Пролог
Раз уж принял яд – вылижи и блюдце.
Даша с плачем устремилась к медицинским носилкам, на которых лежал окровавленный Влад.
Фельдшер «Скорой помощи», молодой парень лет двадцати пяти, перегородил ей дорогу.
– Ты куда? Тебе сюда нельзя… И вообще откуда ты взялась? – процедил сквозь зубы он.
– Я его… – замялась на мгновение она, – сестра я его…
– Сестра? – гримаса перекосила его лицо. – Может подружка дней его суровых? Ты себя видела в зеркало?
– А может она действительно его сестра? – усомнилась девушка – врач, лет тридцати, в круглых очках…
– Она ему, Марина, не сестра, – буркнул молодой в свое оправдание…
– Но ведь она вызвала скорую помощь…
– Ее мог вызвать любой проходивший мимо…
В их спор вмешался водитель «скорой», пожилой мужчина, лет за шестьдесят.
– Да пусть едет, бедолага, к тому же девушка и сама вся в крови, – настойчиво сказал он. … – И вот еще что, Андрей, или как тебя, Анри, заруби себе на носу, что в жизни всякое бывает. Не дай бог, тебе или твоим близким когда-нибудь оказаться в такой же ситуации…
Даша растерла ладошкой слёзы на щеках, бросила благодарный взгляд на водителя, и ухватилась за поручни кузова «скорой помощи».
– Мерси, – пролепетала она.
– Иностранка что ли? – оторопел водитель «скорой».
– Не совсем… Я родилась в Москве, потом жила во Франции, – с акцентом сказала она, залезая в салон санитарного авто…
– А что тебя нелегкая туда занесла? Небось за женихом в чужие страны подалась?
– Нет, папу на работу туда определили…
– Да уж, – протянул задумчиво водитель. Он хотел еще что-то спросить, но не стал, не до расспросов было…
Влад по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Его красивое лицо было бледным и мало узнаваемым, но только не для Даши…
Впервые она увидела его неделю назад. Тогда она, закрыв глаза, играла на скрипке в подземном переходе станции метро «Театральная» свой любимый «Шторм» из Вивальди. Играть на скрипке – это все, что она умела делать в свои двадцать пять… Раздавшийся над головой мужской голос заставил ее вздрогнуть:
– Браво! Не хуже, чем в аранжировке британской скрипачки Ванессы Мэй! Не хватает только гитары…
Подняв голову, она увидела перед собой его – Владислава Корнева, свою первую школьную любовь… Его она узнала сразу. Все те же красивые болотной зелени глаза, необычные для юноши длинные ресницы, подбородок с ямочкой, как у главного героя из фильма «Спартак», смуглое, скуластое лицо…
Она ответила не сразу, потому как внезапно оробела под пристальным взглядом его глаз, хотя и понимала, что Влад вряд ли её узнал. К тому же, как ей показалось, он был слегка подшофе2. И в этом не было ничего удивительного, ведь она в его глазах обыкновенная уличная скрипачка, коих нередко можно встретить в подземных переходах метро. Ту, которую он знал ранее, была совсем другой. Её выдать могла только скрипка, вернее её звук, это ведь был необычный смычок, а творение рук известного итальянского мастера Николо Амати.
– Вы проницательны… Вернее у вас хороший слух. Наверное, играете на скрипке? А может играете на гитаре, как Стив Вай? – сказала она.
Брови на лице Влада скакнули вверх.
– Браво еще раз! Стив Вай – компаньон Ванессы Мэй, он мой любимый гитарист… Кстати, где ты научилась так великолепно играть?
Она опустила голову собираясь с мыслями. Ей не хотелось давать ему подсказки. А то, что его любимым гитаристом был Стив, она хорошо знала. На выпускном вечере в школе, в которой они учились в одном классе, он играл на гитаре его композицию «Эй тупой», а она на скрипке свой любимый «Шторм»…
Потом они расстались, она с родителями уехала во Францию, где продолжила обучение в Парижской русской консерватории имени Сергея Рахманинова, он же остался в Москве, поступил в МГУ на юрфак…
Влад наседал с расспросами.
– Может расскажешь, как ты оказалась в этом подземелье?
– Je suis ici pour gagner sa vie3, – ответила она по-французски в расчете, что он не поймет ее, а уточнять не станет…
Когда она вновь посмотрела на него, то увидела в его глазах смятение. Неужели узнал. Ее охватил панический страх. Однако ее тревога была напрасной.
– У тебя великолепный инструмент, скрипка не иначе, как работа старинных итальянских мастеров… Только почему она заклеена изолентой, вся в царапинах, в каких-то пошлых наклейках?
И тут она неожиданно для себя призналась.
– Скрипка это все, что есть в моей жизни… Я боюсь, что кто-то может её у меня отнять… поэтому залепила ее, чтобы она в глаза не бросалась. Ты же не отнимешь её у меня?
– Жесть! – раздался возглас Анри, как только он стянул с Влада окровавленный свитер. – У него запекшая от крови дырка в спине слева… Я позвоню в центр, у нас пациент с большой потерей крови…
– Посмотри, нет ли у парня на теле татуировки с группой крови, – обратила его внимание Марина. – А я пока ему сделаю укол… Похоже на то, что мы его теряем, пульс пропал…
Даша внезапно почувствовала озноб. Неужели сейчас на ее глазах Влад может умереть?
– Остановка сердца! – вскрикнула от отчаяния Марина, – делаем массаж… Девушка, помогите Анри… Я пока наберу укол адреналина на случай, если у вас ничего не получится…
Анри повернул голову к Даше.
– Ну, красотка, покажи на деле какая ты сестра. Не мне же лобызать твоего мажора… На каждое четвертое мое надавливание на грудную клетку ты будешь вдыхать в рот своему братану приличную порцию воздуха… Только дуй не резко, а то воздух пойдет в пищевод. Поехали! Раз, два, три, четыре – давай! Раз, два, три, четыре – давай! Раз, два, три, четыре, – давай!
Грудная клетка Влада вздымалась при каждом вдохе Даши в него воздуха, но сердце не включалось в работу.
– Анри, достаточно, уже шестьдесят качков… Сердце не запустить… Буду делать укол адреналина…
– Марина, позволь, сначала я свой коронный привет этому мажору отправлю…
Она ничего не успела сказать, как Анри нанес внезапный резкий удар ребром ладони по грудине Влада.
– Ха!
Грудь Влада дернулась, он задышал и широко открыл глаза…
– Ну вот, мой перикардиальный удар пришелся по вкусу твоему братану. А ты, наверное, перепугалась? – с усмешкой поинтересовался Анри у Даши.
– Да, перепугалась, – пробормотала она. – Я думала, что вы его убьете. А почему вы не использовали для этой цели дефибриллятор?
– Не поверишь, золушка, его у нас просто нет. Поэтому никогда не попадай в нашу бригаду. Целовать пациентов мы с Мариной не любим, поэтому я в таких случаях всегда бью им по ребрам.
– Странно это как-то? Ведь ребро можно сломать…
– Можно, – согласился он.
– Где я? – послышался слабый голос Влада.
– В преисподней, – ответил ему Анри. – Тебе, дружочек, сделали массаж простаты, дали в нос приличную дозу кокса, и ты вновь ощутил себя человеком, если так можно сказать…
– Анри, уймись! – с укором взглянула на него Марина. – Парню не до твоих сейчас окопных шуточек.
Упоминание об окопных шуточках она увязывала с его прошлой медицинской деятельностью в пограничных войсках, где он служил фельдшером на пограничной комендатуре. Анри на это не обижался, так был влюблен в свою коллегу.
– Ему, Марина, пофиг, что я сейчас ему говорю, он в прострации… К тому же, я имею моральное право сказать ему, что я думаю о таких как он – я запустил его сердце. А укол адреналина в сердце – это не только последний шанс, но и огромный риск, так как можно перевести пациента в растение. Ты же это прекрасно знаешь.
– Знаю. Но колотить по ребрам, как это делаешь ты, я не умею, – рассмеялась она.
– То-то.
– А почему ты решил, что этот парень мажор?4 Сейчас многие молодые люди одеваются в стильные тряпки…
– Согласен, многие, но не все…
– Мне кажется, Анри, ты просто завидуешь тем, у кого денег много и они ни в чем не нуждаются. А они, между прочим, просто счастливы, – по-человечески.
– Счастье, Марина, – ухмыльнулся в ответ парень, – категория не количественная и не зависит от размеров кубышки индивида. – Ошибочно считать, что если у тебя много денег, то ты априори счастливый человек.
– Как сказать, если бы у меня было много денег, то я точно была счастлива! – безапелляционно заявила она.
Фельдшер ухмыльнулся.
– Счастье не в деньгах, – пробормотал он себе под нос.
– А в чем же тогда? – насмешливо раскрыла она глаза. – Неужели скажешь, что в пользе приносимой человеком обществу? Так я ежедневно спасаю людей…
– Счастье – это, прежде всего, быть частью чего-то важного для тебя, оно и понимается как часть. К примеру, быть частью семьи. Или семья, Марина, тебе по барабану?
– Скажешь тоже, – возмутилась врач, – моя семья мне очень дорога. Но замечу при этом, что если у меня было бы много денег, то я бы всем членам моей семьи помогла бы материально.
– У тебя ведь скоро будет уйма денег. Вступишь в наследство – продашь бабушкину квартиру. Квартира в центре Москвы стоит немало…
– С наследством, Анри, не все так просто. На днях появилось еще одно завещании бабули и в нем указана в качестве наследницы какая-то ее сиделка, которую никто толком не видел, по крайней мере я. Ясно, что документ липовый, но как доказать это?
– Не грузись, Марина, наймешь толкового адвоката и решишь эту проблему.
– Услуги адвоката, как тебе известно, стоят огромных денег, которых у меня нет.
– Впрочем, богатство – это необязательно деньги, – продолжил разглагольствовать молодой. – Само это слово происходит от словосочетания «бог дал». Вот тебе, Марина, к примеру, бог дал ума, красоты, талант врача. Распорядись всем этим на пользу себе и людям и ты ощутишь себя богатой.
Марина рассмеялась.
– Спасибо, Анри, за комплимент. Я подумаю над этим, хотя пользу людям нести меня обязывает профессия.
– А деньги? А что деньги, – вновь пробубнил он, – они играют второстепенную роль. – Нищий на паперти обрадуется нескольким рублям, а коммерс5 с Рублевки миллионом может не удовлетвориться. Все зависит от уровня собственных притязаний…
– А чем этот несчастный парень пришелся тебе не по душе?
– Я узнал этого мажора. Его по телеку показывали. Он весной прошлого года на Кутузовском проспекте подрезал девушку на «ниссане». Та вылетела на обочину, врезалась в фонарный столб, ее машина в хлам, сама она с многочисленными переломами попала в больничку.
А спустя неделю этого светского сибарита6 видели окуренного в ночном клубе «Облака». А еще через месяц он, на папашкином «бентли», вновь резвился на Кутузовском…
В общем, они с папой уверовали, что ухватили бога за яйца и им в этой жизни все позволено…
– Анри, прекрати! – вновь устыдила своего коллегу Марина. – Так нельзя!
– Не переживай, Марина. Такие, как этот рафинированный ортодокс, считают нас с тобой лузерами, а то и того хуже… Поэтому мне расшаркиваться перед ним незачем… Моя совесть чиста, я сделал своё дело… А, вот его совесть нечиста. Пусть хотя бы на мгновение задумается о том, что та девушка, которую он подрезал, навсегда останется калекой… Хотя, о чем я, откуда совести у него взяться? Знаешь сколько стоит новый «бентли»?
– Сколько?
– Очень много. Порядка пятнадцати миллионов… Это примерно тринадцать новых автомобилей скорой медицинской помощи…
– Ого, – протянула Марина. – Это же целый автопарк…
– Именно так. Надеюсь теперь тебе понятны истоки моего пролетарского презрения к гламурным пустышкам?
– Понятны, – усмехнулась она…
Фельдшер не ошибся, говоря об аварии на Кутузовском проспекте, случившейся в мае прошлого года. На носилках действительно лежал главный ее виновник – Владислав Корнев, известный в богемных кругах Москвы чел.7: высокий блондин, двадцати пяти лет, артистичной внешности, упакованный в зарубежные тряпки…
– Мы подъезжаем! – объявил водитель.
Даша встрепенулась.
– У него тату на левой руке, – быстро проговорила она.
– Какое тату? – недоумевающее посмотрела на нее Марина.
– Татуировка, указывающая на группу крови. Вы о ней говорили…
– А-а-а, – протянула Марина.
– Она у него такая же редкая, как и у меня – четвертая группа, резус отрицательный…
В подтверждении своих слов Даша подняла руку и показала лиловую татуировку на запястье левой руки IVRh (-).
– Прекрасно, будет прямое переливание, – буркнул Анри. – Твоему мажору повезло, что есть ты…
Снова послышался слабый голос Влада.
– Даша, это ты?
– Я Влад, я…
Влад осторожно вздохнул.
– Видишь, как все получилось… Извини, я тебя узнал тогда, в первый раз в подземке, но не сказал…
– Я тебя тоже узнала…
Через минуту машина въехала во двор Центральной клинической больницы…