Глава 7. Водитель
Власов Константин Сергеевич стал личным водителем Ткача меньше года назад. Пришёл из управления по борьбе с организованной преступностью, где служил опером. Имел высшее образование и капитанское звание. А ещё он имел хороший нюх на людей. Чувствовал, кто в гору пойдёт, а кто с неё. Гордился очень, что смог из деревни в люди вырваться и всем об этом рассказывал.
Пока боролся с организованной преступностью, умыкнул для себя несколько ларьков в центре города и две кафешки у станций метро. Так что зарплата милиционера служила гарантией пенсии. В очередной раз почувствовав, что назревает реорганизация, решил, что пора держаться поближе к начальству. Узнал, что водитель Ткача пьяный разбился ночью на служебном БМВ, предложил его заменить. В кадрах сопротивлялись – говорили, что не положено офицеру на должности прапорщика сидеть. Но не долго – подарки своё дело сделали. Главное, что всё произошло вовремя, поскольку через месяц после этого управление по борьбе с организованной преступностью за ненадобностью расформировали.
– А как же иначе? – думал Константин, всё к этому шло! Бизнес поделили, а вновь приходящие штыки ничего не имеют. Начинают старших задирать, в собственную безопасность доносить. Чем ещё заниматься? За раскрытие обычных преступлений в отношении граждан никто не напрягает.
Организованную преступность стали называть самодеятельностью, а сами превратились в организованную преступность.
Власов чувствовал себя спокойно. И за бизнес свой не волновался. Хотя фамилии его ни в одном учредительном или договорном документе не стояло, все участковые, и местные борцы с экономической преступностью знали, чья это вотчина. Теперь, когда Ткач стал генералом, Власов ожидал к себе очередь из попрошаек. В связи с этим ожидалось повышение благосостояния. Кому как не своему водителю может довериться хозяин?
За прошедший период Костя уже практически всё узнал о Ткаче, а поскольку поначалу возникали вопросы в собственном бизнесе, пришлось рассказать и о себе. Ткача, Костины ларьки и кафешки с транзитными посетителями не заинтересовали. После чего Власов очень даже зауважал своего шефа.
Из разговоров с другими водителями членовозов, он знал, что иногда те начинают использовать бизнес своих подчинённых и даже пытаются войти в долю.
– Здесь птица высокого полёта! – говорил Константин своей жене о Ткаче и не ошибся.
В благодарность за это Власов готов был хранить все тайны своего шефа до гроба и выполнять все его указания безропотно.
Вёл машину он всегда уверенно, не торопясь. При необходимости включал мигалку и сирену.
Такая езда нравилась и Ткачу. Не суетливая с достоинством. На торпеде висела радиостанция. При необходимости Власов связывался с постами ГИБДД и те заранее останавливали дорожное движение, пропуская джип.
В такие минуты Ткач особенно остро чувствовал свою значимость. Он глядел сверху на стоящие в пробке российские лохматки и навороченные иномарки с крутыми номерами. Ему казалось, что вот именно здесь и сейчас эти суетящиеся в салонах и спешащие по своим делам водители и пассажиры должны в полной мере ощутить, то, что все они равны перед законом. Именно то, что гарантирует конституция нашей страны.
– Сергей Евгеньевич, разрешите вопрос, – наконец решился прервать раздумья генерала Константин, – вам не надоело трястись на этой табуретке? Жёстко ведь! Говорят, начальник управления заказал десять БМВ последней модели на полном фарше. Так может, выделят нам одну. А джип оставим для охоты или снежной зимы!
– Вообще-то можно! – согласился Ткач. Если Москва промолчит. Сам знаешь, в министерстве с деньгами напряжёнка.
Ткач знал об этой закупке, и факт её держал про запас. Кто-то слил информацию в прессу, и там пытаются раздуть скандал – почему вместо ста жигулей для оперсостава, главк закупает десять иномарок для неизвестно каких начальников.
Ткач хотел понять, куда качнётся маятник Москвы. Ведь пара машин уходила им. И надо было вовремя принять ту или иную сторону. Во всяком случае, его устраивали оба решения. Либо получит машину, либо будет ещё один камень в огород начальника.
Несмотря на то, что машина была совсем новая, чувствовалось, как периодически по корпусу идёт судорога от несильных ударов колёс попадающих в асфальтовые выбоины. Это не мешало думать.
Как-то последнее время Ткач всё чаще стал задумываться над своей жизнью. И дело совсем не в том, что она ему не нравилась. Просто ему всегда казалось, что она будет другая. С каждой вешкой пройденного пути, ему казалась, что вот-вот она свернёт и пойдёт по тому направлению, о котором он всегда мечтал. Которое чувствовал перед собой, но не мог нащупать. Каждый раз, выходя на новую высоту, а оно именно так и было, потому что карьера его повсеместно шла в гору, он понимал, что это снова не то. Быть может это «не то» и заставляло его двигаться всё активнее?
Изредка в голову приходила мысль – остановиться. Просто сесть и подумать. Постараться почувствовать кто он, где он и что творит. Нужно ли ему это. Но с каждым годом времени на такую возможность оставалось всё меньше. Всё чаще от вынужденного напряжения и увеличивающейся скорости, всё впереди начинало мелькать. Словно бегущие сверху вниз кадры незнакомого фильма, делавшие Ткача похожим на белку в колесе – перебирающую своими быстрыми лапками деревянные спицы, не в силах застопорить это замкнутое чёртово колесо, которое сможет остановиться, только когда одна из опор сломается, и она провалиться с разбегу в образовавшийся промежуток. И тогда застряв в таком неуклюжем положении, как препарированная лягушка, сможет реально обо всём подумать. Всё взвесить и принять решение. Но сможет ли он выбраться из этого провала? Успеет ли? А может те, бегущие за ним, даже не заметят, что кто-то провалился и ему нужна помощь. Просто наступят по разу, распластав как тесто, и укатают его в тропку. Сделав из него частичку того крутящегося колеса, по которому некое время назад он бежал сам.
Но пока ступени под ногами ещё крепки. С боков и сзади напирают конкуренты. Думать некогда – дави на газ!
Он посмотрел влево на сосредоточенно ведущего автомашину Константина и подумал, что верно он уже нашёл свою веточку в этой жизни и просто её охраняет от посягательств соседей. У каждого в этой жизни своя высота.
Наводя справки про своего будущего водителя, Ткач узнал, что тот был спокойным и умным опером. Показателей с управления по борьбе с организованной преступностью практически не требовали. Работали они, в основном выполняя заказ особо рьяных высоких чиновников, заботящихся о своём имидже, коммерсантов, приближённых к руководству, а частенько и сами вписывались в решение коммерческих споров, повышая собственное благосостояние.
Не обогащались только ленивые и пьяницы. Были ещё идейные, честные сотрудники, но те рано или поздно наступали кому-нибудь на мозоль и благополучно переводились в другие структуры, чаще – в уголовный розыск.
Константин к идейным не относился. А судя по нажитому, то и к пьяницам с лентяями тоже.
Своё состояние он нажил легко. Бандиты, которые были с головой, своих бизнесменов любили и охраняли как курочку Рябу. Основная же масса была временщиками. Доила бизнесменов по полной. Разводила их на деньги. Сами устраивали проблемы через своих корешей, а потом сами же их решали, заставляя бизнесменов продавать свои машины и квартиры.
Вот тогда с последней надеждой шли бедняги к милиционерам. Уголовный розыск, вечно занятый раскрытием грабежей, разбоев и угонов, с удовольствием отправлял бизнесменов в Управление по борьбе с организованной преступностью, где времени было предостаточно, и частенько сажали бандитов за вымогательство, взамен получая долю в бизнесе. Именно таким способом и попали к Власову кафешки и ларьки.
Длилось это не долго. Безголовые бандиты сошли на нет. Остались умные. Вошли в бизнес и превратились в преуспевающих коммерсантов, которым нужно спокойствие и развитие. В малом бизнесе установилось видимое равновесие. Глядя, как зарабатывают милиционеры, за дело стали браться чиновники, используя свой административный ресурс, но их интересовал уже крупный бизнес.
Ткач чувствовал, что именно в этот передел его всё время пытаются затащить и отчаянно сопротивлялся. Эпизод с кондитерской фабрикой под кураторством Андрея Петровича, ему совсем не нравился.
Машина съехала с моста и, завернув мимо автомойки, въехала внутрь открытых ржавых железных ворот.