Глава 3
Ноябрь наступил с пугающей быстротой. Я старалась с головой уйти в работу, но с приближением дня Х отвлечься от тревожных мыслей становилось все сложнее. Я выбирала самые длинные маршруты для пробежки, желая загнать себя до предела, но едва голова моя касалась подушки, внутренний голос начинал шептать: «Десять лет. После всего, что случилось. Почему сейчас?» Я не могла отделаться от ощущения, что совершаю чудовищную ошибку.
Я придумала бы какой-нибудь благовидный предлог и не поехала, однако был уговор с Ниной, я не могла ее подвести. Так что мерзким холодным утром четырнадцатого ноября с дорожной сумкой в руке я сошла с поезда в Ньюкасле и первым делом купила себе кофе в киоске на платформе. Нина курила самокрутку и ворчала на проклятую английскую погоду. Третий девичник за год (затяжка), прошлый обошелся ей почти в пятьсот фунтов (затяжка), а на этот вся тысяча уйдет, если со свадьбой посчитать (выдох). Честно говоря, проще было бы просто выписать им на эти суммы чек и обойтись без мороки, и кстати говоря (окурок затушен тонким каблучком), какого черта нельзя было взять с собой Джесс?
– Ну, типа, потому что это девичник. – Я взяла стакан и пошла за Ниной в сторону знака парковки. – Весь смысл в том, чтобы гулять без партнеров. Иначе почему не притащить заодно и жениха.
– Машину ты по-прежнему не водишь? – уточнила Нина, когда мы закидывали чемоданы в багажник арендованного «Форда».
– Не-а. Еще один жизненно необходимый навык, который я так и не освоила. Извини.
– Передо мной-то что извиняться. – Нина плюхнулась на водительское место, втянула длинные ноги, захлопнула дверь и сунула ключ в зажигание. – Терпеть не могу быть пассажиром. Вождение как караоке: когда за рулем или микрофоном ты сам, все круто, а когда кто-нибудь другой – либо жуть, либо стыдоба.
– Знаешь, просто… в Лондоне машина скорее роскошь, чем средство передвижения.
– Я обычно езжу к родителям на арендованной машине.
– Ну… – Я посмотрела в окно. – Сложновато доехать до Австралии на арендованном «фордике».
– Господи, я и забыла, что твоя мама эмигрировала. Как его там зовут? Отчима твоего?
– Филипп, – ответила я.
И почему я вечно ощущаю себя обиженным подростком, когда произношу это имя? Имя как имя…
Нина бросила на меня быстрый взгляд и кивнула на спутниковый навигатор.
– Подключи эту штуку, пожалуйста, и вбей координаты от Фло. Иначе из Ньюкасла мы вообще не выберемся.
Уэстерхоуп, Трокл, Стейнгейт, Халтуистл, Уорк… Сменяли друг друга знаки, от которых веяло поэзией, дорога серой лентой разворачивалась под колесами вдоль пастбищ, пустошей и низких холмов. Небо над головой было затянуто облаками, и маленькие каменные домики, время от времени попадавшиеся нам по пути, прятались по ложбинкам, словно в страхе, что их заметят. Нина ехала по навигатору, так что работать штурманом мне не пришлось, от чтения в машине меня укачивает, поэтому я закрыла глаза, отгородившись от Нины и от радио, и осталась один на один с вопросами, не дававшими мне покоя.
Почему Клэр меня пригласила? Почему сейчас?
Захотелось накануне свадьбы оживить старую дружбу? Если так, почему не позвала на саму свадьбу? Нина-то приглашена, значит, церемония явно будет не только семейная.
Воображаемая Клэр с укором покачала головой, прося меня набраться терпения и подождать. Клэр всегда любила секреты. Ее любимой игрой было узнать о тебе какую-то тайну и намекнуть о ней в разговоре. Она ничего никому не разбалтывала, просто намекала, чтобы ты поняла: она знает.
В Хексеме мы остановились поесть и перекурить, затем помчались в сторону парка Килдер-Форест, свернув с шоссе. Небо над головой казалось бесконечным. Дороги становились уже, деревья по их сторонам – гуще, и вот ветви уже нависали над нами поверх тонкой каменной стены, служившей дорожным ограждением.
Когда мы въехали в лес, связь со спутниками ослабела, а потом и вовсе пропала.
– Погоди. – Я полезла в сумку. – У меня распечатана схема от Фло.
– Вот кто у нас хорошая девочка, – съязвила Нина, но в голосе у нее проскользнуло облегчение. – А чем тебя айфон не устроил?
– Известно чем. – Я продемонстрировала ей мобильник, который безуспешно пытался загрузить гугл-карты. – Тем, что он бесполезен, когда пропадает связь. – Я глянула в распечатки. – Так, нам нужен «Стеклянный дом» по дороге Стейнбридж-Роуд. Сейчас надо направо, потом изгиб дороги и наш поворот, должен быть уже совсем ско… а вот мы его и проехали.
– Офигенный из тебя штурман!
– Чего?
– Раньше предупреждать надо! – Нина изо-бразила механический голос навигатора: – «Через пятьдесят метров поворот направо. Через тридцать метров поворот направо. Вы проехали. Пожалуйста, развернитесь там, где это разрешено».
– Ну вот и развернись там, где разрешено, поворот ты прощелкала!
– Да плевала я! – Нина ударила по тормозам и сделала резкий разворот на сто восемьдесят.
Я зажмурилась.
– Все равно что караоке, говоришь?
– Ой, да ладно, там дальше тупик. Кто бы оттуда мог выскочить?
– Ну, не знаю, любой из остальных приглашенных на это мероприятие!
Я приоткрыла глаза. Машина набирала скорость в противоположном направлении.
– Короче, сейчас. Там практически тропинка, но Фло точно отметила именно ее.
– Практически?! Это и есть тропинка!
Нина крутанула руль, и мы поехали прямо сквозь лес, подпрыгивая на ухабах.
– Это называется «грунтовая дорога», – выдохнула я, глядя в окно на грязную канаву, к которой вполне могли бы ходить на водопой бегемоты. – Вообще, я думала, это их частная подъездная дорожка, но мы уже полмили по ней катимся, а ей все конца не видно…
Я смотрела на последнюю страницу в распечатках. Она представляла собой спутниковый снимок местности, на котором был отмечен единственный дом.
– Если это их «подъездная дорожка», какого хрена они за ней не следят?! – рявкнула Нина, когда «Форд» подпрыгнул на очередной кочке. – Если я угроблю здесь машину, подам в суд! Плевать на кого, но я платить не буду!
За следующим поворотом дорога внезапно кончилась. Перед нами были узкие ворота. Нина проехала через них, припарковалась и заглушила мотор. Мы вылезли и изумленно уставились на дом.
Не знаю, чего именно я ожидала, может, небольшого домика с соломенной крышей, с балками и низкими потолками. Вместо этого перед нами возвышалось фантастическое сооружение из стекла и металла. Его словно собрал малыш из конструктора и бросил, наигравшись. В лесу оно смотрелось до того неуместно, что мы разинули рты.
Распахнулась входная дверь, я увидела копну золотистых волос и вдруг запаниковала. Зачем я сюда приехала?! Это ошибка, и теперь уже не сбежать!
На крыльце стояла Клэр.
Только она была… другая.
Я напомнила себе, что все-таки прошло десять лет; люди меняются, набирают вес. В двадцать шесть мы уже не те, что в шестнадцать, – уж кому, как не мне, это знать.
Но Клэр изменилась слишком сильно. В ней что-то сломалось, словно погас внутренний свет.
Однако стоило ей заговорить, как иллюзия развеялась. Манера речи – единственное, что выдало мне мою ошибку. Она не имела ничего общего с Клэр. Клэр всегда щебетала как девчонка, у этой же девушки голос был низкий. И очень, очень па-фосный.
– Приве-ет!!! – протянула она так, что явно были слышны три восклицательных знака, и я сразу поняла, кто перед нами. – Я Фло!
Когда смотришь на фотографии братьев и сестер знаменитостей, кажется, что видишь того самого человека, только отраженного в кривом зеркале – таком, которое искажает совсем чуть-чуть, и даже не поймешь, в чем именно кроются отличия. Просто что-то потеряно, где-то проскочила фальшивая нота.
Такова была девушка на крыльце.
– Господи, как я рада, что вы приехали! Ты, наверное…
Она остановилась на более очевидном варианте: несложно соотнести фамилию «да Суза» с обладательницей орлиного профиля, черных гладких волос, как у Евы Лонгории, и роста выше ста восьмидесяти сантиметров. Отец Нины был из Бразилии, мать – англичанка из Далстона, а сама она родилась в Ридинге.
– …Нина, да?
– Ага. А ты, наверное, Фло?
– Ах-ха!
Нина бросила на меня лукавый взгляд, буквально подначивая меня рассмеяться. А я-то думала, что не бывает людей, которые на самом деле говорят «ах-ха», а если и встречаются отдельные экземпляры, то эти глупости из них быстро вышибают в школе. Видимо, Фло оказалась крепким орешком и глумление одноклассников ее только закалило.
Фло с энтузиазмом пожала Нине протянутую руку и обратила сияющую улыбку ко мне.
– Тогда ты, получается, Ли?
– Нора, – машинально поправила я.
– Нора? – озадаченно переспросила Фло.
– Полное имя Леонора, – объяснила я. – В школе меня знали как Ли, а сейчас все зовут Норой. Я, кстати, говорила про это в письме…
Всегда терпеть не могла имя Ли. Во-первых, оно скорее мужское. Во-вторых, в сочетании с фамилией Шоу получалось неблагозвучное Лишоу, и всякие остряки дразнили меня «лишаем».
Короче, та Ли умерла, осталась в прошлом. По крайней мере, я очень на это надеялась.
– А, ясно! У меня есть кузина Леонора! Мы зовем ее Лео.
Я вздрогнула. Лео? Так меня звал только один человек.
Молчание затянулось. Фло издала неловкий смешок:
– Ха-ха! Ну ладно, вот вы и здесь, скоро будем веселиться! Клэр еще нет; я, как свидетельница, сочла своим долгом приехать раньше всех!
– Ладно, свидетельница, какие чудовищные пытки ты для нас заготовила? – спросила Нина, перетаскивая дорожную сумку через порог. – Боа из перьев? Шоколадные члены? Предупреждаю, у меня на них аллергия вплоть до анафилактического шока, не заставляйте меня доставать шприц с эпинефрином.
Фло нервно рассмеялась, глядя то на меня, то на Нину и явно пытаясь понять, шутка это или нет. Нина умеет прикалываться с абсолютно непроницаемым лицом, так что те, кто мало ее знает, нередко теряются. Я видела по глазам, что Нина размышляет, не подразнить ли Фло еще немного.
– Какой… э-э… красивый дом, – поспешила сказать я, чтобы их отвлечь, хотя «красивый» тут было не самым подходящим эпитетом.
Несмотря на плотное кольцо деревьев вокруг, дом вселял чувство уязвимости – из-за стеклянных фасадов, открытых взглядам со всех сторон.
– Правда?! – Фло просияла. – Это дом моей тети, она вообще живет в городе, а сюда приезжает отдыхать. Но зимой она редко бывает, нечего тут делать на отшибе… Вон там гостиная.
Через огромный холл высотой до самой крыши мы прошли в длинную комнату с низким потолком. Противоположная от входа стеклянная стена смотрела прямо на лес. Ощущение складывалось очень неприятное: невозможно было отделаться от чувства, что мы на сцене разыгрываем спектакль для невидимых зрителей, скрытых среди деревьев. Я поежилась и отвернулась, разглядывая обстановку. Хотя тут стояли длинные мягкие диваны, гостиная все равно смотрелась какой-то голой – и я быстро сообразила почему. Дело было даже не в отсутствии малейшего беспорядка и не в минималистичном декоре – две вазочки на каминной полке плюс картина Марка Ротко на стене. Просто тут не было ни одной книги. Обычно там, куда люди приезжают отдыхать, есть хоть одна книжная полка с потрепанными романами Агаты Кристи и Дэна Брауна в мягких обложках. А этот дом больше напоминал мертвую журнальную картинку.
– Вот здесь телефон. – Фло указала на доисторический дисковый аппарат с витым шнуром, который смотрелся довольно странно в модерновой обстановке. – Мобильная связь то есть, то нет, так что пользуйтесь этим.
Но мое внимание привлек не телефон. Над простым строгим камином я увидела нечто еще более неуместное: начищенное ружье на торчащих из стены деревянных штырьках. Как будто его телепортировали сюда из какого-нибудь маленького паба. Интересно, ружье настоящее? Я попыталась оторвать от него взгляд и прислушаться к тому, что говорит Фло.
– …а наверху спальни. Вам с сумками помочь?
– Нет, спасибо, – ответила я.
– Ну, если ты предлагаешь… – в ту же секунду отозвалась Нина.
Фло на секунду замерла с ошарашенным видом, потом бодро подхватила здоровенный чемодан Нины и поволокла наверх по лестнице из матового стекла.
– Так вот, там четыре спальни, – тяжело дыша, сообщила она, добравшись до верха. – Я подумала, что в одной будем мы с Клэр, во второй вы, девочки, в третьей Том – как вы понимаете, его надо селить одного, ах-ха?
– Ах-ха, – подтвердила Нина с непроницаемым лицом.
Я пропустила это мимо ушей, так как еще переваривала новость, что у меня не будет возможности скрыться от людей хотя бы в спальне.
– Остается еще Мелани, ей мы тоже выделим отдельную комнату. Все-таки у нее полугодовалый ребенок, ей нужнее!
– Ребенок?! – переспросила Нина с неподдельным испугом. – Она же не с ребенком приедет?!
Фло оглушительно расхохоталась и прикрыла рот ладонью.
– Нет, конечно! Я к тому, что надо дать ей возможность хоть здесь выспаться.
– А, ну да. – Нина заглянула за ближайшую дверь. – И какая наша?
– В конце коридора две самые большие. Занимайте ту, что справа, там две кровати. Слева одна большая кровать с балдахином, там будем спать мы с Клэр.
Тяжело дыша, она остановилась перед дверью из беленого дерева.
– Вот. Вам сюда.
В спальне были две аккуратные белые кровати и невысокий комод, все обезличенное, как в отеле. И, разумеется, кровати стояли напротив стеклянной стены, причем здесь это вообще не поддавалось разум-ному объяснению: спальня выходила на северную сторону, на подножие заросшего сосновым лесом холма, – то есть вида не было никакого. Результат скорее вызывал клаустрофобию: над тобой нависала зеленая громада, которая постепенно темнела по мере того, как сгущались сумерки. Я посмотрела на тяжелые кремовые портьеры и подавила желание немедленно их задернуть.
Фло тяжело грохнула чемодан Нины на пол. Встретив мой взгляд, она широко улыбнулась, и улыбка вдруг сделала ее почти такой же хорошенькой, как Клэр.
– Есть вопросы?
– Есть, – кивнула Нина. – Курить можно?
Фло помрачнела.
– К сожалению, тетя не разрешает курить в доме. Но у вас есть балкон. – После небольшой борьбы с замком она открыла раздвижные стеклянные двери. – Вот, можешь курить там.
– Супер, – заключила Нина. – Спасибо.
Фло не без труда закрыла вход на балкон, повернулась к нам, раскрасневшись от напряжения, и отряхнула руки о юбку.
– Ну, теперь можете спокойно распаковаться. Буду ждать вас внизу, ах-ха?
– Ах-ха! – с энтузиазмом подтвердила Нина.
Пытаясь отвлечь внимание на себя, пока Фло не заметила в ее голосе издевку, я выпалила «спасибо» так громко, что получилось почти агрессивно.
– Вот и хорошо! – неуверенно проговорила Фло, попятилась к выходу и исчезла.
– Нина… – угрожающе начала я.
– Ну что? – рассеянно бросила она через плечо и подошла к стеклу посмотреть на лес. – Кстати, Том все-таки мужик, судя по отчаянному стремлению Фло оградить наши женские прелести от его неистовых игрек-хромосом.
Вопреки своей воле я прыснула. Такова Нина. Ей прощается то, что другим никогда не сойдет с рук.
– Наверняка он гей. Иначе зачем приглашать его на девичник?
– Знаешь, возможно, для тебя это будет новостью, но если кто-то в этом деле играет за другую команду, это вовсе не влечет за собой смену пола. Вроде бы. Хотя погоди-ка… – Она заглянула в свой вырез. – А нет, на месте, четвертый размер, все по инвентарной описи.
– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом.
Я шмякнула свой чемодан на кровать, потом вспомнила, что там косметичка, и стала обращаться с ним побережней. Первым делом я достала кроссовки и аккуратно поставила их у двери – пусть служат мне знаком «аварийный выход».
– Суть девичника перед свадьбой отчасти в том, чтобы отдать дань восхищения мужскому началу. А кто разделяет это восхищение? Женщины и геи.
– Почему ты мне раньше не сказала?! У меня же была такая хорошая отмазка! В следующий раз, когда получу приглашение на девичник, нажму «ответить всем» и напишу: «Извините, не приеду, поскольку не разделяю восхищения мужским началом!»
– Я говорю отчасти. Отчасти!
– Ничего, ничего, – трагически проговорила Нина, отвернувшись к окну. – Я привыкла быть изгоем в гетеронормативном обществе.
– Иди ты! – огрызнулась я и тут обнаружила, что Нина смеется.
– Что мы вообще здесь делаем? – Она завалилась спиной на кровать и скинула сапоги. – Не знаю, как ты, а я с Клэр не общалась года три.
Я промолчала. Не знала, что сказать.
Зачем я приехала? Зачем Клэр меня позвала?
– Нина… – начала я с комком в горле и учащенным сердцебиением. – А кто ее…
Закончить я не успела, потому что на весь дом раздался оглушительный стук.
Кто-то долбил кулаком в наружную дверь.
Внезапно я почувствовала, что совсем не готова узнать ответы на свои вопросы.