Лера
Я с трудом открываю глаза, и пытаюсь понять, где я. Перед глазами все плывет, голова, будто вот-вот расколется на две части. Вокруг только белые цвета, пытаюсь сфокусироваться на каком-нибудь предмете, но все напрасно. А еще совсем не чувствую свое тело. А что, если я уже умерла?! Ничего не помню.. совсем ничего.. Нужно спросить, однако, понять, есть ли кто-то рядом, невозможно. Я будто тщетно пытаюсь рассмотреть обстановку за окном, когда ливень сплошным потоком течет по стеклу.
По истечении пяти минут, немного прихожу в себя. Сейчас отчетливо вижу зеленые стены, белый потолок, пустые кровати. Итак, я в помещении, очень похожем на больничную палату. Только зачем здесь решетки на окнах? Ужасно хочется пить. Бутылка с водой стоит на тумбочке, на расстоянии вытянутой руки. Не могу понять запах. Вроде обычная вода, надеюсь, она не отравлена. Впрочем, мне так хочется утолить жажду, что все остальное кажется второстепенным. Потом буду думать об этом.
Делаю несколько жадных глотков, и слышу поворот ключа. Меня еще и заперли? Дверь приоткрывается лишь наполовину, и в этом проеме показывается лицо незнакомой мне девушки в белом халате. Похоже, она удивлена, не меньше, чем я. Не решаясь зайти в палату, она поворачивает голову и громко объявляет кому-то:
– Борис Михайлович, девушка после операции пришла в себя, – и тут же захлопывает дверь.
– «После операции»? Так мне все-таки делали операцию? И кто такой этот Борис Михайлович? Имя не знакомое…
Но мучительные раздумья быстро прерывает очередной скрип двери. В комнату практически врывается седой полноватый мужчина. Халат, наброшен на плечи поверх синей рубашки и темно-зеленых брюк, напоминает далекого родственника, приехавшего навестить больного. Полагаю, это и есть тот самый Борис Михайлович?
– Ну, здравствуй, – с теплой улыбкой произнес мужчина, присаживаясь на стул рядом с кроватью. Меня одолела полная растерянность, слова никак не шли на язык, и я продолжала, молча смотреть ему в лицо.
– Как себя чувствуешь? От наркоза немного оклемалась? – собеседник продолжил согревать улыбкой, что очень походила на отцовскую.
– Я..да..а что вообще со мной произошло? Где я? И кто Вы? – растеряно спросила я, обводя взглядом помещение.
Мужчина залился хохотом. От удивления я непроизвольно подняла бровь. Что именно так его развеселило, что все это значит?
Вскоре он посерьезнел, откашлялся, и бесцельно поправил волосы на голове.
– Дорогая Лерочка, вероятнее всего, ты ничего не помнишь.. но это не страшно, это все из-за травм и побочных действий наркоза. В общем, чтобы не томилась иллюзиями, немножко тебе помогу, – теперь я с замиранием сердца была готова ловить каждое слово. – Итак, с недавних пор ты работаешь в отеле, где предоставляешь услуги интимного характера. Так вот, последнему твоему клиенту, с тех или иных причин, пришлось силой склонять тебя к этим самым интимным услугам. Вероятнее всего, ты отказалась это делать добровольно. Но ты ведь теперь понимаешь, что так делать нельзя. Верно? В итоге, мы нашли тебя в гостиничном номере, почти бездыханную. У тебя было много внутренних повреждений, открылось кровотечение. Я на свой страх и риск взялся тебя оперировать. И как видишь, достаточно успешно, – он закончил, будто только что дочитал мне сказку с хорошим концом.
– Припоминаешь что-нибудь?
Я молча замотала головой, хотя память понемногу начинала возвращаться. Значит, эта больница – часть борделя? Я-то думала, это кошмарный сон, послеоперационные галлюцинации, не более. Так значит, это ужас был наяву? Нужно попытаться вспомнить подробнее. Помню какую-то комнату. Мне там не нравится, меня оскорбляют. Большую кровать. Перед глазами постает страшная сцена – меня кто-то держит за руки, рвет одежду. Я плачу и прошу не делать этого. Но меня никто не слышит, никто не приходит на помощь. Сквозь слезы пытаюсь рассмотреть его лицо. Всем телом он давит на меня, руками больно впивается в кожу. Ему это приносит большое удовольствие. Но глаза.. они кажутся какими-то знакомыми..слишком знакомыми.. я их раньше видела.. но где.. Я с силой сжимаю голову руками, надеясь, что это поможет. Мне нужно вспомнить. «Валерия Родионова, вы уверены, что именно этот человек спровоцировал дорожно-транспортное происшествие?», «ты никогда не добьешься от меня возмещения морального ущерба, поняла?», «да лучше бы ты в тот день слетела с этой эстакады…». Как же не помню… Эти глаза и жизни не хватит забыть.. Не так ли, «Господин Страдомский»?
***
Прошла уже неделя как я нахожусь в больнице. Возможно, это прозвучит странно, но здесь обо мне действительно заботятся. Правда, дни поразительно похожи друг на друга: после каждого завтра, обеда и ужина молодые медсестры приносят мне лекарства, ставят капельницы. Физическая боль внизу живота понемногу проходит, а вот душевная только растет. Ведь все это время я нахожусь один на один с собственными мыслями. Скажу честно, понимание, что над тобой надругались, а ты, ко всему прочему, еще в закрытом борделе – отличная смесь, полностью отбивающая желание жить дальше. Но, ни о чем таком я даже не думаю. Верю в лучшее, хоть это дается нелегко. Что я сейчас чувствую? Будто картинка моего существования в один миг разлетелась на куски. Мир рухнул, осталась только темнота и пустота. А еще очень боюсь оставаться с особями мужского пола наедине. Несколько дней назад ко мне зашел мужчина в белом халате с целью поставить капельницу. Я вся скрутилась на кровати, тело начало трясти, слезы хлынули с глаз. Он это заметил, и поспешил удалиться. Единственный, от кого не жду опасности – Борис Михайлович. Он ко мне, на удивление, хорошо относится.
Смогу ли я когда-нибудь забыть это? Перестану ли бояться мужчин? Время покажет. Сейчас меня больше волнует собственная судьба после выхода с больницы. Я как-то пыталась спросить об этом Бориса Михайловича, и тот дал понять, что мне придется заниматься тем самым делом, что и до попадания сюда. То есть, проституцией. Да, за этими стенами меня ждет сущий ад, но доктор заверил, что я здесь надолго, поэтому пока запрещаю себе об этом думать. Верю, совсем скоро полиция найдет меня. Просто нужно еще немножко подождать.
***
Марк
Каких-то три с половиной часа и я уже стою у выхода с аэропорта «Фредерик Шопен». Путешествие прошло, на удивление, быстро и без происшествий. Практически все время в пути я спал.
Сейчас же мне требовалось найти у входа машину, которую должны были за мной прислать. Мне еще в Киеве по почте прислали ее автомобильные номера, чтобы по приезду я не тратил время на поиски. И действительно, авто было припарковано справа от вокзала, а водитель в ожидании мерил шагами длину плитки.
Пока мы добирались в центр Варшавы, я то и делал, что смотрел в окно. Мне поднадоел Киев с его обыденностью, серостью домов в спальных районах и пробками в центре города. Правда, может кто-то именно за это его и любит. А вот столицу Польши я рассматривал с большим интересом. Не смотря на то, что было уже темно, – город неплохо осветлялся, и мне было прекрасно видно все его достопримечательности. Меня поразила обильная зелень газонов и дома из красного кирпича. Порой они были выстроены так плотно друг к другу, что казалось, будь они живими существами, давно уже б задохнулись в такой тесноте. Да, и некоторые улицы, мне показалось, были чересчур узкие. Но на более подробное знакомство с Варшавой у меня – целых двадцать пять дней, а значит можно пока расслабиться. На удивление, мы не попали ни в одну пробку, и было не понятно, это нам так повезло, либо же в этом городе они не столь популярны. Спросить об этом у водителя не мог – он слишком плохо знал английский язык.
Прошло около получаса, пока мы добрались до нужного отеля. Когда я вышел из автомобиля, меня встретило белое высотное здание с надписью «Novotel», светящееся над входом, и в самом его верху. В маленьких окошках повсюду горел свет, и это добавляло отелю особой романтики. Я поблагодарил водителя, забрал свой багаж и направился в сторону входа. «4 звезды, говорите…»
Холл был выполнен со вкусом в бежево-коричневых тонах, и весь наполнен светом. Приятная девушка двадцати пяти лет оказала мне помощь в поселении. Благо, здесь знают английский!
Итак, мне достался просторный номер с двухспальной кроватью, красивой мебелью и большими окнами. Плоский экран занимал, чуть ли не пол стены. В общем, все как я люблю. Я быстро принял душ, и распаковал чемодан, сложив все вещи в шкаф. Затем принялся через интернет просматривать маршрут на завтра к административно-офисному центру «Зебра-Тауэр». У порога меня должен встречать переводчик. Зачем он мне, до сих пор не понял. Конференция все равно будет проходить на английском, а его я знал почти в совершенстве. Как не пытался я отказаться от услуг перевода, меня убедили не торопиться. Позже я узнал, что ее зовут Сара, и ей двадцать восемь. Отлично, оставил в Киеве одну обузу в качестве секретарши, так тут же мне навязали другую!
Немного сориентировавшись в городе, завел будильник и выключил свет. Признаться, я немного волновался. Ведь за эти дни мне предстояло не только побывать на многодневной конференции. В мой визит входило еще и подписание нескольких важных договоров. В таком ритме мне доводилось жить и раньше, но сейчас я понимал, что к этим встречам был совершенно не готов. Моя голова была занята другим. Я думал о Родионовой. Как она? Получилось ли у Кости ее спасти? У него в клинике вроде не плохие врачи.. Неужели все настолько серьезно? Уверен, подобного случая в отеле не было, я об этом наверняка бы знал. На минуту я задумался, лучше ли мне будет от новости, что она жива? Господи, я схожу с ума! Конечно, я зол на Леру, но быть причастным к ее смерти мне бы точно не хотелось. Завтра же наберу Костю и все узнаю.
***
В обусловленное время я стою у нужного здания. Дорога до него заняла около двадцати минут пешком. Я специально вышел заранее, чтобы как следует рассмотреть город, заодно и прогуляться. Погода чудесная. Деревья полностью укутаны свежей зеленью, а травяной ковер покрыл все участки почвы, где брусчатка еще не успела обосноваться. В общем, все так, как и должно быть в мае.
Стою уже десять минут, но рядом никого. Все только бегут на работу в офисный центр. Поток людей иногда был настолько велик, что напоминал станцию метро, на которой только что произошла высадка людей с вагона. И сколько же, интересно, рабочих мест вмещает в себя это здание? В единичных случаях люди выходили из здания, и куда-то быстро направлялись. Возможно, в командировку, или просто за банкой кофе. Пока я размышлял над этим, к входу подошла черноволосая девушка. В руках она держала папку с бумагами, что-то искала в телефоне и периодически оборачивалась по сторонам. Ее наряд был по-английски сдержанным: костюм классического кроя с отсутствием любых украшений.
– Вы, наверное, Сара? – произнес я, приблизившись к девушке.
– Даа, – произнесла та, и ее донедавна озадаченное лицо теперь излучало радость.
– Вы меня, наверное, и ждете. Марк Страдомский, – и я протянул руку. Девушка ответила тем же. – Ваше имя мне сообщили по почте.
– Тогда пойдем! Опаздывать нам нельзя.
Мы нырнули в холл, прошли по длинному коридору, в конце которого нас ждал лифт, и поднялись на четвертый этаж. Меня поразила чрезмерная «прозрачность» офисов. Точно как в некоторых иностранных фильмах. А Сара ловко неслась по тесным коридорам, пока не провела меня в зал для заседаний.
***
Конференция шла почти три часа, и, не смотря на всю важность этого мероприятия, я не мог дождаться, когда выйду с этого здания, разомну спину и глотну свежего воздуха.
После всех официальных прощаний и пожиманий рук, мы с переводчиком направились вниз. Как раз начинался обед, и офисный планктон заметно оживился – в коридоре было не пройти.
В конце концов, мы оказались на улице. За это время солнце, как следует, прогрело воздух. Чтобы хоть как-то оттянуть время до звонка Косте, я предложил Саре прогуляется по парку и выпить кофе на террасе какой-нибудь кафешки. Вообще я не любитель такой романтики, даже больше – терпеть ее не могу. Но она показалась мне простой, скромной, и не стала сразу вешаться на шею. С ней можно было поговорить, как со старым другом, за что ей был очень благодарен. Девушка была не занята, поэтому легко согласилась.
Я расспрашивал о городе, о стране, о ней самой. Она оказалась полячкой по национальности, но без украинских корней не обошлось.
– Видишь, у нас есть что-то общее, – констатировал я. Сара смущенно улыбнулась.
Мы свернули на соседнюю улицу, и она предложила посидеть в кафе, названия которого мне не суждено было разобрать. Я плохо знал польский, а тут еще и буквы то закручивались одна над одной, но сливались в единое. Но на вид здесь было довольно симпатично: зеленая травка ровным рядом склонялась над гигантскими вазонами, столы были сплетены из лозы, на стульях лежали подушки в цвет коралловых обоев.
Спутница поведала, что пару раз даже была в Украине, в городах Ивано-Франковск и Одесса. Кстати, проездом через Киев.
Сара спросила, есть ли у меня семья и дети. Я немного помолчал, перевел взгляд на серый тротуар под ногами и ответил отрицательно. Мое хорошее настроение тут же куда-то исчезло. Почему всех это интересует? Ведь мне еще не сорок лет. Мне даже нет тридцати. Но люди, как правило, не спрашивают о моей работе, о моих интересах. Все сводится к жене и детям. Но если я не могу их иметь, и, соответственно, супруга мне тоже незачем, что мне им отвечать?!
Пятнадцать минут за столиком, и мне уже хотелось поскорее избавиться от собеседницы, и направиться в гостиницу..
***