Главные вопросы. Беседы о христианстве. Беседа 1. Зачем существует церковь? (А. Г. Балыбердин)

Главные вопросы

Кто из нас не знает этих строк из стихотворения известного советского поэта Владимира Маяковского, которое было впервые опубликовано в ленинградском рабочем издательстве «Прибой» ровно 90 лет назад – в ноябре 1925 года1. Независимо от того, как Вы относитесь к творчеству Маяковского, издательству «Прибой», советской власти и диктатуре пролетариата, городу Ленинграду и лично Владимиру Ильичу Ленину от вопроса «Что такое хорошо и что такое плохо?» не уйти ни вам, ни вашим детям, ученикам, коллегам, родным, друзьям – вообще, никому.

Представим.

Декабрь. Раннее утро. Ещё темно. В прихожей раздается резкий и противный звук, который, кажется, поднимет даже мертвого. Это звенит брелок с сигнализацией от Вашей машины. Машина стоит на улице под окнами Вашего дома и истошно орет на весь двор о том, что мимо нее снова проехал тяжелый самосвал из соседнего двора и напугал, разбудил вашу «реношку». Хоть и не француженка и родилась, собрана в Подмосковье, но всё же! Сигнализация орет так истошно, что ещё пара секунд и проснется весь дом. Вы вскакиваете с постели и, бормоча под нос: «Да что б у тебя кардан отвалился!», бросаетесь в прихожую, спросоня спотыкаясь за ножку дивана, роняя на пол пульт от телевизора и наступая на резинового ежика – любимую игрушку вашего «чиха», который тут же лает от радости, думая, что вы решили с ним поиграть. Пять часов утра! Какие, уж, тут игры!

Наконец, в три прыжка долетев до прихожей, вы хватаете брелок сигнализации и нажимаете кнопку. Все! Спать! Но тут из спальни раздаётся плачь дочери и голос жены: «Это когда-нибудь закончится? Может, надо было на машины не сигнализацию ставить, а заминировать?» И, действительно, сколько можно? – думаете вы, с опаской входя в спальню. – Третий раз за неделю! Разве водитель не видит и не слышит, что из-за его самосвала орут все машины во дворе? Что за люди пошли? Как жить в этом мире?». Засыпая с этой мыслью, вы понимаете, что это лишь начало, прокимен нового дня и уже скоро заданный вами вопрос зазвучит в полную силу.

Спустя два часа. Кухня. Утренний кофе. Выпуск новостей. На экране телевизора сменяют друг друга картины насилия. Террористы взрывают памятники в древней Пальмире; гремят взрывы и выстрелы в парижских кафе; беженцы с Востока штурмуют Европу; европейцы на митингах требуют от властей положить этому конец; российские самолеты бомбят позиции террористов в Сирии; киевские журналисты называют Россию «империей», а московские Украину – «недо-государством»; в Германии товарищеский матч по футболу отменен из-за угрозы теракта; демонстранты в Афинах борются с полицией, евро – с долларом, доллар – с рублем и, в итоге, вы пьете тот же кофе, что и год назад, но только в два раза дороже и, что будет завтра, не знает никто. Как жить в этом мире?

По пути на работу вы идете мимо огромного дома длиной в квартал, весь первый этаж которого когда-то занимал книжный магазин, а сейчас – продуктовый. От книжек не осталось и следа. Это хорошо или плохо?

Дожидаясь на остановке автобуса, замечаете, как малыши с ранцами за спиной, стоя у киоска, пялятся на глянцевые журналы с плохо одетыми или совсем раздетыми тётями. Это плохо или хорошо?

В автобусе на весь салон раздается «Нравится, когда ты голая по квартире ходишь и несомненно заводишь… И мне никого, блин, не надо. Лишь бы ты ходила голая рядом». Это водитель решил поднять настроение себе и пассажирам, но оно почему-то не поднимается. Это хорошо или плохо?

Вы с детства хотели работать в школе, потому что любили детей, но сегодня школьных начальников волнует только процент успеваемости и поэтому вам приходится постоянно пугать детей экзаменами и всячески их «мотивировать». Это плохо или хорошо? А если вы перестанете на них давить, и дети завалят экзамены, не наберут нужного количества баллов и не поступят в институт, то кому от этого будет хорошо?

А вечером вас ждет встреча с бывшими однокурсниками, которые целых два часа в вашем присутствии усердно «перемывают кости» всем отсутствующим и от вас ждут того же, а вы не хотите этого желать, и они обижаются. Это плохо или хорошо?

Выйдя из кафе, вы замечание нищую женщину с грудным ребенком на руках, которая просит подаяния у прохожих. Вы знаете, что так часто поступают мошенники, но ребёнок плачет – значит, он не кукла, а живой. Подать или не пройти мимо? Как поступить правильно?

Вечером в гости неожиданно приходит сосед, который, заговорщически понизив голос, говорит, что вычислил, где оставляет свою машину водитель самосвала, мешающего спать всему дому, и предлагает ночью нанести ему «ответный удар» – спустить колёса. «Ты с нами?» – спрашивает сосед. Пойти ли с ним? Это хорошо или плохо?

Перед сном – выпуск местных новостей. Журналисты хвалят губернатора, который на прямой линии с премьер-министром по вопросам развития образования внёс дельное предложение – увеличить количество учеников в классе с 25 до 30, тогда, будто бы, и школ в России придётся строить меньше. А у самого дети учатся в Англии. Это хорошо или плохо?

Последнее, что вы помните, как, засыпая, дочка рассказывала о том, что завтра их детский сад в полном составе поедет «в гости к кикиморе» – на загородную базу отдыха, где дети вдоволь наиграются с бабой ягой, лешим и прочей сказочной нечистью. «Всего за пятьсот рублей?» – говорит дочка, и глаза её светятся от счастья. Отпустить или запретить? Это хорошо или плохо?

Ночью вам снится Восточный вокзал Парижа и одетая нищенкой кикимора, которая вместо ребёнка качает на руках свёрток с бомбой. Внезапно «в кадре» появляется сосед, почему-то с бородой, как у Бен Ладена, ехидно спрашивает: «Ну, и как жить в этом мире?» и достаёт из кармана брюк пульт с красной кнопкой. Под свист тормозов вокзал заполняется полицейскими машинами с работающими мигалками и сиренами, сквозь вой которых вы слышите, как звучит сигнализация вашей машины. Опять мимо неё проехал самосвал. Вы просыпаетесь, и всё повторяется снова. День за днём.

Cogito, ergo sum

Как жить? Что хорошо и что плохо? Почему эти вопросы так важны для нас? Может ли человек жить, не задавая их себе?

Наверное, может. Но для этого он должен перестать быть человеком и уподобиться животному, которое тем и отличается от нас, что сколь бы не было милым и пушистым, себе таких вопросов не задаёт. Как и временно превратившийся в животное пьяница, лежащий в придорожной канаве без чувств и способный лишь блеять и мычать, но не мыслить. Остальные люди, пребывающие, как говорится, «в здравом уме и доброй памяти» не думать о том, как жить, не могут. Потому что отличаются от животных не только тем, что живут в коллективе, но тем, что стараются осмыслить свою жизнь.

«Cogito, ergo sum», что в переводе с латыни означает «Мыслю, следовательно, существую» – это не только философское утверждение Рене Декарта (1596—1650), но также крест особого отношения человека к действительности и особой ответственности за вверенный ему мир, который несут не только философы, но, без исключения, все люди. О чем говорит само научное название человеческого вида «Homo Sapiens» – «Человек разумный».

Искушение дарвинизмом, который получил особое распространение в XIX и XX веках и в той или иной степени был усвоен большинством наших современников, состояло в том, что дарвинизм пытался навязать представление, что человек не только выглядит как животное, но и мыслит, относится к окружающему миру также, как животное, и, следовательно, имеет право вести себя, как животное. Конечно, сам Чарльз Дарвин (1809—1882) этого не писал, но у него были последователи.

Как тут не вспомнить споры известные большинству из нас со студенческой или даже школьной скамьи споры между «материалистами» и «идеалистами», в которых в нашем советском детстве всегда побеждали первые – «материалисты». Причем, что называется, «с разгромным счетом». Так что на лекциях по марксизму-ленинизму от «всяких там метафизиков, богоискателей и прочих буржуазных идеалистов» не оставалось не только следа, но даже «мокрого места».

В итоге сегодня миллионы людей – не только на постсоветском пространстве, но и во всём мире – убеждены, что жизнь – это всего лишь форма существования белковых тел, любовь – всего лишь последовательность химических реакций, а человек – всего лишь «потомок обезьяны», который научился строить города и пользоваться социальными сетями, но в главном, по самой своей сути, так и остался животным.

Конечно, так думали и думают не все. Особенно, те, кто способен мыслить самостоятельно, а не только повторять чьи-то чужие мысли. Конечно, потребовались годы и даже десятилетия для того, чтобы философская мысль смогла не только осознать уникальность человека, но и бессмысленность, бесперспективность и ошибочность противопоставления «материального» и «идеального», которые в сознании людей всегда неразрывно связаны, что, собственно, и отличает их от животных.

Наш современник немецкий философ Фридрих Тенбрук (+1994) писал об этом так:

«К сожалению, социальные науки предпочли классифицировать человека как „социальное существо“, хотя это свойство он разделяет с большинством животных, от которых человек отличается способностью связывать с собственным действием субъективный смысл. Животные просто реагируют на внутренние или внешние раздражители, тогда как человек действует на основании своей уникальной способности (и необходимости) противостоять действительности с помощью осмысленного действия. Для человека действительность представляется не скоплением ощущений, а миром объектов со смыслом и значением. Вариативность человеческого действия основана на его способности созидать мир значений, помимо чувственных ощущений. Поэтому наше действие является не специфически видовым, как у животных, а культурно обусловленным»2.

Именно благодаря этой удивительной способности человек, в отличие от животного, воспринимает действительность не как «собрание отдельных фактов», но, как писал Тенбрук, «взаимосвязь объектов и ситуаций, незримо сформированных нами через выбор и переработку восприятий в наши представления о действительности, на которые может ориентироваться наше действие»3. В противном случае, окружающий мир всегда оставался бы для человека, «хаосом бессмысленных впечатлений», каким, в той или иной степени, он является для животных.

В отличие от животных, человек всегда имеет дело с «проинтепретированной», то есть осмысленной действительностью, поэтому всякое его действие «основано на истолковании действительности, которое упорядочивает внутренние и внешние впечатления в систему референций и тем самым придает им значение»4. Если мы с этим согласны, и если для человека действительность – это не просто «собрание отдельных фактов» или «хаос бессмысленных впечатлений», а также их «взаимосвязь» и «интерпретация», то из этого – по крайней мере, для школы и семьи – следует важный вывод о том, что учить надо не только знаниям, но также любви, дружбе, уважению, состраданию, милосердию – всему, что помогает установить между «фактами» окружающей действительности правильную «взаимосвязь» и верно их «интерпретировать», «осмыслить». О чём еще в IV веке христианский богослов и философ святитель Григорий Нисский5 сказал: «Познание делается любовью».

При этом очевидно, что любить и осмысливать жизнь все люди способны по-разному: одним это присуще в большей степени, другим – в меньшей. И это нормально. Как нормально то, что люди различаются по росту, весу и физической силе и другим способностям. Кому-то дано сражаться, а кому-то мыслить, и каждый дар надо ценить. Поэтому уже в самых древних обществах мы встречаем людей, которых Тенбрук называет «интеллектуалами». Это религиозные и народные вожди, старейшины и жрецы, пророки и цари, задачей которых было осмысление действительности, поиски ответов на наиболее значимые вопросы. В том числе на вопросы, что хорошо и что плохо, как жить в окружающем человека мире.

Поскольку же, как известно одной из форм существования материи является движение, и мир постоянно меняется, то ответы на ключевые вопросы с веками и эпохами также менялись. Если мы вновь обратимся к стихотворению Маяковского, впервые напечатанному в 1925 году в условиях диктатуры пролетариата, то заметим, что для его автора смысл жизни человека неразрывно связан с жизнью его страны и трудящихся: «Если мальчик любит труд, тычет в книжку пальчик, про такого пишут тут: он хороший мальчик».

Конечно, свой ответ на вопрос «что хорошо и что плохо?» был не только у Маяковского, но и у отрицательных героев, как прошлого, так и настоящего. Есть он и у современных террористов, которые, как известно, сегодня тратят изрядные суммы на то, чтобы навязать свои представления о добре и зле другим людям.

Во многом именно для того, чтобы этого не допустить, 29 октября 2015 года Президент России В. В. Путин подписал указ о создании «Российского движения школьников», одна из задач которого будет состоять в том, чтобы современная школа снова занялась воспитанием детей – будущих граждан России и помогла им понять, что хорошо и что плохо, как следует жить в современном мире.

Должны ли этим заниматься государство, школа, семья? Для тех, кто понимает, что «познание делается любовью», и чем человек отличается от животного, этот вопрос не стоит. Конечно, должны. Вопрос в другом – в том, кто может дать на него ответ? Верный, полный, современный и, одновременно, универсальный – понятный не только «интеллектуалу», но и простому человеку.

Если можно выразить правильное отношение человека к жизни одной формулой, то какова она? Кто может научить человека правильно относится к науке, культуре, образованию, политике, экономике, спорту и даже отдыху – всему, что его окружает, с чем он соприкасается в дни своей жизни?

«Краеугольный камень»

Если надоевший телевизор можно выключить простым нажатием кнопки, то современный мир, как телевизор, не выключишь. Он требует осмысления. Требует ответа на вопросы что хорошо и что плохо, как жить в современном мире? Кто может на них ответить? От кого нам ждать правильного, на все времена ответа?

И что, если такой ответ уже дан, если он существует, причем давно, а мы его не расслышали или услышали и не поняли, забыли? Можем ли мы снова расслышать этот ответ сквозь весь тот шум, который нас окружает – от воя сигнализаций оставленных под окнами автомобилей до воя сирен полицейских машин, спешащих на место очередного преступления. И происходит от того, что люди хотят жить не «тихо и безмолвно», «во всяком благочестии и чистоте», а громко и по-своему и потому стараются перекричать друг друга, стремятся не учиться, а учить, быть не учениками, а учителями.

Хотя уже давно сказано: «Братья, не многие делайтесь учителями» (Иак. 3, 1). Почему? Потому что, как сказано далее: «Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо, где зависть и сварливость, там неустройство и все худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мiре сеется у тех, которые хранят мир» (Иак. 3, 13—18).

Эти слова принадлежат апостолу Иакову, которого Церковь называет «братом Господним», так как он был сыном праведного Иосифа Обручника от первого брака. Согласно церковному преданию Иаков сопровождал Святое Семейство во время бегства от царя Ирода в Египет и позже стал одним из Семидесяти апостолов. После Вознесения Господня Иаков был избран главой иерусалимской общины первых христиан.

Именно тогда и было написано Соборное послание, в котором глава общины постарался передать первым христианам Иерусалима то новое знание жизни, что принес Христос, Которого апостолу Иакову было дано узнать, как немногим, даже из ближайших учеников. В отрывке, который мы процитировали, апостол Иаков утверждает, что познание неразрывно связано с образом жизни, который ведет этот человек. Поэтому истинное знание о мiре (мудрость) доступно лишь тому, кто сам имеет в своей душе мир. Целостное знание доступно лишь целостной личности. Подобно тому, как окружающая нас действительность может истинно отразиться только в целом зеркале. Если же зеркало не цело, а разбито, то и отражение в нём также не будет истинным. И, наоборот, чем более целостной является личность, тем более истинными представлениями о жизни и окружающем мiре она обладает.

Очевидно, что это убеждение апостола Иакова возникло под влиянием общения со Христом, Сыном Божиим, Который, в отличие от «детей Адама», Единственный не знал никакого греха и разделения и потому обладал наиболее целостной, истинной личностью и наиболее целостным, истинным знанием о действительности. Откуда мы знаем об этом?

Во-первых, об этом свидетельствовал Сам Христос, сказав ученикам на Тайной вечере: «Я есмь Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14, 16). Для человека, который верит в то, что Христос есть воплотившийся и вочеловечившийся Сын Божий, Второе Лицо Святой Троицы – а именно в этом и состоит вера христиан – очевидно, что эти слова истинны. Следовательно, именно Христос обладает истинным знанием о действительности, и спрашивать о том, что хорошо и что плохо и как жить в современном мире надо именно у Христа. Счастье, если еще в детстве Вы встретили Христа, узнали Его, поверили Ему и доверились Ему.

Если же кто-то пока ещё не может принять этого на веру, может поступить так, как когда-то поступили апостолы – постараться самому встретить Христа и составить свое впечатление о Нём. Как когда-то на вопрос учеников «Учитель, где живешь?», Иисус ответил: «Пойдите и увидите» (см. Ин. 1, 38—39). Так и сегодня, чтобы встретить Христа и пройти с Ним хотя бы часть пути, можно открыть и прочитать хотя бы одно Евангелие, в котором описана Его земная жизнь. Можно прийти в храм и вглядеться в Его икону, принять участие в богослужении, которое обращено к Нему. Постараться регулярно посещать церковь в течение хотя бы одного года, особенно в Христовы праздники: Рождества, Сретения, Крещения, Преображения, Воскресения, Вознесения Господня. Думать о Христе. Соприсутствовать Ему и апостолам. Слушать Его слова. И так, что называется, «опытным путём» убедиться в абсолютной целостности Его личности и истинности Его знания о мiре и человеке. Убедиться в том, что именно Христос и есть тот «краеугольный камень», на котором должна строиться вся наша жизнь.

Протоиерей Александр Мень (1935—1990) в одной из своих лекций сказал об этом так:

«Христос говорит в Новом Завете: «Я есть Альфа и Омега, начало и конец». Не культура, не музыка, не живопись, а только Он есть основание всего. Он есть тот краеугольный камень, на котором всё строится. Если объективно подойти к тайне Его личности, то мы увидим, что Его необычайно трудно сравнивать с кем угодно, о ком бы ни шла речь: о Конфуции, о Лао-цзы, о Карле Марксе, о Магомете – о любом человеке, у которого сегодня, после смерти есть последователи. В чем это отличие? Чем Христос отличается от всех остальных?

Если мы обратимся к Евангелиям, достоверным и древним текстам, которые донесли до нас Его подлинные слова, подлинную картину Его жизни и живой образ Его личности, мы увидим одно замечательное отличие: истина для Него не была какой-то высокой горной вершиной, к которой Он стремился… Для Иисуса Христа нет истины, которая бы стояла над Ним. Он как бы с ней отождествлен, слит… Замечательно чувствуется эта тайна в тот критический момент, когда Иисус стоит перед Понтием Пилатом. Пилат насмешливо говорит: «Что такое истина?» Для него это все относительно, для него это пустой звук. И Иисус не отвечает ему ничего. Не отвечает не потому, что Он не хочет с ним говорить, а потому, что в Нем живет уникальное самосознание Истины. Он должен был сказать: «Истина стоит перед тобой». Но Понтий Пилат этого бы не понял.

…Христос не написал ни одной строчки, ничего не создал. Но Он оставил нам нечто уникальное, то, чего не оставил никто. Он сказал: «Я с вами во все дни до скончания века». В этом сущность христианства. Не в том, что христиане лучше других людей. Они часто бывают и хуже. А в том, что Он остался, остался с нами. И в этом тайна Пасхи. Тайна Воскресения»6.

Впрочем, есть и третий путь – «от противного», когда, как личный опыт, так история страны, народа, всего человечества убеждают в том, что всякая людская мудрость всегда преходящи, а прогнозы сделанные, что называется, «от себя» даже самыми выдающимися умами планеты, не сбываются. Особенно в том случае, если эти «умы» в самих себе не имели мира и согласия с Богом и другими людьми.

Классический пример тому – марксизм-ленинизм, который ещё недавно в принудительном порядке должны были изучать все советские студенты. Хотя даже преподаватели не верили в то, чему их учили и шутили, что, если капитализм загнивает социально, то социализм – капитально. А те из них, кто, нашёл в себе силы сделать в поисках истины следующий шаг – пришли от Маркса и Ленина ко Христу, как «краеугольному камню», который когда-то отвергли «строители» этого мира (ср. Пс. 117, 22, Мф. 21, 21—22), и, обретя твердую почву под ногами стали также твердо, по-настоящему мыслить и жить.

Формула любви

Еще двадцать лет назад, многим казалось, что, если взгляд Маркса и Ленина не является истинным, и социализм загнил столь капитально, то совершенства следует на Западе – западной мысли, науке, культуре, музыке, искусстве, моде и т. д. Это не было результатом деятельности западных спецслужб, а всё тем же решением «от противного» – если социализм не оправдал себя, то пример брать надо с капитализма, с которым долгие годы социализм вёл полемику.

Почему не получилось? Почему сближение с Западом не внесло ясности в вопрос, как жить в современном мире? Не сделало жизнь более совершенной. Но, как кажется кому-то, стало даже хуже, чем было. И как результат – разочарование во всем западном и желание вернуться в прошлое, советское – back in USSR, где мы уже были, или может ещё дальше, туда, где мы ещё не были – back in China?

А может дело в другом – в том, закрыв «Манифест коммунистической партии» Маркса и задвинув в дальний угол полки, мы открыли его же «Капитал», но так и не заметили на этой же полке Евангелие? Расставшись с Марксом, так и не встретились со Христом, не пошли за Ним и теперь, заблудившись, снова зовём на помощь тех, кто однажды уже завёл в тупик наших дедов и отцов.

Может лучше вспомнить о том, что все мы – христиане. Хотя бы, потому что до сих пор, как на Западе, как и на Востоке, ведём счёт лет от Рождества Христова. А если мы не осознаем, не ощущаем себя христианами или стесняемся ими быть, то попытаться вспомнить тот день, когда мы расстались со Христом и понять, как это произошло? В чём мы удалились от Христа? Где разошлись с Ним? И для этого снова обратиться ко Христу и Евангелию – Вести, которую Сын Божий принес в мир.

Тогда мы вспомним, что Христос учил не только мыслить, но, прежде всего, учил любить. Любить Бога и ближнего, как самого себя. Стремиться к единству с ними до конца, до креста и, если будет необходимо, отдать за них свою жизнь. Христос не только говорил об этом, но и всей своей жизнью и смертью на Голгофе показал пример настоящей любви и настоящей жизни.

Если Бэкон выразил своё кредо словами «Cognito, ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую», то ученики Христовы вслед за Учителем могут сказать: «Аmo, ergo sum» – «Люблю, следовательно, существую». Таково кредо христиан, с которым Запад разошелся чуть раньше, Восток чуть позже – в эпоху, которая была названа Просвещением и сопровождалась нападками на Церковь, хотя в христианской традиции «просвещением» называется Таинство Крещения, с которого начинается церковная жизнь. Это случилось, когда мир вообразил, что на вопрос «как жить» человек будто бы может ответить самостоятельно, без Бога, причём только лобными долями головного мозга. Забыл о том, что жизнь надо принимать сердцем – сердцевиной, то есть всем своим существом. Как и учил Христос: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим… и ближнего твоего, как самого себя» (ср. Мф. 22, 37—39).

Нельзя не заметить, как в итоге мы далеко разошлись со Христом. Христос учил искать, прежде всего, Царства Небесного (ср. Мф. 6, 33) и потому выше всех сокровищ на земле ценил бессмертную человеческую душу, которой предстоит жить в этом Царстве. Мы же объявили несуществующими и душу, и Бога, и Его Царство и потому всецело сосредоточились на «делах земных». Для чего с веками выдающимися «умами» человечества путем проб и ошибок был подобран соответствующий «инструментарий» – политика, экономика, наука, светская школа и культура, деньги и даже Олимпийские игры. Описывать его можно долго. Важно понять главное – любви в христианском понимании в нём нет. Не в том смысле, что это слово вообще не звучит. А в том, что, когда сегодня мы пытаемся определить отношение ко всему, что нас окружает, то о любви, как правило, не вспоминаем.

Приведу два простых примера.

День выборов. Вы пришли на избирательный участок, чтобы выбрать депутата – «вашего человека во власти», которому предстоит хотя бы немного приблизить мир к идеалу. На что вы будете ориентироваться? На какие критерии будет ориентировать вас информация о депутатах, размещенная на этом участке? Возраст. Образование. Карьера. Доход. Ученая степень. Почетные звания. Но любит ли он Бога и ближнего? Способен ли будущий депутат полюбить своих избирателей и «положить за них свою душу»? Об этом в информационных материалах не будет сказано ни слова. Да и как об этом рассказать? Только между строк.

Другой пример. Ваш сын или дочь впервые идут «в первый раз в первый класс», и вам предстоит выбрать для них школу. По каким критериям вы будете её выбирать? Где лучше подготовят к ЕГЭ, а, значит, помогут поступить в престижный ВУЗ, стать начальником, быть ближе к власти и деньгам? Или школу, где вашему ребенку помогут «самореализоваться», раскрыть таланты, развить творческие способности? А, может, вы выберите школу, где педагоги, в первую очередь, будут стремиться научить вашего малыша дружить с одноклассниками, уважать старших, заботиться о младших, любить родителей, жить в мире с другими людьми?

Понимая, что на самом деле в школе, как и в жизни всё это переплетено, всё же хочу спросить: «Какова ваша «идеальная модель выпускника»? Каким в будущем вы видите вашего ребенка, в первую очередь – умным? талантливым? добрым? Какая школа, в первую очередь, вам нужна – умная? талантливая? добрая? Сделайте ваш выбор. Таким будет и ваше будущее. Ум без любви обернется расчётливостью. Талант без любви превратится в жажду славы. Хорошо ли будет жить среди расчетливых и горделивых, никого не замечающих вокруг себя людей, «credo» которых – доживших до конца времён – можно будет выразить словами «Odi, ergo sum» – «Ненавижу, следовательно, существую»?

Поэтому, если мы не хотим, чтобы будущее наших детей и внуков стало жизнью без любви, то должны всегда помнить о ней, а, если забыли, то поскорее вспомнить и уже больше никогда не забывать. Иначе будущее может, просто, не наступить.

Церковь как Мир любви

Именно для этого в мире существует Церковь, которая есть новый мир и новая жизнь – жизнь с любовью к Богу и ближнему и мир, созидаемый этой новой жизнью. Мир любви – Царство Небесное, которое, по слову Христа Спасителя, ныне приблизилось к покаявшимся (Мф. 4, 17), то есть переменившим свое сознание и жизнь.

Если внимательно приглядеться к жизни Церкви, то видно, что она открывается нам как Мир любви буквально с первых наших шагов и даже раньше, когда мы ещё сами не умеем ходить, и родители приносят нас в храм для Крещения. Причём делают это свободно, никем ни принуждаемые, возможно, ещё не вполне осознающие суть происходящего, но неизменно желающие нам добра.

При этом в крестные родители выбирают не «академиков от веры», а самых обычных, но обязательно близких людей – бабушек и дедушек, старших братьев и сестер, друзей семьи. Не потому что будто бы эти люди обладают какими-то уникальными или даже тайными знаниями, а потому что, будучи близки нашим родителям, и нас также принимают как своих ближних и готовы заботиться о нас. Хотя во время крещения, впервые оказавшись на их руках, мы орём как «резаные» и машем всеми частями тела, как боец кунг-фу. Но они на это ничуть не обижаются, потому что хотя, бывает, и видят нас в первый раз, но уже любят, почти как своих родных детей.

Также и батюшка, у которого это крещение уже десятое на дню, а всего 12 345-ое. Ему бы устать или даже заунывать оттого, что из десяти крещаемых завтра принесут причащать только одного. Впрочем, как всегда. «А ведь так быть не должно! – думает батюшка, глядя на пришедших в храм людей. – И сколько им уже всего сказано и рассказано! Только в присядку не танцевал и детей на спине не катал. А ведь так хочется, чтобы все они – как малые, так и старые – поняли, что „без Бога не до порога“, и Бог не где-то далеко-далеко, а совсем рядом, как сказал Христос: „Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них“ (Мф. 18, 20). Где же мы собираемся во Имя Христа? В Церкви да еще в семье, если семья верующая. Вот и ходите всей семьей в Церковь. Собирайтесь во Имя Христово. Молитесь Ему. Исповедуйтесь Ему. Причащайтесь Его Тела и Крови и будете „иметь жизнь вечную“ (ср. Ин. 6, 54), как обещал Сам Христос».

Посмотрит батюшка на народ. Вздохнет, задумается – нет, пожалуй, детей на спине я все-таки катать не буду, не по чину это. А затем улыбнется в бороду и неожиданно скажет: «А давайте я вам напоследок стих прочитаю:

Люди заулыбаются, а батюшка скажет: «Ведь, как в жизни – если кого-то по-настоящему любишь, к тому и прийти не трудно. Правда? Вот и вы, родные, если любите Христа, не ленитесь – приходите к Нему в Его Церковь, приезжайте и детишек приносите. Бог детей любит, и вас тоже любит и ждёт. И я вас тоже подожду. Ну, всё. Крещение окончено. До встречи в храме!»

Возможно, кто-то скажет, что такие священники бывают не в церкви, а в сказке. Не говоря о прихожанах, которые, порой, так посмотрят, что «мало не покажется». Что сказать? Да мы это умеем. Но, во-первых, не считаем это нормой, а во-вторых, знаем, что Бог собирает нас в Церковь не для того, чтобы всё время «гладить по головке», а, когда нужно, то и вразумить. Как вразумляет сына любящий отец, не переставая при этом его любить. И если кто-то из служителей Церкви или прихожан забывает о том, что главный в Церкви – Бог, Который есть любовь (1 Ин. 4, 8) и, следовательно, главная любовь, то для того в ней и поставлены епископы, чтобы напоминать об этом.

Одним из «таких» архиереев был митрополит Вятский и Слободской Хрисанф (1937—2011), рядом с которым мне довелось трудиться в «нулевые» годы. Помню как однажды – возможно, это было жарким летом 2010 года – владыка Хрисанф приехал в епархиальное управление необычайно взволнованный. Вошёл в кабинет, пригласил к себе, жестом указал на стул – садись! – и рассказал примерно следующее:

«Представляешь! Подъезжаю сейчас к епархии, и вижу, как через весь Трифонов монастырь к Успенскому собору идёт парень (по украинской традиции, владыка Хрисанф часто называл молодых людей „парнями“) лет двадцати, такой высокий и… в шортах! Я так за него испугался. Думаю, сейчас парень зайдет в собор, и наши бабушки налетят на него – ты ведь знаешь наших бабушек! – сделают замечание, наговорят чего-нибудь, и этот парень больше никогда в церковь не придёт. Я подобрал рясу и, как могу, побежал за ним (а надо сказать, что владыке Хрисанфу уже было за семьдесят). Вхожу в собор и точно – бабушки уже заметили парня и со всех сторон устремились к нему, но заметили меня и стушевались, подошли под благословение. Слава Богу! Успел! Благословил бабушек, подхожу к парню. И, знаешь, мы так хорошо с ним поговорили. Оказывается, он местный. Учится в институте. Хочет жениться и пришёл узнать про венчание. Ну, я ему всё и рассказал, а на прощание говорю – ты заходи, не стесняйся. И он говорит – я приду. А если бы я не успел, представляешь, что могло бы произойти?».

Представьте себе картину, как пожилой, седой и грузный митрополит спешит в храм, чтобы «спасти» от бабушек «парня», зашедшего в него одетым «не по уставу». Понимаю, что так поступил бы не каждый. А вот владыка Хрисанф поступил. Это не означает, что ему было всё равно, в чем люди приходят в храм. Помню, как владыка не раз сокрушался, говоря: «Сколько служу на Вятке, не могу понять, почему здесь, приходя в храм, принято одевать самую серую и невзрачную одежду. Сколько помню свое детство и юность (а они прошли на Украине, в Ровенской области) мы всегда одевались в церковь, как на праздник. Одевали не худшее, а лучшее. И, почему на Вятке по-другому, не понимаю». Тем не менее, никто не слышал, чтобы за 33 года служения на вятской кафедре митрополит Хрисанф хоть раз кому-то сделал по этому поводу замечание. Поскольку понимал, что «в церковь ходят за любовью» и, потому даже правильные слова, произнесенные с раздражением, без любви, могут ранить человека так глубоко, что он больше уже никогда не придет в храм.

Вспоминается другой замечательный архипастырь современности – митрополит Антоний Сурожский, который более полувека окормлял православную Британию. За эти годы небольшой православный приход в Лондоне превратился в Сурожскую епархию, объединившую не только русских эмигрантов, но и многих англичан. В 1983 году Совет Московской духовной академии присудил митрополиту Антонию степень доктора богословия за совокупность его богословских и проповеднических трудов. Тогда же было подсчитано, что за 34 года пастырского служения он прочитал в инославных общинах, храмах, студенческих и иных группах свыше 10 тысяч лекций. После этого владыка Антоний служил и проповедовал еще 20 лет, вплоть до своей кончины в августе 2003 года.

Позже одна из прихожанок Лондонского кафедрального собора вспоминала: «Из того, что меня поразило – как владыка Антоний устроил жизнь прихода. Это был приход, где никто не смел ни на кого шикнуть. Один раз он вышел и говорит: Вчера, на всенощной кто-то из вас посмел обратиться к женщине, которая пришла в первый раз с маленьким ребенком. Ребенку было скучно, ребенок капризничал, и кто-то из вас к ней подошел и сказал, что этот ребенок вам мешает молиться, и она с этим ребенком ушла. Кто это был – я не знаю и знать не хочу. Но, кто бы это не был, до конца ваших дней молитесь за спасение души этой женщины и этого ребенка, которых вы посмели изгнать из дома Божия»8.

Подчёркнем – Бог неисповедимыми, известными только Ему путями привел женщину с ребенком в Свой дом, Своё приблизившееся Царство. Этот путь был непростым и, возможно, занял много лет, вместил множество событий, и вот, наконец, человек оказался в храме – Доме Божием. Но люди прогнали, отогнали его от храма. Проявив при этом нелюбовь, как ближнему, так и к Богу. О чем митрополит Антоний не мог не сказать прихожанами. Потому что всякая нелюбовь – есть грех, то есть «ошибка» и требует исправления, «перемены ума», то есть «покаяния».

Если спросить, способствовали ли многочисленные встречи с людьми, поездки, беседы, лекции, книги, проповеди митрополита Антония Сурожского воцерковлению людей, то есть введению их в Церковь, храм, дом Божий, то ответ будет очевидным – конечно, способствовали. Благодаря им, не только вечера, но и сегодня тысячи людей во всем мире открывают для себя христианство. Но столь же очевидно, что они способствовали этому не сами по себе, а потому что все они были наполнены любовью. Получается, что не сами по себе лекции владыки Антония приводили людей ко Христу, а Бог, Который есть любовь (1 Ин. 4, 8), с его помощью приводил людей к Себе, в Свой Дом и Своё Царство.

Древнее искушение

Размышляя над этим, вспоминаются слова, которые впервые прозвучали более двух с половиной тысяч лет назад, вернувшиеся из вавилонского плена на родину иудеи взялись восстановить Храм в Иерусалиме. Тогда Пророк сказал: «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии» – «Если Господь не построит дома, впустую потрудились строители» (Пс. 126). Этими словами из Псалма 126 по сей день Церковь напоминает о том, что как строительство храма, так и другие человеческие дела будут тщетны, если люди уповают только на себя, если им не поможет Бог.

Перевести эту мысль на язык науки можно такими словами – человек не может что-либо творить, мыслить и, вообще, жить «автономно», то есть независимо от Бога. Собственно, именно такое «автономное» существование предложил диавол первым людям, пообещав Еве, что, если они нарушат Заповедь Божию, то сами «будут как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 5). Чем это закончилось, хорошо известно.

Конечно, строя храм, Бог не складывает за людей кирпичи, не возводит за них стены и своды, не перекрывает за строителей крышу, не пишет иконы и фрески. Все эти работы выполняют сами люди, но только в том случае, если любят Бога, Которому посвящен храм, и других людей, которые будут собираться в этом храме. Если же любви нет, то не будет и храма. Найдется тысяча причин его не строить, затянуть или отложить работы. Вот и получается, что поистине храм «созиждет» любовь, то есть Сам Бог.

Также и Церковь, главой которой является Бог, также созидается богослужениями, молебнами, крестными ходами, конференциями, пленумами, комиссиями, чтениями, выставками, концертами, лекциями и иными делами и мероприятиями только в том случае, если они совершаются с любовью к Богу и ближнему. Если бы мероприятия были важны сами по себе, то Христос сказал бы: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете… много работать», но Он сказал: «… если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35). Если бы дела были важны сами по себе, то апостол Иоанн сказал бы, что Бог есть «дело», но он сказал: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8).

Означает ли это, что всё остальное не важно, что перечисленные выше церковные дела не имеют смысла, и потому не нужны. Ведь когда-то на заре истории Церкви, когда христиане были гонимы и собирались в катакомбах, у них не было не только пленумов и воскресных школ, но даже икон и храмов. Может, стоит к этому вернуться?

Что на это ответить? Не исключено, что в будущем, если на то будет воля Божия, это может повториться. А сегодня давайте ценить то, что есть. В том числе редкую возможность для Церкви открыто свидетельствовать в современном обществе о Христе. Будем ценить духовную свободу, которую в годы гонений отстояли и вымолили не мы, а наши деды и прадеды – Новомученики и исповедники XX века.

К тому же можно привести такую параллель. Известно, что, «с милым рай в шалаше». Но, как бы не было хорошо в шалаше, все мы понимаем, что, говоря языком науки, «источник» этой радости – вовсе не «шалаш», а «милый». Точнее любовь, которая вас соединяет. Потому что, если действительно любишь, то, как не постараться рядом с «шалашом», с которого началась ваша совместная жизнь, «построить дом, посадить дерево, воспитать сына или дочь»? На то и дана жизнь, которая полна малых и больших дел.

Важны дела и в Церкви. Не зря апостол Иаков, «брат Господень», пишет, что «вера без дел мертва» (Иак. 2, 20). Лишь бы эти дела совершались не ради «галочки», «принципа», «карьеры», «эффективного менеджмента» или «отчетности», а «во славу Божию», то есть во славу, в преумножение любви. Тогда один добрый взгляд или слово могут сделать больше, чем целый епархиальный отдел. Иначе всякое администрирование становится тягостным и даже невыносимым. Особенно, в Церкви.

22 ноября 2015 года, напутствуя нового епископа Валуйского Савву (Никифорова), Святейший Патриарх Кирилл сказал об этом так: «Запомни главное: в Церкви недопустимо формальное исполнение послушаний. И трудимся мы не ради цифр, отчетов и показателей динамики роста. Попечение о живой и бесценной душе человека составляет суть нашего делания. Вот почему вознося Бескровную Жертву Благодарения, совершая богослужения, освящая, просвещая, проповедуя, уча, наставляя, увещевая, вразумляя, смиряя, исправляя, наказывая, воспитывая, утешая, поощряя и прощая, мы должны быть движимы отеческой любовью к вверенным нам духовным чадам. В противном случае мы подвергаем себя опасности превратиться в равнодушных требоисполнителей и церковных чиновников, а слово таких людей, именующих себя пастырями, не достигает сердец»9.

В связи с этим хочу ещё раз вспомнить митрополита Хрисанфа, по поручению которого иногда приходилось писать черновики для доклада на епархиальном собрании. Работая над ним, как правило, я старался наметить целую «программу дел», зная, что, когда она прозвучит из уст правящего архиерея, настоятелям «отступать будет некуда». Но каждый раз получалось одно и тоже. Владыка подходил к кафедре, надевал очки, начинал читать доклад, затем после трех или четырех страниц текста, откладывал его в сторону, снимал очки и, обведя духовенство серьезным взглядом, говорил примерно следующее: «Отцы! Всё это, конечно, правильно. Доклад будет напечатан в епархиальной газете. Обязательно с ним ознакомьтесь. Конечно, сегодня на каждом приходе должны быть и воскресная школа, и молодёжный хор, и паломническая служба. Всем нам ради этого надо будет много потрудиться. А вот с чего начать, я так скажу – в каждом храме за свечными ящиками стоят женщины, которые первыми встречают людей. Научите их улыбаться, быть внимательными к людям, никого не осуждать и ни к кому не приставать с советами. И, поверьте, сразу все изменится в лучшую сторону».

Мудрый владыка понимал, что дела важны. Но еще более важно, чтобы они были «с любовью» (1 Кор. 16, 14), а не вместо любви.

Но вот в чём вопрос. Один из самых известных богословов XX века преп. Иустин Попович писал, что «всё создано как церковь, вся вселенная, все миры и все в них существа»10. Означает ли это, что не только в Церкви, но и во всем, что нас окружает – культуре, науке, образовании, государстве, не говоря уже о семье главное – это любовь к Богу и ближнему? Почему бы не предположить, что формулой правильной и счастливой жизни является жизнь с любовью к Богу и ближнему, а наличие или отсутствие этой любви – тем универсальным критерием, который помогает человеку правильно ориентироваться во всем, что его окружает, с чем он сталкивается по жизни. Помогает понять, что хорошо и что плохо, что достойно подражания, а что – осуждения. Помогает понять, как жить в современном мире.