18
Из-за плеча раздался вкрадчивый женский голос:
– Антон, тебя подвезти? – Елена Репина с затаенной улыбкой смотрела на Шувалова. Она почти касалась его. От ее одежды исходил вчерашний запах индийских благовоний, который неумолимо напомнил о жарких ночных объятиях.
Уволенный завлаб попытался закрыть переполненную коробку, в которую переложил из рабочего стола самые необходимые вещи. Попытка к успеху не привела. Он старался не смотреть в глаза Елены. Его мучила совесть за вчерашнюю ненужную, по его мнению, близость. Он и раньше ловил на себе особые взгляды нейрохирурга. Для нее высокий интеллект был самым притягательным качеством мужчины. Она это не скрывала. Порой ее дерзкие шуточки и вызывающие намеки переходили границу приличия, прощупывая его реакцию. Он улыбался, шутил в ответ, но никогда не помышлял о чем-то большем, чем легкий обоюдоострый флирт.
Шувалов пролистнул старый блокнот с записями и без сожаления отправил его в мусорную корзину.
– Человек обрастает балластом, как корабль ракушками. И тогда требуется серьезная чистка, чтобы быстрее двигаться вперед.
– Мои руки способны почистить любой корабль, – живо пикировала Елена и незаметно провела ладонью по его предплечью.
– Я уже стряхнул столько балласта, что впору сворачивать паруса. Боюсь сильных порывов ветра.
– Коробка тяжелая, а ты без машины, – уже серьезно заметила Репина.
– Я с Задориным договорился, – громко сказал Антон и вытянул шею. – Сергей, подбросишь меня?
Нейоропрограммист обернулся на зов. Некоторое время в его глазах за большими очками блуждало недоумение, но, заметив выразительный взгляд старшего коллеги, он охотно подтвердил:
– Конечно.
Борис Вербицкий, которого после официального назначения особенно тяготило присутствие в лаборатории бывшего начальника, громко воскликнул:
– Можете ехать сейчас, – и вновь уткнулся в старый отчет, хотя думал совершенно не о нем.
Шувалов накинул куртку, подошел к Вербицкому.
– Прости, если что не так.
Борис не ответил. Роль несправедливо обиженного жизнью человека возвышала его в собственных глазах.
В машине Задорина, когда Сергей занял левый ряд и стал разгоняться, Шувалов поправил его.
– За мостом направо.
– Почему? Там пробки. – Задорин бывал в гостях у Шувалова и знал оптимальный путь к его дому.
– Мне к родителям надо, в Мытищи. – Весь день Антон в тайне надеялся, что Ольга позвонит ему первой. Этого не случилось. Свой звонок он откладывал сначала из-за чувства вины после случайной связи с Репиной, потом из-за нервотрепки на работе, а теперь в дополнении к прочим неприятностям добавилось увольнение из института. «Радовать» жену таким отвратительным «букетом» ему совсем не хотелось.
– С Ольгой поцапались? – угадал настроение коллеги Сергей.
– Есть немного.
– А я с замечательной девушкой познакомился – просто чудо. Алисой зовут. С ней так легко, она готова слушать всё, что я говорю. И вы знаете, вникает. Я ей про наш институт рассказываю, про нейропрограммирование, она понимает, вопросы задает. А в глазах – восхищение. Это так удивительно.
– Привираешь, небось?
– Ну что вы! Ни капли не сочинил. Другие девчонки, как услышат про науку, зевают и злятся, а она… По-моему, я произвел на Алису впечатление… Интеллектом.
– Если тебе только это нужно от девушки, можешь с ней не встречаться. Я тоже в восторге от твоего интеллекта.
– Она еще красива. – Сергей улыбнулся приятным воспоминаниям. – И чертовски сексуальна.
– Тут я пас, – рассмеялся Шувалов.
– Я Алисе и о вас рассказывал.
– В таком случае сегодня я подбросил дров в топку твоего красноречия. Столько событий.
Задорин в сердцах ударил по рулю.
– Черт! Что же мы будем без вас делать?! Разве можно увольнять таких ученых!
– Их еще и сажать можно.
– Не говорите так! Я глотку перегрызу этой стерве в синем кителе. Она ни черта не понимает в нашей науке! Вчера вы совершили невозможное, а она даже вникнуть не захотела. Вот Алиса… – Задорин осекся. Его лицо напряглось, плечи выпрямились. – Антон Викторович, если потребуется, я готов взять всю ответственность за смерть Вербицкой на себя.
– Вот охламон. – Антон по-дружески ткнул ему в плечо. – У тебя защита диссертации на носу. Я хочу увидеть законченную математическую модель человеческой памяти. Если мы сумеем воссоздать процессы обработки и хранения информации человеческого мозга в компьютере, представляешь, что это будет?
– Искусственный интеллект.
– Настоящий! А не тот, который сейчас имитируют с помощью программ. Любая программа имеет рамки, а человеческий мозг безграничен. В нашей маленькой голове умещается весь этот огромный мир, и еще десятки выдуманных миров.
– Вы думаете, мы это осилим?
– Конечно! Ты на правильном пути. Дерзай!
– Но как же… Как же я без вас?
– Я не умер и не улетел на другую планету. Я всегда помогу тебе. Ты только сосредоточься. Умей делить время между наукой и женщинами.
– А вы умеете?
Шувалов вспомнил о жене и сыне, о своем отсутствии дома, и вечном недовольстве Ольги, когда он уединялся и просил ему не мешать. Комом перехватило горло.
– Не всегда получается… А может, никогда и не получалось.
– А я попробую, – серьезно заверил Задорин.
В кармане Шувалова задергался мобильный телефон. «Ольга!», – мелькнула радостная мысль, но высветившийся неизвестный номер развеял хрупкую надежду. Незнакомый голос с сюсюкающим акцентом представился:
– Здравствуйте увазаемый доктор Шувалов. Вас беспокоить Хисато Сатори из Японии. Я слушать вас на конференции в Петербурге. Сейчас я в Москве, в отеле «Националь», и очень хотеть с вами встретить.
– Что встретить? – не сразу понял Антон.
– Вас встретить, вас видеть. У меня к вам серьезный предлозение. Отень серьезный.
– Какое предложение? Вы можете сказать?
– Луцсе без телефон. Лецсе лично. Я готов вас видеть, доктор Шувалов, в любое время. Я могу подъехать сейчас.
– Нет. Сегодня я не могу.
– Я отень просить вас.
– Сегодня – нет.
– Тогда завтра. Я готов ждать, назначьте место, – вцепился настырный собеседник.
Шувалов задумался. Где он может теперь назначать деловые встречи? Из завлаба солидного института он в одночасье превратился в безработного, на которого завели уголовное дело.
– Приезжайте в гостиницу «Националь», – будто отвечая на его мысли, предложил японец. – Мой номер четыре ноль восемь.
– Я вам позвоню, господин Сатори, – пообещал Шувалов. – В четыреста восьмой номер. До свиданья.
Задорин искоса взглянул на Антона.
– Сатори. Японец, что ли?
– Японец, но сносно лопочет по-нашему. Зачем-то я ему понадобился.
– Ясно зачем. Переманивать к себе будет. Сколько хороших ученых заграницу уехало. – Он тревожно посмотрел на Шувалова. – Вы тоже уедете?
– Ты рули, рули. За дорогой смотри. На следующем перекрестке направо.
– Уедете, – убежденно произнес Задорин. – Японцы вам золотые горы пообещают. Они уважают ученых с именем. А уж вас то…
– И раньше предлагали, но я же не уехал! И сейчас не поеду.
– Вы не сможете без науки. Уволив вас, Леонтьев совершил ошибку.
– А кто тебе сказал, что я брошу науку?
– В Москве нет другого подобного института. А вот заграницей…
Конец ознакомительного фрагмента.