© Ки Чанс, 2017
ISBN 978-5-4485-9338-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Расстрелянный экран, цвет ада и грибница беды
Тина сидела в комнате, погрузившись в мысли. Подходил к концу третий год её пребывания в Америке. Год на редкость богатый на события, открытия и такие повороты судьбы, о которых только в книжках и читаешь. Впрочем, в воспоминания удариться не удалось. Зазвенел телефон.
– Миссис Ти! Это – отец Вашего ученика Джесса. Он же – шериф. Звоню, чтобы напомнить Вам о том, что сегодня в четыре часа дня Вы должны быть в «Центре послешкольного образования». На встрече с трудными подростками, членами уличных банд. Там Вас встретят наши люди. Это всё!
Телефон замолк.
Вся эта история, из-за которой она не спала вторую ночь, началась две недели назад, когда шериф без предварительного звонка заехал в школу, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз.
– Миссис Ти, – начал он издалека, – Вы же встречались с ребятами из группы «Жизнь без улицы»?
– Да, пару раз, в группе продлённого дня. Когда я замещала их учительницу. Но это было довольно давно.
– Не так важно, когда это было. Важно, как это произошло и как сложилось общение. По слухам, они Вам доверились. Они с Вами разговаривали. А это случается нечасто.
– По правде говоря, сэр, моей заслуги в этом нет. Я думаю, что они разговорились, узнав, что я иностранка. Во-первых, интересно встретить человека из такой загадочной страны, как Россия. Во-вторых, они меня не боялись. Я же была для них «чужаком». А чужак не знает тех людей, которых они боятся. Вот они и разоткровенничались. Да и то совсем немного.
– Пусть так. Но Вы всё-таки преподаватель социальных дисциплин. То есть Вы профессионально должны разбираться в вопросах детской преступности, отклонений в поведении и тому подобных вещах.
Добродушное, но серьёзное лицо шерифа, покрылось сеточкой хитрых морщинок.
– Допустим. Но я думаю, что Вы сами, сэр, ваши помощники и, наконец, преподаватели американцы разбираются в проблеме детских банд и молодёжной преступности лучше меня.
– Не удивляйтесь, но среди местных преподавателей есть такие, которые эту проблему не видят, отрицают и считают надуманной. Вы же знаете, как сильно мы, американцы, боимся чужих проблем. Ха-ха-ха. Но и это не главное. Можно что-то очень хорошо знать и совсем не знать, как об этом говорить с подростками. Извините за тавтологию.
– Так что Вы хотите от меня? Лекцию прочитать?
– Упаси господь! Никаких лекций. Я прошу о разговоре. Простом, душевном, откровенном разговоре с ребятами, так или иначе ходящими по краю. С теми, кто побывал в преступных детских группировках. С теми, кто пытается этого избежать. Наконец даже с теми, кто в них, этих уличных бандах, состоит. У нас имеется полный список этой публики. Мы их соберём, скажем, в Центре послешкольного образования, а Вы с ними попытаетесь организовать дискуссию. Мы даже фильм перед её началом покажем. Хороший фильм. Уже будет тема для разговора.
И он Тину уговорил.
И вот этот день наступил. Миссис Ти волновалась не так, как перед уроками. Она пребывала в настоящей панической атаке. Объяснить, почему, она не могла даже себе самой. Может быть, это было нехорошим предчувствием…
Но шериф, когда она заикнулась о своём страхе, назвал это «накручиванием себя» на почве излишнего чувства ответственности.
Приняв таблеточку никому неизвестного в Америке пустырника, Тина подняла умолявшее оставить его в покое тело и потащила его в машину.
Ехать пришлось долго: сто шестьдесят километров. Хорошо, что это была так называемая «старая дорога миссионеров». Она выглядела пустынной и полузаброшенной. Как раз для водителей «низшего класса», к коим относила себя миссис Ти.
В зале Центра собралось человек сорок детей разного возраста. Некоторые выглядели как первоклашки, и Тина ужаснулась при мысли, что они, такие милые и безобидные, живут бок обок с проблемами, с которыми немногие взрослые знают, как справиться.
В холе её встретили двое полицейских. Они и доставили в центр диск с фильмом. Затем, предупредив, что будут неподалёку, покинули здание. Дети наотрез отказались о чём-нибудь разговаривать в их присутствии.
Фильм назывался «Цвета», «Colors».
Три банды подростков, действующие на одной и той же территории, ведут беспощадную борьбу за полный контроль над этим районом города. Один из полицейских, человек с ещё не уставшим и по-хорошему беспокойным сердцем, пытается спасти младшего брата лидера мексиканской банды. Он спрашивает старшего:
– Ты хочешь, чтобы твой младший брат тоже вступил в вашу гангстерскую шайку? Ты хочешь, чтобы у него была такая же паршивая жизнь, как у тебя?
Парень отвечает, что он этого не хочет. То, что произошло с ним, не должно случиться с его маленьким братом. Но проблема пряталась совсем не там, где за неё пытался ухватиться коп. Он видел только ядовитый гриб. Но, как известно, грибы растут из грибницы. А грибницы имеют такое сложное строение и занимают такие невообразимо огромные территории, что учёные до сих пор не научились определять их границы и все их, скрытые под землёй, хитросплетения.
Дело было в том, что сам маленький мальчик давно выбрал старшего брата своим героем. И причин тому было не меньше, чем тайных ходов у грибницы мухомора.
Вот эти невидимые многими причины и обстоятельства и предстояло обсудить с приглашёнными на встречу ребятами.
А в фильме всё заканчивалось довольно типично. А, значит, печально и безнадёжно. Младший брат с восторгом и гордостью вступает в банду.
В тот момент, когда экран пытался достучаться до разума и сердца детей последними, гениально сделанными кадрами, дверь в зал резко распахнулась. На пороге стоял молодой человек лет шестнадцати с поднятой вверх и вправо рукой. В руке было оружие. Небольшое блестящее оружие. В следующую секунду оно обдало экран жаром, и от него по белому полотну побежали горячие дырки от выстрелов. Получилось так, что нападающий расстрелял не просто экран, но и главного героя. И от этого всё выглядело кошмарнее и страшнее.
В Центре была она, мирная учительница, ребята, которых доставили на автобусе полицейские, да женщина бухгалтер. Она работала в своём кабинете наверху и должна была закрыть школу после окончания мероприятия.
– Всем сидеть и не дёргаться! – холодно выкрикнул «гость» и продемонстрировал серьёзность своих намерений, ещё раз прошив экран пулями. Тине показалось, что в руке у него маленький, почти дамский пистолет.
Она не успела это додумать и осмыслить, потому что из-под длинного чёрного плаща появилось ещё одно оружие. Направлено оно было в сторону ребят. Вторая рука держала на прицеле её саму.
– Все видят Ремингтон 870? – дурным, истеричным голосом выкрикнул парень. – Он – двадцати четырёх зарядный, почти на всех хватит. Вырубите мобильники.
Захватчик замолчал. Дети, как и учительница, сидели тихо.
– Вы здесь судилище решили устроить?! Ну как же… Такие хорошие мальчики и девочки хотят побороться с бандитами… Так?! И училку заграничную пригласили. Которая знать не знает, как мы тут выживаем. И как друг другу помогаем выжить. Ты сама откуда? – грубо обратился чернокожий, с неестественно блестящими белками властных глаз подросток.
Миссис Ти молчала. Просто не могла открыть рот. Таким тяжёлым и переполненным страхом он вдруг оказался.
– Я тебя сейчас первую уложу, если не проявишь уважение и не начнёшь говорить! – прошипел парень.
Но она молчала.
– Она русская, Син, – это произнесла девочка, «мисс порядок», которую Тина знала по коротким встречам в группе продлённого дня одной из школ. Забыть её или перепутать с кем-то другим было невозможно: невероятно правильные, почти геометрически красивые черты овального лица подчёркивались золотистой, ровной, как английский газон, чёлкой и волосок к волоску высокой причёской. Девочка смотрела на парня без страха. Даже с вызовом.
– Не думала, что ты, Син, до того измельчаешь! Взять в заложники кучу перепуганных детей и учительницу, вооружённую ручкой. Каким же храбрецом надо быть, чтобы…
Она не договорила. Син был уже рядом с ней, уткнув свой маленький пистолет в хрупкое плечо. Он нагнулся к её уху, продолжая угрожающе целиться в разные точки комнаты из своего тяжёлого ремингтона. Парень что-то злобно и желчно говорил, на что девочка практически не реагировала. Ничто не менялось в её лице. Никакого страха не проглядывалось в серьёзных, суровых глазах.
Эта сцена каким-то образом вернула Тине способность соображать. Она поняла, что то, что слышала «мисс порядок», она слышала не впервые. Ничего нового, вероятно, парень сказать ей не мог. А это означало, что они довольно тесно знакомы. Но вот к лучшему или к худшему было это обстоятельство – учительница сообразить не могла.
Сама Тина всегда была трусихой. В физическом смысле. Она боялась водить машину. Обходила стороной шумные, агрессивные сборища. Совсем не умела драться. Могла пытаться вырваться, но не дать сдачи. Поэтому своё состояние иными словами, кроме как тихая паника, она бы не описала.
– Слушай, русская! Ты ничего не знаешь о нашем аде! Потому что есть только один настоящий ад – это родиться чёрным в Америке. И ты этого никогда прочувствовать не сможешь! Когда я родился, мать уже была на крючке… У драгдилеров. Скоро её не стало. Братья состояли в банде. Все трое. А отец возглавлял самую крутую группировку в нашем микрорайоне. Все с ним считались. Все его уважали. Он всегда был для меня главным героем.
– И, наверняка, твой крутой отец и заработал себе славу и деньги, продавая ту самую отраву, от которой умерла твоя мать, – тихо сказала миссис Ти.
В следующую минуту парень нагнулся к её уху:
– Ещё только вякнешь что-нибудь про отца – отстрелю твой язык!
Тина замолчала.
– Ты понятия не имеешь, почему у нас так много «гэнгов» и почему они такие популярные! В некоторые парни и девчонки в очередь стоят. Готовы любые испытания пройти, лишь бы в группу взяли. Ты об этом знала?!
Она тихо покачала головой «нет».
– Я сейчас любого здесь спрошу, что он о молодёжных и детских группах думает, а ты слушай ответы. Внимательно слушай!
Тина послушно кивнула.
– Вот ты, малолетка с мышиными волосами. У вас в квартале банды есть?
– Есть, конечно, – ответил совсем маленький, сжавшийся в парту, мальчик.
– Ты сам хотел бы вступить?
– Да.
– Почему? Объясни тёте.
– Они крутые. С ними не страшно, всегда за своего заступятся.
Следом вызвался ответить парень лет четырнадцати, с оливковой кожей и бегающими чёрными глазами.
– Все знают, как они иммигрантам помогают. И вещи на первое время дадут. И комнатёнку для жизни находят. Да и потом… Только к ним и обращаемся: где подработать, как с долгами расплатиться или иммиграционной службе не попасться.
– Ну а ты чего молчишь? – парень злобно перевёл прицел на худого мальчишку с пустыми от страха глазами. И тот послушно затараторил:
– Гэнги нас защищают. Даже некоторым старикам помогают. Да и купить у них всё можно по дешёвке: от мебели до продуктов и одежды.
– Конечно, – не удержалась Тина. – Одежда с убитых или мебель от должников всегда дешевле стоит.
Она тут же почувствовала металл рядом со щекой и закрыла рот.
– У вас в России все такие наглые?!
Тина опустила глаза и не ответила.
– Ну а девчонки чего молчат? Вам-то уж точно есть что сказать. Тебе, например, – ружьё медленно повернулось в сторону чернокожей, очень полной девушки.
– Это правда, что ребята из банд много хорошего делают. Я осталась совсем одна в прошлом году. Братья сели в тюрьму. Отца в уличной перестрелке положили. А матери я с детства не знала. Так Син с друзьями полгода мне бесплатно еду носили. Потом комнату для жилья нашли. А теперь вот и работу.
– И всё это «за просто так»? – вылетело изо рта учительницы
– А большие дяди и тёти, те, которые и власть, и деньги имеют, что-то делают друг для друга «за просто так»?
– В этом я тобой согласна, – искренне согласилась миссис Ти неожиданно для себя самой. – А ты очень умный и, по всему видно, образованный парень. Ты где учился?
Тут ступор напал на агрессора. За него ответила «мисс порядок»:
– Син изучал политтехнологии в Университете Беркли. Это там он стал таким бунтарём. Вначале, что бы он сам ни говорил, отец и близко не подпускал его к банде. Он его учиться послал.
– Хватит! Всё это в прошлом! У нас сейчас есть «гэнги» нового типа: многонациональные братства. Настоящие братства. Ни чета этим шутовским группкам для богатых бездельников в Йеле или Принстоне. Если Американские власти не могут решить расовый вопрос, мы сами его решаем.
Парень заговорил ещё громче и отчаяннее, чем прежде:
– Мы вас, малолеток, – он обвёл тяжёлым взглядом младших ребят, – в свою семью хотели принять. Вы же не нужны этой стране! Вы никому не нужны: дети алкоголиков, преступников и сутенёров! А вы предали нас! Поверили этой полицейской Лиге «Твой друг – полицейский»?! Вам что, мало наших спортзалов и стрельбищ? На приманку клюнули?
– Но мы хотим учиться! Хотим на жизнь зарабатывать… – не успел договорить худенький черноволосый мальчик, потому что в коридоре раздались громкие шаги. Шагали каблуки. А, значит, это была женщина.
Наш агрессор выскочил в коридор и разрядил оружие. Тина и «мисс порядок» срочно набирали 911.
Звук выстрела прозвучал так громко, что часть ребят закрыли уши и стали прятаться, кто куда мог: под столы, в шкафы, кто-то побежал к окнам. Тина сообразила, что выстрел показался таким оглушительным из-за эха, разнесшегося по пустым коридорам. Вместе с выстрелом они услышали женский крик: удивлённый и больше похожий на стон. Она выбежала за дверь кабинета. Бухгалтер лежала на полу, но крови видно не было. Их захватчик, небрежно отодвинув тело ногой, нагнулся и осмотрел его. Потом улыбнулся и двинулся назад, в кабинет. Так как Тина стояла на его пути, он её сильно и больно толкнул стволом ремингтона в спину и буквально заволок назад в класс.
Как только миссис Ти вошла вовнутрь, она почувствовала на себе взгляд. Смотрела «мисс порядок». Смотрела вроде бы прямо на неё, но скосив глаза налево, к окну. Миссис Ти проследила за её глазами. Вдали, за опрятной лужайкой, было заметно какое-то движение.
Боль полоснула по её правой лопатке совершенно неожиданно. Как раз в том месте, где она к ней, так или иначе, привыкла: смещённые позвонки регулярно тренировали её на выносливость, упираясь в какой-нибудь особо капризный нерв. Женщина не успела понять, что произошло. Она потеряла сознание и тихонечко улеглась на пол. Стало спокойно и хорошо.