлежит России. Именно поступательное движение в покорении «пятого океана» настоятельно выдвинуло на повестку дня создание спасательного средства для воздухоплавателей. Хотя бы конспективно отметим основные вехи развития воздухоплавания и парашютизма.
Год 1731-й. В Рязани воеводский подьячий Крякутный соорудил шар, на глазах честного люда наполнил его дымом и на некоторое время оторвался от земли.
«Дедал привязывает крылья Икару» (худ. П. И. Соколов, 1777).
Полёт Крякутного (рис. И. Кабакова, 1972).
В 1783 году французы, братья Жозеф и Этьен Монгольфье (отсюда и термин «монгольфьеры»), поднялись в воздух на шаре, оболочка которого была наполнена водородом. С первого продолжительного полета стало ясно, что угроза воздушных катастроф реально нависла над отважными монгольфьерами. И тогда им на помощь пришел механик Л. С. Ленорман. Он собственноручно изготовил спасательный прибор, основу которого составляли ивовые прутья, обтянутые полотном. Так изобретение обрело свое название – парашют, т. е. «предотвращающий падение».
Братья Монгольфье: слева – Жозеф, справа – Этьен (гравюра XIX века).
Французы Ж. П. Бланшар и А. Ж. Гарнерен усовершенствовали детище Ленормана и доказали жизнеспособность его изобретения, проведя несколько удачных опытов. 22 октября 1797 года в Париже Андре-Жак Гарнерен совершил парашютный прыжок, который привел публику в ужас и восторг.
В 1803 году Гарнерен приехал в Россию и на глазах изумленной публики двух российских столиц, Петербурга и Москвы, продемонстрировал возможности не только воздушного шара, но и спасательного средства. Представлял парашют ученик Гарнерена Александр. Зрелище было захватывающим. Восторга и восхищения были преисполнены корреспонденты петербургских и московских «Ведомостей».
Спуск с парашютом с большой высоты долгое время был подобием циркового аттракциона, на который продавали билеты и собирались многочисленные зрители. Подобное зрелище было представлено в 1805 году в Москве французом Мишо.
В 1856 году в журнале «Морской сборник» русский офицер К. И. Константинов, отдавая дань достижениям воздухоплавания, несколько страниц посвятил истории создания парашюта, а уже став генералом и известным инженером в области ракетной техники, написал полноценную статью «О парашютах», которая была опубликована в журнале «Воздухоплаватель» (1880, № 13. С. 117–135). Весной 1882 года на заседании VII Воздухоплавательного отдела Русского технического общества поручик М. Карманов представил собравшимся чертежи и описание «управляемого парашюта». Изображение вызвало неподдельный интерес и Карманову было предложено провести опыты.
Прыжок Ленормана на парашюте с башни обсерватории.
Первый спуск Гарнерена. Парашют сильно раскачивается.
В том же Обществе в 1898 году рассматривался проект парашюта инженера Н. Ф. Ягна. С главной бедой изобретений – устойчивостью парашюта – Ягн справился своеобразно, разделив подкупольное пространство вертикальными матерчатыми перегородками (в отличие от конструкций с полюсным отверстием в куполе). Альберт Репман, некоторое время пребывавший в домашних учителях Н. Е. Жуковского[6], также избрал свой собственный путь и для устойчивости купола добавил отогнутые матерчатые поля, размещенные по кромке.
Однако ни одно из творений русских инженеров на практике реализовано не было. А между тем в Европе воздухоплавательные представления неизменно заканчивались показательными прыжками. В конце XIX века имя американца Шарля Леру, воздухоплавателя и парашютиста, было на слуху «почтеннейшей публики». В июне 1889 года Леру прибыл в Санкт-Петербург и на глазах нескольких тысяч зрителей, которые собрались в саду «Аркадия», а также на набережной Большой Невки и Строгановом мосту, поднялся на несколько сот метров ввысь. Глеб Котельников, наблюдавший за этим полетом, увидел, как бесстрашный аэронавт отделился от трапеции, подвешенной под воздушным шаром, и камнем полетел вниз. За ним потянулся белоснежный шлейф, который превратился в матерчатую грушу. Затем последовал громкий хлопок и над смельчаком раскрылся спасительный зонт. Порывом ветра Леру отбросило от предполагаемого места приземления и он очутился в воде Большой Невки. Парашютиста спасли и встретили громом аплодисментов и восторженных возгласов.
Через несколько месяцев в Ревеле (Таллине) подобный трюк завершился трагически – из воды Леру вытащить не успели…
Если пролистать столичные газеты, которые не обошли вниманием прыжок Ш. Леру, то прежде всего поражает разнополюсность мнений: от восторженных («Какое бесстрашие!») до поражающих нелепостью («У Леру горловое кровотечение, кровь бьет из ушей и носа!»). Среди публикаций прозвучал и голос злопыхателя: «Прыжки с парашютом – сущий авантюризм и непотребное для почтеннейшей публики зрелище».
Юзеф Маврикиевич Древницкий, которого можно смело назвать пионером парашютизма, совершив не одну сотню показательных прыжков с воздушного шара (монгольфьера) в различных городах Российской империи, воочию убедился, сколь труден путь к признанию. Вот что он рассказал репортеру «Ялтинского вестника»: «С 1892 года я безуспешно боролся с косностью лиц, состоявших у нас во главе официального воздухоплавания, смотревших на спуск с парашютом, как на акробатическое упражнение. Они никак не могли уразуметь, что даже при полном завоевании человеческим гением воздушной стихии необходимо будет иметь спасательный прибор, который смог бы сыграть подобную же роль, какую играют в настоящее время спасательные пробковые пояса на кораблях. Таким спасательным прибором на будущих воздушных кораблях может быть и будет только парашют».
«Через тернии к звездам» – правильность изречения древних и пророчества Ю. М. Древницкого через десять с небольшим лет подтвердит и Глеб Евгеньевич Котельников.
Воздухоплавательный парашют, с которым прыгал Ю. М. Древницкий.