Глава четвёртая
Очень дальний свет
Глеб вышел из тренажерного зала, когда на улице было уже совсем темно. Приятно тянули грудные мышцы, и не столь приятно пульсировала челюсть с левой стороны, куда пришелся меткий удар Серёги «Медведя» Беляева, с которым он решил поспаринговаться после силовых упражнений. Он ухмыльнулся, вспоминая, как пожалел своего визави, когда тот по-детски открылся в самом начале поединка. Глеб специально не воспользовался этой возможностью, чтобы не заканчивать бой слишком рано. Медведь свой шанс отпускать не стал.
Глеб еще раз усмехнулся и вскочил в седло своего «Урала». Он нахлобучил черный шлем и завел мотоцикл. Мотор грозно зарычал, и машина рванула вперед.
Спортклуб «Русич» располагался на окраине города. Глеб направлялся домой и для этого ему предстояло проехать через промзону, чтобы оказаться на кольцевой дороге, а уже потом свернуть в свой район. Свернув на темную улицу Приборостроителей, Глеб чертыхнулся – вся дорога была перекопана коммунальщиками. Разбросанные ребятней в разные стороны знаки намекали, что водителю лучше вернуться и ехать в объезд. Выбора не было. Пустой проулок вывел на загородную объездную трассу.
По началу Глеба злило то, что пришлось изменить маршрут, но, прибавив газа на трассе, он стал радоваться скорости, свободе и крепкому ветру. Фонарей на дороге не было, но движение в этот час было совсем не интенсивным. Только изредка навстречу попадались машины селян, возвращающихся вечером из города. Стрелка на спидометре словно сама ползла вверх, так что Глебу приходилось следить за ней и остепенять свою «красную стрелу».
Мотоциклист с неудовольствием отмечал, что интенсивная тренировка и спарринг на этот раз не смогли в полной мере оградить его от уныния и грустных мыслей о разлуке с Леной. Проклятая память все снова и снова возвращалась в тот день, когда бодрый доктор из райполиклиники сообщил, что он, Глеб, бездетен, и с этим навряд ли что-то удастся поделать. Раньше за такие вести гонцу голову снимали с плеч, а сейчас принято вежливо благодарить и удаляться. Он еще не сказал о новости матери, которая все чаще напоминала ему о том, что «и внучков хотелось бы повидать».
В воскресение Глеб хотел поговорить об этом с настоятелем храма св.Георгия Победоносца отцом Артемием. Он не был духовником Глеба, но уже не единожды поддерживал его в тяжелую минуту добрым словом или мудрым советом.
Встречные машины то и дело слепили мотоциклиста дальним светом, но в ответ на это Глеб двигал рычажок на руле, и в дело вступал «ксенон», заставляющий любого невежливого водителя просить о пощаде.
Внезапно за очередным поворотом, где дорога уходила к самому лесу и болоту, в лицо мотоциклисту ударил мощный луч ослепляющего света. Глеб сощурился и едва сдержался, чтобы не закрыть слепящий свет левой рукой. Он тут же включил ксеноновую фару, но в потоке света его фара терялась незамеченной. Трудно было представить, что за фары должны были стоять у встречной машины. По крайней мере, это были прожектора противовоздушной обороны.
Глеб понял, что совсем ослеплен светом встречной машины. Он успел стукнуть по кнопке аварийки и стал плавно тормозить. Казалось, что белый, ослепляющий свет заполнил все вокруг и проникает в него самого, растворяя и распыляя на атомы с молекулами.
Неожиданно переднее колесо «Урала» попало в яму, машину стало бросать из стороны в сторону. Глеб судорожно вцепился в руль, но чем сильнее он тянул его в одну сторону, тем дальше он потом уходил в другую. Глеб зажмурился, предчувствуя падение. Ночную тишину разрезал скрежет металла по влажному асфальтовому покрытию и рев мотора.