18
Когда мы шли пешком вдвоем вниз к центру города, я спросил Мэйбилин, устраивает ли ее наше общение. Она ответила, что все просто замечательно и разговаривать со мной очень легко. Я верил, что она не знает, каких усилий мне стоила эта легкость.
– Really you don’t know how hard…[33] – она начала смеяться, глаза искрились, и жуткий автомобильный гудок застал нас врасплох на пешеходном переходе. Когда мы наконец добрались до кафе «Купер Кеттл», хотя нам пришлось дважды возвращаться назад, так как пошли не той дорогой, я подумал, черт возьми, она готова следовать за мной повсюду, позволила вести, Мэйбилин мне так доверяла, как никто до этого.
Толкнув дверь «Купер Кеттл», мы увидели, что нет ни одного свободного столика, был час дня, и, продолжая наш разговор, мы поднялись по ступенькам, ведущим на второй этаж, в поисках места. Когда выяснилось, что и там все занято, мы снова спустились, словно не заметив, полностью погруженные, поглощенные нашими рассуждениями, которые нам казались самыми важными, мы оба были связаны продолжением диалога, говорили, что это не одно и то же и не надо путать, обсуждали связь слов и мыслей, опираясь на гипотезу о слепоглухонемых. Мы отодвинули стулья от только что освободившегося столика у окна с видом на Королевский колледж – вечное удивление от величественной ограды, предстающей перед глазами, – мы заказали два чая по-русски, потом это тоже станет ритуалом, подойдя к стойке, я и Мэйбилин выбрали одно или два пирожных – это место напоминало кондитерскую и всегда было набито студентами. Она ответила, что в день нашего знакомства я не показался язвительным, так как это было почти незаметно, Мэйбилин принимала все за чистую монету, верила в мою серьезность – You looked so sure[34], – и, что бы я ни говорил, мне казалось, что я блистал остроумием, но Мэйбилин мой юмор не замечала, как будто его вообще не существовало.