Легкомоторный самолет натужно гудел двигателем, упрямо набирая высоту.
– Все-таки перегрузил немного, – подумал пилот.
Он глянул на приборы: обороты, скорость, температура и давление масла были в норме. Высота медленно росла.
– Ничего, сейчас займем свой эшелон и движку будет полегче.
Кабина самолета была доверху загружена мешками с почтой. Приближалось Рождество – люди спешили поздравить друг друга. Даже на переднем кресле рядом с пилотом пришлось поместить самый большой мешок и привязать его ремнем, чтобы случайно не упал на штурвал или педали управления и не помешал вести самолет.
Под крылом медленно уплывали назад небоскребы Мельбурна. Показался грузовой порт и акватория Бассова пролива. Стрелка альтиметра доползла до семи с половиной тысяч футов. Пилот выровнял самолет по горизонту, убавил газ и доложил диспетчеру свою высоту и курс. Диспетчер пожелал ему доброго пути. Двигатель работал ровно. Погода была ясная – на небе ни облачка. Впереди были почти три часа полета. Внизу поблескивала водная гладь пролива, по которой двигалась баржа с углем, да несколько рыбачьих баркасов лениво раскачивались на невысоких волнах.
Пилота звали Боб Торнтон. В молодости он летал на военном вертолете. Пришлось ему поучаствовать и во вьетнамской кампании. Правда, недолго. Как-то во время боевого вылета, вертолет, летевший рядом с его машиной, был сбит вьетнамской ракетой ПВО. Осколок от взрыва ракеты зацепил Бобу левую лодыжку: поломал кость и вырвал кусок мяса. Кое-как удалось посадить вертолет на рисовое поле. После трех месяцев госпиталя Боб вовсю ходил, слегка прихрамывая, но был списан из военно-воздушных сил по ранению. Вернувшись домой в Штаты, он женился на Луизе, которая провожала его во Вьетнам. Через год она родила ему дочь – Саманту. Как ветерану войны, Бобу выплачивали пенсию, но этого едва хватало. Он устроился работать водителем тяжелого грузовика. Прошли годы. Дочь выросла и вышла замуж за австралийца, который приехал в Штаты на учебу. Получив диплом, он уехал домой и увез с собой Саманту. Через пару лет Луиза тяжело заболела и как-то тихо увяла за полгода. На похоронах Саманта сказала:
– Папа! Ну, что тебе тут горевать одному? Поехали с нами в Австралию. Там тебе ничего не будет напоминать о маме. Ты быстрей успокоишься и начнешь жить с чистого листа.
Боб немного подумал и согласился. За месяц он продал грузовик и коттедж и улетел к дочке в Австралию. Здесь, в Австралии, он без особых хлопот купил себе уютный домик на окраине Мельбурна по соседству с маленьким частным аэродромом. Немного погодя, он закончил платные курсы обучения полетам на легкомоторных самолетах. Обучение ему далось легко. Теорию он знал и до курсов, ну а практика – тело еще помнило то удивительное ощущение полета, и руки все делали сами. Получив лицензию частного пилота, Боб озаботился приобретением самолета. Он решил потратить оставшиеся деньги на что-то стоящее, пока они не утекли, как вода сквозь пальцы.
Вскоре случай свел его с семьей одного фермера, который купил себе новенькую «Цессну» для обработки своих полей от вредителей. Он полетал на своем самолете совсем чуть-чуть, но тут возникла проблема. Через его землю власти решили проложить новую автомагистраль. И пройти она должна была по самым урожайным землям фермы. Власти предложили хороший выкуп за отторгаемые земли, но фермер обиделся, «закусил удила» и пошел по судам. Выиграть дело так и не удалось. И, видимо от обиды и сильных переживаний, у него случился удар. После его смерти, наследники стали распродавать все имущество и остатки земли, в надежде перебраться на другое место. Так Бобу достался совсем новый самолет почти за полцены. Он демонтировал и продал ненужное ему навесное оборудование для опрыскивания и установил обратно пассажирские кресла. Теперь он катал за умеренную плату всех желающих. Доставлял на озера и обратно любителей рыбалки. А совсем недавно заключил контракт с почтой Мельбурна по доставке корреспонденции на остров Тасмания.
До этого времени почта его сильно не загружала – всего один-два рейса в неделю. А на этой неделе он летел в Смиттон уже в третий раз. Шутка ли – Рождество на носу!
Под самолетом расстилалась необъятная водная гладь, испещренная рябью невысоких волн и разлинованная косыми полосами морской пены. Изредка из воды торчали верхушки одиноких скал. На горизонте, по курсу полета, уже виднелся темный силуэт Тасмании. Время близилось к полудню. Над водой стали собираться редкие облачка. Они проплывали футах в восьмистах под «Цессной» и, поэтому не беспокоили пилота. Он проверил курс, настроил радиокомпас на частоту радиомаяка Смиттонского аэропорта и сообщил по рации его диспетчеру о своем приближении, курсе и высоте. Диспетчер поприветствовал Боба и сообщил ему высоту его эшелона. Бобу надлежало поднять самолет еще на пятьсот футов выше. Пилот увеличил высоту, выровнял самолет и проверил курс. Радиокомпас показывал нужное направление. Гирокомпас указывал тот же курс, зато магнитный компас начал отклоняться на восток. Его шкала медленно, но уверенно ползла мимо визира.
– Ну и дела! – подумал пилот. – Что ж это за магнитная аномалия? Такой раньше здесь не было.
Он опять проверил курс. Гирокомпас и радиокомпас показывали прежний курс. Тогда он посмотрел вперед. За стеклом кабины сгущался зеленый туман. Через несколько секунд он стал таким плотным, что еле просматривался капот и вращающийся винт за ним. Высота, скорость и курс были прежними. Двигатель работал ровно и устойчиво. Только магнитный компас продолжал упрямо уходить на восток.
Повода для паники еще не было. Мало ли что могло случиться с компасом. Главное самолет исправен и остальные приборы в порядке. Боб посмотрел на указатель топлива и часы. Бензина сгорело ровно столько, сколько и должно было израсходоваться за это время. Но зеленый туман не давал Бобу покоя, да еще этот компас. Боб решил сообщить диспетчеру. Он вызвал диспетчерскую службу Смиттона. Но рация молчала. В наушниках был слышен лишь громкий треск. Боб проверил настройку рации и повторил вызов. Ответа не было.
– Вот тебе на! Теперь я и без связи остался, – невесело ухмыльнулся пилот.
Потянулись долгие минуты, в течение которых самолет летел в зеленом мареве точно по курсу гирокомпаса, без связи и со свихнувшимся магнитным компасом. Наконец, минут через четырнадцать-пятнадцать, плотность тумана стала уменьшаться. Постепенно стало просвечивать голубое небо, потом редкие облака и синяя гладь воды под ними. Зеленый туман полностью исчез. И шкала магнитного компаса стала на место.
– Какой-то странный был туман. Обычный туман на компас не влияет.
Боб смотрел вперед и не видел. Верней он видел все: капот мотора, размытый круг вращающегося винта, линию горизонта, разделяющую небо и воду, и облака над водой. Он не видел одного – Тасманию! А ведь она уже должна быть прямо перед ним. Время полета заканчивалось, курс был прежним, а острова на месте нет. Кругом вода, облака и небо. Топлива осталось, если верить указателю, минут на сорок – сорок пять полета.
– Неужели я проскочил мимо Тасмании?! Не может быть! Это же большой остров, а не какая-нибудь баржа в океане.
Пилот заложил вираж и сделал полный круг, внимательно разглядывая горизонт. Никакой земли вокруг не было. Только бескрайняя вода и легкие облачка над ней.
– И что теперь делать?
– Главное – без паники! – Сам себе ответил Боб.
– Нужно подать сигнал бедствия.
Пилот настроил рацию на нужную волну, нажал клавишу передачи и трижды произнес в микрофон «Мэй Дэй». Отпустил клавишу и прислушался. Никто не ответил. Через минуту он повторил вызов. Никто его не слышал. Боб пожалел, что у него не гидроплан. А ведь была идея поставить вместо колес поплавки. Но они тяжелые и съедают почти всю грузоподъемность «Цессны». Боб грустно разглядывал длинные полосы пены на воде и думал:
– Конечно, можно попытаться аккуратно сесть на воду. Скорей всего так и придется сделать. Но это стопроцентное крушение самолета. Жалко «Цессну» – ведь почти совсем новая. Она, конечно, продержится на воде несколько минут, а потом все равно затонет. И что дальше? Правда у меня есть надувной спасательный жилет. Но сколько можно проплавать в холодной воде? Да еще говорят, что здешние воды кишат акулами людоедами.
Внимание пилота привлекло какое-то движение справа и выше самолета. Боб разглядел сверкающую серебристую точку, быстро обгоняющую самолет. Он нажал клавишу передачи и произнес «Мэй Дэй» три раза. Через несколько секунд, серебристая точка, уже почти пропавшая из поля зрения, вдруг остановилась, как вкопанная. А еще через секунду быстро направилась в сторону самолета. По мере приближения, точка росла и приобретала форму шара с серебристым металлическим отливом. Еще через несколько секунд, шар подлетел так близко, что пилот решил, сейчас его будут таранить. Но шар замедлился, сравнял свою скорость со скоростью самолета и летел теперь в паре сотен футов точно перед самолетом. Вдруг на серебристой поверхности шара, ярким зеленым светом, загорелась надпись «FOLLOW ME».
– Понятно – «следуй за мной». Только куда следовать? Вокруг ни клочка суши, а бензина минут на двадцать осталось, – даже не удивился Боб.
Вдруг облака вокруг самолета понеслись назад с бешеной скоростью. У Боба на мгновение даже дух перехватило. Однако, он заметил, что не почувствовал совсем никакого ускорения. Он посмотрел на указатель воздушной скорости – она была прежней.
– Сегодня, видимо, мне еще не раз придется удивиться, – неожиданно безразлично подумал Боб, как будто все это происходило совсем не с ним.
Эта бешеная гонка за шаром продолжалась минут пять, не более. Зеленая надпись на борту шара вдруг потухла, облака замедлили свой бег до обычной скорости, а шар резко взмыл вверх и исчез из виду. Впереди внизу Боб заметил белые буруны прибоя, разбивающиеся о сплошной коралловый риф, а чуть поодаль разорванное кольцо маленького атолла, окруженного дивным широким пляжем с белым коралловым песком. Пилот начал снижать самолет, уменьшая скорость и высматривая место для посадки. Он пролетел над атоллом на высоте ста футов и убедился, что протяженность пляжа достаточна не только для посадки, но и для взлета. Жилых построек на атолле не было – скорей всего он был необитаем. На втором заходе Боб тщательно прицелился и направил самолет к выбранному месту пляжа. Колеса коснулись песка, немного подпрыгнули и покатились по утрамбованному штормами пляжу. После остановки пилот развернул самолет в обратную сторону, выключил двигатель и питание бортовой сети. Он снял наушники, повесил их на штурвал, отстегнул ремень и вздохнул. В наступившей тишине было слышно затихающее жужжание гироскопа.
– Куда же меня привели? Что-то я не припомню похожего атолла поблизости от Тасмании. Да там и кораллы не водятся. Пойду, гляну, что это за место?
Он открыл дверцу и легко спрыгнул на песок. Под капотом слышались легкие потрескивания остывающего двигателя.
– Сколько же у меня осталось топлива на самом деле?
Он поставил одну ногу на подножку на подкосе крыла, другую ногу на капот, отвинтил крышку топливного бака в левом крыле и заглянул внутрь. На дне было не больше дюйма бензина.
– А что в другом баке?
Он заглянул в правый бак. Там бензина было чуть побольше – дюйма два.
– Да, не густо! Минут на десять – пятнадцать полета. Хорошо бы еще знать, куда лететь!
Он вспомнил: оттуда сверху он увидел только этот атолл, другой земли рядом не было. Кругом была только вода. Боб решил обследовать окрестности. Песчаный пляж простирался вокруг острова футов на сто пятьдесят в ширину. Боб потыкал носком ботинка в песок. Тот был плотный и давно слежавшийся настолько, что подошвы ботинок почти не оставляли на нем следов. Поверхность песка была выглажена штормовыми волнами и представляла собой почти идеальную взлетную полосу.
– Мне еще повезло, – решил Боб, – что сейчас не сезон для черепашьих яиц. А то весь пляж был бы перерыт морскими черепахами, и тогда посадить самолет здесь было бы проблематично.
За пляжем шла полоса негустой растительности, примерно той же ширины. Тут росли кокосовые пальмы, какие-то кустарники и немного травы. Под пальмами в песке копошились мелкие крабики. Пройдя сквозь узкую полоску растительности, пилот опять вышел на голый песок. Его взору предстала внутренняя лагуна острова. Песчаный пляж был здесь гораздо уже. Лагуна соединялась с океаном узким проливом. Боб подошел к воде вплотную и посмотрел в глубину. На мелководье поблескивали стайки мелкой рыбешки. Чуть глубже проплыл большой скат с колючкой на хвосте. Мужчина присел на корточки и зачерпнул пригоршню воды. Вода была теплая и соленая.
– Такую пить нельзя.
Боб постоял немного на берегу лагуны, любуясь контрастом сине-голубой воды, белого песка и зеленых пальм на другом берегу и неспешным шагом пошел назад к самолету. Нужно еще попытаться вызвать помощь – долго здесь не протянешь. Когда он преодолел последние кусты под пальмами, его поразила необычная картина. Рядом с его «Цессной» над самым песком неподвижно висела настоящая летающая тарелка. Размерами она превосходила самолет раза в два. Блестящий чечевицеобразный металлический корпус с небольшим возвышением наверху. В общем «как в кино»! Никаких иллюминаторов, сопел, антенн он не заметил. Да и звуков никаких не услышал.
Поначалу Боб хотел не вылезать из кустов, но по здравому разумению понял, что спрятаться ему на этом острове некуда. И он неторопливым шагом пошел на встречу с неведомым. Когда до летающего блюдца осталось шагов тридцать, в нижней части его корпуса образовалась тонкая щель, которая, расширяясь, образовала вытянутый люк. Верхний край открывшегося люка плавно лег на коралловый песок. И по нему вниз, легко и непринужденно, даже как-то наигранно непринужденно, сбежал худощавый молодой человек. По виду это был совершенно обычный земной мужчина, белокожий, с европейскими чертами лица, коротко стриженый, гладко выбритый, одетый в плотный облегающий комбинезон серебристого металлического цвета. Боб не разглядел на нем ни застежек, ни пряжек, ни карманов. Он облегал тело без единой складки – как кожа. Мужчина улыбался во весь рот, излучая искреннее добродушие. Первым подойдя к остановившемуся Бобу, он протянул ему руку для рукопожатия, и на чистейшем английском языке, приветливо воскликнул:
– Здравствуйте! Давайте знакомиться! Я Сайман Грант. Мне сообщили, что вы нуждаетесь в помощи. Вы не сильно пострадали?
– Здравствуйте! Добро пожаловать к нам на Землю. Я Роберт Торнтон. Я совершенно здоров и ничуть не пострадал, – пожал протянутую руку Боб. – Просто у меня топливо на исходе, поэтому я не могу улететь отсюда. К своему стыду, я даже не знаю, где сейчас нахожусь и что это за место?
– Но вы же куда-то летели. Разве не сюда?
– Я летел с грузом почты из Мельбурна в Смиттон на Тасмании, но перед посадкой попал в какой-то странный зеленый туман. Когда он рассеялся – Тасмания куда-то пропала, кругом была одна вода. А потом меня потащил за собой серебристый шар и отпустил уже здесь. Без него я бы уже кормил акул.
– Что ж, теперь мне все понятно. То были наши ребята. Они мне и сообщили про вашу проблему. Это крайний остров архипелага Маркизских островов. До Тасмании отсюда четыре тысячи триста двадцать морских миль. Зеленый туман – это портал переноса во времени и пространстве. Земляне давно разучились обращаться с такими вещами. Чтобы переместиться куда-нибудь, нужно насытить энергией определенное место пространства. Потом вызвать режим портала и пожелать появиться в нужном месте и в нужное время. Земля иногда сама открывает такие порталы в местах с избытком энергии. Я думаю, когда вы случайно попали в такой портал, вы ничего не пожелали, и вас переместило случайным образом в окрестности этого места. Наши парни, услышав ваш призыв о помощи, дотащили вас сюда, чтобы вам было куда приземлиться. Они же не знали, что вам нужно в Тасманию. При этом они очень торопились и перепоручили вашу судьбу мне.
– А вы тоже торопитесь?
– Ну, скажем так, я занят серьезным делом, но оно может и потерпеть.
– Скажите, а вы с какой планеты или звезды?
– Моя планета Земля, а звезда – Солнце. Я такой же землянин, как и вы.
– Тогда откуда все это? – Боб кивнул на инопланетный корабль.
– Мы давно сотрудничаем с инопланетными цивилизациями и пользуемся их знаниями и технологиями. Но это между нами – не для широкой огласки.
– Значит, нам все лгут, что инопланетян не существует?
– Конечно, лгут. И не только про это.
– А какие они? Вы их видели?
– Конечно, видел. Вот так, как вас. Они такие же люди, как и мы с вами. Есть небольшие отличия, но очень незаметные. Ну что ж, мое время на исходе. Куда вы хотите переместиться?
– Вообще-то я везу почту. И мне надо бы в Смиттон. Это возможно?
– Без проблем. Сколько у вас осталось горючего?
– Минут на пятнадцать – двадцать, не больше.
– Тогда договоримся так. Сейчас вы взлетаете, поднимаетесь на высоту в тысячу футов и принимаете курс на юго-запад. Я вас опережаю и включаю режим портала. Вы смело входите в туман и перемещаетесь в нужное вам место. Но старайтесь переместиться поближе к месту посадки и на нужной высоте, курсе и скорости. У вас ведь горючее на исходе – вдруг не хватит. Ну что, по машинам?!
– Да… Нет, постойте! Я не совсем понял, как управлять перемещением? Объясните еще раз.
– Вот, вы летите. Видите перед собой зеленый туман. Входите в него. И в это время зрительно четко представляете себе место перемещения, время, в котором вы должны будете оказаться, высоту полета, курс, скорость и так далее. Это должен быть четкий зрительный образ – как на экране кино. Его нужно удерживать все время нахождения в портале. Не отвлекайтесь на посторонние мысли. Одна мысль может все испортить. Теперь понятно?
– Да, ситуация прояснилась, теперь можно лететь.
Пилоты разошлись по своим аппаратам. Трап летающей тарелки закрылся, и она сразу же беззвучно рванула вверх. Боб залез в кабину, захлопнул дверцу, включил питание и завел двигатель. Надел наушники и проверил приборную доску. Двигатель можно было не прогревать – он еще не остыл. Самолет покатился по песку, быстро наращивая скорость, поднял сначала переднее колесо, а затем, плавно оторвался от гостеприимного и спасительного пляжа. На высоте тысячи футов Боб развернул самолет на юго-запад и тут же увидел летающее блюдце на расстоянии полумили по курсу, на той же высоте.
Тарелка вдруг сразу засветилась ярко оранжевым светом, потом свет плавно перешел в насыщенный голубой, и вокруг блюдца стал быстро собираться зеленый туман. Через несколько секунд туман стал таким плотным, что инопланетный корабль совсем скрылся из виду. Боб направил самолет в самый центр зеленого облака и стал представлять себе конечный пункт перехода. Внутренним взором он увидел посадочную полосу Смиттонского аэропорта с высоты в три тысячи футов, как-будто он долетел сюда сам, без всяких приключений – минута в минуту…
Когда туман рассеялся, пилот увидел ту самую картину, что и представлял. Перед ним внизу была посадочная полоса Смиттона. Высота три тысячи футов. Скорость в норме. Боб включил рацию. Настроился на волну диспетчера и запросил посадку.
Диспетчер, с явным облегчением в голосе, сообщил Бобу, что уже видит его визуально и посадку разрешает. Правда пару минут назад отметка его самолета пропала с обзорного локатора, а сейчас снова появилась. Но диспетчер списал это на неисправность аппаратуры.
– Вот и отлично! Не нужно будет никому ничего объяснять. Разница оказалась всего в две минуты – отличный результат, – порадовался пилот, он уже выводил самолет на глиссаду.
После приземления Боб разгрузил самолет. Он сложил мешки с корреспонденцией на тележку почтовой службы и запросил аэродромный заправщик. На этот раз он заправил баки до верху – мало ли чего? Все равно обратно лететь пустым.
Когда неотложные дела были закончены, Боб вдруг почувствовал сильный голод.
– Пойду, перекушу чего-нибудь перед обратной дорогой, – решил пилот.
Сидя в кафе аэровокзала и доедая гамбургер, Торнтон наблюдал за окном, как аэродромный тягач натужно тащил к аэровокзалу огромную серебристую тушу «Боинга 737», чтобы припарковать его к рукаву для высадки пассажиров.
– Да… А ведь я тоже мог бы сейчас пилотировать такую громадину, – уныло думал Боб старую мыслишку, поглаживая покалеченную ногу. – Хотя, если бы не то ранение, кто знает, может лежали бы сейчас мои косточки где-нибудь во вьетнамских болотах. Сколько там осталось наших молодых ребят – не сосчитать…
Он залпом допил остывший кофе из пластикового стаканчика и совсем собрался уже уходить, как тут к нему подошла женщина с собакой на поводке. Собака была большая и ухоженная. В основном черной масти с рыжими и белыми пятнами на морде и лапах. На конце хвоста – белая кисточка. Похоже на бернскую овчарку.
Собака потянула носом воздух от тарелки с недоеденным гамбургером, тут же села и стала вилять хвостом, улыбаясь во все сорок два белоснежных зуба. Боб сразу же догадался, чего она хочет. Он поставил пластиковую тарелку на пол перед собакой. Остатки гамбургера, под аппетитное чавканье, моментально исчезли в недрах собаки.
– Фу! Чарли! Вечно ты меня подводишь! Я же тебе запретила выпрашивать куски.
Собака поглядела на хозяйку счастливыми глазами и вильнула хвостом.
– Простите, ради Бога! Я не хотела доставлять вам беспокойство, – извинилась женщина и улыбнулась, глядя прямо в глаза Бобу.
– Ничего. Все нормально. Я люблю собак, – ответил Боб, разглядывая женщину.
«А она недурна собой, хоть уже и не молода», – он чуть не сказал это вслух.
– Чем могу быть полезен? – уже вслух спросил Боб.
– Мне подсказали, что вы полетите в Мельбурн. Это так?
– Да, я прямо сейчас вылетаю в Мельбурн.
– Не найдется ли на вашем самолете места для меня и моей собаки?
– Место у меня есть – я лечу налегке. Но почему вы не летите обычным рейсом? Там больше комфорта, да и быстрее.
– Вы, конечно, правы. Но неделю назад, когда я летела сюда, мой Чарли так выл в багажном отделении, что было слышно в салоне, не смотря на гул турбин. Я не хочу его мучить еще раз.
– А вдруг Чарли завоет и в моем самолете? Я же не смогу остановиться и высадить вас на полпути.
– Мне кажется – все будет хорошо. Он выл потому, что скучал один и боялся. А у вас я буду рядом и успокою его. Ну что, возьмете нас?
– Ладно, возьму. Втроем веселее. А багаж у вас есть?
– Только вот эта сумочка с документами.
– Вот и хорошо. Предлагаю пройти к самолету.
Чарли сразу натянул поводок и потащил вперед свою хозяйку с такой уверенностью, как-будто наверняка знал, куда нужно идти. Хозяйка едва поспевала за ним, громко стуча каблучками по полированному полу аэровокзала. Боб шел немного позади и откровенно любовался точеной фигурой женщины. «Интересно, она замужем или нет? Скорей всего да», – сам себе ответил Боб. Женщина на мгновение оглянулась, улыбнулась, поймав взгляд Боба, и спросила:
– Мы правильно идем?
– Да-да, правильно, – смутился Боб и отвел глаза.
Подойдя к самолету, пилот распахнул пассажирскую дверцу, сдвинул до упора вперед правое кресло и сказал:
– Можете располагаться.
Женщина подвела собаку к самолету и сказала: «Чарли, АП!» Пес резво запрыгнул в заднюю часть салона и сел на пол с таким видом, будто он привык делать это по много раз на дню. Боб сдвинул кресло назад и сказал:
– Сзади вам будет тесно с собакой – придется сесть впереди. Вы сможете контролировать пса?
– Конечно, смогу! Он с детства привык ездить в автомобиле. Он спокойный пес.
Попутчица, не без помощи Боба, разместилась в переднем кресле. Пилот захлопнул дверцу, обошел вокруг самолета, попутно проверив давление в пневматиках и накачку передней стойки шасси. Закончив осмотр, он забрался в кабину, достал из «бардачка» запасную гарнитуру и протянул ее пассажирке.
– Наденьте вот это. Иначе в полете мы не услышим друг друга. Пристегните ремень. На педали ноги не ставьте и за штурвал не держитесь.
Он подключил гарнитуру пассажирки в гнездо радиостанции, завел двигатель и запросил у диспетчерской разрешение на вылет. Диспетчер вылет разрешил, указал номер полосы и высоту эшелона и пожелал счастливого полета. Самолет покатился по рулежке, остановился в начале взлетной полосы. Взревел двигатель, самолет шустро разбежался и взлетел.
Набирая высоту, пилот оглянулся на пса. Тот лежал на полу с невозмутимым видом и даже, кажется, собирался вздремнуть.
– Ну что, давайте знакомиться? Меня зовут Боб Торнтон. А вас?
– Мое имя Кэролина Бэллворд. Можно просто – Кэрол.
Самолет набрал высоту эшелона, и пилот убавил газ. Сразу стало тише.
– Вы живете в Смиттоне?
– Нет. Я живу в Мельбурне, а в Смиттон летала на именины к сестре. Чарли не с кем было оставить и пришлось взять его с собой.
– Почему не с кем оставить? Вы живете одна?
– Да, сейчас одна. Сын женился и живет в Аделаиде. У него там хороший бизнес. Его жена беременна. Скоро я стану бабушкой.
– Где же ваш муж? Ведь у вас есть муж?
– Да, был… Он был капитаном рыболовной шхуны. Три года назад его шхуна разбилась о скалы в ужасный шторм. Всех нашли: кого живым, кого мертвым, а мужа не нашли. Я даже не смогла его похоронить. Мне до сих пор кажется, что он живой. Прошло три года, а от него нет вестей. Я потому и собаку завела, чтобы легче пережить одиночество.
– Простите, не хотел вас огорчить.
– Да, ничего. Я уже успокоилась и привыкла. А вы женаты?
– Наши судьбы похожи. Я похоронил жену больше года назад. Ее доконал рак.
Собеседники помолчали несколько минут. Каждый вспоминал свое. Самолет подбирался к середине Бассова пролива.
– Почему вы не захотели остаться у сестры на Рождество? – спросил Боб.
– О, я хотела! – оживилась Кэрол. – Вчера мне позвонил мой босс. Он заключил дорогой рекламный контракт. Его нужно выполнить к Рождеству, деньги уже уплачены. Мне придется работать и день и ночь, чтобы успеть.
– Куда же вы денете Чарли, пока будете работать?
– Я работаю дома. У меня свой компьютер. Так что с Чарли проблем нет.
В ту же секунду оба одновременно подумали: «Как там Чарли?» и оглянулись назад. Добряк Чарли, свернувшись калачиком на заднем сидении, мирно подремывал, не обращая внимания на рокот мотора.
– Вот молодчина, пес! Какой спокойный. Что это за порода? – спросил пилот.
– Это бернская овчарка. Правда, красивый?
– Да, замечательная собака.
– Это вы его не видели, когда он был щенком! Когда мне его показали, я не смогла удержаться и купила.
– Дорого?
– Да, дороговато. Но он этого стоит – добрейшая душа, послушный, чистоплотный, но очень любит поесть. Да вы и сами видели.
– Ну, хороший аппетит – показатель крепкого здоровья. Где ж вы его содержите – он такой большой?
– В доме. У меня свой домик в Пекарском переулке. Там есть небольшой дворик с лужайкой. У меня хорошие соседи. У них тоже есть собака – болонка. Чарли с ней дружит. Он даже делится с ней едой.
– Постойте, как вы сказали, в Пекарском переулке?
– Да, в Пекарском, а что?
– Мы же с вами соседи! У меня дом на Розовой улице, в двух кварталах от Пекарского переулка. Мы с вами раньше не встречались?
– Очень может быть. По вечерам я бегаю трусцой – для поддержания формы. Иногда пробегаю и по Розовой улице. А вы давно там живете?
– Чуть больше года. Я приехал сюда из Штатов. Дочка переманила. Она переехала сюда к мужу – австралийцу. Его зовут Джон.
– А как зовут вашу дочку?
– Саманта, а что?
Кэрол с веселой хитрецой посмотрела на Боба и коснулась его рукава.
– Значит, я знакома с вашей дочкой. Где она сейчас?
– Раньше они жили с Джоном в Мельбурне на съемной квартире рядом с портом, а неделю назад она позвонила мне и сообщила, что переезжает в Новую Зеландию. Джон «подсадил» ее на Толкиена. В Новой Зеландии клуб толкиенистов организовывает целое поселение таких фанатов. Они там бегают по лесам с луками, стрелами и мечами, и рядятся в странные одежды. Мне вся эта затея очень не нравится. Человек должен как-то зарабатывать на жизнь. А дочь говорит, что это и будет их работа. Туда уже потянулись туристы со всего света. Вот они с Джоном и хотят открыть там свой бизнес по обслуживанию туристов – совмещать приятное с полезным.
– Точно, это она! У моей сестры – сын Джон. Он женился на американке – Саманте. Они вдвоем приезжали на именины сестры, а на другой день уехали в Новую Зеландию в поселение толкиенистов. Очень хорошая и симпатичная девочка. Кстати, очень похожа на вас.
– Спасибо за комплемент. Ну, дела! Как тесен мир! Оказывается, мы с вами родня?
– Получается, так. И не очень дальняя.
Полет подходил к концу. Впереди самолета из туманной дымки вырисовывались контуры кранов и строений порта. Боб сообщил своему диспетчеру курс и высоту полета и запросил посадку. Диспетчер посадку разрешил, но объявил об ухудшении видимости из-за смога. Боб настроил радиокомпас на частоту приводного маяка аэродрома и стал ориентировать самолет по его показаниям. Самолет медленно снижался, через несколько минут впереди из дымки показались огни посадочной полосы. Пилот уверенно направил самолет в начало полосы и, через минуту, «Цессна» коснулась колесами бетона. Прокатившись по посадочной полосе, а затем и по «рулежке», самолет остановился перед закрытым ангаром. Пилот выключил двигатель, вышел из кабины и помог выбраться даме и ее собаке. Чарли смачно потянулся и уселся на бетон, почесать за правым ухом. Боб отомкнул замок и раздвинул огромные ворота ангара. Он снял со стены «водило», прицепил его к оси переднего колеса и, чуть поднатужившись, потащил самолет внутрь ангара.
– Вам помочь, Боб?
– Не надо, я сам справлюсь. Она легкая – как малолитражка.
Затащив самолет внутрь, он подпер колеса специальными упорами и закрыл ворота на замок.
– Это все ваше? – спросила Кэрол.
– Самолет мой, а ангар я арендую.
– Сколько я вам должна за этот восхитительный полет? – спросила Кэрол, копошась в дамской сумочке.
– Нисколько. Я с родни денег не беру.
– Вы так добры, – Кэрол посмотрела в глаза Бобу, – но я все равно должна отблагодарить вас. А то мне как-то неловко. Вот что, приходите ко мне на Рождество в гости. Я вас угощу чем-нибудь вкусненьким. Придете? Или у вас другие планы?
– Кажется, на Рождество я еще ничего не планировал. Думал, дочка с зятем забегут, да они уехали.
– Вот и приходите. Скрасим друг другу одиночество.
Они неспешно шли к выходу из аэродрома, приближаясь к домику охраны у ворот.
– Может вам вызвать такси? Здесь есть телефон, – предложил Боб.
– Таксисты неохотно сажают пассажиров с собаками. А как вы сами домой добираетесь?
– Обычно пешком. Тут ведь недалеко.
– Давайте прогуляемся. Погода прекрасная, да и Чарли это будет полезно.
Чарли, в знак согласия, тут же пометил фонарный столб. После двух с лишним часов полета, приятно было пройтись по зеленым улицам, ведя неторопливую беседу обо всем и ни о чем.
Возле дома Кэрол они тепло попрощались. Она еще раз напомнила Бобу о приглашении на Рождество. Через десять минут Боб был уже дома. Наскоро поужинав, он уселся с баночкой пива у телевизора. Перебирая по очереди каналы, он наткнулся на передачу, в которой какой-то прыщавый ученый с лысиной и очками, нудно рассуждал о возможности посещения Земли пришельцами с других планет. Боб слушал рассуждения ученого в пол-уха, а у него перед глазами вставали картины прошедшего дня: то зеленый туман, то необитаемый атолл в Тихом океане, то приветливое лицо Саймана, то блестящая инопланетная тарелка. Он увидел себя, плывущего в голубой воде лагуны того самого атолла и услышал, как Кэрол кричит ему, чтобы он далеко не заплывал, а то ей скучно одной на берегу. Потом он увидел ее лицо, обрамленное мокрыми завитками волос. Он взял ее за плечи и повлек к себе. Она улыбнулась и прикрыла глаза. Боб вытянул губы для поцелуя, но тут вздрогнул и проснулся. Передача с ученым уже закончилась, и начался репортаж о чемпионате по большому теннису. Боб был равнодушен к теннису. Он выключил телевизор и вышел на веранду дома.
На улице было уже темно, тепло и тихо. В соседних домах светились окна. Откуда-то доносилась тихая, приятная музыка. В окно его коттеджа бился большой ночной мотылек.
– Что это было? – подумал Боб, вспоминая недавний сон.– Неужели я снова влюбился?
После смерти Луизы, у Боба было твердое убеждение, что такой женщины, какой была его жена, ему уже не найти. Да, и стоит ли искать? В его годы как-то уже не до любовных похождений. Хоть Кэрол ему и понравилась – как женщина, он и мысли не допускал о серьезных отношениях с ней. Но этот сон внес сомнения в его душу. Что, если она – его судьба? Да, еще все эти совпадения. Ведь так в жизни бывает только раз, да и то не у всех. Может именно это и называется – начать жизнь с чистого листа?..
Тут что-то укололо его в шею. Это был комар.
– Лето только началось, а комары уже кусаются. Надо идти спать.
Он вернулся в дом, замкнул входную дверь и пошел в спальню на второй этаж. Справедливо рассудив, что не стоит забивать себе голову всякими мыслями: «Жизнь – мудрая штука. Она все расставит по своим местам», он немного поворочался в постели, укладываясь поудобнее, и заснул крепким сном.