Глава 2.«Мартинички»
1
«Наш самолет произвел посадку в аэропорту города Софии, – услышал Иван усиленный голос стюардессы, – просьба оставаться на местах…». Иван проснулся окончательно. «Кажется, я проспал весь полет. Надо же «произвел посадку», а почему не просто «сел» или хотя бы «приземлился, – съязвил Иван по поводу корявости русского языка.
– Что Вы сказали? – Спросила его Алла Петровна.
– Кажется, я проспал всю дорогу.
– Вы даже не расстегнули ремни.
– Да, это так, – Иван расстегнул привязные ремни и стал дожидаться остановки двигателя, когда пригласят на выход. В окнах иллюминаторов сиял солнечный свет. Было тихо и мирно, как и подобает быть в благодатном крае.
Завершив формальности, Иван вышел в зал прилета, где сразу же наткнулся на Марию Тучкову, бывшую аспирантку профессора Данцига. Она встречала Ивана и быстро взяла его под руку, пытаясь утащить в город.
_ Здравствуй, Мария.
– Здравствуй, Иван. Как долетел? Ты какой-то помятый. Наверно, спал в самолете.
– Угадала, проспал весь полет.
– Ну ладно, сейчас поедем в гостиницу. Не беспокойся, ее встречают наши коллеги из отдела гигиены труда, – указала она на Гвоздикову, выглядевшую несколько растерянно. Но скоро подошли и к ней и тоже повели на выход.
Солнечная Болгария. Солнечная София.
– Ты как-то тепло оделся. У нас весна.
– А у нас сегодня утром был тридцати градусный мороз. Все еще надоевшая зима.
– А это тебе презент. «Мартиничка», – Мария протянула ему значок, выполненный из какой-то материи желтого цвета. Он слегка напоминал весенний цветок. – У нас в начале марта все дарят друг другу «мартинички» и поздравляют с началом весны.
– Хорошая традиция, – Иван взял «мартиничку» и пристроил ее на лацкан пальто. Был полдень и солнце припекало чувствительно. Иван снял с головы шляпу, так нелепо выглядевшую в этом солнечном крае, поблагодарил Марию за презент, подхватил чемодан и направился к стоянке машин.
Аэропорт оказался не далеко от города и минут через двадцать такси (а это оказалась «Волга» к удивлению Ивана) остановилось у большого серого здания с тяжелой дверью и высоким подъездом. После недлительной процедуры регистрации Иван попрощался с Марией, еще раз поблагодарив ее за встречу и направился в сторону лифта. Мария чуть задержала его. Она шутливо заметила:
– Сегодня по регламенту мой день и я должна курировать своего старшего брата. – Надо заметить, что тогда в Болгарии была распространена присказка «старший брат». Так болгары называли русских, много добра сделавших для их страны. Вот и сейчас с помощью «старшего брата» Болгария строила социализм. – Сейчас отдыхай, а в пять часов спускайся в холл, будем ужинать. Я тебя познакомлю с одним замечательным мужчиной. Он тебе понравится. Посидим, поговорим. У тебя есть другие планы, я не спросила.
– Спасибо, Мария. У меня других планов пока нет. Я буду в пять часов в холле.
Оказавшись в номере, первым делом Иван забросил на шкаф шляпу, решив, что здесь она ему больше не понадобится. Раздевшись и умывшись, он кинулся на постель, полагая, что может уснуть. Но вдруг почувствовал легкий голод. Достал электрический кипятильник, чашку, набрал воды из-под крана, включил кипятильник в розетку. На первое время он прихватил с собой несколько сырков, печенье, плитку шоколада и пачку чая. Соорудив легкий полдник, он утолил чувство голода, опять завалился на кровать и решил обдумать ситуацию. Все, кажется, складывалось по плану. Несмотря на возникшие трудности, сильный мороз и слабый аккумулятор, он оказался в Софии. Так протекала его первая загранкомандировка. На завтрашнее совещание все было готово и вроде бы беспокоиться не о чем. Иван слегка задремал.
Открыл глаза в четыре часа. Пора собираться на встречу. Принял душ, побрился, надел свежую голубую сорочку, повязал галстук и, осмотрев себя в зеркале, убедился, что выглядит неплохо. Спустился в холл чуть раньше назначенного времени, Марии там не было. Он сел в первое попавшееся кресло и через пару минут к нему подлетел официант. Спросил, не желает ли господин чего-нибудь выпить. Иван, поблагодарив, отказался от предложения и в этот момент увидел Марию с мужчиной, входящих в холл. Он помахал им рукой, поманил к себе. Официант, увидев приближающуюся пару, отошел в сторону и стал дожидаться распоряжений.
Познакомились. Друг Марии, оказалось, тоже учился в Москве, в энергетическом институте, и сейчас занимает видный пост в муниципалитете города. Он хорошо говорил по-русски и потому сразу взял лидерство в разговоре. Официант принес Мартини. Стоян, так звали друга Марии, предложил Ивану попробовать этот напиток, сказав при этом, что в Москве его не подают в ресторанах. Иван поблагодарил, пригубил мартини, который ранее никогда не пробовал, но о котором много слышал, кивнул в знак одобрения головой и предложил тост за знакомство. Мария поддержала тост, подняла бокал, Иван и Стоян сделали то же самое. Раздался звон хрусталя. Сейчас Ивану мартини показался приятнее: легкое вино со слегка заметной горчинкой. Стоян жестом подозвал официанта и сделал ему какие-то распоряжения. Потом повернулся к сидящим рядом и объяснил, что он сделал заказ на ужин и что через двадцать минут все будет готово. Ивана несколько удивила расторопность и услужливость, царившие в холле гостиницы. Все это было как-то необычно, не по-русски, что ли. «Да, – подумал Иван, – Болгария все же заграница». А Стоян тем временем развивал свою тему. Он рассуждал о том, что социализм – это конечно хорошо, но было бы лучше, если бы при этом был свободный рынок с присущей ему конкуренцией, частное предпринимательство и больше свободы печати. При этом он спросил Ивана, согласен ли он с его мнением? «Да, возможно, – ответил Иван и добавил, что он как-то всерьез об этом не думал. «У меня сейчас несколько иного рода заботы. Я работаю над докторской диссертацией». «И как она близка к завершению»? «Нет, еще много дел, но можно сказать, что я нахожусь на полпути к финишу». Мария с оживлением восприняла эту информацию и предложила тост за успехи Ивана в работе. Стоян поддержал это пожелание. Допили мартини и вскоре перешли в зал ресторана, откуда распространялись ароматные запахи. Помимо зеленого салата на ужин подали национальное блюдо, очень напоминающее наше люля-кебаб с аппетитным соусом, типа ткемали. Официант также принес бутылку сухого французского вина, показал этикетку Стояну и после его одобрения откупорил бутылку. Ужин прошел в теплой дружеской обстановке. Иван всячески нахваливал кушанье – оно действительно было вкусное и ароматное, а Стоян больше не приставал к Ивану с разговорами о свободной рыночной экономике.
Вышли из ресторана, постояли немного на улице. Был теплый весенний вечер. Иван поблагодарил Марию и Стояна за угощения и теплую интересную беседу. Мария напомнила, что завтра сбор в холле в половине девятого. Насколько ей известно, все участники совещания поселились в этой гостинице, потому что был заказан один автобус, но большой. Попрощались, и Иван поднялся к себе в номер. Шел восьмой час, спать еще рано и Иван решил выйти на прогулку. Надел пальто и вышел на улицу. Было оживленно. Всюду торопились куда-то молодые парочки и солидные мужчины, во всем чувствовалось праздничное настроение. Иван прошел вдоль стеклянных витрин кафе, за окнами которого у небольших столиков сидели хорошо одетые люди. Они оживленно беседовали, улыбались друг другу, пили кофе. Прошел мимо высокого подъезда старинного здания гостиницы, на гранитных ступенях которого стояла красивая девушка в короткой юбке и красного цвета пиджаке. Она кого-то поджидала, ни его ли? Девица тем временем провела взглядом Ивана и спросила его на болгарском языке, затем по-английски, не может ли она ему чем-либо помочь. Он также ответил ей по-английски, сказав спасибо, но ему сейчас ничего не нужно. Иван перешел площадь, в центре которой был монументальный памятник царю-освободителю Александру Второму. У постамента были цветы. Постояв немного, он перешел площадь и увидел вход в большой магазин. Не мешало бы купить что-нибудь из еды и может быть бутылочку коньяка. Там, в Москве, он иногда покупал болгарский коньяк «Плиски». Ему нравился его аромат и мягкий вкус. Он взял тележку и принялся бродить вдоль витрин. Поражало изобилие продуктов, не свойственное в ту пору московским магазинам. Иван погрузил в тележку сыр, печенье, яблоки и конечно «Плиски». С этим грузом, упакованным в картонный пакет, он вернулся в гостиницу. Ну вот, теперь он может продолжить вечер.
2
В эту ночь спал он крепко без сновидений, что случалось довольно редко. Очевидно, сказалась плохая ночь перед отлетом и нервное напряжение, связанное с риском опоздать на самолет. Утром его разбудил будильник жалобным попискиванием. Этот будильник дал ему в дорогу Николай Левитин, который в свою очередь приобрел его в США, как полезную безделушку. И теперь он всякий раз берет с собой этого электронного сторожа.
Настроение было бодрое. Легкая зарядка, бритье, душ, домашний чай, приготовленный на электрическом кипятильнике, печенье с сыром, и наш герой готов отправиться на первое в своей жизни международное совещание, где рабочим языком был английский. Спустившись в холл, он очутился в толпе незнакомых ему людей, некоторые из них небольшими группами что-то обсуждали. Иван в отдельности с каждой группой поздоровался, пожелав доброго утра и было, уже собрался на выход к стоявшему у подъезда автобусу, но тут его окликнула девушка, сидевшая за столом с табличкой «Registration». «Hello, mister! Can I ask you come here for registration»1. У стола с табличкой помимо приветливой дамы, исполнявшей роль регистратора, стояла Гвоздикова и беспомощно озиралась по сторонам. Увидев Ивана, она махнула ему рукой и громко позвала, очевидно, боясь, что он ее не заметит. Не заметить Гвоздикову было сложно. Она уверенно отличалась от других участников совещания угловатой крупной фигурой и все той же нелепой шляпкой на голове, которую заметил Иван в первый миг своего появления в самолете.
– Хеллоу, мадам. Доброе утро. Как вы провели вчерашний вечер? У Вас проблемы?
– Здравствуйте, Иван Павлович. Вот нужно заполнить регистрационный лист на английском языке. А я не могу, и никого рядом нет, кто бы мне помог. Подскажите, как? Ведь вы знаете.
Прежде чем приступить к регистрации Гвоздиковой, Иван поприветствовал регистратора и назвал себя.
– О, да. Вот вам регистрационный лист. Он не сложный. Я думаю, у вас не будет с ним проблем. И если вы не против, помогите, пожалуйста, мадам Гвоздиковой. В этом списке участников ее имя пишется следующим образом. Ваше имя выглядит вот так. Если здесь ошибки, прошу исправить.
Иван без труда справился с этой несложной задачей и заполнил нужные графы на английском языке в регистрационных листах Гвоздиковой и Белецкого. Участники совещания постепенно стали подтягиваться к автобусу. Советские участники последовали за ними.
Совещание рабочей группы ВОЗ по УФ-излучению проходило в здании Софийского института гигиены, который также активно занимался этой проблемой. Пройдя в зал заседания, участники совещания стали размещаться на местах помеченных табличками, где на английском языке были написаны фамилия и страна. К огорчению Гвоздиковой ее место было в стороне от места Ивана, и она оказалась в окружении англоязычных мужчин. Круглый стол, за которым расположились участники совещания, был большой, так что мест хватило всем двадцати двум приглашенным.
Сидящий слева от Ивана рыжеволосый молодой мужчина обратился к нему со словами приветствия и протянул руку для пожатия. Иван ответил взаимностью.
– Дэвид Стоун, – представился рыжий парень, – а вы? Он повернул к себе табличку, прочитал фамилию и с восторгом произнес. – Как хорошо, что мы сидим рядом. Я читал ваши работы и непременно желал с вами познакомиться лично.
Такой напор молодого американца несколько ошеломил Ивана. Он поблагодарил Дэвида и выразил уверенность, что у них будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга поближе и поговорить о науке. «Интересно, – тем временем подумал Иван, – где он мог читать мои статьи, да еще на русском?»
Открыл совещание директор софийского института. Он попросил внимания, и когда наступила тишина, поприветствовал участников и сказал короткую речь о важности проблемы изучения УФ-излучения, о том, что их институт много лет занимается этой проблемой и о его работах известно не только в Европе, но и в США. Затем он предложил избрать председателя из числа участников совещания. Кто-то из сотрудников ВОЗ предложил избрать председателем профессора Урбаха из ФРГ. Возражений не было. Профессор Урбах, чернявый немец неимоверно крупный, принял переданную ему табличку с надписью «Chairman», поблагодарил участников за доверие и работа началась.
Первым делом, председатель предложил каждому представиться и кратко изложить его профессиональные интересы. Подробные материалы будут представлены в последующих докладах каждого из приглашенных на совещание. Председатель начал с себя. Он был примерно краток, полагая, что собравшаяся аудитория знает профессора Урбаха и его профессиональные интересы. Его спич не занял более трех минут. Так как председатель сидел справа от Ивана на расстоянии не более пяти человек, очередь представляться Ивану подошла довольно скоро. Он едва успел набраться опыта, но говорил то же не более пяти минут, чем вызвал симпатию и одобрение председателя. Затем говорил рыжий американец. Оказалось, что он занимается проблемой канцерогенеза кожи у военнослужащих США. Эпидемиология и средства защиты от рака кожи при гипероблучении – его профессиональные интересы. Это совсем не совпадало с интересами Ивана, как специалиста в области УФ-излучения. Несмотря на это знакомство развивалось. Они обменивались краткими комментариями почти по каждому из выступлений. Дэвид заинтересовался работами Гвоздиковой, материалы которой озвучила сотрудница софийского института. Одной из последних держала речь молодая симпатичная женщина из софийского института. Короткая аккуратная стрижка на милой головке, белая блуза и черного цвета жакет оставляли самое приятное впечатление. Иван не сразу узнал ее. Крупная фигура председателя отчасти закрывала маленькую фигурку женщины. Это была Соня Табанова, с которой он несколько лет назад танцевал на новогоднем вечере в институте, танцевал и даже целовался потом у себя в кабинете. Иван знал о том, что Соня будет работать на этом совещании, но как-то упустил из виду, что она должна быть здесь. Наверное, волновался очень. Дэвид по поводу Сони сказал, что она просто красотка. А Иван заметил, что Соня его хорошая знакомая. Иван улыбнулся Соне и кивнул головой, показал большой палец правой руки в знак одобрения то ли ее речи, то ли ее внешности. В ответ он получил лучезарную улыбку женщины. Дэвид сказал, что он завидует Ивану.
Председатель объявил «кофе-брейк».
Народ столпился у маленьких столиков с тарелками разного печенья, чашками с кофе и чайными пакетиками. Занимались самообслуживанием. Соня сразу же подошла к Ивану, взяла его за руку, здороваясь, потянулась к лицу, поцеловала в щеку.
– Здравствуй, Ванечка, – сказала она, – я так рада снова увидеть тебя. Ты так возмужал, стал солидным мужчиной. И не узнал меня. Ты посмотрел на меня несколько раз и всякий раз не узнал меня. Я уж подумала, что ты не хочешь меня узнавать.
– Ну как ты такое придумала. Я безмерно рад видеть тебя. Я знал заранее, что ты будешь работать в нашей группе, и ждал нашей встречи. Я волновался. Это мое первое международное совещание и вообще первая заграничная поездка. А ты как похорошела. Родной болгарский воздух на тебя прекрасно влияет. В Москве ты казалась уставшей, замученной. А сейчас совсем другое лицо. Прекрасная внешность, отличный язык.
– Ну, хорошо, ты еще успеешь все это мне сказать. Скажи лучше, чем я тебе могу помочь. Я знаю, у тебя чеки Кука и тебе надо их разменять на доллары, а ты наверно не знаешь, как это сделать?
– Да, ты права Сонечка. Я буду тебе очень признателен за помощь.
– О чем ты говоришь. Сегодня после совещания я отведу тебя в обменник. Это недалеко от твоей гостиницы.
Их разговор прервал Дэвид, появившийся вдруг с чашкой кофе в руке.
– Иван, представь меня даме, – попросил он – меня зовут Дэвид Стоун. Я из института военных исследований США. Остальное я сказал в своем представлении, – с улыбкой закончил он.
– Меня зовут Соня Табанова. Я работаю в этом институте. Ранее училась в Москве в аспирантуре. Иван Белецкий мой старый товарищ.
Поговорили о разном, и вскоре всех пригласили за круглый стол. Начались рабочие будни совещания ВОЗ. Выступления, дискуссии, протокол. Это все нравилось Ивану. Английский язык требовал от него большого внимания и напряжения. Он боялся упустить что-то важное и не суметь ответить на поставленный кем-либо вопрос. Один раз такое уже случилось. Высокий и тощий американец с яростью, как показалось Ивану, задал ему вопрос на непонятном для него языке. Иван переспросил, но со второго раза так и не сумел понять, что же от него хотел этот парень. На выручку пришел сидящий рядом Дэвид. Он ответил американцу, чтобы тот не приставал с дурацкими вопросами, а Ивану объяснил, что этот парень из Техаса, а у них такой диалект и темп речи, что даже мы, северяне, не сразу понимаем, чего они хотят.
Обедали в небольшом ресторанчике неподалеку от института. За обедом сидели вместе с Соней. Говорили по-русски. Дэвид не вмешивался в разговор, давал возможность старым друзьям наговориться вдоволь. Соня сказала, что она берет обязательство во всем помогать Ивану, одним словом, курировать его. Иван ответил, что принимает ее опеку с огромным удовольствием и надеется на то, что ее помощь не будет ограничена только деловыми вопросами. София – прекрасный город, стоит хорошая погода, и он был бы рад, если бы они выбрали время для прогулки по городу. Соня дала обещание сделать это, причем с превеликим удовольствием. Теплая беседа старых друзей не осталась незамеченной Дэвидом. Вставая из-за стола, он улыбнулся Ивану и незаметно для Сони подмигнул ему.
«Хитрая бестия, этот американец, – подумал Иван, – но, в общем, не плохой парень».
Когда ехали в гостиницу после окончания первого рабочего дня в автобусе, Соня и Иван сидели рядом. Из под короткой черной юбочки виднелись острые коленки Сони. Ноги Ивана как-бы невзначай порой прикасались к ним. На крутых поворотах автобус заносило, и молодые люди тесно прижимались друг к другу. В такие моменты Ивану очень хотелось поцеловать Сонечку. Она коротким понимающим взглядом одаривала его и слегка улыбалась. Приехали, стали втягиваться в гостиницу. Соня предложила Ивану пройти к администратору и выписать чек на оплату гостиницы. Это не заняло более десяти минут.
– Может, поднимемся ко мне? Выпьем чаю, отдохнем чуть-чуть? – предложил Иван. Ему очень не хотелось расставаться с Сонечкой.
– Не знаю. Удобно ли. Да и дел много.
– Ненадолго. Ну, пойдем, пожалуйста, – попросил Иван.
Соня уступила. Вошли в номер. Иван помог Соне снять легкую курточку, в которой она была, снял свое пальто, предложил Сонечке сесть, а сам занялся приготовлением чая. Через пять минут было все готово, и даже коньяк стоял на столике. Иван предложил выпить и Соня не отказалась.
– За нашу встречу спустя столько времени. Пусть она будет счастливой.
Выпили по глотку, перешли на чай с сыром и печеньем.
– Будем считать, что это я у тебя в гостях. Ладно?
– Ладно, – согласился Иван, улыбаясь, – только угощать почти нечем.
– Налей еще по глотку и пойдем.
Выпили. Протянули друг к другу руки и поцеловались. Это был их первый поцелуй за прошедшие три года.
– Следующий раз я приглашу тебя в гости, чуть позже. Ты согласен?
В знак согласия Иван кивнул головой и поцеловал Соню еще раз.
– А теперь пора, – твердо сказала Соня и потянулась к своей курточке.
3
В этот вечер они успели сделать нимало. Прежде всего, обменяли в обменнике чеки на доллары и отдельно доллары на левы. Иван все рассчитал: он заплатил за гостиницу болгарской валютой, оставил левы для себя в тех пределах, что было разрешено бухгалтерией Минздрава, а часть нетронутых долларов оставил для отчета в бухгалтерии. Николай перед отъездом предупредил Ивана, что нужно соблюдать все правила отчетности при расходовании иностранной валюты. Особенно строго нужно относиться к американским долларам.
После того как оплатили проживание в гостинице, Соня предложила Ивану небольшую прогулку по ближайшим магазинам: ведь наверняка Иван захочет что-то купить для дома и семьи в подарок из Болгарии. Соня была деликатной женщиной и, показав где что можно купить, оставила Ивана одного без опеки, понимая, что ее присутствие во время выбора покупок может смутить Ивана. «Какая приятная женщина», – подумал Иван с благодарностью о Соне и пустился в путешествие по магазинам. Он решил не спешить с покупками. Сначала стоило разузнать, что вообще можно здесь купить, а потом уж составить план и делать выбор.
Так он потратил все свое свободное время до закрытия магазинов. Кое – что ему понравилось: для жены ему приглянулась короткая шубейка из овчины, простегнутая кожаными лоскутами сверху вниз, коричневого цвета, довольно легкая, но теплая. В такой шубейке удобно сидеть за рулем автомобиля. Ведь Людмила уже получила водительские права и совсем неплохо справлялась с вождением их машины. Вещь красивая и практичная. И хотя скоро придет весна, но потом опять будет зима, а у Людмилы как раз такой стильной шубейки нет. Он почему-то подумал, что Саша Левитина позавидует ей, хотя у той была приличная дубленка, в то время большой дефицит. Для себя он подобрал элегантный костюм темно-синего цвета. Он даже примерил его: костюм оказался Ивану впору. Но и здесь он не спешил с покупкой. Может быть, все же стоит посмотреть что-либо в других магазинах? Для дочери, которой было десять лет, он пока ничего не подобрал. Может быть, вот эти брючки в клеточку и к ним шерстяной свитер с затейливым рисунком? Может быть, еще что-нибудь. Все это были нужные вещи и затраты на их приобретение должны быть оправданы. Ведь большую часть денег он взял из бюджета семьи и еще в Москве пред отъездом обменял на левы. Ну и конечно нужно накупить жене колготки, которых в Москве тоже не хватало. Да еще всякие подарки Николаю, его жене Саше, и еще была женщина, которой Иван тоже хотел сделать подарок из Софии. Но это уже другая история.
Вернувшись в гостиницу, он почувствовал, что здорово проголодался. Когда шел по коридору к своему номеру он уловил вкусные запахи готовой пищи и характерный гомон за дверью кафе. Он заглянул в комнату и увидел, что там были свободные столики и лишь несколько человек посетителей. Решение пришло сразу. Он не мог противостоять всем этим запахам и активному побуждению голодного желудка. Зайдя к себе в номер, он снял пальто, вымыл руки и вернулся в кафе. Здесь было самообслуживание. Иван выбрал порцию сосисок, салат, булочку, взял стакан вина, приветливо поглядывавшего на него с витрины кафе. Со всем этим справился довольно быстро. Все было вкусно, лишь вино оказалось излишне кислым. Поэтому, придя к себе в номер, он налил в стакан «Плиски» и запил кислое вино терпким коньяком. Повалился на кровать и почувствовал что засыпает, заставил себя раздеться и полностью предался морфею. Так закончился первый рабочий день международного совещания, в котором, помимо всего прочего, был поцелуй женщины.
Следующие дни оказались загруженными полностью. Доклады и их обсуждение, работа над текстом «решения», дискуссии, оживленные беседы в перерывах заседания, а вечером шоппинг. Все, что Иван запланировал купить еще в первый вечер, он выполнил с лихвой. Ранее пустой чемодан сейчас закрывался с трудом. Кроме того, появилась еще большая пластиковая сумка, в которой спокойно лежала шубейка для супруги, дожидалась своего часа, когда обнимет свою новую хозяйку.
Во время совещания Иван почти не общался с Соней. То Дэвид, то Гвоздикова занимали все короткое время, отведенное на кофе-брейк. Хотя за обедом Иван все также сидел с Соней и Дэвидом, как и в первый день и имел возможность для интимной беседы, но такой разговор не получался. После совещания Соня оставалась в институте, ссылаясь на неотложные дела по работе. Иван справедливо полагал, что он сам виноват в этом, слишком увлекся работой, а вечерами – шоппингом. Мог бы пригласить Сонечку к себе или, по крайней мере, погулять по городу, посидеть в парке или сходить в кафе. Теперь уж поздно, осталась пара рабочих дней, и все, больше они никогда не будут вместе. Это чувство вызывало тоску и печаль. Наверное, то же самое чувствовала и Соня.
Поэтому на следующий день, Иван перехватил Соню при входе в зал заседаний, поздоровался и шепнул ей, что хотел бы поговорить во время кофе-брейка. Соня улыбнулась, кивнула головой в знак согласия и сказала, что она «украдет» его от надоедливой публики: слишком большой успех Иван имеет здесь. Последнее заинтриговало Ивана, он не знал о чем думать, как и куда она хочет его «украсть». Лишь только председатель объявил перерыв, Иван сразу направился к выходу. Сюда же подоспела и Соня. Она взяла его за руку и повела вдоль по коридору.
– Я хочу показать тебе свою лабораторию. Ты не против?
– С удовольствием посмотрю, это конечно очень интересно. Но я хотел извиниться перед тобой.
Соня взглянула на него, вопросительно подняла брови. Здесь они подошли к двери, и Соня ключом открыла ее.
– Входи, пожалуйста, это мой кабинет.
Иван огляделся. Было все довольно компактно: на длинном лабораторном столе были расставлены различные электронные приборы, необходимые для лабораторной практики. Рядом был стол хозяйки лаборатории, стул и кресло. На столе стоял микроскоп, настольная лампа. Соня повернулась лицом к Ивану:
– Ну как тебе, кажется все на месте?
– Очень хорошо. Сонечка, я виноват. Вместо того чтобы стараться уделить время для наших встреч, я занимался своими делами. А теперь осталось всего два дня. Мы так и не успели поговорить. Может быть, мы сегодняшний вечер проведем вместе? Приходи ко мне или пойдем в кафе. У меня еще остались деньги. Их все равно надо потратить.
– Нет, никуда мы не пойдем, но будем вместе. Я приглашаю тебя к себе в гости. Ты посмотрел мою лабораторию, а теперь посмотришь мой дом. Там и поговорим обо всем и поужинаем, нам никто не будет мешать. Мы будем только вдвоем. – Соня обвила руками голову Ивана и поцеловала его в губы. Иван крепко обнял Соню.
– Спасибо, Сонечка. Это ты хорошо придумала. Я буду счастлив, быть с тобой вдвоем. – Иван также поцеловал Соню.
– А теперь пошли на кофе-брейк, а то тебя заждались твой Дэвид или твоя Гвоздикова. У вас с ней что, роман или как? – в шутку спросила Соня, пока они возвращались к конференц-залу.
– Мне нравишься только ты, – серьезно ответил Иван.
После обеда Соня уехала домой, готовить ужин. Договорились встретиться в семь часов у памятника царю-освободителю, что стоит на центральной площади недалеко от гостиницы. А тем временем, на совещании было объявлено, что завтра, в последний день, после подписания протокола состоится туристическая поездка в горное село, где гости будут ознакомлены с национальными традициями болгарского народа. Там же состоится ужин. «Как хорошо, что Соня меня сегодня пригласила к себе. Завтра бы было некогда. Впрочем, она как организатор совещания, наверно знала о предстоящей экскурсионной поездке».
Иван чуть раньше назначенного срока подошел к месту встречи. Здесь было довольно людно: подходили и уходили парочки, покупали цветы и «мартинички». Иван тоже купил цветы и «мартиничку» для Сони. Отошел чуть в сторону, беспокоясь, что в толпе она не заметит его. «Интересно, с какой стороны она придет?» Ровно в семь часов со стороны, примыкающей к площади улицы, появилась Соня. Она была в легкой курточке белого цвета и темных джинсах. Увидев Ивана, она помахала ему рукой и направилась к памятнику. Иван не стал дожидаться, когда она подойдет к нему, и пошел на встречу. Встретились, слегка обнявшись, и Иван протянул Соне цветы и «мартиничку». «Желаю счастья» – пробормотал Иван и поцеловал Соню в щечку.
– Спасибо, Ванечка, – улыбнулась Соня и стала пристраивать «мартиничку» к лацкану курточки.
– Давай я помогу, – предложил Иван и пока возился со значком, чувствовал горячее дыхание женщины.
– Здесь недалеко, три квартала. Давай пройдемся пешком, – она взяла его под руку, как близкого человека, плотно прижалась к его руке и последовала рядом. Ивану показалось, что эта совместная прогулка в тесном контакте доставляет Сонечке удовольствие.
Соня жила в старом каменном трехэтажном доме в небольшой квартирке, состоящей из одной комнаты. Здесь такие комнаты называют студиями. К комнате примыкает кухня и ванная комната с туалетом. Немного мебели и густые шторы на окне. В углу студии в углублении устроена постель, прикрытая раздвигающейся шторой. В другой стене был камин и против него пара кресел. В стороне от камина стоял диван, затем большая тумба с телевизором и магнитофоном. Посреди комнаты стоял круглый стол, над которым висел абажур, напоминавший «мартиничку». Вот и все. В прихожей, также примыкавшей к студии, был встроенный шкаф из нескольких раскрывающихся секций, который вмещал всю необходимую одежду хозяйки.
Раньше Соня жила в большой трехкомнатной квартире в новостройке, где-то на окраине столицы. Но после развода с мужем состоялся размен, и Соня переехала сюда. С ее слов, она была довольна. По крайней мере, это был центр города и отсюда легче добираться до института. А что еще у нее осталось после развода с мужем? Обо всем этом она успела рассказать Ивану по дороге к ее дому. В ее голосе слышалась теплота и доверие к другу.
– Ну, вот и пришли. Заходи, раздевайся. Вот вешалка, – пригласила Соня, – снимай туфли, надень тапочки. Проходи в комнату.
Соня включила свет и торшер, усадила Ивана в кресло, включила телевизор. На экране появилась женщина-диктор, она о чем-то говорила, но Иван, конечно, ничего не понимал.
– А хочешь Москву? – Она щелкнула переключателем и на экране появились картинки какого-то фильма, актеры говорили на русском языке. Но Иван не хотел никакого телевидения, ни болгарского, ни советского. Он закрыл глаза и постарался вникнуть в суть происходящего. Все было как-то необычно: болгарская женщина в болгарской квартирке суетится на кухне, а он сидит в ожидании ужина и думает о своем доме, о жене и дочери. Он также вспомнил наставления председателя партийной комиссии о воздержании в отношении шоппинга и женщин, находясь за рубежом. Вот уж совсем не к месту. Иван встал и заглянул на кухню, из которой уже начали разноситься приятные ароматы.
– Хорошо, что ты пришел. Помоги мне. – Соня передала Ивану салатницу, наполненную зеленым салатом. – Отнеси, пожалуйста, на стол и приходи ко мне.
Соня делала это и говорила совершенно не принужденно. Она, конечно, не догадывалась, какие неуместные мысли посетили Ивана. Следующими оказались тарелочка с салями и салатница с болгарским перцем. Потом Соня достала из холодильника большую бутылку с прозрачной жидкостью и передала ее Ивану. Прочитав этикетку, Иван понял, что это сливовица, сливовая водка. Соня пояснила, что у них принято к ужину и мясу пить крепкую водку, в общем, как и в России. Потом Соня достала приборы и рюмки, стаканы наполнила фруктовым соком.
– Не могу долго быть в джинсах. Ты не против, я хочу переодеться.
Соня юркнула за ширму и вскоре вышла оттуда в цветастом легком платье или халате, Иван так и не понял.
– Ну вот, иди мой руки, снимай пиджак и садись за стол. Будь как дома.
Через минуту Соня принесла горячее. Это были колбаски, похожие на купаты, которые в Москве обычно подают в шашлычных.
– Разливай водку. Давай первый тост за нашу встречу, чтобы она нам принесла радости, и мы бы долго ее вспоминали.
– Замечательный тост. Но он требует поцелуя.
– Согласна. – Соня потянулась к Ивану, и тот нежно поцеловал ее в губы.
Все было вкусно и замечательно. Звучали тосты. Сливовица оказалась довольно приятной, а поцелуи становились все горячее и продолжительнее. Когда стол заметно опустел, Соня предложила Ивану послушать музыку и пригласила его на диван. Сама стала убирать со стола. Звучала тихая и нежная мелодия. Иван раньше ее не слышал, но она ему напоминала что-то из «Серенады солнечной долины». Соня быстро справилась с уборкой стола и опустилась рядом на диван.
– Ну, вот и все, – сказала она, прижимаясь к Ивану.
– У тебя все так быстро и хорошо получается. Может быть, потанцуем немного. Замечательная мелодия, но не могу припомнить, где я ее слышал.
– В Москве, в институте, на новогоднем вечере. Помнишь, мы там тоже танцевали, и была эта мелодия. Потом ты пригласил меня в кабинет и стал там меня целовать. Помнишь?
– Конечно, помню. Тогда как пламя возникла страсть.
– А сейчас?
– Начинает разгораться, – ответил Иван, улыбаясь своей шутки. Он ближе привлек к себе эту милую женщину и попытался поцеловать ее в шейку, расстегнув пуговку халата. Потом он целовал ее обнаженную грудь и ласкал все ее тело. Она была податлива и с охотой отвечала на ласки и поцелуи Ивана.
– Давай разденемся, и ты сможешь целовать меня всю.
Вскоре они оказались в постели. И сейчас, как тогда в Москве, страсть разгорелась мгновенно. Но он был уже взрослым мужчиной и постарался не слишком торопиться. Он все больше и больше ласкал тело этой хрупкой женщины, и она отвечала ему легким стоном, вскоре перешедшем в нетерпение. Любовный жар превысил стыдливость, и она привлекла его к себе, призвав к активным действиям. Горячие интимные контакты возымели свое дело, и любовная страсть перешла свою вершину, постепенно приближаясь к умиротворению. Когда Соня освободилась от объятий Ивана, она поспешила в душ. Иван ощутил сухость во рту, подошел к столу, выпил рюмку сливовицы и растянулся на постели.
«Хорошо! – произнес про себя Иван, – такая замечательная женщина. Вот если бы я был свободен.… Хотя в нашем случае все так сложно. Разные страны, разные национальности и вообще… все это ни к чему».
Соня вышла из ванной комнаты, неприкрытая и с улыбкой на устах. Направилась к столу.
– Иди сюда, Ванечка, не надо ничего одевать, – предупредила она Ивана, увидев, что тот потянулся к стулу с его одеждой, – иди так.
Иван послушался и как был без всякой одежды подошел к Соне, стоящей у стола и разливающей сливовицу по рюмкам. Он немного смущался своей наготы, а обнаженное тело Сони, напротив, радовало его.
– Вот и состоялась наша любовь. Давай за это и выпьем, – предложила Соня как то торжественно. Я мечтала об этом моменте все эти годы, что мы были в разлуке. А теперь снова будет разлука и может быть навсегда.
– Сонечка, не надо об этом сейчас. Это наше время, наша любовь и мы вправе ею распоряжаться в полном объеме. Придет разлука, что ж? Останется память об этом горячем чувстве, что мы испытали, и нежность. Ведь так, Сонечка.
– Так, мой милый. И все же немного грустно. Давай выпьем еще немного.
Так и продолжался их вечер с любовью и грустью. А когда Иван почувствовал, что уже достаточно поздно, стал собираться.
– Уже пора, моя хорошая. У тебя есть еще хлопоты по хозяйству. Я доберусь сам.
Простились у двери с поцелуем. Иван вышел на свежий ночной воздух Софии. Машин и людей уже было мало. Он взглянул на часы: половина двенадцатого. Поднял воротник пальто и энергично зашагал по направлению к гостинице. Придя к себе, он быстро принял душ, выпил глоток коньяка и улегся спать, не забыв включить будильник. Он хотел подумать немного о Сонечке, о любовных играх, понять, как это все произошло, но не успел. Сон сморил его.
4
На следующий день подводили итоги работы совещания, принимали решение и окончательно согласовывали текст будущей монографии – книги об ультрафиолетовом излучении. Планировалось, что Всемирная организация здравоохранения издаст такую книгу, для чего потребуется созвать одно или два совещания, скорее всего в Женеве.
«Вот бы попасть туда, – подумал Иван, – но как это сделать? На пути в Женеву может оказаться Николай Левитин». Совсем не хотелось сейчас вспоминать о внутренних проблемах, творившихся в институте. Обеда не было. По завершении заседания был большой перерыв, после чего все отправились к автобусу. Предстояла экскурсия в горное болгарское село, а там и обед и ужин. Как всегда Соня сидела рядом с Иваном, плотно прижав его к окну автобуса. Иван любил такие поездки и с интересом рассматривал окрестности за окном, придерживая Сонечкину руку в своей руке.
Автобус, пропетляв немного по городу, вырвался на свободу в виде загородного шоссе и помчался в ту сторону, где в перспективе синели горы со снежными вершинами. Иван жадно впитывал в себя впечатления увиденного за окном, понимая, что все это он видит, возможно, в последний раз. И Сонечку, скорее всего, он тоже никогда не увидит. Было грустно и сентиментально. Иван еще крепче прижал руку сидящей рядом с ним женщины, и она почувствовала какое-то беспокойство, исходящее от Ивана. Прильнув к его плечу, она заглянула в глаза Ивану и спросила:
– Что ни будь случилось? Ты как будто взволнован.
– Грустно стало. Понимаю, что скоро наступит разлука, и что мы ничего не можем с этим поделать.
– Ванечка, разлука наступит завтра. Зачем ты заранее грустишь. Сегодня наш вечер. Нас ждет прекрасная прогулка и ужин в хорошем ресторане, где будут всевозможные национальные блюда. Будет очень вкусно. Будет национальная музыка. Вот увидишь, тебе понравится. Настрой себя на хороший лад.
– Ладно, сейчас попробую. – Иван помолчал немного, потом добавил, – вот если бы мы были одни, я бы поцеловал тебя, тогда было бы легче настроиться на хороший лад.
– Не торопись. Весь вечер наш. Все будет, как ты захочешь.
Иван взял руку Сони, поднял ее к губам и поцеловал. Соне это понравилось.
Автобус сбросил ход. Начался подъем на горный перевал, начались крутые повороты. И справа и слева стояли голые скалистые горы, а когда их длинная цепь прерывалась, то на повороте автобус как-бы повисал над обрывом. Солнце было слева и оно не мешало видеть роскошную долину, протянувшуюся внизу. Неширокая речка с водой синего цвета змеей извивалась по долине, на солнечной стороне которой уже зеленела трава и голубели нежные цветки. Чуть позже показалась деревушка.
Соня, посмотри. Там внизу в долине у реки стоят домики, копошатся люди. Какая-то деревушка.
– Это, наверное, Горно Село – старинное болгарское село. Когда-то было очень многолюдно, а сейчас там осталось, может быть не более ста человек. Дорога проходит вдоль села, и мы увидим все, что там происходит.
Соня приподнялась со своего сиденья и что-то громко сказала водителю автобуса. Тот не оборачиваясь, кивнул головой.
– Я попросила его проехать помедленнее вдоль села, чтобы мы смогла рассмотреть эти старые домики, – пояснила Соня.
– Соня, а ты любишь Болгарию?
– Конечно, люблю. Это моя родина, мой дом, я здесь родилась, здесь и живу.
– А где ты родилась. В этом селе?
– Нет, что ты. Я здесь ни разу не была. Я родилась в Софии сразу после войны. И прожила там всю свою жизнь. Я не могу сказать, что я люблю болгарские села, я просто их не знаю. Но все равно люблю их, землю, на которой стоят эти дома, растут овощи, фрукты, живут люди. Как это сказать?
– Селяне или крестьяне. Так, наверное.
– Да, так.
Автобус поехал совсем медленно. Слева и справа от дороги стояли каменные дома, одноэтажные и двухэтажные, отгороженные от дороги невысокими оградами, сложенными из камней. Встречались люди в простых крестьянских одеждах, приветливо махали пассажирам автобуса руками. А вот справа автобус медленно обогнал арбу на высоких колесах, запряженную осликом. Тот безразлично мелкими шагами шел по обочине дороги. На ворохе каких-то веток сидел пожилой мужчина в яркой безрукавке и в папахе из овечьего меха. В руках он держал длинную тонкую хворостину, и время от времени напоминал ослику о его обязанностях. Автобус поехал дальше. Село осталось в прошлом.
Чуть дальше им повстречалась еще одна живописная долина, на дне которой лежало голубое озеро. Прямо из воды вырастали остроконечные горы, покрытые соснами и еще какими-то деревьями. За склонами гор синее небо, абсолютно прозрачное и безоблачное.
– Посмотри, какая чудесная картина, как в сказке, – предложил Иван, и Соня всем телом навалилась на ноги Ивана, прижавшись к стеклу.
– Если бы не кончалась эта чудесная картина, ты бы все время оставалась у меня на ногах, – пошутил Иван, и Соня выпрямилась, с укоризной взглянув Ивану в лицо.
– Тебе что больше нравится: горные пейзажи или я на твоих коленях?
– И то, и другое. А больше ты на моих руках.
Не прошло и больше четверти часа, как автобус остановился на большой площадке. Водитель открыл дверь и попросил пассажиров к выходу. Соня вышла первой и объявила, что это конечная точка их путешествия. Что здесь находится ресторан, куда она приглашает всех на обед-ужин. Из дверей стилизованного под национальное жилье ресторана вышел хозяин или директор ресторана и приветливо помахал всем рукой. Он предложил приблизиться к парапету смотровой площадки, чтобы ощутить прелесть горного пейзажа, подышать горным воздухом.
– Таким воздухом вы не подышите нигде, кроме горной Болгарии, – приветствовал гостей хозяин ресторана на хорошем английском языке. Иван вышел из автобуса, подошел к парапету, осмотрелся. Там, внизу, в долине он увидел горы, леса, маленькую реку и древние крестьянские дома, понял всю красоту исторического величия славянской земли Болгарии. Иван вдохнул горный морозный воздух, этот фантастический воздух, будто настоянный на горных травах, словно не вдыхал, а жадно пил глоток за глотком.
К нему тихо подошла Соня.
– Тебе нравится здесь? Ты бы хотел здесь жить? Вон там, в том домике на берегу реки. Ты и я, и больше никого. Утром, когда встает солнце, ты бы шел к реке и ловил рыбу, а там, на лугу паслись бы наши овцы. Я бы варила тебе сыр.
– Сыр? И больше ничего?
– Но ведь ты бы ловил рыбу.
Смеясь, они направились к двери ресторана.
В просторном зале, где царил полумрак, стоял массивный длинный стол без всякой скатерти. Для каждого гостя была предусмотрена просторная льняная салфетка с национальным орнаментом. На столе в больших и малых салатницах лежала зелень и разные овощи. На больших тарелках – закуски из мяса и сыра. В больших корзинах размещались крупно нарезанные ломти белого хлеба, пышного и аппетитного. Стояли рюмки и фужеры для сливовицы и местного вина. Вдоль всего стола длинной цепью размещались бутылки с водкой и вином. Где-то за спиной в отдельном помещении готовили мясные горячие блюда, и аромат от них разжигал аппетит.
– Дорогие гости. – Первый тост приветствия принадлежал хозяину ресторана. – Мы рады, что вы к нам приехали. Для нас принимать таких важных гостей, приехавших сюда с разных стран мира, большая честь. Вы завершили свою работу, которая нужна всем людям планеты, и теперь можете приятно отдохнуть. Прошу вас, выпьем нашей доброй сливовицы и попробуем наших болгарских блюд. Приятного аппетита.
Дальше возникло свойственное такому моменту оживление, перешедшее в общий гомон. Поднимали тосты, говорили друг другу комплементы, шутили, пожимали руки. Слева от Сони сидел рыжеволосый американец Дэвид и с каждой рюмкой все настойчивее начинал ухаживать за ней. Она пыталась превратить его ухаживания в шутку и даже обращалась к Ивану за помощью.
– Давид, будь джельтменом. Дама устала и не расположена к такого рода играм, – обратился к американцу Иван и даже погрозил ему пальцем, – давайте лучше выпьем за наше общее дело.
Все согласились и выпили еще. Тут стали разносить горячее мясное блюдо, которое целиком и полностью поглотило внимание американца, да и всех остальных. Аромат был несоизмерим ни с чем, а вкус… Инцидент, таким образом, был исчерпан. Вдруг зазвучала музыка, застучал бубен, запела скрипка и на площадку перед столом вышли танцоры в цветастых национальных костюмах. Это было так кстати. Все вместе это составляло национальный колорит болгарского праздника. Непосредственная близость танцоров, их энергичные движения, топот их цветных сапожков, создавали непередаваемое ощущение радости бытия.
Когда кончился ужин, все высыпали на смотровую площадку, подошли к парапету. Солнце уже скрылось за одной из гор и заметно потемнело. Смотреть в долину стало неинтересно, да и заметно похолодало. К Соне подошел Дэвид и принес свои извинения за неловкие ухаживания. Он объяснил это тем, что сказочный настрой и крепкая сливовица сделали свое дело. Соня улыбнулась ему в ответ, а он поцеловал ей руку. В знак примирения Соня поцеловала его в щеку. Давид подошел к Ивану и спросил его, все ли хорошо. Иван ответил, что все великолепно, и они пожали друг другу руки.
Водитель автобуса заторопил всех, приглашая занять свои места. В салоне горел свет. Вскоре автобус тронулся, и голоса пассажиров постепенно утихли. Кто-то даже засопел.
– Хорошо бы сейчас выпить чашечку горячего кофе с коньяком, – шепнула Соня, опять прижимаясь к руке Ивана.
– Что ж, давай так и сделаем. У меня есть и кофе и коньяк.
Минут через двадцать они были уже в номере Ивана. Соня, скинув сапожки, плюхнулась на неразобранную кровать.
– Вот только теперь я поняла, как устала. Ты правильно сказал Дэвиду, что я устала. Ведь я все это время делала двойную работу, за себя и как организатор совещания.
– А вчера еще принимала гостя, – пошутил Иван. Он попытался прилечь к Соне на неразобранную постель, но она остановила его.
– Сначала душ, потом кофе и коньяк, а потом… посмотрим, что будет потом. Подожди немного, я быстро.
– Хорошо, – согласился Иван, – я пока приготовлю кофе.
Соня обнаженная, прикрытая лишь полотенцем, нырнула под одеяло.
– Иди в душ, я хочу полежать пару минут.
Аромат свежезаваренного кофе распространялся по номеру. Иван тоже не стал мешкать под душем. Его привлекал не только аромат кофе, но и Соня, обнаженная в постели. Выйдя из душа, Иван приготовил кофе для Сони, налил в стакан немного коньяка и все это поднес к Соне в постель.
– О, какая галантность. Это очень любезно с твоей стороны.
Через пару минут они были вместе под одеялом.
– А ты ел эту темную колбаску с необычным вкусом? Ты знаешь, что это такое. Ее у нас называют «деликатесной». Я знаю, что туда добавляют что-то от ишака, и тот, кто съел ее, становится очень агрессивным, я говорю в смысле секса.
– Да, я съел несколько долек. Так что теперь берегись.
– Я то же съела пару кусочков, так что и ты берегись.
Их взаимные угрозы оправдались. Неизвестно, что явилось причиной такой бурной страсти, которой они одарили друг друга. Может быть, вся эта сказочная поездка, горный воздух или, в самом деле, загадочная колбаска, но их блаженству не было конца. Все новые и новые приливы страсти посещали их, а когда все же все было кончено, Соня прошептала:
– Такого блаженства я не испытывала никогда. Этот вечер я буду помнить долго.
Пришла пора расставаться. Говорить об этом совсем не хотелось. Иван проводил Соню до такси. Выудил из кармана оставшиеся пять лев и предложил их Соне.
– Мне они теперь не нужны.
Поцеловал ее, закрыл дверцу и машина уехала.
Поднявшись к себе, он допил коньяк, остававшийся в бутылке, упал в постель. От подушки до него донесся сладкий запах Сонечкиных духов. Он взвыл от тоски, но потом все же заснул. Завтра перелет в Москву.
5
Ивана провожала, как и встречала, Мария. Гвоздикову сопровождали ее кураторы. Будучи в холле гостиницы Иван поглядывал через витринные окна в ту сторону, где начиналась улица, на которой жила Соня. Он ждал, что она придет, хотя сам не понимал, зачем. Простились уже вчера. Было так хорошо и лучше уже не будет, даже если она и придет. Соня, наверное, думала также. В аэропорт приехали еще до начала регистрации. Делать было нечего, заполнили декларации, и стали ждать объявления. Мария как-то с нетерпением вертелась возле Ивана. Складывалось впечатление, что она хотела расспросить его о чем-то. Так и есть. Она придвинулась к нему и тихо спросила:
– Ну как завершилось совещание? Как были успехи Сони? Вчера у вас была экскурсия, и Соня тоже была с вами?
– Да, все нормально. Соня ведь была в числе организаторов этого совещания. И вчера она тоже была с нами и сопровождала группу как настоящий гид.
– Представляю себе. У нее хороший английский. Вообще-то я должна была участвовать в работе совещания, – с обидой сказала Мария, – она докладывала мои материалы, вернее наши. Мы их наработали вместе. Но у меня плохой английский и дирекция решила, что будет лучше, если докладывать будет Соня. – Немного помолчала, очевидно, ждала реакцию Ивана, но тот тоже молчал. – Вы все время были вместе. Я знаю, что у вас еще в Москве был роман, и сейчас было продолжение?
– В Москве мы только однажды потанцевали на новогоднем вечере. Ведь ты тоже там была, помнишь? А как твой Стоян. Это твой парень или жених?
– Как сказать. Мы встречались с ним еще в Москве. Он в то же время, что и я, учился там в аспирантуре. А сейчас мы с ним просто друзья. Встречаемся иногда, разговариваем. Он когда узнал, что я буду встречать ученого из Союза, попросил меня устроить тот первый вечер в гостинице. Он не любит Советы, хотя к русским относится нормально. Он мне говорил, что хочет уехать за границу, где капитализм, и начать свое дело, ну, свой бизнес. Он выбрал Италию или Францию. Но это очень сложно. Требуются визы и разрешение на выезд. Он пока не знает, как это сделать.
– Мария, а если Стоян пригласит тебя поехать с ним, ты поедешь?
Мария засмеялась, помолчала, а потом ответила:
– Ну, куда я уеду? У меня здесь родители, бабушка, родственники. Здесь мой дом, семья. Нет, я бы никогда не уехала из Болгарии.
Объявили регистрацию, и началось обычное движение. Очередь зашевелилась и скоро подошла к турникету с таможенниками. Иван попрощался с Марией. Поцеловал ее в щеку, поблагодарил за все и пожелал ей всего хорошего. Расстались как старые добрые друзья.
В самолете Гвоздикова сидела рядом с Иваном. Когда пристегнули ремни и взлетели, она попробовала разговорить Ивана, но тот был угрюм и сосредоточен. Наконец она спросила о расходах валюты, которые позволил себе Иван.
– Я точно не могу сказать на память. У меня все записано на листке бумаги, все, что рекомендовали в бухгалтерии Минздрава. А у Вас возникли проблемы?
– Да, мне кажется, я истратила больше, чем разрешено.
– И на много?
– Долларов на двести.
Иван даже присвистнул. Это почти вдвое больше, чем полагались суточные.
– Вообще-то странно, – стала возмущаться Гвоздикова, – эти деньги принадлежат нам, мы их заработали на совещании, почему мы должны их отдавать министерству?
– Вы все это расскажите в бухгалтерии Минздрава, в понедельник. Сегодня суббота, с отчетом пойдем в понедельник. Советую пока подумать, где достать недостающие деньги. Без финансового отчета Вас не отпустят. Впрочем, я не знаю точно. Это моя первая поездка и нет, к счастью, опыта перерасходования средств. Может быть, все и обойдется.
– Вы думаете?
Иван не ответил. Он закрыл глаза и пытался задремать. Как хорошо он летел в Болгарию: проспал весь полет. Вот бы и сейчас, лишь бы отвязаться от этой назойливой хохлушки из Харькова. Иван вдруг увидел прекрасные виды гор и долины внизу с рекой и озером, увидел голубой цвет и ощутил руку Сони в своей руке. В полудреме он вспоминал все, что было у него с этой милой миниатюрной женщиной и аромат ее духов на подушке постели и сладкие поцелуи. Он летел домой, к своей семье, жене и дочери. Должно быть, они встретят его. Как приятно, все же возвращаться. Он почувствовал, что соскучился по Людмиле и дочке, да и с Колей Левитиным неплохо бы встретиться, выпить пару рюмок водки, поговорить о делах.
Предложили пристегнуть ремни. Иван проверил свой рукой, он оказался на животе пристегнутым. Голубое небо в иллюминаторе салона самолета сменилось серым, стало сумеречно, и Иван понял, что приближается к Москве, где в это время года, как правило, пасмурно. Потрясло немного, и самолет вынырнул из облаков. В иллюминаторе появилась Россия с заснеженными лесами и полями, бескрайняя и холодная. Где ты, солнечная Болгария? Вскоре объявили о посадке и попросили оставаться на местах до полной остановки двигателей.
Дальше все шло по расписанию: паспортный контроль, лента транспортира, ожидание чемодана. В зале прилета темно. Встречают ли его? Иван увидел свой чемодан, придвинул его к себе, взял за ручку. В руках у него еще был пакет с шубейкой. Он направился к таможенному досмотру и теперь увидел Людмилу. Она стояла за стеклом и настойчиво махала ему букетиком цветов. Досмотр прошел формально: всего лишь отметка в декларации и Иван вышел в зону прилета.
– Наконец прилетел, я так волновалась.
Людмила кинулась ему на шею с многочисленными поцелуями. Подошел Николай, поздоровался, взял чемодан и заметил, что из поездок по России Иван не возвращался с таким тяжелым чемоданом. На стоянке нашли машину Николая, погрузили вещи в багажник, Иван и Людмила сели на заднее сиденье.
– Ну что, поехали? Там, наверно уже весна и чистый асфальт, а у нас еще зима и много снега, не успевают расчищать, скользко.
Николай не спеша вырулил на шоссе и также осторожно повел машину в потоке других машин. Шла неторопливая беседа о том, о сем, о совещании, о последних событиях в институте. Прошла всего одна неделя, как Иван не был в Москве, а казалось, что прошла вечность. Людмила прижималась к мужу, пыталась перевести разговор на домашние дела, потом вдруг спросила: «А где твоя шляпа?» Иван в недоумении прикоснулся рукой к голове, как бы проверяя наличие шляпы на ней. Убедившись, что ее там нет, подумал немного и вымолвил: «Я ее забыл в номере гостиницы. Я как приехал, забросил ее на шкаф, там она и лежит сейчас за ненадобностью».
– Да, хорош ты был, коли шляпу забыл», – съязвил Николай и посмотрел с улыбкой в зеркало заднего вида на Ивана.
Приехали. Поднялись на девятый этаж, вошли в квартиру. Там их уже ждала дочь Ивана и Саша Левитина. В воздухе стоял аромат тушеного мяса. После ужина Иван приступил к раздаче подарков. Хватило всем, но больше всех досталось Людмиле. Николай получил бутылку сливовицы, упакованную в красивую подарочную коробку, которую он тут же раскрыл и предложил попробовать болгарскую водку. Завидя шубейку, которую примеряла Людмила, Саша съязвила: «Мне кажется, что это искусственный мех». Всем достались «мартинички». На этом кончилась первая служебная заграничная поездка Ивана.