Лесной кордон
Разбудили Виктора странные глухие звуки. Он настороженно прислушался. Возникло такое ощущение, будто кто-то неподалеку дубасит кулачищем по дну порожнего банного тазика: бум-бум-бум! Нарочно, что ли? И кому же это не спится? Отрываться от нагретой подушки не хотелось, однако шум не прекращался, он настойчиво вкручивался в уши, мешал снова провалиться в сон – самый сладкий, утренний. Виктор сердито ворохнулся на раскладушке, заскрипевшей пружинами, стащил с себя байковое одеяло и насилу продрал сонные зенки.
Рядом, прямо на полу, растянулся во весь рост егерь Никита. Его громкий, со всхлипами, храп и разбудил Виктора. Силен мужик, зевая, подумал Виктор, каждому бы такой могучий сон. Виктор постепенно освобождался от липкой дрёмы. В просторном доме, сложенном из соснового бруса, с большими окнами – летняя светлынь, хоть газету читай. Солнце еще не показалось из-за увала, где-то на подходе. Воздух в доме выстыл за ночь, от прохлады сводило лопатки.
Повернувшись на бок, Виктор разглядел на полу и других вчерашних знакомых, с кем накануне вечером оказался за одним столом. Мужики спали вповалку, свалились там, где настиг сон или кончились силы после затяжного застолья.
Справа от Никиты, свернувшись в позе эмбриона, бросил якорь узкогрудый, тщедушный Максим. Его мягкие льняные волосёнки рассыпались по лицу, закрыв низкий покатый лоб. Максим тоненько, как в детскую дудочку, посвистывал носом. Рядом с могучим егерем он казался подростком, случайно оказавшимся среди взрослых, упившихся на рыбалке мужиков. Между столом и массивной тяжелой лавкой, излаженной мастеровитым хозяином из толстенной кедровой плахи, распластался Артур. Этот, как видно, так продрог ночью, что, спасаясь от холода, прикрылся натянутым на себя истоптанным хозяйским половиком. Погуляли, судя по всему, неплохо, подвел итог Виктор.
Вспомнилось, как вчера, вдосталь нагулявшись по окрестностям, надышавшись смоляным запахом соснового бора, Виктор подоспел к ужину. Никита собрал гостей в доме, за большим хлебосольным столом, застеленным по такому радостному случаю новой, не обмятой, остро пахнущей клеёнкой. К приходу Виктора мужики уже весело гуртовались возле закуски и выпивки, изрядно хлебнули из привезенных запасов, шумно разговаривали, перебивая друг друга. Никита, едва завидев Виктора, выбежал навстречу, крепко сцапал оторопевшего гостя за локоть и увлек к столу. Клешня у егеря оказалась мощная, так сдавил руку, что не вырваться. От усилий и стараний егеря Виктору на какое-то время показалось, что тащат его на заклание.
– Штрафную прогульщику! – дуэтом зашумели пуще прежнего Максим и Артур, воодушевленные прибавлением компании. – И насыпай полнее, до краёв! – Подавали они советы егерю, взявшемуся угощать опоздавшего гостя.
Вовремя сообразив, что поддатые мужики ни под каким предлогом от него не отвяжутся, Виктор разом махнул полный стакан водки. При этом он даже не поморщился, помня мастер-класс капитана дальнего плавания, с которым однажды «повезло» лететь в одном самолете – от Елизово на Камчатке до Кольцово в Екатеринбурге. Урок был выучен на всю жизнь. Толковый капитан попался. И теперь Виктор сдал очередной экзамен без запинки: нынешняя компания одобрительно загудела, убедившись, что рядом свой человек. Виктор подвинулся поближе к еде и всерьез налег на закуску. Даже не взглянув на привезенные из города деликатесы, выбрал принесенного Никитой вяленого леща. С аппетитом умял большой кус истекающей жиром рыбы и запил все терпким брусничным напитком. Надеялся таким образом ослабить действие алкоголя. Напиваться сегодня Виктору не хотелось. Стоило ли за этим тащиться в такую даль? Втайне мечталось о рыбалке на утренней зорьке, а от предвкушения предстоящего удовольствия приятно зудело нутро.
Между тем временем пьяненький Максим снялся с лавки, как метеор, помчался за женой. Лариса приехала вместе с ним и Артуром. Сославшись на усталость, она не пришла ужинать, отдыхала в отдельной комнатушке, выгороженной в доме специально для таких посещений. Слышно было, как жена пыталась отказаться от застолья, однако настырный Максим был непреклонен: пошли – и все тут!
Лариса подчинилась глупой прихоти мужа, однако сделала это с великой неохотою и такой мукой в печальных глазах, что Виктору, оказавшемуся за столом напротив прелестной молодой женщины, стало искренне жаль ее. Только непонятно, зачем было такой хорошенькой женщине тащиться на кордон с мужем, зная наперед все расписание?
– Угощайтесь, – приветливо улыбнувшись, Виктор подвинул ближе к Ларисе тарелку спелой вишни, привезенной лично им для общего стола. – Выглядит вкусно. Надеюсь, это съедобно.
– Спасибо, – Лариса благодарно кивнула в ответ, выбрав ягоду покрупнее. Откусила половинку. Брызнувший сок окрасил ее сухие, без косметики, губы, а одна капля, алая, как кровь, скатилась на подбородок. Смутившись, Лариса мигом смахнула каплю ладошкой, надеясь, что никто не заметил ее нечаянной промашки.
Она ошиблась. Виктор хоть и отвел взгляд, вроде поглядывал на галдящих мужиков, но краем глаза сканировал происходящее. Конечно, он углядел оплошность, ничего особенного, бывает. Виктора другое насторожило: оказалось, и Максим с хмельным любопытством тоже подглядывал за женой. Нечаянное открытие неприятно удивило. Вывод напрашивался сам и был он явно не в пользу занозистого мужа: не так уж и пьян Максим, как хотел казаться, он вполне контролировал себя. Тогда зачем показной выпендрёж под маской перепившего чудика? Не совсем понятно. Например, что Максим хотел сказать своим безобразным отношением к Ларисе? И кому, кстати, – ей или сидящим за столом, чужим, в сущности, людям? Уж не ревнует ли он жену таким странным образом к своему водителю, Артуру? Виктор пригляделся к шоферу. Тот действительно был хорош – высокого роста, мускулистый, с темными вьющимися волосами. Лицом тоже недурен, немного похож на артиста Тихонова в фильме «Доживем до понедельника». Женщины из-за таких парней на асфальт из окон бросаются. Если случится беда, и вдруг разлюбит. Неожиданно Виктору, занятому размышлениями, явилась вообще шальная мысль, что Лариса больше подходит именно Артуру, они так мило смотрелись бы вместе и могли составить прекрасную пару, нарожать кучу чудесных ребятишек и жить-поживать на радость себе и деткам. Однако сермяжная правда заключалась в том, и Виктор был посвящен в нее, что Артур был водителем богатенькой семейки, а Лариса, надо думать, помогала осваивать немалые капиталы невзрачного, блёклого, но состоятельного Максима.
Так что же произошло, отчего так вызывающе грубо, по-хамски вел себя Максим? Он что, действительно ревновал жену к водителю? Тогда попутный вопрос на засыпку: зачем же такого хлопца в шоферы нанял, если за версту видно – проигрываешь по всем статьям? Что-то не складывалось в разложенном пасьянсе. Хотя, отчетливо сознавал и это Виктор, исходя из собственного опыта, строить какие-либо умозаключения, руководствуясь лишь внешним, поверхностным восприятием, – дело весьма поганое и неблагодарное. Так уж получилось, что не однажды в правоте этой мысли убеждался, было дело. И вообще, мало ли из-за чего поцапались молодые, это их жизнь, сами разберутся. Вполне возможно, проспится завтра утречком Максим, причешет кудельки жиденьких волос, подойдет к жене с виноватым видом и попросит прощения за дурацкую выходку. Вот и все. И Лариса простит. Так часто и бывает. А кто без греха?
Размышления Виктора прервал Никита. Он окликнул гостя через стол и спросил о завтрашней рыбалке, в том смысле, мол, не передумал ли еще? Виктор живо откликнулся на зов и честно признался, что уже и местечко на берегу озера приискал, теперь осталось дождаться утренней зорьки и не проспать – как минимум. Пока переговаривались с егерем, Артур наклонился низко к Ларисе и что-то ей тихо сказал. В общем гвалте слов Виктор не мог услышать, но увидел, как Лариса мгновенно вспыхнула, кровь бросилась ей в лицо. Она порывисто вскочила, собираясь убежать прочь. И снова следивший за женой Максим успел ее перехватить за руку, сильно дернул, приземляя на лавку рядом с собой. Сверкнув диковатым взглядом, приказал: сидеть!
Виктор, став невольным свидетелем безобразной сцены, едва сдержался, чтобы не вмешаться. Хотя было тошно до омерзения, и досада царапала изнутри. Виктор вообще не любил, когда навязывали свое мнение – ему или кому-то другому. С головой, что ли, проблемы у Макса? Притащил жену на кордон, усадил среди пьяных мужиков и куражится. Зачем?
Поднявшись из-за стола с испорченным надолго настроением, Виктор отправился спать. Пока скидывал верхнюю одежду, укладывался на раскладушку, все не мог отделаться от чувства неловкости. Мало что зная о людях, с которыми оказался в одном доме, за общим столом, Виктор интуитивно почуял: что-то дурное, нехорошее назревает на глухом кордоне. Впрочем, было бы много лучше, если его предчувствия не сбылись. С тем и завалился спать, натянув поверх головы тонкое одеяло.
Вскоре его сморил сон.
И вот теперь, проснувшись от богатырского храпа Никиты, Виктор соображал, что делать дальше. Он поднес запястье ближе к глазам и посмотрел на часы. Они показывали без четверти шесть. «Рыбалка! – больно ёкнуло в груди. – Зорьку продрых!..»
Внезапно обнаружились силы в расслабленном после сна, вялом теле. От одной обжигающей мысли, что может опоздать к самому главному событию нынешней поездки, внутри словно запустился доселе отключенный маленький моторчик. Виктор решительно откинул в сторону одеяло, сел на скрипучей раскладушке с продавленной в середине парусиной. Пошарил руками вокруг себя, нащупал сброшенную вечером клетчатую рубашку. Торопливо натянул на себя поверх тельника, влез в резиновые сапоги. Вскочив, торкнулся к дверям, где-то там, в общей куче валялась и его ветровка. И она легко нашлась, будто сама попала в руки. Набросил ее на плечи и кинулся наружу, на ходу проталкивая клешни в рукава. Хлопнул дверью.
На высоком крыльце вдруг остановился и замер, очарованный открывшимся видом и тишиной. Над близким озером, до которого шагов пятьдесят, клубился густой туман, лес едва угадывался вдали темной линией вдоль берега. Из влажных кустов, тяжело провисших от обильной росы, наносило густым запахом смородины. Дышалось свободно, полной грудью. Давно Виктор не чувствовал такой легкости. Он повернул лицо на восток, где алела заря, и вдруг яркий солнечный свет брызнул в глаза! Виктор зажмурился, будто от вспышки электросварки. Совсем не ожидал, что солнечный раскаленный диск так внезапно выпрыгнет из-за островерхих пихтачей на противоположном берегу озера. Виктор чуть обождал, унял возникшую тревогу, и, наконец, осторожно приоткрыл веки. Оглядел освещенные первым нежным светом окрестности. Обратил внимание, как листва молодых березок, росших вблизи хозяйственных построек, запылала, будто подпаленная живым огнем. Тотчас в вершинах сосен, окружавших лесной кордон, прошумел робкий ветер, пробующий молодые силы. Вокруг защебетали громко птицы, пробежала по верхней жердине прясла шустрая белка, торчком выставив кверху пушистый хвост – мир ожил с появлением солнца и наполнился утренними хлопотами.
Новый день родился!
Повеселевший Виктор быстренько сбежал с высокого крыльца, забрал приготовленные накануне снасти и, пока никто не окликнул, не остановил, не заболтал пустым трёпом, бочком-бочком, тихой сапой, убрался со двора. Даже пес хозяина не взлаял, наверное, поленился. Уже через минуту Виктор вприпрыжку мчался по мокрой тропинке к озеру.
На берегу отыскал облюбованный вчера сухой пятачок, поросший осокой, тихонько утоптал траву, чтоб не мешала при забросах. Нутро жгло нетерпение. Волнуясь, Виктор метнул блесну подальше от берега – раз, другой… На третьем забросе сильно дернуло, и руку Виктора, зажавшего пластиковое удилище, резко повело в сторону. Хищник схватил наживку и рванулся в глубину. Пришлось немного стравить леску, будто уступая силе, затем начал помалу крутить катушку, вываживая добычу. Подвел рыбину к осоке и заведенным снизу сачком, наконец, вытащил из воды крупную, килограмма на два щуку. Такая удача!
Над рыболовом тугими жгутами вилась налетевшая мошкара, Виктор стойко терпел укусы. Из головы совершенно выпало, что в кармане где-то затаился припасенный тюбик с отпугивающей мазью. Не до него было, даже не вспомнил. Рыба хватала жадно, без передышки. На поверхности озера, куда шлепалась блесна, вода мгновенно вскипала, бурлила ключом.
На кордоне в это время заспанный Максим выполз на крыльцо. Он лениво зевнул, зажмурившись от яркого света. Его и домкратом бы не подняли с нагретого места в такую рань, если б не позвал внутренний будильник: выпитое вечером настойчиво просилось наружу. Максим спустился по ступенькам крыльца, обхватив руками сведенные ознобом плечи, легонько затрусил к углу дома. На задворках усадьбы маячил сколоченный из свежих досок скворечник уборной, однако туда засоня бежать поленился: тут всех делов на три копейки, думал он, можно и ближе справиться, все равно никто не видит. Второпях пристроился возле стены, потянул вниз тугую молнию на джинсах. В какое-то мгновение ему почудилось, что скрипнула дверь. Максим повернул голову, на крыльце никого не было. Показалось с бодуна…
В это мгновение из-за угла дома скользнула быстрая тень.
Нож ударил в спину. Максим вскрикнул от пронзительной боли, схватился рукой за стену, стал оседать вниз, оборачиваясь к убийце. Испугавшись, что Максим его опознает, убийца резко отпрянул назад, бросив нож, кинулся бежать. Силы оставили Максима, он уже никого не мог позвать на помощь, замертво рухнул возле стены дома.
Редко Виктору выпадал случай, чтоб так крупно везло. Все-таки не зря тащился в такую глухомань, радовался он, повезло с рыбалкой. Он таскал рыбину за рыбиной, быстро заполнял садок из металлической сетки, опущенный возле берега в воду.
Виктор вываживал очередную крупную щуку, когда с кордона до него долетел раздавшийся там дикий, душераздирающий вопль. Неуместный, нелепый среди проснувшейся природы, на пике редкой рыбацкой удачи, крик этот сильно огорчил Виктора. Первая мысль, пришедшая в голову, была такая: кого-то из гостей цапнул за ногу довольно злобный, постоянно сидящий на цепи, пёс егеря. Скорее всего, предположил Виктор, кто-то из мужиков сунулся в туалет и оказался слишком близко от будки собаки. Как бы там ни было, но рыбалку придется заканчивать, уныло подытожил он, придется топать на усадьбу и узнать, что случилось.
Оставив снасти и рыбу на берегу, Виктор поспешил на кордон.
Едва войдя в калитку, он сразу увидел стоявших возле дома егеря и гостей. С нехорошим предчувствием подошел к ним. Опухший после вечерней попойки Никита был хмур лицом, подавлен и молчалив. Артур выглядел несколько свежее, он искоса глянул на явившегося Виктора и отвернулся. Причина столь неважного настроения вчерашних собутыльников выяснилась тотчас, лишь Виктор заглянул за угол дома.
Возле стены, лицом вниз, лежал Максим. И мимолетного скоротечного взгляда хватило, чтобы понять: человек мертв! Рядом с трупом, на утоптанной траве, валялся нож. Вероятно, это и было орудие преступления.
– И что это значит? – мрачно спросил Виктор, бросив испытующий взгляд на егеря. Нечесаный, с засохшей корочкой на губах, Никита подпирал плечом стену дома, словно боялся, что строение упадет. Или он сам не удержится на подкашивающихся после пьянки ногах – последнее было вернее. Никита был здесь хозяин, он и отвечать должен был за все, что творилось на кордоне, так считал Виктор. – Никак нельзя было просто отдохнуть, порыбачить, напиться, наконец, и никого не убивать?..
Егерь хранил угрюмое молчание, Артур тоже не выказывал желания что-то прояснить в создавшейся ситуации. Тем не менее, высокое напряжение витало в наэлектризованном до предела воздухе, казалось, еще минута-другая, и между собравшимися возле дома людьми запрыгают синие искры разрядов. Виктору не хотелось обострения ситуации, и так зашли дальше некуда. Он повернулся в Ларисе.
Полураздетая женщина стояла, сгорбившись, возле тела погибшего Максима. Она зябко куталась в тоненькую ветровку и ладошкой смахивала с лица выступившие слезы. Правая рука девушки – это моментально отметил Виктор – была запачкана кровью. Ну вот, приехали! – пронеслось в голове Виктора, и он почувствовал, как его покидает радость, счастливо посетившая на восходе. Начавшийся день по-прежнему был полон света, куда-то неслись легкие облака, неподалеку блестела гладь освободившегося от тумана озера, щебетали птицы – жизнь продолжалась. Для всех, кроме одного, который теперь лежал, безразличный ко всему, происходящему вокруг. Как внезапно обрывается жизнь, думал Виктор, глядя в сторону Максима, еще вчера парень веселился, что-то ел, пил, наверное, строил планы на будущее, где не было места смерти. И вот лежит ко всему безразличный, не слышит, не видит ничего, и все, что осталось для него за порогом бытия, утратило всякий смысл…
Виктор отошел к дому, не зная, что необходимо сделать в первую очередь. Мысли путались. Это называется, отдохнули, ничего не скажешь. Как ни трудно поверить в случившееся, думал Виктор, впуская в душу раздражение, но на кордоне произошло убийство, и последнее обстоятельство значительно усложняло положение всех оставшихся в живых. Итак, начал выстраивать картину Виктор, в доме, когда я уходил на озеро, оставались четверо: Никита, разбудивший утробным храпом, свистевший носом Максим, прикрытый половиком Артур. Еще в отдельной комнатке отдыхала Лариса. Мужики, когда уходил, точно дрыхли, а вот спала ли Лариса? Неужели не простила вчерашнего унижения и убила?
– Ну и кто тут постарался? – нарушив затянувшееся молчание, спросил Виктор. И по очереди посмотрел сначала на егеря, затем на водителя Максима – Артура. – Мне кто-то ответит? Что вы молчите, друзья-товарищи, будто ничего не случилось!
Никита подошел близко к телу и поднял нож. Протер ручку и лезвие какой-то тряпицей несвежего вида, вынутой из кармана широких брюк. Наверное, до этой минуты тряпка служила носовым платком егеря.
– Ты что творишь, болван! – крикнул Артур. – Зачем нож поднял, кто тебя просил?
– Это нож с моего со стола, вчера хлеб им резали, – отозвался хмурый Никита. – Бросать жалко.
– Собственник хренов! – выругался Артур, плюнув под ноги. – Ножа ему жалко.
Никита в это время громко икнул и кинулся прочь, чтобы в стороне освободить желудок.
Артур брезгливо оглядел Ларису. Потом придвинулся ближе к Виктору, тронул его за рукав ветровки и кивком показал на Ларису – вот же убийца, разуй зенки, рыбак!
Лариса испуганно смотрела на тело Максима, не в силах выдавить ни слова в свое оправдание.
«Неужели Лариса? – терялся в догадках Виктор. – Могла ли она отомстить Максиму?»