Вы здесь

Гарпия с пропеллером. Глава 4 (Дарья Донцова, 2003)

Глава 4

Утром мы с Ленкой поехали к ней домой. Живет она в высокой блочной башне, стоящей на шумной магистрали. Двора у дома нет, дверь подъезда выходит прямо на тротуар, по которому беспрестанно течет поток гомонящих людей. Сами понимаете, что пешеходы использовали подъезд как общественный туалет. Бедные жильцы пытались бороться с этой бедой. Ставили кодовый замок, домофон, железную дверь. Ничто не помогало. Замки ломали, домофон портили, а стальную дверь ухитрились сорвать с петель. Но потом на первый этаж въехала новая жиличка, баба Клава, и воцарился долгожданный порядок. Уж не знаю, правда ли, что она работала конвоиром в тюрьме, но эта пожилая дама с выкрашенными в желто-соломенный цвет волосами навела ужас на всю округу.

Сначала она велела превратить довольно просторное помещение подъезда в некое подобие накопителя перед входом на зону, а потом стала на вахту. Для тех, кто никогда не бывал в местах не столь отдаленных, поясню. Накопитель – это такое узкое пространство между двумя железными решетками. На первой, как правило, висит табличка «Больше двух не входить». Вы жмете на звонок, лязгает автоматический замок, и дверь открывается. Но не успеваете вы войти внутрь, как она с ужасающим грохотом захлопывается, и вы ощущаете себя мышью, попавшей в узкую клетку. Впереди запертая решетка, сзади тоже, а сбоку, за железными прутьями, сидит женщина, полноватая блондинка с «химией». Голосом, лишенным всяких эмоций, дежурная требует документы.

И вас начинает бить озноб. Теперь представляете, как выглядит подъезд дома, в котором живет Ленка? Будучи пенсионеркой, баба Клава весь день проводит на посту, за что получает от жильцов зарплату. Старуха надежна, как швейцарский банк. Ей оставляют ключи от квартир, просят, уезжая в отпуск, поливать цветы или кормить кошку. Баба Клава тщательно выполняет все поручения. Есть у нее еще одна особенность – фотографическая память. Увидев человека один раз, она больше никогда не забудет его лица. Сами понимаете, что мимо такой лифтерши не то что мышь, таракан не проскочит незамеченным.

– Здравствуйте, Лена, – кивнула баба Клава, – и вам, Дарья Ивановна, добрый день.

Вот еще одна непостижимая вещь: ну каким образом она ухитрилась запомнить мое имя?.. Я совсем не часто бываю у Лены.

– Скажите, Клавдия Петровна, – улыбнулась я, – не помните случайно, кто вчера положил в почтовый ящик Гладышевой пакет?

Старуха прищурила выпуклые глаза.

– Помню, конечно.

– Кто? – в один голос закричали мы с Ленкой.

– Так почтальон.

– Какой?

– Обычный, одна она у нас, который год ходит, и не упомню, Соня, татарка.

– Вы точно знаете? – решила уточнить я.

– Естественно, – хмыкнула старуха, – больше некому по ящикам шарить.

– Может, кто посторонний прошел…

Баба Клава вздохнула:

– Дарья Ивановна, мне с этого места всю площадку видать, а ящики вот они, рукой подать. Когда кто к ним подходит, всегда гляжу, чтобы чужой не открыл по случайности. И за почтальоншей приглядываю, хоть она и работает давно, да всяко бывает. Сейчас журналы дорогие, не доложит кому, скандал начнется. Нет, я все записываю. Все как в аптеке, полный учет.

– Ну еще другие люди приходят, – не успокаиваюсь я, – с бесплатными изданиями. Газеты приносят, каталоги всякие, рекламу.

– Я таких внутрь не пускаю, – скривилась лифтерша. – Возьму стопку и сама разложу. Мне неприятности среди контингента не нужны. Эти, которые с бесплатными газетами шляются, люди непроверенные, бог знает чем живут! Может, по подъездам воруют.

Не успела она закончить фразу, как двери лифта распахнулись и из них вылетел мальчишка лет восьми с клюшкой в руке. Баба Клава нахмурилась:

– Роман, ты куда?

– Так на пруд, в хоккей играть, – ответил паренек.

– Пропуск давай!

Я удивилась: какой такой пропуск?

– Нету, – тихо сообщил Роман, – мама забыла оставить.

– Иди домой, уроки делай, – спокойно ответила лифтерша. – Нет пропуска – нет выхода!

– Я уже все сделал.

– Тогда давай разрешение на прогулку.

– Мама забыла, она…

– Роман, – железным голосом заявила дежурная, – наш разговор бесполезен. Ступай домой. Единственное, что могу тебе посоветовать: позвони матери на работу, пусть она со мной соединится и отдаст устное разрешение выпустить тебя.

Паренек молча побрел в лифт. Его фигура была полна скорби, клюшку он волочил за собой. В полном обалдении я поинтересовалась:

– У вас имеются документы на выход?

Баба Клава без тени улыбки пояснила:

– Роман – двоечник и прогульщик. Отца нет, мать целыми днями на работе, а бабушка с ним не справляется, старая уже. Ляжет поспать, а внук на улицу убежит и дотемна собак по переулкам гоняет. Вот и придумали ему пропуск. Мать перед уходом на работу бумажку пишет и мне оставляет. Только сегодня она предупредила, чтобы я его ни в коем случае не выпускала. Роман с утра в школу не пошел, больным сказался и должен уроки учить. Так-то!

Закончив речь, баба Клава поправила воротничок у блузки и добавила:

– Видела я, как Соня конверт в ящик впихивала, он туда с трудом влез, пухлый очень. Я еще подумала, что за странное письмо такое, без адреса и марок.

Зоркости и внимательности старухи мог позавидовать горный орел. Я повернулась к Ленке:

– Ты иди домой.

– Зачем?

– Лучше будет, если я пойду на почту одна.

– Ты так считаешь? Может, вместе?

– Нет-нет, эта Соня еще испугается. Подожди меня наверху, думаю, скоро вернусь.

– Ладно, – без энтузиазма ответила Ленка, – ты уж постарайся, расспроси ее как следует.

Я подождала, пока подруга войдет в лифт, и, узнав у бабы Клавы, где находится местное отделение связи, выбралась на улицу.

По тротуару текли потоки воды. По календарю февраль, стоит мороз, а под ногами отчего-то слякоть и лужи. Я осторожно пошла вдоль невысокого заборчика. Как у всех автомобилевладельцев, у меня совершенно не приспособленные для пеших прогулок ботинки на тонкой скользкой подошве. Но почта находится с обратной стороны Ленкиного дома, и ехать туда на машине просто смешно.

Внутри довольно просторного зала оказалось пусто: ни служащих, ни посетителей. Я постояла пару минут возле окошечка, потом крикнула:

– Есть тут кто живой?

– Во народ, – незамедлительно раздалось из глубины комнаты, – чего орать-то? Уж и подождать тихо не могут.

Я повернула голову вправо и увидела сухощавую женщину лет пятидесяти, с крайне недовольным выражением лица.

– И что у вас за спешка? – злилась служащая, подходя к окошку. – Пожар или умер кто? Тогда в другие места обращайтесь! Тут почта! Письма, газеты…

– Мне нужна Соня.

– Какая?

– Ну та, которая разносит корреспонденцию по домам, татарка.

– А-а, – протянула тетка, – о ней надо не здесь справляться.

– А где?

– В отделе доставки. Выйдите на улицу, соседняя дверь слева.

Выплюнув последнюю фразу, милое создание незамедлительно удалилось. Я выбралась наружу, увидела еще одну дверь, толкнула ее и очутилась точь-в-точь в таком же помещении, как и секунду назад. Здесь тоже не было ни народа, ни служащих. Я помялась пару минут и крикнула:

– Кто-нибудь есть?

– Зачем же так орать, – раздалось справа.

Я опешила – ко мне шла та же тетка, что и секунду назад в другой комнате.

– Что надо? – весьма нелюбезно осведомилась она.

– Так Соню, почтальоншу.

– Она газеты разнесла и домой ушла, все, рабочий день окончен.

– Но сейчас только двенадцать часов!

– А она что, должна за копеечную зарплату тут сутками сидеть? – окрысилась тетка. – Сами небось тоже не на службе!

– Подскажите, пожалуйста, ее адрес.

– Правов не имею.

– Что? – не поняла я.

Баба уставилась на меня узкими злыми глазками и повторила:

– Правов таких не имею, адреса сотрудников всяким раздавать!

Захлопнув рот, она чеканным шагом двинулась внутрь помещения.

– Эй, подождите! – закричала я, но она даже не обернулась.

В полной растерянности я осталась у окошка.

– А зачем вам Соня? – прошелестел тихий голосок.

От неожиданности я подскочила:

– Господи, это кто спрашивает? Вы где прячетесь?

– Тут сижу себе, – продолжил шепоток.

Я оглянулась и заметила у стены маленькую девушку размером с нашего мопса.

Хуч значительно толще, служащая походила скорей на сушеного кузнечика.

– Соню зачем ищете? – опять спросила она.

Я улыбнулась:

– Я живу в этом же доме. Сегодня утром Соня по ошибке сунула мне в ящик два журнала.

– Можете лишний у нас оставить.

– Нет, издание дорогое, хочу лично ей в руки отдать.

– Вольному воля, – философски вздохнул «кузнечик», – она тут рядом живет, через дом, блочная пятиэтажка такая, а внизу магазин «Лаванда», квартира один.

– Спасибо, – обрадовалась я и пошла к двери, но потом не утерпела и спросила: – Скажите, эти тети – близнецы?

– Кто? – изумилась служащая.

– Ну, сначала одна меня отправила из соседнего помещения в отдел доставки, а тут вторая, точь-в-точь такая же…

«Кузнечик» усмехнулся:

– Это Вера Игнатьевна, заведующая. Слава тебе господи, она в единственном экземпляре, даже представить страшно, что бы вышло, окажись ее двое, брр! Ну и идея вам в голову пришла, не дай бог, еще ночью приснится такой ужас: две Веры Игнатьевны.

– Почему же она мне сразу не объяснила, что Сони нет, а заставила идти в отдел доставки? – недоумевала я.

Девица пожала тощими плечиками:

– Шут ее знает!