Глава 5
Потом приехала Анька, оглядела квартиру Артема, в которой даже была пару раз, но тогда в ней не валялось столько женских вещей.
– Моя новая мачеха точно такая же, – сообщила Анька. – Тоже разбрасывает свои шмотки по всей квартире, а несчастная домработница собирает и мне жалуется. И когда наконец папа ее поменяет…
– Кого? Жену или домработницу?
– Жену, конечно, – хмыкнула Анька. – Домработница у нас появилась еще до моего рождения и всех папиных жен пережила… Он ее взял, потому что мама болела…
Подруга всхлипнула. Мать умерла через два месяца после рождения дочери, поэтому Анна знала ее только по фотографиям и рассказам близких. Отец по-настоящему любил первую жену. Неизвестно, прожил ли бы он с ней до старости или развелся через пару лет, когда разбогател, но у него в памяти она осталась светлым образом любящей и любимой жены. Анька была похожа на мать, была первым его ребенком, к тому же от любимой женщины.
После смерти жены Анькин отец с головой ушел в работу и сделал успешную карьеру. Женщины в его жизни тоже были, причем в больших количествах. И почему-то все хотели родить от него детей. Возможно, потому, что он казался надежным и солидным. Кстати, на самом деле таким был. И все видели, как он любит Аньку.
Каждый раз Анькин отец делал генетическую экспертизу, чтобы удостовериться в отцовстве. Отцовство подтверждалось. Павел Прокофьевич не мог бросить на произвол судьбы своего отпрыска, пусть и появившегося случайно (то есть с его стороны случайно). Он помогал всем своим детям.
Единственный за всю жизнь крупный Анькин скандал с отцом произошел после того, как она посоветовала ему сделать небольшую операцию, которая исключит возможность появления детей, но позволит продолжать нормальную половую жизнь. Отец долго и упорно орал что-то на тему: мужик должен производить потомство и всегда оставаться мужиком. Анька решила, что у папы какой-то комплекс (это был период ее увлечения Фрейдом), но так и не разобралась, какой именно.
После второй папиной женитьбы Аньку отправили учиться в Швейцарию, где мы с ней познакомились. Я сама не хотела оставаться в нашем родовом поместье после смерти мамы, скончавшейся от рака. Все там напоминало мне о ней. И последний год в доме стояла очень гнетущая атмосфера. Друг отца посоветовал элитную школу для девочек в Швейцарии. Павлу Прокофьевичу ту школу тоже посоветовал какой-то друг, знавший ситуацию в семье – Анька не поладила с мачехой. Дочерние чувства она испытывала к домработнице, которая фактически была и няней. Анькин отец тоже видел в ней материнский образ, хотя прислуга была всего на два года старше его.
Эта простая женщина являлась его очень дальней родственницей и приехала в город из деревни. Она была старшей дочерью в семье и откровенно некрасивой. Мужиков в деревне не хватало и на красавиц, так что ей нужно было как-то устраиваться в жизни самой. По-моему, она устроилась очень неплохо. Главное, женщина искренне любила Аньку. Анька ее тоже любила. И ее папа любил, и при конфликтах с женами, желавшими избавиться от простой деревенской тетки, всегда брал сторону домработницы. Жены ненавидели и ее, и Аньку.
В Швейцарии мы оказались с Анькой в одной комнате. Руководство считало необходимым селить вместе представительниц разных стран. Таким образом лучше усваиваются другие языки. Тут они были правы. Хотя русский там не преподавали, но комнаты были на четырех человек, и к нам с Анькой подселили еще испанку и киприотку. Мы постоянно враждовали двое на двое – испанка объединилась с киприоткой, а я с Анькой. Но те двое могли разговаривать только на английском и французском, а у нас в запасе был еще русский, которого они совершенно не понимали…
Не знаю, какому идиоту пришло в голову поселить в одной комнате англичанку и киприотку. Она меня ненавидела! Соседка по комнате постоянно повторяла, что «они» находились под нашим игом аж до 1967 года. Вообще-то на Кипре кто только не был за долгую историю, но, оказывается, все остальные завоеватели делали для Кипра только хорошее – что-то строили, совершенствовали, привносили. А англичане… Не буду повторять! Может, в чем-то она и права, но кто может точно сказать, что делалось в двенадцатом или тринадцатом веках? Как тогда вели себя завоеватели? Да, остались венецианские церкви, одна, открывшаяся после реставрации в 2006 году, напоминает скорее дворец, построенный по проекту Растрелли, а не храм. Я в Петербурге видела подобный. Но когда Венеция была городом-государством, по морям ходили совсем не пай-мальчики, и ни о какой «политкорректности» в завоеванных странах не могло быть и речи.
Испанка мне тоже кое-что припомнила из Средних веков. Я не стала вспоминать своего предка Марвина, чтобы не усугублять ситуацию, но Аньке рассказала, что он участвовал в двух нападениях на испанский флот с сокровищами. Испания везла золото, серебро и драгоценные камни из Мексики и Перу, фактически разграбляя те регионы. Обычно корабли с сокровищами собирались в Гаване, и оттуда раз в год караваном шли в Испанию. Мой предок Марвин участвовал в перехвате этих флотов, оттуда и пошло богатство нашей семьи.
Я никогда не думала, что у меня будет столько общего с русской, и дело не только в том, что мы обе рано лишились матерей. Мы с Анькой прожили бок о бок три года в очень важный период формирования личности. К тому же школа дала прекрасное образование, которое я продолжила в Лондоне, а Анька в Петербурге. Я узнала новую Россию благодаря Аньке, многое поняла в русских. Хотя некоторые вещи остаются мне непонятными до сих пор. Например, почему столько русских женщин, кажется, умных и образованных, позволяют мужчинам вытирать об себя ноги, допускают неуважительное отношение к себе? И тем более грубость и рукоприкладство. Почему для русской до сих пор важен статус замужней женщины? Мы же в двадцать первом веке живем! Зачем все женщины Анькиного отца пытаются затащить его в ЗАГС? Почему сама Анька стремится к браку? По-моему, главное – иметь рядом близкого по духу человека, друга и единомышленника, а не просто законного мужа. В России же мне приходилось слышать фразу: «Выйду замуж, а потом буду спокойно устраивать личную жизнь». Ну не маразм ли?
Со второй женой Анькин отец развелся как раз к Анькиному возвращению из Швейцарии. Потом была третья, которая появилась, когда Анька перешла на второй курс университета, и папа тут же купил Аньке квартиру, где она проживает до сих пор. Та жена продержалась полтора года. А четвертая два года. Сейчас Павел Прокофьевич женат пятый раз – на жуткой стерве (по мнению Аньки), которую я пока не видела.
В последнем браке мужчина стал очень сильно пить. Что имела в виду Анька, произнося эту фразу, мне трудно представить. По-моему (и по английским меркам), ее отец и так «очень сильно пил». Но у русских свои критерии и нормы.
По словам Аньки, стерва его окрутила, все время спаивая, и пьяным отвела в ЗАГС, даже отказавшись от идеи пышной свадьбы после официального предложения руки и сердца в пользу быстрого, за взятку, бракосочетания с женихом, находящимся в полубессознательном состоянии. Анька даже частного детектива наняла, чтобы выяснил, как новая «мамочка» все обстряпала.
В результате отец не успел подписать с ней брачный контракт, как делал с ее предшественницами. Правда, по русским законам его можно заключить в любой период брака, но пятая законная жена наотрез отказывалась.
Проживали супруги в разных комнатах, отец пил, домработница регулярно звонила Аньке и высказывала беспокойство. Пятую жену работодателя она ненавидела сильнее всех его предыдущих баб, вместе взятых. Анька была со своей бывшей нянькой полностью согласна.
Подруга считала, что придется очень много заплатить, чтобы отделаться от пятой папиной женушки. К счастью, детей от нее у папы не было, и она их, похоже, иметь не желала – чтобы не портить фигуру.
Что ей было нужно от Анькиного отца? Анька считала, что деньги и статус. Мадам вела активную светскую жизнь, правда, любовника не заводила – частный детектив работал у Аньки в режиме нон-стоп. Зацепить пятую папочкину «половину» было нечем.
И вот сейчас моя любимая подруга стояла передо мной в квартире Артема. По-моему, она еще немного располнела, о чем я, конечно, не стала ей говорить. Аньку всегда звали Пышкой, и она жутко страдала от излишнего веса, хотя он ей, по-моему, очень шел. Она была добродушной, пухленькой и какой-то кругленькой. При виде Аньки у каждого возникало такое же желание ее потискать, какое возникает при виде ленивого пушистого кота. У Аньки были здоровый розовый цвет лица, огромные карие глаза с длинными пушистыми ресницами, шелковистые каштановые волосы, заплетенные в косу… Красавица, да и только! И ведь масса мужчин любят пухленьких женщин. Насколько я знаю, русский тип женской красоты – это совсем не немощная вешалка, которая, покачиваясь от слабости, разгуливает по подиуму. В Аньке же была настоящая женская красота и стать.
– Бонни, как я соскучилась… – начала Анька, как только я распахнула дверь, и замерла на пороге с открытым ртом. – Бонни, это в самом деле ты? – робко спросила она через некоторое время.
Анька прошла в квартиру и теперь рассматривала меня со всех сторон.
– Если бы я встретила тебя на улице, то не узнала бы, – призналась подруга.
– Вот и отлично! – сказала я. – Как раз то, что нужно. Если меня не узнала ты…
Анька еще меня поразглядывала, потом уточнила, легко ли смыть боевой раскрас, я ее успокоила, и мы прошли в кухню.
– Я опять на диете, – грустно сообщила Анька. – Бонни, мне ничто не помогает! Я думала, хоть во время депрессии похудею, но не тут-то было. Ну вот почему все худеют от несчастной любви, а я, наоборот, толстею? Почему я от всего толстею?
Я пожала плечами. Можно было бы спросить у Аньки, почему я сама ни от чего не толстею, но не хотелось травмировать подругу.
Анька поинтересовалась, какие у меня имеются средства связи. Я показала мобильный телефон, в котором уже поменяла английскую SIM-карту на питерскую. Также я планировала взять с собой на мальчишник два крошечных диктофона. Ох, сколько раз я желала всего самого наилучшего их изобретателю! Один, в виде ручки, положу в сумочку (мне позволят взять сумочку?), второй прикреплю к кроссовке, как уже неоднократно делала в прошлом. Также в сумочке будет лежать небольшой фотоаппарат. Моя багажная сумка надежно запирается. Конечно, не следует забывать, что я в России, но будем надеяться, что Артема ее содержимое не заинтересует. Ноутбук я уже в первый вечер убрала туда и заперла. И вообще нужен высококлассный компьютерщик, чтобы добраться до информации, хранящейся в нем.
Анька приготовила мне подарок: мне следовало прикрепить к одежде крошечный маячок, врученный частным детективом, – на всякий случай. Анька приедет на мероприятие чуть позже. Она, конечно, знает, где находится особняк жениха, но мало ли что…
– Ты и частного детектива намерена с собой тащить?
– Нет, он подождет в машине, при въезде в поселок. Кстати, я тебе еще и фотографию Олега привезла, не все, к счастью, порвала. И надо бы посмотреть альбомы в этой квартире.
Я уставилась на портрет бывшего Анькиного возлюбленного, чтобы получше запомнить. Я ведь не собиралась оставлять его при себе. Подруга тем временем рыскала по комнатам и альбомы нашла достаточно быстро.
Артем явно любил фотографироваться. Очень часто на снимках фигурировал и Вася. Они с Васей запечатлевали себя на фоне различных достопримечательностей в европейских и азиатских странах, а также на пляже, в лесу, на каких-то дачах и в квартирах. Я узнала встречавшего нас в аэропорту Игоря, Анька показала мне еще пару типов из той же компании, которые явно появятся на мальчишнике.
Я спросила, сколько там будет народу. Анька не могла сказать даже примерно. Тогда я поинтересовалась, как такие мероприятия обычно проходят в России. Анька честно призналась, что никогда на них не бывала, но думает, что проходят они одинаково: пьянка, потом бабы.
– И жениху принято дарить женщин на этот вечер? – уточнила я.
Анька про подобное впервые слышала, но у папы сейчас уточнить не могла, поскольку он был в запое. Я предложила позвонить кому-нибудь из папиных друзей. Хоть кто-нибудь из папиных друзей не в запое?
Анька позвонила. Абонент ответил, что его друзья на данное мероприятие привезли девиц легкого поведения, которые ублажали не только жениха, но и всю компанию. В общем, была оргия с групповым сексом.
– Бонни, ты уж поосторожнее… – с беспокойством посмотрела на меня Анька.
– Считаешь, я буду там единственной женщиной?
Анька ответила, что надеется на мой внешний вид и на иностранное происхождение.
Еще большие надежды она возлагала на Ленкину мать тетю Клаву. Интересно, сколько та соберет подруг для выяснения местонахождения дочери?
– Тебе лучше появиться там после Клавы, – посоветовала я, и подруга со мной согласилась. А потом объявила:
– Если Клава не справится, вызовем спецназ.
– Что?! – воскликнула я. – Какой еще спецназ?
Оказалось, что знакомый спецназ имеется у частного детектива. Ребята долго находились на государственной службе, все имеют опыт пребывания в горячих точках, а теперь трудятся на частных заказчиков. Да и их товарищи, остающиеся в строю, всегда готовы немного подработать на стороне. Конечно, нужно знать, к кому обращаться. Человек с улицы «заказать» спецназ для своих недругов не может, но у частного детектива имеются нужные связи, и он для своих клиентов уже организовывал «мероприятия».
– И что делает заказанный спецназ? – спросила я, видевшая за свою репортерскую жизнь, как работает настоящий русский спецназ. Я испытывала к этим ребятам большое уважение.
По словам Аньки, заказанный спецназ делает то, что ему закажут. Нужно погромить дом – погромят. Попросят провести «воспитательную работу» среди гостей хозяина и с самим хозяином – проведут. Убивать не будут, но поддадут им хорошо.
– Так что ты, Бонни, если придется оставаться ночевать в доме, лучше устраивайся или на чердаке, или в подвале. У Олега, наверное, лучше в подвале… У него там комната оборудована. И гости там спать явно не будут. Возьмешь одеяло, подушку…
– Мне не привыкать спать в походных условиях, – перебила я.
Затем Анька, изменив почерк, написала для Артема записку – вроде как приходила девушка из прошлого, жаждущая восстановить отношения в настоящем. В записке она указала номер мобильного телефона мачехи. Я положила записку на тумбу у двери, рядом с бумажкой, на которой значились русские выражения, которым меня обучали Артем и его теща.
Потом мы с Анькой перекусили запасами из холодильника Артема. Анька ела только овощи, а я приготовила себе плотный обед. Поболтали об общих знакомых и распрощались до завтра. Анька уехала домой, а я решила немного поспать (жизнь научила меня использовать любую возможность для отдыха).
Но заснуть я не успела: в дверь позвонили – дали два долгих настойчивых звонка. Я решила проверить, кого принесло.
Глянув в глазок, заметила двух теток пенсионного возраста. Явно какие-то русские общественницы, решила я – когда я распахнула дверь, первая держала в руках какой-то список-простыню и ручку, а вторая прозрачный полиэтиленовый пакет с деньгами, в основном – сотенными купюрами.
Бабка открыла рот, чтобы начать говорить, но при виде меня выдала лишь какое-то непонятное клекотание.
– Господи, девонька, что ты с собой сделала? – спросила вторая и прижала мешок с деньгами к груди.
– Yes? – произнесла я на английском с милой улыбкой.
Но тетки, по-моему, не поняли, что я иностранка. Или они Ленку плохо знают и считают, что я и есть постоянно проживающая здесь девушка Артема?
– Деньги на содержание домофона собираем, – сообщила первая бабка, придя в себя.
Я попросила говорить на английском, немецком или французском. Бабки переглянулись.
– Никак иностранка? – неуверенно спросила первая пенсионерка у второй. – Вроде бы тут наша, русская, девка была.
– Колька из двадцатой квартиры точно на каком-то иностранном языке говорит, – заявила вторая. – Пойду позову. Надо выяснить, откуда Артем это чудище привез и надолго ли оно у нас тут поселилось.
Вскоре бабка вернулась, а за ней следовали мужик лет тридцати с опухшей от пьянства физиономией и голым волосатым торсом, который он все время почесывал в разных местах, а также еще одна пенсионерка и тетка лет сорока.
Мужик выяснил, что я из Англии, приехала вчера вечером и, вероятно, уеду завтра вечером, потом сказал, что раз в полгода у них в доме собирают по сто рублей с квартиры на содержание домофона. Я ответила, что с таким вопросом нужно обращаться к Артему, поскольку я не уполномочена, и вообще русских денег у меня нет. Одна из бабок тут же посоветовала поискать в квартире и предложила свою помощь. Она, по ее словам, «все мужицкие тайники знает». Я отказалась и сунула бабке листок для написания записки Артему. Незваные гости написали.
Затем, вспомнив про бумажку с адресом Олега, от которой следовало избавиться, я решила всучить ее бабкам. А ну как кого-то еще принесет завтра на мальчишник? Нас с Анькой бы это очень устроило. Вручила ее тетке с пакетом, пояснив через переводчика, что Артем едет по данному адресу завтра и всем просил его давать. Если его хотят найти, то пусть едут туда.
Бабки записку взяли и от меня отстали. Я наконец легла спать.
Меня разбудил голос Васи.
– А чувырла-то где? – интересовался он. – Не смоталась?
Вася ногой распахнул дверь в гостиную, увидел меня, сидящую на зеленом диване в розовой пижамке, и сказал:
– Привет, Каллиопа!
– Привет, козлина кастрированный! – произнесла я, тщательно проговаривая каждый звук двух последних слов.
Вася замер на полпути, выражение его лица стало меняться.
– А ну повтори, что ты сказала! – взревел он и бросился к дивану.
Однако я ловко перемахнула через спинку и спряталась с другой стороны. Оттуда заверещала, что меня сегодня учили правильному обращению к молодым русским мужчинам, которым я хочу понравиться. Приходила Клава и даже на бумажке мне написала, как нужно обращаться к Артему и Васе.
– Отстань от нее, – подал голос Артем, обнаруживший записки на тумбочке в коридоре. – Вот, взгляни, что змея подколодная придумала…
Вася с Артемом поругали Ленкину мать, Ленку и всех баб вместе взятых.
Зазвонил телефон. Судя по звонку – межгород.
На проводе оказалась Ленка из Франции. С ней разговаривал Вася и рекомендовал ей во Франции и оставаться.
– Зачем ты с ней так? – промямлил Артем. – Вообще-то, может, не стоило…
– Стоило! – жестко заявил Вася. – Может, теперь она тебя наконец бросит.
– Давай завтра к Олегу поедем пораньше, – предложил Артем. – А то вдруг сюда Ленкина мамаша с милицией явится.
– И что? – пожал плечами Вася. – Что тебе может предъявить милиция? И ордера на обыск у них явно не будет. С какой радости? Ленку искать у тебя в квартире? Так мамаша небось уже знает, что она во Франции. Думаешь, с Каллиопой милиция разговаривать станет на тему отсутствия регистрации? Так она же не из Средней Азии прибыла, с нее взятку фиг получишь. Она консула потребует, знаю я европейских баб. Нет, милиции с англичанкой ни к чему связываться. А ты можешь водить к себе в квартиру баб любой национальности. Законом не запрещено.
– Ленкина мамаша что-нибудь придумает… – забормотал Артем.
– Ну что она может придумать? Накляузничать милиции, что ты тут заложницу удерживаешь? Так Каллиопа подтвердит, что никакая она не заложница. И соседи твои никаких воплей не слышали. Каллиопа, я надеюсь, тут не вопила.
Вася внезапно повернулся ко мне и спросил, чем я занималась сегодня днем. Я сказала, что общалась с русскими гражданами, по большей части женского пола, которые жаждали добраться до Артема, а также ела и спала. Затем в свою очередь спросила, когда мы пойдем в русский ресторан.
– Завтра, – ответил Вася, задумчиво меня оглядел и поинтересовался у Артема, в какой одежде, по его мнению, меня завтра лучше дарить Олегу.
Артем сказал, что надо бы просмотреть мой гардероб, а в крайнем случае можно воспользоваться и Ленкиным.
– Ленкин мы до завтра точно просмотреть не успеем, – задумчиво проговорил Вася.
Потом у него мелькнула очередная мысль, и он вдруг спросил, есть ли у меня украшения на пупке и в интимных местах.
– Сейчас нет, – живо откликнулась я, – но в любой момент можно изменить.
Я на самом деле купила кое-что в Англии (в качестве подарка Аньке, но забыла вручить) и продемонстрировала Васе присоски в виде паучка, рака и набора каких-то усиков. Для примера пришлепнула рака на руку, и он стал слегка шевелить клешнями.
– Что это? – уставился Вася на мою руку.
– Зачем это? – спросил Артем.
– Она же лесбиянка, – произнес Вася, поглядывая то на меня, то на рака.
Вообще-то подобные штучки предназначены для любовных игр как раз с мужчиной. В секс-шопе меня уверяли, что мой любимый испытает незабываемые ощущения, почувствовав щекотание лапок паучка или усиков… Теперь я почему-то думала, что любимый может и импотентом навсегда остаться, если его не предупредить заранее.
– Завтра все прилепишь куда надо, – принял решение Вася.
– Ты что, сдурел? – подал голос Артем.
– Мы сколько думали про оригинальный подарок? – посмотрел на друга Вася. – А наша чувырла с каждым днем, даже с каждым часом становится все оригинальнее и оригинальнее. Я ее, может, даже себе заберу, если Олегу не понравится.
«Интересно, куда? – подумала я. – И что он намерен со мной делать?»
– Завтра к пяти часам ты должна выглядеть оригинально, – повернулся ко мне Вася. – Поняла?
Я кивнула.
– А ты хоть примерно представляешь, какие у нее понятия об оригинальности? – тихо спросил Артем. – Нас же милиция остановит, когда увидит ее в машине.
– А мы ее в багажник положим, – невозмутимо заявил Вася. – Смотри, какая она тощая. Длинная, конечно… Но ничего, поместится. Сложим.
Потом Вася с Артемом принялись за бутылку виски. Мне даже не предлагали. Я несколько раз на цыпочках подходила к кухне послушать, о чем говорят. В основном говорил Вася – о своих достижениях в разных сферах. И наставлял Артема. Артем жаловался на жизнь – на Ленку, Клавдию Степановну, своего начальника и коллег. Все, по его мнению, старались как-то его ущемить.
Про клад парни не сказали ни слова. Я, конечно, вопросы задавать не решилась, даже пьяному Артему. А вдруг сработает участок сознания, не затуманенный алкоголем, и утром он что-то вспомнит? Алкогольное опьянение и его последствия у русских и английских мужчин почему-то проявляются по-разному.
Я смогла поужинать и попить чаю только после того, как Вася уехал домой на такси, а Артем пьяным рухнул в кровать и сразу же захрапел.
Прятавшийся в камине слышал, как негодяи отправились в комнату, которую занимали рабочие. Забрали оттуда два одеяла, в которые и завернули трупы. Потом засунули их в мешки, а сверху присыпали мусором. Убитых мужиков они планировали вывезти куда-то за город. Кто-то высказал предложение скинуть тела в реку в черте города, но после некоторого обсуждения от него отказались. Убийца заявил, что знает подходящее место, где их точно не найдут. С реками хуже – вдруг всплывут не вовремя? Пираньи-то в Питере не водятся.
– Один мешок положим в твою машину, другой в мою, – подал голос последний прибывший. – Ты поедешь первым, а я за тобой.
– Мою еще сюда подгонять надо, она на улице стоит, – заметил убийца. – Лучше не привлекать лишнего внимания. А ну как кого-то среди ночи прогуляться понесет?
– Хочешь, чтобы оба трупа были в моей машине, а ты белый и пушистый…
– Просчитай все варианты, – спокойно возразил убийца, – и поймешь, что я прав. И вообще давайте поторапливаться.
– А его машина где? – «гость» явно имел в виду банкира.
– Его сегодня пила на работу отвозила. Он ее предупредил, что в банке банкет-фуршет, а он нетрезвый за руль не садится. Сказал, что вечером на такси приедет. А банкет у нас двоих намечался. Недалеко от моего дома новый кабак открылся, и мы планировали…
– Замолчи! – взвизгнул банкир.
– Я что-то неправильно излагаю? – спокойно уточнил убийца. – Про пилу или про планы?
– Поедемте отсюда!
– У него опять истерика. Ты просто как баба! Кстати, твоя теща, думаю, тут бы истерик не закатывала. В тебя сегодня нужно будет влить бутылку коньяку. Или две. Так что сейчас трупы сбросим и поедем ко мне. – Потом он явно повернулся к третьему: – Мы его быстро напоим, а с тобой обсудим…
– И я тоже буду обсуждать! Здесь есть моя доля! Здесь столько всего… – завизжал банкир.
– Я возьму бабками после продажи. – Убийца все еще явно обращался к третьему.
– Разумно, – откликнулся тот. – Ладно, ехать надо. Этого истерика я возьму к себе в машину, а ты дорогу показывай.
– Их вещи надо еще забрать, – вдруг сказал убийца.
– Чьи?! – взвизгнул банкир.
– Рабочих.
– Зачем?!
У рабочего, прятавшегося в камине, возник тот же вопрос. Но он не мог его задать. Однако все-таки зачем этим весьма обеспеченным мужчинам их довольно потрепанные вещи? К счастью, документы и деньги были при нем. С документами он не расставался ни на секунду, основная часть полученных денег была недавно отправлена домой, оставалось только на еду. Купюры находились в двух потайных карманчиках и совсем немного в потрепанном кошельке, который лежал рядом с паспортом.