Глава 4
Заводной апельсин
– Ах, как часто мне хочется поступить так, как это делал герой апельсина. Взять и со всей своей нестерпимостью, жестко заявить о себе. А, впрочем, почему бы и нет. Так что знакомьтесь, это я, Алекс, а вон те три ублюдка, это мои кореша на праздный час. Но стоп, а что собственно этому мешает, когда и имя соответствует названному имени и количественные, и качественные характеристики, этих сидящих рядом со мной сотрапезников, так же под стать оригиналу.
Но нет, чего-то все-таки не хватает. А может быть, всё дело в сопровождающей всё действие музыке Бетховена, без которой нет того ража, с которым несется наперекосяк жизнь Алекса. Хотя все же, не в этом дело и сбивающая с сердечного ритма музыка, уже не раз звучала и уже не раз способствовала не которой раскрепощённости наших ног и рук. Да и заведение, в котором мы сегодня бросили свои кости, а кто-то и свои мясные телесности, вполне отвечало всем тем требованиям к подобным заведениям, которые так и ждут вас со своими почко-костедробильными неприятностями. Но что же не так, или же я уже так сильно вошел в свою роль, что уже не на что не способен и не могу в полной мере вздохнув всей грудью, разбить об чью-нибудь голову бутылку или хотя бы вынести кому-нибудь челюсть и мозг в том числе – немигающим глазом, посматривая сверху на вас, заявил тот еще тип в пиджаке.
Алекс с прищуренным сердцем, посмотрел в глубь зала, пытаясь определить свои шансы на сегодняшнюю встречу с кем-нибудь из сидящих, за соседними столиками молодых особ. И решив, что для некоторых вероятность слишком велика, как например этим длинным ногам, в соответственно в коротких юбчонках, мимо которых трудно пройти, не зацепившись за их ноги. Которые хоть и припрятаны на время под столом, но, тем не менее, все равно цепляют, заставляя мимо проходящего запинаться об них, что однозначно когда-нибудь приведет его или другого праздношатающегося к этим ногам.
Но если к этому столику еще, куда ни шло, можно было бы подойти и даже природа навязывает свое мнение на это ваше желание. То некоторые очень живые личности, чьё тело уже живёт только по своим, автономным от хозяина тела, законам, не смотря на ваше и всего вероятней, даже его желание, как-нибудь, да затронет вас. Ну, а случай каким-нибудь неисповедимым путем где-нибудь в узком проходе обязательно столкнет вас с ним лоб в лоб, для того чтобы наконец то выяснить, чей же лоб все-таки крепче. Что для Алекса, в своем развитии уже перешагнувшего подобную стадию времяпровождения, которая вызывала в нем скуку и поэтому была не слишком для него желательна. Но, как говорится, в таких вещах никогда нельзя загадывать наперед и если что, то Алекс всегда готов подставить свое дружеское плечо в случае возникшей необходимости. В общем, от пребывания в этой для себя привычной обстановки, Алекс зевнул и тем самым вернул себя обратно к своим корешам, к закускам на столе и к бокалу с пивом, которое настоятельно требовало от него, чтобы он уже зевнул в него.
Алекс и эти три его сотоварища, именуемыми чьими-то бой-френдами, с определенной периодичностью, для того чтобы решить накопившиеся жизненные вопросы, а вернее сказать выпустить пар, собирались в одном из баров. А в каком, не столь большое имеет значение, так как они не больно-таки разнятся между собой, как в ценовой составляющей, которая в свою очередь определяет контингент этих заведений, так и своим внутренним убранством, которое затуманенным взором, как не воодушевляет, так и не удручает пришедшего сюда только для одного – пофилософствовать за кружечкой какого-нибудь возбуждающего воображение напитка.
– И все же среди нас есть двойной агент.
Обозревая своих сотоварищей, в попытке определить, кто же из них мог бы им быть, размышлял Алекс. – Нет точно, а то, как же тогда, обо всех наших, только между собой разговорах, узнают наши прекрасные половины.
С горечью закинув в себя ещё значительную порцию алкоголя, Алекс, прищурившись бросил свой взгляд на этого весельчака, всего такого спортивного Макса. В котором, не смотря на всю его такую метро сексуальную идеологию, Алекс видел наиболее слабое звено. Невоздержанность всегда вела к перекосам, которые в свою очередь ведут к крушению, так что Макс, не знающий границ, вполне мог оступиться и перейти на другую сторону. К тому же, он был глубоко верующим и его вера, простирающаяся от самых пят до макушки ног его фитнесс-тренера Стелы, которую он считал иконой стиля для всех сегодняшних «няш», могла еще не туда, куда надо завести. Которой он, даже нечего и гадать, а поклонялся, оставаясь наедине вместе с ней. А эти его высказывания: – «Я хочу высказывать, а не выкатывать бочку.» – чем не его признание в собственном тщеславии, которое есть первый намек на следующий предательский шаг.
Нет уж, с Максом надо держать ухо востро и не вестись на все эти его посылы. Алекс бросил проникновенный взгляд на Макса, который, как будто чувствуя, что мысли Алекса крутятся вокруг него, да к тому же сам Алекс так вызывающе на него смотрел, что, наверное, Макс решил, что Алекс непременно желает того, чтобы он обратился к нему.
– Алекс, а когда ты придешь к Стеле на занятия? – И приблизившись к Алексу, тихо на ухо добавил. – Там сейчас с ней, такая новенькая работает – Ух, закачаешься! – Макс подмигнул Алексу, которого не так-то просто взять на излом, хоть и завлекательными предложениями. Знаем мы этих «няш», от вида которых и вправду на этих тренажерах закачаешься, и уж после всего, до них дела точно не будет. Но Алекс кроме всего этого видел и тайный аспект этого предложения, в котором четко прослеживался умысел Макса. Увлечь его этим своим спортивным образом жизни, и окружив «няшами», вовлечь в секту поклонников икон стиля, и в конечном счете добиться того, чтобы он пошел на поводу этой женской авторитарности, требующей крепких бицепсов и кубиков на животе у своих бой-френдов.
– Тьфу! Что за слово такое? Нет уж, никогда я не сдамся и не пойду у них на поводу. – Сверкнул глазами в ответ Алекс. После чего дополнительный раз поднял кружку пива и добавил лишних калорий в то место, на котором предположительно должны произрастать его кубики.
– Ну, чего молчишь – то? – Лезет на рожон Макс.
– Почему бы и нет, а то уже пивом пузо накачал, так что пора бы из набранной массы вытачивать рельеф. – Смеется в ответ Алекс, быстро переменивший мнение и уже посчитавший, что для сбора информации не помешает разочек заглянуть в этот новый фитнесс-центр, где работает подруга Макса – Стела.
– А, с меня и этих пивных заходов будет достаточно. – Делая очередной подход к куриному крылышку и новой пивной дозе, одновременно прожевывая и говоря, заявляет антипод подтянутого Макса Серж. Этот можно сказать атеист Минимус (но это его так Алекс про себя зовет), когда как Серж, был даже весьма не Минимус, а вернее сказать очень даже необъёмный Размериумус.
Все же интересно, отчего все-таки у нас пошла такая традиция давать прозвища обратно-смысловой значимости. Так все великаны и здоровяки у нас, непременно зовутся малышами, а какому-нибудь рост с кепкой, придается имя непременно крепыш. Что, наверное, есть отражение человеческого участия, на его подсознательном уровне, узревшего тайные помыслы носителя такой чрезмерной, в особых видах, комплекции и отвечая его, и своему участию, предлагая такой словесный компромисс. Смотри мол, как эта мелочь живет и ничего, крепится, а ты чего мол, такая гора, тут размяк и пустил сопли, совсем как малыш.
– Я хоть и стал менее поворотливым, но при этом мой вес, выдавил из меня все последние крупинки зависимости от женского пола. На который теперь и мне наплевать, как и им, все то прошлое время, когда меня не устраивал подобный результат наших взаимоотношений. – В очередной раз, не дал в себе усомниться Серж, в котором Алекс видел явного последователя и приверженца их мужского дела.
– Ну, здесь еще надо понять, что было первично, твой вес или отношение через него к тебе. А то ведь может быть ты, испытывая голод внимания со стороны женского пола, взял и отожрался, а может наоборот, отожрался, а потом уже испытал это невнимание. Так что, только после этого можно будет делать выводы. – Вставил свое слово Андрон, к которому так и напрашивается рифмическая приставка, которую он, впрочем, вполне заслуживал из-за своего такого же приставочного характера. Правда, надо признать, что его характер ему не ветром надуло, с помощью какого-нибудь случайного совокупного генетического кода. А характер Андрона имел под собой весьма существенные научно-обоснованные и подведенные под общий базис константы определения им мира, который был в его глазах войной всех против всех, на котором и помещалась эта надстройка-характер. Который, избрав для себя предельный цинизм, как современная разумная реальность, с которой он, на своем философском замесе и смотрел на мир.
– Ну и хрен с ними и с тобой, гондон! – Привыкший к прямоте Андрона, всегда отвечал ему такой же взаимностью прямого восприятия мира, Серж.
– Это потому, что твоя Вера готовит так, что пальчики оближешь как вкусно. – Умоляя достоинства крепости духа Сержа, покоробил душу Алексу, этот, с каждым своим словом, раскрывающий свою истинную сущность, Макс.
– Да! Что верно, то верно. – Облизывая свои толстые пальцы, уже дал повод в себе усомниться Серж. Который, пожалуй, не столь стоек и крепок, и еще кто знает, куда его может завести лишняя котлета по-киевски.
– Серёжик, я тебе дам еще добавки, если ты мне все расскажешь… – не успев договорить, замолкает Вера. Как этот, уже не сержант, как его величал Алекс, а простой безпогонник, даже не дослушав, уже поднял руки наперевес с вилкой, и готов рассказать даже то, чего не знает.
– Сука! Это, наверное, он разболтал моей, о том, с кем я в прошлый раз зажигал в клубе. – Сжал до стечения сока в своих руках креветку Алекс, наблюдая затем, как Серж весело пережевывает все то, что он натолкал себе в рот.
– Макс, а вот скажи мне. Какой по твоему досужему мнению, самый, что ни на есть сильный удар? – Испытующе смотрит на своего приятеля Алекс, у которого при виде этого предателя Сержа, всего вероятней слишком сильно зачесались кулаки…
– Главное не сила, а точность удара. – Вместо Макса отвечает другой приятель Алекса Андрон.
– Ну, силу удара я бы тоже не стал умалять. – Неумолим третий сотрапезник Алекса Серж.
– Я бы тебе не умалил. – Неумолимо глядя на Сержа, зубодробительно для того, про себя размышляет Алекс.
– Ну и опять же, одно дело попасть в челюсть, ну а совсем другое дело заехать в печень. – Закинув в себя очередную рюмку, наносит себе удар по печени, этот ничем его не пробьешь, Серж.
– Все же я видимо, не правильно выразился. – Решил поправить себя Алекс. – Я хотел спросить, какой есть самый ощутимый для вас удар?
– Не вижу никакой разницы. – Прямолинеен этот безразмерный и оттого мало замечающий разницы Серж.
– Да я о том, что, по моему мнению, самый что ни на есть больной удар это тот, который ты наносишь себе сам. – Наконец-то выразил свою мысль Алекс.
– Больной и ощутимый, это не одно, и тоже. – Решил высказать свое знание вопроса, имеющий на все свое знание предмета, сующий свой нос в эти самые знания, Андрон.
– Ну, вы поняли меня! – В ответ очень категоричен Алекс, на что, впрочем, никто не изъявляет желание выказать свое непонимание. И Алекс поняв, что настойчивая категоричность всегда эффективна, решает дополнить свое такое понятливое высказывание:
– Вот бывает же, как-нибудь, случайно вытаскивая какой-нибудь застрявший предмет на полке стеллажа, сорвешься и заедешь себе кулаком в лицо. – При этом Алекс, видимо ощутив на себе этот удар, переводит дух, наблюдая за тем, как себя чувствуют его слушатели. По лицам которых, было не совсем понятно видно, ощутили ли они то памятливое забойное соприкосновение своего кулака, на которое для каждого живущего, один раз да придется в жизни.
– А ведь при этом, наш организм со всеми его самосохранительными уловителями, готовыми в любой момент отразить любую атаку, можно сказать, совершенно не готов к этому, хоть и случайному, но все же саморазрушению. И, наверное, именно поэтому мы и ощущаем эту несравненную ни с чем, больше обидную, чем существенную для организма боль, жаловаться на которую, кроме себя, в общем-то, и не на кого. Конечно, некоторые пытаются там разнести к чертовой бабушке этот стеллаж, либо же распинать этот дверной косяк об который, так случайно он запнулся. Но это уже находит выход для себя ваша эмоциональность. – Несколько эмоционален Алекс.
– Так что, ты ударился сегодня что ли? – Вечно не по существу, лезет в разговор Андрон, сбивая с мысли Алекса. Который, потеряв нить рассказа, что весьма нетрудно сделать, находясь в этом затуманенном кругу, с удивлением смотрит на Андрона и путем логического проектирования соображая: «А чего, собственно, этот Андрон хочет?»
– Андрон, харе перебивать! – Вступается за Алекса Макс, для которого все эти мудрствования Алекса, служат не плохим фоном для внимательного наблюдения за одним, требующим его внимания столиком.
– Чего, уже ничего нельзя сказать? – Андрон с налетом неискренней обиды, погружается в свою кружку.
– Так вот, организм с его чувством самосохранения в этом случае, где собственно все случившееся есть результат случайности, оказывается в ситуации когнитивного диссонанса, который ставит его в немыслимое положение. Где его инстинкты находятся в противоречии уже с его умственными воззрениями. – Взяв слово, вновь продолжил Алекс. – Я это, к чему говорю!? А к тому, что женщина, ну та из них, которая наиболее близка к тебе (Серж немного заволновался, одновременно услышав это обращение и завидев обращенный на него, такой целеустремленный взгляд Алекса.), как раз и наносит вам наиболее ощутимо-больной удар. От которого мы зачастую, уже так и не можем оправиться. И все из-за того, что наша нервная система, сняв всю свою защитную охранную систему организма и тем самым впустив ее к себе, сделала беззащитным ваш организм перед любым ее воздействием.
– Ну что ж, волков бояться в лес не ходить. – хихикнул этот знаток пословиц Андрон, чем окончательно вывел из себя Алекса, желающего конструктивного диалога, а не этих словесных отмахов от него.
– Мне больше нравится фраза, «кто не рискует тот не пьет шампанского». – закусывая залитое в его горловое жерло пиво, а совсем не шампанское, естественно давит на естество, очень близко стоящий к своему естеству Серж.
– Смотри, не подавись. – Под руку, участливо заявляет Алекс Сержу, который вдруг побагровев, начинает откашливаться. При этом неся с каждым своим чихом в окружающих, поражающие ваши лица и чистые рубашки, остаточные вещества или вернее объедки, так обильно смазанные слюной. Которые, надо признаться, на начальном этапе вечера, не слишком гармонируют с вашим внешним видом. Но вот если бы это случилось где-нибудь посередине застольного вечера, то тут уж не чему было бы придраться, разве что только к тому типу, который, как и ты вырядился в те же яркие цвета, почти что хаки, правда, скорее похожие, на пролитое на вашу рубашку пиво и при этом, что интересно, он также нагло и явно косо, смотрит и на вас.
– Чё, вылупился, козел? – что только и остается подумать в ответ.
– Ну ты Серж, молодец! – отряхивая себя салфеткой от попавших на него выходных мощностей Сержа, смеется незлобивый Макс. – Знаете, что нужно сделать, для того чтобы избавиться от этого налета? – Просиял Макс и обведя всех взглядом, добавил. – И этого налета грусти, в который мы погрузились.
– И, чего же? – как всегда, пессимистичен Андрон.
– Надо хорошенько встряхнуться и желательно с теми, так и посматривающими на нас дамочками! – Макс подмигнул Алексу, который ощутил покалывание в боку, которое предчувственно подсказывало, что это не спроста. А что касается всех этих предложений Макса, которые еще ни разу ни к чему хорошему не приводили и, то будет разумно отказаться от них. Но одновременно с этими разумными доводами, Алекса посетила куражная мысль: «а не пора ли уже этого Макса вывести на чистую воду?», а здесь как раз выпадает удобный случай увидеть его истинное лицо.
– Черненькая моя! – Локтем сбил им же поставленную на край стола, правда уже, начатую кружку Алекс. После чего, решительным, на полусогнутых ногах шагом направился в сторону тех длинных ног, кроме которых и ещё цветовой гаммы волос, он уже не сильно то осознавал.
– Ну ты, Алекс и выдал! – Очень информативно донес до Алекса, сидевшего с задранным к верху, истекающим кровью носом, свое видение случившегося, Андрон.
– Да, я так бы, уже не смог. – Заливаясь смехом, занял сторону этого Андрона, Макс.
– Впрочем, она не в обиде. Посмотри, как посматривает на нас. – Не умолкает этот Макс.
– Это она присматривает за Алексом, чтобы если он надумает еще раз ее пригласить на танец, успеть во время смыться. – Захлебывается пивом Серж.
– Чего смешного, не пойму? – Оправдывается Алекс.
– Ну, не удержался от такого поворота событий. Кто ж знал, что она так быстро согласиться, вот я и не подготовился. Ну а когда падал, сами, наверное, тоже рефлексивно руки выставляете. Вот и зацепился за ее юбку, в чем нет ничего удивительного. Видимо, когда подходил к ней, обозначил для себя место приложения своих рук, вот они, и потеряв на время мой контроль, следуя прежним установкам и ухватились за пояс юбки. Которые, когда надо не снимаются, а когда не просят, с одного взгляда слетают. – Алекс вновь почувствовал, что кровь из разбитого носа, вызванного его падением у столика этой черненько-беленькой (Да, да! Вы не ослышались, пока Алекс шел к столу в его голове произошло очень много перемен, не только блюд, но и слагаемых.) к которой он явился с предложением руки и сердца, потекла ручьем.
А что размениваться на один только танец, и пока он шел к их столику, это бесповоротное решение по замене цветов приглашаемых партнерш, вполне себе назрело в его мозгу. Которое он, и собирался выдвинуть после того, когда эта беленькая встанет один на один с ним у стола. Что надо заметить, было ею проделано лишь частично и как бы Алекс не заявлял, и сколько бы зубов не давал в залог, все же она была не причем, а скорее сам Алекс виноват в том, что так быстро переменил свое положение тела, из сидячего в ходячее. И не успев, как следует обвыкнуться, решил тут проявить себя, что естественно и привело к его дезориентации.
Так Алекс, подойдя к их столику, решив опереться на него и добавить себе еще одну точку опоры, глазомером наметив ее, начал надвигать своей рукой на стол, как вход пошли законы физики, указавшие ему на свое место. А ведь все-таки, надо иногда рассчитывать расстояния и местоположение до места опоры, о чем в его положении не приходиться говорить. Так что все логично и очень последовательно, с которой он унесся прямо носом в стол. При этом он вслед за собой утянул юбку этой беленькой, которая может быть, была бы и не прочь, о чем весьма красноречиво говорила под юбочная подготовленность беленькой к процессу обнажения, но все же надо заранее об этом предупреждать.
Но такая поспешность действий этого незнакомца ввела ее в нервический ступор с этим добавочным пинком, прямо острым концом туфли ему в живот. А нечего на полпути, так кардинально менять свои планы. Ведь возможно, с черненькой не вышло бы такого конфуза. После чего Макс, очень вовремя, следующий по пятам за Алексом, оперативно разрешил, не возможно, а точно, назревающий конфликт интересов – как любопытствующей партии, которой есть дело до всего, так и примирительной, более алчущей получение наличности. Так что Макс, быстро перенаправив смаковавшие было взгляды соседей на другие более занятные дела, официантов на добавочные чаевые, а потерпевшую на дополнительный список блюд из меню, которые она, дав отставку благоразумности ее желудка, может, не стесняясь в средствах Алекса заказать.
– Я еще раз убедился в том, что подход к этому делу должен быть более монументален и крепок своей основой. Которая, если что, не даст подкоситься моим ногам в самый ответственный момент! – Поднимая кружку, заявляет Серж. С кем, на удивление Алекса, соглашаются все смеющиеся здесь за их столом, в число которых входит и он, весело издавая сопящие звуки через свой забитый нос. И это всё они, его сотоварищи, коллеги по работе и просто сами по себе, (только тихо!) одинокие волки. Конечно не без согласия на то их верных своему диктаторскому слову, вторых очень близких и не очень половинок. И эти заявления, когда хочу и в любое время, рассматриваются только во время заявления в пьяном бреду этих заявлений. Что на самом деле, мало соответствует действительности, в которой этим, таким вольным парням, имеющих на всё свое сугубо индивидуальное мнение, которое не подлежит сомнению (учитывая их многочисленные жалобы и причитания), было позволительно собраться здесь или в каком-нибудь еще, достойных их культуры месте. Где они чисто в мужском кругу, могли проехаться, прокатиться и очередной раз порвать, как тузик грелку этих особ женского пола, на которых как не посмотри, все не так. Хотя они сами напрашиваются на это своими формами, как в одежде, так и без нее.
Нет, а что же все-таки их всех связывает такого, что они, забыв друзей, если конечно они были, предпочитают проводить все выходные в обществе друг друга? но не друга, коими они между собой не являются. Товарищества всегда формируются по интересам, которые в последнее время, как правило, все больше общественные или вернее сказать корпоративные. Которые и формируют твой круг интересов, со своим новым кругом товарищей. Друзья все в прошлом и с этим приходиться жить и не тужить. Вы клянетесь в крепкой дружбе со своим коллегой по работе, особенно если он твой компаньон или того лучше, начальник. И что же они, здесь или в другом месте собираются? Что такого важного, до чего на службе ноги не дошли, а рот не до открылся? Вот так вечером, в баре, сподобилось пообсуждать и есть ли во всем этом какая-то необходимость? Когда как все эти посиделки всегда идут по одному и тому же сценарию. И что главное, написанному совсем не тобой, а той безысходностью, когда тебе становится беспримерно скучно, и она требует от тебя незамедлительного разбавления хоть чем-нибудь.
Ну, а вы, как и всякий человек, предпочитающий легкие пути решения проблем, разбавляете ее тем, что находится у вас под рукой. А именно тем, что подают в этом заведении, что и приводит вас к тому, на что глаза бы ваши не смотрели, и вы бы лучше не помнили. В чем, надо сказать спасибо памяти, она с этим прекрасно справляется и если не напрочь, то частично стирает из своих ячеек то, на что лучше вашим глазам, в трезвой памяти, не смотреть. Ну, а разве, так уж скучно в этой, судя по внешнему виду, такой развеселой компании. В том то и дело, что нынче виды всех компаний не только такие развеселые, что не знаешь смеяться или плакать, но как-то даже давят на вас своей неестественностью, от которой даже не знаешь, куда же бежать. Ну, да ладно, зачем быть таким придирчивым, когда надо быть всего лишь вычурным, тем более название вашей внешней обертки – «прикид», можно сказать, располагает к демократичности, которая везде двери открывает.
Вот и Алекс с сотоварищами, такие на вид независимые, так называемые хозяева жизни, с пренебрежением к последней, выдавали свои истины. Которые по разумению их самих, должны были подчеркнуть, как он высоко плевал на нее со своей высокой колокольни. Ну, а колокольни то у каждого и говорить нечего, что ни на есть самые высокие. О чем, собственно, если говорить образно и велись разговоры в этих кругах сотоварищей. Иными словами, каждый из них мерил жизнь под себя, так сказать, определял истину мироздания через сравнительные характеристики, где мерой весов являлся каждый из этих индивидуумов.
Ну, а когда весовщиков слишком много, то и получается так, что в ход идут сравнительные характеристики, которые и начинают определять степень значения вашего слова. Разве какой-то там владелец лады-калина, имеет такой же вес по сравнению с тем же владельцем мерседеса? Вот, то тоже. Правда владелец какого-нибудь никчемного мазерати, сверху поглядывая на потуги владельца этого никчемного немца, только кивнет головой, говоря. – Ну, ну, поговори пока что. – И сплюнув на них обоих, обдаст их свежим выхлопом, не только продуктов переработки двигателя машины. Ведь и в нем имеется свой двигатель внутреннего сгорания, в котором еще не то перегорит. И получается, что не сам человек становится мерой весов, а та вещь, владельцем которой он является, по сути, определяет его судебный статус, с высоты которого, он и смотрит на окружающую его жизнь.
– Ну, вы опять утрируете. – Обязательно вставит свое слово владелец ролексов и еще чего-нибудь в том же материальном духе. Да, каждая вещь обладает своим духом и накладывает свою ментальность на ее носителя.
– Ведь прежде чем стать владельцем того или иного движимого и недвижимого имущества, мы класс капиталистов, немало положили сил, для того чтобы достичь успеха и в соответствии с ним, того положения, которое в свою очередь и дает нам право! – Презрительно бросит сверху взгляд этот имеющий право на жизнь и при этом не только на свою.
– Да уж, что и говорить, очень уж убедительно отсвечивают ваши часы в этом тусклом, по сравнению с ними, всего лишь, солнечном свете. – Смиренный ответ совсем не капиталиста, а так, не достигшего права. – Только почему-то, от вас, никогда не услышишь, что в основе всего вашего положения всегда лежит труд, да и рабочим людом называться вам как-то, даже не то что, не пристало, а в некотором роде даже зазорно. Ну, да ладно, ведь это ваше личное право решать, как себя именовать. Только вот, ваше право, становится каким-то, больно приложенным правом. И господин такой-то, таким является не по своей сути, а так, приложением к своему костюму от какого-нибудь дядьки-модельера, ради которого он и имеет право.
– Да вы дружок, просто завистливы. – Процедит сквозь фарфоровые зубы, этот господин, который и так много себе позволил, снизойдя до разговора с этим не обладателем яхт и пароходов.
– Может быть и так. – В ответ заявлю я, поглядывая на инвалида в коляске. Завидуя тому, как он так безмятежно и по-детски радуется наступившему новому солнечному дню.
Да уж, что нам тут говорить, а истина не определяется мерой весов или иными словами, в сравнении (видимо у вас нет того, с чем можно сравнивать в лучшую сторону, в обратную всегда найдется). Да вы, наверное, еще никогда не видели тех глаз завистников, с открытыми ртами провожающих вашу «Феррари» или же вслед глазеющими за вашей новой шикарной подружкой, за которыми, почему-то, лучше наблюдать со стороны, нежели находиться с ними рядом. Что и вынуждает того же Макса, который, надо признаться, пользуется некоторым успехом у противоположного пола, искать все новые объекты для своего внимания и понимания. И эта сидящая во главе с Алексом компания, разве могла обойтись без этого присущего человечеству желанию померяться, если не успехами, так хотя бы своим саркастическим мнением об этой субстанции, которая однозначно имеет к ним отношение. Ну, а как же иначе? Только человек на гребне успеха может со всей основательностью судить, что это такое.
Конечно, приятели Алекса не слишком зарывались, а высказывали свое мнение, согласно их занимаемого положения в компании. Все-таки субординация должна иметь место, и тут зарываться нельзя. Иначе ваши возможности завтра же утром на работе очень сильно понизятся в должности. Правда, данная приятельская компания не включала в себя вышестоящее начальство, так что можно сказать, что вечер проходил в конструктивном и позитивном ключе. Где каждый из присутствующих, не смотря на его занимаемую должность в компании, мог вот так прямо в лицо, высказать, выдохнуть или даже пустить сигаретный дым в свое желательное мнение, перенаправив его в адрес своего оппонента. Который в свою очередь, может без стеснения проигнорировать, плюнуть и вообще покрутить у виска, в ответ на эти глубокомысленные замечания своего товарища по столу. Так что, дружеский смех и подколы, которые последовали вслед по возвращению Алекса, после его таких танцевальных маневров, вполне были естественны и на что он как не начальник, а всего лишь коллега, не мог не среагировать должным ответным, смешливым образом.
– Ладно, Алекс, не переживай! Еще не вечер! – Андрон как-то очень хитро подмигивает Алексу и видимо движимый дружеским участием, протягивает тому бокал пива. После чего Алекс, которому просто необходимо не только дружеское участие, но и дополнительный прием внутрь, в один присест осушает бокал. Потом он всем своим весом наваливается на спинку дивана, который как кажется Алексу, затвердел и захолодел, что требует от него решительных действий по размягчению и обогреву, чем и начинает заниматься Алекс, вминая себя в спинку дивана. При этом происходит странная вещь, чем сильнее он разогревает спинку кресла, тем тише становятся голоса его сотоварищей, которых уже не только еле слышно, но уже и практически не видно. Пока…
– Все же, это делается не просто так. – Утром после очередного такого вечера, глядя в потолок своей постели, не имеющий возможность пошевелить головой, размышлял Алекс. До предела отяжелевшей от вчерашних раздумий о смысле его такого образа жизни.
– Они, по возвращению нас домой, либо же, как провальный вариант для одного из нас, не возвращения, либо же по той радости, который истощает наш внешний вид, делают для себя определенные выводы. Исходя из которых, уже могут строить свою дальнейшую политику по отношению к нам. – Озарила лицо Алекса верная догадка, но в тот же момент, легшая на него тень его половины, в руках которой была кружка с непонятной жидкостью, заставила вздрогнуть Алекса. Предположившего, что Офелия, увидев его лицевые гримасы, догадалась о том, о чем он догадался, и решив, что он представляет для них опасность, не долго думая, приготовила ему ядовитый напиток, который сведет его в могилу и тем самым купирует связанную с его догадливостью проблему.
– Дорогой, держи холодного чаю. – Слишком любезна Офелия, которая после его вчерашнего, по заявкам (правда чьим, так и осталось неизвестным), концертного выступления, должна была бы поаплодировать ему скалкой по голове. А тут, предвидя его сушняковые желания, подносит этот бальзам исцеления.
– Несомненно, яд. – Уверен Алекс и решив принять смерть глядя ей прямо в лицо, стиснув зубы, горящими глазами смотрит на Офелию. После чего, не шевелясь, по глоточку, пьет из ее рук эту по вкусу чай, жидкость, но он то, знает, что цианид не имеет вкуса и запаха…
– Ну что, как ты? Получше стало? – издевается Офелия, ожидая, когда он кони откинет. Хотя все-таки, небольшое облегчение чувствуется, но это всего лишь временная рецессия, а она ведь всегда предваряет летальный исход.
– И точно, вот она подступает к горлу, чтобы… – Но Алекс не успевает озвучить свое последнее слово, и в чем был, стремительно уносится в туалет, чтобы там изрыгнув, высказать, что он обо всем этом думает.
– Фу, на этот раз пронесло. – Вытирая со лба пот, возвращается обратно в комнату Алекс, который под этим своим выражением выказывает всю свою многоходовую мысль.
– На этот раз? – Приподняв одну бровь, слишком открыто намекая на страшную определенность будущности другого раза, слышится ответ Офелии на его слова.
– Последний раз. – Вносит свою невыполнимость действий Алекс, на что следует свой единственно возможный ответ.
– Ну, ну, посмотрим. – Покачивает головой Офелия, всем своим этим покачиванием явно намекая на гильотину, после обработки которой, она приподнимет его голову, и укоризненно посмотрев, в начавшие мутнеть глаза Алекса, с некоторой долей возмущения (А я тебя предупреждала!) тихо скажет. – Что, теперь не будешь отворачивать голову? Ан, нет, смотри, он теперь глаза закатывает! – Потом бросит голову в корзину, в которой уже лежат головы его сотоварищей и пристукнув каблучками, пойдет варить, почему-то раков. Правда Алексу, сейчас было не того, да и не до этого, ведь его носовая часть головы уткнулась в чью-то шевелюру, которая при этом безбожно щекочет ему в носу.
– Да за долбал уже! – И Алекс решив, что это уж чересчур, извернулся и впился зубами в ухо этого шевелюристого обидчика.
– Черт, возьми! – Донесся до Алекса возглас обладателя уха и вслед за этим, Алекс понял, что он, соблазнившись мягким плечом друга Сержа, прикимарил. После чего уже не как друг, а просто как неблагодарная, пьяная дрянь, пустив в ход зубы, укусил Сержа. Который, впрочем, сам виноват, разве нельзя было посидеть спокойно, а не крутиться, вытягивая со стола новые порции вареных раков, которые Офелия может быть только для Алекса и приготовила.
– Эй, Алекс, ты чего, уснул что ли? – Толчок в плечо дал новый импульс движению мысли Алекса, слегка прикимаревшего после этого носозадирания вверх.
– Да, чего-то я поплыл. – Улыбнулся Алекс.
– И с кем из них, ты заплыл? – Балагурит Макс, явно радующийся, что Алекс остался с носом, в этих с ним забегах по перетягиванию черненькой.
– Хорош подкалывать. – выпрямившись заявил Алекс – Да вы, смотрю, время за зря не теряли и уже даже с запасом обошли меня. – Намекая на потребленные объемы пива его товарищами по столу, Алекс озадачил таких недогадливых коллег на новый заказ.
– Больше будешь спать. – Вдруг встает в стойку Андрон, но на то он и Андрон, чтобы быть столь предупредительным.
– Иди, сам заказывай. – Дальше лезет в бутылку этот Андрон, которому Алекс все же даст возможность пролезть, если не в бутылку, то, по крайней мере, в кружку.
– Официант!..– Пытается докричаться Алекс, которого даже и сидящий рядом Макс не слышит. После чего Алекс, поняв эти игры разума Андрона, никогда не ищущего легких путей для своего восприятия, вновь подымается с места. Правда на этот раз, отвечая всем требованиям безопасности, не спеша и испытывая твердость выдержки своих ног, которые хоть и не столь выносимы как в преддверии захода сюда, но все-таки вполне себе еще ходимы. Алекс, обозрев пути подхода к главному человеку этого завсегдатого места, бармена.
Измерив, точное расстояние до него, а также азимут направления, посчитав, что в этом деле не помешает подстраховаться звездами, которыми освещался весь потолок, выбрав себе самую путеводную звезду и четко держась ее направления, Алекс в самый крайний срок, сумел достичь пункта своего назначения. Правда опять же не бармена, а чьего-то лба, обладатель которого, по всей видимости, в своем передвижении по залу, придерживался тех же принципов что и Алекс. Который, как только понял, во что он ударился, а вернее в кого, то тут же изумленно открыл рот, который тут же ему был прикрыт, нет, не рукой и даже не кляпом, а таким же, но только красивее и более нежным ртом, как оказалось той беленькой.
Ну, а когда вам, перекрывают доступ к кислороду, то скорей всего первое, что наступает, так это кислородное голодание, которое в свою очередь приводит к головокружению и не совсем трезвую голову, уносит вас туда, о чем даже представить не то что страшно, а просто невозможно. И кто знает, где бы сейчас оказался Алекс, если бы чья-то наглая, совсем не трезвая рожа, не спугнула беленькую, которая так же быстро отпряла, как до этого втянулась в это близкое дело и уже после этого, так же быстро скрылась в этой суматохе, как и появилась. Что для вернувшегося обратно за стол Алекса, стало не совсем ясной, своей туманной реальностью, наваждением, о котором он, заняв свое место, принялся с глубокомысленным видом раздумывать.
– Было или не было? А может я просто стукнулся лбом и мне все привиделось? – Примерно в таких выражениях следовала беспокойная мысль Алекса, до которой, по большому счету, ни у кого из его приятелей не было дела. А какое у них может быть дело, если сам Алекс не спешит поделиться своими предположениями, а весь вечер только и делает, что бросает на окружающих весьма двусмысленные взгляды!?
– Так я не понял. Ты это чего, к бармену за угрюмым лицом ходил что ли? – Вновь умничает Андрон, чья физиономия, не смотря на улыбку, выглядит не менее хмуро.
– Да он всё, в мыслях о черненькой. – Язвит этот Макс, который однозначно сам, только что и делает, как только думает о ней. Алекс ведь всех видит насквозь и даже этого Сержа, тело которого сложно просветить даже с помощью рентгеновских лучей.
– Конечно, все глаза просмотрел! – Отвечает Алекс, чьи осоловевшие глаза в принципе подтверждают его слова, да и самого его накрыло откровение. А почему ему собственно, не довериться свои глазам и не посмотреть по направлению того столика, который занимали эти властительницы его дум и его товарищей за столом?
– Блин! – Первая мысль комом накрыла Алекса, который в очередной раз понял, что их мужское сообщество в этом противостоянии опять терпит поражение, в котором все опять вертится вокруг женщин и все вновь идет по кругу. Когда их мыслями завладевают женщины, после чего остается один шаг до их телесного овладения и как итог всему, твое сердце у ее ног.
– Сука… – Вырвалась вслух вторая, более конкретизированная мысль Алекса.
– Кто? – Не совсем понял Макс, но после того как он повернул свою голову вслед за Алексом, его выражение лица, с полным согласием с Алексом, приобрело вызывающий вид, обращенный к тому ухарю, который посмел о чем-то заговорить с этими красавицами, которые однозначно созданы только для них. Что конечно ясно каждому здравомыслящему посетителю этого бара. Ну, а этот проходимец, видимо шары на столько залил, что полностью потерял рассудок, так что вполне вероятно в скором времени, ему придется досконально все это объяснить и возможно даже не вербально. Но пока что Макс, прожигая его спину своим испепеляющим взглядом, как не большой любитель насилия еще дает ему шанс. Но тому, хоть бы хны и даже ни в одном месте не почесалось, разве что только его язык, уж больно чересчур чешется.
– Не пойму, чего они в нем такого увидели? – Дальним, обоснующим маневром начал жуткую для эго этого типа атаку Макс. И если бы этот тип, хоть отчасти, смог бы не то что осознать, а просто услышать то, что было высказано во все горло на его счет, но только разве что только про себя Максом. То его генотип, наверное, поняв бы это, и сделав сокрушающий вывод о том, что дальнейшее существование бессмысленно и перспективно, то перестал бы дергаться и закончил бы его прямо сейчас, на этом индивидуальном типе.
– А, ведь они, лишив нас разума и оставив нам одни инстинкты, уже практически добились своего. – Со своей стороны вел немой разговор Алекс с Максом.
– Нет, неандертальцы еще не совсем вымерли и явно имели свое родовое продолжение. – Не только соглашался Макс с Алексом, но и потому как он мог выговаривать столь сложные слова, можно было предположить, что он явно себя причислял к человеку разумному. Который, следуя своему антропологическому наименованию, иногда пропускал и поэтому еще мог отделять слагаемые от со слагаемых. Хотя, возможно, виной всему тому была та стадия употребления, которая требовала от впавшего в нее замысловатости заумных выражений.
– Нет, я кажется, ошибаюсь. – Заметив новые движения этого типа, прищурившись зло рассуждает Макс.
– И судя по его движениям рук, он не неандерталец, а человек-умелый! – с сожалением поглядывает на свои руки Макс.
– Хорош, пялиться! – Непонятно из чьего лексикона, вытащил это слово Серж. Что заставило Макса отвлечься и с уважением взглянуть на этого человека-заумного, который всегда найдет, что сказать и не такого уж очень замысловатого и завороченного, но, тем не менее, он даже этим своим простым, поверхностным словом, заставляет вас задуматься над смыслом своего и чужого бытия. А ведь, в принципе, Серж ничего такого не сказал, а Макс раз уже и отвлекся и погрузившись в свой стакан, размышляет о несправедливости мироздания, где одному все позволено (стакан на половину полон, хоть сверху и не слишком то видно), а другому отчего то нет (соответственно стакан на половину пуст), хотя возможно этот Макс нашел просто повод отвлечься от дум об этой черненькой, которая смеется над шутками другого, а не его – Макса.
Что касается Алекса, то он хоть и не слишком довольствовался всеми теми вызывающими не только дамочек, но и их движениями, того мутного субъекта, но тем не менее пару брошенных на Алекса взглядов беленькой, внушили ему определенную надежду и он можно сказать почувствовал себя в некотором роде умиротворенным. Что всегда расслабляет и если не контролировать дальнейший процесс взаимопереглядываний, то приводит не к тем результатам, на которые рассчитываешь. А ведь в таких вопросах расслабляться нельзя и необходимо всегда быть на чеку, в особенности тогда, когда твой приятель за столом что-нибудь предлагает. И получается так, что ты не просто думаешь, а в некотором роде даже уверен, а куда она еще или вообще денется отсюда, когда ты сам, в это время уносишься, куда-то вдаль, заходя в какой-нибудь другой, крутой вираж, на который тебя вдруг сподобили твои приятели. А уж потом голову ломай не ломай, а уже всё приехали, вот только куда не совсем понятно.
– Мы где? – очнувшись после жесткой остановки автомобиля, которая заставила Алекса уткнуться носом в тыльную часть переднего водительского сидения и тем самым задаться этим вопросом у рядом с ним сидящего Андрона. Но разве оттого добьешься хоть каких-то вразумительных слов? Нет, и если хочешь еще больше запутаться в своих предположениях, как раз спроси этого придурошного Андрона. Но Алекс был не в том состоянии, когда мысль четко осознает, кого и о чём спрашивать. Вот и приходиться хвататься за соломинку, вопрошая того, кто попался первым, а этим первым был как раз Андрон.
– Ты меня удивляешь. – засмеялся этот Андрон, который расплатившись с водителем такси, начал выходить из салона автомобиля. Тем самым, на подсознательном уровне заставил и Алекса потянуться за ручкой двери, которая ничего не имела против того, чтобы и этого, сзади сидящего пассажира, выпустить на волю. Вдохнув свежего воздуха, Алекс оглянулся по сторонам и заметил, что они находятся у входа в один из… а хрен его знает чего, но судя по входу, возможно, какому-то затрапезному кинотеатру.
Вообще, всё это, место где они оказались, время, та окружающая атмосфера и виды вокруг, на которые упал взгляд Алекса, уж как то навязчиво нагоняло безысходной жути. Отчего он даже почувствовал пробирающий до самых костей озноб по всему телу, которое отчего то все ломило, а брошенный взгляд на сбитые руки и на свою окровавленную рубашку, явно информировал, что кому-то еще совсем недавно не поздоровилось, что всё в купе с этими внешними реалиями не вызывало сколько-нибудь оптимизма. Впрочем, так всегда бывает, когда ты, после довольно крепкого сна, из теплой постели или хотя бы с удобного пассажирского места, без всякого переходного периода, вот так сразу, оказываешься один на один с ветром. Который может быть и не столь ненастен, но ты как бы и не собирался сейчас, в данный момент с ним встречаться и поэтому любая ветреная незванность для тебя, сейчас просто дика и невыносима. Так что, вполне логично было, что Алексу все это место показалось не просто неуютным, а очень даже вызывающим страшное отторжение.
– Мы что, в кино приехали? – оглядывая обшарпанное здание, как-то зло усмехнулся Алекс.
– Можно и так назвать. – лыбится этот Андрон – явно любитель закрытых просмотров, жесткого документального и художественного контента.
– Хорош, мне тут мозги пудрить. Где мы? – уже агрессивно настойчиво, спрашивает Алекс Андрона, который вдруг выкидывает недокуренную сигарету и приблизившись вплотную к Алексу. Сначала в упор смотрит на него, из чего Алекс понимает, что он, как оказывается, не столь уравновешен и даже относительно трезв, после чего Андрон с каким-то сладострастием заявляет.
– Знаешь, я не люблю тратить время за так. – затем поворачивается и рукой показывает на двери входа в этот, как выяснилось чуть позже ДК.
– А они, его потратили его за так, и теперь пришло время рассчитываться за свое, не туда приложенное время. – Андрон дьявольски ржёт, что впрочем, может быть в некотором роде, есть плод нетрезвой фантазии Алекса.
– Я бы сказал, что это, не смотря на такое название, есть наш мужской клуб. Куда наш союзник, время, привел всех тех… которым… – Андрон вдруг замолчал, что-то там, в задумчивости, жестко переламывая зубами.
Алексу же надоело слушать все эти недомолвки Андрона, и он, подойдя к афише, прищурившись, постарался сам понять, куда его привез Андрон. Для чего ему собственно, требовалось одно, а именно прочитать афишу.
«Вечер для тех…», большими буквами начало накрывать Алекса.
– Стой! – вдруг во все горло заорал Андрон, приведя тем самым Алекса в смятение. В результате которого, он отшатнулся, как от афиши, так и от самого Андрона. Чей вид в этом, не слишком людном, а скорее пустынном месте, в свете полной заспинной луны смахивал на страшное подобие одного из тех низвергнутых в ад, которые время от времени, занимая чью-нибудь человеческую плоть, возвращаются вверх на землю. Дабы всем своим видом, не только смущать чувствительные натуры, но и даже ввергать заблудшие натуры в эти самые свои заманчивые предложения.
– Алекс, не спеши познать глазами то, на что нужно смотреть под другим углом. – Уже относительно умиротворенно проговорил Андрон, выпуская дым, как показалось Алексу от не закуренной сигареты. Что, впрочем, не слишком-то смущало его, тогда как разговоры на повышенных тонах, к которым прибег Андрон, куда больше задели внутреннее существо Алекса и требовали определенной выяснительной сатисфакции.
– А, в чем собственно проблема? – растянул слова Алекс, и если бы была у него семечка во рту, то Алекс, наверное, сплюнул бы ее в знак своего пренебрежительного отношения к Андрону. Который как будто и не замечает всего того, что выражает Алекс, находясь на своей внутренней волне.
– Алекс, просто не спеши. – подойдя ближе к Алексу, каким-то проникновенным голосом произносит эту фразу Андрон, отчего Алекс в общем то не злобливый парень, проникается этими словами и обращается в слух. Андрон же лезет во внутренний карман пиджака и достает оттуда, средних размеров хромированную фляжку, которую он впрочем, не торопится открыть, а смущая глаз Алекса, разглагольствуя, крутит ее перед его, а не перед своими глазами.
– Я тебе, вот что скажу. – Начал очень четко прошёптывать слова Андрон.
– Это то место, где все твои желания непременно исполнятся. – После чего Андрон, ожидая реакционности от Алекса, внимательно посмотрел на него. Но тот видимо решил, во всем не спешить и поэтому ничего не выказывал, а продолжал молча, не мигая смотреть на того.
– Ведь проигрывает в основном тот, у кого нет или уже закончилось время. Которое, как всем известно, никакими деньгами и золотом не купишь. А так как оно у нас есть, то поэтому нам всё по плечу. – Андрон вновь остановился, чтобы удостовериться в оказываемой на Алекса значимости его слов. Мимо ушей которого, надо признать, все эти слова Андрона не прошли мимо и он, было определенно видно, своим глазом замерял плечо Андрона, которому, как тот выразился, всё было по плечу.
– Конечно, ты можешь заявить, что чувствуешь некоторую ущербность в себе, когда используешь свое, хоть и временное, положение. – Андрон снова впивается глазами в Алекса, который даже и не думал что-то там возражать. Да что там возражать, когда он совершенно не понимает, о чем ведет речь этот Андрон.
– А, я считаю, что положение на то и положение, чтобы ложиться под тебя или под кого другого. Сегодня ты, а завтра я, и ничего в этом нет ущербного. И если вчера, эти красотки тебя ни в счет не ставили, то это значит всего лишь одно, а именно то, что твое время всего лишь еще не пришло. А оно, я тебе со всей ответственностью скажу, всегда придет и уже никто тебе не откажет в твоем счете. Ну, а пока, пусть позадирают свои носы. Выше моего, они все равно никогда не задерут. – Сверху бросил взгляд на Алекса Андрон, начавший сильно смахивать на своего киношного тёзку.
– Так в аду, наверное, такие же условия – и со временем, и никому не откажут и каждому предъявят свой счет. – Наконец-то вставил свое слово Алекс, тем самым сбив с мысли Андрона, который очнувшись от своей высокопарной мнительности, засмеявшись, сказал:
– Ха, ха. Поймал. Правда, существует одно немаловажное отличие. Там все грешники, а здесь пока что, только стоят в очереди. И ты по своему выбору, имеешь возможность пропустить без очереди, либо же проигнорировать и тем самым лишить доступа к заветному греху. – Развеселился Андрон и вспомнив о фляжке, начал ее открывать. Затем открыв её, внимательно на неё посмотрел и протянул Алексу. Который хотел бы не спешить и все обдумать, но руки предательски или скорее рефлекторно сами приняли за него решение и протянулись к фляжке.
– Дьявол! А кто же еще? – Держа фляжку в руках и гладя на Андрона, пронеслась мысль в голове Алекса.
– Ведь только дьявол знает все ваши желания и всегда предлагает легкие пути для их решения. – Нашлись мысленные обоснования этого своего мнения у Алекса.
– А, я вот сейчас, как размахнусь и со всей дури, как заряжу тебе леща в твою улыбчивую харю. – Алекс прикинул для себя, как ему показалось, самый логичный и наиболее легкий путь выборного решения при разговоре с дьяволом. Который, наверное, и спешит предложить все эти ништяки, лишь для того, чтобы ему раньше времени не заехали в ухо или вообще, не то что не обломали, а с корнем не вырвали его рога.
А ведь в том состоянии, в котором прибывал в данный момент Алекс, всегда можно нарваться на свой благотворительный удар, к тому же любая дьявольская, так смахивающая на козлиную рожа, прямо так и напрашивается на это ваше невербальное взаимодействие. Которое, пожалуй, не ограничится применением одних только рук и вам дополнительно захочется с ноги, чисто по христиански, придать ускорение этому чёрту. Чтобы он, в планируемом вашим ударом полете, крепко подумал, как все-таки опасно, вот так, без предварительной подготовки, подходить к вставшему не с той ноги, отвергающему подобную дьявольскую нечисть, христианину. Да, что и говорить, лукаво это чертово отребье и знает с чем подступиться к вам, всегда имеющим какие-нибудь желания.
Алекс еще раз перевел свой взгляд от Андрона к фляжке и обратно от фляжки на Андрона, все не перестающего своим режиссерским взглядом воздействовать на Алекса, для которого наконец-то, дошел смысл той яркой цитаты, вставленной его тёзкой режиссером в одном из своих фильмов – «Даже самый лютый зверь имеет каплю жалости, а я не имею, значит я не зверь». Да, теперь-то понятно, что за не звериная сущность, скрывалась за этим, вполне себе респектабельным гражданином мира. – Покачивая головой, теперь насквозь видел Андрона Алекс.
– Чё, тару задерживаешь. – Андрон находит дьявольские пути, для того чтобы ускорить процесс пригубления Алекса, к этому еще не понятно, что за напитку в фляжке.
– Да ты сам дьявол, да к тому же алкаш. – Алекс вот так прямо, пытается раскрыть истинную сущность Андрона, которого совсем не коробят слова Алекса, а даже определенно ему льстят.
– А, почему бы и нет. Для чего думаешь, у дьявола растут рога на голове, которые, как и любая данность, имеют своё жизне-применительное значение. Вот только, не надо говорить, для того чтобы бодаться, либо же из-за того, что он такой упертый и смотрит на всю благодать, как баран на райские ворота. Да и сравнение с козлом, так часто употребляемым по отношению к нему, есть всего лишь пустая болтовня и ничего больше. Ведь козел, даже более чистое, по сравнению с другими тварями животное. Так знай, что дьявольские рога несут в себе символическое значение, как тот же рог изобилия, из которого льется манна небесная. Только вот из дьявольского рога в отличие от других, приходится испить полную чашу предлагаемого им напитка, который так и дурманит голову соблазнившегося. Так что, давай, не тормози, а алкай, и взамен получишь все предлагаемые дьяволом земные блага. – На последних словах Андрон так заржал, войдя в эту дьявольскую роль, что даже вызвал в Алексе очень живую оторопь.
– Вот ты какой. А подумать? – все же не решается Алекс сразу испробовать предлагаемого напитка (что говорить, зажралось нынешнее поколение, не знавшее сухого закона).
– Подумать. Как-то, даже странно слышать. – смеется Андрон. – Всю жизнь проводим бездумно, а тут как оказывается, надо еще подумать. Из чего можно сделать вывод, что только дьявол заставляет человека задуматься над жизнью.
– И то верно. – заявляет Алекс, поднося горлышко фляжки к своему горлу, которое вот уже готово принять этот напиток, но в последний момент Алекс отзывает фляжку и вопрошает Андрона – А, где Макс? – Алекс видимо делает последнюю попытку, чтобы соскочить с крючка Андрона. Который, вставив себе в рот еще сигарету, начал вдыхать в себя полной грудью эту пьяную приложную существенность.
– Щас. – Андрон без лишних слов достает телефон, после набора которого передает трубку Алексу, который не ожидая такого быстрого решения своего вопроса, с удивлением берет трубку. Из нее же до него доносится музыка, которую пытается перекричать отчего-то очень веселый Макс.
– Вы еще долго? – орет Макс, на что Алекс отвечает выключением телефона и перекрестившись в уме, вновь подносит к себе фляжку.
– Ну, а что я, собственно, реально хочу в этой жизни. – Глядя в такое узкое, но такое глубокое дно горлышко фляжки, успел бросить свой последний взгляд в эту неизвестность Алекс.
– Ты сам знаешь. – шумит в ушах Алекса дьявольский ответ.