Глава 3
Как я и предполагал, в течение ночи противник не предпринял ни одной попытки нападения. Учитывая, каким образом мы организовали освещение, запитав от имевшегося в отеле резервного генератора. Конечно, можно было просто зажечь уличные фонари. Но предвидя, что долгая жизнь им не светит, так как по такой мишени стрелять одно удовольствие, я предложил сводной команде электриков установить собственные светильники. Только разместить их внутри помещений. Чтобы оставаясь недоступными для вражеского огня, наружу попадал только свет. Мое предложение вызвало всеобщее одобрение, потому как при таком раскладе, корпуса должны буквально провалиться в темноту, став недоступным для наблюдения.
Светильники я предложил снять с освещения внутреннего двора, и внутренней подсветки здания. И пока боевики развлекались, расстреливая включенные с наступленьем темноты светильники уличного освещения, удалось смонтировать новую систему. В результате чего все подходы к отелю оказались залиты рассеянно-призрачным светом. Довольно быстро сообразив, что теперь стрельба не приносила прежних результатов, боевики прекратили бессмысленную пальбу, к тому же представлявшую собой прекрасный ориентир для наших снайперов.
Их оказалось двое – по количеству снайперских винтовок, обнаруженных в захваченном багаже боевиков. По тому, насколько одинаково уверенно они держали свое оружие, и за общую особенность держаться как можно незаметней, недолго думая, я окрестил их: “Первый” и “Второй”. Для людей, обладающих профессиональной привычкой оставаться в тени, подобный вариант оказался наиболее предпочтительным, и был воспринят с обоюдным согласием. Используя особенность освещения, позволявшего им находиться на любой точке, не рискуя быть обнаруженными, они очень быстро отучили боевиков появляться в зоне прямой видимости. Наглядно продемонстрировав это на примере тех, кому в голову пришла неудачная мысль пострелять по отелю.
Все это время на площадке под террасой не смолкали дебаты. Смысла своего присутствия там, я не находил никакого. Предпочитая заниматься усилением заграждений второго этажа, перед широкими окнами главного корпуса, выходивших на дорогу, вместе с другими, уже все для себя решившими бойцами. Я намеренно загружал себя работой, чтобы отвлечься от мрачных предчувствий, посетивших меня после нашего триумфального возвращения. Нельзя грузить себя негативом, собственными пророчествами приближая накарканную собой же гибель.
Видимо в том и заключалась главная особенность моей психики. И пока я изматывал себя тасканием тротуарных плит на верхние этажи, в мозгу словно шестеренки, сами крутились мысли, размеренно перетекая из одной в другую, преобразуясь в самые замысловатые логические конструкции. Поэтому вскоре, обозначив оставшийся фронт работ, я покинул свою строительную команду, отправившись проверить одну интересную мысль. Спустившись вниз, я как раз застал момент произнесения Румяным пламенной речи, выражавшей позицию большей части туристов.
Если в двух словах, то собрались сдаваться, не желая гибнуть в цвете лет. Завуалировав это таким образом, что кто хочет, тот пусть воюет, а женщинам и детям здесь делать нечего. Поэтому все желающие должны иметь право выйти. Последнюю часть речи он произносил, поглядывая на меня с откровенной опаской, причем, совершенно напрасно. О чем не менее символично говорил мой миролюбивый тон, когда я выразил полное единство наших взглядов.
Конец ознакомительного фрагмента.